Повесть был жестокий бой [Альберт Маратович Зарипов] (fb2) читать онлайн

Повесть был жестокий бой

Январь 95 года

Битиё определяет сознание

Он лежал на бетонном полу Президентского Дворца и поначалу я принял его за мужской, но, подойдя поближе, понял, что труп был женским. В каком-то жутком и тупом оцепенении я долго смотрел на это мёртвое тело и с усилием старался понять, что же здесь произошло...

Как и всё вокруг она была покрыта густым слоем серой известково-бетонной пыли, но даже сквозь такой макияж войны можно было различить, что ей было около пятидесяти лет. Из-за серого налета её негустые волосы и лицо были цементного оттенка, отчего невозможно было определить чеченка это или славянка. Я с трудом сглотнул пересохшим горлом, хотел было откашляться, но безрезультатно. И никак не мог отвести взгляда... Лоб, нос, щёки и подбородок чернели входными пулевыми отверстиями от длинной автоматной очереди, которая была выпущена в упор чтобы заглушить страшный женский крик... Но даже после её смерти женщина пусть уже беззвучно, но всё-таки продолжала дико кричать от нечеловеческой боли, пронзившей всё её тело. Рот был широко открыт в этом предсмертном вопле отчаяния и ужаса... Автоматные пули искромсали её губы и дёсна, искрошили зубы, убили в ней жизнь... Но и после всего этого её мёртвое тело, принесённое какими-то извергами в жертву смерти, продолжало немо и страшно издавать всю её предсмертную муку...

"Солдатская это мать?.. Или же местная чеченка?.."

Она представляла собой одну туго натянутую струну, когда голова и шея стремились вверх, а ступни ног были выпрямлены как у балерины. Её руки от низко опущенных плеч до изогнутых наружу пальцев в таком же нечеловеческом напряжении тянулись вниз вдоль бёдер... Снаружи бёдер... Тогда как из низа её живота торчал какой-то деревянный предмет... Из-за чего я и принял этот женский труп за мужской... По характерно округлому набалдашнику вдруг стало ясно, что это черенок обычной штыковой лопаты... Причём не от малой сапёрной лопатки... А от обычной штыковой лопаты длиной более метра. Но здесь, то есть снаружи была видна только небольшая часть черенка длиной в десять-пятнадцать сантиметров... И это означало, что вся остальная часть черенка находилась внутри мёртвого женского тела...

"Та-ак... Это они её сначала посадили на этот черенок!.. Как на кол!.. Через её... Или с силой загнали весь черенок вовнутрь... Бож-же мой!.. А она же при этом была живая!.. И кричала от боли... Вот потом её и добили... За что?

Наши с собой такую большую лопату вряд ли потащат... Хотя могли и тут найти. И калибр пять сорок пять... Но такие АКСы есть и у боевиков... А это что такое?... Одежда?..."

Тело женщины казалось было одето в плотный спортивный костюм... Хотя ни на шее, ни на запястьях и лодыжках не было видно края ткани... Лишь в верхней части туловища были две небольшие складки. На поясе тоже не было никаких швов. Носок моего ботинка автоматически коснулся этого тела в области пояса, но мой мозг уже пронзила страшная догадка...

"Да это же пупок!.. И там внизу - это волосы!.. Да она же голой была! Вот же твари!.."

Да... Женщина действительно была полностью раздетой... Подкожные ткани уже начали разлагаться и от этого слегка припухли... Вот потому-то и создавалась видимость вроде бы лыжного костюма...

конец пролога

Глава первая

Для того, чтобы нас побыстрее отправить на чеченскую войну, военное руководство приняло все необходимые меры и поэтому команда "Подъём" прозвучала то ли на исходе ночи, то ли очень уж ранним утром. Точнее, в пять часов. До города Грозного было около ста километров и мы рассчитывали добраться до него к полудню. Но это по нашим лейтенантско-капитанским прогнозам. Тогда как товарищи майоры, полковники да генералы рассуждали и планировали несколько иначе. В общем, чтобы проехать сто километров за шесть-семь часов... Не тут-то было...

-Наша ближайшая задача: Доезжаем до КДП аэродрома и останавливаемся перед поворотом на главную дорогу.-Быстро говорил командир отряда подполковник Тарасов, поочередно пожимая руки стоящим в одной шеренге офицерам.-Там дожидаемся своего места в общей колонне, пристраиваемся... Так!.. А это кто?

В предрассветных сумерках было плохо видно и он сначала не понял в чём дело...

-Лейтенант Зарипов!-Быстро представился я, уже успев ответить на рукопожатие командира и теперь почему-то смущенно прикрывая правой ладонью самую замерзающую часть лица.

А подполковник Тарасов продолжал всматриваться в меня:

-Что это с тобой? Тебя не узнать!

Я быстро опустил руку и объяснил причину столь внештатной ситуации:

-Это я усы сбрил... Чтобы не выделяться среди бойцов.

На мой искушённый взгляд, данная сан-гигиеническая мера была вполне оправданной и понятной. Ведь мы ехали на войну... Догадался и мой командир...

-Понятно. Снайперов боишься?! -усмехнулся Тарасов и продолжил отдавать последние указания. - При движении в колонне соблюдать дистанцию между машинами. Назначить наблюдателей в группах. Радиостанции - на постоянном приеме. Оружие - без патрона в патроннике и на предохранителе. При любых обстоятельствах наши четыре Урала всегда должны быть вместе. Всё ясно? Вопросы есть?

Мы ответили вразнобой, что нам уже всё понятно и каких-либо вопросов у нас не имеется. По команде Тарасова офицеры вернулись в общий строй. Затем командир отряда пошёл на доклад в штаб. Минут через пять он вернулся, но уже не один, а в сопровождении комбрига. Несмотря на раннее утро, командир 22-ой бригады спецназа решил лично проводить в дальний путь три наши разведгруппы.

Военное прощание было коротким. Комбриг отрывисто произнёс несколько общепринятых напутственных фраз. Три разведгруппы спецназа стояли перед ним молчаливо-суровым строем, потому что никаким уставом не предусмотрены ни прощальные речи командования, ни тем более ответные вопли убывающих на войну. А кричать сейчас "Ура-а!" или же "Служим России!"... Это было бы полнейшим абсурдом.

Но вот прозвучала команда "По машинам!", которую тутже продублировали командиры групп. И личный состав поспешил к своим автомобилям. Ведь на каждую группу приходился один крытый брезентовым тентом грузовой Урал. А поскольку разведгрупп было три, то и автомобилей для перевозки личного состава также насчитывалось три еденицы. Четвёртый грузовик вёз стрелковые боеприпасы, гранатомёты, взрывчатые вещества, мины и прочее опасное для жизни имущество. Поэтому ему следовало ехать самым крайним, то есть замыкающим.

Моя разведгруппа была по нумерации первой и поэтому ей полагалось ехать вголовном Урале. Солдаты уже разместились на своих местах, которые они успели облюбовать вчера, когда загружали в кузов всё наше имущество. Я кратко повторил меры предосторожности при совершении марша по занятой противником территории, ещё раз проверил наличие наблюдателейпо всем сторонам света и только после этого направился к кабине. Там уже находились военный водитель и командир отряда. Я занял своё, то есть крайнее место и захлопнул за собой дверь... Она закрылась с неожиданно громким звуком и наступившая затем пауза показалась мне особенно напряжённой. Солдат-водитель немного нервничал и пару раз щёлкнул выключателем ближнего света. Фары на секунду озарили утрамбованный снег перед Уралом, затем более мощные лучи дальнего света упёрлись в чуть затуманенное ночное пространство.

Лёгкий шум, доносившийся сзади, уже стих. Значит все бойцы и офицеры заняли свои места. Теперь можно было трогаться в путь.

-Командиры групп! - произнёс подполковник Тарасов в микрофон радиостанции. -Доложить о готовности к совершению марша!

Мой доклад был быстрым и кратким. Комбат вроде бы и так уже всё видел, но армейский порядок- он и на дороге в Чечню является порядком. Через минуту о готовности доложил командир второй группы капитан Денисов, а за ним отрапортовал командир третьей... Капитан Пуданов как всегда был немногословен и сух.

-Третий готов! - произнесла радиостанция и замолчала.

-Вперёд! -приказал подполковник Тарасов.

И вся наша автоколонна тронулась в своё путешествие на чеченскую войну.

Первые пять-шесть километров мы проехали как и положено, то есть за десяток минут. Взлётно-посадочные полосы Моздокского аэродрома в столь ранний час были совершенно пусты, и поэтому наши четыре Урала пронеслись по ним довольно-таки лихо. Но возле контрольно-диспетчерского пункта мы увидали самый настоящий цыганский табор. Ведь именно сюда со всех концов аэродрома съехались разномастные военные колонны. По моему мнению, самой маленькой из них была наша кавалькада из четырёх Уралов. Тогда как другие части решили выдвинуться на "Грозненский фронт" в полном своём составе. А это неминуемо означало то, что в объединённой авто-броне-колонне одной войсковой части двигались грузовики с сидящими вних солдатами и боевые машины пехоты, автомастерские и бронетранспортёры, машины разнообразной радиосвязи и приземистые танки, пузатые топливозаправщики и штабные УАЗики, длинные тягачи-трейлеры и полевые автокухни... На этом фоне вполне естественно выглядели санитарные "таблетки", но крайне несуразно автокраны и бульдозеры, экскаваторы и даже один автобус ПАЗик.

-Ну, я понимаю, что туда везут понтоныи разборные мосты... - ворчал подполковник Тарасов, рассматривая всю эту автокутерьму. -Но зачем там этот "петушок"?

Неподалёку от нас уже наготове к рывку находился бело-зелёный трактор Беларусь с маленьким бульдозерным ножом спереди и миниатюрным экскаваторным ковшом сзади. Этот явно гражданский "петушок" тоже дожидался своей очереди отправиться на войну...

-Может быть окопы рыть?! - предположил я. -Или блиндажи!.. Всё же быстрее, чем руками.

-Ну, разве что для этого... - рассеянно произнёс командир отряда, стараясь разглядеть хвост мотострелковой колонны.-Та-ак... Где же их замыкание?

Но конца и края нашей пехоты всё ещё не было видать. А поэтому мы продолжали стоять сбоку. Наша четвёрка Уралов, конечно же, могла вклиниться в середину какой-нибудь части, но делать это сейчас было нельзя. В ходе совершения марша - ещёкуда ни шло. Ведь там, как говорится, кому как повезёт. Но здесь на Моздокском аэродроме следовало соблюдать порядок. Да и военный авторегулировщик в полосатом шлеме находился тут не просто так. Он периодически сверялся с очерёдностью проезда с подходившими к нему военнослужащими, неумолимо отсекая отставшие автомобили и пропуская сейчас только те машины, которые и должны были следовать в данной колонне. Иногда регулировщик заглядывал в свой список, подсвечивая себе фонариком. Но гораздо чаще мы слышали его громкий надсадный голос...

Минут через сорок показался долгожданный "хвост" мотострелкового полка, за которым должна была двигаться наша колонна. Вскоре и мы съехали со взлётно-посадочной полосы на главную дорогу Моздокского аэродрома. А дальше мы перемещались с откровенно черепашьей скоростью. Ведь военных автомобилей и бронетехники было слишком много, а утро только-только началось.

Уже совсем рассвело, когда мы наконец-то подползли на своем Урале к Контрольно-пропускному пункту аэродрома. За высоко поднятым шлагбаумом стояло около десятка гражданских. Среди них выделялась стройная девушка в светлой куртке и с распущенными по плечам длинными волосами. Она молча плакала и беспомощно оклядывалась по сторонам. Вот она присела и что-то начала говорить кому-то...

-Ты глянь! Что она делает?

От удивленного возгласа Тарасова я приподнялся на своем месте, чтобы увидеть полностью всё происходящее. Перед плачущей девушкой по залитой жидкой грязью земле каталась из стороны в сторону пожилая женщина. Которая дико кричала и выдирала из своей головы волосы. Её пряди целыми клоками разлетались по сторонам. Но женщина продолжала их исступлённо рвать... И кататься...

-Боже мой! -сказал я.

Зрелище было ужасающим. Из-за шума двигателей ничего не было слышно, ни умоляющего голоса беспомощно плачущей девушки, ни отчаянных криков самой женщины... Но там иногда мелькало искаженное болью лицо... Из грязи торчали вырванные ею волосы... И от всего этого становилось ещё тягостнее.

-Ну, и эти бар-раны! -ругался Тарасов на комендачей, стоявших увхода в КПП. -Ни хрена сообразить не могут! Увести её надо и успокоить!.. А то...

Командир нашего отряда замолчал, но всё же продолжал смотреть на бьющуюся в истерике женщину. Девушка с льняными волосами стояла на прежнем месте и всё также лила слёзы. Из кузова только-только проехавшего КАМАЗа несколько пехотинцев что-то прокричали ей, но плачущая девушка лишь мельком взглянула на них... Потом она опять присела и стала уговаривать всё ещё катающуюся женщину. В десятке метров от них находились остальные гражданские. Однако они не смотрели ни на эту девушку, ни на кричащую женщину. Каждый человек из находившихся на обочине мужчин и женщин был занят самым важным в данную минуту делом. Ведь мимо них сейчас проезжали грузовые автомобили с личным составом внутри тёмных кузовов. И именно там могли находиться их сыновья или братья. Поэтому взоры гражданских людей были обращены именно на проезжающие КАМАЗы и Уралы споднятыми задними тентами. Все искали своих... Чтобы обменяться хоть взглядами перед долгой и страшной разлукой.

А наш Урал всё ещё находился напротив плачущей девушки. Женщину я уже не видел, а только лишь русую девичью голову... Всю остальную картину закрывал автомобильный капот... Но вот наш Урал проехал вперёд ещё несколько метров... И всё осталось позади.

Было понятно, что и эта девушка, и женщина провожали кого-то одного. Может быть сына и брата одновременно. А может сына и жениха. Вероятно, они смогли увидеть друг друга... А потом началось самое ужасное... Женщина, то есть солдатская мать потеряла самообладание и от отчаянья начала кататься по грязной земле, выдирая свои волосы. А девушка ничего тут не могла поделать и только лишь плакала...

-А каково же было этому солдату? - проговорился вслух ПОДПОЛКОВНИК Тарасов. -И так уж... Настроение поганое, а после такой истерики...

Как оказалось, и наш комбат думал об этом неизвестном нам сыне или брате. Который сейчас ехал на самую настоящую войну. Послетакой печальной картины он наверняка, расстроен до глубины своей души. И эмоции его сейчас переполняют самые мрачные... А ведь с таким тяжёлым сердцем ехать на войну...

-Да и другие солдаты всё это наблюдали... - сказал я, как бы продолжая разговор о только что увиденном.

-Ну, да... -ответил Тарасов. - Нехорошо это... И себя доводить до такого... И других огорчать. На войну надо ехать с твёрдым намерением вернуться!

Комбат был прав как никогда. Это я уже знал на своём собственном опыте. Когда меня вместе с остальными бойцами отправляли в далёкий Афганистан, ко мне в учебный полк спецназа приехали родители. Мама приготовила плов, которого хватило на весь наш взвод. А батя втихаря передал мне бутылку водки, оприходованную втайне от сержантов уже поздним вечером. А ранним ноябрьским утром мы улетели... И обратно в Союз весь наш третий взвод вернулся в полном своём составе. Во втором взводе не досчитались одного... Младшего сержанта Гранькова. И всё... Остальные бойцы нашей первой роты вернулись целыми и невредимыми.

И отправляясь уже на эту войну... Вернее, если верить нашему Правительству и Президенту - на наведение конституционного порядка в Чеченской Республике. Я и сейчас надеялся возвратиться в Ростов на-Дону вместе со всеми своими подчинёнными. Другие варианты исключались полностью.

Минут за пятнадцать мы доехали до железнодорожного переезда. Затем минут тридцать наш автомобиль "крался" в составе колонны по осетинскому городку Моздок. А потом мы миновали окраину, и скорость передвижения заметно увеличилась.

До конечной точки нашего маршрута, то есть Аэропорта Северный, было около сотни километров. С учётом всех неблагоприятных факторов, как то минирование дороги и разномасштабные подрывы, обстрелы колонны боевиками и открытие ответного огня, оказание первой медицинской помощи раненым и их возможная эвакуация прилетевшим с небес вертолётом... При всех этих моментах, всесторонне учтённых штабными военачальниками, нам полагалось добраться до города Грозного где-то к восемнадцати часам. То есть до наступления сумерек.

В данном случае мудрыми штабными аналитиками из оперативно-плановых отделов предполагалось то, что средняя маршевая скорость четырёх Уралов составит около десяти километров в час. Что, конечно же, несколько отставало от среднего темпа наступления тире отступления войск в июне-июле 41-го года. А ведь мы сейчас ехали в Чечню... Да ещё и в январе месяце. Так что 10 км. в час -это являлось вполне выполнимым боевым заданием.

Однако сейчас на дворе был январь 1995-го года и современная манера ведения боевых действий вносила свои коррективы. То есть наша средняя "крейсерская" скорость упала до ещё меньших величин.

Самым неблагоприятным фактором являлось то, что четыре Урала нашего отряда двигались в составе войсковой колонны, в которой насчитывалось очень уж большое количество автомашин. И судя по всему их было далеко не двести и даже не триста!.. В неё также входили танки и боевые машины пехоты, бронетранспортёры и артиллерийские тягачи МТЛБешки, громоздкие дальнобойные гаубицы и реактивные системы залпового огня, очень уж тихоходные бульдозеры на гусеничном ходу и почти что неповоротливые КАМАЗы-длинномеры, неуклюжие трейлеры для эвакуации подбитой бронетехники и кое-что ещё.(* прим. автора: Нет! Бронепоезд оставался в Моздоке! А иначе где же жить высокопоставленным военачальникам?!)

-Слава Богу, что ещё шагающие экскаваторы в Чечню не погнали! И башенные краны тоже...

Искреннее возмущение подполковника Тарасова вызывало то, что в составе колонны двигалось слишком уж большое количество всевозможной инженерно-сапёрной и строительно-восстановительной техники. Именно они и замедляли нашу маршевую скорость.

А я смотрел вперёд и по сторонам в поисках всевозможных неприятностей. Ведь до административной границы Северной Осетии с Чечено-Ингушетией оставалось совсем немного километров. Их и так-то было - пару сантиметров по карте... И добрую половину этого пока ещё безопасного пути мы уже преодолели. То есть один сантиметр до осетинской границы. А вот уже за пределами этой РСОА... Вот там-то иначиналось самое интересно-загадочное и таинственно-коварное... О чём стоило поломать свою головушку.

Пока я гадал и думал о грядущих казусах, наш Урал как-то незаметно проскочил эту самую административную границу. А когда я увидел дорожный знак с наименованием населённого пункта, да ещё и сверился со своей топокартой, тогда-то мне и стало понятным наше приблизительное местоположение. Теперь нам следовало смотреть не то что "в-оба", а в-четверо и даже в-пятеро! Потому что нам могли "подкузьмить" не только спереди-сзади-справа-слева, но и сверху... Будь то умело запущенная бутылка сзажигательной смесью или же миномётная мина...

"Да ещё и подземные фугасы! -подумал я. -Так что смотреть надо уже в-шестеро! Не только вперёд и назад, влево и вправо. Надо ещё вести наблюдение за внезапно появившимися воздушными целями... А также объезжать все подозрительные выбоины на асфальте и свежевскопанные участки наобочине."

В прошлом году, то есть в декабре 94-го, когда наши войска двинулись двумя колоннами на мятежную Чечню... Именно тогда мы и понесли первые, скажем так, официально признанные и документально подтверждённые потери. Причём, даже не оказавшись на чеченской территории. Местные жители из приграничных сёл были настроены очень уж пацифистски, то есть чрезвычайно воинственно... Они не хотели допустить развязывания войны с соседями-чеченцами и поэтому преграждали путь российским войскам. При этом мирные вроде бы граждане вовсе не чурались насильно вытаскивать из кабин остановившихся автомобилей водителей и офицеров, чтобы "поговорить" с ними при помощи кулаков. Были случаи, когда доставалось и машинам. Их попросту поджигали.

Что тут ни говори или ни думай, но телевизионные репортажи с горящими ЗиЛами и пылающими КУНГами, с побитыми солдатиками и агрессивно настроенным местным населением - всё это лишь подогрело Российское общественное мнение. И очень многие из тех, кто по настоящему выступал против новой войны, а значит и против гибели мирных людей и безвозвратных потерь среди личного состава Российской Армии... Увы... Но противников войны либо перестали слушать, либо принялись заглушать псевдо-патриотическими воплями, либо попросту обвинять в трусости и предательстве...

Так голоса разума были заглушены всевозможными взвизгиваниями столичных бюрократов и бряцанием оружейного железа. Гордые чеченцы продолжали танцевать на телеэкранах свой священный танец войны, гортанно распевая боевые песни. Министр Обороны грозился взять всю Чечню силами двух парашютно-десантных полков, что в общем количестве не превышало двух-трёх тысяч бойцов... Иностранные наблюдатели старались не пропустить самые интересные моменты новейшей истории России. Наши же доморощенные политики стремились не ударить лицом в грязь перед столь почтенной публикой из-за рубежа. В общем, всё шло по заранее утверждённому плану...

"Идиоты... - вспомнил я концовку знаменитой фразы Лёлика-Папанова из "Бриллиантовой руки". - Правда, там он говорил только про одного... А тут... Слишком уж их много."

Словом, всё шло по плану... Кем-то и где-то утверждённому. Вся страна Россия выжидала... А наши доблестные войска продолжали выдвигаться к чеченской столице. Молодые боевики перестали плясать и хорохориться, но зато пошли окапываться и организовывать длительную оборону Грозного. Пока не грянул Новый 1995-ый Год!

И за пару часов до заветного боя Кремлёвских курантов, когда на традиционный салат Оливье были совершены первые атаки... Когда приступили к уничтожению селёдки под шубой... Когда прозвучали оглушительные выстрелы пробками в потолок. Когда под слабое журчание миллионов шампанских струй началось прощание со старым Уходящим годом... Когда внутрь потекли огненные реки обжигающей водки и коньяка...

Вот тогда-то наша пехота пошла в атаку на город Грозный... Тогда-то чеченские боевики приступили к уничтожению наступающих... Тогда-то и прозвучали первые артиллерийские выстрелы российских орудий и ответные миномётные залпы... Тогда-то под глухие удары слабеющих сердец потекли из ран еле различимые струи... Тогда-то и стали прощаться... Как пока ещё живые... То есть друг с другом... Так и уже уходящие в мир иной... То есть уже почти убитые... Сыновья и братья этих ни о чём не подозревающих телезрителей...

"И они умирали... Почти что на их глазах!.. Так и не дождавшись заветного боя Кремлёвских курантов..."

А ведь многие миллионы россиян заворожено смотрели на свои телеэкраны, будто там передают какое-то очередное и невероятно сногсшибательное новогоднее представление. Ведь взрывающиеся в ночи танки так похожи на праздничный фейерверк с разлетающимися во все стороны искрами. А горящие многоэтажки так напоминают разукрашенные иллюминацией ели. И лежащие на улицах бойцы выглядят, ну, точь-в-точь как случайно свалившиеся с веток оловянные солдатики...

"Правда, для новогодней ёлки этих оловянных солдатиков слишком уж много!.. Да и обратно все они уже не встанут... Солдаты МинОбороны... Федеральные подразделения... Бойцы чеченского сопротивления... Грозненские партизаны... Нда-а-а... Дожили!"

Именно так и выходило... Если исходить из публичных утверждений высокопоставленных должностных лиц государства, то я, будучи кадровым офицером Российской Армии, сейчас с оружием в руках и личным составом за спиной ехал не на чеченскую войну, а в одну самопровозглашённую и якобы независимую горную республику, где мне следует хорошенько так навести конституционный порядок. причём, стреляя в упорно сопротивляющихся нашей Конституции и всячески опасаясь ответного огня с противоположной стороны... Получался какой-то военно-политический абсурд... Теоретически обоснованный откормленными чиновниками и практически осуществляемый загнанной в угол армией. Тогда как министерство внутренних дел болтается где-то по середине. То у чиновников на подхвате, то нам вроде бы подсобляет.

А вот демократическая пресса охарактеризовала бы меня совершенно по иному. С их подачи я превратился бы возверевшего оккупанта и профессионального убийцу с повадками мародёра-насильника-поджигателя... Ведь Россия уже в который раз пытается захватить маленькую, но гордую птичку-невеличку с трогательным названием Чечня. И я как послушный наёмник тире контрактник сейчас еду воевать с силами чеченского сопротивления, которые мужественно и героически защищают как свободу, так и независимость Чеченской Республики Ичкерия. И стало быть именно чечены здесь являются хорошими парнями с открытыми лицами и честными глазами, поскольку они защищают свою родную землю вайнахов... Тогда как я выгляжу не самым лучшим и достойным образом...

"Понятное дело... -думал я, привычно шаря взглядом по относительно безопасным полям. -Кто им платит, на того эти журналисты и работают. Аж читать противно!.. А вот про дальнейшее развитие ситуации они-то и не пишут. Если сейчас Чечня отколется, то завтра их соседи - ингуши захотят того же самого. А потом другие горные республики попрут туда же... Ну, и так далее... Вот Россия и распадётся на удельные княжества да личные вотчины... А ведь когда Советский Союз разрушали, то сколько военных конфликтов произошло?! Сначала Сумгаит и Карабах, потом резня турок-месхетинцев в Ферганской долине. Разгон демонстраций в Тбилиси, Баку и Вильнюсе. Затем южные осетины воевали В Цхинвали с грузинами. Узбеки с киргизами сцепились вОшской области. Потом опять осетины, но уже с ингушами. Абхазия и Приднестровье, Таджикистан... Сколько там войнушек вышло?.. Кажись, двенадцать! И вот теперь ещё одна!Уже тринадцатая по счёту! Нехорошее число получается... Ох, как нехорошее!"

Но как бы то ни было... Я продолжал сидеть в кабине нашего первого Урала, который в составе общевойсковой колонны медленно приближался к зоне боевых действий. В кузове находились мои подчинённые, которым я пообещал съездить сними навойну. Ведь их отправили бы в любом случае. Однако же они не захотели ехать в Чечню с молоденьким лейтенантиком, который только что выпустился из Ташкентского училища. Мои пожелали убыть на войну именно со мной...

"Балбесы... - я даже усмехнулся. -Но всё равно... Приятно, когда солдаты тебе доверяют... причём, не абы что, а свои драгоценненькие жизни... И тем не менее!.. Они - самые настоящие балбесы! Которых ещё учить и учить! Но ужена войне...Не-ет... Вот повоюю я с ними до мая месяца, а потом они уволятся... И всё!"

Ход моих мыслей был прерван вопросом сидящего рядом комбата.

-Чего ты улыбаешься?

-Да так. -ответил я уклончиво. -Вспомнилось кое-что.

Дальше мы ехали молча. Слева и справа простирались голые поля, но вдали уже показалось очередное селение. Его окраины медленно и неотвратимо приближались к нашему автомобилю. Я вновь достал карту и сверился с чёрненькими прямоугольничками, обозначавшими населённые пункты.

-Батако-юрт! - сказал я. -Смешное название. Хоть и непонятное.

Подполковник Тарасов не нашёл в этом названии ничего смешного. Лишь у меня слово Батако-юрт вызывало всякие несерьёзные мысли. Вот название чеченской столицы внушало опасение уже одним своим произношением. Ведь слово Грозный можно озвучить с соответствующим уважением. Вернее, с определённой серьёзностью и даже встревоженностью. А вот географическое обозначение Батако-Юрт казалось достаточно беспечным и беззлобным. То есть почти что неопасным.

Для нашего же комбата это был очередной населённый пункт, через который пролегал маршрут движения его маленькой колонны из четырёх Уралов. И данный Батако-Юрт надо было проехать без каких-либо происшествий.

Однако мы застряли именно вБатако-Юрте. Вернее, встала вся наша колонна. Возможно, движение машин застопорилось где-то за пределами Батако-Юрта. Однако наши грузовики замерли именно в нём. Впрочем, как и все остальные автомобили, направлявшиеся в Грозный.

-Усилить наблюдение! - приказал Тарасов втонгенту радиостанции. -Доложить о получении команды!

-Второй понял! Выполняю!

Это отозвался командир второй группы и по совместительству старший второй машины Юра Денисов. Затем отрапортовал капитан Пуданов. С четвёртого Урала откликнулся замполит Чернов. Пока что всё было нормально.

Я опустил стекло в своей двери и прокричал своим подчинённым соответствующий обстановке приказ. Несколько бойцов сразу же подтвердили его получение. Эти бодрые и энергичные "Есть! Есть!" вселили в меня хорошее чувство уверенности. Ведь наши солдаты ещё не сталкивались ни с возбуждённо-агрессивной толпой, ни слетящими в них булыжниками и бутылками с бензином, ни с чем-то там ещё. Поэтому мне очень хотелось избежать любых инцидентов. Как говорится, от греха подальше.

Однако вся колонна продолжала стоять. И пустынные улицы сталипостепенно наполняться местными жителями. Сначала из близлежащих домов повыскакивали дети. Следом за ними на улицу вышли женщины, которые принялись загонять детвору обратно. Но ребятня не слушалась и оставалась на улице. Вскоре показались подростки... Ну, и далее - молодые юноши...

Все гражданские вели себя достаточно спокойно. Они переговаривались между собой, неотрывно глядя на остановившуюся колонну. Дети шныряли по всем направлениям, но к нашим автомобилям не приближались. Данное обстоятельство не являлось несущественной мелочью. Ведь любая детская неосторожность может обернуться самыми непредсказуемыми последствиями...

-У одного - Би-восьмой! -сказал я Тарасову и указал взглядом на мальчишку лет шести-семи.

В руках упацанёнка был небольшой полевой бинокль. Не какой-то там общегражданский или же театрально-игрушечный оптический прибор. А самый настоящий армейский бинокль Би-8.

-Интересно, трофей или как? - предположил комбат Тарасов. -До Грозного вроде бы далековато.

-Может купили у кого-нибудь? -произнёс я и вздохнул. -Тут же всё продаётся-покупается.

-Всё может быть! - сказал товарищ подполковник и принялся изучать остальную публику.

Практически любой мальчишка мечтает обзавестись самым настоящим военным биноклем. Так уж заведено нашей пацанской природой. У меня в детстве тоже был бинокль, но небольшой и предназначенный для заядлых театралов. А вот полевого бинокля у меня никогда не имелось. Правда,теперь... Когда я вырос и стал кадровым офицером... Но даже сейчас все бинокли моей разведгруппы числятся на мне как полученные во временное пользование. И после войны я должен буду их сдать обратно.

"Увы... Но всё-таки жаль... Что в детстве у меня не было своего бинокля. Вернее, настоящего военного бинокля. Ну, хотя бы Би-восьмого! А жаль..."

Все эти мои отвлечённые мысли проносились в голове и быстро исчезали в неизвестном направлении. Мне конечно же следовало думать о более серьёзных вещах. Например, о тактике ведения боевых действий в условиях города или населённого пункта с одноэтажными постройками. Или же о противодействии агрессивно настроенной толпе... Или об открытии ответного огня из кузова движущегося Урала, когда можно стрелять либо через задний борт, либо через два небольших окошка спереди.

Но ведь постоянно думать о войне - это так надоедает! Поэтому даже отвлечённые мысли о давно прошедшем детстве вызывают столь приятные ощущения. Как будто только что прикоснулся рукой к чему-то далёкому и родному... А ещё возникали совсем другие ощущения и эмоции...

"Странное дело... Каждый из мужиков, прошедших войну, мечтает о том, чтобы его собственные дети никогда не столкнулись с боевыми действиями. Очень даже понятное желание... Да только вот многие мальчишки, вырастая из своих детских штанишек... Ох, как многие из них мечтают побыстрее одеть военную форму и взятьв руки боевой автомат... А чуть погодя, когда от постоянного ношения бронежилета будут ныть и ныть плечи... Когда голова станет пухнуть от этой тяжеленной каски... Вот только тогда многие из них будут страстно желать того, чтобы побыстрей избавиться от всего этого железа!.. А кое-кто даже будет пытаться полностью всё забыть! Странное дело..."(* прим. автора: Не правда ли?)

Пока я думал, местные жители постепенно разбрелись по своим домам. Исчез итот пацан с Би-восьмым.А потом и мы тронулись в дальнейший путь.

Затем было ещё одно селение... За ним уже другое. Потом следующее. А мы всё ехали и ехали. Война становилась всё ближе и ближе. В каком-то очередном населённом пункте мы столкнулись с наглядной пацифистской агитацией. На длинном бетонном заборе кто-то написал большими чёрными буквами...

-Русские солдаты! -прочёл я вслух. -Мы не хотим войны! Не стреляйте!

Метровчерез пятьсот мы заметили уже другую надпись. Слова в ней были другими, но смысл совпадал с первым призывом. Простые жители Чечни не хотели воевать и поэтому просили русских солдат не стрелять в них. Потом была ещё одна антивоенная надпись... И ещё...

В каком-то селении аналогичная надпись была замалёвана такой же чёрной краской. И всё же слова и буквы угадывались без особого труда. Смысл был всё тот же... Нет- войне! Не стреляйте!

Эти простые слова были нам знакомы чуть ли не с детства. Ведь в Советском Союзе практически на каждом шагу боролись за мир во всём мире. Но тогда мне казалось, что война находится где-то далеко. То в каком-то городе Бейруте. То в никому неизвестной Никарагуа. Потом в Сальвадоре и Вьетнаме. В Африке воевали часто. А вот до нас война никак не хотела доходить... И мы в своём детском возрасте порой жалели об этом. Ведь только на войне можно проявить всю свою смелость и отвагу... Чтобы потом вернуться домой с орденами и медалями во всю грудь.

Моя бабушка, когда речь заходила о войне... О Великой Отечественной войне, на которой она потеряла своего мужа и моего деда... Она изредка смахивала с глаз невидимые слезинки... И только потом говорила, что хуже войны нет ничего на всём белом свете. Я тогда замолкал, но всё-таки оставался при своём мнении.

А потом я вырос и попал служить в Афганистан. Затем были всякие события в городе Баку. Далее военная служба занесла меня в "Зону Чрезвычайного Положения", что в Северной Осетии. И вот теперь мне предстояло участвовать в "наведении конституционного порядка" в Чеченской Республике.

И все эти призывы не ехать навойну и не стрелять - это конечно же вполне понятные и оправданные явления. Да только вот надолго ли хватит тех людей, которые всё же решились последовать антивоенному призыву не стрелять?!

Ведь возникает вполне определённая закономерность: Если человек оказался на войне и взял в руки оружие, то он обязательно из него выстрелит.Сначала это произойдёт на учебном полигоне или обыкновенном стрельбище. Тогда любой мужчина впервые в жизни ощутит в себе какое-то ранее неведомое чувство и ему обязательно захочется стать ещё сильнее.И война начнёт манить его,почти что притягивать... а онуже готовтуда поехать. Ведь он не хуже и не слабее других. Да и жажда познать неизведанное... А также острое желание проверить себя в новом качестве... Ведь у него вруках окажется настоящее оружие и настоящие патроны... Это же так соблазнительно!

А вот когда он прибудет на эту самую войну и лично столкнётся с её грязью, замешанной на людской крови и человеческом поте... Да ещё и приправленной оторванными фрагментами чьих-то тел. Вот тогда он начнёт многое понимать... Что он уже оказался в самой настоящей мясорубке, в которой невозможно не стрелять. Что он должен защищать свою жизнь, если хочет остаться в живых. Что на его глазах уже погибло столько хороших мужиков и нет никакой гарантии не оказаться на их месте. Что надо стрелять во врага, чтобы убить его, а иначе он первым убьёт тебя. Что он уже начинает привыкать к людской крови и человеческим ошмёткам. Что смерть уже кажется ему фатально неизбежной. Что он ощущает постоянную апатию ко всему происходящему вокруг... Что он страшно устал от всего... Что смерть избавит его от многих мучений... Что на самом-то деле он уже давно мёртв. Что ему уже на всё наплевать! В том числе и на саму смерть...

"Да-а... Война способна искромсать не только тело... Она способна изувечить и саму человеческую душу!.. Как бы глубоко он её не прятал. Раз человек попал на войну, то она уже не выпустит его из своих цепких рук. Правда, война войне - рознь! Ведь они бывают разные. И человеку порой трудно определиться в том, за что и зачем он сражается за кого-то!"

Если это будет справедливая война, наподобие Великой Отечественной, на которой наши люди защищали свою родную землю от пришедших сюда захватчиков... На таких справедливых войнах каждый её участник становится Великим Солдатом! Потому что Правда была на его стороне! Потому что он защищал свою родную страну от чужеземных завоевателей!

И тогда... В Великой Отечественной войне Правда была на нашей стороне! А поскольку наш народ сражался за Правду, то он обязательно должен был победить! ПОТОМУ ЧТО СРАЖАЯСЬ ЗА ПРАВДУ, НЕВОЗМОЖНО НЕ ПОБЕДИТЬ! А то что Великая Победа в этой войне досталась всем нам чересчур Великой Кровью... То это только лишь потому, что напавший на нас враг оказался слишком силён и бесчеловечен... А также из-за того, что перед войной наша Красная Армия была буквально обескровлена массовыми репрессиями и фактическим истреблением наиболее подготовленных командиров. А пришедшие на "зачищенные" должности приспособленцы и карьеристы, недоучки и откровенные бездарности... Вот они-то и проявили себя далеко не самым лучшим образом, отступая аж до Волги и бездумно теряя тысячи своих подчинённых.

Но мы тогда всё же победили... Благодаря Великому Подвигу Советского Солдата! Ведь какими бы умными не являлись наши генералы и маршалы... Какими бы подготовленными командирами не были лейтенанты, майоры и полковники... Почти всю тяжесть ведения боевых действий тогда вынес на своих плечах обыкновенный наш солдат. Неприхотливый и самоотверженный, простодушный и несгибаемо стойкий, по-мужицки выносливый и всегда готовый к подвигу... И благодаря именно ему - простому труженику войны... Благодаря самому лучшему солдату во всём мире... Благодаря нашему воину мы тогда выстояли и победили... Несмотря ни на что и вопреки всему!

Да... Такой мне виделась наша Великая Отечественная война.

А сейчас наша колонна из четырёх Уралов ехала в Чечню, где многое было непонятным. Президент России говорил о необходимости наведения там конституционного порядка. Средства массовой информации чуть ли не в открытую называли нас захватчиками и преступными агрессорами, тогда как чеченские боевики выставлялись защитниками национальной независимости и свободной Ичкерии. И мало было тех, кто отважился бы назвать вещи своими именами... Что мы действительно воюем в Чечне, но не против чеченского народа, а против тех людей, которые захотели отколоть от нашей России сначала одну территорию... Затем уже другую... Что в конечном итоге мы воюем здесь за целостность всей России.

А значит мы воюем и завас!

Знайте и помните об этом! Хотя бы...

*

Глава 2. НЕДОБРЫЙ ЗНАК.

К полудню мы проехали около трети пути. К этому моменту общевойсковая наша колонна растянулась до почти что немыслимых размеров. Мы иногда останавливались, естественно не зная причин внезапно образовавшейся пробки на дороге. Затем Урал вновь трогался дальше и через какое-то количество метров всё становилось более чем ясным тире понятным.Там на обочине находился какой-нибудь грузовой автомобиль или же машина связи. Как правило капот был поднят и вокруг двигателя суетилось несколько бойцов или прапоров. Более старшие военачальники стояли рядом и осуществляли общее руководство.

-Вот так всегда! - возмущался подполковник Тарасов. -Эти спецавтомобили всю свою жизнь стоят в автопарке, движки заводят только по большим праздникам, а когда надо проехать сто километров... Всё у них ломается или надолго выходит из строя.

А потом что-то произошло с нашим четвёртым Уралом. Он отстал, и на радиопризывы замполит Чернов никак не откликался. Вскоре комбату надоела возня с радиоэфиром и при первой же остановке он покинул кабину, чтобы в личном порядке выяснить причины произошедшего. Но минут через пять стоящие впереди грузовики поехали дальше, поэтому и мы возобновили своё перемещение... Чтобы как можно быстрее оказаться в чеченской столице.

Через какое-то время в радиостанции послышался голос Тарасова, сообщивший всем нам о том, что с четвёртым Уралом всё в порядке и сейчас комбат находится именно в нём. Лично мне предписывалось двигаться дальше в составе всей колонны...

-Как только получится, я сразу же вернусь! Конец связи! - закончил комбат и отключился.

А мы и так уже ехали. То останавливаясь, то догоняя ушедшие вперёд машины. Перед одним оврагом образовалась очень уж большая пробка. Местность тут была открытая и я очень хорошо видел всю обстановку. Здесь, то есть перед внушительных размеров оврагом наша асфальтовая дорога оказалась настолько разбитой, что выглядела даже не как грунтовка... Тут была одна большая и глубокая колея, по которой автомашины могли двигаться только в одном направлении. Данное обстоятельство являлось вроде бы обыденным на войне явлением... Ведь старый асфальт не в состоянии выдержать стальные траки танковых гусениц...

Однако к уже имеющейся колее с исключительно односторонним движением добавлялась совершенно другая проблема. Когда-то давным-давно над глубоким оврагом был перекинут мост. возможно притом царе Горохе он и представлял собой наиболее современное инженерно-техническое сооружение, но только не сейчас. В нынешних условиях этот мост выглядел крайне печально и жутко плачевно... Про характеристику "Очень опасно!" можно было и не упоминать.Ведь мы и так уже видели то, как по этому мосту осторожненько перебираются грузовые автомобили. Они ехали тихонечко и крайне деликатно...

Когда и наш Урал "свернул" по колее к мосту, то у меня невольно создалось такое впечатление, что будто бы мы оказались на финишной прямой. Ведь в непосредственной близости этот мост показался ещё хуже:перила отсутствовали напрочь, ширина дорожного полотна явно оставляла желать лучшего... Но зато по всей длине моста проходила всё та же колея. Видимо, она заменяла собой и перила... Да и предохраняла проезжающие автомашины от всяких непотребных возможностей... Например, старательно так сбиться с пути и со всей водительской дури "сигануть" всеми четырьмя колёсами вниз... То есть на самое глубокое дно самого большого оврага.

Но нам повезло. Спасительная колея сделала своё благое дело и наш Урал благополучно перебрался на другую половину земной поверхности. По ходу движения мне удалось рассмотреть то, что на мосту находится толстенный слой земли и грязи, в которой и проходили две параллельные канавки. А ещё через пару километров глубокая колея измельчала настолько, что исчезла совершенно и уже бесповоротно. Вскоре объявилась и асфальтовая дорога с довольно-таки приличным покрытием. И мы понеслись вдаль чуть ли не на всех парах... Ведь нам полагалось догнать ушедшую далеко вперёд колонну...

Но, как это уже известно... Счастье не бывает дважды. Топографическая карта упорно предсказывала мне скорое появление ещё одного моста. Сейчас мыехали на приличной скорости и по хорошей асфальтовой дороге. Как и следовало того ожидать, предсказание древних военных топографов сбылось... Вскоре мы увидели мног олюбопытного...

-Смотри! - сказал я водителю предупреждающим тоном. -На мосту!

Военный водитель промолчал, не отреагировав на мои слова ни устным ответом, ни каким-либо действием. А впереди была довольно-таки непростая дорожно-транспортная ситуация. Наша шоссейка здесь подходила кнебольшому мосту над речкой с обрывистыми берегами. Далее дорога шла на подъём, то есть она поднималась на внушительный холм...

-Притормаживай! - произнёс я более строгим голосом. -Слышь?

Мой водитель опять смолчал... А впереди, то есть от самого моста и до вершины холма, вся дорога была запружена стоявшими грузовиками. И всё это казалось вроде бы обычным явлением - ведь дорожная пробка может случиться где угодно... Однако на этом мосту находился военный ЗиЛ, доверху загруженный танковыми снарядами.

-Тормози! -приказал я своему солдату.

Краем глаза я уловил вполне определённое движение... Это водитель надавил ногой на тормоз... А потом ещё раз... И ещё... Увы... Невзирая на его манипуляции ногой и тормозом, наш Урал продолжал двигаться всё с той же скоростью... Почти что её не снижая... А расстояние всё уменьшалось и уменьшалось... И этот чёртов мост, и ЗиЛок с танковыми боеприпасами надвигались на нас с неизбежной неотвратимостью...

-Тормози! Так и сяк тебя! - чуть ли не закричал я.

-Да я... Тормож-жу-у...

Хоть водитель и отвечал мне со страшно-напряжённым внутренним надрывом... Судорожно надавливая ногой на тормоз, а правой рукой пытаясь переключить коробку на пониженную мощность... Однако не помогало ничто!.. Не срабатывала ни тормозная система, ни его попытки замедлить движение при помощи переключения на пониженную передачу...

-Ах... Бля-а-а...

И в самом-то деле... Мне оставалось только лишь вздохнуть с предельно искренним сожалением... Перед тем как начать прощаться с жизнью... Ведь этот мост был слишком узок, чтобы объехать ЗиЛ слева... Да и бетонные перила выглядели чересчур солидно. А берега речки выглядели слишком уж отвесными, чтобы принять вправо... Да и занырнуть в мутную речушку с высоты пяти-семи метров... В общем, не хотелось. Поэтому наш Урал по-прежнему нёсся прямо вперёд, естественно, совершенно никуда не сворачивая... То есть аккурат в задний борт этого "распрекрасного" ЗиЛка... С его расчудесным штабелем танковых выстрелов...

-У-у-у... -простонал водитель, всё ещё надеявшийся на свою шофёрскую удачу.

Но все его потуги, что ногой, что уже обеими руками... А ведь он даже бросил свой уже никчемный руль и обеими руками надрывался над рычагом пониженных мощностей... Всё было бесполезным...

-Держись! С-с-сук-а... -сказал я ему на прощанье.

Моё ругательство относилось уже не к солдату-недотёпе... а просто так... Вернее, в отношении столь неприятной ситуации... Но так уж получилось!.. И теперь нам обоим следовало за что-нибудь держаться!.. Чтобы погибнуть самым благородным образом... То есть от сдетонировавших снарядов, а не от банальных дорожно-транспортных увечий... (*прим. автора: Может быть кому-то и приятно оказаться расплющенным в лепёшку в своей собственной кабине... Однако только не бравым военнослужащим нашей доблестной армии!)

Вот за такими жизненными размышлениями я и провёл свои последние секунды... Находиться нанашей грешной земле конечно же дело хорошее... Однако ж... Иногда пора и честь знать!..

И тут мы со всего размаха илиразбега... Словом, мы врезались в задний борт военного ЗиЛа! Сразу же послышался оглушительный... Не-ет!.. Пока что не взрыв... До него оставались какие-то доли секунды!.. Сначала мы разнесли вдребезги деревянный задний борт... Затем мощный бампер нашего Урала "соприкоснулся" с металлической основой этого грузовичка явно московского производства... Ну, разумеется!.. Этот незадачливый ЗиЛ тутже дёрнулся вперёд... Да ещё как дёрнулся! Ведь всемирный закон сохранения энергии Е=МС-квадрат... Ещё никто не отменял...

И вот только теперь можно было спокойненько закрывать свои глаза... Да и складывать ручки на безмятежно дышащей груди!.. Потому что танковые боеприпасы пришли в движение и тутже начали сыпаться вниз!

Это сзади, то есть из нашего кузова доносился громкий скрежет внезапно сместившегося к кабине имущества... Оттуда же слышались вопли и крики бойцов моей разведгруппы... Которые не вели наблюдение прямо по курсу автомобиля и, стало быть, по своей собственной вине прошляпили столь неприятные моменты... Возникающие при встрече с неожиданно появившимися препятствиями... Всё это было сзади... Тогда как всё моё внимание сейчас было направлено вперёд... То есть на эти падающие сверху вниз узкие зелёные ящики.

Забыв обо всём, я смотрел и смотрел... Танковые выстрелы как в замедленном кино падали и падали. Я знал, что внутри каждого ящика находятся совмещённые в одно целое боеготовое изделие две составные части. Такие как внушительная гильза с капсюлем в донце и пороховым зарядом внутри, а также непосредственно сам снаряд со взрывателем на кончике и взрывчатым веществом всердцевине... И эти унитарно-соединённые боеприпасы падали не только на капот нашего многострадального Урала... При "соприкосновении" с капотом они плавно разворачивались и летели ещё дальше... То есть прямо на землю... Вернее, на твёрдокаменный асфальт.

И, встречаясь с последним своим препятствием,деревянные ящики с танковыми выстрелами издавали глухие звуки... Оглушительной и через мгновенье ослепительной детонации... Её пока что не было... Как вдруг...

-Ба-бах!

К моей моментальной радости... Этот внезапный грохот донёсся не из-под передних колёс нашего Урала... А совсем наоборот! То есть сзади!.. И этот звук, а затем и очень энергичный толчок вперёд... Всё это означало только одно! Теперь врезались уже в нас! Идущий следом грузовик решительно протаранил задний борт нашего Урала! И скорейвсего это был Урал Юры Денисова...

Я стремительно оглянулся назад на новые вопли и крики своих солдат... А через секунду опять посмотрел вперёд... Согласно всё тому же Закону сохранения энергии мы по цепочке передали только что полученный сзади импульс ещё дальше... То есть сначала в раскуроченныйдо щепок задний борт, а затем посредством всё ещё мощного Уралмашевского бампера уже и в стальную раму детища Московского автомобилестроения... То есть в конечном же итоге всё тому же ЗиЛу с танковыми снарядами...

Ну, разумеется... Несчастный ЗиЛок опять дрыгнулся вперёд... его водитель, который успел выбраться наружу, вновь схватился за свою, наверняка, уже вторично поседевшую голову... А эти зелёные ящики вновь начали падать... Как и положено, сверху да вниз... То есть сначала на наш капот, а уж потом дальше на асфальт...

И опять мы слушали эти глухие удары о твёрдую поверхность дороги... Потом всё стихло. Я едва успел перевести свой дух... Как вдруг...

Очередной грохот послышался уже слева. Наученные горьким опытом скоротечной военной жизни, мы с водителем мгновенно повернули головы в нужную сторону. А там... Перелетев с разгона через левую обочину и энергично так двигаясь уже по буеракам да колдобинам... Там огромным горным козлом скакал уже третий Урал специального назначения. В его окошке мелькало удивлённо-ошарашенное лицо капитана Пуданова... С коротким замедлением повторяя все зигзаги несущегося галопом грузовика... И увы... Не в силах что-либо предпринять, а тем более изменить уже в этой ситуации... Я мысленно попрощался с Санькой... Причём, с совершенно искренним чувством сожаления и безоговорочного раскаяния...

Но пудановский Урал оказался самым удачливым из нашей троицы. Он замер всего в метре от глубокого обрыва. Чем несказанно порадовал всех нас! На этом грузовике тормозная система оказалась в полном порядке... Вся разведгруппа капитана Пуданова хоть и проскакала метров пятьдесят на своём бешеном жеребчике Урале, однако все они успели вовремя остановиться...

-Слава Богу! - вздохнул мой раздолбай-водитель.

Его, конечно же, следовало казнить прямо сейчас... Чтобы он принял вполне так заслуженную кару прямо на своём рабочем месте, то есть непосредственно за рулём... Но, как оказалось, всем нам пока что было не до этого наисправедливейшего возмездия... Ведь для определения степени отмщения сначала следует выяснить размеры причинённого ущерба... Начиная с подсчёта окончательно повреждённого военного имущества и заканчивая перечнем солдатских синяков да ссадин.

Всё ещё пребывая в лёгком шоковом состоянии, я перевёл взгляд с пудановского грузовика на внезапно ожившего водителя ЗиЛка. Уже немолодой мужик и, наверняка, немало повидавший всякое шофёр... Он качнулся в сторону своего автомобиля, вполне так благополучно досеменил до бокового борта и, держась за него левой рукой, доковылял до лежащих на асфальте ящиков. Затем этот гражданскоговида водитель медленно поднял голову и внимательно посмотрел сначала на моего солдата-шофёра, а потом и на меня... Пару секунд мы глядели друг другу в ясные очи... А когда послышался новый металлический звук, всё пришло в самое энергичное действо.

Этот новый звук послышался слева. То товарищ капитан Пуданов пришёл в себя, затем он умудрился распахнуть свою дверцу и соскочить на землю. По его команде через задний борт горохом сыпались бойцы-разведчики. Откуда-то спереди, то есть из-за ЗиЛка, к месту столкновения прибежало несколько солдат и офицеров. Да и в нашем кузове началось какое-то оживлённое движение. Снаружи кто-то взялся за ручку моей двери... Но она не поддавалась и в неё забарабанили кулаком. Я уже увидал того, кто это был, и поэтому без всяких раздумий щёлкнул фиксатором.

-Ну, что? - спросил командир отряда спецназа подполковник Тарасов. -Приехали?!

Я лишь вздохнул, полностью признавая всю свою вину старшего машины. Ведь в данной ситуации любое наказание казалось мне несущественной мелочью... Да по сравнению с тем кошмаром, который мог произойти в случае детонации хотя бы одного распоследнего снаряда. Весь наш Урал разнесло бы на мелкие кусочки... Так что...

-Виноват, товарищ подполковник. - сказал я, глядя прямо в глаза Тарасову. -Он тормозил. Но...

-Ну, конечно! -произнёс комбат. -Оно само так получилось!

Он хоть и не ругался открытым текстом, однако ж высказывал всё своё неудовольствие при помощи язвительно ироничных интонаций.

-Товарищ подполковник, я тормозил! -заявил водитель с ноткой искреннего отчаяния. -И тормозом, и раздаткой! Но не удалось!.. Тормоза отказали!

Однако Тарасов его уже не слушал. Он подошёл к валяющимся ящикам и заглянул под двигатель Урала.

-Иди сюда! -крикнул комбат водителю. -Течёт что-то!

Боец ожил и выскочил из кабины. Спустился на землю и я. Под нашим двигателем уже образовалась небольшая лужица, которая впрочем и не думала останавливаться на достигнутом. Ведь сверху не просто капало, а текло и текло...

-Антифриз! - объявил водитель, сначала понюхав, а затем и лизнув свой дегустационный палец.

Мы решили не пачкать руки и поэтому не стали тыкать своими пальцами в свежеразлившуюся жидкость. Однако и наше офицерско-спецназовское образование позволило совершить ещё одно открытие.

-И масло тоже! -проворчал Тарасов и тутже приказал водителю. -Открывай капот! Смотри повреждения! Быстро!

Но сначала нам пришлось загрузитьв ЗиЛ"случайно выпавшие" ящики. Будучи в своё время молодым бойцом, я в далёком Афганистане уже имел удовольствие по перетаскиванию танковых снарядов. Правда, тогда мы разгружали целую Шаланду, то есть КАМАЗ снизкими бортами и длиннющим кузовом. А здесь был небольшой бортовой ЗиЛок. И выпавший из него груз следовало вернутьна своё законное место, то есть восстановив высокую пирамиду.

Но дело боится не толькомастера, но и других специалистовпогрузочно-разгрузочных работ. А тем более добровольных помощников тире разведчиков. Одним словом, все ящики вернулись на свои прежние места.

Вскрыв двигательный отсек, для чего нашему водителю потребовалось сначала убрать привязанные сбоку мешки с песком и только потом подняв помятый капот... Только тогда мы смогли оценить всю степень постигшего нас военно-транспортного несчастья. От сильнейшего удара на нашем Урале сорвало двигатель с подушек крепления и пробило радиаторную решётку. Разлившееся масло свидетельствовало о повреждении картера или поддона, но выяснять это уже не имело никакого смысла. Удручённый предстоящим ремонтом водитель сказал нам, что в таком состоянии автомобиль ехать не сможет. вернее, самостоятельно не сможет...

-Только на буксире! -добавил солдат роты матобеспечения и полез в двигательный отсек.

Мне и так уже было понятно то, что наш Урал получил слишком серьёзные повреждения, чтобы ехать своим ходом далее. Но я молчал. Ведь военный водитель умудрился докопаться до истинных причин отказа тормозной системы. По его сбивчивым словам Урал слишком много дёргался на выезде из Моздокского аэродрома. Из-за большой скученности военных машин на одной-единственной дороге, что привело к образованию большущей пробки, наш водитель был вынужден часто тормозить. То есть, проскочив свободный участок дороги в десяток метров, Урал останавливался опять и снова. Именно из-за этих частых торможений наш грузовик и потерял свои возможности замедлять движение тогда, когда это требовалось.

Но сейчас уже было слишком поздно. Ведь исправить возникшую "поломку" мы не могли. Урал подлежал хорошему ремонту, да ещё и в нормальных условиях. То есть там, где имелись технические приспособления, в первую очередь, лебёдка для поднятия двигателя. Ну а здесь, посреди дороги и своими собственными силами... Увы, но такими возможностями мы сейчас не обладали.

Да и перегороженную нами дорогу следовало срочно освободить для проезда остальных автомашин. Военный ЗиЛок с наспех залатанным задним бортом уже уехал вдаль. За нами скопилось большое количество других автомобилей. Поэтому подполковник Тарасов принял единственно верное решение: взять повреждённый Урал на буксир и поехать дальше. Других вариантов не имелось. Из бригады к нам , конечно же, могли прислать другой грузовик...

-Но это не дело! - сказал комбат и принялся нас поторапливать. -Вперёд-вперёд! Зарипов! Личный состав - в другую машину! К Денисову! И его же Урал берёт тебя на прицеп! Вперёд!

Остальные наши Уралы не получили никаких повреждений, что существенно облегчало нынешнее положение колонны. Но вот мой грузовик был признан аварийным и непригодным для перевозки личного состава. Поэтому моя разведгруппа быстренько переместилась вкузов второго Урала. Затем этот же автомобиль объехал нас слева и взял на буксир повреждённого собрата. Капитан Пуданов уже вернулся на нормальную дорогу... причём, как с личным составом, так и со своим грузовиком. В общем, дорожно-транспортное происшествие было устранено в кратчайшие сроки и с минимальными потерями.

По радиостанции прозвучала команда "Вперёд!" и мы тронулись в дальнейший путь. Но теперь наше местоположение в колонне несколько изменилось. Если раньше первый Урал являлся чуть ли не основной и направляющей силой нашей колонны, то ныне он послушно плёлся на буксирном тросе за Денисовской автомашиной. Да и мои разведчики-спецназовцы сейчас находились вкузове второй группы. Юркины архаровцы, конечно же, потеснились и помогли разместиться моим бойцам. Но на мой взгляд, первая разведгруппа должна была ехать на своём первом Урале.

Однако что случилось,то и произошло. Мои солдаты чувствовали себя неплохо и в другом автомобиле. Правда, в прежнем кузове им было немного повольготнее. Ведь тогда за ними могли наблюдать командир роты Батолин и капитан Денисов, сидевшие в кабине идущего следом Урала. А теперь весь личный состав первой разведгруппы находился под постоянным наблюдением её же командира. поэтому мои ухари вели себя достаточно так прилично...

"По случайным прохожим не стреляют... Гранаты в чужие дома не бросают... Симпатичных девушек за мягкие места не лапают. Красс-сота! Да и только!"

Я, конечно же шутил. Но в своих собственных мыслях, то есть не вслух. А то угрюмый солдат за рулём может подумать всё, что ему заблагорассудится. А потом я помянул неким словом его непосредственного военачальника, то есть командира Роты Материального Обеспечения. Капитан Каменнюка хоть и продолжал оставаться на своей прежней должности, однако теперь он осваивал новую для себя специальность. Ведь совсем недавно в чеченский плен попало сразу несколько разведгрупп, с которыми находилось около десяти офицеров. Поэтому вместо выбывшего комбата Иванова его обязанности исполнял майор Перебежкин. Соответственно вместо которого теперь был ни кто иной, как командир роты матобеспечения. Поэтому капитан Каменнюка напрочь позабыл про свою бывшую должность и всю роту материального обеспечения. Вследствии этого подготовкой машин к предстоящему маршу занимались лишь прапора и сами водители.

"Вот оно и получилось... Что Каменнюка теперь является не кем-нибудь, а заместителем комбата по боевой подготовке! И это при его-то автомобильном образовании и, стало быть, военно-учётной специальности технаря. Нафига ему теперь какая-то рота матобеспечения с её вечно ломающимися машинами и чумазыми водителями?!.. Ведь быть замом по боевой - это гораздо круче!.. Поэтому подготовка техники к маршу была проведена абы как. Вот теперь мы и плетёмся, как собачка на привязи."

Действительно... Теперь наш Урал ехал не во главе колонны отряда спецназа. Этой чести мы лишились не только из-за плохой подготовки Урала к маршу, но и по своей собственной вине. Что бы там водила ни говорил про частые торможения на Моздокском аэродроме, в наипервейшую очередь в случившейся аварии были виноваты именно мы: я как старший машины, упустивший контроль над дорожной обстановкой, а мой солдат-водитель... Вернее, военнослужащий срочной службы с правом управления грузовым автомобилем высокой проходимости.

"Раздолбай и рукосуй! -это как нельзя кстати вспомнилось позабытое словечко, более чем подходящее для этого водилы. -Самый настоящий рукосуй! И разгильдяй!"

А мой водитель был виноват по тому, что именно он и являлся водителем. Ведь в общегражданской действительности вся вина лежит на том, кто и управляет автотранспортным средством. Это только в армии дополнительное чувство ответственности возлагается на того, кто сидит справа от солдата с рулём.

"Ну, чтобы жизнь мёдом не казалась! - думал я. -И чтобы на пару выплачивать компенсацию за причинённый ущерб. Водителю ведь скучно одному платить..."

Затем я подумал о том, что удачно так протараненный нами ЗиЛок уже уехал от нас. Хоть так-то... Но затем моё настроение быстренько вернулось в своё прежнее состояние. Как бы то ни было, но мы продолжали своё движение к чеченской столице.

А ведь существовало ещё одно обстоятельство, от которого невозможно было отмахнуться, как говорится, за просто так. Пожалуй, именно это обстоятельство меня встревожило более всего. Поскольку оно имело важное значение. Ведь, если посмотреть с одной стороны, этот повреждённый Урал можно было заменить на другой автомобиль, присланный избригады. Но с другой стороны, моя доблестная разведгруппа без особого труда перебралась в кузов Денисовской машины. Правда, только лишь с личным оружием, а также средствами связи и наблюдения. Сухой паёк и спальные мешки осталисьв покалеченном Урале...

Меня всерьёз озадачивало и одновременно с этим немного печалило то, что подобный случай произошёл дней с десять назад. Тогда в город Грозный отправилась разведгруппа под командованием лейтенанта Черникова. Где-то на полдороге его Урал попал в аварию, получив при этом серьёзные повреждения. По дежурной радиочастоте прозвучал сигнал о помощи и из 22-ой бригады срочно выехал другой автомобиль. Затем разведгруппа пересела на исправный автомобиль, после чего и продолжила свой путь. Но вот по прибытию в чеченский город... Словом, на следующий день Володя Черников погиб. Его тело отправили в Моздок военно-транспортным бортом, а оставшаяся без командира разведгруппа вернулась обратно в Моздок на том же Урале.

И вот минут двадцать назад случилось то, что дней десять назад произошло слейтенантом Черниковым. Причём, по очень уж похожему сценарию войны. И мой Урал получил серьёзные повреждения, вследствии которых его дальнейшее выдвижение к Грозному становилось невозможным. И воинские звания у нас одинаковы. Неговоря ужпро маршрут, занимаемые должности и подчинённые подразделения.

Однако подполковник Тарасов тожезнал про этот случай. Возможно, поэтому он не стал запрашивать из бригады срочной технической помощи. Тогда совпадение приобрело бы ещё большую схожесть. Тарасов решил действовать самостоятельно, то есть обойтись своими собственными силами и возможностями. И это ему удалось. Ведь мы сейчас продолжаем ехать в этот город, бывший когда-то крепостью Грозной.

Мы ехали вперёд... Невзирая на полученные моим Уралом повреждения... Несмотря на существенно ограничившиеся военно-транспортные возможности. И вопреки всем недобрым знакам и прочим суевериям.

Ведь мы ехали на войну! И именно этим объяснялось многое.

*

Глава 3. ПРИБЛИЖЕНИЕ ВОЙНЫ.

Часам к шестнадцати мы добрались до моста через реку Терек. Правда, и сам мост, и эта река находились слева. Тогда как наша колонна спецназначения повернула направо. Именно в том направлении и шла дорога на Грозный.

К этому времени погода заметно улучшилась. И ведь очень даже кстати! Если с самого утра небо было затянуто сплошной сумрачной пеленой, то теперь оно прояснилось почти что до горизонта. Выглянувшее солнышко хоть и не грело, но всё-таки радовало нас своими неяркими лучами. При таком освещении окружающий нас чеченский пейзаж становился более мягче... Скажем так, естественней... И даже миролюбивей что ли. Во всяком случае именно так мне казалось.

И сейчас здесь - на освещённом солнцем ландшафте вроде бы ничто не напоминало об уже недалёкой войне. Ну,разве что наши здоровенные Уралы, отбрасывавшие беспрестанно мелькавшую тень на правую сторону дороги. Эти тёмные силуэты автомашин тоже двигались к Грозному. Тени четырёх автомобилей не отставали от нас. Они тоже мчались вперёд, стало быть на войну. Эти тени то стремительно поднимались на небольшие пригорки, то резко проваливались в ямки и ложбинки... Но они упорно преследовали... Вернее, сопровождали нас на данном отрезке маршрута.

После того, как мы повернули не на север, а на войну... То есть не на этот мост через Терек, а в противоположную сторону... От этой контрольной точки нам предстояло проехать несколько километров по ровной низменности, после чего дорога плавно поднималась на уже знакомую возвышенность. перед тем как мы повернули от моста, это плато более часа тянулось справа от нас. Слева виднелись низкие берега Терека, заросшие камышом, кустарником и мелкими деревьями... А вот справа - это плоскогорье. Но после поворота мы теперь двигались прямо к данной возвышенности.

Меня всегда настораживали любые мало-мальски естественные складки какой-либо местности. Может быть это стало привычным рефлексом после Афганистанских моих прогулок, когда наша разведгруппа N613 в пешем порядке или же на броне покоряла всё новые и новые километры явно недружелюбного пейзажа. А теперь, когда окружающая картина несколько видоизменилась... Когда бескрайние просторы афганских пустынь Дашти-Марго и Регистан сменились чеченскими долинами и вайнахскими взгорьями, по которым нашей военной братии следовало двигаться только вперёд... То и теперь моя привычка шарить бдительно-настороженным взглядом по всяким там подозрительным оврагам, кустам и пригоркам... Увы... Но эта афганистанская привычка только лишь усилилась. Наверное, от одной только мысли о том, что сейчас мы едем-едем-едем... Но не в далёкие края, а чуток поближе - в самое пекло чеченской войны.

Вот именно на полпути к этой возвышенности нас и обстреляли.

Как всегда это бывает, ничто не предвещало очередных наших неприятностей... Сначала вполголоса ругнулся мой солдат-водитель. Потому что тянувший нас Урал затормозил, как шутится, всеми четырьмя колёсами. Денисовский автомобиль резко остановился прямо надороге. Мой водитель успел грамотно отреагировать, так что мы ни во что не врезались. Да и ни в кого тоже... Ведь из кузова стали шустро выбираться все бойцы. Причём, так встревожено и быстро, словно их чем-то там ошпарили...

Пока первые пассажиры спешно покидали свои места...Пока эти вооружённые до зубов солдаты спецназа неуклюже переваливались через задний борт, я увидел выскочившего из кабины командира роты. Ничуть не заботясь о чистоте своего обмундирования, капитан Батолин стремглав кинулся в придорожную канаву, да прямо в ней и принял положение для стрельбы лёжа. Выставив автомат вперёд, ротный повернул голову к уже десантировавшимся бойцам и что-то им закричал... В этот момент я уже спрыгивал со своей подножки... поэтому мне удалось разобрать слово "Быстрей!" и далее что-то явно непечатное... Про каких-то не очень хороших людей, стреляющих куда ни попадя.

Заняв боевую позицию напротив кабины своего Урала, я внимательно огляделся по сторонам. Из третьего Урала тоже повыскакивали бойцы и их командиры... То есть сам Пуданов и вдобавок к нему Юра Денисов. По левому флангу занимали оборону первая и вторая группы... А общее руководство осуществлялось как подполковником Тарасовым, так и капитаном Батолиным.

Я сначала хотел было перебраться поближе к своим бойцам, но они лежали в канаве вперемешку с денисовскими солдатами. Поэтому я остался на уже занятой позиции. Странным было то, что вся обстановка вокруг нас оставалась спокойной. Не слышалось ни коротких автоматных очередей, ни длинных пулемётных... Не раздавались даже одиночные снайперские. А ведь спешивающийся из грузовых автомашин личный состав является самой лакомой целью для вражеских диверсантов, устроивших здесь засаду.

Но всё вокруг было спокойно. Где-то далеко позади нас по дороге медленно двигалось несколько отставших от колонны спецавтомобилей связи. Перед нашими Уралами шоссейка была пуста. Низменность между плоскогорьем и рекой Терек выглядела совершенно безопасной и абсолютно безлюдной. Лично я не обнаружил там ни малейшего признака хотя бы одного затаившегося боевика или его товарища - наёмника из жарких стран. Правда, вот на возвышенности, что находилась слева в полукилометре, просматривались небольшие кусты и неглубокие ложбины... Кое -где были даже овраги, прорезавшие склон тёмными бороздами... Но и там всё было по-прежнему спокойным... Ни мерцающих огоньков автоматных выстрелов, ни малейшего облачка порохового дыма или взметённой выстрелами пыли...

-Отбой тревоги! - послышалось слева. -По машинам!

Это командир роты отдал необходимые приказания. Ведь противник больше себя не обнаружил и теперь можно было двигаться дальше. Я обтряхнул своё горное обмундирование и, пока бойцы загружались в кузов, быстрым шагом прошёлся до кабины первого Урала.

-Во-от она! - произнёс Батолин с явно злорадствующей усмешкой. -Семь шестьдесят два! Зараза!

-Снайперская. - сказал Тарасов и взял из руки ротного свежевыпущенную пулю.

Её только что вынули из недр армейского бронежилета, который ещё совсем недавно прикрывал правое окошко их кабины. Такая мера предосторожности была только на втором Урале. Ещё перед началом марша Батолин перекинул наружу через окошко половину своего бронежилета и поднял стекло до самого верха. И получилась у него дополнительная защита, когда передняя часть броника находилась снаружи оконного стекла, а задняя - внутри кабины. Так товарищ капитан и ехал почти всю дорогу. А несколько минут назад раздался звук глухого удара, тутже начало крошиться оконное стекло и бронежилет стал быстренько сползать вниз. Батолин сразу же сообразил, что снаружи в броник ударила пуля, которая застряла в керамических пластинах. Но вот стекло удара не выдержало и сразу же раскрошилось на сотни маленьких кубиков.

В ту же секунду и прозвучала команда "К Бою!". Личный состав занял долговременную оборону, готовый сражаться здесь до последней капли крови проклятого врага... Но коварный противник уже куда-то смылся... А может быть и затаился в какой-нибудь ложбине. Но сейчас у нас не было времени заниматься его поисками. Нам срочно требовалось ехать дальше. Однако на торжественное извлечение пули несколько минуток всё же нашлось.

Однако разглядывание вражеской пули продолжалось недолго. Двигатели Уралов уже звали нас в дальнейший путь. Поэтому мы быстро разбежались по своим командирским местам в кабинах. Капитан Батолин вновь перекинул свой бронежилет, но уже поверх самой двери. Ну, чтобы его спасательный броник хоть и болтался в пустом оконном проёме, но всё-таки опять прикрывал своего хозяина от очередной чеченской пули. Автомобильная дверь, конечно же, сопротивлялась и не хотела закрываться... Однако российский офицер одержал победу и в этом трудном деле.

Потом мы долго ехали по этому плоскогорью. Вернее, по чеченской возвышенности. Как оказалось на топографической карте, неподалёку расположилось большое селение Толстой-Юрт. Оно было названо так местными жителями в честь великого русского писателя Льва Толстого. Ведь это именно он написал такие рассказы, как "Кавказский пленник", а тем более "Хаджи-Мурат". И литературная русская речь в этих произведениях классика шла как раз-то о многолетних чечено-российских войнах. правда, в своих произведениях Лев Николаевич почему-то называл чеченцев вовсе не чеченцами, а татаринами. Однако такая неточность местных жителей ничуть не коробила и они очень даже уважали Их Сиятельство графа Толстого. Ведь он писал именно о них... Даже в гости к ним регулярно сюда приезжал. Пил с чеченцами местный кумыс, ел ароматный шашлык и ночевал вкочевых юртах.

"А то, что Лев Николаич называл чеченца татарином... -думал я. -Так в те стародавние времена в России почти что всех нерусских, то есть мусульман, называли татарами. Это после революции все национальности и народности стали называться по-другому... А вот в девятнадцатом веке всё было по-иному... Тогда даже азербайджанцев называли какими-то там татарами. О-о!.. Вспомнил!.. Азербайджанцев тогда называли сельджукскими татарами! Или адербейджанскими татарами! Во как!"

В само селение Толстой-Юрт мы не заехали. потому что трасса проходила в стороне. Данное обстоятельство выглядело очень даже приемлимым. Ведь сейчас почти в каждом чеченском селе или ауле найдутся недоброжелатели и даже злопыхатели.

"Глядишь, надоест им недобро так желать нашей смерти или же зло пыхтеть по поводу хорошего здравия российских военнослужащих... Вот и возьмутся они за камни или булыжники... а то и гранаты да автоматы... Так что... Как там было?.. Если будете у нас на Колыме, то милости просим! Нет! Уж лучше вы к нам!"

Неподалёку от Толстой-Юрта мы увидали, ну, очень уж большое скопление наших войск. Огромное поле было сплошь заставлено спецавтомобилями связи и грузовыми машинами, артустановками и многоствольным Градом, штабными вагончиками-КУНГами и санитарками, всевозможной бронетехникой и ещё многими-многими единицами колёсно-гусеничного парка Российской Армии. Однако помимо уже имевшихся здесь войск, именно на это огромное поле въехала и вползла более чем добрая половина вышедшей из Моздока колонны. А остальная, то есть явно недобрая, вернее, отъявленно агрессивная часть сегодняшней автоармады продолжила своё движение дальше. стало быть, непосредственно боевые подразделения не остановились в поле у Толстой-Юрта, а пошли прямиком к Грозному, оставив позади себя всю эту массу броне- и автотехники вместе с обслуживающим их персоналом.

В это число отъявленно агрессивных войск входили и наши четыре Урала с личным составом специального назначения. Как и положено разведке, она не собиралась отсиживаться в глубоком тылу у какого-то райцентра Толстой-Юрт. Нам полагалось добраться и затем разместиться в самом городе Грозный.

"Но всё равно... Как же их тут много!"

Это моё высказывание более чем соответствовало правде. Мы минут тридцать ехали-ковыляли вдоль этого огромного военно-полевого лагеря. И я даже успел заметить то, что после прошедших дождей или снежных осадков для обитающих здесь военнослужащих самой главной насущной проблемой являлась грязь. Обыкновенная липкая грязь, в которой люди утопали чуть ли не по колено.

Но мы же сейчас ехали в город, а ведь там этой грязи должно быть гораздо меньше.

Когда асфальтовая дорога стала подниматься к Малому перевалу, по радиостанции передали сообщение, что по правой стороне находится сбитый чеченцами вертолёт Ми-24. Вернее, оставшиеся после его падения обломки. Как я ни всматривался в перепаханный склон с изувеченными кустами, но не обнаружил там ничего, что хоть отдалённо могло напоминать обломки боевого вертолёта. Как правило, самыми заметными фрагментами после падения и взрыва являются две авиационные турбины. Правда, в виде исковерканных продолговатых предметов с торчащими кое-где покорёженными трубками... Но, увы... На обращённом к нам склоне Малого хребта не было видно даже останков вертолётных турбин.

"Наверное, при ударе об землю взрыв был такой силы, что всю двадцатьчетвёрку разметало во все стороны... А более тяжёлые фрагменты по инерции зашвырнуло ещё дальше... Та-ак!.. А это что такое? Чеченский автобус! Целенький и новенький!.. Только вот лежит на боку... И даже ни единой царапины не видно. Как он сюда залетел?"

Теперь всё моё внимание было обращено влево. Там параллельно нашей дороге тянулся неглубокий, но достаточно широкий овраг. И у дальнего его обрыва на боку лежал новенький автобус КАВЗ.На нём совершенно отсутствовали какие-либо повреждения. Во всяком случае я таковых не заметил вовсе. На автобусе были целы все стёкла и фары с подфарниками. Даже единственная дверь оказалась аккуратно закрытой. И этот красный автобус лежал на плоском дне оврага, будто его туда осторожно опустили краном. Потому что ни на краю трёх-четырёхметрового обрыва, ни внизу оврага не было видно каких-либо следов падения. Даже на земной поверхности отсутствовали отпечатки всех четырёх автобусных колёс. В нескольких метрах за оврагом была видна свежая колея, оставленная недавно проехавшими автомобилями. Однако на поросшем травой пространстве между оврагом и этой колеёй со свежевыдавленной землёй вперемешку с глиной... Там не было ничего...

За всем этим понаблюдал и мой солдат-водитель. Он оценил увиденную авариюс профессиональной точки зрения и сразу же высказался насчёт обнаруженных несостыковок.

-Как он туда умудрился залететь?- проворчал боец, вновь развернув голову влево. -Как будто ехал по той колее. Спокойно себе объезжал овраг. а потом взял да и подпрыгнул... И перескочил прямо на дно...

-Ну, да... - согласился с ним я, также продолжая обозревать место аварии. -Никаких следов нету. Если его занесло на грязи или скользкой земле, то всё равно бы борозда осталась... А тут... Непонятно...

Высота обрыва составляла около трёх метров и всё произошедшее выглядело странным.

-а может его взрывом туда отбросило? -предположил водитель, коротко рассмеявшись. -Ехал-ехал... Да и приехал...

-Да, ну... -засомневался я. -Все стёкла целы. Да и лежит он слишком уж аккуратно. Будто взяли и положили. Наверное, днём наша дорога была забита военными машинами. Вот они и поехали по ту сторону оврага. Другие-то машины проехали - только следы видны. А этому автобусу не повезло...

-Ничего... - усмехнулся солдат. -Приедет мощный кран, поднимет на поверхность, а потом и на колёса поставят. Кое-какой ремонт сделают и всё будет в порядке. Во-он... Ждут же чего-то!

На поверхности рядом со злополучным оврагом стояло несколько местных жителей. Трое мужчин и две женщины в чёрных одеждах, судя по их виду, действительно чего-то ждали. Они даже не смотрели на нашу дорогу. Их больше занимал лежащий на боку небольшой автобус КАВЗ красного цвета. Наверное, к проходящей здесь российской военной технике местные чеченцы уже привыкли.

А мне невольно вспомнился другой автобус, но точно такой же КАВЗ и тоже красного цвета. Это был дежурный автобус, на котором моя жена, теперь уже бывшая, возвращалась вечером с работы. Красненький КАВЗик выезжал из санатория, что в Солотче, высаживал часть своих пассажиров на Театральной площади, а потом ехал дальше к железнодорожному вокзалу Рязань-1. Я же со своей супруженицей... Мы вдвоём пересекали площадь, чтобы с конечной остановки уехатьв Дашки-Песочные... На этом мои воспоминания прервались. Потому что обрывалось всё хорошее, что было связано с той женщиной...

А также потому, что мы сейчас начали подниматься вверх непосредственно на сам перевал. А поскольку наш страдалец-Урал был почти что полностью лишён возможности манёвра во время движения... Ну, разве что вырулить на метр-полтора влево или вправо, насколько позволял короткий буксирный трос... Ну, и притормозить в случае острой необходимости... Причём, как последними остатками сил своей полусдохшей тормозной системы, так и уже проверенным в действии крепким бампером... В любом случае нам следовало в очередной раз повысить всю свою бдительность и наблюдательность. Ведь мы поднимались на перевал...

На самом же деле это была широкая и длиннющая гряда, которая являлась сплошной вереницей холмов. Некоторые из них круто возвышались над остальными, более пологими возвышенностями. Никакими горными кручами или скальными породами здесь даже и не пахло. Обычные и уже привычные с виду каменисто-песчанные холмы да бугры. Правда, в отличие от Афганистанского ландшафта здесь имелась скудная растительность. Но и не более того.

Наша асфальтовая дорога врезалась в эту гряду не прямой и хорошо просматривавшейся магистралью, а плавной извилистой лентой. Слева и справа начали проплывать песчаные обрывы, отличавшиеся друг от друга высотой и пологостью. Нам сейчас, конечно же, было не до любований окрестными достопримечательностями и особенностями строений местных земляных пород... Ведь по моему твёрдому убеждению, практически за каждым поворотом или более-менее удобным бугром мог скрываться затаившийся противник. Который только и ждёт того счастливого момента, когда он с последней гранатой наперевес сможет броситься на проходящие через его перевал российские грузовики с солдатами. Чтобы уничтожить хотя бы один автомобиль вместе со всеми его пассажирами и тем самым погибнуть смертью отчаянно храбрых горцев тире абреков... Чтобы преждевременным окончанием своей мужественной жизни продлить свободный статус Чеченской Республики Ичкерии.

Как бы они там себе не думали... Что бы там они ни собирались предпринять... Ни один из вражеских вариантов нападений меня не устраивал совершенно и абсолютно. Понятное дело, что мы тоже не чураемся встречс довольно-таки хорошо вооружённым противником. Но было бы лучше, если бы засаду устроили именно мы, а не они. А тем более против нас - таких добрых и хороших, белых и пушистых.

Но на обратном склоне мы увидали вовсе не коварных Чеченов, а точно таких же как и мы защитников Конституции Российской Федерации. Правда вот с идеальной белизной и притягательной пушистостью у них возникали некоторые проблемы. Потому что, если судить по их явно неухоженному внешнему виду и откровенной небритости, эти российские военнослужащие проживали здесь никак не меньше недели. Однако заросшие щетиной щёки и подбородки, а тем более вымазанные грязью штаны и бушлаты, не говоря уж о сапогах... Все эти бытовые неудобства ни в коей мере не сказались на добром расположении духа местных солдат и офицеров.

Наверное, раньше здесь добывали строительный песок и поэтому по обеим сторонам дороги осталось большое количество широких ям, неглубоких котловин, а также карьеров с пологим дном. Именно вэтих естественныхукрытиях находилась боевая техника и грузовые автомашины. Здесь же проживали и добрые люди... Они хоть и выглядели несколько неопрятно, но тем не менее... С добротой всё у них было в порядке. Потому что тащить вручную длинные и, наверняка, страшно тяжёлые ящики с какими-то боеприпасами... Думаю, что это были реактивные снаряды для Града... Если не больше, то есть для Смерча или даже Урагана... Как бы то нибыло, но тащить вручную эдакую тяжесть... А может быть даже и заряжать их вручную!.. Нет... Эти трудяги-солдаты были точно хорошими и непременно добрыми людьми.

И всё равно мне их было жалко... Наверное потому, что их лица помимо доброты излучали чувство смертельной усталости. В это чувсво входили также постоянные недосыпания и регулярные недоедания, бесконечные физические усилия и элементарные бытовые тяготы...

Но тут мы повернули в очередной раз и выехали на открытое пространство. Именно отсюда я и увидел город Грозный. Эту свободолюбивую столицу гордой Ичкерии. Одноэтажные окраины были затянуты сплошной дымкой, над которой возвышались грязновато-белые высотки. Судя по всему, город горел. Открытого пламени не было видно, и тем не менее Грозный горел.

А ещё там шёл бой. Он как бы состоял из дежурных очередей, которыми обменивались выдохшиеся противоборствующие стороны, и из ожесточённых перестрелок в соседних кварталах.Возможно где-то снайпера старательно выискивали для себя новые цели и очередные жертвы. Скорей всего,наводчики подгоняли перекрестия в нужные точки и привычно давили на спуск, электрический или же механический. Миномётчики устало зажимали уши, потому что через секунду-другую прозвучит оглушительный хлопок и мина полетит прямо в свою точку попадания...

Словом, все эти групповые и одиночные действия объединялись в одно понятие - в городе Грозном шёл бой. Один для всех и для каждого в отдельности.

А мы ехали дальше. Ведь уже темнело и нам следовало поторопиться, чтобы оказаться в аэропорту Северный до наступления сумерек. На каком-то перекрёстке на глаза попался одиноко стоящий домик. Попавшим в него снарядом разворотило один угол, поэтому нам была видна внутренняя обстановка. Вернее, всё то немногое, что от неё осталось. Проехав чуть дальше, я увидел стоявший рядом с домом открытый ГАЗ-66, в кузове которого валялось несколько досок. Там же находился полуразодранный диван и какая-то тумбочка. Вот из полуразрушенного строения показалось двое солдат с очередной партией свежесорванных досок.

Я всё понимал. Здесь война диктовала свои законы, и им следовало подчиняться, чтобы увеличить свои шансы на выживание. Ведь доски-это прежде всего дрова, а значит и тепло.Ободранный осколками диван вполне сможет заменить солдатскую кровать. Ведь на голой и сырой земле особо так не отоспишься.

И всё-таки только что увиденная картина была для меня жутко непривычной. Потому что ранее мне не доводилось встречаться с чумазыми и усталыми солдатами, которые волоком тянут за собой вырванные из пола доски.Потому что прежде мне никогда не приходилось рассматривать своими собственными глазами внутреннее убранство недавно ещё жилого помещения... Да ещё и через свежий пролом в кирпичной стене... И тем более мне было дико и странно видеть полуразрушенный снарядом дом, построенный когда-то в привычной для нас манере. То есть небольшой домик с палисадничком, серым шиферным навесом и ухоженным виноградником, хозяйственными постройками и какими-то фруктовыми деревьями.

Для меня это было странно, дико и жутко... Ведь подобных домиков в России имеется очень большое количество. И это не глинобитные жилища Афганистана, и даже не немецкие здания в готическом стиле образца 45-го года. Это был обычный с виду российский домик. Но несколько дней назад в него попал российский снаряд и некогда проживавшие в нём граждане России были вынуждены уйти, чтобы остаться в живых... чтобы их не сожрала эта фактически гражданская война... Которую то ли со стыда, то ли вследствии особой степени цинизма и наглого лицемерия... Эта война, которую принято называть наведением конституционного порядка.

Но мы продолжали ехать дальше. Прямиком в это самое... В это наведение конституционного порядка. Вернее, в самое его пекло! В горящий и громыхающий город Грозный. В эту продолжающую сопротивляться и отстреливаться столицу Чечни.

В указанном месте наша колонна свернула с асфальтовой дороги на грунтовку. Пробираться в аэропорт Северный через горящие городские кварталы было крайне небезопасным делом. Поэтому наши грузовики двинулись напрямик, то есть через населённый пункт Алхазурово. Отсюда до аэропорта Северный оставалось километров пять или шесть. Вроде бы немного, но их ещё надо было проехать. Ведь грунтовая дорога оказалась слишком разбитой прошедшей до нас техникой. Но наши Уралы упрямо месили дорожную грязь и настырно преодолевали свежие лужи, продолжая хоть и медленно, но всё-таки двигаться вперёд. Слева тянулись фруктовые сады, справа простиралось широкое и голое поле... А впереди нас ждал Грозный.

Откуда-то издалека прилетела мина... Обычная такая чугунная болванка со взрывчаткой внутри и взрывателем на острие. Она могла разорваться где угодно в радиусе трёх-четырёх километров от того ствола, из которого и "выпорхнула"... Но эта мина взорвалась в полусотне метров от нашей колонны... Как и следовало того ожидать, за первой "гостьей" прилетели и другие...

-К бою! - послышалось от кабины первого Урала.

Находящиеся в кузове бойцы стали выпрыгивать наружу. Я тоже был готов десантироваться в грязное месиво, но всё же не это обстоятельство заставило меня задержаться на подножке. Как говорится, альтернатива отсутствовала абсолютно. Ведь при миномётном обстреле совершенно бессмысленно выгружаться из машин и занимать боевые позиции на дороге. Потому что противник находится вне зоны досягаемости нашего вооружения. Самым лучшим вариантом было бы немедленное и страшно ускоренное сматывание из зоны обстрела. Но на такой разбитой грунтовке, да ещё и с повреждённым Уралом на буксире - это было практически невозможно.

Поэтому я продолжал стоять на подножке своей кабины и смотреть на медленно тающие облачка разрывов. Всего рвануло три мины: сначала первая в полусотне метров и ещё две поближе. Больше разрывов пока не было.

-Отставить! -прозвучала новая команда Батолина. -По машинам!

Частично выгрузившиеся разведгруппы опять полезли по своим кузовам. Даже если мы заляжем на обочине, а ещё лучше - рассредоточимся насколько это возможно... То непрерывный миномётный обстрел всё равно причинит нам очень большие потери. Ведь разлетевшиеся во все стороны осколки движутся неодинаково. Артиллерийский снаряд сначала углубится в землю и взрывается уже в ней, вследствии чего его осколки летят вверх и вбок под углом. А вот взрыватель миномётной мины более чувствителен и поэтому подрыв происходит тогда, когда бОльшая часть чугунного корпуса всё ещё находится над землёй. Поэтому эти осколки порой разлетаются строго по горизонтали. Данное обстоятельство делает миномёты более эффективным средством для борьбы с живой силой, особенно если это происходит в городских кварталах, где так много асфальта и прочих твёрдых поверхностей.

В нашем же конкретном случае мины разорвались в земле. Но никакой радости я всё же не испытывал. Если миномётный обстрел продолжится, то нас уже ничто не спасёт. Разве что побросать свои Уралы да улепётывать обратно: сначала до шоссейки, а потом и до перевала.

Но нас больше не обстреливали и мы опять поехали дальше. К этому времени уже стемнело. Кромешная ночная мгла, конечно же, пока ещё не наступила, но до этого момента оставалось совсем немного времени.

Мы проехали ещё километр. А потом наша колонна остановилась перед небольшим мостом. По видимому, они стали неким нашим проклятием. Но теперь проблема была не в размерах моста... Вся загвоздка заключалась в глубине огромной лужи, вольготно так раскинувшейся между головным Уралом и этим самым мостом.

Мои небезосновательные опасения подтвердились. Пудановский Урал смело ринулся в самую середину водной глади. Жидкое препятствие вроде бы было преодолено... Но непосредственно перед самим мостом скорость автомобиля заметно уменьшилась и по скользкому склону наш первопроходец взобрался с большим трудом. Следующим вездеходом был назначен наш четвёртый грузовик, который вёз боеприпасы. На благополучное преодоление лужи и успешный подъём на мост ему потребовалось ещё больше усилий... Поэтому я со своим водилой... В общем, мы не унывали... Хоть и загрустили, но всё же держались очень бодро.

Поэтому, когда пришёл подполковник Тарасов и сказал нам, что он не хочет рисковать... Что Денисовский Урал и мой "прицеп" могут на пару застрятьв этой луже... Что сейчас нас снимут с буксира... Что колонна сейчас пойдёт дальше, но к нам на выручку обязательно кто-то приедет... Поэтому на всё это я коротко ответил: "Есть!". А мой солдат-водитель вообще промолчал.

Потом мы вдвоём смотрели на то, как и Денисовский Урал переплыл через лужу, а потом с натугой вскарабкался на мост... А ещё через минуту красненькие огоньки нашей колонны мигнули нам на прощанье, да и скрылись в полной темноте.

Так мы остались одни. В полной темноте и в обездвиженном Урале... В полном неведении окружающей обстановки и на окраинегорода Грозный. В котором по-прежнему шёл бой. Теперь уже ночной.

*

Глава 4. НОЧНЫЕ СТРАСТИ, СТРАХИ И ПОЖАРЫ

Прошло минут сорок. Мы сидели в кабине Урала в молчаливом и напряженном ожидании. Все фары и габаритные огни были потушены. Даже приборная панель не светилась ободками и цифрами всевозможных приборов. Само собой не горели и синие лампы внутреннего освещения кабины. И всё же...

Вокруг было очень даже светло... Справа в небе полярным сиянием переливалась "гирлянда". Местность постоянно озарялась взлетающими осветительными ракетами. Кроме них вверху ярко горели какие-то спецбоеприпасы, медленно опускающиеся вниз. Наверное, это были осветительные мины. Раньше мне никак не доводилось наблюдать их в действии. С короткими периодами ракетно-осветительного затишья на нас быстро надвигались ночные сумерки. И по-прежнему высоко справа висела переливающаяся огоньками осветительная "гирлянда", постепенно уплывающая куда-то вдаль. Но даже и при её мерцающем свете мы могли различать фруктовые деревья слева и тянущуюся перед нами лесопосадку, голое поле справа и злосчастный мост с огромной лужей, в которую упёрлась наша дорога.

Но более всего моё внимание,да и водителя тоже, привлекал город Грозный. Город, который ярко горел, причём самым натуральным образом. Зарево пожарищ, хоть и находящихся на удалении в несколько километров от нас лично... Это кое-где сплошное пламя всё же достаточно сильно освещало внутренность нашей кабины... Да так ярко, что можно было читать книжку или газету. Но самым досадным моментом являлось то, что этим заревом были освещены и наши две фигуры, торчащиев кабине наподобии грудных мишеней... Вполне естественно, что и снаружи наш грузовик Урал освещался тоже неплохо...

Время шло... Город Грозный продолжал гореть... Снаружи что-то ухало и гремело... Но за нами никто не приезжал... И мы продолжали сидеть и ждать неизвестно чего.

-Товарищ лейтенант! - глухим и срывающимся голосом сказал военный водитель. -А может нам лучше в посадку пойти?

Я понимал его состояние более чем хорошо. Ведь мы оба находились в ярко освещённой кабине автомобиля. Да и беспомощно застывший на дороге грузовик Урал представлялся нам в очень уж беззащитном положении. И предложение солдата на первый взгляд казалось вполне оправданным и разумным. Однако именно об этом я уже думал несколько минут назад. А потому мой ответ прозвучал крайне взвешенно.

-Конечно можно и в лесопосадку! - будто бы согласился я, но тутже внёс некоторую корректировку. -Только там могут быть мины. Понимаешь?

Водитель помолчал минутки две, видимо оценивая все плюсы и минусы пребывания в холодной, мрачной и неизвестно чем напичканной лесопосадке... И лишь затем тяжело вздохнул.

-Уж лучше здесь. -глухим голосом заявил он. -В кабине.

Я придерживался точно такого же мнения. Ведь и в самом-то деле!.. Уж лучше сидеть в холодной, но всё же знакомой нам кабине Урала. Чем шляться холодной ночью, да по сырой погоде, в какой-то посадке...

Минут через двадцать вокруг стало темнее... Сплошное зарево городских пожарищ постепенно затихло... Но не совсем...

-Тащ-сташ-нант! Смотрите-смотрите! - взволнованно вскричал водитель. -Что эт-то?

Я тоже заметил некоторую перемену в окружающей нас обстановке. Несколько мгновений назад погасли почти все осветительные ракеты и на резко чёрном фоне неба стремительно промелькнули огненные молнии. Этих всполохов было несколько штук и летели они сверху вниз под некоторым углом к земле. Неизвестные нам зарницы уже исчезли... Зато доселе угрюмо-чёрные городские кварталы Грозного заиграли яркими вспышками многочисленных разрывов. Через секунду-другую донеслось гулкое эхо...

-Это Град! - определил я. -Реактивная артиллерия! То есть это Град работает!

Находящиеся где-то за хребтом реактивные системы залпового огня продолжали напоминать о себе отдалённым рёвом... Тогда как их мощные снарядывсё рвались и рвались в километре-полутора от нас. Мы по прежнему сидели и ждали.

-Об-балдеть!.. - пробормотал я, глядя на непрекращающиеся взрывы и "весело" заполыхавший Грозный.

Солдат молчал и словно завороженный этим ранее невиданным зрелищем, продолжал неотрывно смотреть на разгорающийся во тьме город. Панорама перед нами открывалась действительно потрясающая... Если раньше мы из своей кабины могли наблюдать лишь громадные языки пламени, жадно пожирающие неизвестно что... То теперь мы смотрели и смотрели на занявшиеся огнём многоэтажки, стоявшие перед нами широким фронтом. Ни одна из них не вспыхнула сразу и целиком... Все эти грозненские высотки и пятиэтажки разгорались по тайно-зловещему правилу: сначала гремел мощный взрыв, потом в месте попадания снаряда или же в непосредственной близости появлялся огонь. Пожар начинался в одной части дома, а уж затем быстрое пламя набирало свою безудержную силу... И через несколько минут уже почти треть здания оказывалась охваченной всепоглощающим пожаром...

Мне даже почудилось, что я кожей лица почувствовалжар не так уж и далёких пожаров. Может быть так оно и было на самом деле... а может быть мне просто показалось... Но в любом случае все эти ощущения былиоправданны...

А ещё минут через пятнадцать-двадцать мы обнаружили что-то непонятное в самой непосредственной близости от нашего Урала. Зарево горящих городских кварталов не позволяло рассмотреть происходящее с предельной точностью... Мы могли лишь слегка различить то, что на находящемся перед нами мосту появилось что-то тёмное... Мы продолжали сидеть в кабине, но теперь всё наше внимание было направлено на эту непонятную и громоздкую массу...

Наконец... Я не выдержал и решил сходить к мосту на доразведку. Щелчка предохранителя моего Винтореза не было слышно. Зато открывшаяся дверь лязгнула неестественно громко...

-Если что... Стреляй длинными очередями... а потом уходи назад по дороге. Дойдёшь до шоссейки. Там точно наши.

Это были завершающие мой боевой инструктаж уточнения. Они требовались для того, чтобы солдат-водитель знал как ему действовать дальше. Ведь сейчас я шёл к темневшему впереди мосту и чему-то ещё. А там могли находиться кто угодно. Если я встречусь с местными чеченскими партизанами, минирующими наш потенциально российский мост... То в завязавшейся перестрелке может случиться всякое... Однако я даже и не рассчитывал на то, что военный водитель из роты матобеспечения сможет проявить чудеса отваги и героизма... Мне сейчас было достаточно и той мысли, что этот подробно проинструктированный мной солдат-срочник сможет выпустить несколько длинных очередей из своейго АКСа... Пока не закончатся патроны в его магазине... Ну, а потом сделать ноги по своей же колее...

-Всё! Я пошёл... -произнёс я и осторожно прикрыл за собой дверь.

Водитель уже перебрался на моё место справа и придержал дверь рукой. Он что-то произнёс мне вдогонку, но я уже соскочил вниз и медленно двинулся вперёд.

Какое-то время я постоял около переднего правого колеса, постепенно осваиваясь в ночной обстановке. Здесь я находился в относительной тени от пламени пожарищ, поэтому мои глаза именно отсюда постарались разглядеть всё то, что сейчас творилось на мосту. По моему твёрдому убеждению, непонятная и тёмная масса несколько увеличилась в размерах... Да и рядом с ней что-то двигалось...

"Бля-а... -думал я со всё нарастающим раздражением. -Там же лужа была! Хреновина какая-то!"

На всякий противопожарный такой случай, который мог произойти в любую секунду... Я уже подготовил все свои четыре гранаты. Боевые чеки я, конечно же, не выдёргивал... Но упрямые усики всё же разогнул... На свой бесшумный Винторез я сейчас не возлагал никаких особых надежд. Ведь в подобной ситуации самым лучшим вариантом являлись ручные гранаты: сначала две эФки, а уж потом оставшиеся РГДшки...

Негромко выругавшись, я шагнул вперёд и оказался на освещённом пространстве. Моя левая ладонь была согнута наподобие козырька над глазами. Я ещё раз взглянул на мост, но так ничего и не разобрал. Затем последовал короткий вздох. И я медленно пошёл вперёд. Левая моя ладонь по-прежнему прикрывала глаза от городских пожарищ. В правой руке находилась пистолетная рукоятка Винтореза... Указательный палец - как и положено... Придерживал спусковой крючок.

Идти было трудно. Ведь я шёл по грунтовой дороге, по которой задолго до меня проехало немалое количество единиц автомобильной и гусеничной техники. Поэтому грязи на ней было предостаточно. причём, в самой разнообразной её консистенции: начиная от чересчур жидкой и заканчивая ядрёно-густой. Вполне естественно, что жидкая грязевая субстанция находилась ниже всего, тогда как все остальные, ТО ЕСТЬ БОЛЕЕ КРУТЫЕ сорта находились чуток повыше...

Через десяток метров я проклял уже всё: и эту грёбанную войну, и яркое пламя пожаров, и донельзя липкую грязь, и ночной Грозный, и этот мост с его лужей... и даже чеченское правительство во главе с Дудаевым, которые окончательно запустили своё дорожное хозяйство.

Однако про реально грозящую опасность я всё же не забывал. Моя левая рука отчаянно балансировала для сохранения равновесия. Но в правой был по-прежнему наизготовку мой Винтарь. В городе продолжали рваться снаряды. Оттуда же доносилась ожесточённая автоматная и пулемётная стрельба. Неподалёку что-то ухало... По моему, это были мины. Над головой иногда что-то пролетало: то пронзительно-свистящее, то жужжащее словно от рикошета... А я упорно пробирался дальше...

Вскоре я понял в чём дело. С этого моста в нашу сторону спускался бронетранспортёр, да так и застрял в самой неподобающей диспозиции. Передние колёса и нос находились влуже, тогда как остальной корпус БТРа торчал наружу... То есть продолжал оставаться на съезде с этого моста. Но и это ещё было не всё!.. На самом мосту стоял второй бронетранспортёр. И судя по всему, он находился во вполне таком нормальном и работоспособном состоянии.

Подходя к этой треклятой луже, явно устроенной местными чеченцами в качестве природного препятствия... Я уже понял, что и оба БТРа, и их экипажи принадлежат нашим доблестным войскам. Ведь только российские военнослужащие могут стоять чуть ли не по пояс в ледяной воде и терпеливо ждать того счастливого момента, когда находящийся НА ОТНОСИТЕЛЬНО сухом месте боец наконец-то разберётся с этой раздолбанной лебёдкой. (* прим. автора: Другие явно некультурные эпитеты и чересчур уж ненормативные фразеологические обороты можно сознательно не упоминать! Верно?)

А раз этобыли наши, то теперь можно было идти в открытую. То естьсовершенно не таясь и отчётливо громко хлюпая по жидкой грязи. Ну, чтобы они тоже могли меня услышать. Вернее, понять то, что я иду к ним абсолютно открытои без какой-нибудь плохой мысли.

-Мужики! Вы кто? - спросил я, благополучно добравшись до побережья чеченской лужи.

Негромкие разговоры у БТРов стихли.

-А ты кто? - поинтересовался самый разговорчивый и видимо наиболее страдающий БТРщик.

Этот военнослужащий только что обернулся в мою сторону, чему я сильно обрадовался. Вернее, тому обстоятельству, что мне ответили вполне таким обычным русским голосом. То есть без какого-нибудь кавказского акцента. Ответная автоматная очередь уже была исключена мной полностью.

-Я? Э-э-э... - начал было я, но затем решил признаться во всём и начистоту. - Лейтенант Зарипов! Мы тут застряли на Урале!

-А мы какраз за вами приехали. - произнёс другой голос.

Этот человек находился гораздо выше нежели тот... Ну, который так хорошо разбирался во всех тонкостях нашей матерно-похабной лексикологии. Второй представитель броне-экипажа наверняка обладал значительно меньшими познаниями... Да и говорил он гораздо спокойнее.

-За нами?! -обрадованным тоном произнёс я. -Это хорошо! А то мы ждём-ждём... Никого нету... А что тут у вас случилось?

Первый БТРщик опять вошёл в фольклорный раж... второй военный насколько мог пытался смягчить обстановку... Как оказалось, первый бронетранспортёр был выслан именно за нашим Уралом. Однако молодой водитель Федя что-то не подрассчитал и, спускаясь вниз с моста, крепко-накрепко увяз своим бронированным носом в этой луже. Передние колёса его БТРа застряли так глубоко, что не помог ни более мощный задний ход, ни пониженные передачи, ни что-то там ещё. Поэтому экипаж первого бронетранспортёра по радиостанции связался со своей базой и в экстренном порядке запросил военно-технической помощи. Приехал второй БТР, который так и остался стоять на мосту. Однако его водителю, который был совершенно ни при чём... То есть не имевшим никакого отношения к данной катастрофе тире аварии... Именно ему и пришлось лезть в эту чёртову яму...

Сначала они пытались, вернее, надеялись протолкнуть застрявший БТР вперёд. Но не только посредством находящегося на мосту второго бронетранспортёра, которому и отводилась роль толкача. Водители намеревались выпустить вперёд ещё и лебёдку, чтобы зацепиться крюком за ближайшее дерево. Но когда более опытный водитель второго БТРа по своей наивности полез в тёмную воду, то он познал всю коварную сущность данной лужи. А ещё он понял то, что и его личная бронемашина может преспокойненько увязнуть в этой глубокой трясине. И первоначальный вариант с самовытягиванием и дополнительным подталкиванием сзади был признан негодным.

А время-то шло и старый водитель стал медленно замерзать. А потом он принялся ругаться... Но вот все технические детали предстоящей эвакуации уже были выяснены. Бесполезность одних манипуляций рулём, колёсами и двигателем также была установлена. Целесообразность других действий по спасению боевой техники уже была обговорена... И как раз в этот напряжённый момент появился я. Но устные объяснения сообщались мне безотрыва от производственных процессов... Так что моя персона им нисколечко не помешала.

Я уже понял, что этот первый БТРщик, хоть и стоял по пояс в воде, однако он никак не желал нырять всё в эту же лужу.Опытный водила был твёрдо уверен в том, что ему не удастся сориентироваться в ледяной жиже настолько хорошо, чтобы с первого раза найти какой-то лючок, да ещё и вытянуть из него буксировочный крюк. А нырять во второй раз ему не хотелось ещё больше... Так что вариант с самовытягиванием первого БТРа при помощи своей же лебёдки также отпадал начисто.

Зато оставалось другое техническое решение: более эффективное и гораздо энергозатратное. Стоящий на мосту второй бронетранспортёр цеплял буксирным тросом первый БТР. Причём, за его торчащую вверх корму. Оба водителя запускали свои двигатели на всю мощность. И в такой тандемной сцепке обе бронированные многотонные машины должны были преодолеть все силы внутреннего сопротивления одной чеченской лужи.

Я решил им не мешать и направился обратно к Уралу. Водитель был рад как моему благополучному возвращению, так и прояснившейся обстановке на мосту. Я уселся на своё место и мы принялись ждать дальше. Город всё ещё горел... Но эта картина нам уже приелась и поэтому мы больше смотрели на два бронетранспортёра. Ведь именно от них сейчас и зависело наше дальнейшее времяпрепровождение. То ли мы до самого утра проторчим в холодной кабине Урала, то ли нас всё-таки дотащат до более нормального места.

Но время всё шло и шло, а два наших спасательных бронетранспортёра продолжали оставаться на своих местах: один на мосту, а другой носом в луже. Я вновь выбрался из кабины и почавкал вперёд.

Как оказалось, они не сидели сложа руки. Но у них лопнул буксировочный трос. А второго не было. Поэтому стоящий на мосту БТР негромко гудел своим двигателем, потихоньку выпуская крюк из своей лебёдки, расположенной в носовой части бронекорпуса. Операция по нашей эвакуации явно затягивалась.

И тут я решил совершить обходной манёвр...

-Мужики! -обратился я в ночную мглу. -Может вы сначала нас дотащите, а? Тут же недалеко! А мы вам потом свой трос оставим!

БТрщики молчали... Видимо, обдумывали моё предложение...

-Я бы мог тут и до утра просидеть. - продолжал я. -Да у нас в кузове весь сухпай... И спальники! А там бойцы их ждут! Выручайте!

Из темноты послышался голос БТРщика-матершинника:

-Щас!.. Прикинем!

Они совещались минуты три-четыре. Потом кто-то из них прошёлся влево от застрявшего бронетранспортёра.

-Пройдёт... -донеслось оттуда. -Только аккуратненько!

Это было хорошим знаком... Я понял, что обстоятельства сейчас складываются в нашу пользу. Хоть я и приврал... Вернее, чуток преувеличил... Ведь в кузове нашего Урала находились сухие пайки и спальные мешки одной только моей группы. Но ведь пудановские и денисовские солдаты врядли поделятся своими благами... Ну, сухпай ещё выделят, поскольку его утром можно будет вернуть. А вот спальники... И мне сразу же представлялась разрывающая сердце картина: что мои бойцы сейчас сидят голодные и холодные в каком-нибудь окопе... Что и позаботиться о них совершенно некому... Что... Ну, и так далее...

Моё нежданно-негаданное счастье сначало просигналило мне загоревшимися габаритными огоньками работоспособного БТРа. Затем были включены фары. И вот с моста стал тихонечко спускаться спасительный бронетранспортёр. Он аккуратно объехал своего застрявшего собрата. Затем с нарастающим рёвом преодолел эту чёртову лужу... Да и поехал к нашему Уралу...

Когда я добрался до своего повреждённого грузовика, бронетранспортёр уже развернулся к нему задом. Мой водитель стоял наготове с буксирным крюком в руках. Ивскоре всё было готово...

-Смотри! - прокричал из ночи тот самый матершинник. -Чтобы след-в-след! Понял?!

Водитель Урала радостно кивал головой и отвечал ещё более убедительными "Да! Да! Да!". Затем он занял своё место и захлопнул дверь.

-Ну!.. -сказал я. -Готов?.. Ближний свет включи !

Водитель врубил фары и вэтом ближнем свете я смотрел на то, как вперёд двинулся наш тягач-бронетранспортёр. Затем медленно натянулся буксировочный трос... Ещё секунда и... Другая... Вот ещё!.. Рывок!.. Тяжко дёрнувшись, поехал и наш Урал. Сейчас от моего водителя требовалось только одно - рулить строго за БТРом. Потому что ничего другого он и сделать-то не мог. Двигатель Урала молчал... поэтому мы ехали за бронированным тягачом и, как говорится, не жужжали...

Но, Слава Богу... Всё обошлось!.. Бронетранспортёр с нарастающей скоростью плюхнулся в чёрную лужу... Мы послушно совершили то же самое... Правда, когда БТР уже поднимался вверх, мы всё ещё месили эту жидкую грязюку... Потом я смотрел в своё правое окошко, внимательно следя за тем, как наш Урал осторожно объезжает застрявший БеТеР. Вот последние героические усилия!.. Наш грузовик всё-таки задел его задним углом кузова... Но это уже мелочи жизни!..

И вот мы въехали на мост!.. Всё остальное уже было делом техники. Идущий впереди бронетранспортёр даже не остановился, чтобы обговорить дальнейшие действия. Он ехал всё дальше и дальше... За окном сначала мелькали деревья, затем какие-то нежилые постройки... Ржаво-красной громадой показался и тутже исчез комбайн "Нива"... Затем мы ехали уже по сельской улице. Справа и слева проплывали дома с чёрными окнами. Электрического освещения не было ни внутри человеческого жилья, ни в других помещениях, ни на улице. Меня это не радовало и не пугало... Война всё-таки...

Потом чеченское селение закончилось и мы вновь выехали на открытое пространство. В темноте появились какие-то земляные кучи. При свете вспыхнувших ракет стала видна вкопанная в землю наша бронетехника: то ли один, то ли два бронетранспортёра. Солдат я так и не заметил, но тем не менее их присутствие ощущалось. Наверное, по еле тлеющим во мгле огонькам сигарет. В сотне метров справа замаячило белое девятиэтажное здание явно нежилого типа. В отличие от городских многоэтажек оно не горело... В нём сохранились даже оконные стёкла.

А потом мы выехали на асфальтовую дорогу, и наш БТР понёсся ещё быстрее. Скорость всё нарастала и нарастала. Мы сидели в гудящем Урале и напряжённо ожидали окончания нашего путешествия. Как оказалось, аэропорт Северный располагался не так уж и близко от того злополучного моста.

Прошло ещё минут пять или десять... Затем мы остановились у блок-поста и немного подождали, пока танк не освободит для нас дорогу. Мы проехали и Т-80 опять пополз на своё место, чтобы полностью перегородить проезжую часть и пугать всех нежелательных гостей жерлом своей пушки.

Наконец-то мы подъехали к тёмному скоплению бронетехники и грузовых автомобилей, позади которых возвышалось несколько зданий. Наш БТР аккуратно повернул направо, затем метров через сто уже влево. Над нами проплыла какая-то металлическая конструкция снепонятными надписями, очевидно, на чеченском языке. Я едва только успел запомнить слово "Стигл", как наш БТР остановился.

-Всё! - сказал мой водитель. -Вроде бы приехали.

Но он слегка ошибся. Ведь мы же не могли оставить наш повреждённый Урал посреди дороги. Совершив несколько несложных манёвров, бронетранспортёр подтащил наш грузовикпрямо под стенку одного из зданий.

-Всё! - прокричал нам любитель ненормативной лексики. -Трос мы заберём! Потом вернём.

Мой водитель немного занервничал. Ведь этот трос числится именно заним. Но я бы на его месте забыл про эту "мелочь". Ведь мы должны быть крепко им благодарны за своевременную помощь.

-Спасибо, ребята! - произнёс я слегка запоздало. -А вы из какой части?

-Бердск. -прозвучал короткий ответ.

-Спецназ что ли? - уточнил я со внезапно вспыхнувшей радостью.

Наши спасители оказались контрактниками из Бердской бригады спецназа. Было чертовски приятно встретить коллег-разведчиков. И не абы где, а на враждебно-пустынной окраине горящего Грозного, когда над головой пролетело немалое количество смертоносного железа. Да и выручили они нас очень здорово.

А ещё сибиряки-спецназовцы показали нам вход в трёхэтажное здание.Именно в нём и разместился весь наш отряд. Затем бердские спецназовцы уехали обратно на мост. Ведь там ещё оставался тот БТР, который так неудачно застрял в глубокой яме тире луже.

А мы с водителем пошли к чёрной дыре входа. Внутри оказалось ещё темнее. Снаружи хоть ракеты вспыхивали... А тут всё было черным-черно...

-Пароль! -прозвучал грозный окрик.

Я остановился. Ведь мы сделали всего несколько шагов в полной темноте, как вдруг нас остановил угрожающий окрик часового.

-Не знаем! -сказал я. -Мы только что приехали.

-Пароль! - ещё громче и грознее заявил часовой. -Стрелять буду!

За моей спиной находился водитель Урала и я попридержал его рукой, чтобы он перестал топать своими сапогами.

-Мы стоим на одном месте! -произнёс я спокойным тоном. -Пароль не знаем. Позовите старшего!

Но, как оказалось, грозный часовой находился здесь не один. Рядом с ним был и тот самый "старший", на которого я и уповал. Ведь более было нена кого. И он меня не подвёл.

-Идите вперёд! - сказал другой голос. -Только осторожней.

Я медленно двинулся вперёд. Пока мне в грудь не упёрлось что-то твёрдое и округлое. Я быстро поднял руку и наощупь определил, что это был короткий пламегаситель пулемёта ПКМ.

-Солидно... - проворчал я, отстраняясь подальше от торчащего ствола. -Куда дальше? Ай, бля!..

Это я ударился о другое препятствие. То были деревянные и металлические ящики, наполненные землёй и установленные в форме маленького редута. Внутри него и находились пулемётчики: грозный часовой и его старший. Пулемётный ствол был направлен прямо на вход, так что пулемётчику требовалось только нажать на курок... И тогда все вошедшие без приглашений и паролей будут сметены обратно вночь.

Но нам повезло и здесь. Нас не только пропустили внутрь без знания самой главной военной тайны... Старший солдат оказался настолько любезен, что согласился проводить нас прямо до дверей помещения, где и остановился на ночлег маленький отряд Аксайского спецназа.

Идти пришлось минут десять. Ведь во всём здании стояла кромешная тьма. А зажигать спички или зажигалку было запрещено строго-настрого. Ослушавшихся ожидал немедленный расстрел... Или хотя бы обстрел. Ведь чеченские снайпера, по словам старшего, не спят ни днём, ни вечером, ни ночью. Про утро онтак намничего и не сказал. Мы с водителем вздыхали и вполголоса ругались, идя вперёд по коридору. Старший солдат пробирался здесь очень быстро, однако наше продвижение замедлялось отсутствием пола как такового. Вернее, он когда-то здесь имелся. Но потом сюда пришли наши солдаты и отодрали все доски, которые тутже были изрублены в мелкие щепки...

-Печки-то надо топить! - проворчал наш провожатый.

А мы шли за ним следом и спотыкались об поперечные лаги, на которых когда-то и лежали безжалостно уничтоженные доски. Странное дело, но до толстых брусьев-лагов ловкие руки солдат пока что не добрались...

-Хоть бы гвозди что ли позагибали!?

Но приглушённый вопль моей исстрадавшейся за день души так и остался безответным. Мы уже пришли... Вернее, вошли в небольшую комнату...

-Ну, наконец-то! - со вздохом облегчения воскликнул Тарасов. -Всё нормально?

Он сидел за маленьким столиком, на котором горела самодельная коптилка. И, как я понял, ждал именно нас. Потому что сразу же поднял свою голову на скрип открываемой двери.

-Всё нормально? повторил Тарасов, вставая со своего места.

-Так точно! -ответил я. -Машина в сохранности. Стоит снаружи. То есть перед крыльцом. Около противоположной стенки.

-Хорошо. Сейчас схожу. -произнёс товарищ подполковник. -Вот тут на вас обоих ужин оставлен. Поешьте и сразу спать. Вот ваши места!

Командир нашего отряда показал сначала на грубо сколоченный столик, на котором было два котелка, хлеб и пара кружек с чаем. Затем он ткнул рукой на нары, где оставалось немного свободного пространства.

-А можно я в кабине посплю? -спросил солдат-водитель.

-Там же холодно! - возразил Тарасов.

Но боец роты матобеспечения тутже заявил, что у него там одеяло припасено, да и не привыкать ему ночевать в своём Урале. Комбат подумал и всё-таки дал своё согласие.

Тем временем я осмотрел тускло освещённую комнату. Справа находились трёхэтажные нары, на которых сейчас спали наши разведчики. Рюкзаки спальники находились наполу под нижним ярусом. А вот личное оружие каждый имел при себе. Поэтому вперемешку с неснятой обувью торчали и приклады. Места на нарах было маловато и люди спали, прижавшись друг к дружке как селёдки в бочке. Но на нас с водителем места всё же имелись...

-Ну, давайте-ка! -поторопил нас комбат. -Рубайте пошустрей! А я пока подожду. Вместе с водителем пойду.

За несколько минут мы проглотили оставленный нам ужин, запили его остывшим чаем и теперь можно было отправляься на боковую. Комбат с водителем ушли к Уралу, а я, не раздеваясь и не разуваясь, улёгся на указанное Тарасовым место. Как выяснилось, эти трёхярусные нары были сколочены из всё тех же половых досок. Поэтому в них попадались и гвозди. Правда, загнутые. Данное обстоятельство меня порадовало. Потом я подумал, что эти сто километров до Грозного мы проехали часов эдак завосемнадцать-двадцать. И дались они нам достаточно тяжело. Так что день нам сегодня выдался трудный. Затем я уснул.

Уже засыпая, я слышал то, как вернулся Тарасов. Однако он не лёг отдыхать, а остался дежурить до самого утра. Комбат всё-таки... Хоть и свободный.

*

Глава 5. ЧЕЧЕНСКАЯ ВОЙНА. АЭРОПОРТ СЕВЕРНЫЙ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Наше первое утро в городе Грозном началось ещё затемно. К этому времени сделанная из гильзы коптилка совсем уж погасла и поэтому нам пришлось собираться всё втой же темноте.

-Каждый берёт один рюкзак и один спальник! -командовал ротный Батолин. -И сразу выходит! А на улице разберёмся, кому что принадлежит. Главное - чтобы здесь ничего не оставить! побыстрей-побыстрей.

Из злодейского коридора уже слышались топот сапог и приглушённая ругань тех, кому только что "посчасливилось" споткнуться об эти коварно притаившиеся брусы-лаги... кто-то даже упал впотьмах, загремев всем своим железом... Ему помогли подняться и народ побрёл дальше. Но постепенно все наши бойцы практически без особых потерь выбрались наружу, то есть на улицу. Ротный лично убедился в том, что комната нашего проживания теперь осталась совершенно пустой и только после этого тоже побрёл к спасительному выходу. Хоть мы и опередили его, то есть находились уже на первом этаже... Но Батолинские матюки были слышны и здесь...

Минут через двадцать выяснилось то, что у нас случилось ЧП.Вернее, оно произошло ещё ночью. Но обнаружилось только сейчас. У замполита Чернова украли фляжку спирта.

-Блин, что за утро?! - вполголоса возмущался Юра Денисов. То об верхние нары головой!.. То эти брёвна с гвоздями...То бойчилы спирт свистнули...

-Не утро, а сплошное расстройство! -подтвердил я.-И спать ещё охота... Жуть!

Несколько минут мы обсуждали наши вчерашние приключения, особенно миномётный обстрел и злоключения перед огромной лужей... Но потом наш разговор опять вернулся к теме о ночной пропаже.

-Это абсурдв квадрате! - заявил безаппелляционным тоном командир третьей группы капитан Пуданов. -Абсурд первый - у замполита был чистый спирт! И это у того человека, который должен следить за нашим "облико морале"!.. Абсурд второй - этот чистейший медицинский спирт у него украли!

Через минуту-другую к офицерам подошёл сам Чернов и подтвердил оба... скажем так, "абс-тоятельства"! Совершённое кем-то преступление тутже было признано социально опасным и особо вредным для одного отдельно употребившего алкоголь организма. Весь личный состав по приказу ротного построился у кирпичной стенки...

-Лицом ко мне! - командовал Батолин. -Командиры групп, проверить личныйсостав!

Несмотря на всю комичность случившейся трагедии двойного абсурда, да ещё и самопроизвольное построение лицом к стенке... В общем, я обошёлсвоих бойцов-разведчиков, пристально-пытливым взором всматриваясь в их полусонные лица и почти что честные глазки. На этом следственный эксперимент в моём подразделении был завершён. Виновные отсутствовали полностью и абсолютно, поскольку ни от одного из моих солдат не разило свежевыпитым медицинским "лекарством". Такой же результат оказался и у Юры Денисова. Его архаровцы в злоупотреблении спиртным также замечены не были. Аналогичная ситуация сложилась и у капитана Пуданова.

-Спецназ работает чисто! - пошутил Денисов, закурив сигарету с самым довольным видом. -Ведь могут же!

Сейчас мы дожидались Батолина, который вместе с замполитом проводил экспресс-допрос РМОшных бойцов-водителей. Увы, и те оказались крепкими орешками... Злодейски похищенный алкоголь так и пропал в безвестности...

-Вот вам и абсурд N3! -прокомментировал результаты проверки командир роты. -Спирт украли, но до сих пор не выпили!

Замполит Чернов находился тутже, однако он не стал уточнять про предыдущие абсурды... Которые обозначались номерами 1 и 2.Сейчас ему было не до таких мелочей.

-И ведь никто же незнал! - сокрушался он вполголоса. -Я вчера поленился свой рюкзак наверх отнести, вот и поплатился!

Ротный тут хмыкнул и сказал, что в нашем отряде ещё осталось целых две фляжки спирта. После осторожных и всё же наводящих вопросов командиров младшего звена выяснилась окончательная картина.Оказывается, ещё позавчера начмед бригады майор Новиков выдал на всех убывающих в Грозный целых три флягжки со стопроцентным спиртом. Причём, по одной на каждую разведгруппу. Однако комбат Тарасов, кое-кто из ротных, да ещё и один замполит... Все они вошли впреступный сговор, решив взять исключительно под свой личный контроль целостность и сохранность этих "медикаментов". Воспользовавшись святой наивностью и чрезмерной доверчивостью своих командиров групп, трое вышестоящих военачальников, коварно злоупотребляя служебным положением, распределили этот спирт между собой. Видите ли, они захотели уберечь младших офицеров от всевозможных на войне соблазнов... Ведь чистым спиртом можно не только спинку растереть. Например, компресс сделать на простуженное горлышко или там ещё кой-чего... Однако, как выяснилось, не судьба была... Не судьба!

-Ну, вот и доигрались... -проворчал капитан Денисов. -Ни себе, ни людям!..

Он хоть и был к спиртному почти равнодушен, однако отлично понимал все дальнейшие перспективы... Которые не замедлил озвучить лично командир РГ N1. Поскольку я относился флегматично лишь к спиртосодержащим жидкостям, но только не к воинской дисциплине в своей группе.

-Зато солдатики обопьются- будь здоров! Автоматики возьмут, палить во все стороны станут! Кайф, да и только!

Мы бы ещё долго рассуждали на столь животрепещущие темы, однако из вышестоящего штаба пришёл комбат Тарасов, который сразу же стал выдавать нам ценные указания и крайне важные директивы местного военно-политического руководства. Стало быть, из Верховной Ставки аэропорта Северный.

Военное начальство начало заботиться о нашем отряде спецназа аж с самого утра. То есть даже не позавтракав! Для проживания личного состава была выделена одна большая палатка. Грузовые автомобили Урал отныне могли стоять не где попало, а на специально отведённой стоянке. Боевые задачи нам "нарезались" самые что ни на есть ответственные и важные: по большей части ночная охрана и стойкая оборона самого наиглавнейшего объекта во всём Грозном, то есть теперь уже нашего аэропорта Северный.

При уточнении боевой обстановки выяснилось, что непосредственно на само здание аэропорта Северный чеченские сепаратисты-террористы больше не нападают. Вернее, уже почти не нападают. Видимо, они уже окончательно смирились с утратой столь стратегически ценного объекта в оборонительно-наступательных действиях. Своей бомбо-штурмовой авиации у боевиков теперь не имелось, поскольку всеих Л-39 в полном составе полегли в неравном сражении с неопознанными летательными аппаратами, которые месяц назад случайно так заскочили в воздушное пространство как Чеченской Республики, так и в зону ответственности ПВО России. НЛО расстреляли здесь всё, что им было тут нужно... после чего опять улетели. Причём, всё в том же неизвестном направлении, откуда и появились.

Таким вот образом военно-воздушные силы независимой Ичкерии были уничтожены, даже не успев взлететь. Возможно именно поэтому взлётно-посадочные полосы что в аэропорту Северный, что на аэродроме Ханкала... Эти бетонные сооружения достались нашим войскам практически без боя. Чего нельзя было сказать о прилегающих квзлётке зданиях и инженерно-технических сооружениях. Им досталось довольно-таки неплохо.

Естественно, что самым первым на наши любознательные глаза попалось то двухэтажное здание, в котором мы провели нынешнюю ночь. Судя по имеющимся в нём пробоинам и другим разрушениям, сюда угодили как авиационные бомбы, так и артиллерийские снаряды. Несмотряна это, здание продолжало стоять и дарить кров всем желающим. Это только водном торце двухэтажкибыла сорвана часть крыши и полностью отсутствовал внешний угол строения. Также имелись внушительные пробоины и даже провалы, образовавшиеся после соприкосновений со взрывателями артснарядов... Более округлые дыры свидетельствовали о высочайшей точности попаданий из танковых орудий, которые лупили самой что ни на есть прямой наводкой. А в остальном это здание сохранило хорошие строительно-несущие свойства, качества и параметры... В общем, от дождя и снега оно пока что не разрушалось, близких эпицентров землетрясений также не предсказывалось... А шустрые танкисты и артиллеристы уже давным-давно уехали дальше... Чтобы оттачивать своё мастерство в городе Грозный.

Как и положено по праву победителей-первопроходцев, это двухэтажное здание досталось сибирякам-спецназовцам из далёкого городка Бердск. Они тут обустроились насколько это позволяли имеющиеся обстоятельства и подручные материалы. Бердские мужики поделились своей жилплощадью и с нами. Но, увы, только лишь на одну ночь... Да и то... Которая уже прошла.

Вот и получалось так, что теперь нам следовало решать свои жилищные проблемы своими же собственными силами. Рядом с честно завоёванной сибиряками двухэтажкой находилось более современное здание, в котором раньше размещались комнаты отдыха для лётного состава и непосредственно гостиница. Эти пять этажей, конечно же, выглядели гораздо солидней... Да только вот и в них залетели какие-то боеприпасы, которые особых повреждений капитальным стенам здания хоть и не причинили, но сильный пожар всё-таки вызвали. Огонь тут бушевал вовсю и из многих оконных проёмов вверх протянулись чёрные языки копоти да сажи.

Однако лучше жить вкапитально построенном здании, чем в наспех поставленной палатке. И мы бы сейчас не отказались от того, чтобы поселиться именно вэтой пятиэтажке. Особенно на её втором... Ну, или хотя бы третьем этаже... Увы, но первый уровень уже был занят. Там проживали. Это было видно по занавешенным брезентом или же забитым фанерой окнам.

Но Верховное Главнокомандование аэропорта Северный своей щедрой рукой выделило нам целую палатку, которая уже стояла по ту сторону пятиэтажки. И особого выбора у нас не имелось. Поэтому мы покорно и почти что беспрекословно стали готовиться к неизбежному- обустройству на новом месте.

Но перед убытием в палатку мы сначала позавтракали. Каждый боец получил по коробке сухого пайка, после чего все принялись грызть холодную кашу, которую нам с большим трудом удавалось выковыривать из консервных банок. Однако никто не роптал. Все понимали, что подогреть пищу сейчас попросту негде, а поэтому нам следует сильнее ковырять ложками и энергичнее работать челюстями...

-И тогда настанет нам счастье!

Шуточки сейчас у нас были хоть и плоские, но очень даже уместные. Ведь почти что прифронтовой аэропорт Северный уже проснулся и зажил своей военно-полевой жизнью. Поблизости с характерным рёвом прогревались двигатели БМПешек, выпускающие в серое небо чёрные клубы дизельного выхлопа. На взлётке гудели вертолётные турбины. Какой-то охрипший солдат надрывно звал "товарища прапорщика". По разным направлениям проезжали грузовые машины, санитарки и иногда УАЗики. Военный люд сновалтуда-сюда... И даже обратно, то есть по диагонали.

-Ну, вот... -сказал Юра, закончив свои зубоукрепляющие упражнения с сухпайком. -Народ тут уже вовсю воюет... А мы давимся замёрзшей кашей!

-Чайку бы сейчас! - мечтательно пробурчал я, старательно работая челюстями. -А то...

Но кипятка у нас не было и поэтому чаепитие пришлось отложить на обед. По окончанию военного завтрака наши солдаты повыпрыгивали из кузовов, а их командиры выбрались из кабин. Для всех приём пищи был окончен. Пора было заняться чем-нибудь полезным, нежели запросто так баловать червячков в желудках.

Пока наши водители совместными усилиями перегоняли все Уралы на указанное место стоянки, командиры занялись проверкой укомплектованности личного состава военным снаряжением и прочим имуществом, включая оружие, связь, оптику и боеприпасы. Для начала было проверено оружие на разряженность, то есть на наличие или отсутствие позабытого патрона в канале ствола. А после этого всё остальное пошло в обычном режиме. Покажите одно... Вытащите другое... Продемонстрируйте третье...похвастайтесь четвёртым... Предъявите пятое... Ну, и так далее. Словом, проверка была очень дотошной и крайне придирчивой. Ведь за истёкшие сутки бойцы запросто могли что-либо утерять, промотать, проглядеть, прошляпить и профукать... Словом, про_бать!

Привычный и рутинный процесс уже подходил к своему логическому завершению, когда я вдруг заметил, что стоящие передо мной водной шеренге бойцы стали смотреть не на меня, а куда-то в сторону. При этом их лица вытянулись, а глаза округлились. чтобы выяснить в чём же дело, я развернулся внужную сторону и буквально обомлел. Такого я ещё не видел никогда: ни в Афганистане, ни в мирнойсвоей жизни...

По дороге медленно ехал Урал-наташка... То есть обыкновенный военный грузовик с открытым кузовом. Брезентовый тент отсутствовал, имелись только деревянные борта... Вернее, их остатки... Но прежде всего в глаза бросилось огромное белое полотнище с большущим красным крестом. Это была обыкновенная простыня, закреплённая на древке наподобии флага. Затем я заметил то, что и само полотнище с красным крестом, и вся кабина Урала, и даже капот с крыльями... Везде были пулевые и осколочные пробоины. Аккуратно округлые и овальные, рваные с торчащими краями и длинные щелевидные... Невольно создавалось впечатление, что по этому Уралу специально вели интенсивный автоматный и пулемётный огонь... Также специально рядом с ним подорвали несколько осколочных снарядов... И после всего этого "испытания" донельзя расстрелянный грузовик выпустили в Грозный... И он ещё ехал!.. Хоть и медленно, но из-за перегруженной дороги... Урал ехал...

Я не видел водителя. Вместо лобовых и боковых стёкол были установлены бронированные листы с узкими прорезями для обзора. На этих толстенных прямоугольниках тоже виднелись многочисленные царапины... А потом я внезапно увидел то, что Урал-Наташка вёз в своём открытом кузове.

-Равняйсь! Отставить! Карась! Равняйсь! Смирно! Два шага вперёд - шагом марш! Кру-гом! Равняйсь! Равняйсь, я сказал!

Хоть и не сразу, но солдаты всё же выполнили мои резкие и быстрые команды. Теперь шеренга бойцов стояла спиной к приближающемуся Уралу. Вечно неугомонный Наместников попытался было опять посмотреть на расстрелянный грузовик с белым флагом... И страшным грузом в открытом кузове... Но я рявкнул ещё раз и должный порядок был восстановлен... Моя разведгруппа стояла не шелохнувшись... Зато перед моими глазами стало медленно проплывать, пожалуй, самое ужасное зрелище в моей жизни.

В кузове Урала находились тела погибших солдат и офицеров нашей Российской Армии. Их было так много... Ведь эти трупы лежали в одной большой куче... Причём, друг на друге... И мёртвые бойцы и командиры, мотострелки и десантники, другие солдаты... Все они лежали внаброс... И эта куча погибших была слишком большой. Может быть их общее количество насчитывало человек тридцать... А может все сорок или даже пятьдесят. Я не мог это определить даже приблизительно... Потому что вершина пирамиды из человеческих тел возвышалась над верхним срезом деревянных бортов... Вернее, над их остатками.

"Боже мой! -думал я, пребывая в жутком оцепенении. -Боже ты мой!.. Сколько их тут? И это за один рейс?!.. Бож-же т-ты мой!.."

Я ещё ни разу в жизни не видел такого огромного количества мёртвых тел... А тем более столько погибших солдат и офицеров! Даже в Афганистане мне не доводилось встречаться с чем-то подобным... Самое большее что я видел - это пять или шесть трупов солдат Ахметшинской группы, попавшей в засаду... Но они лежали на носилках. И каждое тело было тщательно обёрнуто в блестящую непрозрачную плёнку... а тут...

А в январе1995-го года наших погибших воинов вывозили из города Грозного вот на таком расстрелянном Урале. Похоронные команды подбирали их прямо на улицах и во дворах микрорайонов... Там, где они попали под перекрёстный или прямой автоматно-пулемётный огонь, под разрывы гранат или под беглый миномётный обстрел. Тела убитых бойцов находили на их последних боевых позициях... Получив серьёзные ранения, наши ребята медленно истекали кровью в подъездах и квартирах, подвалах и других убежищах... Откуда их, уже остывших и сжавшихся в комок перед кончиной... Откуда их выносили местные жители, чтобы затем уложить на газоны и обочины дорог. Одним словом, трупы наших военнослужащих находили именно там, где их и настигла беспощадная и ненасытная смерть.

"Боже мой!.. А лейтенант... Боже мой!"

Урал-Наташка с обломками досок вместо привычных бортов сейчас проезжал как раз напротив меня. Причём, с самой минимальной скоростью. И лежащий с краю молодой парень с двумя лейтенантскими звёздочками... Он улыбался мне дико и страшно... Как бы демонстрируя мне все свои зубы!

Я впал в ещё больший шок... Пока не понял одну простую вещь - лицо погибшего лейтенанта обгрызли одичавшие собаки. Ведь нам об этом рассказывал Стас, который совсем недавно вернулся из Грозного... Что бездомные псины от голода совсем уже озверели... И теперь они едят лежащие на улицах трупы...

"Вот бедняга!.. Молодой парень!.. Ему бы жить да жить!.. А теперь его везут... Вот в таком виде... Боже ты мой! За что же это всё!?"

Застывший напротив Урал внезапно дёрнулся вперёд и поехал дальше. Я машинально посмотрел ему вслед и заметил ещё одну "деталь". Через низкий задний борт наружу торчало несколько ног. И мне сразу же вспомнился эпизод из какого-то старого фильма про гражданскую войну. Когда на обычной крестьянской телеге в деревню привозят тела убитых то ли красноармейцев, то ли белогвардейцев. Правда, это был постановочный эпизод художественного фильма... Но даже в кино все эти трупы в белом исподнем белье и торчащими из телеги голыми ступнями... Мелко подрагивающими на ухабах... всё это смотрелось очень жутко.

А здесь было не кино. Совсем не кино... Тут была самая настоящая действительность. Вместо обыкновенной крестьянской подводы теперь ехал донельзя прострелянный Урал-Наташка с продырявленной во многих местах белой простынёй и истрепавшимся красным крестом. Вместо нескольких тел в нательных рубахах и с босыми ногами... Вместо них сейчас вповалку лежало 30-40 трупов,одетых в камуфлированное и обычное обмундирование... Обутых кто вботинки-берцы, кто в сапоги.

"Прогресс, так сказать, налицо! Заместо телеги с лошадью - современный Урал!.. Вместо исподнего белья и босых ног - уставная форма одежды и обувь! Тогда везли трёх-четырёх, а теперь тридцать-сорок!.. Современная стадия гражданской войны... Только вот одичавших собак-людоедов тогда вроде бы не было!.. Тогда ещё успевали хоронить... Не в пример нынешнему времени!"

Я медленно брёл позади своей группы, направлявшейся сейчас в предоставленную палатку... Я исподлобья смотрел на колыхающиеся при ходьбе солдатские спины с РД-54, из которых торчали деревянные рукоятки сапёрных лопаток... Я слушал то, как чавкает под ногами холодная грязь... А мысли мои всё ещё витали в воздухе. Причём, над тем самым Уралом со сваленными в общую кучу телами.

Я отлично понимал то немаловажное обстоятельство, что бойцы из похоронной команды занимались эвакуацией погибших как в минуты настоящего затишья, так и в ходе вялотекущих перестрелок. А может быть они загружали трупы на какой-нибудь спокойной улице, но на обратной дороге всё же попадали под вражеский обстрел. Ведь этот самодельный флаг, сотворённый из обычной армейской простыни и нашитого на неё красного креста... Этот широко известный символ всеобщего гуманизма знают все участники нынешней войны... И вроде бы даже достигнуто соглашение о том, чтобы обе стороны не стреляли друг вдруга во время эвакуации погибших... Ведь трупы надо убирать всем: как нашим, так и чеченам. И тем не менее этот белый флаг с красным крестом уже был прострелян во многих местах, а материя по краям начала рваться так, что это стало заметно даже издалека. Видать, принципы человеколюбия нынче приветствуются не всеми. Раз уж можно вести огонь по Уралу похоронной команды.

Что тут ни говори, но моё настроение было испорчено на весь оставшийся день. Мои подчинённые, которым всё-таки удалось разглядеть страшный груз проехавшего Урала, тоже пребывали в удручающем состоянии. Ведь одно дело - ехать на чеченскую войну, которую так часто показывают на телеэкранах. И совершенно другое дело - когда впервые в своей жизни столкнёшься со столь ужасающим зрелищем... Когда в непосредственной близости провезли такое большое количество убитых на войне сверстников. Таких же молодых, как и все наши остальные бойцы... То есть, наши живые солдаты.

"Да-а-а... -думал я. -Такой войны мне ещё не доводилось видеть... Афган по сравнению с Чечнёй - это детская прогулочка... Хоть там и пустыни были, и горы, да ещё и в чужой стороне. а здесь... Всё знакомое и привычное: одноэтажные дома на окраинах, хрущёвки и девятиэтажки в городских кварталах. Противник вооружён точно таким же оружием. Взрослые чеченцы служили в нашей Советской Армии, а значит многое знают и понимают что да как. И главное - что все они разговаривают на русском языке!.. Хоть и с чеченским акцентом. Но всё-таки они выросли в одной культурной среде - в нашем общем на всех Советском Союзе! И мы же сейчас... Да с ними же и воюем!.. Это даже не тройной абсурд!.. Судя по такому количеству убитых, это самый настоящий кошмар и ужас! Боже ты мой!.. Сколько же их там было?!.. В этом кузове?!"

Разведгруппа уже завернула за угол пятиэтажной гостиницы. Там мы и обнаружили три большие палатки, одна из которых была выделена для нашего в ней проживания. Мы подошли вплотную к дальнему брезентовому жилищу, обследовали его снаружи и изнутри... После чего пришли к невесёлому мнению... Что жить здесь, конечно же, можно, но только для этого нам придётся сильно постараться.

-Окон нет, печек тоже, палатка необкопана, кроватей наберётся всего с десяток... Внутри лужи и грязь...

Только что подошедший капитан Батолин спокойно выслушал мой подробный доклад о состоянии обнаруженного объекта, после чего лично отправился на обследование выделенной нам палатки. Как говорится, "на всё про всё" у него ушло минут с пять.

-Окна надо найти! - командир роты начал бодро перечислять первоочередные наши мероприятия по доведению военного жилья до нормальной кондиции. -Печки тоже!.. Нужно раздобыть где угодно! В наших Уралах надо взять все лопаты: чтобы обкопать снаружи палатку и засыпать внутри все лужи... И кровати... Надо их зародить!

-А где их рожать? - вполне так резонно полюбопытствовал капитан Денисов. -В Грозном? Или прямо тут? На аэродроме...

-В аэропорту Северный! - то ли подправил, то ли заявил командир роты. -Где угодно... Но кровати надо родить!

Первоочередная боевая задача была поставлена. Но помимо любых кроватей нам следовало "родить" две печки с трубами и штук шестнадцать окон. Ну, или хотя бы куски фанеры, чтобы распилить её на квадраты пятьдесят на пятьдесят сантиметров, которые можно было бы вставить в оконные проёмы палатки. Что являлось не менее важным, чем печки. Эти проёмы снаружи прикрывались откидными клапанами, но от мороза это не спасало абсолютно. Поэтому нам следовало раздобыть где угодно либо фанеру, либо стандартные окна для армейских палаток... Эти квадраты из полупрозрачного оргстекла, окаймлённые деревянной рамкой.

Положение было практически безвыходное. Из наших Уралов принесли все лопаты, которых оказалось семь штук. Чтобы рабочий инструмент не простаивал на неизбежно-обязательных перекурах, четырнадцать бойцов были зачислены в землекопы. А весь остальной личный состав отправился на все четыре стороны, но не далее чем на сотню метров. Причём, со вполне конкретной целью... Ну, чтобы на нашем белом свете из ниоткуда появились кровати, печки, окна...

"Или же, как говорится, на худой конец куски фанеры... Или же доски любого размера... Или хотя бы листы железа... Ну, хоть что-нибудь!"

Вот так...Спустя лет двадцать после появления знаменитой кинокартины "Иронии судьбы", в которой с лёгкой руки режиссёра Ильдара Рязанова четверо мужиков сначала отправились в баню, затем прямо в раздевалке стали пить пиво... А потом и водочку... Когда из небытия да на белый свет появилась ещё одна бутылка беленькой, при виде которой и прозвучал тот сакраментальный вопрос... "Ты их рожаешь что ли?" После чего это шутливо-риторическое изречение пошло гулять направо и налево по всей нашей огромной стране... А перекочевав и в Вооружённые Силы приобрело вполне конкретно-практический смысл... Вот так... В январе1995 года наши солдаты отправились рожать кровати, печки-буржуйки и хоть какое-то подобие окон для армейской палатки...

И увы... И Слава Богу... Но результаты оказались не столь печально-плачевными, и не такими уж радостно-оптимистичными. Особо так не удаляясь от места сбора, наши разведдозоры умудрились найти одну печку, но без единой трубы... Также они приволокли два небольших листа фанеры и один железа. Зато двухярусных кроватей раздобыли штук с десять. На этом процесс военно-полевых родов был завершён.

-Больше ничего нет!

Эта фраза звучала как заколдованная. Все бойцы, как сговорившись, произносили её с неотвратимым постоянством. Данное обстоятельство было вполне объяснимым. Ведь аэропорт Северный сейчас представлял собой огромный военный муравейник, в котором обитает не одна тысяча муравьёв-солдат, которые по совместительству являются ещё и рабочими муравьями. И всем им нужно где-то жить и на чём-то спать. Причём, желательно в тепле и не под открытым зимним небом. Варианты с внутренним пространством бронетехники и брезентовыми кузовами грузовиков со счетов, конечно же, не списывались, однако признать их самыми лучшими- это было с явной такой натяжкой. Ведь температура воздуха сейчас составляла несколько градусов мороза. Во всяком случае пар от дыхания был виден очень чётко.

Поэтому мы довольствовались тем, что и раздобыли. Палатку обкопали по всему периметру, то есть углубили в промёрзшую землю нижние края брезента и присыпали их этим же свежевыкопанным грунтом. Это делалось для того, чтобы снизу в палатку не задувал холодный ветер. Для аналогичной цели на пустые оконные проёмы были опущены внешние клапаны, которые для большей"теплоизоляции" привязали как можно крепче. Печка по причине отсутствия труб так и осталась стоять без особой надобности. Кроватей на всех не хватало...

-На сдвоенные кровати лягут по трое или даже по четверо... -предложил со вздохом ротный. -Хоть в тесноте, да не в обиде.

-И теплее будет. - сказал я. -Холодно же!

Это являлось суровой реальностью. Использовать печку мы не могли, иначе задохнулись бы от скопившегося внутри дыма. Поэтому наша палатка защищала людей только от уже моросящего дождя или же возможного ночью снега. С таким же успехом мы могли бы переночевать в кузовах Уралов, выложив на дно бронежилеты и укрывшись от холода в спальниках. Но только лишь единожды... Основную базу следовало подготовить как для своего проживания, так и для последующих за нами разведгрупп. Ведь мы прибыли сюда не на один день и даже не на неделю. Мы приехали в город Грозный надолго. А все эти военно-бытовые неудобства - они постепенно исчезнут... А может быть и мы к ним привыкнем. Да и перестанем их замечать. Мы же знали, что едем явно не на курорт.

Война - она и в Африке война... А в городе Грозном тем более.

*

Глава 6. БОЕВАЯ ОБСТАНОВКА.

После полудня мы, то есть капитан Батолин и трое командиров групп, отправились изучать как сам аэропорт Северный, так и его близлежащие окрестности. Данное мероприятие имело важное для нас значение. Всё то, что мы видели лишь издалека, теперь предстояло обследовать в непосредственной близости. Ведь наши разведгруппы должны обеспечить всеобщую безопасность. А ведь в каждой части во всех подразделениях, расположившихся здесь имеются свои часовые, причём, в немалом количестве. Однако все эти меры предосторожности принимаются на случай внезапного нападения боевиков. Тогда как мы должны были обезвреживать неприятеля,желательно, на подходе к территории аэропорта. Ну, или хотя бы в момент открытия огня. А вот стрелять им вдогонку - это являлось бессмысленной тратой боеприпасов.

Поэтому нам следовало досконально изучить всю округу, да ещё и так хорошо, чтобы мы могли спокойно на ней ориентироваться в тёмное время суток. Также нам полагалось ночью тут ездить, бегать и ходить. А если понадобится, то и ползать. Но это в самых крайних случаях. Ведь по такой мерзкой грязи и ходить-то противно. Ну, и так далее... В общем, мы пошли на доразведку окружающей местности. Ни много это, ни мало, а именно так.

Мы уже было дошли до угла пятиэтажной гостиницы, когда нас посетила гениальнейшая идея: прихватить с собой нескольких бойцов. Ведь мало ли что может попасться нам на пути?!.. Вдруг боевики, никем ещё не добитые... Или какой-нибудь подходящий стройматериал... Например, тонкая фанера. Печка тоже сгодится...

Вскоре военный наш экскорт прибыл и занял достойное место в арьергарде. Мы прошли между бердскими бронетранспортёрами и их же двухэтажкой, после чего наша гоп-компания оказалась на большой дороге. Справа находились те распахнутые настеж железные ворота с загадочно-перевёрнутой надписью "Стигл". Всё это я видел нынешней ночью. А сейчас был день, и окружающая действительность выглядела более понятно. Мы уже знали, что находится за этими вратами: слева две большие палатки с функциями морга, а справа автостоянка с выстроенными в один ряд БТРами и грузовиками, среди которых находились и наши Уралы. А прямо по курсу располагалось когда-то просторное поле, ныне занятое какой-то мотострелковой частью с её неизменными КУНГами, заляпанной бронетехникой и разнокалиберными палатками.

Изучив визуальным методом всё обозреваемое пространство за распахнутыми воротами, мы развернулись в строго противоположную сторону и медленно-прогулочным шагом направились вглубь обширнейшего аэропортовского хозяйства. Поначалу слева тянулась длинная стена уже знакомой нам двухэтажки, в которой проживали лишь сибиряки. А вот справа нашему любознательному взору открылась примечательная картина местного противопожарного депо. Краснобелые спецавтомобили были извлечены из своих боксов и теперь находились прямо перед своим зданием. В освободившихся помещениях сейчас проживали военные люди. Правда, наши армейские технари-умельцы не забывали и про явно трофейные спецавтомашины. Чтобы не дать им окончательно пропасть, то есть чтобы эти пожарные автомобили полностью не сгнили под открытым небом с вечными атмосферными осадками...

В общем, вокруг спецавтомобилей кипела самая настоящая работа. Наши бравые техники, вооружившись ключами и прочим инструментом, с весёлым азартом занимались разукомплектованием двигателя очередной своей краснобелой жертвы. Такое ценное оборудование как карбюратор и электрогенератор уже находились в открытом ящике. И сейчас работа кипела над другими узлами да агрегатами. Как мне показалось, дело дошло уже до радиатора и помпы.

-Об-балдеть... -проворчал Юра Денисов, когда мы миновали увлечённых своим делом военных автолюбителей. -Прямо средь бела дня...

-А чего им стесняться? - усмехнулся ротный Батолин. -Трофейное же...

Я ещё раз оглянулся на противопожарный спецавтомобиль с поднятым капотом. Наши механики действительно не обращали никакого внимания на большое количество военного народа, который либо шёл пешком по дороге, либо проезжал на броне или в машинах. Ведь у всех сейчас имелись персонально свои задачи или обязанности. Именно поэтому никому и дела не было до каких-то трудолюбивых техников.

А мы шли дальше. Справа и слева располагались какие-то подразделения, куда нам вход был явно заказан... Поэтому наш маршрут пролегал далее... Вскоре мы вышли на открытое пространство со взлётно-посадочными полосами, рулёжными дорожками и непосредственно самолётными стоянками.

Ну, разумеется... Первым в наши глаза бросился пассажирский Ту-154, совсем ещё недавно принадлежавший Президенту Чечни Джохару Дудаеву. Этот красавец-авиалайнер невозможно было не узнать. Ведь на цветной суперобложке своей книги Джохар Дудаев сфотографирован именно на фоне своего самолёта. Я эту автобиографическую повесть чеченского Президента, конечно же, не читал. Но как утверждали всезнающие журналисты, генерал Джохар Дудаев торжественно обещал всем своим согражданам, что ему удастся сделать из провинциальной Чечни второй Кувейт... То есть превратить их бедную Чеченскую Республику в экономически процветающую страну, чьи граждане так и купаются внефтедолларах. Ну, и со всеми полагающимися дополнениями.

Местные жители поверили своему Президенту. Но процесс кувейтизации Чечни был прерван в декабре 1994-го года, когда на потенциально богатейшую территорию мира хлынули две бронированные лавины. То ли Великий Северный Сосед тоже захотел пробраться в Кувейты... То ли ему стало обидно и грустно... То ли грудная жаба замучила.

Но первыми сюда прилетели всё те же Неопознанные Летательные Объекты со старательно закрашенными бортовыми номерами. И вот теперь этот "белоснежный красавец-лайнер" Ту-154 пребывал на своей официальной стоянке в самом плачевном виде. НЛО поразили президентский самолёт несколькими сгустками плазмы, тщательно закамуфлированными под обыкновенные советские ракеты класса "воздух-земля". И беззащитно-мирная ТУшка оказалась на бетонной поверхности едва ли не в лежачем виде. Целой осталась только одна стойка шасси. Две другие надломились и окончательно самоликвидировались. То есть восстановлению они уже не подлежали ни при каких обстоятельствах. Однако на самолёте имелись и более заметные повреждения... В результате применения уже упомянутых сгустков плазмы у Ту-сто пятьдесятчетвёртого совершенно и бесповоротно отвалилось одно крыло. Да и белый фюзеляж прорезала чёрная мрачная трещина. Причём, в том самом месте, где вытянутый корпус самолёта несколько так изогнулся. Вернее, элегантно переломился.

-Нда! - сказал капитан Пуданов, глядя на практически уничтоженный авиалайнер среднемагистральной дальности. -Жалко!

-Может быть ещё починят? -предположил ротный.

-Кто? -поинтересовался я. -Вот эти? Которые сейчас пожарку разбирают?!

Мой язвительный полунамёк - полувопрос попал в самую точку. Пока на эту взлётку прибудут гражданские авиаремонтники, слегка повреждённый президентский самолёт уже растащат на военные сувениры. Желающих найдётся превеликое множество. ведь бесхозная техника завсегда притянет к себе огромную массу Мастеров Самоделкиных, а также целую ораву повзрослевших Винтиков и Шпунтиков.

-Во-он... -капитан Денисов ткнул рукой вдаль. -Для них работы хватит!

В километре от нас находились радиолокационные станции чехословацкого производства. Это были небольшие и аккуратные РЛСки "Тесла", предназначенные для использования на сугубо гражданских аэродромах. Они тоже "попали под раздачу". Видать, Неопознаваемым Летунам страсть как хотелось повышений по службе и внеочередных звёзд. Поэтому новые сгустки плазмы разорвались в антенных решётках и аккуратных будках. И довольно-таки дорогостоящее радиолокационное оборудование пришло в окончательную негодность.

Однако капитан Батолин имел другую точку зрения:

-Это же РЛСки. Дальность действия хорошая. Их же могли применять противнашей авиации. Поэтому и долбанули.

-Всё равно жалко! - ответил я. - Можно было из пушек обстрелять антенные решётки и станция вышла бы из строя. Антенны починить легче. А вот аппаратуру здесь не отремонтируешь. Надо к чехам везти.

Эту явно "животрепещущую" тему мы обсуждали на ходу. Ведь сейчас наш путь лежал как в сторону уничтоженных РЛСок, так и по направлению к аэропортовскому комплексу. Благо, что он был недалеко.

А вот здание аэропорта хоть и пострадало от налёта НЛО, но не так уж сильно. На оштукатуренном фасаде были видны несколько попаданий авиационных боеприпасов самого мелкого калибра. Помимо этих неглубоких выбоин других, то есть более серьёзных отметин на бетонных стенах аэрокомплекса не имелось. Взамен вдребезги разлетевшихся стёкол в окна были вставлены фанерные листы. На этом перечень повреждений можно было считать законченным.

Полностью удовлетворив это извечное для всех военнослужащих чувство любопытства... То есть вдоволь насмотревшись на последствия боевых действий, оставшихся на гражданских постройках... Мы взялись за настоящее дело, ради которого сюда и прибыли наши три разведгруппы.

Как нам объяснили пострадавшие, то есть обитающие в здании аэропорта военнослужащие, по ночам боевики обстреливают их из стрелкового оружия. На всеобщее счастье, коварный противник не применял здесь ни миномётов, ни АГСов, ни даже одноразовых гранатомётов... Это свидетельствовало о несерьёзности вражеских намерений. А также об их малочисленности и даже низком профессионализме.

-Ну, они в тёмное время подкрадутся как можно ближе... Откроют стрельбу по зданию аэропорта... Израсходуют по паре магазинов и сразу же тикать. Тут надо сидеть всю ночь, чтобы засечь их временные позиции... Да и влупить по ним, как только они начнут стрелять.

Это были наши кратенькие намётки по исправлению сложившейся тенденции. Ведь имеющуюся ситуацию можно и нужно переломить внашу пользу.

-Мы пытались их засечь! - пояснял представитель местной комендатуры. -Они во-он оттуда чаще стреляют.

Он показал рукой в нужном направлении. Как и следовало того ожидать, чеченские боевики спускались к аэропорту с близлежащих гор. Вернее, они подходили со стороны Малого хребта... Спуск с него был очень пологим... Да и эта возвышенность протянулась влево-вправо на многие километры... И гоняться за местными мстителями по столь обширнейшей территории - это было практически бессмысленным делом. Единственным верным вариантом борьбы с ними оставалось только напряжённое ожидание в непосредственной близости от аэропорта... Чтобы притаившиеся вночи разведгруппы могли поразить ответным огнём только что обнаруженные огневые точки противника.

Ещё здесь имелись такие боевые особенности, как передовые охранения или заслоны. Эти небольшие заставы, вернее, дозоры выставлялись из пехотных подразделений. Как правило, туда входила какая-нибудь бронетехника: либо БТР или БМП, либо БРДМ-ка или танк. Дислоцирующееся на территории аэропорта подразделение выделяло броню, на которой по ТТХ имелись приборы ночного видения. Однако в реальности с этой оптикой всё обстояло гораздо хуже. И поэтому находящиеся на удалении в километр-два от взлётки боевые охранения довольно-таки часто пропускали мимо себя пеших сепаратистов. Да и этих-то застав вокруг аэропорта имелось слишком уж мало.

-С этим направлением разобрались! - произнёс командир нашей роты и развернул карту чуть побольше. -Откуда ещё?

Представитель комендатуры довольно-таки точно ориентировался на местности и без особого труда указал нам другие направления, откуда по ним изредка вёлся автоматный огонь. На этом уточнение боевой обстановки с комендатурщиком закончилось. Некоторое время наше внимание было занято тем, что мы сверили карту с имеющейся местностью. Ведь после дополнительной топосъёмки прошло более десяти лет и в округе кое-что претерпело изменения. Особенно теперь, когда тут поработала авиация и артиллерия. Вскоре всё было уточнено, после чего мы отправились в свой отряд. Наш информационныйголод был удовлетворён почти целиком и полностью. Обстановка вокруг аэропорта была нам ясна и понятна.

Чего нельзя было сказать о боевой ситуации в чеченской столице. Сейчас в городе Грозном по-прежнему происходили ожесточённые перестрелки, затихавшие только с наступлением сумерек. Иногда над ним кружили наши штурмовики и истребители-бомбардировщики, которые кого-то там штурмовали, истребляли и бомбили. Но чаще всего из отдалённых городских кварталов доносились многочисленные разрывы артиллерийских снарядов. Этот гул и грохот сопровождался неизменными пожарами, столбами чёрного маслянистого дыма. В городе Грозном шли бои.

В этих сражениях принимали участие многие рода и виды наших войск. Тут были и десантники с их юркими БМДешками, и морпехи в таких же камуфляжах, но с характерным якорем на шевроне. Они сейчас как раз находились около удлинённого тягача-вездехода МТЛБ-У с маленькой башенкой справа. А мы какраз проходили мимо... ВеВешников можно было отличить по их синтетической форме одежды, да ещё и в нескольких вариантах расцветки. Все эти "снежки" и "ночи" выглядели не слишком-то и привычно. А вот шуршали они очень громко. Я бы такое не стал носить. Но ВеВешникам такая форма одежды нравилась... Как говорится, ну, и ладно.

Наши танкисты и артиллеристы также имели свои отличия... Но более всего тут было пехоты... Нашей многострадальной царицы полей. Мотострелки хоть и выглядели не так красиво, а порой и не всегда опрятно. Но в городе шли бои и наша пехота сражалась в Грозном постоянно, то есть практически безвылазно. Мотострелковые подразделения, как впрочем и десантники с морпехами... Все они выводились из зоны боёв только тогда, когда потери в личном составе доходили до критических размеров. Тогда их и отправляли на отдых... Вернее, на доукомплектование живой силой... Чтобы потом они опять вступили в бой.

Ну, разумеется... В этих городских баталиях, как впрочем и в горно-полевых сражениях совершенно невозможно было обойтись без разведгрупп спецназначения. Сейчас в Грозном и во всей Чечне работали сибиряки и забайкальцы, уссурийцы и чучкари, самарцы и зауральцы... Последние обладали повышенной жаропрочностью, поскольку они прибыли сюда из города Асбест, где и добывается этот огнеупорный материал.

А вот наша Ростовская бригада сейчас была задействована только для охраны и обороны аэропорта Северный. С конца декабря 94-го в Грозном активно трудилось несколько наших групп, которые были отозваны только недавно. Да и в чеченском плену в этом январе оказалось чуть больше полусотни наших соратников. Их уже освободили, но, к сожалению, не всех. И сейчас наша бригада испытывала острую нехватку как командиров групп, так и личного состава. Поэтому из Ростова в Моздок в середине января прибыло три разведгруппы, две из которых через пару недель доподготовки прибыли в Грозный. То есть моя и Денисовская...

А сейчас мы уже приступили к своей непосредственной работе. Боевая обстановка уже была выяснена. Сразу же рваться в ночные засады - это являлось преждевременным. Да и скоропалительным решением. Ведь мы ещё не обустроились в этом аэропорту. Но в состоянии повышенной боеготовности уже оказались. А сейчас командир роты Батолин и три командира РГ возвращались в свою якобы палатку. Где нас ждал личный состав и комбат Тарасов.

По дороге мы повстречали сибирских спецназовцев, от которых узнали довольно-таки абсурдную историю. Как на самой территории аэропорта Северный, так и вокруг него расположилось большое количество наших войск. И в одной такой части, когда туда прибыло молодое свежее пополнение, некий ухарь-повар решил продемонстрировать необстрелянным новичкам свои боевые навыки. Ведь они - кашевары умеют обращаться не только со своими ложками-поварёшками... Но и с самым настоящим оружием! Этот боевой повар встал на свою полевую кухню, прицелился одноразовым гранатомётом в чистое поле, да и выстрелил... Но он, наверное, не умел читать и поэтому не мог ознакомиться с соответствующими инструкциями, имеющимися на корпусе "мухи". Да и в нарисованных там же фигурках людей со вскинутыми на правое плечо гранатомётами, увы,он тоже ничего не понимал... А поэтому перед выстрелом этот бедолага-повар упёр задний торец гранатомёта в своё собственное плечо... Да и-и...

Дальнейшие подробности этой трагикомедии нам не рассказали. Ведь и так уж всё было ясней ясного. Правда, чуть погодя, когда я поведал эту историю уже своим подчинённым... Кое-какие вопросы всё же возникли...

-А что же с ним стало? - поинтересовался Винтер, глядя наменя своими внимательно-настороженными глазами. -Ну, выстрелил и что дальше?

Я слегка усмехнулся, но всё же предложил:

-А ты подумай!

Разведчик с радиопозывным Винт стал размышлять. Причём, вслух.

-Ну, может ему руку оторвало? Если так-то стрелять...

Пришлось мне кое-что уточнить:

-Ну, он же не в руку упёр тыльную часть "мухи"! А в плечо!

Эта подробность сразу же раскрыла глаза многим моим бойцам, которые никак не могли поверить в эдакое... Скажем так, происшествие. Ведь они уже не раз стреляли из "мух", что сейчас казалось простым и очень даже привычным делом.

-Значит ему всё плечо и оторвало. - хмуро произнёс Лагуткин. -Что же тут думать?

Но настырный солдат Винтер и тут продолжил свои игры в догадки:

-А он живой остался? Этот повар-то?

-Ты что?- боец Корнилов даже пальцем покрутил у виска. -Совсем что ли?

-А что? - не сдавался Винт. -Может его перевязали и в госпиталь отправили? У нас же медицина хорошая.

-Если оторвёт руку... - предположил я. -То её ещё можно перевязать, то есть перетянуть резиновым жгутом и таким образом остановить кровотечение. Тогда человека ещё можно спасти. А если у него оторвёт плечо? Как тогда?

Спецназовец Винтер подумал-подумал, но хорошего ответа так и не подобрал:

-Ну-у... Как-то же можно?!.. Наверное! Так же нельзя... Чтобы он взял, да и умер.

И пришлось мне раскрыть своим бойцам некоторые военные истины... Хоть они являлись уже дембелями, но в зоне боевых действий оказались впервые...

-У медиков есть такое понятие, как "ранения или травмы, несовместимые с жизнью". А этого повара, конечно же, жалко. Но ведь он сам виноват! Там, то есть на корпусе гранатомёта имеется специальная табличка. На которой написано русским языком, как же следует обращаться с одноразовым РПГ. Да и рисуночки там имеются очень даже понятные. Как нужно держать эту "муху", как её развернуть и даже как нажимать на спусковую планку. То есть всё рассчитано даже для самых тупых солдат! Однако!..

Я даже поднял вверх свой указательный палец, чтобы акцентировать внимание подчинённых на своей следующей фразе...

-В нашей армии всегда найдутся такие бойцы, которые решат, что они являются самыми умными и самыми боеспособными. Что им ничто и никогда не угрожает. Вот именно такие раздолбаи и становятся первыми кандидатами... Кто в госпиталь с лёгкими травмами, кто туда же, но с комиссацией из армии и инвалидностью... А кое-кто и прямо в цинковый ящик. Поэтому!.. Всегда слушайте своих командиров! И ничего без его ведома не делайте! Чтобы и самим остаться в живых, и командира не подвести под монастырь. Ведь за ваше раздолбайство именно ему влетит по полной программе. Ясно?

На этом мои нравоучения закончились. Всем было ясно ипонятно... Как это всегда происходит по окончанию командирской лекции... А вот что произойдёт потом... Об этом знает только Бог!.. Ведь даже сам боец об этом не догадывается...

Я так и не узнал... В связи с этим случаем или же нет. Но командир отряда подполковник Тарасов принял решение отогнать наш четвёртый Урал как можно дальше от людей, то есть на открытое пространство аэродрома. Ведь находящиеся в его кузове боеприпасы представляли собой серьёзную опасность как для находящихся рядом грузовиков, так и для расположенных поблизости воинских частей. Ведь везде были люди... Случайно выброшенный солдатиками окурок или же зажигательная пуля, выпущенная из вражеской снайперки... Эти "искорки" могли вызвать небольшое пламя, от которого сдетонировали бы все наши боеприпасы. А быть непрямыми виновниками большого пожара и небоевых людских потерь - мы этого не хотели...

Поэтому опасный Урал был отогнан на аэродромное поле, где он занял достойное место в сотне метров от президентского авиалайнера. Вокруг него выставили караул, в который сегодня заступили бойцы третьей группы. А вот Юра Денисов был назначен проверяющим службу нашего караула на отдельно-выносном посту N1.

Холодным вечером все мы сидели в неуютной и продуваемой палатке, искренне сожалея об упущенных днём возможностях. Ведь в светлое время суток можно было сделать столько хороших и добрых дел. Ну, хотя бы раздобыть где-нибудь трубы для печки... Или же наглухо зашить все оконные проёмы. Но было уже поздно. Потому что уже настала тёмная ночь. Да и возможности что-то исправить у нас уже не имелось. Снаружи шёл противный нудный дождик. поэтому все попытки дальнейшего благоустройства были отложены до утра.

С проверки караула вернулся капитан Денисов и немного нас развеселил. Ему хоть и сообщили пароль для передвижения по территории аэропорта, однако не предупредили как же им пользоваться.

-И вот иду я, иду. Темно, дождь хлещет. Вдруг перед выходом на взлётку слышу крик: "Стой! Парол! Пят!". А я ему отвечаю: "Девять". И спокойно иду себе дальше. Этот часовой опять: "стой! Парол! Пят!". А голос-то с акцентом... Я стою, думаю... Вдруг чечен какой-нибудь. А потом снова говорю ему: "девять!". И только два шага сделал, как слышу щелчок предохранителя. А часовой уже чуть не плачет: "Парол! Пят!"

Мы хоть и посмеивались, но всё же слушали Юру очень внимательно. Ведь нынешним вечером именно он был первопроходцем, а завтра такая же оказия может приключиться с любым из нас.

-Я уже говорю часовому просто так, то есть без всяких секретов. Что мне сказали цифру 9, вот я её и называю, когда пароль спрашивают. А этот грузин из темноты орёт... "Четыре нада атвечать! Четыре! Мой пят плюс твой четыре равняется девят! Это и ест парол! Панятна?"

Мы посмеялись, конечно же, от души... Ведь на каждой войне имеются свои особенности. И вот такая несуразица произошла именно с нами и именно в первые сутки нашего пребывания в аэропорту Северный.

Затем мы поужинали холодным сухпайком. В назначенный час проверили личный состав и оружие. После чего прозвучала команда "Отбой!". Уснули мы не сразу. Потому что в палатке было холодно и как-то особенно мерзко. Ведь печку мы не топили, а спать пришлось хоть и в спальниках, но поверх ржавых кроватных пружин. Матрасов не было. Да и снаружи слышалась непрекращающаяся артиллерийская канонада, которая чередовалась с автоматной стрельбой. Видимо, где-то в Грозном продолжал идти бой.

Но потом сон нас всё-таки сморил. Ведь мы здорово устали за этот первый день пребывания на войне. И вроде бы ничего такого мы ещё не сделали, но усталость навалилась на нас немалая.

Ночью выяснилось то, что наша палатка начала протекать. Ведь дождь продолжал лить, не затихая. Кто-то из бойцов долго пытался отодвинуть свою кровать, негромко ругаясь и звякая железом. Но это происходило на противоположной стороне. У нас всё обстояло пока что нормально. До нас дождь ещё не добрался.

И Слава Богу!..

*

Глава 7. ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ

Очень ранним Грозненским утром в нашем Урале с боеприпасами были обнаружены следы вражеской диверсии. На едва забрезжившем рассвете Юра Денисов пошёл проверять несение службы караулом. Всё вроде бы было в норме: отдельно стоящий Урал, явно бодрствующий часовой, тишина и спокойствие вокруг. Однако уже уходя с поста, капитан Денисов обратил своё внимание на нечто непонятное и оранжевое, появившееся на сером брезентовом тенте. Это "нечто" казалось то ли образовавшимися после ночного дождя неестественно яркими разводами, то ли каким-то необъяснимым налётом, наподобии копоти или сажи, только вот оранжевого цвета. В общем, за прошедшую ночь на сером брезенте автомобильного тента появились непонятные следы, причину появления которых следовало немедленно выяснить. Что и было сделано.

Заглянув в кузов через задний борт, проверяющий Денисов удивлённо присвистнул, затем выругался и тутже помчался в наш отряд. Потому что то, что он обнаружил называлось "ЧП вселенского масштаба!"

Минут через десять на место происшествия спешным шагом выдвигались трое: командир роты Батолин, Юра Денисов и я. Капитана Пуданова мы пока будить нестали...

-Я там сейчас своего Семэна оставил. - говорил на ходу бдительный наш проверяющий. -Ну, чтобы никого к Уралу не подпускал. А то мало ли чего!

Младший сержант Семенченко стоял у заднего борта и нёс свою боевую вахту с неменьшей ответственностью, чем часовые у Мавзолея. Завидев нас, он бодро подтянул автоматный ремень повыше, а когда мы подошли поближе боец Семэн доложил, что всё в порядке.

-Никого не было! -добавил он.-Тихо!

А мы уже полезли в кузов, чтобы изучать подозрительные все обстоятельства прямо на месте происшествия. А там, на первый взгляд, имелись лишь незначительные мелочи... Вернее, жалкие останки недавно сгоревшего сигнального огня. То есть донная часть с металлическими ручечками, да чуть повыше рыжие подпалины... Но на деревянной поверхности большого ящика с одноразовыми гранатомётами "муха".

-Подпалить хотели! -произнёс вполголоса Юра. -Кто-то из своих!

А это было совсем нетрудно. Ведь деревянная тара с РПГ-22 находилась прямо у заднего борта. Другие ящики с боеприпасами находились рядом.

-Да-а... -протяжно подтвердил Батолин, взяв с ящика остатки пиротехнического спецпатрона. -Хорошо, что был тент откинут... А ночью - дождь. И огонь на этот крайний ящик упал. Дерево от дождя промокло и поэтому не загорелось. А только тлеть начало.

-А если бы огонь попал между ящиками. -предположил я.-То хана!

-Да-а... - вновь подтвердил ротный. -Там и дерево сухое, и огонь находился бы в узком пространстве. И минут через пять наш Урал взлетел бы к чёртовой матери!

После нашего экспресс-расследования в кузове нам делать уже было нечего. поэтому мы спустились вниз и стали размышлять на некотором удалении от грузовика, который теперь охраняло двое солдат: Семэн у заднего борта, а старый часовой - у капота. И их уши показались нам явно лишними.

-Караул из пудановской группы. -начал Батолин. -Чужой бы вряд-ли подошёл к Уралу. Значит кто-то из его бойцов.

-Ну, да... -сказал Юра и принялся выяснять мотивы преступника. -Они уже были в Грозном. Как говорит Саня, еле-еле обратно выбрались. И опять ехать в город... Словом, не хотят!..Вот и подкинули сигнальный дым в кузов с боеприпасами! Думали, что пожар начнётся... Ну, и всё остальное...

-Да! Шарахнуло бы - будь здоров! - усмехнулся я. - И на Чеченов бы всё свалили!..Типа снайпер выстрелил зажигательной пулей. А часовой поздно заметил.

-А раз нет боеприпасов... - проворчал Батолин, оглядываясь на всё ещё существующий Урал. -То и никакой войны для нас не будет! Или обратно в Моздок поедем, или другую машину с боеприпасами ждать будем. А время-то идёт.

-Всё логично... - сказал я и озадаченно поскрёб свой затылок. -Что делать-то будем?

-Пошли! - решительно произнёс ротный. -В палатке договорим. Вместе с Пудановым.

Эта военно-уголовная версия показалась нам наиболее правдоподобной. Вернее, чрезвычайно оправданной... Её право на существование признал даже сам капитан Пуданов.

-Могут, заразы! -произнёс он, досадливо хмурясь. -Они после того рейда... Короче говоря, это их рук дело.

Нам, конечно же, было странновато слышать такие искренние признания от командира третьей группы. Ведь получалось так, что сам капитан Пуданов отлично понимает всё то, на что сейчас способны его непосредственные подчинённые. Но наше уважение вызывало то, что Саня не стал лукавить перед начальством... А ведь командир роты Батолин именно им и являлся. И товарищ капитан Пуданов оказался предельно честен как с ротным, так и с нами.

Затем мы провели небольшой "совет в Филях". Поскольку не прошло и суток нашего пребывания во враждебно настроенном городе Грозный, а боевым возможностям отряда Аксайского спецназа едва не нанесли непоправимый урон. В случае удачного стечения обстоятельств, на которое и рассчитывали горе-диверсанты... Наш Урал заполыхал бы ярким пламенем, но лишь на первые минут десять-пятнадцать. А потом обязательно бы сдетонировали боевые наши припасы: сначала "мухи" из того ящика, а уж потом мины и пластиковая взрывчатка, ручные гранаты и ВОГи... Но окончательную точку в этом фейерверке поставилиб объёмно-вакуумные огнемёты РПО. Шестнадцать "Шмелей" разнесли бы грузовик Урал на тысячи мелких осколков.

Данное происшествие несказанно порадовало б не только бойцов-поджигателей. Вся российская пресса, за исключением "Красной звезды" и "Российской газеты", писала об очередном успехе сил чеченского сопротивления. Ну, разумеется в каждой статье на данную тему непременно бы присутствовали фотографии бородатых партизан-абреков, которые и провели эту акцию справедливого возмездия. Не обошли бы газетные писаки злодейски настроенную армию оккупантов и захватчиков... То есть наши "федеральные войска", как принято теперь обзывать Российскую армию. Вполне возможно, что журналюги-либерасты упомянули бы в своих газетёнках и о нескольких разведгруппах из Ростовской бригады. Дескать, и сами-то воевать не умеют, а в чеченскую столицу попёрлись...

Наши "краснозвёздые" корреспонденты конечно же напечатали бы опровержение. Что в ходе ожесточённого ночного боя на территории аэропорта Северный нашими славными ребятками-спецназовцами было уничтожено десятка полтора, а может быть и побольше... (* прим. автора:Ну... Темно же было!..) В общем, мы истребили какое-то количество коварно подползающих боевиков. Однако в ночном сражении не обошлось и без наших потерь... Но не в личном составе! Ведь мы же спецназовцы из Аксая!.. Как часто это бывает, особенно в кино... Один уже умирающий неприятель всё же выпустил свою распоследнюю пулю... Которая и угодила в боевую машину Уральского автозавода, то есть в наш грузовой Урал. Который так и сгорел... А потом ещё и взорвался! Причём в ходе так и непрекратившегося боя.(Ведь уцелевшие боевики хоть и бежали обратно в горы, но всё-таки отстреливались на ходу).

И этой газетной публикации поверили бы все!.. Все наши военнослужащие и гражданский персонал Министерства Обороны. Но только не военно-политическое руководство одной отдельной бригады спецназа! Уж их-то на такой откровенно-газетной мякине точно не проведёшь!.. Они способны на очень многое... В том числе и на получение самой достоверной информации... Вот тогда-то нам бы и не поздоровилось!.. Ведь это именно мы, то есть младшие командиры не проинструктировали своих солдат самым должным образом. Это мы не организовали караульную службу в надлежащем порядке. Это мы не предусмотрели возникновение столь внештатной ситуации, когда пожар начался в кузове с боеприпасами. И это всё мы... Собственноручно не тушили песком горящие ящики с огнемётами и минами... Лично не поливали водичкой пылающие материально-технические ценности... Причём из вёдер передаваемых нам с земли добросовестными и вовсю старающимися солдатиками... Ну, и так далее... Вплоть до разлёта вместе с остальными осколками по всем сторонам Вселенной.

-Ну, ладно вам!.. - командир роты старался быть более серьёзным, нежели мы. -Давайте-ка без шуток!

Мы отсмеялись, а потом стали думать и решать возникшие задачи. Но уже без самоиронии и наиболее действенным образом. Как ни сопротивлялся капитан Пуданов...(* прим. автора: А он практически и не сопротивлялся!) Но его боевая разведгруппа была полностью отлучена от несения караульной службы по охране и обороне нашего четвёртого Урала. Вследствие данного обстоятельства этой почётной миссии удостоились две другие группы. Стало быть, денисовская и моя. Затем капитан Батолин своим решением командира роты поручил своему подчинённому - товарищу Пуданову усилить личный контроль за дисциплиной во вверенном ему подразделении и продолжить повышение уровня их боевой подготовки.

-Если они не хотят нести караульную службу... -заявил Батолин. -То будут отрабатывать, то есть компенсировать своим участием в боевых действиях!

-Отлично! - отвечал капитан Пуданов. - Я им так и скажу! Вот они обрадуются!

Мы хоть и посмеялись его шутке, но не очень-то и весело. Ведь пора было браться за вещи посерьёзнее. Скоро должен прийти комбат Тарасов... Вот он-то и подкинет всем нам конкретные боевые задачи.

А пока нас не озадачили новыми боями да ночными сражениями, мы занялись вполне обыденными мирными делами. Сначала был полностью заменён караул у потенциально взрывоопасного Урала. Когда пудановские бойцы, то есть бывший разводящий со сменённым часовым скрылись из вида, капитан Батолин стал лично руководить работами по повышению сохранности боеприпасов. Задний тент был опущен и наглухо задраен. Затем по нижней кромке брезента пропустили стальной телефонный провод, который опоясал весь кузов. Этот кабель ,конечно же, можно было перекусить плоскогубцами или штык-ножом, но всё-таки данная мера предосторожности не являлась излишней. Во всяком случае она затрудняла действия новых злоумышленников. Пока они будут возиться с крепкой стальной проволокой, часовой услышит шум и поднимет тревогу.

Перед уходом с выносного поста капитан Батолин строго-настрого проинструктировал всех трёх часовых и разводящего о том, что подходить к охраняемому грузовику имеют право только офицеры. Им же разрешается вскрывать задний тент, чтобы взять или положить какое-нибудь имущество. Наконец-то подробный инструктаж был закончен. Возле Урала остался один часовой, а мы всем своим табором направились в палатку.

До полудня все три группы занимались самым излюбленным армейским времяпрепровождением, то есть наведением образцово-показательного порядка. Внутри палатки были выровнены все кровати. Свежие Лужи на "полу" вновь засыпали. Откуда-то появились железные обогревательные приборы, то есть вторая печка и трубы. Последних было столько, что их хватило на обе наши буржуйки, в которых сразу же разожгли огонь. Правда, у нас отсутствовали металлические листы с дыркой для трубы. Эти стальные прямоугольники вставлялись в специально предназначенные проёмы в крыше палатки. Но их не было и поэтому трубы вывели наружу просто так. Из-за этого часть нагретого воздуха уходила в атмосферу через свободные проёмы вокруг трубы... Зато обратно, то есть снаружи и во-внутрь, залетали крупинки снега и капли дождя.

Перед входом в палатку были брошены куски ДСП, которые и образовали какое-то подобие дорожек.

-Уж лучше так... -произнёс кто-то из бойцов денисовской группы. - Чем по грязи-то шлёпать.

Это было действительно так. Ведь вчера днём и сегодня утром тут имелось чуть ли не по колено грязи. Но теперь всё выглядело более-менее облагорожено.

Я уже зашёл в палатку, когда мне в спину послышался чей-то крик.

-Эй, кто там зашёл? Ноги надо вытирать!

Перед входом в палатку была расстелена какая-то тряпка, об которую и следовало вытирать подошвы. Однако мои ботинки выглядели довольно-таки чисто. Вернее, на них абсолютно не было грязи. Ведь я её счистил ещё там, когда мы преодолевали решётчатый забор. Но всё-таки в этом окрике было что-то неуважительное, если не сказать хуже... Да и голос показался мне слишком уж незнакомым и подчёркнуто грубым.

поэтому я вышел из палатки, чтобы выяснить в чём же дело. А справа от входа на стуле сидел рослый боец из пудановской группы. Рядом с ним на сдвинутых столах лежал автомат АКМС. Неподалёку копошилось несколько других солдат. И судя по всему мне в спину орал именно этот рэкс спецназа, вольготно так развалившийся на своём качающемся стуле. Скорей всего ему было поручено находиться у входа в палатку и следить за тем, чтобы все входящие вытирали ноги.

Увидал меня и этот воин.

-А-а... Это вы... -осклабился он. -Ну... Ладно. Идите.

Вполне естественно, что мне всё это не понравилось! Как слишком уж пренебрежительное обращение какого-то бойца к старшему по званию... Так и его теперешний тон... А тем более нагловатая ухмылка... Да и его поза, которую он даже не подумал сменить... Ведь как порядочному мужчине крайне непозволительно разговаривать с женщиной в сидячем положении и с явной неучтивостью. Так и рядовому срочной службы очень даже непростительно сидеть в присутствии офицера... Да ещё и разговаривая с командиром и начальником в столь неподобающем тоне.

-Солдат! Ко мне! - приказал я.

-Не-а! - ответил рослый разведчик, продолжая сидеть.

Это являлось уже не нахальством, а самой настоящей наглостью. На которую следовало отреагировать немедленно. А поскольку наше общее пребывание в рядах Министерства Обороны совершенно не предполагает почти что никаких карательных мер перевоспитания, то есть ни дневных допросов с пристрастием, ни ночных расстрелов до самого рассвета... То мне пришлось прибегнуть к тем формально-занудливым положениям общевоинскихуставов. То есть к обязательным требованиям! Хоть и по мелочам, но эта тягомотина с принятием строевой стойки, да с приведением формы одежды в полнейшее соответствие с уставами, а также образцово-показательный подход-отход в количестве десятка раз... Всё это прочищает солдатские мозги если не хуже публичной казни через подвешивание... То во всяком случае адекватно и соразмерно совершённому проступку.

Я полностью вышел из палатки обратно и строго посмотрел на этого правонарушителя.

-Товарищ солдат! -произнёс я сурово и кратко. -Ко мне!

Однако охамевший боец продолжал как ни в чём ни бывало сидеть на своём колченогом стуле... Но все свои крепкие зубы он всё же продемонстрировал, причём, в широченной ухмылке. Да ещё и глядя на меня чересчур дерзко и слишком уж вызывающе.

-Не... Товарищ лейтенант! Не пойду! Вы меня бить будете!

От столь гнусного поклёпа на мою наискромнейшую персону... В общем, я несколько удивился, но свою командирскую настырность в достижении только что отданного приказа мне следовало проявить гораздо энергичнее. Именно поэтому я повторил свою команду ещё более решительным тоном.

-Товарищ солдат! Я сказал, ко мне!

-Не-а... -отвечал опухший от своего самодурства разведчик-спецназовец, продолжая смотреть на меня спрежним выражением нахальства, хамства и наглости вместе взятых. -Не пойду! Я вас боюсь! Вы меня бить будете!

Тут я не стал его переубеждать, а попросту пошёл к оборзевшему бойцу. Он не стал дожидаться моего приближения и быстренько вскочил со стула. Однако я уже был на подходе и бежать ему оказалось некуда... Военный нарушитель оглянулся назад, но там был тупик. Слева находился забор из колючей проволоки, справа- нежилая палатка с наглухо замурованным входом-выходом. А спереди...

А спереди уже подошёл товарищ лейтенант Зарипов, который взялся правой рукой за нечищеную бляху и плавно подтянул нахала поближе к себе.

-Ты что, солдат?- спросил товарищ командир, то есть я. -Приказаний не понимаешь? Сколько раз тебе повторять? А-а?

Обуревший от полнейшей когда-то безнаказанности пудановский боец стоял передо мной и продолжал широко улыбаться.И никакого раскаивания в его глазах не проявлялось. Даже в малейшей степени...

-Я тебя спрашиваю! - произнёс я и легонько ткнул его в натянутую на лоб шапочку. -Чего молчишь?

Это даже и не удар-то был, а всего лишь толчок внутренней частью, вернее, нижними подушечками ладони в то самое место, где должна была располагаться маленькая красная звёздочка. Если бы на его голове сейчас находилась обычная солдатская шапка-ушанка. Но вместо военно-головного убора там имелась чёрная лыжная шапочка . Обычная такая вязанная шапка. И может быть именно поэтому... А может из-за чего-то другого... Как бы то ни было, но мой несильный толчок-хлопок моментально преобразовался в мощнейший психо-эмоциональный импульс... Причём, со всеми вытекающими последствиями... О которых я даже и не предполагал...

Сначала испарилась нахальная улыбочка. А потом!

-Товарищ лейтенант! - вскричал солдат со внезапно вскипевшим бешенством. -Чего вы меня бьёте? Что вы тут руки распускаете?!

Я, конечно же, поразился столь резким перепадам солдатского настроения, который буквально секунду назад улыбался наглой и пренебрежительной улыбкой тире ухмылкой... А тут впал в самое настоящее неистовство!

-Вы зачем меня бьёте? - обуревший боец уже орал во всю глотку. -Я вам тут что?..

Он внезапно отскочил в сторону и стремительно схватил лежавший на столе автомат АКМС. За доли секунды боец передёрнул затвор, одним щелчком дослав патрон в ствол... И спустя ещё одно мгновение яростно вопящий солдат оказался передо мной... Тогда как заряженный автомат был между нами... Причём, в его руках и в вертикальном положении! И АКМСовский пламяотражатель чуть ли не касался того места, где мой подбородок переходил в шею. Во всяком случае именно так мне показалось...

Да-а... Ситуация сложилась самая что ни на есть неординарная! Передо мной находился психически невменяемый солдат, дико орущий про то, что ему сейчас "всё по-фигу"... Что он прямо здесь может прострелить мне голову... Что если это не произойдёт прямо сейчас, то он обязательно сделает это чуть-чуть попозже... Что в любом случае мне уже обеспечена его пуля, да в мою спину... Хоть на этом грёбанном аэродроме Северный, хоть в Моздоке, хоть при выдвижении на засаду или куда-то ещё...

Всё это время я стоял на своём месте, не говоря ни слова и не совершая никаких действий. Мой подбородок вместе с шеей очень уж явственно ощущали близость автоматного ствола... И не было никаких сомнений в том, что один из пальцев этого взбешённого бойца сейчас находится именно на спусковом курке...

Однако я спокойно и внимательно смотрел в глаза распсиховавшегося солдата... Вернее, в беловато-жёлтые белки... потому что сами зрачки закатились куда-то глубоко вверх... Боковым же своим зрением я уловил то, что в уголках его орущего рта сейчас находится жёлтая клочковатая пена... То есть кое-какие признаки психического расстройства уже были налицо... Точнее говоря, на его лице!

"И здесь пена!"-промелькнуло в моём мозгу.

Однако времени на раздумья у меня не имелось абсолютно. Потому что надо было действовать прямо сиюсекундно. Причём, очень спокойно и чрезвычайно хладнокровно!.. Чтобы этот психопатдаже и не понял в чём дело.

Я продолжал смотреть в закатившиеся вверх глазки. Тогда как моя левая рука незаметно взялась за автоматный ствол и плавненько потянула его в сторону. Одновременно с этим моя правая ладонь мягко надавила сначала на фиксатор и далее на магазин... Который глухо упал наземь. И теперь оставалось последнее действие... Правая ладонь наощупь ухватилась за скобу затвора и энергично дёрнула его вниз. И вылетевший из канала ствола патрон состуком упал на дорожку...

А я всё смотрел и смотрел ему прямо в глаза... После стука отлетевшего патрона моя левая рука резко потянула ещё дальше... Правая же ладонь сильно дёрнула автоматный приклад против часовой стрелки... Боец всё ещё пытался сопротивляться, то есть удержать свой собственный АКМС... Но автомат, повинуясь моему стремительному манёвру, перекрутился между нами вокруг оси, сделав один полный оборот. Само собой разумеется, что вывернутые солдатские ладони разжались самым непроизвольным образом... после чего я взялся за ремень и быстро забросил уже безопасный ствол себе за спину...

А внезапно замолчавший солдат уже смотрел прямо на меня и ничегошеньки не понимал... Ведь только что он являлся полноправным хозяином положения, имея в руках заряженный автомат и фактически держа на мушке своего обидчика... Что придавало ему дополнительные силы и новые эмоции... И вдруг... Боевой его автомат куда-то исчез... А только что полностью подконтрольный ему товарищ лейтенант опять держит его за солдатский ремень...

Но мне сейчас было вовсе не до всяких гуманоидных рассуждений или различных психоаналитических заметок... Распсиховавшегося, вернее, разбушевавшегося бойца следовало немедленно обездвижить... Чтобы он оказался в таком состоянии и положении в пространстве, чтобы у него не имелось ни одной возможности выкинуть очередной свой фортель. Ну, хотя бы схватиться за гранату...

Одним словом,этого солдата сейчас следовало скрутить в бараний рог, да и отвести в палатку, где находятся остальные командиры. Поэтому я крепко держал его за солдатский ремень и уже намеревался качнуть психо-тело в сторону, чтобы ухватить ещё и за руку... Чтобы провести болевой... Но сначала мне следовало убрать подальше свой АПС, который съехал с правого бока прямо вперёд. И буйный солдат мог потянуться уже к моему пистолету... И я резко передвинул тяжёлую кобуру себе за спину... АПС скользнул по моему ремню назад и теперь можно было приступать к дальнейшим действиям.

Этот психопат стоял по-прежнему... То есть передо мной. Но уже пытаясь вырваться, что ему не удавалось сделать. Ведь моя левая рука крепко держала его ремень... Но внезапно справа оказался ещё один боец из пудановской группы. Тот маленький разведчик с волооким взглядом... Моя правая рука ещё не дотолкала пистолет АПС до крайнего положения на моём поясе... Как этот волоокий навалился на меня своей, скажем так, грудкой...

Я сначала не понял его манёвра:

-Да ты не меня!.. Ты его держи! Не видишь... Что ли?

Но этот солдатик с девичьим взором всё ещё давил всем своим корпусом на моё правое плечо... Причиняя тем самым некоторое неудобство. Поскольку моя правая рука оказалась в своеобразной блокаде...

Тут я рявкнул на волоокого и тот в испуге отшатнулся... Но моим замешательством воспользовался псих-одиночка. Он резко дёрнулся назад и ему удалось отскочить от меня на несколько метров. Я мельком глянул на оставшийся в моей руке солдатский ремень, отшвырнул его подальше и двинулся к нарушителю...

Но психопат уже забежал за сдвинутые столы... Оказавшись во вроде бы безопасном месте, он развеселился...

-Гы-гы-гы-гы-гы!

На мой взгляд, этот неудержимый гогот... Вернее, неосознаваемое гыгыгыканье... И это являлось ещё одним признаком психического расстройства... И я буквально замер на месте, даже не зная как мне сейчас лучше всего поступить... Вязать солдата дальше или же вызвать себе подмогу...

Но тут из палатки выскочил капитан Батолин, а за ним и Юра Денисов.

-Алик! -произнёс встревоженный шумом командир роты. -Что тут такое?

Я уже успел перевести дух и поэтому отвечал почти спокойно:

-Да тут... Такое!

Я запнулся, стараясь подобрать слова поточнее... А капитан Батолин уже обратился к психопату...

-Макаров! - спросил ротный строгим своим тоном. -В чём дело? Чего ты улыбаешься?

-Я-а? - переспросил солдат Макаров. -Да ничего!

Однако улыбаться он перестал. Всё ещё ничего не понимая, ротный отозвал меня в сторонку.

-Ну, что тут случилось? - спросил Батолин, пристально глядя мне в глаза. -Что-то же здесь произошло? Да?

Хоть и вкратце, но со всеми подробностями я рассказал командиру роты про только что разыгравшуюся тут историю. Как боец повёл себя в самом начале. Как я слегка хлопнул солдата по шапке... Как от этого хлопка безобидная вроде бы муха превратилась в бешенного слона. Как он схватился за автомат, перезарядил его и направил на меня. Как я его обезоружил... Как волоокий солдатик попытался мне помешать.

-А вот теперь... - я оглянулся на обоих бойцов, которые участвовали в данном инциденте. -Во-он!.. Стоят и лыбятся!

Откровенно говоря, волоокий солдатик почти не улыбался. Зато то-от... Рядовой Макаров прямо-таки излучал неземную радость... Широченная улыбка так и не сходила с его счастливого лица.

Командир роты тоже посмотрел на Пудановских разведчиков, после чего всерьёз задумался. Наконец он вздохнул и спросил меня прямо в лоб.

-Заявление в военную прокуратуру будешь писать?

Такой вариант меня застал врасплох и я поначалу даже слегка растерялся. Но потом тоже подумал... И взвесив все "за" и "против", я небрежно махнул рукой.

-Нет! Не буду! И сам не хочу! И этого психа жалко. А то замурыжат его своими допросами и экспертизами. Доведут до настоящей психушки. А если посмотреть чисто формально, то и я слегка здесь виноват. Ведь они будут обязательно говорить, что я его ударил... А не хлопнул по лбу. Так что... Не буду писать.

На мой взгляд, я поступил правильно. Негоже ивсётут!

-Ну, хорошо! - ответил Батолин, заметно обрадовавшись.

Как оказалось, и Серёга думал точно также. Ведь моё обращение в органы военной прокуратуры легло бы на нашу роту как чрезвычайное происшествие. А капитану Батолину такие инциденты с дальнейшими разборками удовольствия не принесут. Да и комбату Тарасову тоже.

-Только сделаем так... - продолжил ротный после краткой паузы. -Ты его больше не трогай! Ни при каких обстоятельствах! Если что, то сразу же зови меня. А я всё это время буду держать его под своим личным контролем. А то... Нам только вот таких залётов сейчас не хватало!

Я согласился с мнением командира роты. Ведь он был прав. Не потому что он являлся для меня старшим военачальником... А в силу обычной логики вещей. Ведь даже на войне не следует забывать про извечные общечеловеческие ценности. Ну, хотя бы про гуманизм. Ведь Уголовный Кодекс предусматривает очень уж серьёзные наказания за воинские преступления. Хоть я и не был силён в данной области юридического права, однако мои предположения казались мне довольно-таки обоснованными. Поскольку последовавшие затем следственные действия и судебно-психиатрические экспертизы не могли не сказаться на душевном здоровье солдата Макарова. Ведь его могут, причём, очень даже могут положитьвкакое-нибудь психо-неврологическое отделение. Что ему, ой, как не понравится... Ну, и так далее... В общем, с ним могло произойти что угодно.

А в данном конкретном случае... Когда мы с ротным попытаемся спустить это дело на тормозах. То всё могло бы обойтись довольно-таки приемлимым образом. Правда, случившийся инцидент может повлиять на состояние дисциплины в моей группе. Ведь Винтер и кое-кто из моих подчинённых издалека видели всё: как меня, так и Макарова с этим волооким. А такие случаи не проходят безпоследствий.

"Ладно! -подумал я. -Даст Бог! Всё обойдётся."

*

Глава 8. ПЕРЕЕЗД В ГОСТИНИЦУ.

Через десять минут пришёл командир отряда. Ни о чём ещё не подозревающий подполковник Тарасов был весел и доволен жизнью. Он с ходу сообщил нам радостную весть: военный комендант аэропорта Северный сегодня жутко расщедрился и великодушно разрешил нашим группам занять целых три комнаты на втором этаже недогоревшей гостиницы.

-Ну, мы мелочиться не будем! И займём и четвёртую комнату! - радостно потирая руки, говорил Тарасов. -Командирам же надо где-то жить!

Но тут неожиданно заупрямился капитан Батолин:

-Нет! Командирам групп лучше жить вместе со своим личным составом. Они и за людьми присмотрят, и за оружием... А то промотают всё имущество...

Я поддержал своего товарища - капитана:

-Уж лучше с личным составом. Чтобы контроль был постоянным! А то мало ли чего они могут здесь натворить!

-Мы своих солдат не чураемся! -произнёс Юра Денисов. -Мы всегда и везде должны быть вместе.

И только лишь товарищ капитан Пуданов промолчал, как ни в чём не бывало. Но в душе, наверняка, вздохнул.

-Ну, хорошо! - соглашаясь с нами, ответил командир отряда. -Как знаете. Завтра можно будет переезжать.

Но мы не утерпели и сразу же пошли осматривать выделенные помещения. Ведь нам предоставили целый этаж, на котором и следует выбрать три-четыре комнаты. Лично меня устраивала и одна, но зато самая лучшая. Аналогичной точки зрения придерживался и ротный, однако ему хотелось найти наиболее благоприятную комнату для командиров вышестоящего ранга. Нежели мы - группники, которые смогут жить и с личным составом.

Было ещё одно немаловажное обстоятельство, которое подстёгивало нас не меньше чем военно-собственнические интересы. Мещанские замашки нам, конечно же, были чужды, но тем не менее... Явно недогоревшая гостиница сейчас стояла по-прежнему пустая и безнадзорная. Это если не считать уже обжитого первого этажа, который пострадал от огня менее всего. Тогда как четыре верхних этажа обгорели довольно-таки здорово. И всё же там оставались такие помещения, где пожар не бушевал вовсе. Это было видно по тем оконным проёмам, из которых наружу не вылезали чёрные языки копоти. А значит там могли оставаться вполне такие добротные предметы бытового назначения, или же останки казённой гостиничной мебели, или хотя бы кое-какие стройматериалы. Что очень даже могло пригодиться как в общем колхозном хозяйстве нашего отряда, так и на личных территориях отдельно взятых разведгрупп.

В общем... Гостиницу надо было обследовать и досмотреть. Что мы и собирались сделать. Причём, не откладывая это дело в долгий ящик.То есть прямо сейчас. Мы уже вошли в здание и молча потопали на второй этаж. Как и положено... Командир роты поднимался по лестнице первым, а я прикрывал его сзади. Боевое длинноствольное оружие мы с собой не взяли, но пистолеты у нас всё же имелись. Ведь личное оружие всегда должно находиться у своих хозяев.

Да и аэропорт Северный всё ещё не представлял собой надёжное и защищённое от врагов место. Здесь, конечно же, было "расквартировано" большое количество наших войск, но они стояли отдельно друг от друга. И знающим местность чеченцам не составило бы особого труда прокрасться ночью именно туда, куда им и вздумается проникнуть. Но, на наше Российское счастье, боевики даже и не догадывались о таких своих возможностях. Вернее, они думали о нас очень даже хорошо. То есть духи считали нас чрезвычайно грамотными организаторами и образцовыми исполнителями при осуществлении мер всеобщей безопасности. Данное обстоятельство, естественно, льстило нашему самолюбию и значительно облегчало жизнь всех остальных военных.

И тем не менее... Мы также не оставались у духов в долгу и уже в свою очередь считали всех Чеченов крайне коварными личностями, которые способны на любую злодейскую изощрённость. Поэтому все военнослужащие ходили по территории аэропорта со своим личным оружием. У кого что было, так то он и носил. Меня уже не удивляли люди со спецножами под коленкой или же обладатели автоматов с перевязанными изолентой несколькими магазинами. И даже владельцы подствольных гранатомётов с торчащей из жерла ВОГовской гранаткой. А тем более те вояки, которые дённо и нощно не расставались со своими заплечными "мухами". Меня в этих случаях поражало только то, как же им не надоело постоянно носить при себе столько тяжёлого железа?!

"Однако ж... Как это подтверждалось ежедневной практикой - всё ещё не надоедало. И эти воины ходили с подколенными ножами, перевязанными магазинами, торчащими гранатками и извечными "мухами". Когда до передовой - ой-ёй-ёй! Слава Богу, что без "шмелей"!.. А то глядишь и "огнемётики" не поленятся носить..."

А вот нам сейчас хватало и пистолетов, которые спокойненько себе находились в кабурах. Правда, это были не какие-то пукалки... А самые настоящие пистолеты АПСБ. То есть автоматические пистолеты Стечкина, которые могли стрелять очередями и на дальность в 200 метров. Да ещё и бесшумно. Короткий и толстый глушитель прилагался. Для него в кабуре имелся свой отсек. И съёмный металлический приклад в боевом положении крепился к пистолетной рукоятке. Сейчас же он был на кожаной кабуре. А вот четыре запасных магазина по двадцать патронов каждый - они находились в отдельном кожанном подсумке. Он висел на моём левом бедре. Ну, чтобы хоть этим грузом создать противовес более тяжёлому АПСу, постоянно висевшему на поясе справа.

Несмотря на всю его тяжесть, а ведь АПС в сборе весил солидно, мне доставляло истинную радость обладание столь совершенным оружием. В Моздоке я уже испробовал его на ближнем стрельбище, так что моя правая рука уже была набита... И всё равно мне не терпелось проверить АПС в реальных условиях... Ну, хотя бы приближенным к боевым... Но в город нас пока-что не отпускали...

Зато мы уже поднялись на второй этаж полусгоревшей гостиницы. Капитан Батолин осторожно взялся за одну дверную створку, но она отчаянно засопротивлялась. Через минуту бесплодных усилий мы убедились, что вход заколочен изнутри. Это была дополнительная мера безопасности, предпринятая либо живущими ниже контриками, либо обитающими вокруг другими военными. Ведь тёмными-претёмными ночами на пустующие верхние этажи могли запросто прокрасться всякие злодеи и подлецы... Да ещё и способные привести с собой каких-нибудь негодяев! Например, снайперов и гранатомётчиков... Непременно, смертников! Поэтому нас ничуть не удивило то, что входные двери на второй этаж оказались наглухо заколоченными.

И пришлось нам подниматься уже на третий этаж. О существовании которого коварные чечены, ну, никак не могли догадаться! Ведь так их и оценивали наши "специалисты" по соблюдению мер техники безопасности.

А у нас сейчас были другие проблемы.

-Ну, должен же быть здесь запасной вход. - ворчал ротный. -Или вторая лестница... Противопожарная или ещё какая...

-Должна конечно! - отвечал я. -Надо только поискать.

Однако сейчас мы поднимались по лестнице, которая находилась в самом торце гостиницы. Причём, если бы мы вышли на открытый балкон, имевшийся на каждом этаже, то увидели бы всё ещё дымящийся Грозный. Но в данную минуту нас больше интересовали внутренние помещения гостиницы. А эта чеченская столица от нас никуда не денется. Ведь город Грозный является очень уж большим аулом и работы в нём хватит на многих. На нас - это уж точно.

Но и на третьем этаже двери оказались крепко заколоченными. Значит и сюда могли подняться как буйно воображаемые боевики, так и вполне реальные борцы с терроризмом. Пришлось нам подниматься ещё выше. И только на четвёртом этаже мы смогли проникнуть внутрь здания. Просто здешние двери были приколочены очень слабо. Да и нам уже надоело подниматься всё выше-выше-выше... Страшно захотелось двинуться уже по горизонтали. Но сначала пришлось поработать ногами. Потому что двери сразу не открывались. И всё же мы их выбили.

Так мы проникли в гостиницу. Вернее, в длинный и закопчённый коридор, проходивший сквозь всё здание. Слева и справа находились одинаковые комнаты, выгоревшие почти полностью.

-На нашу общагу похоже. - сказал я, имея в виду расположение помещений. - Такой же сквозной коридор... Длинный и прямой. А по обоим сторонам комнаты. Кухня, умывальник и туалет - в конце коридора.

Там же мы нашли и вторую лестницу. На верхний пятый этаж мы не стали подниматься, потому что он выгорел ещё больше. Во всяком случае мы были твёрдо в этом уверены - всё по тем же чёрным языкам из оконных проёмов. Теперь наш путь лежал на третий этаж, а затем и на второй... Куда мы и направились. Однако эти лестничные пролёты также были полны копоти и сажи, покрывавшими стены и потолки густым чёрным слоем.

Мы осторожно пробрались сквозь недогоревшие двери и оказались на третьем этаже. Расположенные тут комнаты хоть и были тронуты пожаром, но не все. Больше половины из них тоже выгорели целиком и полностью... Часть комнат пострадала не столь ужасно. Но мы обнаружили и такие комнаты, где огня не было вовсе. Правда, следы копоти и чёрной сажи в них всё же имелись.

А вот спустившись уже ко второму этажу, мы сначала обнаружили заваленные всякой рухлядью двери. Но офицеры российского спецназа преодолели и эти препятствия. Коридор второго этажа тоже выглядел мрачно...

-Как после пожара... - пошутил я вполголоса.

Огонь бушевал и здесь. Но ещё меньше, чем на верхних этажах... Тут полностью выгорело всего несколько комнат... Пять или шесть...

И вдруг... Мы шли очень тихо... Уже по привычке стараясь идти бесшумнее... И вдруг в одной щели, образовавшейся между косяком и неплотно притворённой дверью... В этой щели я заметил пар!.. Причём, от дыхания человека! Который притаился за этой дверью!

Заметил пар и Серёга. Мне сразу же вспомнился рассказ Стасюги Гарина... Ну, когда он заметил в морозном воздухе пар, который поднимался над деревянным забором... После чего Стас выпустил в эти доски полмагазина... А затем обнаружил там умирающего духа...

А у нас тут складывалась похожая ситуация: тоже мороз, и также пар от дыхания человека. Правда, вместо дощатого забора у нас имелась неприкрытая дверь... Да ещё и звуки из-за неё! Не то шуршание, не то какая-то другая возня...

Я сразу же решил, что там находится прокравшийся ночью боевик. Который сейчас готовится к чему-то нехорошему... Ведь не зря он так пыхтит и сопит... Видимо, занят каким-то физическим трудом... Может быть снаряжает что-то...

Пистолеты уже были в наших руках...Причём, уже с патроном в канале ствола. Нужно только нажать на курок и пуля полетит куда следует... Ротный ткнул пальцем сначала в меня, а потом в дверь. Я понимающе кивнул головой и чуть напрягся... Но ненадолго! Через секунду я уже собрался с духом и ринулся в бой.

-Тр-рах! - это от моего удара отлетела дверь...

Я уже влетел в комнату с криком "Лежать!" и готовым к выстрелу пистолетом. За мной вбежал товарищ капитан... А внутри...

"Какой позор-р! Тьфу-у!"

А внутри комнаты около чёрной стенки сидел и тужился военный наш коллега. Причём, сидел он на корточках и с недвусмысленно заголённой задницей... Да ещё и с заранее припасённой бумажкой в руке... Но более всего были заметны его дико выпучившиеся глаза... Наверное, от жуткого страха... Ведь мы его здорово напугали! Как своим внезапным вторжением, так и двумя пистолетами!

-Тьфу, бля! - выругался ротный.

Я лишь брезгливо поморщился, но Серёгу тоже понял... Ведь военный строитель уже перестал пучить глазки и прикрываться своей бумажкой... Он издал очень уж такой неприличный звук... Окончательно загадив несчастную комнату... А ещё через секунду... Всё на этой же "струе"... Бедолага понёсся к окну...

А меня уже начало трясти от накатившего смеха... И я спешно пошёл к выходу, уже будучи не в силах терпеть столь издевательское зрелище... И этот военный строитель, который мчался к спасительному окну с голой задницей... Путаясь в штанинах... Вернее, здорово ими стреноженный... Он бы так и сиганул вниз со второго этажа...

-Стой! - коротко и сурово произнёс ротный. -Стрелять буду!

До смерти напуганный засранец так и застыл... Взявшись одной рукой за стенку и задрав ногу на подоконник... Бедняга даже и не знал, что ему сейчас делать... И чего ему теперь ждать от этой "распрекрасной" жизни...

-Оправляйся-оправляйся! - сказал товарищ капитан как ни в чём не бывало. - Но потом чтоб всё здесь убрал!

Его последнюю фразу и сдавленно счастливый стон военного строителя... Всё это я слышал уже в коридоре... Меня разобрал дикий смех... Наверное, мои нервы и так уже были напряжены... После этого случая с Макаровым. Так теперь вышла вот эдакая конфузия! И поэтому я смеялся и смеялся... Будто в истерике...

Но я был не один. Рядом угорал от смеха Серёга... Мы отсмеялись и направились к выходу... Ткнулись в забитые двери и опять начали ржать... Потом выбили эти чёртовы двери... Вернее, правую створку... И пошли вниз по лестнице. Продолжая при этом смеяться... И вспоминать все эпизоды...

Успокоились мы лишь на улице. Ведь вокруг бродило столько военного люда, которые стали на нас коситься почти сразу... Едва только мы вышли на крыльцо...

-Пш-шли!.. - пробормотал я, утирая набежавшие слезинки.

-Ага... -отвечал ротный, уже отдышавшись всей грудью.

Но едва он начал спускаться вниз по ступенькам крыльца... Товарища капитана вновь стало трясти от смеха...

-К-как... К-кенгуру!.. - выдавил Батолин. -Прыг... С-скок!

На нас опять покосились... Причём, вновь с подозрением... Это подействовало... И всё же кое-какое сожаление я высказал...

-Надо было фотоаппарат с собой взять!

Однако командир роты размахнулся на ещё большее:

-Э-эх!.. Жалко видеокамеры у нас нет!.. А то бы!.. В "Сам себе режиссёр" отправили б!

Он был несомненно прав. В этой новомодной телепередаче, где преобладали домашние видеопостановки, наши "военные" кадры имели бы кое-какой успех...

-Да-а. - согласился я. -Такие бы эпизоды тут наснимали!

Мы завернули за угол гостиницы в нормальном, то есть уже в работоспособном состоянии. И наш дальнейший путь проходил спокойно... Однако напротив нашей палатки мы увидали уже целую ораву военных строителей. Правда, здесь солдатами руководил какой-то военно-строительный начальник. Все эти стройбатовцы стояли под раскуроченным балконом всё того же второго этажа... И кого-то ждали...

-Ну, давайте быстрее! - сердился военизированный прораб. -Сколько вас можно ждать?!

Откуда-то со стороны аэропорта к ним ускоренным шагом выдвигалось ещё двое солдат-строителей, которые тащили на себе наспех сколоченную лестницу. Мы с Батолиным уже подошли к нашей палатке, когда к толпе военных рабочих подоспело их подкрепление. Шаткая лестница тутже была установлена под балконом и по ней быстро полез какой-то смельчак.

-И этого там посмотри! - говорил ему вдогонку начальник. -Тарзана-то нашего!.. А то, блин!.. Я без лестницы залезу!.. Без лестницы...

Я сразу же смекнул, о каком Тарзане говорит старший военный строитель. Догадался об этом же и ротный Батолин. Однако мы не стали посвящать всю эту ораву в одну небольшую тайну... Ну, чтобы не подрывать еле зарождающийся авторитет стройбатовца Тарзана... Который не только умеет лазать на второй этаж, но и... Впрочем, сигануть вниз он так и не успел.

Зато мы обратились к военно-строительному начальнику с другими речами и расспросами.

-А вы чего там будете делать? - полюбопытствовал командир роты спецназа, глядя на всю эту кутерьму. -Жить что ли?

По жалобно скрипящей лестнице взбирался уже пятый или шестой храбрец... Несмотря на всю шаткость деревянной конструкции,она всё ещё держалась.

-Да не-ет! - уклончиво-неопределённо ответил шеф стройбата.

Но мы не унимались и он всё же пояснил нам очень многое. Что его военные строители тире солдаты сейчас лезут на второй этаж не просто так. Что жить в этом здании они не будут... Но зато они сразу же примутся за ремонт! Что стройбатовцы первым делом начнут вставлять в окна стёкла, чтобы в комнатах могли жить другие военнослужащие. Что его подчинённые будут ремонтировать дверные коробки, если таковые ещё там остались. Что они ещё должны навести внутри порядок... Ну, и так далее...

-Понятно. - поблагодарил собеседника капитан Батолин и тоже сообщил кое-что интересное. -Вообще-то на второй этаж можно по другой лестнице пройти. Прямо с крыльца.

-Там же всё заколочено! - возразил военачальник.

-Уже нет. - сказал командир нашей роты. -Мы только что её взломали.

-Понял! - сообщил нам самый понятливый строитель и сразу же повёл своих подчинённых к крыльцу гостиницы.

Мы посмотрели им вслед, а потом направились ко входу в палатку. Самой важной информацией, которую только что озвучил местный босс стройбата, являлось известие о том, что в здание гостиницы сразу же после ремонта начнут вселяться военные жильцы. Эта новость заставила меня призадуматься. Потом я не выдержал и сообщил ротному свои намерения.

-Надо бы нам прямо сейчас перебраться на второй этаж. - сказал я, входя вслед за Батолиным в палатку. -Пока там ещё никого нет. Спокойно выберем себе по комнате... Самой лучшей... И не загаженной... А то потом сюда набежит столько желающих!..

-Комбат сказал "завтра", тогда и пойдём! - ответил строгий наш командир. -С утра и начнём! А сейчас уже поздновато.

-Серёга, потом будет уже поздно! - заявил я. -Там сейчас можно доски найти. Ну, чтобы нары сколотить.

На мои убедительные доводы капитан Батолин тутже нашёл железобетонную отговорку:

-Около казармы сибиряков этих досок валяется целая гора! Бери - не хочу!

-А они тебе дадут? - поинтересовался я. -Это же их доски.

Как ротный ни сопротивлялся, но мне всё-таки удалось его уговорить. И через минуту-другую моя группа в срочном порядке стала собирать все свои пожитки. Как всегда нашёлся один недовольный... Но голос Винтера сразу же был заглушен дополнительным грузом и наш караван постепенно тронулся в путь.

Мы обошли все комнаты второго этажа и наш выбор пал на ту, где когда-то размещалась касса. Внутри этого помещения теперь находилась только лишь металлическая решётка с характерным окошечком и небольшой сейф. От остальных вещей и предметов мебели данная комната была освобождена задолго до нашего появления. Может быть боевиками, которые собирались защищать гостиницу до последней капли крови. А может быть и нашими военными, постоянно нуждающимися то в горючих материалах, то в кроватях или столах. Как бы то ни было, но занятая нами комната оказалась самой подходящей. Во всяком случае именно так я подумал. Ведь металлическая решётка тамбура могла выполнить роль несущей опоры для тяжеленных солдатских нар, на которых должны были спать полтора десятка бойцов. А маленький и , к сожалению, совершенно пустой сейф мог послужить командиру группы в качестве походного столика.

Разведчики выложили своё оружие и имущество в дальнем углу, после чего отправились на поиски подходящих стройматериалов. Вскоре кто-то из них вернулся с десятком толстенных необрезных досок, тайно позаимствованных у соседей-сибиряков. А четверо бойцов приволокли две двери, снятые с петель этажами выше. Но следом за ними примчался главарь военных строителей.

-Ребята! - чуть ли не завопил он с порога. - Ну, куда вы эти двери притащили? Зачем они вам?

-Нары будем делать. - ответил я, принимая весь груз ответственности на себя лично. -Солдатам надо же где-то спать!

Военный строитель предложил другие альтернативные варианты:

-Ну, вот доски же есть! А двери!.. Вы знаете, сколько в Ростове стоит одна такая дверь?

Однако я не собирался вывозить эти трофейные двери для их дальнейшей реализации в городе Ростове на-Дону, а потому мой ответ был спокоен:

-Знаю! Тысяч восемьсот!

Местный босс военного ремонта ту тже схватился за свою голову и запричитал навесь этаж.

-Какие восемьсот тысяч! Одна такая дверь стоит больше миллиона! Слышите?!.. Миллион двести или даже триста!

Однако я жил не просто в Ростове на-Дону, а как раз около остановки "Пятидомики", то есть аккурат напротив Колхозного рынка, на котором и продавалась вся строительно-ремонтная ерунда. И обыкновенная дверь на деревянном каркасе, да ещё и обитая с обеих сторон дешёвеньким материалом ДВП... Такое стандартное творение стоило не больше восьмисот тысяч российских рубликов. Это, конечно же, составляло две трети моей зарплаты... Но всё-таки до миллиона-трёхсот было далековато... Именно поэтому я смотрел на эти две двери как на подходящий материал для солдатских нар... Да ещё и в аэропорту Северный...

Однако начальник военных строителей продолжал жить ещё довоенными взглядами на жизнь... И по его сметам такая дверь стоила миллион триста рублей, из-за чего он и переживал. Ведь нашему Министерству Обороны месяца два спустя будет совершенно безразличным то: нашлись ли эти две двери в полусгоревшей гостинице или же их привезли аж из самого города Ростова. Московские начфины подпишут все строительно-ремонтные сметы совершенно не глядючи. И если двери в них будут стоить уже полтора миллиона - то это порадует только кое-кого в Ростове... Ну, и некоторых местных деятелей теневого бизнеса...

Однако пока я спорил с шефом стройбата, из боевогорейда вернулась подгруппа Винтера и сообщила мне печальную новость: на верхних этажах дверей больше нет. Вернее, оставшиеся уже оприходованы военными строителями.

-Ну, ладно! - ответил я. -Обойдёмся этими двумя!

Стройбатовец мгновенно обрадовался и сразу же предложил сделку:

-Ну, ладно! Делайте с этими дверями что хотите. Вы только другие не трогайте. Хорошо?

-А вы нам гвозди дадите? - спросил я.

-И пилу! - добавил разведчик Винтер.

Военный строитель пообещал нам и то, и другое. Когда он пришёл с гвоздями и пилой, мы уговорили его сделать ещё одно доброе дело. И спустя минут двадцать к нам прибыло двое стройбатовцев с большими листами оконного стекла.

-Товарищ лейтенант. - обратился ко мне разведчик Харитонов. -Надо бы дырку оставить для трубы.

-Точно! -тутже отреагировал я. -Осталось только найти печку и трубы! И пару колен! Кто сделает эт-то?

Естественно, что справиться со столь важным делом было очень трудно. Но на поиски буржуйки и труб отправилось сразу трое самых удачливых бойцов: Винтер, Харитонов и Лагуткин. Остальные разведчики занялись сколачиванием нар. Причём, под моим чутким руководством и при самом непосредственном участии. Ведь наша комната была не такая уж и большая. А следовательно нары требовались не слишком уж громоздкие, но вполне вместительные.

Часа через полтора напряжённого труда обустройство группы почти закончилось. Теперь войдя в нашу комнату, человек попадал сначала в небольшой тамбур, отгороженный плащ-палатками и одной решёткой. Далее располагались двухъярусные нары. В дальнем правом углу размещалась деревянная кровать командира. В углу напротив находился большой стол, предназначенный в основном для написания писем на Родину. А посередине, то есть под окном было оставлено пустое пространство для нашей будущей печки. Предпоследним совместно выполненным делом мы приколотили над моей кроватью двойную полку, случайно найденную где-то в гостинице.

-Ну, всё... - сказал я, делая шаг назад и оценивая горизонтальность только что прибитой полки. -Третий сорт - это ещё не брак! Сойдёт! А что там с печкой?

Но на мой любопытствующий вопрос пока что ответа не имелось. Чугунная печка-буржуйка отсутствовала целиком и полностью. То есть вместе с трубами и необходимыми четырьмя коленами. Всё это являлось страшным дефицитом, раздобыть который удавалось не всем.

Однако своё маленькое, но горячее счастье мы обрели через другое несчастие... Которое, уже не имело к нам почти никакого отношения...

-Палатка горит!

Пока я бежал от двери до окна... За эти несколько секунд наша бывшая палатка догорела вся! Когда я выглянул наружу, то моему взору открылась довольно-таки странная картина. Наша большая палатка отсутствовала как таковая. Вместо неё оставались только деревянные колья с верёвками-растяжками и догорающие швы, когда-то скреплявшие брезентовый материал палатки. Слабенькое пламя виднелось ещё на останках входов-выходов... А большой палатки уже не было. Зато внутри металось несколько бойцов, которые пытались притушить слабеющий огонь, медленно пожиравший жалкие кусочки некогда большой армейской палатки.

А в самом центре этого зрелища, то есть посреди исчезнувшей палатки стоял командир нашей роты и Юра Денисов. Вид у них был самый озадаченный и очень даже изумлённый. Зато капитан Пуданов продолжал сидеть на кровати как ни в чём не бывало.

-А я вам говорил! - послышался его нравоучительный голос. - Чтобы не топили так сильно печку! Я вас предупреждал! Что искры сыпятся прямо на крышу...

Однако все его предостережения, как оказалось, никто не принял во внимание... Расплата последовала почти незамедлительно. Пропитанная влагонепроницаемым составом брезентовая ткань палатки оказалась очень уж пожаронеустойчивой. И она вспыхнула как сухой порох...

Мне раньше говорили о том, что наши большие армейские палатки горят очень быстро. Но тогда у меня не было возможности убедиться в этом самолично. А вот теперь... Когда мне, "наконец-то", выпал такой шанс... Я так им и не воспользовался... Пока я бежал эти несчастные десять метров, большая наша палатка сгорела в один миг.

Но моё разочарование-сочувствие-смущение и откровенная досада... Всё это продолжалось недолго. Ведь я по-прежнему служу в нашей армии и мне, возможно, всё-таки удастся увидеть это зрелище от самого начала до "счастливого" конца. А пока я решил воспользоваться случайно появившимся вариантом.

-Серёга! - крикнул я прямо со своего наблюдательного поста. -Вам печка больше не нужна?

Командир роты сначала посмотрел на мою персону, выглядывавшую из окна второго этажа, затем он огляделся по сторонам... Как я и предполагал, на дымящихся останках большой палатки, то есть на этом свежем пепелище... Увы, но на месте данного пожарища военная печка-буржуйка больше не требовалась.

-Нет! -ответил ротный. -Уже не нужна!

Вот это мне и требовалось узнать. И тем не менее всё же следовало испросить высочайшего разрешения... Ведь внизу хоть и находились самые настоящие погорельцы, однако они продолжали быть моими коллегами... Вернее, кое-кто даже и начальниками.

-Ну, я тогда одну печку у вас заберу! - предложил я. -Хорошо?!

Командир роты обречённо махнул рукой и проворчал что-то неразборчивое. Я воспринял его жест как положительный ответ. И двое моих бойцов тутже понеслись за печкой... Спустя минуту вслед за ними побежали охотники за трубами...

-Товарищ лейтенант. - закричал снизу солдат Чувильский. - Угли выгребать или так её принести?

-А вы сможете? - спросил я из окна.

-Конечно! -отозвался Чувак. -Если нам перчатки сбросят!

Это было сделано практически сиюминутно. И вскоре двое солдат понесли спепелища всё ещё дымящуюся печку. Бедолаги-погорельцы смотрели им вслед и потихоньку собирали свои пожитки. Командование уже выдало новые указания и вторая-третья группы начали перебираться на второй этаж гостиницы.

А в нашей комнате уже начались срочные работы по установке печки-буржуйки. Она заняла своё место в метре от окна, но трубы и колена ещё не поднесли. Поэтому из печки валил небольшой дымок... Не такой уж и противный, но скупую слезу всё же выжимающий. От этого едкого дыма мы кашляли и слегка плакали... Но тут принесли трубы и наши мучения продолжились. Ведь всю эту отопительную конструкцию требовалось подогнать до приемлимой конфигурации. Солдат Харитонов всё манипулировал и манипулировал коленами да трубами... А печка-буржуйка продолжала дымить... Но мы всё ещё надеялись на скорейшее и благополучнейшее окончание печных работ... И тем не менее наше ожидание затягивалось... А буржуйка всё чадила и коптела...

Но тут пришёл комбат Тарасов и объявил свой Боевой приказ. Я взял с собой четверых разведчиков и мы с большой радостью побрели к выходу. Ибо сейчас мы были готовы ехать куда угодно... Да хотя бы и в город Грозный... Лишь бы оказаться подальше от этой печки-буржуйки... Продолжающей дымить в непроветриваемой комнате.

Но ехать нам предстояло не в Грозный, а чуть поближе.

*

Глава 9. РЕКОГНОСЦИРОВКА МЕСТНОСТИ.

Мы тряслись в кузове Урала и с наслаждением вдыхали чистый морозный воздух. После нашей комнатушки-душегубки, сплошь заполненной едким дымом и приглушённым матом... После этой пытки печкой-буржуйкой, всё ещё горячей и горящей... После всего этого наше выдвижение за пределы аэропорта Северный показалось детской прогулочкой. Денисовская и Пудановская группы в данные минуты занимались переездом на второй этаж гостиницы, тогда как моё подразделение было признано уже перебравшимся на новое место проживания... Поэтому именно мы и ехали сейчас туда куда и следовало.

Я стоял у переднего борта и всматривался в застеклённое окошко. Справа и слева в тенте имелись прямоугольные отверстия, однако в них врывался холодный зимний ветер. Да и "торговать" в них своим личиком... В общем, Мне явно не хотелось. Мало ли кто нам попадётся по дороге?!.. А вдруг какой-нибудь типчик с явной придурью в башке и со снайперкой в руках?! Поэтому я отслеживал окружающую обстановку через застеклённое окошко посередине. Обзор, конечно же, не самый лучший, но вполне приемлимый. Как говорится, бережённого Бог бережёт.

В кабине Урала сидели трое: слева был водитель, посередине - Батолин и справа комбат Тарасов. Товарищ подполковник держал в руках сложенную карту, в которую заглядывал при каждом повороте. Сейчас мы миновали пехотный блок-пост, охранявший въезд в аэропорт Северный. Урал медленно объехал змейкой выложенные на дороге бетонные блоки, затем наш путь пролёг в сторону Грозного. Однако километра через полтора мы повернули влево и впереди замаячило белое девятиэтажное здание. Оно уже было мне знакомо по той незабываемой ночной поездке, когда нас тащил на буксире тягач-бронетранспортёр. Именно это здание я тогда и видел в темноте.

Вскоре мы остановились и водитель заглушил двигатель. Наша непродолжительная поездка пока что закончилась. Как выяснилось, мы прибыли на пехотный блок-пост. Это их БТР я видел той же ночью вкопанным в землю. Но тогда мне так и не удалось разглядеть в кромешной темноте фигуры часовых, дежуривших на своих постах. Зато сейчас я мог наблюдать почти всё, что торчало наружу. Правда, это были лишь верхушки палаток, две трубы, башня с КПВТ и узкие бойницы с автоматными стволами.

Этот блок-пост чаще всего подвергался внезапным ночным обстрелам. Вышедший к нам мотострелковый начальник был скуп на слова. Узнав о цели нашего визита, он ничуть не обрадовался и всё с тем же пессимизмом ткнул рукой в дачный массив, раскинувшийся на противоположном берегу узкой извилистой речушки.

-Почти каждую ночь стреляют. - сказал старший пехотинец своим сильно уставшим голосом. -И всегда с разных точек. То из чердаков, то прямо с земли.

-А вы что? - спросил Тарасов, вглядываясь в дачные постройки.

-Мы тоже стреляем. - ответил командир мотострелкового взвода и небрежно взмахнул рукой. -Да только без толку! Они выпустят несколько длинных очередей и сразу наутёк. Ну, и мы потом... Душу отводим.

Это было видно и невооружённым взглядом. Свою мотострелецкую душу рассерженные пехотинцы отводили с большущим удовлетворением. Иссечённые пулями кирпичные фасады дачных домиков, особенно вокруг чердачных проёмов, как и скошенные наискосок трубы с покрошившимся шифером крыш... Всё это говорило красноречивей всяких слов.

-А после обстрелов вы туда ходили? - поинтересовался командир нашей роты. -Ну, вдруг кого-то подстрелите?

Начальник блок-поста слегка усмехнулся, очевидно, посчитав прозвучавший вопрос почти дилетантским.

-А зачем? - заявил он. -Если мы кого-то и подстрелим, то его свои же утащат. А для нас они растяжки оставят. Так что... Я своих людей туда не пошлю. Нечего им там делать.

И то была правда. Наша славная пехота находилась на данном блок-посту стого самого момента, когда российские войска заняли аэропорт Северный. Близлежащее село Алхазурово они обошли стороной, поскольку по ним оттуда огонь не вёлся. Чеченские боевики не стали подвергать неизбежному риску добротные дома своих, возможно, односельчан. Ведь городские окраины с более удобными позициями располагались на удалении в несколько километров. Поэтому основные бои развернулись именно там. Тогда как это Алхазурово осталось совершенно нетронутым войной. Как оказалось, в нём пока ещё не ступала нога ни одного российского солдата.

-Или хотя бы милиционера. - усмехнувшись, закончил пехотный капитан.-Вот такие тут дела.

Не сговариваясь, мы все разом посмотрели на это чеченское село. Издалека оно выглядело вполне так мирно.

-Скорей всего, эти духи именно оттуда и выходят по ночам. -предположил Тарасов. -Обойдут дачи с тыла, выйдут прямо квашей окраине. Отсюда они и долбят.

Это понимали все присутствующие. Потому что вряд ли бы чеченцы стали пробираться ночью на эти дачи откуда-то издалека. Местные жители непосредственно городских окраин могли найти для себя занятия в своём собственном районе. И им совершенно незачем было шастатьв темноте за несколько километров, чтобы обстрелять длинными очередями российский блок-пост, а потом этим же маршрутом пешкодрапать обратно. То есть не идти обычным пешкодралом, а делать ноги ускоренным шагом. Но всё же не бегом, потому что это создаст излишний шум.

Более чем наверняка, а в данном обстоятельстве мы почти были уверены, ночные обстрелы устраивали молодые жители близлежащего села Алхазурово. Может быть более старшие чеченцы не взяли их с собой в Грозный, чтобы подрастающее поколение пока что присматривало за домами, родителями и хозяйством. А может быть это были и сами боевики, которых специально оставили в наших тылах, чтобы они партизанили здесь по ночам. Ну, до закладки фугасов на грунтовках-шоссейках или минирования железнодорожных путей дело ещё не доходило. Но вот обстреливать блок-посты - на этом они и тренировались. Скажем так, набивали свою бандитскую руку.

Затем пехотный капитан ушёл на свой блок-пост, а мы остались возле Урала. Чтобы обсудить сложившуюся здесь обстановку и выработатькое-какое решение на ближайшее будущее.

-Завтра мы тут засаду выставим. - сказал командир отряда. -Поэтому надо бы сейчас доразведку провести. Чтобы завтра днём здесь не светиться. Какие предложения?

Мы не возражали. Доразведка так доразведка. Оставалось только прийти к единому мнению по способу её проведения. Командир роты предложил перейти мост и "прогуляться" по противоположному берегу речки, пока мы не набредём на то место, где боевики перебираются к дачам. Мой вариант заключался в том, чтобы выдвинуться на Урале к обратной окраине массива, где нам и предстояло спешиться...

-Обойдём всё с тыла. - закончил я. -Духи, скорей всего, именно там и переходят через эту речку.

Командир отряда не спешил со своим окончательным решением. Он обдумывал все имеющиеся нюансы. Ведь в обоих вариантах мы могли сойти за российских военных, прибывших на эти дачи за подходящим стройматериалом. Или же просто пожелавших кое-чем тут подразжиться. Например, заготовленными на зиму соленьями да вареньями. И таким образом мы не выдавали своей истинной, то есть контрпартизанской предназначенности. Да и наш грузовой Урал для этого подходил как нельзя кстати. Однако у подполковника Тарасова возникли вполне объяснимые опасения.

-Если мы пойдём через мост, а потом свернём влево... - начал он, указывая нужное направление не рукой, а взглядом. -То там действительно могут быть растяжки. А если мы объедем эти дачи с обратной стороны, то окажемся на слишком большом удалении. И тоже можем там нарваться либо на растяжки, либо на боевиков.

-Так что же мы будем делать? - спросил Батолин. -Давайте всё по карте обмозгуем! А завтра что-нибудь придумаем. Или прямо на местности сориентируемся.

Однако комбат уже принял своё единственно верное решение, с которым нас и ознакомил.

-Мы пройдёмся прямо по этому берегу. -произнёс Тарасов твёрдо и буднично. -Сейчас уже темнеет. По нашему берегу растяжек не должно быть. Так что... Проверить оружие и вперёд!

-Есть! - ответили мы с ротным.

Я подозвал к себе своих разведчиков-спецназовцев. Коротко объяснил им боевую задачу, указал направление выдвижения, приказал дослать патрон в канал ствола и скомандовал им "Вперёд!". Так мы сошли с разбитой асфальтовой дороги на сырую чеченскую землю. На эту потенциально враждебную и пока что ещё неведомую территорию. Конечно же, после липкой придорожной грязи местная почва приятно так пружинила под ногами. Но вскоре это ощущение исчезло... Ведь мы были на войне. И в данную минуту всякие сантименты казались совершенно излишними.

Как и положено, мы выдвигались вперёд короткими перебежками. Местность здесь оказалась далеко не ровной и небольшие холмы с неглубокими ложбинками представляли собой своеобразную полосу препятствий. Крайне досадную и вызывающую вполне понятное раздражение. Ведь нам следовало быть в постоянной зоне видимости. То есть я в своей боевой двойке должен был следить за собственным напарником Харитоном, причём, как и он за мной. Помимо этого мне следовало вести наблюдение за окружающей местностью и не упускать из вида как выдвигающийся впереди головной дозор... Который так некстати исчезал за очередным холмом... А ещё мне надо было отслеживать передвижение своих командиров, выдвигающихся следом за нами. А они, как назло, всё отставали и отставали.

В общем... Сейчас я занимался самым нелюбимым своим занятием - выдвижением вперёд по пересечённой местности в светлое время суток. Да ещё и в самой непосредственной близости от двух населённых пунктов. То есть слева было это Алхазурово, где постоянно проживали местные жители. Тогда как справа, то есть за речкой находились многочисленные дачи, в которых также могли пребывать мирные чеченские граждане. В обоих этих случаях меня совершенно не устраивало то, что и слева, и справа за нами следят не совсем доброжелательные взгляды. А в том, что за нами сейчас наблюдают... В этом даже и не следовало сомневаться.

Однако другого выбора у меня сейчас не имелось. Поэтому я вместе со своими бойцами выдвигался вдоль этой речки с целью обнаружения скрытых путей, по которым ночью перемещаются малочисленные группы противника.

И тут военная обстановка внесла свои коррективы.

-Заря! - произнесла радиостанция. - Это Лэкс! У нас - пленный! Что делать?

Я вполголоса чертыхнулся... Ведь головной дозор находился где-то за ближайшим холмом... Да и захват пленного никак не входил в наши планы.

-Щас буду! - ответил я и понёсся дальше.

Мы уже удалились от пехотного блок-поста на добрый километр, если не на полтора. И встретиться здесьс кем угодно - это было вполне реально. Ведь оглянувшись назад, я так и не увидел этого самого блок-поста. Как впрочем и Батолина с Тарасовым, которые отстали от нас слишком сильно...

Моя боевая двойка перемахнула через невысокий холм и я сразу же увидал своих дозорных. Пока что всё было тихо и спокойно... Лэкс оглядывал чеченские просторы, а Винт держал на мушке пленного...

-Ну! - выдохнул я, подбегая к ним поближе. -Что тут!?

-Вот! -гордо заявил Винтер. -Это он!

Только что захваченным "военнопленным" оказался мужчина лет тридцати, одетый в гражданскую куртку тёмнокоричневого цвета и в чёрные джинсы. Рядом на земле стояло два металлических ведра, до краёв наполненных мутноватой водой.

-Ничего нет! -доложил разведчик Винт. -Я уже обыскал его. Ни документов, ни чего-нибудь ещё.

"Военнопленный" никак на это не отреагировал. Он вёл себя очень спокойно и только лишь во взгляде его чёрных глаз читалась некоторая досада. Он хоть и выглядел как явный уроженец Кавказа, но всё-таки было в нём что-то нехарактерное для здешних жителей...

-Заря! -зашипев, проговорила радиостанция. -Что там у вас?

Это затерявшийся среди холмов командир роты решил выяснить все подробности. Они ведь по-прежнему находились вне зоны прямой видимости. Вот и решили удовлетворить своё любопытство посредством прямых радиопереговоров.

-Да взяли тут... -ответил я в тонгенту и чуть помедлил. -Одного мужчину. Вроде бы местный.

-Подождите нас! - скомандовала радиостанция голосом Батолина. -Мы скоро!

Я отпустил тонгенту и опять посмотрел на задержанного.

-Кто такой? - спросил я мужчину.

Он коротким взмахом показал на Алхазурово:

-Я живу здесь. Вот! За водой сюда пришёл.

Естественно, что я засомневался в правдивости его слов. Ведь эти вёдра со слегка непрозрачной водой могут служить лишь прикрытием для какого-нибудь тайного умысла. Поскольку выдвигаясь к якобы речке, а на самом деле к дачам, в этих самых вёдрах можно переносить всё что угодно. Ну, хотя бы патроны в пачках... Или же россыпью.

-А что? - спросил я недоверчиво. -В селе воды нету?

-Нету. -спокойным тоном ответил "военнопленный". -Как город бомбить начали. Водопровод перестал работать.

Я оглянулся назад на речку. От неё до окраины селения было около полукилометра.

-Там же вода грязная. - проворчал я всё с тем же недоверием. -В речке сейчас чего только нету!

Это было действительно так! Ведь в здешних реках сейчас могли плавать не только обломки досок, но и вполне так настоящие трупы. И мне почему-то вспомнился тот военный врач, застрелившийся в десантном отделении БМПешки, которая при форсировании реки Сунжи попала под вражеский обстрел. Тогда все солдаты попрыгали в воду и выбрались обратно, то есть на свой берег... Все, кроме доктора.

-Там же вода грязная! - повторил я.

Задержанный житель посмотрел на мутноватое содержимое своих вёдер и поначалу лишь вздохнул. Но не от того, что вода была не совсем чистой... А скорей из-за того, что он оказался в в такой ситуации и сейчас вынужден объясняться в непосредственной близости от своего места жительства.

-Да, в речке вода грязная. - сказал мужчина и показал в её сторону. -Но там родник есть. Мы все оттуда воду набираем. Ковшиком зачерпываем и в ведро наливаем.

Тут сзади послышались торопливые шаги. Это к нам подоспели комбат Тарасов и ротный Батолин. Я вкратце доложил им то, что узнал.

-Документов нет. - закончил я. -Вроде бы из Алхазурово!

Наши командиры оглядели задержанного с головы до ног. Капитан Батолин тоже заподозрил в нём что-то непонятное.

-Ты кто по нации? - спросил он без всяких условностей.

-Ингуш. - ответил задержанный.

Данное обстоятельство нас немного порадовало. Но ведь ингуши тоже являются вайнахами. Да и сейчас на стороне чеченцев воюют все кому не лень... Даже африканские негры и заядлые наследники Степана Бендеры.

-Та-ак...- задумчиво произнёс товарищ подполковник.

Он внимательно огляделся по сторонам. На внутренних скатах ближних холмов с оружием наизготовку сидели мои разведчики. Метрах в шестистах находилось это селение Алхазурово. С противоположной стороны громыхал город Грозный... Темнело...

-А боевики есть у вас? - внезапно спросил Батолин.

-Нет. -последовал краткий ответ.

-Ну, конечно... - усмехнулся командир роты.

Даже сейчас, то есть после откровенного вопроса в лоб, задержанный мужчина продолжал вести себя очень спокойно. Глазки у него не бегали... А если он и смотрел по сторонам, то с чувством сожаления...

Вдруг комбат обратился ко мне:

-Отправь кого-нибудь посмотреть, где находится этот его родник.

Я взглянул на задержанного:

-Покажи !

Мужчина взмахнул рукой, указывая точное направление на родник. Через минуту туда начали выдвигаться Лэкс и Винт.

А подполковник Тарасов всё ещё решал то, как же сейчас поступить с задержанным. Лично я по своему афганистанскому опыту уже знал, как у нас в спецназе принято поступать с нежелательными свидетелями и уже ненужными пленными. Наверняка, и комбат был в курсе... Хотя в Афгане он и не служил. Однако сейчас мы находились в пределах Российской Федерации. Хоть и на территории Чеченской Республики. Но и всё же не в Грозном, где успешно существовал такой термин, как "отвести к командиру".

Поэтому наш комбат принимал решение. То есть думал. Отпустить этого задержанного за просто так - это было неправильно. Но и ликвидировать его как нежелательного свидетеля нашего спецназовского присутствия... Это являлось более неправильным шагом. Имелся ещё третий вариант - увезти его с собой и продержатьв аэропорту до того момента, пока мы не вернёмся с завтрашней засады.

Опять заговорила радиостанция. Это наш быстроногий дозор уже добрался до реки и сразу же стал докладывать.

-Заря! Это Винт! Тут родник! Но на другом берегу. Через речку переброшена доска. На обоих берегах есть тропинки. приём!

Всё это услышали как Тарасов, так и Батолин. Задержанный не соврал, что резко повышало его шансы на благополучный исход. Но нам надо было поторапливаться... Ведь уже темнело, а мы ещё не досмотрели то, что и искали. Это место перехода на другой берег.

-Та-а...

И подполковник Тарасов только-только начал говорить, как со стороны Алхазурово послышался слабый женский крик... Оттуда к нам бежала пожилая женщина... Она что-то кричала и на бегу размахивала каким-то небольшим предметом.

На мой взгляд, это был четвёртый вариант. Так оно и оказалось. Мы дождались того момента, когда к нам прибежала эта женщина...

-Вай, не трогайте его! - причитала она, тяжело дыша. -Это мой родственник! Вот его документы! Только не трогайте его! Он не боевик! Он мирный!

К моему удивлению задержанный мужчина лишь поморщился от всего этого женского крика. Возможно ему было крайне неудобно или даже стыдно за то, что за него вступилась женщина. Однако "военнопленный" молчал и ни во что не вмешивался... Задыхающаяся от быстрого бега женщина всё причитала и причитала. Комбат Тарасов листал странички принесённого ею документа. Капитан Батолин и я оглядывали близлежащую местность.

-А где паспорт? - спросил командир отряда.

Как выяснилось, пожилая женщина принесла нам военный билет задержанного. Тарасов передал документ Батолину, а тот через минуту уже мне... И теперь я убедился в том, что "военнопленного" зовут Мусой... Что он действительно является ингушом.

А женщина торопливо объясняла, что паспорта у его родственника нет. Причём, уже давным-давно.

-Так где твой паспорт? - спросил "пленного" Батолин.

В военном билете хоть и имелась маленькая фотография нашего задержанного, однако этот документ мог засвидетельствовать его отношение к действительной военной службе. Тогда как полноценным документом, вполне так удостоверяющим его личность, являлся только паспорт. Увы... Но именно его и не было.

-Потерял! - сказал мужчина.

Командир нашей роты лишь фыркнул, услыхав такой явно немудрёный ответ. А женщина уже отдышалась и вновь принялась выгораживать своего родственника. Подполковник Тарасов быстро взглянул на темнеющее небо и без лишних слов протянул ей военный билет.

-Всё! - сказал он. -Идите! Больше без документов не ходите!

-Я теперь сама буду с ним за водой ходить! - пообещала женщина.

Она хотела сказать что-то ещё, но тут её нервы не выдержали и она заплакала.

-Ну, вот! - произнёс с досадой Батолин. -Мы же вас отпускаем! Проверка документов была. Должны же понимать...

Женщина понимающе кивала головой... И продолжала плакать... Так они и ушли... Освобождённый мужчина нёс свои вёдра. А женщина шла рядом... Держась рукой за сердце и всё ещё плача...

Мы подождали, пока они не отойдут метров на сто... А потом сразу же направились к роднику. Он существовал и в самом деле. Как и докладывал боец Винтер, этот природный источник находился на противоположном берегу. То есть со стороны дачного массива. Через неширокую речку здесь была переброшена крепкая доска, выполнявшая роль мостика.

-вот здесь они и перебираются на ту сторону. - сказал ротный, присаживаясь на корточки. -А потом наверх и в дачи!

-Да-а. - проворчал комбат. -Дела-а.

Наша боевая задача, как я понял, несколько усложнялась. Мы хоть и обнаружили это место переправы на тот берег, однако оно оказалось двойного предназначения. Ведь днём по этому мостику на противоположный берег переходили мирные жители, которые набирали из родника воду и потом возвращались по доске обратно. А вот уже ночью тут шастали боевики...

-Можно вон ту тропинку заминировать! - предложил я комбату. -Которая к дачам идёт.

Ведь у нас сейчас имелась с собой противопехотная мина направленного действия. Установив МОН-50 на растяжку, мы могли надёжно перекрыть путь-дорожку к дачам. Правда, всего лишь на один раз. Но и этого единичного случая подрыва местным боевикам будет вполне достаточно. И это надолго отобьёт у них желание шляться по ночам без разрешения родителей... А также всю их охоту пострелять куда ни попадя.

-Можно! - поддержал мою идею Батолин. -И мирняк не заденем... И дорогу к дачам перекроем.

Комбат продолжал изучать местность. От небольшого родничка по глинистому бережку шла короткая тропинка, которая раздваивалась у мостика. Один её конец вёл прямо к доске, а другой шёл к высокому берегу, уклон которого был так крут, что представлял собой почти обрыв. Зато наверху была ровная площадка десять на пятнадцать метров.

-Вот они перейдут по доске на тот берег... - рассуждал ротный. -Поднимутся по тропинке на самый верх. Вот там-то и напорятся на нашу МОНку! И всё!

Однако подполковник Тарасов оказался не столь кровожадным как товарищ капитан. Вернее, у него появились совершенно другие мысли.

-Нет. - сказал он, вставая с корточек. -Мы завтра здесь засаду выставим. Местность позволяет, так что-о... А сейчас - давайте-ка обратно! А то уже совсем стемнело.

Мы беспрекословно развернулись в нужную сторону, на всякий случай огляделись и тутже двинулись к пехотному блок-посту. Вокруг уже стояли ядрёные зимние сумерки. Вдобавок ко всему начал накрапывать дождик. Обратное выдвижение прошло нормально. Минут через пятнадцать военный водитель завёл свой Урал и мы поехали в аэропорт. На сегодняшний день боевая задача была выполнена. Но её неминуемое продолжение ожидало нас уже завтра.

А когда мы вошли в тёмный коридор нашего второго этажа, то сразу же почувствовали сильный запах дыма. И разумеется... Мы подумали, что в одной из наших комнат начался пожар... Поэтому все ринулись выяснять причины... А я уже всем своим сердцем чуял то, что неладное творится именно в комнате моей группы... И я спешно брёл вперёд в кромешной мгле и в сильном дыму...

Так оно и было!

-Гляньте-ка! - вопил боец Наместников в перерывах между приступами кашля. -Как дракон!

А остальные мои богатыри уже и не решались входить в комнату... Где самым настоящим Змеем Горынычем бушевала огнём наша печка-буржуйка. Она извергала из себя сильное пламя... Вместе с дымом, естественно!.. Причём, огонь вырывался как из распахнутой настежь топки, так и из нижнего поддувала...

-Бля-а! - выругался я. -Что здесь такое?

Зрелище, конечно же, было фантастическое... Эти два яркокрасных языка пламени, да ещё и в ночной темноте... Это было красочное и незабываемое зрелище!.. Наподобие китайского праздника фейерверков с их пышущими огнём сказочнымидраконами. Но этот дым!.. Он портил весь наш праздник...

И вдруг всё исчезло! Наша добропорядочная печка-буржуйка стояла себе как ни в чём не бывало. И огонь спокойно горел в её чугунных недрах... А треклятый дым внормальном режиме вылетал в трубу...

-Это пока... - рассмеялся рядовой Иванов. -Сейчас ветер переменится... И тогда опять начнётся.

Наш солдат Карась как будто накаркал. Через минуту наша печурка опять превратилась в огнедышащую голову Змей Горыныча. Обе её дверцы были закрыты, но сильные языки пламени выбивались наружу сквозь щели... И вся наша комната освещалась этим пламенем так сильно... Что я не выдержал.

-Хватит! - приказал я. -Тушите её! Быстро!

И огнедышащий дракон был уничтожен обычной водой из солдатских фляжек. Печка-буржуйка пошипела-пошипела, да и успокоилась.

Пока мы ужинали в других, то есть в соседних помещениях, в нашей комнате всё проветрилось. Так что мы смогли в неё вернуться и навести там кое-какой порядок. Злодейскую печку мы решили пока не выбрасывать, но назавтра поклялись ей отомстить. То есть удлинить трубу как можно дальше от окна. А если это получится, то и загнуть её к холодному чеченскому небу.

Часов в восемь в наш отряд пришёл посыльный и передал подполковнику Тарасову приказание военного коменданта аэропорта. Комбату предписывалось выделить десять солдат в качестве дежурной бронегруппы. Причём, без своего штатного командира. То есть в течении всей ночи руководство нашими бойцами должен был осуществлять дежурный по комендатуре. Такая самонадеянность нам не понравилась. Комендачам, конечно же, будет приятно командовать солдатами из спецназа. Это должно здорово польстить их тыловому самолюбию...

-А если с бойцами что-то случится? -вопрошал командир роты. -Или что-нибудь потеряют ночью? Оружие или радиостанцию! Кто будет отвечать за всё это?

Командир отряда тоже понимал эти моменты. Но приказ был отдан самим комендантом, то есть товарищем генералом, которому мы подчинялись напрямую. И проигнорировать его команду мы не могли. Поэтому подполковник Тарасов принял решение самолично отвести этих десятерых бойцов в комендатуру, чтобы уже на месте обговорить все возникшие нюансы. Самым неожиданным для меня оказалось то, что выбор командования пал именно на мою группу. Скрепя сердце, я отобрал десять человек, назначил старшим рядового Винтера, коротко всех проинструктировал и представил их комбату. Вскоре они ушли.

Убывшие вночь разведчики имели при себе две радиостанции. В случае каких-либо серьёзных обстоятельств они должны были срочно выйти на связь. Для этой цели я подготовил к работе свою радиостанцию и оставил её в дежурном режиме. Минут через тридцать вернулся комбат. С его слов выходило так, что дежурныйпо комендатуре обещал никуда их не задействовать. Десять бойцов будто бы должны были лишь открыть ответный огонь в случае неожиданного обстрела аэропорта.

-Нехорошо это! - возмущался капитан Батолин. -Как будто мы на базаре! Этому дай десять солдат, другому выдели троих... А если кого-нибудь подстрелят?! Они же сразу в щели забьются! Мол, мы ничего не знаем и солдаты не наши! Ну, куда такое годится?

-Знаю-знаю! - отвечал чуть рассерженный комбат. -Завтра я поставлю этот вопрос перед комендантом. Чтобы нас по таким пустякам не тревожили. У них своей пехоты хватает. Дежурный БТР они же выделили!

Наш разговор сейчас проходил в командирском кубрике. Это была четвёртая комната, в которой поселились комбат Тарасов, замполит Чернов, ротный Батолин и солдат-космонавт. Так мы называли бойца из роты связи, который мог обращаться со спутниковой приёмо-передающей аппаратурой. Но он также обладал навыками работы с обычными радиостанциями. Поэтому мы и его посадили дежурить на нужной радиочастоте. Вдруг эти десять бойцов спецназа затребуют экстренной помощи?! И их призывы будут точно услышаны кем-то из нас: либо мной, либо этим космонавтом.

Потом в чёрном-пречёрном коридоре мы построились на вечернюю поверку. При свете фонарика комбат зачитал список личного состава. Всё сошлось и на каждую прочтённую фамилию отозвался чей-то голос. Вместо отсутствующих солдат отвечал их командир. Юра Денисов - за своих часовых, а я за этих десятерых. Затем командир роты произнёс долгожданное "Отбой!". Никто не возражал и все разбрелись по своим комнатам. Тарасов со своим фонариком уже зашёл в кубрик. Никакого другого освещения не было и идти приходилось наощупь. Но всё обошлось и каждый попал куда следовал.

Дежурная бронегруппа возвратилась на базу около часа ночи. Я ещё издалека услышал их возбуждённые голоса и сразу же проснулся. Десять разведчиков прибыли без особых потерь. Винтер доложил мне о внезапном обстреле здания аэропорта, на что они открыли ответный огонь. Потом мои храбрецы взобрались на дежурный БТР и ринулись в ночную погоню. Догнать коварных Чеченов им всё же не удалось, но полцинка ВОГовских гранат духи потеряли.

-Это наши трофеи! - радостно говорил Винт. -Слышите, товарищ лейтенант? Нас на обратном пути чуть было танк не подстрелил! Наш водила должен был ему мигнуть фарами два раза, а он забыл! Мудак пехотный...

Тут я не выдержал и предложил Винтеру дыхнуть мне в лицо. Он сразу обиделся, но всё же выполнил мою просьбу. И мне спросонок показалось, что подозрительного запаха нет. И как выяснилось позднее. Мне всего лишь показалось... Что его нет.

Но я об этом ещё не знал и потому приказал всем побыстрей улечься спать. Возвратившиеся бойцы растолкали остававшихся тут "тыловых крыс". После короткой возни на двухэтажных нарах всё постепенно успокоилось. Наконец-то каждому воину досталось некоторое жизненное пространство. И вскоре заснули все.

Так закончился наш второй день в городе Грозном. Сон на новом месте оказался очень крепким. Хоть у нас и не топилась печка... Нам и без неё оказалось очень даже хорошо. Сверху ничего не капало,снизу ничто не хлюпало, с боков не дуло... В общем, всё было нормально. Хоть и холодновато.

*

Глава 10. НАШИ... МЁРТВЫЕ И ЗАЖИВО СГОРЕВШИЕ.

Сегодняшним ранним утром мы решили сводить всех наших солдат на своеобразную экскурсию в две большие палатки, расположившиеся неподалёку от ворот с надписью "Стигл". Там находился военно-полевой морг, куда свозили найденные в Грозном тела погибших солдат. Хоть наши бойцы и являлись разведчиками-спецназовцами, но они только что прибыли на эту необъявленную войну. И мы, как заботливые и предусмотрительные командиры, хотели приучить своих молодых подчинённых к виду убитых... Как их ровесников, так и людей постарше...

Уже рассвело. И вроде бы можно было топать, но какое-то время мы спорили о том, сводить личный состав в морг до наступления завтрака или же после него. Благодаря стараниям комбата Тарасова весь наш отряд поставили на местное котловое довольствие. И отныне мы могли питаться не сухим пайком, который, впрочем, остался у нас про запас. Так сказать, на чёрный - пречёрный день. Теперь мы, то есть командиры имели полное право ходить в офицерскую столовую, тогда как наши бойцы могли получать вроде бы добротную пищу из полевых кухонь. Правда, сперва в большие термоса, из которых всё содержимое следовало раскладывать по непосредственно солдатским котелкам.

Так что... Сегодня был первый день, когда нас допустили в местные пункты общественного питания. И поэтому мы не хотели испортить изначально хорошие впечатления окружающих о славных бойцах Аксайского спецназа. Это потом... Всё будет ровно так, как оно и произойдёт. А пока... В общем, сегодня мы должны были выглядеть очень прилично и даже культурно. Но предстоящий завтрак как-то не увязывался с посещением похоронных палаток. Именно из-за этого у нас и возник некоторый спор...

-А вдруг там кто-нибудь возьмёт да проблюётся?! - возмущался Юра Денисов. -Что тогда? Они ж такие... Стоит только одному начать...

-Как все остальные подхватят? -с неприкрытой иронией переспрашивал Батолин. -Один за всех и все за одного?!.. Так что ли?

И лишь Саня Пуданов негромко рассмеялся. Ведь для его группы это была уже вторая командировка в город Грозный и поэтому наши речи вызывали в нём лишь веселье. Да и в этот морг он идти не собирался...

-Моим там делать нечего! - заявил он с лёгкой усмешкой. -Они уже столько насмотрелись! На всяких... Жмуриков... целых и не очень... Так что...

Батолин хмыкнул, но всё же решил послушаться Пуданова и его группа была оставлена в покое. Но ведь ещё существовали две другие РГ.

-Мне - без разницы! - произнёс я. -Хоть до завтрака, хоть после него...

-У твоих что, самые крепкие желудки? -продолжал ёрничать командир роты. -Всё проглотят и обязательно переварят? А может быть ещё и добавки попросят?

-Ну, зачем так? - уклончиво отвечал я. -Придём... Посмотрим.

Пока мы спорили и рассуждали о способах предотвращения нервных срывов и непроизвольных желудочных извержений, которыми так любит страдать наш горячо обожаемый личный состав... Незаметно подкралось время утреннего приёма пищи, то есть тот самый завтрак. Поэтому все возникшие вопросы были решены одним радикальным способом.

-Сначала на завтрак! - заявил Батолин уже перед строем. -А потом все в морг!

В своей офицерской столовой мы без особого аппетита проглотили обязательную по утрам кашу-овсянку. Мы хоть и не являлись английскими аристократами, которые уже и жить-то не могут без своего любимого лакомства... Как говорят, очень полезного и чрезвычайно витаминизированного... Но у товарищей лордов помимо овсяной каши на столе присутствуют всякие там беконы да ростбифы, паштеты и вкусненькие салатики... Тогда как у нас... У боевых российских офицеров, прибывших сюда не просто так, а чтобы днём и ночью защищать этот аэропорт Северный... В общем, наш завтрак был крайне скуден...

-А тут ещё и в морг идти... - проворчал Юра с самым недовольным видом. -Мало того что жрать нечего... Так ещё и...

-Не хочешь - не ходи! - ответил Батолин. -Снаружи постоишь...

Денисов фыркнул в свой холодноватый чай, но с ротным больше спорить не стал.

А потом мы построили две группы любителей военных экскурсий, да и повели их к двум отдельно стоящим палаткам. Уже на подходе к ним мы заметили то, что в левой палатке установлена печка.

-Дымок идёт... - задумчиво сказал Юра. - Зачем это "им"?

-Греться! - мрачно пошутил командир роты. -По ночам-то холодно!

Однако никто из нас не разделял его мрачновато-весёлого настроя.

-Ну, хватит вам!.. -хмуро произнёс я. -Не в цирк же идём.

-Э-эх... -сказал Серёга со вздохом и больше не балагурил.

Дальше мы шли молча. Я один раз уже был в морге, но это было гражданское заведение. Там все покойники лежат в смирных позах, что придаёт им более-менее приличествующий обстановке вид. А тут нам предстояло кое-что другое. Ведь в этот военно-полевой морг свозили служивых людей, которых смерть настигла в самых различных ситуациях... И выражения их лиц могли быть именно такими... Когда они и умирали. А это - не самое лёгкое зрелище.

Но вот и палатки. Сначала мы остановили строй, а потом пошли разыскивать работников военного морга. Как и следовало того ожидать, они оказались в левой палатке, которая и отапливалась печкой-буржуйкой. Мы с Батолиным вошли во-внутрь и обнаружили там двух солдат. Они сидели за столом в перегороженной половине и что-то ели. Когда я подошёл поближе, то увидел их отстранённо-хмурые и ничего более не выражающие лица. Не обращая на нас никакого внимания, двое бойцов продолжали рубать тушёнку из своих банок. На столе также находилось полбуханки чёрного хлеба и пустые кружки. Зато на печке уже начал закипать армейский чайник...

Всё это я увидел за те коротенькие секунды, пока Батолин сначала окликнул едоков... А потом и потряс за плечо того, кто сидел спиной к нам. Только тогда солдат оглянулся на вошедших...

-Ребята! -произнёс Серёга своим привычно строгим тоном. -Нам нужно своих солдат в морг сводить. Чтобы они привыкли к мёртвым.

-Идите! - произнёс солдат, сидевший к нам лицом. -И смотрите.

Говорил он совершенно равнодушно и как-то... Безжизненно, что ли. В его взгляде сначала было промелькнула маленькая искорка удивления, но она исчезла очень быстро. И солдат опять принялся ковырять ложкой в своей банке. Тушёная говядина была совершенно неподогретой, то есть почти что замороженной... Поэтому холодное мясо поддавалось бойцу с большим трудом.

-Нет! - заявил упрямый и настырный гость с капитанскими звёздочками-пятнышками. -Нам нужно, чтобы вы сами всё тут показали. Это ваша территория.

Сидевший к нам лицом солдат поднял голову и посмотрел на своего напарника.

-Вань. -послышался тусклый и почти безжизненный голос.

Сидевший к нам спиной боец понимающе кивнул и стал выбираться из-за стола. Если тот пехотинец сидел на солдатской кровати, то этот Ваня располагался на большом деревянном ящике, который был придвинут к столу слишком уж близко.

Наконец-то наш сопровождающий вылез из-за стола и тутже направился к выходу. Однако капитан Батолин остановил его заплечо.

-Стой, солдат! - заявил суровый и строгий командир. -Ты сначала дожуй!.. И потом иди!

Тут оба пехотинца посмотрели на нас. Причём, какими-то странными взглядами. Словно мы с Луны свалились в их грязную и задымленную палатку. Да ещё и перегороженную на две половины. Причём, именно в ту часть палатки, где и обитали эти двое смертельно уставших солдат. Тогда как в другой половине могло находиться всё... Что войне будет угодно.

Может быть именно поэтому они и посмотрели на нас так странно. Или же из-за того, что эти солдаты сами за это время уже отвыкли от многих элементарных понятий.

-Дожуй! - ещё раз приказал Батолин.

А ведь пехотинец, вставая из-за стола, как раз зачерпнул из банки два больших куска холодного мяса. Возможно он собирался прожевать их по дороге... а тут ему пришлось стоять на одном месте... И работать челюстями в усиленном режиме... Да и глотать это мясо, толком его не разжевав.

-Вот теперь пошли. - произнёс товарищ капитан и мы направились наружу.

А там продолжали стоять наши бойцы-разведчики. Они курили и переговаривались вполголоса, терпеливо ожидая дальнейших команд. А солдат-пехотинец уже подошёл ко входу в правую палатку и раздвинул пошире оба полога.

-Заходите. -произнёс он и первым занырнул внутрь.

Вслед за ним в палатку-морг стали заходить сначала офицеры, а затем и остальные разведчики. Внутри было сумрачно и нам понадобилось какое-то время на то, чтобы глаза привыкли к очень скудному освещению.

-Вот! -сказал пехотинец и показал рукой сначала в одну сторону, а затем в другую. -Вот здесь лежат наши... А тут - местные. Смотрите!

В левой половине огромной палатки находилось двое носилок, на которых лежали людские тела. Батолин попросил пехотинца выйти и откинуть с окошек защитные клапаны. Тот опять кивнул понимающе и, продираясь через толпу вошедших, пошёл выполнять очередную просьбу странноватого товарища капитана.

Через минуту-другую в палатке стало гораздо светлее. Сквозь запылённые окна сюда пробивался яркий утренний свет и мы могли без труда рассмотреть лежавших на носилках военных.

Ближе к окну находился труп прапорщика. Это был уже немолодой мужчина с седеющими висками. Его возраст составлял лет так сорок- сорок пять. Одет он был в обычный общевойсковой бушлат однотонного цвета, летние штаны с карманами по бокам. На ногах - солдатские парадно-выходные ботинки. На голове каким-то чудом продолжала оставаться армейская шапка-ушанка. Судя по всему, он не собирался бежать в атаку с автоматом наперевес. Это был обычный товарищ прапорщик, каких в войсках сотни тысяч. Может быть начальник какой-нибудь аппаратной связи или же машины техпомощи...

-Как будто спит. - вздохнув, сказал чей-то голос сзади.

Действительно. Невольно создавалось такое впечатление, что этот немолодой прапорщик только что прилёг отдохнуть на носилки. Обмундирование его было вполне опрятным и чистым. Только лишь ботинки слегка заляпаны грязью. Да и вся его поза казалась какой-то умиротворённо-спокойной. Возможно из-за сложенных на животе рук, кисти которых были накрепко привязаны друг к дружке беленьким бинтом. Как это обычно делают для того, чтобы верхние конечности убитого не болтались при ходьбе тех, кто несёт носилки. И таким образом не мешали дальнейшей транспортировке покойного.

-А куда же пуля попала? - спросил Денисов, сидя на корточках у тела погибшего. -Нигде не видать.

Юре никто не ответил. Он вздохнул и поднялся. А мы по-прежнему смотрели на мёртвого прапорщика. Может быть именно под его привязанными руками и находилось входное пулевое отверстие, в результате чего он и был убит.

Но более всего мы смотрели на лицо. Оно у покойного прапорщика было очень спокойным. Закрытые глаза и неплотно сомкнутые губы, лёгкая щетина на щеках и чистый лоб, чуть курносый нос и короткая стрижка - всё это выглядело очень обыденно... И даже не верилось, что этот товарищ прапорщик мёртв. Что он не встанет сейчас сэтих носилок и не потянется после крепкого сна. Что он не протрёт своё заспанное лицо большими и мозолистыми руками, перед тем как пойти выполнять свои служебные обязанности.

-Да-а... -сказал Батолин, отходя от покойного. -Жалко прапора... Наверняка, дети остались.

Командир роты окликнул солдата-пехотинца. чтобы выяснить из какой воинской части и откуда этот прапорщик доставлен...

-И вообще... -говорил Серёга. -Какие-нибудь документы есть или нет?

Но работника военно-полевого морга здесь уже не наблюдалось. По видимому, он пошёл доедать свой завтрак.

-Товарищ старшнант! - произнёс подошедший ко мне Винтер. -Там морпех лежит! Маленький такой!

И я пошёл туда, где больше всего скопилось наших бойцов. Вскоре и мне удалось разглядеть очередную жертву чеченской войны.

Этот погибший и в самом деле являлся маленьким морским пехотинцем. О его войсковой принадлежности свидетельствовал яркокрасный нарукавный шеврон. Этот кружочек с якорем внутри. Одет он был в камуфлированный бушлат с чёрным воротником и такие же камуфлированные штаны. Форма хоть и была новой, однако не совсем уже чистой. Кое-где виднелась подсохшая грязь. Да и его ботинки-берцы только вверху были чёрными.

-Пацан ещё! - сказал Юра Денисов. -совсем пацан...

Он не договорил. Мы и так уже видели то, что этот мёртвый солдат морской пехоты... Он только лишь одет в военную форму... А в действительности это был худенький восемнадцатилетний мальчик. Его тонкие запястья торчали из рукавов бушлата как-то неестественно... Непривычно!

И умер он как-то по-детски. Потому что пуля попала ему прямо в левый глаз. И в этот свой последний миг жизни... Этот маленький морпех только и успел сделать то... Что инстинктивно закрыть обоими руками своё лицо... Его заляпанные грязью ладошки так и остались... Прикрывать мальчишеское лицо уже и после самой смерти... А вот тогда...

-Даже руки бинтом не связали...

Я не оглянулся назад, узнав по голосу своего Харитона. Ведь кисти убитого морпеха действительно не были зафиксированы для дальнейшей транспортировки. Маленькие ладони с тонкими пальцами навечно застыли в том предсмертном движении. Увы... Эта инстинктивно защитная реакция его не спасла. Пуля вошла в глаз и убила его почти мгновенно. Но именно в те доли секунды, когда железо войны только-только причинило ему боль в области глаза... Именно тогда этот худенький пацан быстро закрыл лицо обеими руками... Уже ни о чём не думая и ни на что не надеясь!

А стремительно убивающая его пуля... Она продолжила своё смертоносное движение... Пронзив мозговые ткани и выйдя наружу в области затылка. И этот морпех уже будет мёртв... Но его худые ладони по-прежнему прикрывали лицо... Из внешнего уголка левого глаза тогда скатилась кровавая слезинка, да так и остановилась чуть ниже скулы... Чтобы потом так и засохнуть... Тоненькой бурой полосочкой... А его мёртвые руки всё ещё будут прикрывать маленькое убитое лицо...

Мне стало жутко и неприятно. Я встал с корточек и пошёл к выходу. Но слева в углу лежало что-то бесформенное и непонятное. Именно сюда и показывал солдат из морга, когда произнёс слова... "Тут местные". Я не удержался и подошёл поближе.

В этом углу палатки было по прежнему темновато. Но мне всё же удалось разглядеть несколько мёртвых тел. Это были трупы местных жителей. Возможно чеченцев... а может быть и русских... Эти погибшие сейчас все казались практически одинаковыми. На них невозможно было различить какую-либо одежду. Все трупы были чёрными. Вернее, обгоревшими и обугленными. Как это случается при подобных ситуациях, местные жители в момент своей смерти приняли, так называемую, позу боксёра. Это когда от огня их руки и ноги непроизвольно поджимаются к телу. Именно поэтому лежащие в этом углу трупы выглядели как большая куча чего-то бесформенного... Типа обгоревших деревьев с торчащими обломками или обрубками ветвей...

Я собрался было уходить, но тут моё внимание привлёк один небольшой труп, который скорей всего являлся женским. Это если судить по его размерам. Но что-то в нём было необычное. Я поначалу решил, что эта погибшая женщина прижимает к себе какую-то вещь... То ли дорожную сумку, то ли мешок... потом у меня что-то сжалось внутри - это я подумал, что она была беременной... И эта мысль меня ужаснула ещё больше... Но затем...

"Бож-же ты мой! Да это же голова!.."

Перед тем как осознать всё это... Я посмотрел немного с другой стороны. В это же время кто-то отошёл от окна, что в противоположной стенке... И на всю кучу тел местных жителей попало гораздо больше света... И я увидел... Что этот женский труп прижимает к себе маленького ребёнка... И то, что я поначалу принял за чёрный шар или мяч... Это была детская головка...

"Они сгорели вдвоём... Заживо!.. И мать... И её ребёнок!"

Тут мне стало по настоящему плохо... И я поспешил наружу... К светлому дню и свежему воздуху.

-Что?! - встретил меня Юра. - Насмотрелся?

Минуты через три я слегка отошёл от всего увиденного и всё же рассказал офицерам про то, что находится в противоположном углу палатки. Мои товарищи меня конечно же выслушали... Но идти туда опять они не захотели.

-Всё! - сказал Батолин. -Хватит и одной экскурсии. Ещё успеем насмотреться.

Больше половины наших бойцов уже стояло снаружи. Я посмотрел на свои часы и с удивлением обнаружил, что с начала нашей "экскурсии" прошло всего-то минут десять-пятнадцать. А мне показалось чуть ли не целый час.

А потом мы шли обратно на свою базу. Серёга Батолин успел ещё раз зайти в левую палатку, где он разузнал кое-какие дополнительные сведения об этом военно-полевом морге.

-У них тут начальником раньше был один прапор. - рассказывал нам ротный. -Здоровый и крепкий вроде бы мужик... Был. А когда часть города освободили и в морг стали свозить трупы наших... Так этот прапор сам их выгружал... А на второй день он плакать начал. Говорят... Несёт чей-нибудь труп... В обнимку... Это ведь сейчас их начали на носилки укладывать. А раньше внавалом привозили... Так вот несёт этот прапор нашего солдата... И плачет... А их всё везут и везут...

Через несколько дней такой страшной работы начальник военно-полевого морга сошёл с ума. Его срочно вывезли на Большую землю. Но вместо убывшего по болезни прапорщика сюда так никого и не назначили. Вот и получилось так... Что эти двое солдат остались в морге одни.

-Они боятся, что тоже... -продолжал Батолин. -Просились, чтобы их убрали отсюда. Но начальство говорит, что менять некем.

-Понятное дело... - проворчал Юра Денисов. -Кто ж сюда пойдёт?!.. По доброй-то воле...

Я шёл рядом с ними и всё вспоминал тот Урал-Наташку, в кузове которого находилось несколько десятков тел российских солдат и офицеров. А также того молодого лейтенанта, улыбавшегося всем так жутко и страшно... А потом в памяти всплыли хмурые и почти что равнодушные лица бойцов из морга...

-Они, видать, здесь уже столько всего насмотрелись! - сказал я об этих двух пехотинцах. -За один только январь...

-Да какой там месяц! - уточнил Юра. - Аэропорт Северный заняли где-то в середине января... Ну, может чуть раньше... А значит и трупы сюда возят недели две или три... Максимум - три...

Я не стал подсчитывать в уме все эти дни и недели. Ведь от знания страшных цифр... Всей этой жуткой статистики войны... Легче не становилось.

"Одна смерть - это трагедия. - вспомнилось мне знакомое выражение. -А тысяча -это уже статистика! Вот так..."

Как сказал Батолин, мы пришли в морг всамое такое время, когда он почти пуст. Увиденные сегодня прапорщик и морпех, как оказалось, были доставлены в морг вчера поздним вечером. Когда почти все трупы вывезли в Моздок. В углу оставались только гражданские... Неопознанные и в недостаточном количестве. Их вывозили отдельным бортом и поэтому требовалось какое-то время, чтобы набралась целая партия тел.

А вот наших солдат и офицеров было гораздо больше. Оно вроде бы и понятно - ведь местные жители являлись грозненцами. А следовательно и вывозить их в Моздок для опознания и дальнейшего захоронения - это выглядело несколько бессмысленным занятием. Да и оставшиеся в живых граждане старались сразу же похоронить своих соседей, знакомых и близких... Если в живых кто-то оставался. А если трупы мирных жителей продолжали лежать на улицах и никто их не убирал... То насквозь прострелянный Урал-Наташка останавливался возле этих тел и мирные грозненцы вывозились в одном кузове вместе с российскими военнослужащими.

"И всё равно... Слишком большие были потери!.. Слишком большие... Тысячи тысячи... А сколько их ещё лежат?!.. Никем не найденные и не эвакуированные... Или же наспех зарытые... Или же заживо сгоревшие... В общем, пропавшие без вести. Сколько их? А-а?"

И уж напоследок я вспомнил маленького морпеха. Его грязноватые ладони, закрывшие перед смертью лицо... Худенькие запястья, торчащие из рукавов бушлата. И тоненькую струйку крови... Которая вытекла из уголка глаза, да так и застыла малость пониже скулы... Засохнув на полпути к ушной раковине...

"Вот служил этот солдатик морской пехоты... Сначала где-то на Тихоокеанском флоте или же на Северном... И был он единственной кровиночкой для своей матери. А потом этого солдатика привезли сюда, то есть в Чечню. Здесь его и убили! Одним точным выстрелом в глаз... Из которого вытекла эта кровиночка. Да так и застыла... Вот и оборвалась одна родная кровиночка для одной российской матери... Трагедия... Понимаете ли."

Но это горе должно случиться чуть позже. Когда убитого морпеха привезут его родителям. Вот тогда это и будет семейной трагедией. А сейчас вокруг нас была одна только статистика... Сотни и тысячи погибших солдат, прапорщиков, офицеров. Это была страшная статистика войны.

И сейчас нашей главной задачей становилось одно - никоим образом не попасть в эту самую статистику. Чтобы не стало больше на ещё одну засохшую кровиночку... Или же две... А тем более три или четыре...

*

Глава 11. ОБСТАНОВКА НА КАРТЕ И НАЯВУ.

Мы вернулись на базу, где нас уже заждался подполковник Тарасов. Увидев командира роты Батолина, наш комбат приказал ему готовиться к предстоящей ночной засаде.

-Пойдут все три группы. - говорил Тарасов как ротному, так и всем командирам групп. -Будем сидеть всю ночь у этого родника.

-Да там же нету столько места! - удивлённо заявил Батолин. -На всю нашу ораву-то! Друг удруга на головах будем же сидеть!

-Не будем! - возразил командир отряда. - У родника залягут всего две группы, а третья останется на блок-посту.

Как и принято поступать в аналогичных ситуациях, подполковник Тарасов достал свою карту и принялся объяснять все нюансы прямо на топографической схеме местности. По его командирскому замыслу две разведгруппы должны были выдвинуться вдоль речки и занять боевые позиции над обрывом, под которым располагался водный источник. Причём, нам следовало залечь со стороны дачного массива и ждать непрошенных гостей от Алхазурово. Что выглядело довольно-таки логично. А третья разведгруппа должна была находиться в стратегическом резерве нашего главнокомандования.

-Если вы там их встретите... - продолжал комбат. - То какое-то время будете там перестреливаться... То есть вести огонь друг в дружку. Вот тогда-то третья группа начнёт охватывать их с фланга... А ещё лучше - с тыла.

Командирский план вроде бы являлся достаточно простым и эффективным. Но только лишь на первый взгляд. Ведь это было вполнезакономерным, что после некоторых раздумий возникли кое-какие предложения.

-А может быть мы исключим два момента? - предложил командир роты после короткого раздумья. -Первое: идти вдоль речки будет трудно. Не легче ли выйти к этому обрыву прямо через дачи? Это гораздо проще... И лучше!

-А если там растяжки? - спросил Тарасов. -Что тогда? Зачем нам такой риск? А вдоль речки идёт тропиночка. Хоть и узенькая, но всё-таки нормальная.

И опять наступила тишина. Вчера я хорошо рассмотрел эту "нормальную тропиночку", которая шла в низине, то есть в метре от самой речушки Нефтянки. Лично меня не устраивало то, что обрывистые её берега хоть и скрывали идущих по тропинке от посторонних взглядов, но...

-Это очень опасно! - произнёс я и провёл острием карандаша по голубой ниточке, обозначавшей на карте речушку. -А вдруг на обрыве окажется всего один боевик?! Который издалека услышит наше передвижение и подойдёт поближе? С одним-единственным автоматом! Да он же сможет положить обе наши группы! Ведь мы будем идти по узкой тропке. Слева вода, справа крутой берег. Нам даже спрятаться будет негде! Опасно!

-А с чего бы там ему взяться? - вполне так резонно поинтересовался наш комбат. -Ну, этому боевику с одним-единственным автоматом? С какой-такой стати?

-А вдруг? - возразил ему Батолин.- Если он раньше нас окажется в том районе? Вместо того, чтобы обстреливать издалека этот блок-пост... Он услышит шум. А потом возьмёт, да и окажется около речки. А внизу точно кто-то идёт... Вот и начнёт палить!

-Мы же вчера вечером там шлялись. - произнёс я негромко. -А из этого Алхазурово всё видать! Да и этот... Ингуш с двумя вёдрами! Он же нас видел.

Командир роты также продолжал гнуть не только свою личную, но и нашу общую линию:

-И сразу понял, что мы не являемся обыкновенными мотострелками. То есть не из пехоты, у которых только автоматы и подсумки.

Подполковник Тарасов задумчиво смотрел на карту, но нашу правоту признавать всё же не спешил. Ведь логика войны более чем убедительно присутствовала в наших словах, поскольку мы не являлись дилетантами в своём разведчицком деле. Однако и комбат к нам пришёл явно не с улицы.

-Ну, ладно... - сказал он. -я подумаю над маршрутом выдвижения. Время ещё есть. Какой второй момент?

-Ну-у... - начал Батолин. -Если мы будем там стреляться с боевиками, то может быть третьей группе не надо заходить им в тыл? А то темно ведь! Перепутаем кто и где находится! Начнём по своим палить... Нехорошо как-то получится.

-ещё как нехорошо! - засмеялся комбат. -Ладно! Обход с тыла исключаем. Но охват с фланга - это остаётся железобетонно! Две группы будут в лоб долбить, а третья сбоку.

На этом детальное обсуждение предстоящей засады было закончено. Комбат ещё раз пообещал нам подумать о более удобном варианте выдвижения от моста к обрыву, после чего мы покинули командирский кубрик и разошлись по своим группам. Известие о ночной засаде личный состав воспринял спокойно, не высказав ни чрезмерного восторга, ни затаённого беспокойства. Я поручил своим бойцам проверить работоспособность ночной оптики и средств радиосвязи, а также укомплектованность вооружения, амуниции и наличие боеприпасов.

Все мы занялись делом. Ведь после долгой дороги в Грозный, с последующими перемещениями то на ночлег к сибирякам, то в палатку, то уже сюда, на второй этаж гостиницы... После всего этого наше военное имущество просто-таки остро нуждалось в проверке. Ведь в подобных условиях практически любой боец мог позабыть в потёмках что угодно. Да и буквально всякий электронно-оптический прибор был способен если не пропасть или же потеряться, то хотя бы прийти в неработоспособное состояние. То же самое касалось и радиостанций. Поэтому каждый разведчик занялся своим оружием и прочим военным имуществом, закреплённым только за ним.(* прим. автора: Ну, про то, что и я несу материальную ответственность за имущество моей группы... Про это им знать было совсем необязательно.)

Но минут через тридцать в нашу комнату пришёл командир роты и с ходу предложил мне опять съездить к вчерашнему блок-посту. Естественно, что Я не отказался. Более того - за мной "увязалось" полгруппы. Ведь вчера с нами выехало всего трое бойцов. Теперь же следовало взять с собой человек восемь.

-А мы? - вопрошали оставшиеся "в тылу" солдаты. -Когда же и мы поедем?

-Сегодня вечером! - торжественно обещал я. - Все поедем. Никто здесь не останется. А пока... Готовьтесь к засаде получше!

Компромисс был налицо. Ведь уже всем бойцам надоело сидеть в этом аэропорту Северный. Каждому разведчику хотелось чего-то более существенного и настоящего. Но сейчас было утро всего лишь третьего дня. А приехали мы сюда минимум так дней на десять. Максимумом являлся срок в две недели. И всё сейчас напрямую зависело от возникающих боевых задач. Вернее, от степени боевых возможностей каждой разведгруппы.То есть от процента потерь личного состава.

"Не дай Бог, конечно!.. -думал я, уже находясь в кабине Урала. - Но если мы сегодня более чем наполовину поляжем у этого родника... То нас заменят почти что сразу. То есть дня через два или три. Пока другие, то есть новые группы не приедут сюда."

Но до этого дело ещё не дошло... ( * прим. автора: "И Слава Богу! Тьфу-тьфу-тьфу...") Поэтому на мотострелковый блок-пост сейчас выдвигалась добрая половина моей разведгруппы. И нашей первостепенной задачей в данную минуту являлось то, что мы не должны были себя демаскировать любым доступным способом. То есть сейчас нам следовало выглядеть кем угодно... Хоть пехотой, хоть ментами. Но только не разведчиками-спецназовцами. А ещё лучше, чтобы наше вооружение, форму и амуницию не видел почти что никто. Для этой цели задний тент кузова был опущен и кое-где даже закреплён. Поэтому брезент не болтался на ветру, но сквозь имеющиеся щели можно было вести наблюдение. Чем мои бойцы и занимались. Во всяком случае, именно так я их проинструктировал.

А в кабине Урала, помимо обязательного там военного шофёра, находилось двое командиров:капитан Батолин и, собственно говоря, я. Сейчас был ясный день и мы могли во все глаза рассматривать как окружающую местность с её перепаханными полями, голыми деревьями лесопосадок, серовато-голубым небом... Так и за чёрными шлейфами в вышине, вкопанной вземлю бронетехникой, неестесственно грязной дорогой. А также едущими навстречу грузовиками и бронёй... В общем, за всей этой обстановкой чеченской войны.

Вскоре мы подъехали к мотострелковому блок-посту, но не остановились рядом с ним, а свернули вправо, то есть на мост. По приказанию Батолина водитель сбавил скорость и мы медленно проехали над речушкой Нефтянкой. Естественно, что всё наше внимание было обращено влево и вниз. Там мы увидели то, что нас и волновало. От моста вниз шёл крутой спуск, по которому можно было сойти прямо к мутному водному потоку. А справа от речки была видна утоптанная тропинка. Метров через пятьдесят она вместе с Нефтянкой сворачивала вправо. Что было дальше, то есть за этим изгибом балки с речкой... Об этом можно было только догадываться. Скорей всего, эта тропинка беспрепятственно сопровождала грязноватый поток до того самого родника...

"Тропинка такая же как и там. Около родника. Неплохо так утоптанная... Значит, по ней ходят постоянно. Только вот по всему расстоянию от моста и до родника?.. Или как?"

Но наш Урал уже проехал мост и теперь мы двигались по разбитой грунтовке. Слева тянулись дачи, а справа через какое-то расстояние началось старое кладбище. Мы продолжали ехать вперёд, пока не миновали весь дачный массив. Тут нам следовало развернуться и двинуться в обратном направлении. Но впереди мы увидали что-то непонятное...

-Подъедь поближе и остановись! - приказал водителю командир роты.

Наш Урал проехал ещё сотню метров и принял вправо, где имелась свободная площадка. Следовавшие занами военные грузовики и две БМПешки проехали мимо нас. Спустя две-три минуты грунтовка вновь была свободна и теперь ничто не мешало нам смотреть на развернувшуюся перед нами картину.

Это был огромный пустырь, буквально перепаханный гусеницами. Здесь расположилось временное кладбище нашей подбитой и сожжённой боевой техники. Именно на этом пустыре она дожидалась погрузки на танковые тягачи-трейлеры, чтобы под брезентовым саваном отправиться в свой последний марш. На танкоремонтный завод или сразу на переплавку. А пока... Именно сюда со всего Грозного тянули буксирами безвозвратно повреждённые танки и БМП. Бронетранспортёров и БРДМок мы не увидали. Наверное, от возникшего пожара у них выгорало всё, включая и резиновые колёса. Тогда как на сожжённых танках и БМПешках стальные гусеницы продолжали оставаться на своих катках. Но даже отсутствие траков всё же позволяло буксировать нашу мёртвую броню. Правда, чуть ли не волоком...

-Охренеть! - вздохнул Батолин. -Как будто за руки и за ноги... Но всё-таки тащат.

Я по-прежнему молчал и продолжал смотреть. Прямо перед нашими взорами два грязнющих танка Т-72, используя буксирные тросы разной длины, с трудом тянули за собой своего чёрного от огня собрата. Ну, как точно подметил Батолин, будто два солдата устало тащили тело убитого товарища.

Подбитая "семьдесят двойка" имела довольно-таки жуткий вид. Длинный ствол танковой пушки был опущен к земле. Это стало возможным от того, что башня находилась явно не на своём месте. Наверняка, внутри танка сдетонировал боезапас. Как это часто бывает при пожаре. От внутреннего взрыва башню подбросило вверх, после чего она упала обратно на корпус. Да так и осталась с заметным перекосом... И здоровенной щелью между задней оконечностью башни и танковым корпусом.

-Если бы все снаряды рванули... - предположил вслух ротный. -То башню отбросило бы... Очень далеко. А тут... Значит, всего лишь несколько снарядов сдетонировало...

-Ну, да... - произнёс я неожиданно охрипшим голосом. -Стало быть, танкисты успели израсходовать почти весь боезапас. То есть расстрелять по ходу... Интересно?.. Сколько там снарядов в укладке?

-Не знаю. - ответил Батолин, не сводя своих глаз с печальной процессии. -Про "семьдесят двойки" не знаю. Штук сорок, наверное...

Два танка уже дотащили третий Т-72 до определённого места, после чего из головной машины вылез один танкист. Он сложил ладони рупором и стал что-то кричать находящимся у автокрана военным. Смысла его слов мы так и не поняли. Но, судя по всему, танкист решил что-то уточнить... Взмахом руки ему указали направление и танкист влез в свой башенный люк, но только лишь наполовину. Выпустив чёрные клубы дыма, два танка проехали ещё метров двадцать или тридцать, после чего остановились. Теперь наружу выбрался механик-водитель. Он спрыгнул на землю и стал снимать крюки обоих буксирных тросов.

-Как это они их связали? - вздохнул я.

-Вот так и связали. - ответилротный. -Жизнь заставила...

Механ поочерёдно закидывал буксирные тросы: сперва на корму своей машины, потом второй. После этого он устало пошёл к своей "семьдесят двойке". Солдат ловко вскарабкался на броню и быстро занырнул в свой люк. Моё удивление вызвало то, что этот механик-водитель даже не стал обтряхивать грязь с обуви. Ну, перед тем как опуститься на своё место. Я не сомневался в том, что механ всё-таки не допустил того, чтобы ошмётки грязи попали с его сапог прямо на сидение. Но всё же... Это было так непохоже на тех механиков-водителей, которых я знал ранее. И которые всячески старались не допустить попадания грязи на своё рабочее место.

Затем оба танка осторожно развернулись и уехали в город. А дотащенный ими Т-72 остался стоять среди таких же машин. Весь чёрный от копоти и с неестественно опущенным к земле стволом. Зияющая щель между башней и бронекорпусом мне уже была не видна.

-Гля-гля! - командир роты даже ткнул меня локтём, чтобы я побыстрее посмотрел в нужном направлении. -Во-он! Где БМПешка! Смотри!

Я взглянул туда, куда указывал ротный. На значительном удалении от нас находилась чёрная БМП-2. Эта боевая машина пехоты тоже угодила под огонь боевиков, после которого сгорела вся. Затем её нашли наши военные, которые и "эвакуировали" сгоревшую броню с недавно освобождённой улицы города Грозного. Уж что-что, но именно это выполнялось очень скоординировано. Не в пример чему-то другому...

Ведь слетевшимся сюда журналюгам и телевизионнщикам так нравилось делать свои репортажи на фоне сгоревших танков или, на худой конец, почерневших БМПешек. Такая "картинка" на заднем плане придавала гораздо большую достоверность опасной работе средств массовой информации, которые освещают чеченскую войну в режиме реального времени. Тогда как эта же сгоревшая бронетехника вызывала сильное раздражение у московских руководителей, которые всеми способами пытались скрыть реальные потери... Ведь в Чечне не было никакой войны, а всего лишь "наведение конституционного порядка".

Вот потому-то и организовали на этом пустыре сборный пункт подбитой бронетехники. Именно для этой цели из далёкого Моздока на окраину Грозного в спешном порядке выдвигались танковые тягачи-трейлеры. Поэтому с освобождённых улиц чеченской столицы срочно убирали сгоревшие танки, БМПешки и бронетранспортёры. А вот теперь мы могли наблюдать за этой боевой машиной пехоты. Посланной наверную гибель очень "мудрым" приказом. И уничтоженной боевиками в конце декабря или же в начале января 95-го. А сейчас эту БМП-2 благополучно дотащили до этого временного кладбища... И теперь боевую машину пехоты готовили к дальнейшей транспортировке. Правда, сначала требовалось...

"Освободить сгоревшую БМПешку от оставшегося внутри экипажа... - думал я с нарастающим чувством ужаса. -Боже ты мой! Что же там от них осталось?"

С замиранием сердца я смотрел на то, как находящиеся на бронекорпусе солдаты зажимали носы и даже отворачивали в сторону свои головы... Но затем они всё же решились... Один боец опустился в командирский люк, что на самой башне... А двое других стали принимать, точнее говоря, тянуть на себя всё то, что ещё находилось в люке механика-водителя.

-Э-эх! - вздохнул Батолин, но потом не выдержал и сильно выругался.

Его сквернословие, насколько это мне показалось, было почти что абстрактным. Вернее, оно не было адресовано кому-то персонально... Во всяком случае здесь присутствующих. Просто командир роты своим откровенным матом пытался хоть как-то облегчить своё нервное состояние... Ну, если не облегчить свою душу, то хотя бы высказаться в адрес этой грёбанной войны.

А те солдаты продолжали трудиться над извлечением тела погибшего члена экипажа. И вот... На наших глазах они всё-таки вытащили наружу что-то такое... Напоминающее большой мешок. Но мы уже понимали... Что они достали из люка обрубок тела механика-водителя. Без ног и рук, которые сгорели в страшном огне. Да и без головы тоже.

-Заводи! - приказал водителю Батолин. -Поехали назад!

-Поехали. - ответил я и вновь вздохнул.

Наш водитель быстро завёл двигатель и развернул Урал в противоположном направлении. Мы не захотели смотреть на то, как же именно будет осуществляться погрузка танка без гусениц на подъехавший к нему трейлер. Нам уже хватило того, чему мы только что оказались невольными свидетелями. Поэтому наш Урал поехал обратно без всяких промедлений. Ведь нервную систему, а тем более психику следует беречь на войне особенно тщательно.

А минут через десять мы сами едва не оказались в незавидном положении. Наш военный Урал добрался по грунтовке до пехотного блок-поста и объехал его справа. Выйдя в тыл окопавшимся здесь мотострелкам, мы остановились у двух недавно отстроенных домов. Вернее, коттеджей с первым этажом и мансардой над ним. По улочке, на которую заехал наш грузовик, находилось только два этих дома. Мы сначала "полюбовались" прямыми попаданиями в обе мансарды, но затем посмотрели влево, где возвышалось белое девятиэтажное здание. Вроде бы ничего интересного мы тут не обнаружили. И сразу же решили ехать дальше. Там в чистом поле расположились какие-то строения,да ещё и с многочисленными деревьями. Оттуда также можно было обстреливать по ночам наш "родной" аэропорт.

Но едва наш водитель запустил двигатель, как от блок-поста послышались какие-то истошные крики... Мы посмотрели влево. К нам бежал немолодой военный. По внешнему виду - прапор.

-Стойте! - орал он нам на бегу. -Стой! Т-там... Мины!

Если при появлении бегущего прапорщика и даже при его первых словах мы проявили некоторое любопытство... Ведь мало ли чего ему нужно от нас!?.. То последнее слово "мины"... Оно подействовало на нас как гром среди ясного неба.

Поэтому мы даже на землю не стали спускаться...

-Где? - спросил Батолин, высунувшись в окошко водителя.

-Да вот же! - запыхавшийся прапорщик показал рукой вперёд.

А ведь именно туда мы сейчас и собирались ехать.

-Видите? - продолжал товарищ прапорщик. -Собаки дохлые лежат! Это они на минах подорвались! А вы туда же намылились! Нет бы спросить у нас...

Мы только теперь заметили три собачьих трупа, лежащие на голой земле. Вроде бы обычная для войны картина, когда животных могут пристрелить просто так. Однако здесь было совсем иное дело.

-Пошли?! - предложил я ротному.

Моё место располагалось как раз с краю и высочайшего разрешения можно было бы не спрашивать. Но что-то всё же удерживало от самодеятельности. Наверное, холодный пот на спинке... Однако ротный уже выдал своё командирское "добро" и теперь можно было действовать.

Я осторожно сошёл на землю, сделал два-три аккуратно-выверенных шага вперёд, после чего присел на корточки. С более низкого положения стало видно всё, что здесь имелось. В каком-то десятке метров от Урала поперёк асфальтовой дороги была натянута стальная проволока. Так называемая, растяжка. Один её конец был закреплён на металлическом колышке, а другой - на боевой чеке механического взрывателя МУВ-3, торчавшего из земли в виде коротенькой палочки в десять сантиметров. Но самым неприятным открытием оказалось круглое основание, на котором и был закреплён взрыватель МУВ.

-Да тут же ОЗМки! - произнёс я, медленно вставая с корточек. -Вот одна... А вон ещё две...

Командир роты продолжал изучать боевую обстановку на этом минном поле, сплошь засеянном "сюрпризами" с механическим способом срабатывания.

-Это мы их установили. - сообщил нам товарищ прапорщик. -Чтобы ночью к нам с этой стороны не подобрались. Видите?! Мы их даже не маскировали. Кто днём тут ходит - сразу же заметит. А кто ночью шастает...

В боевую концепцию товарища прапорщика мы точно не вписывались. Ведь дело обстояло днём, но мы-то не ходили... Нашим способом передвижения был Урал. А из его высоко расположенной кабины мы ничего-то здесь и не заметили.

-А кто ночью здесь лазиет... - вновь произнёс пехотный прапорщик.

-Так ему и надо! - усмехнулся ротный Батолин. -А где у вас ещё мины стоят?

Наш родной российский прапорщик не стал умничать на топокарте. Он предпочёл провести меня и Батолина за девятиэтажку, чтобы прямо на местности указать границы минного поля. Как выяснилось, наши подшефные мотострелки умудрились выставить около десятка ОЗМ-72. Штук пять перекрывали подходы к блок-посту с тыла, а ещё столько же ОЗМок надёжно защищали их справого бока. В обоих этих случаях мины расположились около девятиэтажки.

-Спасибо... -сказал командир роты спецназа немолодому пехотному прапорщику. -Если б не вы... То мы поймали бы парочку ваших ОЗМок...

-Если не три! - ухмыльнулся я. -Ведь Урал ехал бы себе и ехал... Цепляя растяжки колёсами.

Я непроизвольно поёжился. Ведь осколочная мина ОЗМ-72 имеет зону сплошного поражения радиусом в тринадцать метров. То есть в круге с диаметром в двадцать шесть метров ходит-бродит старушка Смерть и гарантированно косит всех своей стальной косой. Правда, в нашем конкретном случае это были бы небольшие металлические цилиндрики или шарики. Так называемые, поражающие элементы...

Мы ещё раз поблагодарили нашего спасителя, после чего товарищ прапорщик пошёл обратно на свой блок-пост. Ну, а мы пока что оставались на месте. Ехать вперёд мы уже не хотели. Возвращаться на базу было ещё рановато. Поэтому мы начали отрабатывать свои "спецназовские штучки-дрючки" на первом попавшемся доме.

Это был добротно выстроенный полутораэтажный коттедж из красного итальянского кирпича. На его возведение хозяин потратил, наверняка, целую уйму денег. Вполне возможным было то, что перед нами возвышался "воздушный замок". Именно так год назад наша российская пресса называла новенькие дома чеченцев, которые умудрились сделать деньги фактически из воздуха. В основном для столь необычного способа обогащения использовались банковские авизо. Вполне возможно, что и этот коттедж был построен на незаконно приобретённые денежные средства. Поэтому мы отнеслись к нему с долей здравого скепсиса. Именно он находился рядом с блок-постом и аэропортом. В этом домике уже имелись прямые попадания артиллерийских или танковых снарядов. Поэтому мы его и выбрали. Была б на месте этого коттеджа какая-нибудь другая... Скажем так, избушка на курьих ножках. То мы бы и её выбрали... Наверное.

А пока мы отрабатывали тактику взаимодействий по проникновению в подозрительные здания, с последующим досмотром и благополучной эвакуацией. Но при этом мы не стреляли ни очередями, ни одиночными... А тем паче не швыряли в комнаты гранаты, перед тем как вних ворваться. От случившегося шума в близлежащем аэропорту Северный возник бы страшный переполох. Все бы подумали, что туда прорывается отчаянная банда боевиков-смертников... Так что массированный обстрел Градом или же мощный бомбо-штурмовой удар был бы нам обеспечен. Поэтому мы тренировались почти по детски.

За полчаса до наступления времени "Ч", то есть за тридцать минут до обеда мы начали собираться обратно. Выйдя из двора на улочку с поджидавшим Уралом, я вновь покосился на еле заметные колышки и палочки. Эти чёртовы мины никуда не делись, а продолжали оставаться на своих местах... Коварнейшим образом дожидаясь своего "звёздного часа".

-Как ты думаешь? - спросил я вышедшего следом Батолина. -Двигатель Урала нас бы спас или нет?

-Она же выскочила бы не посреди дороги! - возразил мне ротный. -А сбоку. Первая - справа, а вторая - слева. Так что... Нам всем мало бы не показалось.

Оказавшиеся рядом солдаты слушали командира роты очень внимательно. С неменьшим интересом они смотрели на то пространство перед нашим Уралом, где расположилось мирно дремлющее минное поле. Бойцы были свидетелями наших переговоров с прапорщиком-спасателем. Теперь же им хотелось посмотреть на минное поле как можно ближе. Но командир роты не разрешил солдатам отходить от Урала более чем на два метра. Так что разведчикам-спецназовцам пришлось любоваться колышками, палочками и натянутыми на них растяжками с относительно безопасного расстояния.

Но вот прозвучал сигнал "Тревога! Обед стынет!". И мы срочно помчались в аэропорт. Наш обед надо было спасать. Во что бы то ни стало!

*

Глава 12. ЗАСАДА НАД РОДНИКОМ.

"Как правило, ночью бывает гораздо темнее, чем днём!"

Эта ставшая почти легендарной фраза полковника Кабанова пришла мне на ум практически сразу, как только мы тронулись в путь. Я ещё не надвинул на лоб свой "квакер", но всю окружающую обстановку можно было различить и невооружённым взглядом. А раз так, то это обстоятельство играло нам на руку. Ведь сейчас можно было идти вперёд почти что беспрепятственно. А свою ночную оптику я собирался использовать только после того, как мне удастся благополучно спуститься вниз с моста. Во всяком случае именно на эту удачу я сейчас и рассчитывал.

И что бы там ни говорил наш старый преподаватель тактико-специальной подготовки полковник Кабанов, но командир боевого отряда спецназа п\п-к Тарасов думал совершенно... Скажем так, по своему. В результате чего нам предстояло пропутешествовать по той самой тропинке вдоль чеченской речки. И персональную заботу о подчинённом ему личном составе наш комбат проявил на всю катушку. Именно поэтому я ощущал себя как минимум агрессивным броненосцем, добравшимся до Грозного из джунглей Южной Америки... А как максимум - боевым слоном из войсковых соединений персидского царя Дария Гистаспа. Причём, с маленькой поправочкой для обоих вариантов - я обладал бесшумным огнестрельным оружием. А в остальном - всё совпадало.

И я был далеко не одинок. Впереди меня по мосту топало трое броненосцев тире слонов... Сзади пыхтело три десятка подобных мастодонтов. И вся эта Неуклюжая Армада собиралась спуститься вниз кречке, чтобы без потерь прошагать вдоль водной преграды около километра, а потом ещё и взобраться на небольшой такой обрыв. Чтобы устроить там самую настоящую боевую засаду! С обязательным затаптыванием несчастных Чеченов-диверсантов. А спустя несколько часов бесплодных ожиданий нам следовало этим же маршрутом и всё в том же составе вернуться обратно.

Это выдвижение по самому неподходящему маршруту представлялось мне практически невыполнимой задачей. Ведь стоило кому-нибудь из нас случайно каюкнуться в мутные воды речки Нефтянки, то этот бедолага пошёл бы на её дно тяжеленным камнем. Конечно же, всех можно было бы связать одной верёвкой, как это делают альпинисты. Но тогда бы один оступившийся недотёпа утащил бы за собой ещё кого-нибудь... А там, глядишь, и вся наша боевая вереница оказалась бы на дне коварной чеченской речки.

"Нет! Спасательная верёвка отпадает! Будем обходиться своими собственными силами. И идти вперёд как стадо доисторических мамонтов. А всё из-за чего? Вернее, из-за кого?.. Э-эх... Товарищ подполковник! Да ещё и с фамилией Тарасов! Ну, куда это годится?! Топаем как боевые верблюды..."

Зато комбат Тарасов проявил всю свою заботу, отправляя нас на выполнение боевого задания. Чтобы справиться с возложенными на нас обязанностями, мы имели при себе оружие, боеприпасы, средства связи и наблюдения. Чтобы защититься от вражеских пуль и осколков, каждый из нас был облачён в тяжеленный бронежилет и стальную шапку-каску. Чтоб нам было чем копать окопы для стрельбы лёжа, все мы имели по малой сапёрной лопатке. Именно для неё, а также для добытых в бою трофеев на каждом разведчике был надет рюкзак РД-54. Чтобы не замёрзнуть морозной чеченской ночью, за спиной у каждого был приторочен спальный мешок.

И всё это имущество мы несли на себе.

"Прямо-таки как караван перегруженных верблюдов. Один за другим... Идём себе, идём... А вот и спуск... Блин!"

Головной дозор из трёх человек уже сошёл вниз. Первые двое разведчиков осторожно побрели по тропинке, а их подскользнувшийся товарищ уже обрёл устойчивое равновесие. В общем, он встал и пошёл дальше. Я сделал первый шаг и сразу же убедился в том, что спуск нам предстоит тяжёлый. Потому что вниз с моста вела узенькая и скользкая дорожка. И спуститься по ней на своих двоих - это являлось довольно-таки трудной задачей.

Падать мне не хотелось. Обычное вроде бы желание. Но здесь оно усилилось, то есть увеличилось до самых крайних своих пределов. Поэтому я сперва взялся за рукав идущего за мной бойца и только после этого начал спускаться вниз. Естественно, что через метр моё движение вниз застопорилось. Ведь опорный солдат продолжал оставаться на своём месте.

-Ты тоже возьмись за руку идущего сзади! -приказал я громким шёпотом. -И он тоже... Пусть возьмётся за следующего. И вперёд!

Так мы и пошли. Держась друг за дружку и осторожно семеня ногами по предательски скользкой тропке. Конечно же, существовал риск, причём, довольно-таки огромный... Что кто-то из нас очень здорово так подскользнётся, да и увлечёт за собой вниз всю нашу вереницу. Но для этого ему надо было хорошенько постараться. Другие варианты несчастных случаев мной даже и не рассматривались. Мы просто спускались вниз, подстраховывая себя своими собственными руками. То есть при непосредственной помощи идущих впереди и сзади товарищей.

Спуск прошёл без происшествий. Я уже шёл дальше вдоль речки, за мной следовали мои разведчики. А с моста начала спускаться группа Юры Денисова. Капитан Пуданов вместе со своими солдатами остался на пехотном блок-посту. Причём, под личным командованием подполковника Тарасова.

"Нашего величайшего выдумщика и ни с кем не сравнимого массовика - затейника. Его бы сейчас сюда!"

Но комбат в данную минуту находился внутри бронетранспортёра, выделенного нам в аренду добрыми ребятами - сибиряками. Там же, то есть в БТРе разместилась вся пудановская группа. Они являлись главным резервом подполковника Тарасова и нашим потенциальным спасением в тяжёлом боестолкновении с беспощадными чеченами.

А пока мы шли вперёд по узкой и извилистой тропинке. Слева еле слышно плескала вода. Сразу же за этой речушкой начинался крутой и высокий берег, с которого в любую секунду могла ударить длинная автоматная очередь. Чтобы покосить всю нашу колонну с одного-единственного раза... А потом приняться за денисовскую группу.

Но всё пока было тихо. По нам никто не стрелял и даже не бросал вниз гранаты. Данное обстоятельство, конечно же радовало. Но именно этот высокий левый берег продолжал оставаться для меня источником повышенной опасности. Я беспрестанно шарил взглядом по тёмной кромке, отчётливо просматривавшейся на фоне неба. На всякий случай там же мигал зеленоватый зайчик лазерного целеуказателя.

В общем,всё шло в нормальном режиме. Где-то на середине пути повстречалась неожиданная преграда. Это была большая труба диаметром около метра, почти что перегородившая узенькую нашу тропку. Вернее, конец этой толстеннойтрубы лежал именно на нашей дорожке. Эту преграду можно было преодолеть, взявшись рукой за металлический срез и чуть изогнувшись корпусом влево. Во всяком случае, именно так иудалось мне это сделать.

"Нда-а... - подумал я, продолжая идти дальше. -А мне даже известно... Кто из бойцов с ней несправится!.. Бедный Сокол... Ну, ничего!.. Помогут..."

Однако я думал слишком хорошо. Мой долговязый пулемётчик не только врезался в эту трубу со всей дури... Разведчик Соколов, скорей всего, зашиб при этом свою ножку... Или чего-то там ещё... Как бы там ни обстояло дело, но матерился он слишком громко... Хоть и вполголоса, но очень уж пронзительно...

Наконец-то, сзади всё стихло... Соколиные охи и вздохи прекратили тревожить тёмную чеченскую ночь. И теперь можно было идти дальше в спокойном состоянии. Но нетут-то было...

"Ну, С-сокол... -думал я, наращивая темп. - Пулемётчик хренов! Мало того что врезался и шум поднял... Так он ещё и визжать вздумал! Как будто это чем-то ему поможет! Завтра поговоримс ним... На эту щепетильную тему. А пока... Надо побыстрее отсюда сматывать! Поскорей."

И я шёл вперёд очень торопливым шагом. Благо, чтоузкая тропинка оказалась не такой уж и скользкой. От этой трубы, которая торчалаиз правого берегаи заканчивалась какраз над тропинкой... Которая создала столько нежелательного шума. От неё надо было уносить ноги как можно быстрей. Чтобы и моя разведгруппа отошла от трубы как можно дальше. Чтобы и Денисов смог поскорей преодолеть эту преграду. Уж больно звонким оказалась металлическая труба!

Нашим новым препятствием стал обрыв над родником. Разведчики из головного дозора попытались было подняться наверх по тропинке, но это оказалось практически невозможным. Идущая вверх дорожка была такой скользкой, что у меня невольно сложилось такое впечатление... Ну, в самом-то деле!.. Как будто её нарочно поливали водой незадолго до нашего появления.

-Хватит! - приказал я бойцам из головного дозора и тутже их перенацелил. - Давайте-ка сюда! Подсадите его! И-и... Взяли!

Таким вот нехитрым образом наш первый разведчик взобрался на трёхметровый обрыв. Затем туда же вскарабкался второй солдат спецназа. Вдвоём они стали вытягивать наверх следующих бойцов. Дольше всех, конечно же, возились с тяжеленным Соколом... Но нашего бравого пулемётчикане только тянули сверху, его ещё и подталкивали снизу. Так что... Оказался наверху и наш боевой друг Соколов.

Я тоже уже был наверху и быстро рассредотачивал своих бойцов вдоль обрыва. Сейчас ни в коем случае нельзя было терять ни секунды. Нам следовало побыстрее занять боевые позиции и изготовиться к стрельбе. Поскольку около этого обрыва обе разведгруппы оказались в наиболее невыгодном положении.

Но через пять минут всё закончилось. Денисов вместе со своими солдатами взобрался на обрыв и тутже сместился вправо, где имелось достаточно места для занятия огневых рубежей. Последним влез товарищ капитан Батолин.

-И кто всё это придумал? - проворчал он, отряхивая сначала колени, а затем и руки. -Хотел бы я знать.

Я был ближе всех, но ротному так и не ответил. Поскольку его вопрос выглядел весьма риторичным, то есть вполне безадресно и неподразумевающим ответа. Да товарищ капитан и сам всё понимал более чем отлично... Ведь все те, кто и придумал эту чеченскую кампанию, были от нас слишком далеко... Как впрочем и тот, кто принял решение выдвигаться к месту засады по дну извилистой балки.

Основательно так отряхнувшись, Батолин занял огневую позицию как раз на стыке флангов наших обеих групп. Денисовское подразделение залегло слева от ротного, а моё, соответственно, справа. Минут через десять еле слышной возни и неизбежного треска обламываемых сучьев тире веток... Одним словом, всё стихло. Боевая наша засада началась!

Я лежална спальном мешке и внимательно всматривался в лежащую впереди местность. Сразу подо мной темнела балка с еле различимым журчанием воды. Далее находились небольшие холмы и впадины, бугры и ложбинки... А вот метрах в шестиста чётко просматривались крайние дома чеченского села Алхазурово. Там несветилось ни одно окошко, да и вообще... Какие-либо источники светового излучения отсутствовали начисто. Это подтверждала моя ночная оптика. Если бы кто-либо из местных жителей вздумалвыйти на окраину, да и закурить там сигарету... То мой Квакер сразу же уловил бы этот еле тлеющий в ночи огонёк.

"А ведь расстояние здесь метров шестьсот! -думал я с явным удовлетворением. - Классная оптика! Правда, ночной бинокль БН берёт ещё лучше. Но ведь у Квакера всё взаимосвязано: как ночные "очки", так и лазерный целеуказатель."

Я хотел было нажать на спусковую планку, чтобы проверить работоспособность лазерного прицела,но быстро передумал. Ведь неразличимый обычным взглядом луч заметен всем тем, у кого имеется ночной бинокль. А в туман и моросящий дождь этот демаскирующий признак только усиливался. Правда, сейчас стояла ясная погода... Но всё-таки я решил не рисковать понапрасну, чтобы невыдать раньше времени наше присутствие. Ведь у боевиков также могли быть ночные бинокли...

"Которые теперь спокойно продаются в магазинах для рыболовов и охотников. Дожили! Едрёна мать... Всё повытаскивали на продажу... Браконьеры теперь в ночные бинокли высматривают инспекторов Рыбнадзора. А эти охотнички... За нашими черепами... Блин. И куда только смотрит правительство? Кажется именно так говорили в сказке про Алису!?"

Но достопочтенные Члены правительства нашей Российской Федерации сейчас либо спали в тёплых кроватках, либо забавлялись в своей Москве. А может быть где-то там ещё?! Хотя бы за границей... Тогда как две разведгруппы спецназа в эту морозную январскую ночь лежали над обрывом у речушки Нефтянки... Да и поджидали коварных чеченов. Которые всё не шли и не шли. А мы продолжали лежать и тихонечко замерзать.

Зато шло время. Невидимая мне секундная стрелочка методично описывала круг за кругом, медленно перемещая свою минутную сестрицу. Эту светящуюся фосфорную палочку я видел очень хорошо. Но её движение от этого замечательного факта ничуть не убыстрялось. А часовая стрелка и вовсе замерла на одном месте. Но минуты всё же текли... Медленные и жутко томительные.

Но работа есть работа. Поэтому я продолжал в дежурном режиме осматривать близлежащую местность и белеющие вдали дома Алхазурово. Там всё было тихо и спокойно. Только в оконных стёклах изредка отражался слабый свет взлетающих позади нас ракет. Это было уже привычным явлением. Так сказать, в порядке вещей.

Через час я отправился на проверку личного состава. Наше месторасположение было слишком ограниченным по фронту, поэтому бойцы лежали близко друг к другу. Это расстояние варьировалось от трёх метров до пяти-шести. Но таковы были условия местности, с которыми приходилось мириться. Ведь только лишь половина моей группы залегла на краю площадки над обрывом, тогда как остальным разведчикам пришлось разместиться там, где к балке подходили границы дачных участков с их неизбежными заборами из сетки-рабицы или чего-то там ещё. Про Денисовское подразделение вообще можно было и не говорить. Они залегли где-то с краю... То ли в кустах малины, то ли в зарослях смородины. Этого я не видел... Зато шуршание слышалось довольно-таки хорошо.

Когда я сместился к самому крайнему рубежу, то неподалёку оказался командир роты. И я не смог удержатьсяот того, чтобы не задать ему самый животрепещущий на данный момент вопрос. Который, впрочем, зародился ещё полтора часа назад, когда мы только-только спустились с моста в балку.

-Серёга! - позвал я ротного. -Обратно также пойдём?

Капитан Батолин ответил почти не раздумывая:

-Вот хрен там! По верху пойдём!

Я облегчённо вздохнул и крадучись отправился на своё место. Самая глобальная проблема была решена в положительную сторону. И намоставалось только дождаться того счастливого момента, когда прозвучит команда... Что-то типа "Аля-улю! Гони гусей!" В общем... "по домам!"

А время теклопо-прежнему медленно. Тогда как ночь становилась всё темнее и темнее. Мороз крепчал ещё больше. Чеченский месяц январь продолжал лютовать и зверствовать. Лишь лёгкий ветерок дул с той же силой. Что не могло меня не радовать.

Теперь я уже нисколечко нежалел того, что всем нам пришлось по приказу комбата захватить ещё и спальные мешки. Мои подчинённые один за другим повлезали вовнутрь своих ватных "коконов". То же самое действо выполнил и я. От ночного холода особенно сильно мёрзли ноги и руки. Спрятав нижние конечности в спальном мешке, я решил одну насущную проблему. Тогда как со второй приходилось мириться. Конечно, можно было помахать руками из стороны в сторону, но для этого следовало встать хотя бы на колени... Что в свою очередь было нежелательным, то есть демаскирующим фактором. Поэтому мы терпели.

А злобные боевики всё не шли и не шли. Ровно в полночь я начал вести своеобразную радиоигру... Не столько для того, чтобы ввести предполагаемого противника в тревожное беспокойство или даже в панику... А сколько для того, чтобы наши бойцы услышали хоть что-нибудь в своих наушниках и тем самым отвлеклись от наползающего сна...

-Первый-первый! Я- второй! - забубнил я в микрофон. -На нашем посту всё нормально! Но заканчиваются огурцы! Когда их подвезёте? Первый-первый! Я - второй! Приём!

Я вынырнул из спальника обратно наружу и стал ждать. Но радиоэфир молчал. На мой призыв никто не откликался. Молчали как Батолин с Денисовым, так и находящиеся на блок-посту Тарасов с Пудановым. Даже вражеские радисты не желали вступать в беседу, что было совсем на них непохоже. Ведь по рассказам Стасюги Гарина радиофицированные боевики практически никогда не упускали такой возможности, чтобы не вклиниться в переговоры российских военнослужащих. Сначала для проведения политинформации о положении в стране России и последующей антивоенной пропаганды, а уж потом для откровенно оголтелой угрозы вырезать, расстрелять, подвесить и так далее. Одним словом, найти всех и каждого казнить!

Через пять минут я вновь занырнул в недра спального мешка, чтобы приглушить свой голос, так и рвущийся в безграничное пространство радиоэфира.

-Первый! Я - второй! Когда будут огурцы? На посту всё в норме! Коробочки от нас уже отошли! Колёса тоже! Когда ждать огурцы? Первый! Я - второй! Приём!

Я старался говорить монотонно-бубнящим голосом, как это обычно делают старожилы радиочастот. Однако результат был всё таким же... То есть отрицательным.Все потенциальные собеседники молчали, не желая тратить ни своих личных сил, ни заряда аккумуляторных батарей. Да и с чеченскими радиопропагандистами мне явно не повезло. То ли у них сегодня был выходной день, то ли они торчали на других радиочастотах. В общем, все делали вид, что спят.

В час ночи я включил лазерный целеуказатель и стал следить за тем, как зеленоватый зайчик замелькал по холмам да бугоркам. Вскоре он доскакал и до крайнего дома. Я старательно контролировал передвижения лазерного пятнышка, чтобы оно ненароком не угодило в тёмный провал окна. Всё по тем же причинам безопасности... Зато по крыше дома зайчик напрыгался вволю, перескакивая от одного края к другому. Увы, но на трубе он так и не отметился.

"Далековато! -подумал я и выключил прицел. -Слишком далеко! Но всё равно ведь... Заметно! Правда, мой Винторез туда не дотянется. А вот Харитоновская СВДешка очень даже легко! Классная штука- этот Квакер! И чего его в Афгане не было? Вот бы его тогда намой ПК поставить! Был бы полный аллес!"

Но этот замечательный прибор под названием Квакер, разработанный где-то в начале 70-ых годов... Он поступил на наше вооружение, вернее, непосредственно в разведгруппы, только лишь в 94-ом году. Да И то... В связи с наведением всё того же пресловутого конституционного порядка... А до этого времени он хранился на складах нашего родного... Скажем так, Министерства Обороны.

А время всё шло и шло. Сейчас, пожалуй, двигалось только оно... Это четвёртое измерение. Да и речушка Нефтянка, что еле журчала под нашим обрывом. Эти вконец обнаглевшие боевики-диверсанты спокойно себе отсиживались - отлёживались в тёплых помещениях. Тогда как мы продолжали мёрзнуть на дальних задворках дачного массива тире кооператива.

В два тридцать я невыдержал и осторожно прокрался к позициям командира роты. Как и следовало того ожидать, капитан Батолин не спал. Он сразу же обернулся на хруст моих шагов.

-Ну, как оно? - спросил я шёпотом.

-Всё также! - ответил ротный. -Чего тебе не сидится?

-Холодно!- произнёс я. -Что будем делать?

Командир роты меня понял с полуслова. Ведь боевики так и не появились. А мы по-прежнему мёрзли на своих позициях. Тёмная ночь уже перевалила за свою половину...Но морозк утру только лишь усиливался...

-Дотерпим до трёх! - проворчал Батолин. -Осталось чуть-чуть.

-Понял! - сказал я. - Дотерпим.

Это было уже нетрудно. Ведь мы мужественно продержались здесь, начиная где-то с девятнадцати часов с чем-то минут и до настоящего времени. Так что остававшиеся двадцать шесть минут мы могли скоротать очень даже легко. Но всё-таки поскрипывая зубами.

Боевики так и не появились! Подлецы, негодяи и совершенно аморальные личности! Мы их столько ждали-ждали... А они... Террористы и сепаратисты, короче говоря. Ни стыда у них нет, ни какой-либо совести!

И ровно в три часа ночи мы стали собираться в обратный путь. Ветерок усилился, как впрочем и мороз. Так что нашисборы оказались очень скорыми. Бойцы быстро скатали спальники, закинулиих себе за спины. Затем солдатыподобрали с земли приготовленные к бою гранаты, засунули их в кармашки нагрудников. На этом наши приготовления закончились.

-Вперёд! - скомандовал капитан Батолин.

Я махнул рукой и головной дозор медленно побрёл в противоположную обрыву сторону. Как мы и договорились с ротным, теперь наш маршрут проходил не по дну балки, а через дачные участки. Поначалу всё шло нормально, пока мы не столкнулись с первым забором... Затем уже со вторым... А потом и с третьим... Как назло местные дачники предпочитали огораживать свои любимые участки всевозможными издевательствами. Как правило, это были металлические конструкции с несгибаемыми опорами и отчаянно стойкими поперечинами...

Благодаря своему Квакеру, я наловчился быстро отыскивать калитки, но все они каким-то таинственным образом были заперты. И пришлось нам опять преодолевать дачные заборы. Одна из четырёх сторон дачного участка обязательно граничила с улочкой. Да вот только мы им нисколечко не доверяли. Потому что легче всего натянуть растяжку- это как раз-то поперёк узкой улочки. Так что... Рисковать своим здоровьем мы не желали. Поэтому наши группы продолжали идти на северо-запад.

На одном из участков наши параллельные пути пересеклись. Сначала я наткнулся на запутавшегося в проволоке человека. Подойдя поближе, чтобы помочь бедолаге, я увидел характерные очертания Квакеровской оптики. Это мог быть либо мой снайпер Харитон, который, впрочем, шагал сзади... Либо командир соседней группы... Так оно и вышло... Я молча помог Юре выпутаться из проволочных заграждений...

-Как это меня достало! - возмущался капитан Денисов. - Ни в Квакер не видать, ни без него...

Ночь действительно была тёмная-претёмная. Да и Юркин прибор Квакер принадлежал к самым первым образцам, поступившим в армию... Тогда как моя оптика была чуток поновей и обладала способностью более чёткого наведения резкости. Поэтому Юра не мог различить витки проволоки, зато я их видел очень хорошо. Что пошло нам на пользу.

Далее мы выдвигались уже по знакомой схеме. Первыми шли разведчики моего головного дозора. Затем следовал я со своими остальными солдатами. И уже за нами топала Денисовская группа. На каком-то особенно зловредном участке наше терпение лопнуло и мы выбрались на дачную улочку. Направление было выбрано очень удачно и вскоре мы вышли к той грунтовой дороге, по которой днём ездил наш Урал. Во всяком случае на другой стороне виднелась кладбищенская ограда.

И мы повернули направо, то есть к мосту. Почти сразу в радиоэфире прозвучали три долгих тоновых сигнала. Это был условный знак, означавший только одно - мы возвращаемся обратно! По этому знаку подполковник Тарасов должен был предупредить мотострелков, чтобы те не начали с перепугу палить в нашу сторону. Ведь из тёмной чеченской ночи прямо на их блок-пост шло три десятка подозрительных фигур.

А мы всё топали и топали по грунтовке. Причём, беспрепятственно идти можно было только по узкойу трамбованной колёсами колее. Именно она сейчас представляла собой сухую и твёрдую поверхность. Тогда как на обочинах и посередине возвышались целые залежи замёрзшей глины. А шагать по этим отвалам и буграм было трудновато. Поэтому мытопали гуськом. Но с обязательным интервалом.

Комбат сработал точно и чётко. Когда мы вышлина мост, окружающая обстановка продолжала оставаться тихой и спокойной. Даже наша мотострелецкая пехота не проявила никакого ажиотажа. Чему мы были только рады. Во всяком случае именно я. И всё по причине своей природной скромности.

Зато подполковник Тарасов, поджидавший нас около Урала... Он не скрывал своей радости. Комбат поочерёдно хлопнул по каждому командирскому плечу, что означало некоторую степень его благодарности... Естественно, за хорошо выполненную работу. Ведь мы вернулись обратно в полном своём составе. Даже не потеряв какого-либо имущества. Не говоря уж о вооружении. А тем более о подчинённых.

-Чего ты там болтал? - говорил мнеТарасов. -Про какие-то огурцы! Коробочки, колёса?!

-Да это просто так... - отвечал я. -Ну, чтобы никто не заснул! И знал, что мы тут рядом.

-Понятно. - произнёс командир отряда и тут же обратился к Батолину. -А ты почему три тона дал так поздно? Я же говорил, что как только пойдёте обратно! И почему вы через дачи пошли?

Наш ротный уже прикурил сигарету, но сначала он сделал три долгие затяжки, чтобы огонёк не погас раньше времени... И только после этого Батолин дал необходимые пояснения.

-Если дать тоновый сигнал, то он слышен слишком далеко. Гораздо лучше просто говорить вполголоса. Ну, как Алик это делал. А через дачи мы пошли... Потому что по балке идти слишком долго и муторно.

-И скользко! - подтвердил капитан Денисов. -Не дай Бог, кто-нибудь в речку свалится!

-Ну, ладно! - сказал комбат и оглянулся на перекуривавших бойцов. -Давайте-ка заканчивайте. На базе покурите!

Мы окликнули своих подчинённых и скомандовали им "По машинам!". Личный состав взобрался вкузов. Водители завели двигатели и через несколько минутмы на малом ходу поехали в аэропорт. Метров через двести водители прибавили газу и наши три группы почти без происшествий возвратились на родную базу. Ну, разве что минут пять мы ждали того момента, когда на въезде в аэропорт разбудят механика танка, перегородившего дорогу и нацелившегося в нас пушкой. А в общем, обратный путь прошёл в нормальном режиме.

Так завершилась наша первая ночная засада. Хоть мы никого из боевикови не подстрелили... Но зато и своих не потеряли.

И на том спасибо!

*

Глава 13. В ОФИЦЕРСКОЙ СТОЛОВОЙ И НА КРЫЛЬЦЕ ГОСТИНИЦЫ.

Наша офицерская столовая находилась в первой палатке. Это третья брезентовая обитель сгорела при нашем непосредственном головотяпстве. Тогда как две палатки всё ещё продолжали существовать в окружающем бренном мире. Вторая была наглухо закрыта. Наверное, её придерживали для новых жильцов или погорельцев. Тогда как половину первой палатки отвели под помещение для приёма пищи командным составом. А вот в другой половине расположилась кухня и всё такое прочее. Полевая кухня чадила снаружи.

-Что такое? - удивлённо вопрошал невыспавшийся командир роты. -Никого нет! Опоздали что ли?

-Да не должны. неуверенно отвечал я. -Вроде бы время ещё есть.

После сегодняшней ночной засады мы вроде бы проспали. И поэтому сразу же рванули на завтрак. Поскольку желающих поесть, как всегда, было много... А вот здоровой и полезной пищи, естественно, маловато. Вчера мы в этом уже убедились. Стало быть, сегодня надо было наверстать упущенное "счастие".

-Бат-тюшки! - воскликнул комбат, свернув с асфальтовой дорожки ко входу в столовую. -Да тут приятные перемены!

-Так точно, товарищ полковник! - отозвался кто-то, выходя из палатки. -Всё как положено!

А тут и мы подошли. Военная удача от нас вроде бы ещё не отвернулась. Из кухонной половины пахло чем-то съедобным. И сегодняшние новшества мы заметили сразу.

-Я не верю своим глазам! - пошутил ротный Батолин, подходя поближе.

Перед входом в офицерскую столовую был сооружен полевой рукомойник с куском мыла и ослепительно белым полотенцем. Рядом с этим чудом военной гигиены стоял довольный-предовольный прапорщик, видимо, начальник данной столовой собственной персоной. И судя по его настрою, он поджидал вышестоящее командование, чтобы оно по достоинству оценило его неоспоримые заслуги на фронте борьбы с чеченскими боевиками.

Однако эти мои язвительные мысли оказались совершенно неправыми. Товарищ прапорщик был очень даже радушным хозяином и всех своих гостей встречал крайне приветливо.

-Мужики! -обратился он спокойным и уверенным тоном. -Водичка - в умывальнике! Пожалуйста, мыло и полотенце! Руки должны быть чистые перед едой!

Как выяснилось, товарищ прапорщик встречал нас как самых первых ласточек. Значит самыми оголодавшими офицерами в данное утро оказались мы, начиная с подполковника Тарасова и так далее. Наш командир отряда с удивлением отметил то, что вода в рукомойнике является тёплой... Доброкачественность военного мыла пока что осталась для всех нас загадкой, а вот девственная свежесть полотенчика была оценена визуальным способом.

-Как говорится, даже муха не топталась! - усмехнулся Денисов. -Только надолго ли?

-Так будет всегда! -гордо ответил ему начальник столовой. -Пока я здесь.

Хотелось бы конечно поверить его словам, однако вездесущая чеченская грязь заметно поубавила наш оптимизм в деле повышения санитарно-гигиенической культуры.

Тем временем свои рученьки уже успел помыть товарищ капитан Батолин и теперь на умывальник с трёх сторон накинулись очень уж нетерпеливые командиры второй-третьей групп, а также я. И первым управился естественно командир первой группы.

-А вас в училище что, не учили руки с мылом мыть? - слегка обиженно поинтересовался капитан Пуданов.

Пока он с Юрой тренировались в ловле обмылка из цепких лап противника, я уже ополоснул свои ладошки и теперь вытирал их об увлажненное солдатское полотенце. Через секунду-другую я уже направился ко входу в заветное учреждение армейского общепита, но перед самым пологом всё же остановился.

-Мне чужие микробы на фиг не нужны. - заявил я. -Мне и своих бактерий хватает. Но я к ним уже привык и разбрасываться ими не желаю.

При последних словах я успел юркнуть во-внутрь палатки и тем самым опередить одного шустрого танкиста. Ну а друг из киргизских степей вошел в столовую самым последним из нас. Однако за ним уже валил толпой пехотный люд.

Подполковник Тарасов уже успел получить на руки свою тарелку каши, а также кусок хлеба с маслом и теперь он медленно разворачивался в сторону выбранного им столика, освобождая место у раздачи ротному Серёге. Тот терпеливо ждал своей очереди и в образовавшуюся брешь я заметил рослого крепкого солдата, который уже взялся за пустую тарелку. Увидал его и Денисов.

-Блин! -недовольно отметил он. -У нас бойцы лишь среднего роста и мелюзга. А у них в пехоте...

Я смолчал, поскольку за Батолиным была уже моя очередь на получение военного питания. Но всё же я обратил внимание на то, что у этого солдата имеется какая-то странная особенность. Он постоянно улыбался, причем даже не глядя на людей. Дальнейшее оказалось ещё интереснее.

-Солдат! -обратился к раздатчику Батолин. -А теперь принеси-ка мне пару луковиц. Помытых и почищенных.

Товарищ капитан говорил своим обычным тоном, то есть подчеркнуто суровым и естественно беспрекословным, на что мы уже практически не обращали внимания. Однако для рослого солдата все эти слова оказались самыми неожиданными. Боец поднял голову и , растерянно улыбаясь, посмотрел Батолину в глаза.

-Товарищ капитан, у меня нет лука. -ответил раздатчик. -Вот... Посмотрите сами.

Действительно... В поле нашего зрения попали бак с кашей, кастрюлька с непонятной подливкой, куски хлеба с маслом и чай. Никакого лука не имелось и в помиме. Однако командир нашей роты не намеревался менять свои гастрономические пристрастия даже здесь. А потому в его голосе прозвучали уже металлические нотки.

-Солдат! -повторил Батолин. -Я тебе ещё раз говорю. Принеси мне две головки лука. Помытые и почищенные.

Раздатчик явно не ожидал такого напора и продолжал ошарашено улыбаться. Он даже оглядел стоящих в очереди людей, но так и не нашел среди них ни сочувствия, ни хотя бы тайной поддержки.

-А где я его возьму? - спросил упавшим голосом солдат.

К моему удивлению на его глазах выступили слёзы. Я хотел было вмешаться, чувствуя что-то неладное. Однако меняопередил наш Терминатор-лукоед...

-На кухне! -сказал, как отрезал товарищ капитан. -Сходи и посмотри!

Крепкий парень положил на стол тарелку с кашей, которую он всё это время держал в руке. Затем безвольно уронил в бак черпак из другой руки, развернулся и пошел к дверному проёму в перегородке. При этом он на ходу вытирал правой рукой слёзы.

-Йёо-пе-ре-се-те! - почти выругался Батолин. -Что это с ним?

Но солдат уже скрылся за перегородкой и теперь оттуда слышалась какая-то возня.

-Серёга, ну зачем ты так застращал повара? - пожурил ротного Юра Денисов. -Теперь целых полчаса будем его ждать.

В очереди находилось уже человек десять-двенадцать и исчезновение раздатчика могло сорвать сроки, отведенные на приём пищи командному составу всего нашего гарнизона.

Однако солдат появился всего-то через три-четыре минуты. Он молча положил перед Батолиным тарелку с четырьмя очищенными луковицами и вновь взялся за черпак. Из его глаз по прежнему текли слёзы.

-Спасибо, солдат! -сурово поблагодарил плачущего бойца наш ротный. -Ты не обижайся. Голос у меня такой.

Раздатчик молча махнул головой в сторону, чтобы слезинки размазались по щеке, но никак Батолину не ответил. Я взял из его рук свою тарелку с кашей и кусок хлеба с кружком желтого масла, после чего отошел к столу, где сидели Тарасов и Батолин. Вскоре к нам присоединились Денисов и Пуданов. Злополучные луковицы уже были порезаны на дольки, которые отозвались на наших зубах аппетитным хрустом.

Мы ели. Другие офицеры по очереди получали свои порции на раздаче, после чего усаживались завтракать за другие столы. А солдат продолжал плакать, лишь изредка смахивая слёзы левой рукой. Когда она оказывалась свободной от пустых или полных тарелок. К нашему облегчению в столовую заглянул прапорщик, дежуривший около умывальника. Он видимо понял всё и без лишних разговоров отослал плачущего раздатчика за другим бойцом. Начальник столовой сам взялся за черпак и за пустую тарелку, подменив тем самым своего подчиненного. Через пять минут из дверного проёма показался другой солдат, на ходу надевавший на себя белый фартук. Прапорщик передал ему орудия труда и процесс пошел в своём штатном режиме.

Когда мы позавтракали, на выходе нас поджидал товарищ прапорщик, который уже обладал всей информацией о случившемся.

-Мужики, я конечно извиняюсь! - начал он, обращаясь к нам всем сразу. -Пожалуйста! Не обижайте моих солдат. Они у меня...

-А что такого? - возмутился было Батолин. -Я его только попросил лук принести.

-Ребята! -прапорщик понизил голос. -Они у меня из 131-ой бригады. Понимаете? Это те, кто в живых остался. Их специально в тылу оставили... Потому что на боевые они уже негодные. А если в госпиталь отправить или обратно в Майкоп, могут напиться и набедокурить. Они же контуженные... И даже слишком.

Ему не дали договорить.

-Всё будет в норме. -пообещал прапорщику Тарасов.

-Понятно. - сказал Батолин. - Я же не знал.

-Да кто ж из нас знал? - произнёс со вздохом начальник столовой. -Что всё оно вот так пойдёт?

На этом наш разговор был окончен. Мы медленно пошли обратно. Причём вид у нас был весьма озадаченным, точнее говоря, сильно сконфуженным. Недавний инцидент в офицерской столовой подействовал на каждого самым нехорошим образом. Но ведь никто из нас не знал то, во что выльется эта суровая просьба принести несколько головок лука. У крепкого солдата-раздатчика было явное расстройство его, скажем так, нервной системы, вследствии чего ему не удалось воспринять данную ситуацию как нечто заурядное. Вот потому-то так оно и вышло.

А 131-ая Майкопская бригада, в которой до недавнего времени служил этот рослый солдат... Эта отдельная мотострелковая бригада была широко и печально известна. Причём, почти что каждому нашему военнослужащему. Штабные деятели и их подлизы-подпевалы говорили о ней с негативно-осуждающим оттенком, дескать, она сама была виновата: не смогла организовать крепкую оборону, личный состав сразу же начал пьянствовать и так далее. Что в бою началась паника и всё такое прочее... Очень уж недостойное для ведения настоящей войны. Но среди тех, кто был поближе к земле-матушке... Кто считал, что все мы ходим под Господом Богом... Кому предстояло принять самое непосредственное участие в этой войне... Среди нас ходили несколько иные разговоры. Что 131-ая Майкопская бригада была полностью уничтожена боевиками и от неё осталось... От всей бригады в полторы тысячи человек в живых осталось несколько сотен... Тех, кому посчастливилось уцелеть в кромешном аду беспрерывных боёв на железнодорожном вокзале города Грозный.

Нам было известно не очень много. Майкопская бригада получила приказ выдвинуться в самый центр чеченской столицы и взять под свой контроль ж\д вокзал. Боевой приказ она выполнила практически без единого выстрела. А потом боевики перегруппировали свои силы и окружили вокзал плотным кольцом. Вот тогда-то и началось самое страшное - бесконечный бой в окружении среди городских кварталов. Когда наших мотострелков не могла толком поддержать ни артиллерия, ни авиация. В общем, майкопцы держались в течении нескольких суток. Командир бригады был вынужден выходить на связь с командованием собственнолично... Чтобы в общедоступном эфире и открытым текстом просить о помощи. На его неоднократные просьбы о поддержке откликнулись - кто-то из вышестоящих военачальников тоже вышел в радиоэфир и предложил комбригу майкопцев не сеять панику. Ну, и так далее. Тогда полковник Савин просто включил свой микрофон... Чтобы не только товарищ генерал, но и весь мир послушал то, что творилось в данную минуту на железнодорожном вокзале города Грозный. Эту беспрерывную стрельбу и рикошетные взвизгивания близких попаданий, частые разрывы вражеских мин и кумулятивных гранат. Отчаянные крики отбивающихся бойцов... Хрипы и стоны умирающих... Умирающих солдат России.

Однако на товарища генерала эта "радиопостановка" не произвела никакого впечатления. И 131-ая Майкопская бригада поддержки не получила. Ни в виде массированного артиллерийского налёта, ни в форме удачного бомбо-штурмового удара авиации, ни в лице бойцов прорывающихся на подмогу подразделений. Ведь ожесточённые уличные сражения тогда происходили во многих местах Грозного. Правда, истинных масштабов трагедии майкопцев в те дни ещё не осознавал никто. Кроме них самих...

И всё же Майкопская бригада держала оборону. Невзирая на ужасающие потери в личном составе, а также на отсутствие какой-либо поддержки... Наша пехота держалась, сражаясь насмерть. И на предложения боевиков сдаться она отвечала огнём. Майкопцы всё ещё надеялись на поддержку. Однако... Увы. В результате беспрерывного боя погибло большое количество наших военнослужащих: офицеров и прапорщиков, сержантов и рядовых. Немолодых мужиков и совсем ещё юных пацанов. Одним словом, солдат России. Погиб и командир бригады полковник Савин. Как русский офицер и настоящий командир он был среди своих солдат. Вместе с ними он и остался на веки вечные. Полковник Савин остался со своими подчинёнными... Со своей 131-ой отдельной мотострелковой бригадой. Со своими погибшими в бою солдатами и командирами.

А когда бой вокруг вокзала затих... То этой глубокой ночью все те немногие, кто всё ещё оставался в живых. Они собрались в одну группу и пешком пошли обратно. Прямо по железнодорожным путям. По этим шпалам и рельсам. Уцелевшие майкопцы возвращались из своего ада. В ту ночь на город Грозный опустился плотный туман и они беспрепятственно вышли к своим. Может быть боевики их попросту не заметили, ведь видимость была почти что нулевой. Вполне вероятным могло быть И то, что чеченцы всё же услышали что-то подозрительное со стороны железнодорожного полотна, но предпочли остаться на своих позициях. А может быть боевики всё поняли и не стали стрелять. Чтобы выжившие майкопцы рассказали всем о том, что их ждёт в чеченском городе Грозном. Ведь могло быть и такое.

Как бы там всё ни происходило... На этом участке железной дороги от вокзала и до расположения наших войск. Но остатки Майкопской бригады смогли выйти из окружения. Тех раненых, кого вынесли на руках... Этих немногих счастливчиков тут же отправили в госпиталь. Про тяжёлых... То есть о тех, кто получил серьёзные ранения и вследствии этого остался в том ж\д вокзале. О них небыло известно ничего. Думаю, все они разделили трагическую участь своего комбрига и остальных своих товарищей. Было нереальным рассчитывать на благородство поступков и великодушие противоборствующей стороны. Война ведь всё-таки!

А сегодняшним утром в своей офицерской столовой мы столкнулись с одним из рядовых срочной службы, кому поистине посчастливилось уцелеть в этом аду. И теперь-то мне было понятно всё. почему солдат-раздатчик постоянно улыбался, раскладывая по тарелкам кашу-овсянку. И какое чувство растерянности овладело им после суровых строгих слов товарища капитана. Почему он так беспомощно посмотрел на всю нашу очередь. И какой повторный ужас испытал этот рослый солдат, не увидав ни одного сочувствующего взгляда... Не говоря уж о словах поддержки или защиты. Потому-то он и уронил свой черпак в бак с кашей... Да и заплакал... От ещё одного чувства обиды и бессилия.

"И это осознание вселенской несправедливости... - думал я, заворачивая за угол гостиницы. - Оно теперь будет его сопровождать всю оставшуюся жизнь. И эта память о железнодорожном вокзале. Он теперь, наверное, и на поезда смотреть несможет?!.. И будет постоянно заливать свою память водкой да вином... Оп-па-да-на! Да этоже Игорь! Виноградов! Из четырнадцатой роты!"

На крыльце недогоревшей гостиницы стоял мой однокашник по пятому батальону спецназа Рязанского воздушно-десантного училища. Правда, мы учились вразных ротах, вследствии чего я не был с ним в особенно тёплых дружеских отношениях. Но Игорь Виноградов выпустился из училища всего лишь годом раньше, да и в нашей 22-ой бригаде мы служили вместе. Хоть и недолго, но всё-таки... Через полгода он перевёлся в близлежащую группу "А", окончательно исчезнув с нашего общего горизонта.

А теперь мы встретились с ним в аэропорту Северный. Естественно, его знал и капитан Батолин. Поэтому мы немогли пройти мимо своего недавнего сослуживца. Хоть он и служил теперь в соседнем ведомстве, о чём ярко свидетельствовал его добротный камуфляж... Ну, и нож под коленкой. Но это была сущая мелочь... Мало ли кто теперь не ходит именно так?!.. Одно дело, когда выпендривается вчерашний студентик - мажор. И совсем другое - выпускник нашего спецназовского факультета... Ну, и так далее.

В общем, подошли мы все. Игорь тоже обрадовался старым знакомым, но это его светлое чувство было недолгим. Он нервно докурил одну сигарету и сразу же взялся за вторую...

-Да блин... - пояснил Виноградов после коротенького разговора о том и сём. -Только что приехали с одного выезда... Пи_дец полный!

-А что такое? - спросил Серёга Батолин и тоже закурил. - Что-то случилось?

-Ещё бы! - отвечал взвинченный чем-то боец спецгруппы "А". -Напали на одну русскую семью! Вчера вечером. Сегодня рано утром соседи сообщили! Убили мать и младшую дочку. Отца оглушили прикладом. А старшую увезли с собой. Твари!

-Вот суки!- выругался Пуданов. -В каком районе?

-Да тут неподалёку! -ответил Игорь. -В частном секторе! Приехали поздно вечером на БРДМке. Сперва отца вырубили. потом мать застрелили. а затем... С-суки!.. Изнасиловали младшую дочку... И тоже убили. Мы приезжаем... Лежат родители. И мёртвая девочка! Голая! ..Лет десяти! Там и нету-то ничего!.. Ни титьки, ни питьки... Но всё равно же!.. Уроды!.. Изнасиловали и убили выстрелом в голову!

Для нас это стало новым потрясением за сегодняшнее утро. Причём, более шокирующим. Мы, конечно же, слышали про зверства боевиков... Как они теперь относятся к русскоязычному населению... То есть ко всем некоренным жителям Чечни... Однако такое изуверство!.. С ним мы столкнулись впервые Мой солдат Шатун...

-А сколько духов было? - спросил помрачневший Денисов. -Что?.. Никто помочь не мог?

И тут нас ожидало новое потрясение...

-Духов! - усмехнулся Игорь и смачно сплюнул на ступеньки. -В том-то и дело!.. Что это не боевики сотворили! А наши! БРДМка была с замазанными грязью номерами. И соседи слышали, как эти пьяные говорили по русски! Причём, очень чисто. И калибр - пять сорок пять! Поэтому мы и работаем! Д-духи...

-Да неможет быть?! -сказал командир роты. -Может быть это наёмники какие-нибудь?

-Э-эх! - вздохнул Виноградов и выбросил свой окурок. -Тут сейчас всё может быть! На чеченских БРДМках волк обозначен. А белые номера только у наших. Мы слепки с протекторов сняли. Конечно. И пули из стенки повыковыривали. Из трупов паталогоанатомы достанут. А мы... Будем сейчас объезжать... Этих "Наших". Сперва надо найти эту БРДМку. Ну, по отпечаткам протекторов. А потом раскручивать остальную... Сволоту... Ведь старшую дочку они увезли с собой. А ей уже двадцать лет. Может быть голос подаст? И кто-то услышит?!

-А с отцом что? - спросил Батолин. -Жить будет?

Игорь оглянулся на какой-то окрик, но нам всё же ответил:

-Жить-то он будет! Да только вот как? После такого?.. Ну, ладно! Я побежал! А то уже зовут! Пока!.. Заходите к нам!

Мы смотрели ему вслед. Игорь взобрался на БТР-80, где уже сидели его коллеги. Виноградов быстро накинул на себя бронежилет и надел шлем-сферу. Затем бронетранспортёр вырулил на дорогу и уехал.

-Да-а... - произнёс задумавшийся о чём-то Денисов. -Такое блядство!.. Даже в голове не укладывается! Неужели это наши?

-Всё может быть... - вздохнул я. -Грёбанная война!

Мы пошли наверх и по дороге продолжили обсуждение этой трагедии. Но сначала мы стали выяснять то, в каких же именно подразделениях на вооружении находятся БРДМки. Ведь эти боевые разведывательно-дозорные машины являются довольно-таки специфичным транспортным средством. В отличие от своего старшего сородича - бронетранспортёра у БРДМ всего четыре основных колеса. Правда, ещё имеются четыре вспомогательных, которые опускаются из корпуса при необходимости перебраться через глубокую канаву или окоп. Но всвоей сущности это в два раза укороченная копия нормального БТРа. И разместиться на БРДМке могут человек пять-шесть.

-Да больше! - возражал Юра Денисов. -Если приспичит, то человек пятнадцать она выдержит. Там же ещё внутри есть место.

-Да-а... - отозвался капитан Пуданов. -Вот именно внутри БРДМки они и увезли старшую дочку. Связали, рот заткнули кляпом... И увезли.

-Хорошо... - начал было я, но почему-то осёкся...

Однако через пару секунд ко мне вернулся мой голос и я смог говорить дальше.

-Хорошо, если она до сих порещё живая! Они ведь могут всё сделать!.. Всю ночь "позабавятся". А утром тоже убьют! Следы-то надо скрыть!

Мы замолчали. Каждый переживал эту беду по- своему. А потом наш разговор зашёл об отце.

-И вот что он теперь будет делать?! - то ли спрашивал, то ли утверждал Денисов. -Будет водку жрать или к боевикам пойдёт?

-Да наверняка второе! - ответил Батолин, открывая дверь командирского кубрика. - А куда же ему ещё?!

Подполковник Тарасов услышал последние слова Юры и решил выяснить все обстоятельства столь подозрительной постановки вопроса.

-Это кто там к боевикам пойдёт?-спросил комбат, поднимаясь из-за стола.

Ротный вкратце пересказал ему историю одной грозненской семьи. Вернее, уже бывшей семьи. Тарасов хмурился и молчал, слушая всё до самого конца.

-Ну, дай Бог, чтобы этих подлецов нашли! - сказал комбат. -Собственноручно бы!.. Каждого стервеца! Но... Пока их ненашли... Надо заняться своими делами.

И мы последовали его совету. То есть занялись своимкомандирским делом. Ведь война - это самая подлая вещь, которая может произойти на нашей земле. И она способна превращать некогда нормальных людей в самых страшных зверей... То есть в самых настоящих нелюдей. Но таких безжалостных тварей следует карать самым беспощадным способом. Увы... Эта мразь рода человеческого пока что оставалась вне пределов людского возмездия.

А ведь очень жаль! Очень и очень жаль! Возмездие должно быть неотвратимым!

*

Глава 14. КАЛЕЙДОСКОП ВОЙНЫ.

Наше утреннее совещание было коротким. Комбат Тарасов быстро нарезал боевые задачи на день грядущий. Мы уточнили кое-какие детали. Командир объяснил непонятливым. На том всё и завершилось.

А вот когда я появился в комнате своей разведгруппы, то сразу же обратился к одному бойцу.

-Шатульский! - позвал я. -Ты же у нас из Грозного?

-Ну, да! - отвечал единственный наш молодой солдат. -То есть так точно, товарищ лейтенант!

Я уже слышалто, что с его семьёй тоже что-то произошло. ВедьШатун вместе со своими родителями когда-то жил в городе Грозном.

-Ты мне вот что скажи... -начал я сначала неуверенным тоном, но затем уже более энергичным.-Что стряслось с твоей семьёй?

Услышав такой вопрос прямо в лоб, мой молодой солдат Шатульский впал в ступор. И наотрез отказался говорить на эту тему. Как я ни старался его вывести из столь непривычного состояния, Шатун молчал как советский партизан. Всё это действо сейчас происходило в присутствии остальных разведчиков, которые являлись дембелями. Может быть именно поэтому молодой боец Шатульский не хотел говорить.

Пришлось мне упомянуть про сегодняшнюю трагедию. Правда, я не сказало том, что это преступление совершили вроде бы наши вояки. Только после этого рядовой Шатульский стал говорить.

Как оказалось, четырнадцатилетний подросток Толик в начале 90-ых годов продолжал жить в городе Грозном. Как водится, вместе со своими родителями и старшей сестрой. Но их квартира приглянулась кому-то из местных жителей. И ночью к ним ворвались вооружённые бандиты. Они сразу расстреляли отца, мать и сестру. А бросившегося на них Толика ударили так, что он свалился как подкошенный.

-Они подумали, что голову мне проломили. Поэтому и не добили. А утром меня соседка перетащила в свою квартиру. Там я пришёл в сознание. Она меня отпаивала. А про своих я... Ничего не знаю. Увезли куда-то. Когда я оклемался, то сразу же уехалв Астрахань. К тётке. Вот и всё!

В нашей комнате сейчас стояла полная тишина. И дембеля смотрели на своего молодого товарища с разными выражениями лиц. Они даже и не ожидали того, что их Шатун до призыва в армию пережил такую страшную трагедию.

-Понятно. -сказал я со вздохом. -А где ты тут жил?

Молодой АГСчик назвал район Грозного, который ещё был занят боевиками.

-Поедешь туда, когда освободят город? - спросил я. -Та-ак! А вы чего встали как вкопанные? Собираемся! Живо!

Остальные разведчикитутже принялись экипироваться, а я вновьповернулся к солдатуШатульскому.

-Ну, что? Поедешь на свою старую квартиру?

А Шатун опять вошёл в штопор... Наверное, он растерялся. Скорей всего, в его мечтах такой вариант прорабатывался не один десяток раз. Но когда всё стало таким реальным и достижимым.

-Н-не знаю. - наконец-то ответил наш молодой товарищ. -Может быть... А щас... Надо подумать.

Проходя мимо него, рядовой Винтер хлопнул Шатульского по плечу:

-Чего тут думать, Толян? ехать надо и...

-Винт! -прервал его я. -Бегом отсюда!

-Есть, товарищ лейтенант! - бодро ответил Винтер.

Он нарочито громко затопал ногами, изображая какое-то подобие бега. И тут же скрылся из вида. Раньше я бы его "озадачил" дополнительными физическими упражнениями. Ведь эдакое нахальство надо всегда наказывать. Но сейчас у меня было нет то состояние. Поэтомуя его простил...

-Спасибо, товарищ лейтенант! - послышалось из коридора.

Это всё тот же Винтер осознал своё солдатское счастье... Ведь раньше подобные штучки всегда выходили ему боком. А вот сегодня ему явно повезло... За что он и благодарил как свою судьбу, так и меня.

-Вот засранец! - усмехнулся я, после чего опять обратился к Шатульскому. -Ну, ладно! Когда освободят город, тогда и посмотрим. а пока... Давай-ка на выход! Захвати нагрудник с собой! Там экипируешься.

Настоянке нас уже заждались. Боевой грузовик Урал стоял "под парами". В кабине сидели ротный Батолин и Юра Денисов. На мягкое место я уже опоздал, вследствии чего мне пришлось лезть в кузов. Там сидело две группы. Что ни говори, но наша выездная мощь усиливалась день ото дня. Позавчера с командирами было всего три разведчика, вчера днём - уже восемь солдат. Ночные похождения не считались. А вот сегодня на зачистку местности с нами отправлялось целых две разведгруппы.

Уже знакомым маршрутом мы прибыли к девятиэтажке слева, "воздушному замку" справа и минному полю спереди. Спешивание из боевого кузова прошло успешно. Личный состав не пострадал абсолютно. Мины продолжали дремать.

-Всем внимание! - приказал командир роты.-Смотреть сюда! Вот здесь установлены мины ОЗМ-72! Ясно?! Значит сюда ходить запрещено!

На этом инструктаж по технике уличной безопасности был закончен. Я со своими бойцами отправился в недорасстрелянный коттедж, в котором нам предстояло отработать взаимодействие уже всем составом группы. Ведь вчера учебно-боевая тренировка проводилась лишь с половиной моей РГ. Так что сегодня мы могли постараться во всю свою силу.

А вот командир роты вместе с капитаном Денисовым и остальными разведчиками пошли-потопали в белую девятиэтажку. Ведь это она всем своим видом мозолила честные глаза бравых вояк. Как утверждали всезнающие комендатурщики, с её верхних этажей также вёлся прицельный огонь. Причём, по ним, по ним!.. Поэтому это здание следовало досмотреть особенно тщательно и постараться обнаружить в нём огневые позиции чеченских снайперов, которые прямо-таки невзлюбили не только их... Но и самого военного коменданта нашего Северного аэропорта. Ведь по упорно создаваемым слухам и легендам, что настойчиво подтверждалось статьями в одной "КрасноЗвёздной" газете, именно на этого товарища генерала чеченские ночные снайпера начали самую настоящую охоту...

"Да что там снайпера-любители! Сам Шамиль Басаев объявил денежную награду за его генеральскую... Не-ет! Не папаху! А в том-то идело, что за его голову! Видать, крепко он им насолил в своём аэропорту Северный! Даже Басаев по ночам спать не может. Всё скрипит зубами и грызёт от отчаянья свою подушку. Э-эх, бедняга..."

На этом мои ироничные раздумья были прерваны суровой необходимостью. Ведь минутная стрелка продемонстрировала мне окончание времени перекура. А значит нам следовало приступить уже ко второй сорокопятиминутке, в течении которой бойцам предстояло отработать проникновение на второй этаж подозрительного объекта. А вот во время третьего учебного часа всё занятие надо было "прогнать" от начала и до конца.

Учебно-боевое время шло очень быстро. В перерыве между вторым и третьим часом мы могли наблюдать лица своих коллег в окнах пятого и шестого этажей. Это означало только одно -что денисовцы вполне так успешно справляются с поставленной задачей. Ни выстрелов, ни каких-либо взрывов из девятиэтажки мы так и не услышали. Значит, всё шло по плану.

Когда мы отработали третий час, я захватил с собой Наместникова и вместе с ним пошёл в загадочно молчавшую девятиэтажку. Как выяснилось из уцелевшей надписи на расстрелянной табличке у входа, раньше здесь находился какой-то институт. А вот сейчас здесь были лишь его рожки и ножки. В здании имелось несколько прямых попаданий, но эти снаряды не причинили ему сильного ущерба. Более значительный вред нанесли наши военные "туристы". А может быть и чеченские боевики. Поскольку в расстрелянных лабораториях и кабинетах никто из них не оставил своих опознавательных надписей. Поэтому приходилось лишь гадать... Кому просто-таки приспичило выпустить длинную очередь по стеллажам со стеклянными колбами, ретортами и прочими пробирками?! Или же расстрелять автоклав?! Не говоря уж про настырно торчащие в окнах кондиционеры. Пулевые пробоины имелись везде.

На верхних этажах мы обнаружили бродящих по помещениям солдат второй группы. А вот сам Юра объявился на самой верхотуре. Он осторожно спускался по двум доскам, переброшенным над зияющей пустотой последнего лестничного пролёта. который, стало быть, отсутствовал совершенно и абсолютно. На нижней площадке отдыхало двое бойцов. Они только что преодолели эту преграду в виде двух шатающихся досок. Причём, они спускались явно не с пустыми руками. Ведь рядом с ними находился кондиционер БК номер такой-то.

-Нафига он вам нужен? - спросил яу Денисова.

Судя по всему, его солдаты врядли замахнулись бы настоль громоздкую "находку".

-Комбату Маруськину вподарок! - был горделивый ответ. -Чтоб в его кабинете была прохлада! чтобы он по ротам не шастал, а сидел у себя. И людям не мешал.

По моему убеждению... Это была достаточно веская причина. Ведь наш "тот" комбат Маркусин буквально всем командирам прогрыз дырку в голове. И эта мера могла спасти не одну частичкусерого вещества...

-А он хоть рабочий?- полюбопытствовал я. -Вдруг бракованный? Что тогда?

Капитан Денисов озадаченно поскрёб свой затылок. Ведь "подарочек" мог оказаться с сюрпризом.

-Мы его в самом углу нашли! - сказалодин поисковик-любитель. -Под столом.

-Спрятали. -подтвердил второй солдат-разбойник. -Чтобы никто не нашёл. А испорченный... Кто его будет прятать?

Я подошёл поближе и взглянул на их "добычу" более пристально.

-Да ему вобед будет сто лет! - произнёс я после осмотра. -И на хрена он вам?

-Да?- переспросил Юра и опять взялся за затылок. -Ты думаешь?

-Да я тебе зуб даю! -торжественно "поклялся" я. -Во-от! Смотри!

Я даже щёлкнул ногтём по своей коронке-фиксе.

-Ну, и хрен с ним. - сказал Юра, неуточняя адресат.

Он сделал было два шага вниз, но потом передумал и вновь развернулся к своим "кондиционерщикам".

-Взяли! -скомандовал товарищ капитан.

Двое бойцов вздохнули и подняли свой "бесценный" груз. Но вниз их непропустили...

-И-и раз! - командовал Юра. -И-и два!

На втором счёте двое солдат уже поняли блестящий командирский замысел. Ведь на лестничном пролёте отсутствовали перила... А если наклониться над пустым пространством, которое образовывалось трёхмаршевой лестницей... То внизу очень даже хорошо просматривался пол подвального этажа.

-И-итри! - приказал товарищ командир.

Бойцы выполнили команду очень точно. И здоровенный кондиционер медленно полетел вниз... А мы всё смотрели и смотрели... На этот удаляющийся "подарок". Но скорость его падения неотвратимо нарастала... И со своей последней преградой кондиционер столкнулся с очень даже солидным звуком...

-Кр-рак-с! - послышалосьснизу.

Это "крякнулся" трофейный БК номер такой-то. Двое его носильщиков радостно похлопали ладошками, отряхивая с них пыль. Ведь они только что избавились от "почётной" обязанности тащить этот тяжеленный груз на восемь этажей вниз. А тут... Всё закончилосьза считанные секунды. Да ещё и с таким незабываемым эффектом.

-Класс! - проворчал Юра Денисов и всё же вздохнул.

-Пошли-пошли. -приободрил его я. -Найдём что-нибудь получше! Сейчас такие вентиляторы пошли! Белые красивые...

-Да я видел. - сказалЮра. -Ладно... Пошли!

И мы начали спускаться вниз.Но на первом этаже мы не удержались от соблазна заглянуть в подвальные помещения. Ведь именно там боевикам было удобнее всего организовать какой-нибудь схрон или тайник с боеприпасами. И получилось ровно так, что наш путь пролегал мимо славных останков геройски погибшего кондиционера.

-А чёрт его знает?! - пробормотал я, пнув ногой самый крупный обломок. -А вдруг он был рабочий? А вы его...

-Ну, ты и балабол. - засмеялсяДенисов.

Однако он тоже поддел ногой другой осколок кондиционера. И мы дружно рассмеялись.

-Ну, кто ж знал? - притворно сокрушаясь, оправдывался я. -Надо было его проверить, а тут нигде электричества нету. Что ж тут поделаешь?! Только вот так! Молодец, Юра! Пять!

-Хватит. -добродушно ответил товарищ капитан. -Пошли в подвал.

Но там было слишком темно и потому очень страшно. Мы потоптались несколько минут на размытой грани света и тьмы... А потом решительно развернулись обратно. Ведь мы являлись представителями сил добра. А следовательно нам более присущ светлый день, нежели какой-то там чёрный-пречёрный подвал. Да ещё и чеченский.

С лёгким сердцем мы вернулись к своему грузовику Урал. Личный состав уже уселся на деревянных сиденьях. Так что на базу мы поехали без ненужных задержек.

На обеде нас поджидал маленький сюрприз. Это были четыре большие луковицы. Как и положено, очищенные и помытые. Синяя тарелка с луком находилась как раз на нашем столике, поэтому мы всё поняли очень правильно. И этот лук съели с большим аппетитом.

По окончанию обеда мы направились к выходу, однако капитан Батолин повернул к раздаче. Тот самый солдат как раз наполнял очередную тарелку... И сразу же замер, увидав того товарища капитана.

Однако теперь командир нашей роты говорил гораздо мягче.

-Солдат! - сказал Серёга. -Спасибо за лук! Очень вкусный!

-Пожалуйста! - ответил раздатчик чуть дрогнувшим голосом. -На здоровье!

На этом их примирительный диалог был окончен. Разулыбавшийся солдат продолжил работать своим черпаком, а наш ротный направился к выходу. На улице капитан Пуданов всё же неудержалсяот упрёка.

-Спасибо-то сказал... - рассмеялся Саня.-Но не извинился!

-А за что тут извиняться? - возмущённо ответилБатолин. -За что?

-Ну, ладно-ладно. Я пошутил.

И мы пошли на базу. Крайне досадный утренний инцидент вроде бы был улажен.

Однако день ещё не кончился. Было около пятнадцати часов, когда военная судьба опять подкинула нам очередной казус. И день военных сюрпризов продолжился.

Мы были первыми, кто поселился для постоянного проживания на втором этаже недогоревшей гостиницы. Стало быть, именно три наши группы стали первооткрывателями данной территории. Вернее, законными освободителями и основателями конституционного порядка на этой части независимой Ичкерии. Да и на входе на второй этаж теперь постоянно дежурил наш боевой солдат. Как правило, из Пудановской разведгруппы. И мы со спокойной душой проживали в своих комнатах. Причём, совершенно никого не трогая и даже не третируя.

А ведь на нашем этаже поселились и другие военнослужащие Российской Армии. Данное обстоятельство нас нисколечко не удручало. Ведь на входе стоял наш охранник. Имущество групп продолжало оставаться на своих местах. Так что поводов для беспокойства пока не возникало. Напротив! Новые постояльцы обладали несомненными достоинствами. Ведь благодаря им по полу второго этажа протянулись толстенные многожильные кабели. И их наличие, особенно в тот момент, когдамы на них наступали... В общем, эти электрические кабели подтолкнули некоторые мысли в голове одного командира группы в очень даже правильном направлении.

"А ведь каждая достойная идея остро нуждается в реальном воплощениив жизнь! -подумал я.-А кто тут у нас специалист по электрической энергии? А подать его сюда!"

И ведь нашёлся же! Среди моих солдат пронёсся боевой клич, на который тут же отозвался бывший студент-ПеТеУшник. Рядовой Иванов бодро признался в том, что по окончанию восьми классов общеобразовательной школы ему удалось-таки поступить в одно ленинградское ПрофТехУчилище. Но тут настали новые времена и иные ветры задули над Северной Пальмирой. Славная "колыбель Революции" и она же - "Город на Неве"... Одним словом, она и он были переименованы в город Санкт-Петербург. Вследствии чего заурядное ПТУ преобразовалось в горделивое заведение "Каллэдж намбер"... Иностранные номера наш товарищ Иванов так и не успел заучить наизусть. То ли его вытурили из благородного заведения за хроническую неуспеваемость. То ли оголодавшие военкоматчики подшустрили... В общем... В декабре далёкого 93-го года Игорь Иванов оказался в рядах Российской Армии.

Однако в наши Вооружённые Силы рядовой Иванов привнёс нетолько свою давнюю кличку Карась, но и кое-какие познания в области электрического магнетизма. а ещё он точно знал, почемуэто все электроны движутся в одном направлении по двужильным проводам, да ещё инее заканчиваясь. И по его твёрдому убеждению единственной причиной отсутствия электрического света в одной отдельно вкрученной лампочке было либо неправильно нажатая клавиша выключателя, либо недовоткнутая в розетку вилка питания, либо недозакрученные до упора оголённые проводки.

Так рядовому Иванову удалось убедить одного командира группы в своих поистине магических возможностях по добыванию яркого света в тёмной-претёмной комнате. После короткого экзамена по знанию Правил противоэлектрической безопасности он был допущен к проведению необходимых монтажных работ. Ему удалось где-то раздобыть длинный провод с патроном вкручивания. Сама по себе нашлась и электролампочка.

-У меня всё готово, товарищ лейтенант! - был доклад.

-Тогда вперёд! -прозвучал приказ.

Боевая операция началась. Случайно прогуливавшийся по этажу разведчик Иванов дождался нужного момента и быстро выдернул толстенную вилку из внушительного набалдашника с двумя дырочками внутри. Вражий провод на несколько секунд был разъединён прямо на стыке. Потом наш внештатный электрик Карась намотал два оголённых провода на торчащие наконечники вилки. После чего стык был восстановлен почти в первозданном виде. И умелому Мастеру Самоделкину теперь оставалось только лишь замаскировать наш провод среди толстенных кабелей, протянувшихся по всему коридору. Что ему удалось сделать без особого труда.

Боевая спецоперация была завершена успешно. И к нашей радости в комнате загорелась лампочка, которая осветила всё вокруг своим дрожащим сиянием. Теперь можно было считать нашу военную жизнь немного налаженной. Однако несанкционированное никем подключение к чьему-то электрокабелю не осталось кем-то незамеченным. Вражий патруль прошёлся по всей длине кабеля... Вскоре он обнаружил и стык, и отходящий от него чужой провод... Который привёл этих электро-следопытов к одной хорошей двери.

И к нам тутже прибежали разбираться...

-Что это за самоуправство? -кричал мужичок с густой бородой. -Кто вам разрешил подключиться к нашему кабелю? Я вас сейчас!.. Вырубайте свой провод!

Рядом с ним уже стоял растерянный и красный как рак солдат Иванов. Он тоже смотрел на орущего бородача, не зная что ему и сказать... Но наш провод Карась покачто не трогал. И правильно делал!

-Слушайте! - начал было я. -Вам что электричества жалко? У нас тут всего одна лампочка!

Понимая всё и вся... Я тем не менее попытался уладить возникшие разногласия миром и добрым словом. Однако меня явно не поняли...

-Да кто вы здесь такие? - обладатель прав на электрокабель стал кричать ещё громче и гораздо напыщеннее. -Да где вы были, когда мы выбивали из аэропорта бородатых? А-а-а? Это мы их выбивали! А вы тут сейчас расхозяйничались! Отключайте свой провод! А то я его сейчас сам вырву!

Мой боец Карась сделал шаг назад, как бы давая понять всем, что он никого к месту подключения не подпустит... А я стоял ошарашенный и всё смотрел на этого мужичка-сноготка... Который был ростом метр пятьдесят в каске... На его автомат АКС с двойным магазином, перевязанном новой синей изолентой... На его густую трясущуюся бороду... И особенно на его толстенные очки... За которыми бегали блудливые глазки...

-Эт-то вы отбивали аэропорт? - я наконец-то обрёл дар речи. -Ну, от этих!.. От бородатых!

Под словом "бородатые", стало быть, подразумевались самые настоящие чеченские боевики. И именно о них я спрашивал своего "оппонента".

-Да! Это мы! - мужичок с Карло-Марксовской растительностью на лице даже подпрыгнул от возмущения.

Но невысоко... Сантиметров на двадцать... Он бы ещё тут орал... Но мы начали смеяться... Я держался рукой за дверной косяк и опять мучался от неудержимого смеха. Мои солдаты тоже ржали, как на юмористическом концерте...

Когда наше общее веселье утихло... Выяснилось, что бородатый мужичок-сноготок исчез. Разведчик Винтер пошёл по его следу и набрёл на самую дальнюю комнату на нашем втором этаже. С кем он там разговаривал - этого мы не узнали. Но по возвращению он всё-таки поведал нам то, что этот боевой бородач-очкарик служит в санитарно-эпидемиологической службе нашего же Штаба СКВО. Вот теперь-то всё стало на свои места... Ведь наши штабные и тыловые мужчинки являются самыми отчаянными храбрецами в мире.

Над этим обстоятельством посмеялись и другие наши офицеры. Но всё же нам следовало отдать должное. Именно у этих санитаров-эпидемиологов имелись электростанции на колёсах. И именно эти борцы с микробами проложилипо нашему коридору столько толстенных кабелей. И благодаря именно им - спасителям человечестваи Северо-кавказского военногоОкруга от чумы, холеры, коклюша и свинки... Благодаря только им мимо наших комнат пролегли линии электрического питания.

К которым ту тже подключились все остальные группы и, разумеется, командование нашего отряда спецназа. Все электромонтажные работы осуществлялись одним и тем же специалистом. Поэтому рядовой Иванов всё сделал как надо. И остальные провода были подключены к совершенно разным кабелям. Ну, чтобы не создавать излишних перегрузок и ненужных прений! Надо же понимать!

Электричество всё - таки!

*

Глава 15. "БЫЛ ЖЕСТОКИЙ БОЙ!"

Итак... Теперь можно было уверенно констатироватьто, что наши три разведгруппы спецназа в ходе стокилометрового марша сохранили свои боевые возможности и сберегли военный грузовик Урал от неминуемого пожара тире взрыва. Помимо этих достижений мы без особо тяжких последствий дотла спалили одну большую палатку и очень вовремя перебазировались на второй этаж гостиницы. Также нам удалось без потерь в живой силе осуществить короткий рейд вдоль речки Нефтянки, захватить военнопленного, чтобы его же отпустить, и уже на следующий день благополучно просидеть целую ночь в самой настоящей боевой засаде. Сегодня мы смогли беспрепятственно досмотреть вражеский институт, вдребезги уничтожить чеченский кондишн, вконец истоптать грязной обувью "воздушный замок" и подключиться к электрокабелю микро-био-противника. Одним словом, мы не сидели тут сложа беспечно ручки. Мы ими работали. Как впрочем головой, ногами и другими частями тела. Например, желудком.

А наш родной заместитель комбата по воспитательной части... Вот уже который день наш майор Чернов продолжал работать по своему собственному плану. Он, как заправский спаситель Чёрный Плащ всё шастал и шнырял по недавно отбитым кварталам Грозного. Не-ет... Он не охотился за головами главарей бандитских формирований и легендарной пилоткой генерала Дудаева, вместе с её основанием. Товарищ майор не выискивал тайные тропы террористов и их склады с оружием. И надо бы сказать, что он не занимался какой-то этакой ерундой. Причины его похождений были более чем уважительными.

Кто-то из его давних знакомых, которые без всякой устали трудились в Штабе СКВО, а теперь впоте лица батрачившие над полевыми картами в Моздоке. В общем, вышестоящие товарищи уговорили и упросили безотказного друга по приезду в Грозный проведать домик, в котором до войны проживали очень пожилые родители. Почтенных стариков удалось вывезти ещё до начала боевых действий, а вот добротное кирпичное жилище осталось, как на радость чеченским защитникам города, так и на потеху нашим бравым артиллеристам и всяким там башенным наводчикам. И вот, то есть после освобождения данной части Грозного потенциальным наследство-получателям не терпелось узнать животрепещущую информацию о техническом состоянии родительского крова.

Ну, для товарища майора Чернова как для добропорядочного замкомбата по воспитательной работе с личным составом, которому просто-таки невозможно отказать своим друзьям-товарищам... Для него не составило особого труда проехать по указанной улице, остановиться у нужного дома и даже войти во-внутрь. Для большей убедительности и документально-точной наглядности товарищ майор запечатлел интересующие людей подробности на фотоплёнку. Причём, дом оказался снят не только изнутри, но и снаружи. Да ещё и с разных точек. Израсходовав больше половины кассеты на всевозможные фотошедевры современной домашней документалистики, он затем добил остаток плёнки кадрами полуразрушенного Грозного.

"То есть видами соседских домов. Ну, чего только для друзей не сделаешь?! Чтобы порадовать их сердца!"

Вернувшись целым и невредимым из своего опасного рейда, Чёрный Плащ передал отснятый материал первым же бортом. В Моздоке плёнку проявили и с неё даже напечатали фотографии. Порадовали они кого-то или нет - это так и осталось неизвестным. Зато почти сразу же нашлись другие военачальники, у которых в Грозном хоть что-то, но всё же оставалось. И нашего доброго дядю Замполита озадачили новой просьбой. Она оказалась более чем уважительной. Ведь в ней речь шла о стариках-пенсионерах, которые из осаждённого города так никуда и не уехали. То ли они сами не захотели, то ли возможностей не оказалось. И Чёрный Плащ вновь помчался спасать тех, кто остро нуждался в его неотложной помощи. Он ведь всё-таки был замполитом.

И тем не менее майор Чернов не забывал время от времени выполнять свои прямые служебные обязанности. Когда он находился на базе он обязательно наведывалсяв наши боевые подразделения, чтобы в личном порядке пообщаться какс командирами групп, так и с товарищами солдатами. Также Чёрный Плащ контролировал своевременность убытия бойцов для приёма пищи и их опрятный внешний вид. Последнее случалось редко, но всё же такое было.

Вполне примечательным был тот факт, что именно майор Чернов первым узнал от военных комендатурщиков и тут же довёл до меня страшное известие об употреблении алкогольных напитков рядовым Винтером да связистом Лысенко. Это произошло в ту незабываемую ночь, когда десять моих разведчиков были отправлены в комендатуру в качестве дежурной бронегруппы. Тогда они от кого-то отстреливались, а потом ещё куда-то ехали, за кем-то гнались и даже привезли кое-какие трофеи. Но Слава Богу!.. Все десять бойцов вернулись обратно целыми и невредимыми.

Правда, на следующий день был строгий допрос. Майор Чернов подозревал Винтера сразу в двойном преступлении: в краже фляжки медицинского спирта и в злодейском его употреблении. Ведь замполиту впервые попался пьяный солдат. И это после того незабвенного случая! Но хитрющий Винт клялся, что купил бутылку водки в здании аэропорта и даже обещал привести за ручку того "мазутея", который продал ему столь опасный напиток. Ведь ему - бедному еврейскому мальчику пришлось выпить эту бутылку всю! То есть ни с кем не поделившись. Ну, разве что с несчастненьким связистомЛысенко. Ведь комендатурщик застукал именно их обоих!

Как ни старался тогда Чёрный Плащ, но других своих собутыльников Винт не выдал. Хотя на мой взгляд ими были оставшиеся восемь тел. Но товарищ замполит ни о чём не догадался. А я отложил справедливую экзекуцию спортом до более подходящих времён.

"А вдруг кому-нибудь удастся искупить свою алкогольную вину персональной горячей кровушкой? Кажется, именно так тогда заявил снайпер Лагуткин?! Он же Лэкс!"

Так что... Товарищ майор обладал бесспорными достоинствами. Ведь это он возглавил ремонт двигателя моего повреждённого Урала. Что оставалось крайне важным делом. Именно Чёрный Плащ договорился с умельцами из пожарного депо, чтобы те подогнали свою кран-балку и выдернули двигатель для последующего возрождения. Наши водители теперь целыми днями возятся с этим мотором. И даже обещали его починить до нашего отъезда в Моздок. Всякий раз, когда замполит приезжал из грохочущего города, он обязательно интересовался ходом ремонтно-восстановительных работ.

"Чёрный Плащ хоть и летает целыми днями и по разным направлениям... Однако ему удаётся везде поспеть!"

А вот теперь майор Чернов вернулся из Грозного с одним боевым трофеем. Он где-то нашёл или же раздобыл ствол от зенитной установки ЗУ-23-2. Конечно же, было бы гораздо лучше, если б наш Чёрный Плащ притащил с собой и всё остальное. Ведь в эту противосамолётную установку входят собранные воедино как само оружие, так и поворотные механизмы и так далее. Например: два спаренных крупнокалиберных пулемёта или даже скорострельные пушки(* прим. автора: к своему стыду я так и не мог различить ту тонкую и плавающую грань между крупнокалиберными пулемётами и малокалиберными пушками. Ведь теперь взрывчаткой оснащены 12,7 мм пули и даже 7,62.) калибром в 23 миллиметра. Также данное средство противовоздушной обороны включает в себя станину с раздвижными лапами, сидение наводчика, два колеса для буксировки и что-то там ещё...

Но товарищ замполит привёз с собой только лишь ствол. Да ещё и побывавший в огне недавнего пожара. Когда-то воронёный оружейный металл теперь выглядел основательно проржавевшим.

-Ладно.- сказал подполковник Тарасов, ознакомившись с нашим первым "боевым" трофеем. - Как говорится, на безрыбье и рак рыба.

-В каком смысле? - переспросил командир роты.

Капитан Батолин смотрел на эту длинную и ржавую штуковину как на кусок металлолома. И в общем-то ротный был прав... Это железо практически никуда не годилось, кроме как на переплавку.

Однако у командира нашего отряда имелись свои виды на эту железяку.

-Нам же нужно почаще давать результат. - произнёс Тарасов, взявшись за пламегаситель. -Желательно на каждую группу.И не один раз.

Это было суровой правдой нашего военного бытия. И от неё мы - командиры групп никуда не могли деться. Правда ведь!

-Но это же только ствол! - возразил Батолин. -К нему же больше ничего нету.

Комбат прислонил "трофей"к стенке и отряхнул чуть запачкавшиеся ладони.

-А, ну, и что! - ответил он ротному. -Сойдёт и так. Хотя бы на первый раз. А то мы тут уже четвёртый день. А результата нет никакого.

Командир роты молчал, всё ещё глядя на обгорелый ствол. Понятное дело, что гораздо эффективнее здесь смотрелась бы сама ЗУ-23-2. Или же что-то другое. Скажем так, более реальное. Хотя бы один работоспособный автомат, действительно добытый у треклятого врага-противника. Но с другой-то стороны... Точка зрения комбата также имела все права на существование. Других доказательств боевой активности нашего отряда пока что ещё не имелось. А надрывать из-за этого обстоятельства свои пупки... Вернее, попусту рисковать командирскими жизнями и солдатскими судьбами из-за воронёных стволов и ударно-спусковых механизмов - это было слишком глупо и даже аморально. Ордена и медали, конечно же, никому из нас не помешают, но ведь здравый смысл и логически оправданный прагматизм должны преобладать в любых ситуациях.

Во всяком случае именно так я и думал, продолжая сидеть на своём стуле и не вмешиваясь в разговоры старших. Юра Денисов тоже не отвлекался от своего занятия по изучению местности по топокарте. А вот товарищ капитан Пуданов отсутствовал по уважительной причине, поскольку он совсем недавно отправился на проверку часового возле Урала.

А обсуждение животрепещущей темы всё продолжалось.

-И как же мы этот ствол преподнесём? - вполне резонно спросил Батолин. -Всего-то лишь...

Он не договорил. Но и без окончания его фразы всё было понятно. Если уж выдавать этот обгоревший ствол за добытый в бою результат, то данную операцию надо провести очень правдоподобно.

-Как-как? - усмехнулся комбат. -Сейчас отправим шифрограмму, а по прибытию в Моздок отдадим. Глядишь, к тому времени ещё чем-нибудь обзаведёмся. В общей куче и этот рыжий ствол проскочит.

Мы поулыбались - поулыбались... Но подполковник Тарасов размышлял в очень правильном направлении. Ведь на войне - как на войне! Кто в орденах, а кто в земле... Тогда как нам хватало и золотой середины.

И таким вот образом мы пришли к одному общему мнению: что скромный труд нашего замполита должен быть учтён как самый настоящий боевой результат. Ну, не зря же старался товарищ майор Чернов!?

Потом капитан Батолин взял свой шифроблокнот и стал составлять боевую телеграмму в родную бригаду. Однако с первой же строчки у него появилось несколько вопросов.

-А что писать конкретно? - спросил ротный. -Когда мы его добыли? Где именно? Чья это группа была? На замполита же не повесишь! Он у нас, конечно ж...

Ну, про статус спасателя с чёрным плащом можно было и не упоминать. Это знали все... Да и субординацию следует соблюдать...

А наш комбат Тарасов уже размышлял над наиболее правдоподобной легендой... Но думал он недолго...

-Пиши так!.. - начал было товарищпод полковник.

Комбат замолчал на несколько секунд, но его лицо тутже стало суровым и даже трагическим. Глядяна него, мы даже замерли...

-Был жестокий бой! -произнёс Тарасов со страдальческими нотками, после чего его голос стал вполне обычным. -Ну, и так далее... В квадрате с координатами...

Этот внезапный переход мимики от простодушия к серьёзной озабоченности судьбами всего мира, когда Тарасов произнёс своё "Был жестокий бой!.."... И быстрый возврат к прежнему выражению лица... Всё это выглядело очень комично.

-Прям так и писать? - удивлённо переспросил ротный.

-Ну, да! - отвечал комбат. Пусть они там в своём штабе нервишками пострадают. А то расслабились... Мышей совсем уже не ловят.

Командир роты недолго думая взял, да и вписал нужные слова в шифроблокнот. Но затем у него возникло новое уточнение.

-А чью группу вписать?

Подполковник Тарасов оглянулся на меня и сразу же ответил Батолину:

-а вот! Его группу и впиши. Она же у нас первая идёт по счёту. Так чего нам тут мучаться? Пиши-пиши!

Мне, конечно же, польстило то, что именно моей разведгруппе доверили открыть список боевых результатов нашего отряда. Но с другой стороны, я хотел того, чтобы всё это было на самом деле. Ведь как говорится, нам чужого не надо, а своё мы завсегда успеем заработать. Или же отобрать у духов!

-Может не надо? - предложил я, вставая со стула, чтобы заглянуть в текст шифрограммы.

-Чего так? - спросил Тарасов. -Ты тут не скромничай! Вторым будет Денисов. Потом Пудановская группа. Ты пиши!

Последние слова предназначались ротному, который отозвался на них почти сразу.

-Да я уже... То есть написал.

Таким вот образом моя фамилия и номер группы были вписаны в перечень многочисленных побед нашей славной 22-ой бригады спецназа. И всё равно я придерживался своей точки зрения. Мне ведь чужой славы не нужно...

Но командир роты уже приступил к процессу шифрования. На это священнодейство у него ушло минут десять. Затем с дальней кровати был вызван наш радист-космонавт, которому и была вручена первая шифрограмма с самым что ни на есть боевым разведдонесением. Немногословный боец спутниковой связи быстро наладил свой аппарат... Для этого ему понадобилось лишь пять минут и пустой подоконник. Когда всё было готово, прозвучала долгожданная команда "Пуск!". Космонавт нажал на секретную красненькую кнопку и радиошифрограмма молнией понеслась на одну из космических орбит, где постоянно висел российский спутник связи. В его зону покрытия, которая начиналась в Японии и заканчивалась в далёкой Гренландии, в данную площадь входила и маленькая Чечня. Необитаемая орбитальная станция в автоматическом режиме приняла наше донесение и тутже передала его в подмосковный городок Малонино.

Но и среди родных берёзок Средней Полосы сверхсекретная радиоаппаратура работала в исключительно автономном режиме. И спустя доли секунды наша боевая шифрограмма поступила в приёмное устройство дежурной радиостанции узла связи 22-ой бригады спецназа. Которая временно базировалась на Моздокском аэродроме. На одном из пультов замигала красненькая лампочка и, едва завидя долгожданный сигнал, дежурный солдат-связист помчался за ответственным офицером.

Вскоре в КУНге появился старший лейтенант Иванов, которому только-только удалось вздремнуть в-полглазика... Как его в срочном порядке вызвали на боевой пост связи.

-Ну, Скибон... Ну, Скибон... -ворчал на ходу старлей. -Ну, когда приедешь... Вот я отыграюсь...

А его напарник по маломощной связи, то есть капитан Скиба... Он уехал на три дня в Ростов на-Дону, взяв краткосрочненький отпуск по семейным обстоятельствам, и уже больше недели зависал в своём Аксае... Поэтому старшему лейтенанту Иванову приходилось бессменно дежурить на всех радиочастотах. Причём, как за себя, так и "за того парня Ром-му!"

-Что тут у тебя? - спросил командир взвода связи у своего подчинённого.

Солдатик тутже ткнул пальцем во всё ещё моргающую лампочку...

-Понятно! -сказал старший лейтенант Иванов. -Сходи-ка к Бескову... попроси пару сигарет.

-Он уже не даёт. - ответил умудрённый боевой службой связист. -Со вчерашнего вечера.

Командир взвода отложил бумагу и ручку... Но так и не мог вспомнить то, что же было вчера... Ведь с этими бессменными дежурствами у него голова шла круг за кругом и всё потому же маршруту...

-А почему? - наконец-то спросил Иванов. -Что вчера было?

-Не знаю. -устало ответил солдат. -Но больше не даёт.

Без всяких сомнений... Командира взвода связи сейчас только порадовало то, что начальник узла бригады всё же скрыл от личного состава истинные причины своего отказа. Ведь срочникам совершенно необязательно знать много лишней информации. И всё же товарищ старший лейтенант подумал, что это дело нельзя так взять и просто оставить...

-Я тут, понимаешь, сижу уже безвылазно... - свою мысль он закончил уже вслух. -А это начальство...

Он не договорил. Но солдат - связист тутже получил боевое распоряжение: добыть где угодно две сигареты.

-И без них не возвращайся! - послышалось вдогонку торопливым шагам. Хоть взаймы возьми! Я потом отдам!

Сигаретный дефицит был самым главным бичом военно-полевой жизни на самой дальней стоянке Моздокского аэродрома. Ведь привезённые из Ростова сигареты закончились в прошлом году, то есть в декабре. А некогда щедрые гуманитарные поставки начали постепенно иссякать. Пока не закончились вовсе. А наладить регулярные поставки из Моздока пока ещё не получалось. Поэтому в бригаде иногда наступал самый настоящий табачный голод.

Но пока солдат бегал в поисках двух сигарет, вот только теперь можно было приступить к изъятию шифрограммы из недр секретной аппаратуры. Чем в общем-то и начал

заниматься старший лейтенант Иванов Андрей Николаич... Все дела вроде бы шли нормально... Но когда по металлической лестнице загромыхали тяжёлые солдатские ботинки... Что свидетельствовало об удачном стечении всех жизненных обстоятельств...

-Есть, товарищ старшнант! - доложил боец, едва только открыв дверь. -Две штуки! Я у него их свистнул!

От столь неожиданной радости... Ведь светлое чувство надвигающегося табачного счастья удваивалось осознанием только что свершившегося возмездия... Да ещё и над совершенно неблагодарным начальником узла связи бригады, так и не замечающего его денно-нощных страданий... От всех этих совпадений рука товарища командира слегка дрогнула и одна небольшая цифирька исчезла в небытии. И данная пропажа поначалу была совершенно незаметна...

-Молодец! - похвалил своего подчинённого товарищ старший лейтенант. -Где спички?

Боец связи предоставил командиру взвода зажигалку, которая выдала пламя без всякой заминки. Военная жизнь, наконец-то, стала налаживаться.

И процесс дешифрования поначалу шёл очень даже хорошо. Просто-таки отлично! Старший лейтенант Иванов с наслаждением втягивал в себя очередную порцию сладкого дыма и быстро состыковывал буквы да цифры... Закончив с первым предложением, он даже рассмеялся...

-Ишь ты! -усмехнулся старлей Андрюха. -"Был жестокий бой!" Даже восклицательный знак поставили! "Был жестокий бой!" Как будто у нас тут полегче... Сидишь тут, сидишь... Ни сигарет, ни этого Скибона... А они там!..

Но после первой литературно составленной фразы пошла сплошная военная конкретика. И в середине второго предложения объявилась маленькая погрешность...

-О-дэ-эн... Что за ерунда? - призадумался товарищ старший лейтенант. - А что дальше? Эс-о-л... Ни хрена не ясно! А потом? Зе-У-два-три-два... Вот тут усё понятно! Это тоже ясно. И подпись.

Конечно же, можно было сейчас заняться перепроверкой. Сначала прогнать всю шифрограмму, а потом вновь закопаться в эти шифры... Но после выкуренной сигареты в сон потянуло со страшной силой. И поэтому командир взвода маломощной связи не стал утруждать себя лишней головной болью. Ведь свою работу он выполнил. А чтобы у вышестоящего начальства не возникали всякие дополнительные вопросы... Это не совсем понятное "о-д-н с-о-л" в чистовой текст радиограммы просто не вошли.

-Беги к дежурному! - сказал старший лейтенант Иванов, вручая радиограмму солдату. -Передай, что свежая.

Быстроногий боец умчался к дежурному по части. Тот сразу же пошёл к командиру бригады. Ведь из Грозного так долго не было хороших вестей... А тут такое!..

-Ну-ка... Что там у них? - проворчал довольный-предовольный полковник Брестлавский. -Ну-ка... "Был жестокий бой!" Ого-го! Отлично! Просто-таки жестокий! "23.50РГ ЗАРИПОВА ЗАХВАТИЛА ЗУ-23-2. ОСТАЛЬНОЕ УНИЧТОЖЕНО ВЗРЫВОМ И ПОЖАРОМ." Так-так...

Командир бригады перечитал радиограмму и задумался. Конечно можно было подождать возвращения отряда... Но ведь ещё существуют другие обстоятельства. С пленом как-то нехорошо вышло. Сибиряки недавно в горах отличились. У чучкарей тяжёлые потери...

И комбриг-22 всё же решил внести свой вклад в общее состояние дел.

-Срочно подготовить один Урал! - распорядился он по телефону. -Чтобы завтра утром выехали и к вечеру вернулись. Маршрут - на Грозный. Пусть заберут в отряде Тарасова трофейную ЗеУшку и сразу же обратно. Доложить о готовности через час!

-Есть! -ответил дежурный по части и тоже положил трубку.

Так военная машина завертелась в строго указанном направлении.

*

Глава 16. ГОСТИ-ГОСТИ-ГОСТИ.

Нынешним хмурым утром две группы были задействованы в охране и обороне здания аэропорта. Сегодня сюда должен прилететь какой-то особенно важный военачальник. Поэтому нам следовало проявить повышенную бдительность и ещё больший профессионализм. Ведь мы тоже считались профи. То есть специалисты самой высокой пробы. Стало быть, профессионалы. Ну, как тот самый французский киноактёр Жан Поль Бельмондо. Правда, этот бедняга на наших киноэкранах страдает хроническим гайморитом... Ну, точь-в-точь как переводчик Лёня Володарский. Зато Жан Поль руками работает - будь здоров и не кашляй! А хитромудрые комбинации он проворачивает ещё лучше! Пожалуй, за ним во всём кинематографе никому не угнаться. Это факт.

Однако наши ожидания высокого доверия оказались напрасными. Прилетающего гостя собрались охранять все, кому это было не лень сделать. Мотострелецкие профессионалы взялись за подавление возможных огневых точек противника на склонах Малого Хребта. Для успешного выполнения этой задачи у них имелись дальнобойные танковые пушки. За полуразрушенными РЛСками притаилось некоторое количество зенитных Шилок: то ли две, то ли одна. Они стерегли покой нашего мирного неба. На крыше здания аэропорта с самого утра мёрзли ВеВешные снайпера со своими укороченными СВД-Ушками. Покрасневшие от холодного ветра носы ВеВешников говорили о многом. Например, об истинном сожалении по поводу отсутствия у них Сфер со стеклянным забралом. Но более всего о желании поскорей слезть с этой чёртовой крыши.

Точно такие же мысли блуждали по нашим извилинам. Поскольку погода сейчас была самая мерзкая. Моросил мельчайший дождь, превращая окружающий воздух в своеобразную взвесь из водяной пыли. Ветерок дул несильный, но всё же холод был собачий...

Но нам нужно было контролироватьсвоих подчинённых и мы с Денисовым продолжали оставаться на своих местах, то есть на галёрке. Стало быть, с некоторого возвышения осматривая всю окружающую картину. Спускаться вниз на взлётку Я не хотел. Там было слишком много жидкой грязи, а мои ноги сейчас красовались в ботинках с высокими берцами. Причём,совсем уж не утеплённых, вследствии чего пальчики мёрзли и мёрзли. Потому входить в непосредственный контакт с липкой и холодной жижицей мне совершенно нехотелось. Да и военного народу там было слишком много, что могло затруднить нам обзор.

-Блин... -выругался Юра. -И откуда здесь столько грязи? Или всёэто с гусениц поотлетало?

-Нетолько! -ответил я. -Тут же по взлётке ездят все, коммуне лень. И на БеТеРах, и на машинах. Тут же сухо и твёрдо! Чего им по грунтовке надрываться?

Мой товарищ всё жевозразил мне:

-Но грязи-то больше всего именно здесь! Около входа в аэропорт.

Это было действительно так. На ровной бетонной поверхности, причём, непосредственно перед зданием аэропорта... Тут сейчас наблюдалось сплошное жидкое месиво толщиной в пятнадцать-двадцать сантиметров. Да и общие размеры этого грязевого пятна могли бы впечатлить самую невозмутимую натуру. Такую как, например, капитан Батолин. В длину это было метров с пятьдесят, а в ширину почти что наполовину, то есть около двадцати пяти метров.

-Наверное, раньше тут находилось столько колёсно-гусеничной техники! -предположил я. -Вот с неё вся эта грязь и спадала. А потом ещё дожди со снегом. вот и получилась настоящая каша...

-Нет, ты только глянь! - рассмеялся командир второй группы. -Как он там надрывается! Военный комендант, блин...

Да я и так уже всё это видел! К прибытию высокопоставленного военачальника взлётку в срочнейшем порядке освобождали от огромной массы грязи.

"Ведь как-то негоже московскому гостю ступать по чеченской жижице. Такведьможно и носочки промочить! Да и ножки застудить! Ну, куда такое годится? А, товарищ генерал?"

И товарищ военный комендант старался изо всех сил! По бетонной взлётке почти что барражировал армейский ЗиЛок с установленным спереди спецприспособлением: то ли с облегчённым бульдозерным ножом, то ли с огромным скребком, толи с чем-то там ещё. Наиглавнейшим достоинством этого орудия труда была толстая резиновая полоса, которая с самого низу не пропускала вражескую грязюку под наш боевой ЗиЛ. Да только вот нож-скребок закрепили под "мА-аленьким таким" углом... И поэтому спецавтомобиль-грязеуборщик носился туда-сюда-обратно без особой эффективности. Хотя, как я только что понял, у водителя ЗиЛка не было конкретной задачи сгрести всю грязь в одну сторону. Желательно, куда-нибудь подальше. Он попросту выполнял приказания товарища генерала. А ведь его команды раздавались во время каждого боевого захода.

А военный комендант всё надрывался и надрывался. Когда ЗиЛок разворачивался и опять ложился на боевой курс, товарищ генерал стоял как раз там, куда исследовало целиться военномуводителю. Если спецавтомобиль отклонялся чуть в сторону, то немедленно звучала соответствующая команда. Благодаря своевременной и точной корректировке, водитель понимал всю тяжесть только что совершённой ошибки... И тут же исправлялся! То есть возвращал свою машину на нужный курс. Даже когда ЗиЛок проносился мимо военного коменданта, то грязенаводчик продолжал орать вслед удаляющемуся...(* прим. автора: Увы, но эти эпитеты в адрес водителя мне не представляется возможным! А вдруг рядом с вами женщины и дети малые? Или домашняя животинка в предродовом периоде? Так что...)

Когда военный ЗиЛ отъезжал слишком далеко, тогда товарищ генерал переключался на стоявшую у входа толпу. Солдат и сержантов, а тем паче ефрейторов здесь не наблюдалось. Тут находились военные командиры, причём, в званиях не ниже капитанских. Они некогда располагались в здании аэропорта, ожидая прибытия какого-нибудь воздушного судна, на котором можно было бы долететь до Большой Земли. Однако с сегодняшнего раннего утра во внутренних помещениях стали наводить образцовый порядок, вследствии чего потенциальные авиапассажиры были вынуждены покинутьздание. Они сконцентрировались и сгруппировались около выхода на взлётку, беспрестанно перекуривая и о чём-то разговаривая.

"А тут на солидных мужиков навалилась очередная напасть! В лице бешено орущего коменданта города Грозного."

Действительно...Товарищ генерал, как только у него выпадала свободненькая минутка, то есть пока боевой ЗиЛ нёсся к точке разворота и ложился на новый курс. В это благословенное время "руководитель полётов" выражался исключительно благим... Ну, скажем так, посредством благороднейших слов. Так товарищ генерал пытался разогнать всю эту толпу "праздношатающихся". То ли они действительно мешали ему командовать боевым спецавтомобилем... То ли водитель ЗиЛка не подъезжал ближе, чтобы ненароком не запачкать старших командиров... Толь военному коменданту было стыдно, что ему в генеральском чине приходится самолично рулить грязеуборочной техникой... Хоть и в количестве одной-единственной единицы. То есть этого ЗиЛка.

В общем... Цирк куда-тоуехал... И отряд не заметил потери бойца!

-В первый раз такое вижу. - проворчал Юра, не сводяглаз со всей этой комедии. -Чтобы генерал командовал уборкой территории.

-Я тоже! - согласился с ним я.-Да только жалко мне его. Бегает по этой грязи,орёт как ненормальный. Наверное, точно с головой разругался! Майоры и капитаны стоят да курят. А он носится как угорелый!

Денисов сплюнул в сторону и криво улыбнулся:

-И даже нескажешь по внешнему виду, что это генерал. Какой-то мужик в резиновыхсапогах.

-Да ещё и сорванным голосом. - поддакнул я.

Что тут ни говори, но перемывать генеральские косточки было очень даже приятно. Ведь в кои-то веков капитану Денисову и мне - лейтенанту доведётся наблюдать столь замечательную картину! Ведь эдакое зрелище подворачивается крайне редко.

-И вот этот человек нами командует! - вздохнул Юра. -а мы ему подчиняемся! Кошмар и тихий ужас!

-А что делать? - усмехнулся я.- Кому щас легко?

Военный комендант окончательно сорвал бы свой командный голос, если б не появился вертолёт Ми-8. Он шёл на бреющем, стараясь как можно ниже прижаться к земле. Это Ми-двадцатьчетвёртые летели на нормальной, скажем так, высоте. А этот борт - нет... Потом пара "крокодилов" принялась описывать круги, разбрасывая в стороны тепловые ловушки. А "восьмёрка" пошла на окончательное снижение...

Товарищ генерал всё понял моментально. И отреагировал также мгновенно! По крайней команде грязеуборочный ЗиЛ пронёсся ещё дальше и быстро скрылся из вида. Всеобщий начальник огляделся по сторонам, оправился... То есть одёрнул свою форму одежды... И важным шагом направился к достопочтенной публике. Там военный комендант развернулся лицом к взлётке и стал ждать. Подтянулись и остальные военнослужащие.

А вертолёт Ми-8 уже приземлилсяи теперь катил по взлётно-посадочной полосе прямо к зданию аэропорта. Причём, не куда-нибудь... А прямо ко входу, обозначенному высоким козырьком. Чуть пониже вертолётчики могли наблюдатьтолпу "встречающих" и подтянувшуюся фигуру военного коменданта. И именно туда летуны направили свою винтокрылую машину.

Однакона бетонной поверхности продолжала спокойно существовать такая данность, как огромная грязевая лужа. Вернее, однородная жижица. И когда "восьмёрка" въехала в пределы грязевой массы своими чёрнымиколёсами... То эти колёса моментально стали грязно-серыми... А ещё за приближающимся вертолётом стали видны довольно-таки глубокие борозды...

-Ой! - сказал Юра с радостно-встревоженным вздохом. -что будет?! Ой, что сейчас будет?!

-Шашлык из него будет! -ответил я, подразумевая бедолагу-коменданта.

А военно-транспортный борт уже остановился. Причём, аккурат по центруэтой грязевой "засады". Но никто из прилетевших пока ещё ни о чём не подозревал. Героически молчал и военный комендант. Вертолётчики заглушили свои турбины, свистящий гул резкостих и огромные лопастистали замедлять стремительное вращение. Все ждали... И ничего такого пока что не происходило.

Наконец-то лопасти замерли окончательно. Это послужило сигналом борттехнику, который отодвинул дверь и установил лесенку. Только он исчез внутри салона, как из вертолёта стали "десантироваться" отважные профессионалы - телохранители. Это вчера они ещё были обычными ВеВешниками... Но теперь мы наблюдали самый высочайший пилотаж... Мастеров ближнего боя...

Как и положено, первым по лесенке сбежал рослый пулемётчик. ещё будучи на ступеньках, он умудрился вскинуть вверх свой ПК, направив ствол внебо. Но вот его правый ботинок погрузился в коварнуюмассу и, естественно, слегка в ней увяз... Чтобы не упасть в силу законов инерции, сделал мощный прыжок вперёд... После которого побежал дальше, описывая правильный полукруг.

-Вот это да! - выдохнул мой коллега и товарищ. -Обалдеть можно!

-Нда! -сказал я кратко.

Как оказалось, у них всё было отработано до автоматизма. Ведь следом за отважным пулемётчиком с ПК и одной-единственной коробчонкой... То есть с боекомплектом в сто патронов... Следом за ним повыскакивали остальные телохранители. Они один за другим бежали по липкой чеченской грязюке... Правда, с неизбежно высоким подъёмом бедра... И стараясьсохранить своё равновесие на столь коварной поверхности. Но всё у них получилось! Бравые молодцы образовали большой круг, в центре которого оказался вертолёт Ми-8. Как и следовало того ожидать, ВеВешники направили своё боевоеоружие в сторону внешнего пространства, пристально и подозрительно его оглядывая.

-Блин! - возмутилсяЮра. -Тут вокруг столько охраны нагнали! Так ещё и эти... Имитаторы!

Я промолчал, продолжая смотреть на разворачивавшуюся далее картину. Ведь полесенке уже спускался Сам! Я хоть и не знал, кто это такой есть... Но значит сюда сейчас прилетела птица очень уж высокого полёта! Ради удовольствия которой и был организован весь этот военно-полевой маскарад.

Бац! Это прибывший военачальник ступил своей ножкой в пренеприятнейшую лужу. Бац-бац... Это он сделал ещё два шага, подозрительно покосившись вправо и вниз... Но, увы... Никаких кочек или бугорков вокруг не наблюдалось. Московский гость сплюнул с досады и пошёл дальше... Уже необращая никакого внимания на грязь подногами. Видимо, он уже смирился. И с испорченными носками, и с опасностью простудить свои ноженьки. Его небольшая свита с той же самоотверженностью кралась следом...

Бац-бац-бац-бац...

А это уже старался товарищ генерал. То есть военный комендант! Он шёл вперёд парадно-строевым шагом, приложив правую ладонь к шапке... И разбрызгивая вокруг себя неизбежные брызги. Московский гость с затаённой завистью посмотрел на резиновые сапоги, от которых так и отлетали грязевые ошмётки... В общем... Прилетевший военачальник благоразумно предпочёл остановиться и дождаться приближения военного коменданта. Правда, переминаясь с ноги на ногу в своих туфлях с низеньким таким берцем.

А далее всё происходило в привычном режиме. Комендант подошёл поближе, остановился и отрапортовал. Затем было крепкое рукопожатие, после которого все действующие лица поспешно удалились в здание аэропорта. На этом военное представление можно было считать законченным. Никто ни на кого не напал. Вертолёт приземлился в штатном режиме, прибывшие люди чувствовали себя великолепно. Вот и всё!

Мы передали по радиостанции сигнал отхода и стали ждать. Вскоре к нам прибыли доблестные разведчики-спецназовцы, после чего обе наши группы чуть ли не бегом направились на базу. В её сухие и тёплые помещения.

Из-за всей этой кутерьмы нам пришлось ранним утром убрать с аэродромного поля взрывоопасный грузовик Урал. Водитель перегнал его на стоянку к остальным нашим машинам. И по прибытию в гостиницу перед командованием отряда была поставлена дилемма: оставить Урал с боеприпасами на стоянке или же отправить обратно на аэродром? Руководство посовещалось и приняло решение: ликвидировать отдельный пост на взлётке и включить взрывоопасненький Урал в общий перечень машин, которым дозволено находиться на стоянке. Так наша военная жизнь несколько облегчилась. Потому что теперь командирам групп не надо было ходить в этакую даль, да ещё и в тёмное время суток.

-А стоянка-то! - радовался Юра Денисов, отогреваясь у пышущей жаром печки в командирском кубрике.-Она-то рядом! Вышел на крыльцо и пролез через забор! Вот и всё!

-Да-а... -ответил Саня Пуданов. -И теперь по ночам шастать ненадо. Парол-марол...

Мы невольно рассмеялись. Как от существенного облегчения нашей командирской участи, но ещё больше от свежих воспоминаний о тех трудностях, которые поджидали нас почти что на каждом повороте ночного маршрута к отдельному посту с огнеопасным Уралом. Ведь все эти внезапные окрики "Стой! Кто идёт? Пароль!", а порой дополненные клацаньем автоматного затвора... Всё это так нам надоело!..

А вышестоящее наше главнокомандование не разделяло приподнявшегося настроя командиров групп. Что было неудивительным. Ведь что ротный Батолин, что комбат с замполитом Черновым... Они ведь ходили проверять этот взрывоопасный выносной пост только в светлое время суток. Поэтому наши прямые военачальники практически не сталкивались нос к носу со всеозможными любопытностями военной жизни: с клацающими недоразумениями и гортанными недопониманиями.

Но теперь все ночные мучения командиров групп по проверке дальнего поста закончились. И мы были этому только рады. Поскольку у нас имелось вполне такое предостаточное количество другой головной боли, с которой следовало справляться по мере её появления.

Как назло... Или же как на грех. Но нам в руки попалась свеженькая КрасноЗвёздная газета. И на первой же странице мы увидали броский заголовок: "Комендант Грозного". Это было что-то грандиозное... Поскольку попахивало давным-давно позабытыми ассоциациями. Ведь многие из офицеров знали то, что первым комендантом захваченного города Берлина был советский полковник... Кажется, Берзин Или Березин...

-Что-то мне его лицо знакомо?! - произнёс задумчиво Юра Денисов. -Где-то я его видел!.. Только вот где?!.. Не могу вспомнить...

Но общими усилиями эта тайна была раскрыта. Ведь и комбат Тарасов, И ротный Батолин уже не раз встречались с комендантом аэропорта Северный. Да и двое командиров разведгрупп сегодня утром очень долго наблюдали за одним генералом в резиновых сапогах. Вернее, за его командованием водителем ЗИЛка, "барражировашего" по грязнющей взлётке.

-Вот это да! - сказал я, ещё раз взглянув на фотографию "боевого" коменданта города Грозного. -Ввидели бы они, как он сегодня рулил уборкой территории!

-Это как? - недоверчиво уточнил Батолин.

-Да там на взлётке было столько грязи жидкой. - пояснил капитан Денисов. -Что её разгоняли ЗИЛком с какой-то присадкой. Ну, типа бульдозерного ножа. А водителем командовал этот... Комендант! Орал как недорезанный!

-Я поначалу подумал, что псих какой-то!

Но моё добродушное, в общем-то, высказывание было признано лёгоньким нарушением воинской субординации. А посему данная тема была свёрнута как неподобающая. На войне, видите ли, бывает всякое. Как оказалось и товарищ генерал может запросто руководить расчисткой взлётно-посадочной полосы. Причём, собственнолично!

По этому поводу мы с Юрой спорить не стали. Ведь командиру роты, как и комбату Тарасову гораздо видней... Что, где и каким образом должно происходить в зоне боевых действий. Ведь этому коменданту аэропорта Северный... То есть боевому коменданту города Грозный совсем не зазря была пожалована высокая правительственная награда. Значит, было за что. А сегодняшнее... Это мелочи.

"Ну, захотелось товарищу генерал-лейтенанту лично порулить боевым ЗИЛом!.. Так и пусть себе командует!.. Кто ему может в этом помешать? Да никто! Это ж генерал! Мало ли чего?! Тут же война!.. То есть наведение конституционного порядка! Вот он и наводил сегодня утром самый настоящий порядок... Только вот причём здесь Конституция?!.. Нич-чего не понимаю! И куда только смотрит правительство?!"

Затем моя группа загрузилась в Урал, чтобы отправиться к институтской девятиэтажке, рядом с которой мы отрабатывали свою тактику и взаимодействие. Уже практически выехав со стоянки на дорогу, наш водитель вдруг увидел страшно знакомые автомобильные номера.

-Яд! -воскликнул солдат. -Наш Урал едет! Смотрите, товарищ капитан!

Но ротный Батолин тоже заметил грузовой автомобиль, когда-то зачисленный в штат 22-ой бригады спецназа. И первым же делом мы посмотрели на кабину медленно приближающегося Урала.

-Та-ак!.. -произнёс командир роты. -Майор Чернышев и Серёга Грудой. Чего это они сюда примчались?

Этот же вопрос был задан тем двум офицерам, которые и находились в кабине залётного Урала.

-А нас отправили за вашей зениткой! - заявил капитан Грудой.

Мы с ротным переглянулись, ничего не понимая.

-Какой такой зениткой? - поинтересовался Батолин.

От своих собеседников мы и узнали кое-какие новости о, вобщем-то, своей боевой деятельности. Ну, что разведгруппа Зарипова (стало быть моя!) в ночном бою захватила у отчаянно сопротивляшихся боевиков двустольнуюв зенитную установку ЗУ-23-2. За которой их и отправили из далёкого Моздока в славный город Грозный.

-Нда-а! - произнёс я, озадаченно сдвигая шапку с затылка, чтобы задумчиво его поскрести.

-Кхе-кхе!.. - прокашлялся командир нашей роты спецназа, после чего изрёк вполне неопределённую фразу. -Ну, вы езжайте!.. Вот наша стоянка! Вон вход в гостиницу! На втором этаже спросите у нашего часового, где комбат Тарасов. Он вам всё и покажет. И даже отдаст эту... "Зенитку!"

Мы распрощались с неожиданными гостями из 22-ой бригады спецназа и поехали дальше. А они двинулись по своим делам: сначала на стоянку, затем на второй этаж гостиницы, потом к комбату Тарасову... Ну, и так далее. Ведь лично наше дело - оно-то маленькое! Это им комбриг приказал привезти из Грозного двустольную зенитную установку. Так пусть они её и везут.

А мы пока что будем тренироваться. Может в следующий раз повезёт ещё больше и нам попадётся целая установка Град?!..

"Интересно, а сколько же там стволов?"

*

Глава 17. УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ.

Мародёрничать оказалось не очень-то и трудно... Да и не слишком-то стыдно. Ну, конечно ж... Совесть моментально встрепенулась и попыталась было загрызть меня изнутри, однако она вовремя отвлеклась... Ведь снаружи творилось тако-ое... Мягко говоря, невообразимое...

Но поначалу всё обстояло довольно-таки цивильно... И даже благопристойно. Но это только сначала.

Прибывший за отбитой нами в ночном бою "зениткой-одностволкой" грузовой автомобиль Урал, как оказалось, было крайне неэффективно гнать обратно порожняком. Ведь военная экономика упрямо диктует свои законы, столь легко трансформируемые в обычные человеческие соблазны. Эта автомашина большой грузоподъёмности на всех парах примчалась сюда аж из самого Моздока. Но наши боевые трофеи спокойненько уместились под правой деревянной лавкой, причём, опущенной. Тогда как в тентованном, а значит взглядонепроницаемом кузове ещё оставалось чрезвычайно огромное количество пустого пространства.

Вот и отправился военный грузовик Урал на близлежащую станцию техобслуживания "Авто-ВАЗ". Некоторая несостыковка в названии двух отдельно расположенных автогигантов ничуть не беспокоила двух сидящих в кабине старших. Ведь методом проб и ошибок можно было уверенно определить то, какие АВТОВАЗовские запчасти подходят к транспортным средствам завода Урал-Маш, а какие однозначно нет. Процесс отбора занял полдня и к обеду некогда стройный Урал приполз чуть ли не на прогнувшихся вверх рессорах. Когда-то прямоугольный кузов теперь был похожна огромную, да ещё и раздувшуюся бочку. На эдакую здоровенную ёмкость, которую вдобавок ещё и распёрло изнутри.

-Чего вы туда набрали? - выкрикнул с крыльца Батолин, обращаясь к двум старшим одной машины.

Майор Чернышев и капитан Грудой обернулись на нас, но так ничего и не ответили. Они сейчас шептались и шушукались около своей кабины... Очевидно, размышляя о извечных мучениях братца Раскольникова. Но смерть от загрызшей их совести им явно неугрожала. Мы спустились с крыльца и подошличуть ближе, когда до наших ушек донеслись капитанско-майорские реплики. Они горячо спорили, решая что же им делать дальше. Вернее то, выехать им прямо сейчас или же завтра утром.

-Да переночуем здесь и спокойно с утреца поедем. - предлагал Грудой. -И на дорогах будет потише.

Однако его товарищ - майор Чернышев был не только старше по званию, но иболее умудрённым военно-жизненным опытом.

-Надо прямо сейчас ехать! -доказывал он. -Когда к Моздоку подъедем, уже стемнеет. И вот тогда...

Чернышев не договорил. Мы уже пролезли сквозь дыру в решетчатом заборе и оказались в непосредственной близости как от раздувшегося Урала, так и от них самих. Поэтому бурный поток чужой информации был тут же прерван. И наши любопытнейшие уши оказались здесь явно лишними.

Но мы пришли сюда не подслушивать, а скорее посмотреть натолько что награ... То есть свежее добытое вражье имущество... Стало быть, на боевые их трофеи...

-Серёг, вы куда?! - всполошились майор с капитаном, когда ротный Батолин взялся рукой за заднийборт "их" Урала. -Там всё закрыто!

-И опечатано! - ухмыльнулся командир роты.-Даже не подберёшься!

Действительно. Брезентовый тент здесь был наглухо задраен на все ремешки. Он к тому же и выпирал наружу, явно угрожая жизни любого, кто попытается его вскрыть.

-Ну, вы и затарились... - проворчалБатолин, отряхивая ладони. -И куда вы это всё?

-Военная тайна! -заявил капитан Грудой. -СовСекретно!

А мы отошли в сторону, откуда вся их таинственность с секретностью отчётливо просматривались на боковом тенте. Да ещё так, что дополнительные расспросы были явно излишними. Там сквозь грубую брезентовую ткань чётко угадывались автомобильно-кузовные запчасти.

-Та-ак... -говорил Батолин, всматриваясь в легко угадываемые контуры. -Левое переднее крыло.Заднее правое... Опять переднее... Капот... Всё Жигулёвское...

Майор Чернышев и Грудой капитан начали нервничать...

-Да это... Ну, чего?! Это от другого...

Однако командир нашей роты Батолин обладал не только водительскими правами, но и непосредственно самим автомобилем легкового класса. Причём, как раз-тоЖигулями шестой модели. И Вследствии данного житейского обстоятельства он уже имел достаточный опыт ремонтно-восстановительных работ. И поэтому в кузовном железе наш ротный разбирался довольно-таки неплохо. И на недовольно-суетливые реплики со стороны он не обратил никакого внимания.

-А вот правое переднее... - продолжал считатьБатолин. -Неплохо... Неплохо... Да только как вы это всё повезёте? Оно же прогнётся! Железо ведь!

Товарищ майор всё мялся... Тогда как капитанГрудой всё-таки разъяснил кое-какие детали.

-А там не по одной... -сказал он вполголоса. -Там целые пачки. И в каждой по пять штук. Или больше.

Командир роты лишь присвистнул от несказанного своего удивления. Ведь получалось так, что все только что перечисленные им запчасти присутствуют здесь вовсе не в единичных экземплярах... А в гораздо больших количествах!

-Ого-го! -произнёс Батолин, придя в себя после невольного замешательства. -А внутри кузова тогда что?

Тут товарищ майор не выдержал и стал проявлять свои замашки старшего по званию. Но не в отношении капитана Батолина, а в непосредственный адрес своего сотоварища. Грудой всё понял и тоже засобирался в обратный путь.

-Всё! Нам уже пора! - заявил Чернышев нашему ротному. -А то скоро темнеть начнёт...

-Да-да! - поддержал его Грудой. - Да и припозднились мы уже...

-Засиделись! - подсказал ему Батолин.

-Точно-точно! чуть ли не хором ответили двое старших одного-единственного Урала. -Пора нам... Пора!

И через десять минут они уехали обратно в Моздок. А мы, стало быть, даже и не подумали бросить этот Грозный город... Ведь выполнение боевых задач... Увы, но оно было по-прежнему... Выше всего!

Однако мелкий червячок сомнения всё-таки проклюнулся в огрубевших мужских душах... Тем более что капитан Грудой успел на прощанье сообщить нам самые такие "рыбные места"... А червячок уже превратился в плюгавенького головастика... Который спустя всего полчаса оформился в самую настоящую грудную жабу...

"Которая и начала нас душить... -думал я, трясясь в кабине уже нашего боевого грузовика. -Причём, душить со страшной силой!"

В точности следуя указанным маршрутом... Вернее, по наводке этих первопроходцев... Мы вскоре прибыли на то самое "рыбное место". Однако помимо нашей "два-два-ой-бригады", сюда протоптали дорожки и другие рыбаки... Да ещё и не просто любители-одиночки, а прямо-таки целые рыбацкие артели... Такчто мы прибыли сюда, то есть на Грозненскую СТО-АВТО-ВАЗ к самому настоящему шапочному разбору.

-Да поехали обратно! - предложил я своему старшему военачальнику. -Тут же нечего ловить!

-Не-ет! -проворчал упрямый, скажем так, босс. -Пошли! Походим-посмотрим.

А ведь тут было начто "полюбоваться". Ведь мы въехали во двор и свернули влево. А посередине стоял танковый тягач-трейлер. Однако наего длиннющей платформе красовалась не боевая бронетехническая единица... Там находился новенький кузов ВАЗ-2104. Причём, самого такого небесно голубого цвета. Всё это дико контрастировало с замызганной грязью танковой платформой и непосредственно самим тягачом... Однако всем присутствующим сейчас было явно не до гармонии... Ведь каждый занимался своим делом...

-А ну-ка... -проворчал шеф, входя во-внутрь маленького цеха. -Ох, ты!

Мы оказались в том помещении, где ремонтировалась дорогая импортная автотехника. И сейчас тут продолжали стоять три почти что новенькие иномарки: приземистый алый Порш, лакировано-чёрный Мерс и тёмно-синяя БМВешка... И у нас от одного только их вида ...

-Вот это да! - выдохнул я восхищённо.

-Об-балдеть! - произнёс явно растерявшийся военачальник. -Не может быть!

Однако оптический обман зрения был только у того потешного царька из мультика "Волшебное кольцо". А в неприметном авторемонтном цехе СТО-АВТО-ВАЗА продолжали стоять и сверкать лакированными поверхностями три дорогущие иномарочки... И от их вида у нас захватывало дух... Спустя пару секунд потекли мужские слюнки... Ведь перед нашими изумлённо-ошарашенными глазами продолжали находиться три самых настоящих чуда западной автомобильной промышленности!.. И это при нашем-то воспитании да взрослении на кургузых Москвичах и ушасто-горбатых Запорожцах, прямоугольненьких Жигулях и таксистских Волгах, недоделанных Иж-Комби и чего-то там ещё!.. Грузо-пассажирских и рожках и козликах-УАЗиках...

Но наше искреннее восхищение сложившейся ситуацией было недолгим...

-Ах, ты!.. Сука! - выругался босс, обойдя Мерс. -Ты глянь-ка, а! Что тут такое!

Я прошёл за автомашинуи тоже ахнул...

-Сволочи! - вздохнул я.

С обратной стороны это чудо Германского автопрома... Этот достойнейший представитель семейства четырёхколёсных коней... Эта чёрная и лакированная игрушка для настоящих мужчин... Увы!.. Этот Мерседец-Бенц был наискось прострочен тремя автоматными очередями калибра 5,45 миллиметра...

-Жалко! - вздохнул я ещё раз. -А...

Но и тёмно-синяя БМВешка... Неизвестные вандалы тире изуверы расстреляли и её. Снаружи машина выглядела как новенькая. Ни на слегка запылённых стёклах, ни на солидном кузове, ни на широких колёсах или заманчивых фарах... Нигде не было чёрных пулевых пробоин... Но в ладно выполненной решётке радиатора зияло около десятка входных отверстий... Что уже автоматически выносило двигателю самый печальный диагноз...

Дольше всего мы ходили вокруг последней иномарки. Низкий и широкий Порш ярко-красного цвета выглядел совершенно безупречно. Снаружи мы не обнаружили ни пулевых отметин, ни иных следов мужского бессилия... И капот поднялся без характерного щелчка притаившегося под ним запалаУЗРГМ...

-И движок вроде бы целый! - проворчал слегка призадумавшийся шеф. -Но только... Что-то здесь не так!

-Ну, не может быть... -сказал я, внимательнейшим образом изучая моторное отделение. -Ну, не может быть!.. Чтобы две иномарки расстреляли, а такую шикарную оставили.

Однако через пару минут всё стало на свои места. Красавец- Порш тоже был убит. Причём, самым коварнейшим способом. В него выстрелилитак аккуратно, что пуля прошла между декоративных планок переднейо блицовки... И она оставила маленькую входную дырочку в нижней части решётки радиатора... А уж потом она навела "порядок" и в самом двигателе...

-Прикинь! -усмехнулся военачальник.-Кто-то будет корячиться: везти её на буксире или грузить на платформу... А потом выяснится такая незаметная штучка-дрючка!.. Маленькая дырочка в двигателе...

Конечно же, этот Порш можно было отремонтировать. Но мы были максималистами...

-Ну, уж нет! -пошутил я, когда мы пошли к выходу. -Нам только новенькое подавай! Бывшее в употреблении не годится!

Так мы оттуда и вышли... Мы могли, конечно же, выпустить пару очередей по каждой иномарке. Но это означало бы то, что мы попросту расписались в своём бессилии... Как и те, кто побывал здесь до нас. Они не смогли набраться наглости и смелости, чтобы взять, да и вывезти эти машины. Чтобы сделать это на свой страх и риск!.. Ведь за такое по головке врядли погладят.

Однако наши предшественники решили не рисковать, чтобы потом вслучае чего не нести на себе какую-либо ответственность. Зато у них хватило смелости расстрелять беззащитные автомобили. Ведь они, наверняка, принадлежали чеченским боевикам и даже бандитам. Поскольку обычный человек вряд ли сможет купить на свои кровные денежки столь дорогие иномарки.

Как бы там ни было, но всё же было жаль то, что добротно сделанные машины оказались капитально испорченными. Понятное дело, что чеченская столица в последние годы заняла почти что первое место по всей Европе по количеству супердорогих автомобилей на душу населения. Но ведь это произошло из-за того, что в нашей стране сложилась столь неоднозначная обстановка, когда правоохранительные органы не могли пресекать криминальные поползновения "лиц кавказской национальности". Бандиты, жулики и мошенники сказочно богатели, строили здесь дома, приобретали квартиры и дорогущие машины. Всё это можно было конфисковать в случае доведения правосудия до его логического конца.

Однако сюда пришла война и внесла свои коррективы. Вследствии которых блестящие и респектабельные авто стоимостью в несколько сот тысяч долларов превратились в красивый металлолом. Хотя... По сравнению со сгоревшими и разрушенными городскими кварталами Грозного всё это кажется столь ничтожным. Ведь одна девятиэтажка может стоить в несколько раз дороже этих трёх иномарок.

"А сколько таких уничтоженных домов? Весь центр города разрушен почти что до основания. И восстановлению он не подлежит. То есть нужно сносить остатки стен и подвалов, чтобы затем на их месте построить новые здания. А это стоит тоже немало!"

Но сейчас до мирного капитального строительства было, ой, как далеко. Город Грозный был занят нашими войсками только на одну треть. В остальных его районах попрежнему хозяйничали местные боевики. Вернее, сепаратистски настроенные бандиты. Вовсяком случаеименно таких называла наша "Красная звезда".

А вот на освобождённой от чеченских бандитов станции техобслуживания АВТО-ВАЗ сейчас хозяйничал наш "человек с ружьём", который теперь зачищал данную территорию от всевозможных материальных ценностей. Причём, закинутоеза спину оружие ничуть ему не мешало это делать.

Сейчас процесс освобождения и зачистки дошёл уже до того, что из недоотремонтированных автомобилей вытаскивали двигатели внутреннего сгорания. Все колёса , видимо, были сняты ещё до обеда... Тогда же здесь имелось запасное кузовное железо. Но это тогда. А вот теперь его уже не было вовсе.

Зато ещё было много чего другого. Когда мы, ну, исключительно из любопытства, заглянули внутрь осиротелых машин, то слегка так поразились... Ведь и эти самые двигатели оставались в очень уж малы хколичествах, то есть их можно было пересчитать по пальцам одной с половиной руки...

И наши жабы заквакали опять. То есть снова! Своим хоровым кваканьем они после недолгого сопротивления одолели одну совесть... И сопровождавшиенас бойцы, засучив рукава, принялись за однодоброе дело...

Затем всё те же жабы... Но уже после длительного сопротивления, то есть вымотав бесконечными нападками... В общем,этим земноводным тварям удалось подавить ещё одну совесть... Неодолеть, но всё-таки подавить... Ведь это была именно моя совесть... Хотя впрочем, она тут же побежалаза подмогой - сиречь офицерской моей честью...

А пока грудные жабы праздновали свою победу, я решал мучительнейшую задачу. Ведь мне в Ростове принадлежал пожарного цвета Москвич-2140. Тогда как сейчас мы хозяйничалина СТО АВТО-ВАЗ! То есть в чисто Жигулёвском центре... Тут имелось три шикарно-расстрелянных иномарки... С десяток ВОЛГ, но без единого двигателя... А вот с Москвичами была серьёзная проблема! Эти упрямые и гордые чечены, наверное, где-то и ездили на Москвичах... Ну, чтобы хоть этим потешить своё сепаратистское самолюбие... Но вот сдавать свои Москвичи на ремонт!.. Да ещё и на явно Жигулёвскую станцию техобслуживания!.. Такого бесчестия не мог себе позволить ни один чеченец, проживавший в своей Ичкерии!

Минут через двадцать напряжённейших поисков наши солдаты-разведчики всё-таки обнаружили один-единственный Москвич. Его когда-то затолкали в угол, там он и оставался хоть и в безвестности, но зато сохраняя чувство своей природной скромности. Однако и до него дотянулись длиннющие и загребущие ручонки мародёров из оккупационного корпуса! Которые были тут, наверное, ещё до обеда! То есть явно до нашего появления... Этим подлецам и негодяям удалось-таки открутить массивные болты, которые посредством массивных подушечек крепили двигатель к этому якобы автомобильному шасси. Но вот отсоединить отблагороднейшего мотора расчудесное сцепление или хотябы изумительную по своей красоте механическую коробку передач!.. Видать, не из того места росли их мародёрские ручонки!.. Вернее, они как раз-то росли из того самого места! Потому что снять сцепление или коробку они так и не смогли! А значит выдернуть двигатель им тоже не удалось!

Зато сейча-ас... Когда сюда пришли добры молодцы, да ещё и под самым мудрым руководством!.. То есть под командованием того, кто эти коробки да сцепления за последние два года собственноручно снимал и ставил не один десяток раз... Так что теперь он мог бы осуществить эту техническую операцию даже с завязанными глазами!

"Э-ге-гей! Раззудись рука!.. Да размахнись плечо!"

Но добры молодцы оказались и в самом-то деле добрыми молодцами! Причём, сумелыми и растущими откуда нужно руками! Которые в два приёма выдернули из Москвичовского чрева всё сразу!.. То есть и двигатель, и неснятое с него сцепление, и даже коробку передач!

Так мы спасли один хороший двигатель от очередных вандалов, подлецов и негодяев. Умилённые своими достижениями жабы уже не квакали в такт тяжёлой поступи добрых молодцев, которые без особого труда несли на руках всего один моторчик... Эти земноводные сладенько так верещали...

Когда и мой трофей загрузили в кузов нашего Урала... То от резкого грохота вновь очнулась и сразу же проявила себя совесть... Да ещё и усиленная той самой офицерской честью!.. Вдвоём они быстренько передушили всех жаб, а потом принялись и за меня!

"Ну, и куда тебе ещё один двигатель? - вопрошали совесть с честью. - Тебе он всё равно не поможет! Твой красный-распрекрасный Москвич как был "Ростовской недвижимостью", так ею и останется! Ты же за полтора года ездил на нём всего один месяц! Да и то! Ну, и куда ты его? Мало ли что другие тащ-щат!? Это их личное дело! А ты-то куда?!"

Уже находясь на последнем издыхании, одна из жаб попыталась было оправдать и меня, и всех остальных её подружек...

"Да вы сами-то посмотрите вокруг! Нет, выгляньте, что здесь творится! Вот пехота колёса катит... ВеВешники лобовые стёкла потащили! Вот ещё двое!..Непонятно какие солдат с начальником... Еле-еле мешки волочат... Затарились чем-то под самую завязку... Даже водительс нашегоУрала..."

"Этот Урал теперь только наш! -сразу же возразили совесть да честь. -А вас, проклятых, мы здесь же и оставим!"

"Да ваш-ваш... -согласилась умирающая жаба. -Вы нас только оставьте... В покое... А дальше мы уж как-нибудь сами... Дошкандыбаем!.. Так вот!.. Этот водила с вашего, слышите?.. С вашего Урала!.. Даже он где-то раздобыл очень уж красивое и удобное сидение!.. Во-онс той "девятки" снял! А вот кто-то ещё подъехал..."

Чтобы эти задушевные спорщики пререкались в более спокойной обстановке, то есть не навиду у совершенно посторонних людей и вдали от назойливо маячившего раздражителя, то есть Москвичовского двигателя... Я вновь пошёл бродить по многочисленным цехам и внутренним помещениям АВТО-ВАЗовского центра. Нельзя сказать, что здесь сейчасбыл самый настоящий муравейник... Такого ощущения даже и не возникало... Но тем неменее...Деловито снующих людей здесь было предостаточно...

"И ведь каждый занят делом! - притворно вздыхая, говорила всё ещё живая жаба. -Ведь в хозяйстве всё пригодится!.. Главное - чтобы здесь не пропало... Не сгорело и не оказалось расстрелянным или разрушенным..."

В какой-то полутёмной комнатушке я набрёл на целую стопку лобовых стёкол к ВАЗовской "девятке". Причём, очень добротного качества, то есть они были двуслойные, изготовленные на "правом" заводе. Этих широких и чуть выпуклых стёкол было около двадцати штук. Видимо, кто-то спрятал их здесь в тайной надежде на то, что потом удастся сюда приехать и забрать эти дорогостоящие изделия. Но спустя какое-то время аккуратно прислонённые к кирпичной стенке стёкла были обнаружены кем-то другим, который тоже не мог увезти свою находку. Вот и появилась в этой полупрозрачной стопке одна маленькая дырочкавсё того жекалибра 5,45 миллиметра. Пуля пробила все стёкла и преспокойненько забурилась в кирпичную кладку.

"И всё!.. Дело было сделано! Все двадцать стёкол оказались уже никуда негодными..."

Это потом... Когда мы обнаружили небольшое складское помещение... То там мы нашли ещё автостёкла. Но они уже были поменьше размерами и от менее ценных моделей. Зато каждое из них оказалось в бумажной упаковке... И вот так...

"Э-э-эх!.. И как только нам не стыдно!?.. И так не стыдно!.. То есть с движками... И эдак нам не стыдно!.. Стало быть, уже со стёклами... Э-э-эх!.. Но ведь я до сих пор ещё не курю!.. Ну, разве что... Ну, когда я выпью..."

И вот так... Чуть ли не сгорая со стыда... И глубоко мучаясь терзавшими меня внутренними сомнениями... То ли угрызениями совести, то ли упрёками чести,то ли задушевными оправданиями земноводных... Я, как и многие другие, делал своё самое растаковское дело... Увы... Но мне приходилось бытьодним из тех, кто участвовал в данном эпизоде чеченской кампании... Ведь этот центрАВТО-ВАЗ обслуживал автомобили сепаратистов, а значит и они были заражены бациллами территориальной независимости... Поэтому и все эти цеха с подсобками, складами комнатами также подверглись воздействию зловредных вирусов отделения от Российской Федерации, что резко противоречило санитарно-гигиеническим нормам, чётко прописанным в нашей Конституции...

"А раз так!.. То мы здесь попросту наводим должный Конституционный порядок! Хоть и не очень-то складное получается оправдание, но всё-таки малость обоснованное. А если честно... То есть положа руку на сердце... То это война! Так было, так есть и так оно будет всегда!"

Действительно... На протяжении более чем двух тысяч лет мировая история военных конфликтов развивалась по одной и той же спирали. Древнегреческие фаланги и римские легионы, лавины варваров и орды Чингиз-хана, наполеоновские полки и гитлеровские дивизии... Любая война несёт в себе не только сражения и битвы... Она влечёт ещё и неисчислимые страдания гражданского населения...

А то, чем сейчас занимались наши военные, как из МинОбороны, так и из МВД на Грозненской станции техобслуживания АВТО-ВАЗ - это было обусловлено прежде всего нынешними жизненными обстоятельствами, в которых оказалось подавляющее большинство граждан нашей страны. В России уже стали привычными длительные задержки в выплате зарплаты, когда люди по полгода или ещё больше не могли получить свои деньги, заработанные своим же трудом. Таким же образом страдали пенсионеры, подолгу не получающие свои пенсии и прочие пособия. В таких же условиях оказались офицеры и прапорщики, контрактники, гражданские служащие нашей Российской Армии. Перебои с выдачей денежных довольствий стали уже хроническими.

Но если представители других специальностей практически влюбой день могли уйти с опостылевшей работы и попытаться найти себе место получше... Если пенсионеры, обладая свободным временем, также могли найти себе какой-либо приработок или же заняться выращиванием овощей, фруктов, зелени для продажи на рынках. То большее количество офицеров и прапорщиков продолжали сидеть на голодном пайке и при этом ещё тянуть свою военную службу. Не выдержав такого отношения к себе со стороны государства, кто-то из кадровых командиров уволился... Кое-кто по вечерам и ночам таксовал на личном автотранспорте. Кто-то подрабатывал грузчиком на товарных станциях. Одним словом, каждый выживал по своему...

Но ведь долго продолжаться это не могло... Но тут началась эта странноватая поначалу война... Финансово оголодавшие и реально обозлившиеся, ни за что униженные и агрессивно настроенные мужчины просто-таки были вынуждены принять навязанные им сверху новые правила выживания. Те офицеры и прапорщики, кто беспрекословно согласился отправиться на "наведение конституционного порядка", получили кое-какие денежные средства, которые должны были быть им выплачены, вообще-то, ещё полгода назад. Также начфинами щедро раздавались обещания, что воюющим командирам зарплаты теперь будут выдаваться более-менее регулярно. А если они того пожелают, то в их отсутствии эти деньги смогут получить командирские жёны... Ведь семьи-то остались в пунктах постоянной дислокации.

А прибы в в Чечню... Вернее, сначала в Моздок, а уж потом под Грозный... Многие военные увидели то, что никаким наведением конституционного порядка здесь и не пахнет. Тут здорово так воняло войной. Самой настоящей войной со всеми сопутствующими ей обстоятельствами. И горелым человеческим мясом из сожжённой бронетехники. И горьким дымом пожарищ людских жилищ. И тошнотворным запахом разлагающихся на улицах трупов. Также здесь присутствовал гниющий душок бездарного руководства и смердящее ощущение безысходной неотвратимости.

"А раз Верховное Главнокомандование творит всё, что ему вздумается... Бросая необстрелянных солдат и неслаженные подразделения в горящий город... Предварительно списав их жизни на боевые потери... То это чувство генеральской безнаказанности, скоторым они всё это творят... Оно неминуемо передаётся вниз по цепочке. Правда, оказавшиеся в этом пекле солдаты и кое-кто из младших командиров причиняют неприятностей гораздо меньше, чем вышестоящие военачальники."

И тут в мои непроизвольные зрительные умозаключения вмешались два моих внутренних голоса... Один из которых даже начал меня передразнивать...

"Ишь как запел! "Кое-кто из младших командиров..." Нет бы открыто сказать про одного лейтенанта!.. А то "кое-кто..." Награбил тут, намародёрничал... А теперь ещё и умничаешь!.. Чего краснеешь?!.. Правда глаза колет? Кое-кому и змладших командиров."

Последние слова обвинения произнесла моя офицерская честь. Она, возможно, высказалась бы чуть поболе и покрепче... Ну, чтобы не отставать отмоей же совести. Однако в обвинительные речи вмешалась, так называемая в юриспруденции, сторона защиты. Хоть она и заквакала, да ещё и слабенько-слабенько... Видно, здорово ей досталось... Но тем не менее... Это был голосок в мою поддержку...

"Ну, что вы пристали к хорошему человеку? Он здесь доброе дело сделал!.. Спас кое-что от полного разрушения. А оно и в хозяйстве может пригодиться..."

Я так и не понял... Наверное и эту треклятую жабу замучила совесть. Ну, за то, что всё-таки подбила меня на совершение столь аморального поступка, а тем более уголовно наказуемого деяния. Вот и решила эта квакающая тварьхоть как-нибудь, но всё же загладить мой сгорячатак необдуманный проступок. И грудная жаба могла бы сказать поболе... Но тут её долбанули чем-то по голове... Скорей всего, это был одновременный удар возмездия совести и чести... Так что земноводное создание тут же отбросило все свои лапки. Перепончатые конечности подёргались в последних конвульсиях, да и стихли навечно.

"Вот так!.. Нечего тут людям голову морочить. Ты один раз нагадишь... Подобьёшь человека на недостойное дело, а мы потом всю жизнь мучаемся! Грызём его, грызём... Чтобы он опять стал хорошим человеком! Стараемся, етить твою мать... Но всё!.. Отквакалась..."

Тут вмешался голос разума. Ведь там, где уже присутствуют совесть и честь, совсем уж недалеко и до ума. И всё же это появление ума да разума оказалось как нельзя кстати. В моём скрытом в глубине подсознании уже давно вызревало очень даже достойное оправдание моим сегодняшним поступкам и тем паче проступкам. А вот теперь это оправдание, наконец-то, оформилось в тщательно обдуманные слова.

"Так! Слушайте сюда! Первое: Если меня здесь убьют, то Министерство Обороны из соображения экономии захочет похоронить моё тело на ближайшем к 22-ой бригаде кладбище. Например, в посёлке Рассвет Аксайского района Ростовской области. Ну, или в Мускатном, что чуть дальше. Тогда как мои старые родители проживают в 40 километрах от города Бухары, что аж в Узбекистане. И навещать мою могилку они смогут один раз в пять лет. Поскольку дорога очень дальняя и слишком дорогая. Второе! Если сестра добьётся, то вместо казённых похорон в Рассвете меня отправят по железной дороге, то есть с "пересадками", в далёкий-предалёкий Узбекистан. Но Министерство Обороны всё из техже соображений экономии оплатит мой "проезд" только до границ Российской Федерации, то есть до внешней границы Оренбургской области. А ведь потом поезду надо пересечь Казахстан, потом узбекский Хорезм, затем Туркменистан... И только потом моё тело окажется в Узбекистане. А сможет ли сестра довести это дело до самого последнего места моего успокоения? В-ряд-ли!"

Притихшие оппоненты попытались вставить кое-какие свои соображения... Видимо, им тоже стало меня жаль.

"А как же Пензенская область, откуда мама?!.. Или Башкирия, то есть Родина отца?! Там же..."

Твёрдый глас ума и разума продолжал своё победоносное наступление:

"В Пензе родни уже не осталось. А в Башкирии... Тоже не годится! Ведь родители живут в Узбекистане и им одинаково трудно добираться что в Ростовскую область, что в Пензенскую, что в Башкирию. Ясно? Итак!.. Третье: Чтобы довезти тело до родительского дома, потребуется немало денег! И поэтому... В общем, двигатель и стёкла помогут с этим справиться!.. Не дай-то Бог,конечно!.. Но-о! Последнее, то есть четвёртое! Если всёбудет нормально... То потом двигатель можно выбросить или кому-то отдать. А стёкла покрошить на мелкие кусочки. Вот и всё!"

На этом рассуждения и кривотолки закончились целиком и полностью. Ведь в моей жизненной практике уже имелись как достойные основания для такой точки зрения, так и несколько удручающий опыт. В прошлом году, то есть два месяца назад я получил календарный отпуск и поехал к родителям. Вернее, полетел. Сперва из Ростова до Москвы, а уже оттуда и в саму Бухару. Обратный маршрут был таким же, поскольку других альтернатив не существовало. А ж\д проезд занял бы полотпуска. Поэтому мне пришлось лететь через белокаменную. По военно-проездным документам мне в авиакассах спокойно выдали билеты, что называется, "туда". Правда, на обратном пути из Бухары до Москвы я был вынужден купить билет за свои кровные, но всё же в тайной надежде на их дальнейшее возмещение. И из Москвы я вылетел по ВПД.

Однако по возвращению в родную бригаду меня огорчили две неприятности. Сначала начфин отказался оплатить мой авиабилет из Бухары до Москвы. А потом он же произвёл какие-то расчеты-подсчёты... В результате чего из моей зарплаты стали удерживать "безосновательно израсходованные по ВПД средства". Как мне тогда заявил начальник финчасти батальона прапорщик Кочегаров, за спиной которого сидел откормленный ревизор из ФинУправления СКВО, согласно кивавший лысой головой... Оказывается для убытия в отпуск в заграничную Бухару я имел право использовать ВПД только для проезда по железной дороге, причём, только до границы Российской Федерации. Именно поэтому они произвели перерасчёт и удержание. То есть из общей стоимости авиаперелётов с использованием ВПД начфины вычли стоимость проезда в купейном вагоне пассажирского поезда до границы Оренбургской области и обратно. А образовавшуюся разницу я должен был покрыть из своей лейтенантской зарплаты.

Мне это удержание показалось немного несправедливым, ведь ВПД мне выписали в строевой части бригады, где сидят не случайные люди, а значит на вполне законном основании, причём, вписав в военно-проездные документы как конечный пункт назначения Бухара, так и авиационный способ перемещения. Я немного подумал и предложил начфинам пересчитать всё заново. То есть будто бы я не ехал поездом, а летел самолётом сначала до Москвы, а потом и до Оренбурга, что в принципе-то не нарушает ни госграницы, ни существующих правил. Однако лысенький ревизор стал мотать головой, как бодливый телёнок... А оглянувшийся на него прапорщик Кочегаров тутже заявил мне, что "это не положено!".

Так я и ушёл, несолоно нахлебавшись лейтенантской безграмотности в бумажных делах. Этот начфинствующий прапор Кочегарыч, да ещё и при явной поддержке лысого ревизора из Штаба СКВО, по моему тайному убеждению только что провернул очередную свою комбинацию-манипуляцию. Ведь лысый начфин не выклюет глаза своему нижестоящему прапорщику. Да и руки они моют друг дружке...

"А ведь к этим липким рукам, ой, как много чего прилипает!.. Ой, сколько всего!.. Ведь в части служит очень много лейтенантов и старлеев, не говоря уж отолько что прибывших прапорах и контрактниках... "

Затем мои мысли вновь вернулись к тому, что говорил голос разума. Как тут ни крути, но я на этой СТО-АВТО-ВАЗ поступил сегодня именно так, как и поступил. Потому что на этой долбанной войне со мной может случиться всё что угодно... Наглядный тому пример - это тот самый Урал-Наташка с белым флагом и красным крестом. Который доверху был забит трупами наших солдат и офицеров. И если со мной вдруг произойдёт самое печальное...

"Тьфу-тьфу-тьфу! Не дай Бог!.. Конечно же... Но всё-таки... Я нехочу застрять в цинковом ящике на какой-нибудь станции Сорочинская, что на границе Оренбуржья... Я не желаю там лежать и тухнуть!.. Только лишь оттого, что на дальнейшую дорогу у моей сестры не хватило денег! А поэтому... Пошли все на фиг! Окажитесь-ка на моём месте, да ещё на этой грёбанной войне!.. Вот тогда-то и поглядим... Кто был прав, а кто нет! Всё!"

Так я и ехал. Трясясь в кабине Урала, в кузове которого лежала и моя, скажем так, "добыча". То есть... Я всё ещё находился на войне, но уже заранее готовился к чему-то страшному... И возможно неизбежному. Вот так!

*

Глава 18. В-ВОЕННЫЕ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ.

"А в эт-то врем-мя-а-а..."

Пока в каком-то центре АВТО-ВАЗ происходило "наисправедливейшее" перераспределение всевозможных материальных ценностей... Пока добры молодцы тащили только что спасённый от уничтожения двигатель в более надёжное место... Пока чья-то честь и его же совесть боролись с земноводными тварями, незаконно оккупировавшими наивную лейтенантскую душу... Пока не восторжествовал голос ума-разума, окончательно поставивший жирную точку на всём происходящем... В это время кое-кто быстренько так "рвал когти"... Тоесть стремительно менял свою диспозицию.

Неестественно раздувшийся Урал почти беспрепятственно доехал до чечено-российской административной границы. Военная действительность и сама Госпожа Удача явно благоволили возвращающимся из вражеского тыла диверсантам. Причём, как бравому майору Чернышеву, так и славному капитану Грудому... Даже солдат-водитель был рад тому, что его грузовой автомобиль ни разу не застрял на особенно трудных участках... Ведь в его кузове находилось очень уж большое количество тяжеленного железа. Тогда как "прифронтовая" трасса была разбита по-прежнему...

Однако всем им троим повезло и до административной границы они добрались без особых происшествий. Невзирая на то, что военная действительность вместе с Госпожой Удачей остались у них за спиной, боевые пассажиры перегруженного Урала вздохнули с явным облегчением. Жизнь вновь расцвела в былом своём великолепии, хоть они и ехали теперь в быстро наступивших зимних сумерках. Ведь сейчас их путь пролегал помирной территории Республики Алания, а проживающие здесь нынешние потомки некогда воинственных своих предков обладали более доброжелательным норовом, нежели ихчечено-ингушские соседи.

Но прямо перед въездом в северо-осетинский городок Моздок военныйУрал спецназначения был остановлен обосновавшимися в данной местности военнослужащими Внутренних Войск МВД РФ. И это их блок-пост находился здесь на слишком уж большом удалении от зоны боевых действий, но зато очень уж близко к Штабу Временной Группировки. В общем, шансы заслужить тут ордена и медали были минимальные, а вот всевозможные риски явно зашкаливали. Ведь ретивым проверяющим из близлежащего Штаба гораздо приятнее "шерстить" именно их подразделение, чем ехать в этакую даль... То есть в саму Чечню и тем более в город Грозный. Потому-то вышестоящие злодейскиревизоры-прокураторы лютовали в самой такой непосредственной близостик Моздоку. Как говорится, честь ими хвала!

Одним словом, расположенное в одном-двух километрах от городской окраины доблестное подразделение Внутренних Войск ежедневно и еженощно повышало свою боевую выучку, вкупе с наиуставной дисциплиной и образцово-показательным порядком. Все эти поднебесные показатели, наверное, уже тяготили служивших здесь командиров, а тем более их подчинённых. Всем хотелось ратных подвигов в горячих боях-сражениях, но... Увы... Их служба была бесспорно и опасна, и трудна... Но за пределывоенно-полевого лагеря ВеВешников выпускали только для того, чтобы добросовестно отдежурить очередную вахту на своём же блок-посту. А потом вернуться обратно... Усталыми и возможно счастливыми.

Но в тот быстро наступивший зимний вечер боевой Урал спецназа приближался к блок-посту уже после 18.00, то есть когда отдежурившая смена отправилась в свои палатки. А вместо них на ответственный пост заступила новая смена военнослужащих ВВ МВД РФ, которые причапали к дороге-кормилице всё по тойже грязюке... Холодной, глубокой и донельзя противной. Но невзирая на естественно-климатические трудности, бравые воины вместе со своим командиром и его товарищем - прапорщиком... Все они были готовы к образцовому несению боевой вахты на потенциально опасной и даже враждебной автотрассе Моздок-Чечня-Грозный. И чёрное горе поджидало здесь тех злодеев-сепаратистов-боевиков, которые решилипрокрасться мимо них с оружием в руках и взрывчаткой в багажниках!.. Спокойная и стабильная обстановка в городе Моздок была нанадёжном замке! Мирные северные осетины могли спать спокойно... Товарищи генералы и полковники из Штаба на Моздокском аэродроме- тем более!

Но сейчас до заветного времени "Отбоя" было чуть меньше четырёх часов. Мудрый генералитет и старшие офицеры продолжали руководить боевыми действиями. Причём, всё ещ ёнаходясь в Моздоке, тогда как их послушные исполнители воевали уже вЧечне... что ничуть всех не смущало... И штабное руководство продолжало ими руководить даже наступившим вечером. Местные северо-осетинские жители в это же время занимались по своему личному плану: мужчины готовились к домашнему ужину и завтрашнему дню, женщины готовили этот самый ужин и загодя настраивались на неотвратимо близившуюся ночь, явно несопливые детишки играли в свои вечерние игры или же подсматривали в телевизор, более взрослые юноши обсуждали во дворах свежие события и полово-созревающих сверстниц, а эти самые красавицы высиживали по домам своё счастье и тратили всё своё драгоценное времяна досужие сплетнипо телефонам... Ну, разумеется!.. Всё об этих же кандидатах в женихи и возможно дажев мужья... Жизнь, понимаете ли...

А в это время на пронизывающем до печёнки январском ветру и уже застудившем всю носоглотку зимнем холоде... Периодически отворачиваясь от сыплющейся наискось нудной смеси из мельчайшего дождичка и снежной мороси... Стоя в отсыревших до мерзости ботинках с высокими берцами и в якобы зимних штанах с будто бы тёплой подкладкой... Время от времени вращая и двигая плечами, чтобы хоть как-то согреться в казённом бушлате... Держа задубевшими руками ледяную сталь автоматов и всматриваясь красными глазами в окружающую со всех сторон ночь... Уже с откровенной злостью поджидая тех, кому в эдаких жутких условиях просто-таки приспичило куда-то ехать... Создавая им лишние хлопоты по поднятию правых рук в качестве приветствия и перелистывания документов для проверки личности...

А в эту ненастную зимнюю пору приспичило ехать лишь военному Уралу с сидящими в его тёплой кабине товарищам майору, капитану и солдату-водителю. И стоявший на блок-посту наряд поначалу воспринял приближающиеся во мгле фары как нечто обыденное. По характерному гулу мощного двигателя и высокому расположению лучей было ясно, что к ним едет довольно-таки большой грузовой автомобиль. Данное обстоятельство несколько заинтересовало дежуривших... Но вскоре выяснилось, что это автотранспортное средство относится к военно-государственным структурам. Профессиональное чутьё не подвело - когда стал хорошо виден госномер, ведомственная принадлежность была определена довольно-таки точно.

-В-Вояки! -выкрикнул стоявший на большой дороге ВеВешник.

Он уже закоченел на своём боевом посту и поэтому разговаривал с некоторыми затруднениями. Но его начальник находился в более защищённом от ветра и осадков месте. правда, в неотапливаемом вагончике было холодновато. Но вскоре с ужином должны были подойти двое солдат, которыемогли принести с собой и кое-какие дрова... Если, конечно, догадаются это сделать... А если нет, то ихможно будет отправитьна поиски веток, сучьев, пеньковикоряг... Да чего угодно, но лишь бы это могло гореть в остывшей печке-буржуйке.

И всё же военный начальник не был лишён своей собственной проницательности и даже предприимчивости. Благо, что сидящий рядом прапор пробурчал что-то насчёт деревянных ящиков, которых у военных всегда имеется в большом избытке.

-Может найдётся хоть один пустой... - закончил он.

Начальник блок-поста кивнул ему головой в знак согласия. Ведь действительно... Надо было что-то делать...

-Тормозни! - крикнул командир своемусолдату и тутжеобратился к прапорщику. -Сходи сам! Может чего и выгорит?!

-Ладно... -ответил тот ивстал со стула. -Посмотрим...

А стоящийна обочине ВеВешник уже махал своей резиновой дубинкой как боевой палицей.

-Бл-лин... Чего это он? - сказалмайор Чернышев. -Обалдел что ли?

Сидевший справа капитан Грудой лишь вздохнул и полез во внутренний карманза документами. Затем он взял путевой лист, сложенный в-четверо и воткнутый в щель в приборной панели.

-Может быть проверка? - предположил он, берясь за ручку двери. -Щас...

Товарищ капитан являлся старшим машины и именно на нём сейчас лежала вся ответственность за техническую исправность Урала, а также правильность оформления путевого листа. А майор Чернышев в данную минуту был всего лишь пассажиром. Именно его эта проверка на дороге касалась менее всего. Ведь даже у солдата-водителя сейчас могли затребовать как военный билет с отметкой о допуске к совершению марша, таки общепринятые водительские права с соответствующей категорией...

Капитан Грудой уже выбрался из кабины на освещённую площадку перед маленьким вагончиком. Из которого вышел пожилой прапорщик, когда-то имевший богатый опыт несения службы на постах ГосАвтоИнспекции. Вотпотому-то он и бросил свой пытливо-намётанный взгляд именно туда, куда и следовало... Но не надокументы, предоставленные ему старшим машины... А на отчётливо распираемый изнутри автомобильный тент...

-Я сейчас... - сказал прапор иразвернулся к вагончику. -Покажу начальству...

Он вместе со всеми документами зашагал к своему командиру и прямо с порога доложил по всей форме:

-Вова! Пошли! Они что-то левое везут!

-Да ну! - ответил начальник, но из-за стола всё-таки встал. -Что конкретно?

Его прапорщик выглянул в мутное окошко, чтобы убедиться в том, что военный грузовик всё ещё стоит на кормилице - дороге.

-Автозапчасти! Аж через тент выпирают! Крылья жигулёвские и что-то ещё.

Командир блок-поста ранее хоть и не служил в благодатных подразделениях ГАИ, но принадлежность к ВнутреннимВойскам МВД всё же кое к чему обязывала. Ведь сейчас им было позволено проверять документы у всех проезжающих мимо: как на легковых автомобилях гражданского назначения, так и на государственных машинах любой вместительности тире грузоподъёмности. Но более всего радовало то, что им дозволялось осуществлять личный досмотр водителей и пассажиров... Но верхом блаженства являлся тот пунктик служебной инструкции, в котором разрешался досмотр багажников и более многообещающих кузовов...

А тут им повстречался... Вернее, почти что попался... Точнее говоря, практически достался целый грузовой Урал, в кузов екоторого притаилось столько всего хорошего... Ведь у товарища прапорщика в личном пользовании находилась автомашина Жигули-ВАЗ-2106. А вот его нынешний военачальник щеголял на новенькой "девяносто девятой".

И тем не менее... Начальник блок-поста подошёл к товарищу капитануи даже поднял правую ладонь к своей шапке, чтобы как можно больше подчеркнуть всю имеющуюся у него официальность тире законопослушность... Нодалее ломать комедию уже неимело никакого смысла... Зоркий взгляд офицера МВД сразуже определил как наличие вещественных доказательств, пока ещё сокрытых предательски тонким тентом, так и присутствием здесь явно злого умысла. Поскольку вывозить из зоны боевых действий, да ещё и навоенном Урале, запасные детали к гражданским автомобилям Жигули...Хоть и некогда чеченской принадлежности... Это, мягко говоря, не приветствовалось и не поощрялось...

-Ну! Что везём? - спросил начальник блок-поста, поджимая губы в насмешливо-понимающую гримасу.

А товарищ капитан пришёл в полное замешательство... Ведь местный командир вёл себя как заправский ГАИшник, застукавший новичка-автолюбителя за управлением без прав и в алкогольном состоянии. Тутошний прапор уже по второмуразу обходил свежепойманный Урал... По-хозяйски похлопывая резиновой дубинкойпо темместам, где и выпирало когда-то "народное добро". Его товарищ майор по-прежнему сидел в кабине, хотя уже мог догадаться о многом...

-Военное имущество! - заявил капитан Грудой и оглянулся на кабину.

-Отличненько! - уже невозмутимо произнёс начальник и тутже направился к заднему борту. -Сейчас проверим... Вы же не против?! Да?!

И всё-таки возражения последовали... Причём, как незамедлительные, так и горячо-возмущённые... Но бурная тирада о безжалостных злодеях, то есть чеченских боевиках и их зарубежных наёмниках... А также светлые воспоминанияо недавних боях в горящем Грозном, откуда товарищу капитану только-только удалось вырваться... И даже устные пожелания побыстрей добраться до Моздокского госпиталя, чтобы окончательно залечить дымящиеся свежей кровью раны... Ну, таинственно-загадочныеполунамёки на причастность к сверхсекретным войскам спецназначения... Вкупе со страшной усталостью и необходимостью хоть как-нибудь добрести до сухой тёплой постельки... Увы-увы-увы... Не помогло ничто.

Да и что же могло посодействовать товарищу капитану и даже товарищу майору вместе с их общим водителем?! Вокруг уже стояла тёмная зимняя ночь. По пустынной автостраде Моздок-Чечня-Грозный мела слабая позёмка. Северо-осетинское небо было затянуто сплошнымитучами. Чеченские боевики даже и не думали обстреливать этот блок-пост... Ну, хотя бы издалека и непременно трассирующими пулями...Или из подствольного гранатомётика...Всё было бесполезным.

А на блок-пост уже примчалось свежее подкрепление. Естественно, во главе с более вышестоящим командиром. И вся эта орава ВеВешников принялась тут же, то есть прямо на дороге "дербанить" свой богатый улов...

Однако более старший военачальник очень даже вовремя оценил все масштабы происходящего. Ведь в бездонном кузове было столько железных деталей, агрегатов и прочих запчастей, что с этимколичеством они неразобрались бы и до самого утра. А в светлое время суток, то есть при посторонних свидетелях, проезжающих мимо...

-Стоп! -приказал самый главныйкомандир. -Все вещдоки - обратно!

И то немногое, что было извлечено из набитого битком кузова, - оно с таким же трудом вернулось обратно. Затем прозвучала новая команда и военный Урал под бдительным конвоем отправился в полевой лагерь.

Вот там-то и началось самое интересное. при тусклом свете одной-единственной лампочки из безразмерногокузова поочерёдно доставались узлы, детали, агрегаты и прочая-прочая-прочая. Каждое вещественное доказательство аккуратно вписывалось в список обнаруженных предметов, неподлежащих вывозу из зоны боевых действий. Затем оприходованное имущество складировалось неподалёку. Слабый свет электрической лампочки туда почти не доставал, но рядом уже был выставлен часовой...

Часа через два процесс подробнейшей переписи вещдоков был завершён. Уже стояла совсем глубокая ночь. поэтому вызванные потелефону представители военной прокуратуры долго думали, а потом торжественно пообещали и поклялись приехать ранним утром. До этого светлого момента военный Урал был признан арестованным, а его водитель и старший машины объявлены временно задержанными. Майор Чернышев отделался лёгким эмоциональным потрясением. Однако из чувства солидарности он присоединился к своим временно задержанным... Скажем так, сослуживцам-товарищам.(* прим. автора: Ну, не к соучастникам же! Или подельникам! Надо ж понимать!)

До самого утра они грустили втроём в отдельном помещении. Как и предопределено правилами игры, военные сотрудники МВД постарались как можно больше напугать этих временно задержанных... Ну, чтобы они поменьше спали ночью и всё это время думали о предстоящем наказании. Хоть и справедливом, но всё-таки уголовном. А также для того, чтобы они и думать-то забыли окаких-то мелочах... Типа, вещдоков! Ведь тут и так уж всё ясно! Их вина почтиуже доказана... Данное деяние УголовныйКодекс трактует столькими-то годами лишения свободы с отбыванием срока наказания в эдаком-то месте... Ну, и так далее.

Когда настало долгожданное утро, выяснилось несколько любопытных обстоятельств. Ночью часовой умудрился уснуть на своём боевом посту. Тусклая электрическая лампочка окончательно перегорела. А добрую половину вещественных доказательств местные туристы растащили на сувениры. Составленный ночью Перечень тоже куда-то запропастился. Эти моменты всем показались незначительными мелочами. Даже временно задержанные не высказали никакого недовольства по поводу исчезновения наиболее ценных узлов, агрегатов, деталей и прочих запчастей. Ведь лично для них всё это имущество пропало ещё вчерашним вечером, когда их Урал остановили на злополучном блок-посту. И теперь временно задержанным следовало думать и заботиться о том, чтобы их не переквалифицировали в арестованных и тем паче обвиняемых.

Часам к одиннадцати, наконец-то, прибыли представители военной прокуратуры. И уже в их присутствии был зачитан новый перечень вещественных доказательств. Тут временно задержанные загрустили ещё больше. Потому что военные прокуроры вместе с местными ВеВешниками произвели предварительную оценку всех имеющихся вещдоков и это более чем наполовину уменьшившееся железо потянуло на хищение в особо крупных размерах.

Некоторая загвоздка выяснилась при уточнении рублёвой ценности некоей детали, поначалу признанной как запчасть импортного производства. Причём, сильно обгоревший...

-Да ж ствол от зенитной установки! - обрадовавшись, вспомнил товарищ капитан.

-Да! -тутже подтвердил майор Чернышев. -Это запасной ствол от ЗеУшки! То есть ЗУ-23! Мы специально за ней и ездили!

Однако военные прокуроры и их ВеВешные собратья обратили своё вниманиена совсем другой аспект данного явления.

-Запасной, говорите?- спросил кто-то из прокураторов. -Так и это тоже?

-Такая же запчасть! - фыркнул один ВеВешник. -На выхлопную трубу похоже... На иномарках такие ставят...

Однако двое временно задержанных поняли , что именно это вещественное доказательство способно подтвердить их некоторую причастность к происходящим в Грозном боестолкновениям. Как-никак, но всё-таки это самый настоящий боевой результат!

-Да вы в канал ствола посмотрите! - заявил товарищ капитан. -Какая это выхлопная!?

-Там нарезы увидите! - сказал товарищ майор. -И калибр можете замерить! Будет ровно двадцать три миллиметра! Это в диаметре значит! Если вы не понимаете...

Однако всезнающие прокуроры и ушлые менты тутже заявили, что они всё отлично понимают. То есть, что в боевом оружии они разбираются не хуже некоторых... Временно задержанных и чего-то здесь умничающих. И тем не менее, общая точка соприкосновения была не только найдена, но и общепризнанна. Начались переговоры... Сначала за жизнь... А потом и по душам.

Затем военные прокуроры уселись за столы и занялись своим излюбленным делопроизводством. Капитан Грудой взял всю вину на себя, поэтому по большей части опрашивали именно его. Товарищ капитан ничего не отрицал, чем облегчил работу следователям и тем самым смягчилсвою вину. Его показания старательно запротоколировали и заверили личной подписью. Затем органы стали интересоваться товарищем майором и солдатом-водителем...

Пока военные прокуроры беседовали с временно задержанными в отдельных помещениях, снаружи произошла уже знакомая ситуация. Опять набежали любопытныеи жадные до чужого добра туристы... Да и утащили по своим закромам все мало-мальски ценные узлы, агрегаты, детали... Так что остались только одни запчасти... Однако кое-какие нюансы были учтены и к отъезду военных прокуроров был готов ещё один Перечень вещдоков... Уже третий по счёту.

И всё равно! Общая стоимость лежащего наземле железа продолжала тянуть на хищение в особо крупных размерах... И воспрявший было духом капитан Грудой вновь загрустил... Но кручинился и печалился он недолго. Военные прокуроры объявили своё предварительное решение: отпустить временно задержанных вместе с Уралом и непонятным запасным стволом, но по первому же требованию прибытьк ним лично. Ведь уголовное дело уже было возбуждено и теперь следовало решать вопросы в рабочем порядке.

-Всё решается... - проронил один из прокуроров загадочно-философскую фразу.

Освобождённые восприняли сказанное в нужном смысле и вновь воспряли духом. ОблегчённыйУрал с единственной "запчастью" в кузове понёсся к Моздоку как на крыльях. Оставшиеся в своёмлагере ВеВешники хоть и смотрели ему вслед, но ручками всё же не махали... Как принято выражаться, не тот это случай! Это им должны были махать ладошками... Как в знак признательности за освобождение, так и в качестве служебной благодарности за отлично выполненную работу.

На контрольно-пропускном пункте Моздокского аэродрома военный Урал задержался минут на двадцать, поскольку навстречу выезжала небольшая колонна. Пока Урал дожидался беспрепятственного проезда, майор Чернышев зашёл на КПП и связался по телефону с управлением бригады. Он сообщил дежурномуо том, что скоро они прибудут, что ничего с ними не случилось, что никуда они не пропали, а просто задержались в дороге из-за пробитого колеса. Обрадованный дежурный тутже доложил командиру бригады, а тот уже по своему усмотрению... В общем, куда нужно.

Когда военный Урал подъехал к расположению бригады, его вышла встречать целая делегация. Ведь в части уже начали волноваться за них... Из Грозного выехали, но в Моздок неприбыли... Да и захваченную в жестоком бою зенитную установку надо было продемонстрировать начальнику разведки... Словом, майора Чернышева и капитана Грудого встречали как победителей...

Но оба героя вышли из кабины несколько смущёнными. Поскольку они не привыкли к столь повышенному вниманию к своим наискромнейшим персонам... Но ихуже обнимали, хлопали поспинам, пожималируки...

-Ну! - сказал комбриг, когда лёгкий ажиотаж немного стих. - Где зенитка?

Майор Чернышев тут же смекнул в чём дело и махнул рукой в сторону Урала:

-Там!

Бестолковому и ничего не понимающему солдату тутже скомандовали развернуться... Урал в точности выполнил поставленную задачу, а потом стал медленно сдавать назад, неотвратимо приближаясь к напряжённо молчащей делегации ... Чуть поодальстоял сам начальник разведки... Генерал Чернобоков ни во что не вмешивался, но и ничего не пропускал...

Наконец Урал остановился в двух метрах от зрителей. К всеобщему недоумению и немалому удивлению его кузов выглядел абсолютно пустым. Задний тент был закинут наверх и сквозь проём виднелся лишь передний борт.

-А где ЗеУшка? - кратко спросил комбриг Брестлавский.

Как в его личном понимании, так и в визуальном представлении всех остальных военнослужащих 22-ой бригады спецназа... Да пожалуй и подавляющего большинства нормальных здравомыслящих мужчин Российской Федерации... Из кузова этого Урала должны были торчатьдва противозенитных ствола , каждое калибром в 23 миллиметра. Да ещё и с характерными цилиндриками-пламегасителями... Ведь зенитнаяустановка ЗУ-23-2 уже известна очень многим...

Однако кузов продолжалоставаться пустым.

-Где ЗеУшка? - повторил комбриг, багровея с каждой секундой.

-Там! Внутри! -произнёс уже капитан Грудой. -Эй, открывай борт!

Его слова поначалу вызвали вздох облегчения. Однако не очень-то уверенный тон всё же говорил о многом... Но все присутствующие продолжали ждать... Выскочивший из кабины солдат, наконец-то, освободил крепления и осторожно опустил задний борт. В кузове по-прежнему было пусто...

-Залезь! -торопливо приказал водителю капитанГрудой. -Покажь!

Солдат быстро вскарабкался внутрь, взял откатившийся к переднему борту ствол и вместе с ним подошёл к краю кузова.

А снаружи была настоящая немая сцена... Все замерли вбезмолвном изумлении... Только один комбриг продолжал видоизменятьсяв лице...

-И вот это всё? - поинтересовался майор Перебежкин.

-Так точно! - заявил Грудой. -Что нам дали, то мы и привезли!

Увы... Больше в кузове не было ни-че-го! Ни второго ствола, ни двух крупнокалиберных пулемётов, нисидения наводчика, ни станин с откидными лапами иколёсами. А только лишьодинствол! Причём, не воронёно-чёрный... Как и должен выглядеть оружейныйметалл... А коричнево-ржавый...

-Нда-а! - произнёс неслышно подошедший генерал. -Ну, ничего! В следующий раз будет получше.

Начальник разведки махнул своему водителю, затем он уселся в подъехавший УАЗик и был таков.

А немая сцена пришла в действие... Без лишних слов все потихоньку разбрелись по своим рабочим местам. Командир бригады вернулся в свой рабочий кабинет. Временный наш комбат Перебежкин пошёл по другим делам. Вскоре всё в 22-ой бригаде пришло в прежнее состояние.

Итолько лишь капитан Грудой принялся ожесточённо скрести свой затылок. Ведь уголовное дело уже было заведено. Причём, только лишь на него одного. И этот нехороший вопрос следовало решать безотлагательно.

А в городе Грозном продолжал идти бой.

*

Глава 19. НАСТОЯЩАЯ УДАЧА.

Главный закон внешней и внутренней баллистики гласит: пуля, вылетевшая из канала ствола, как правило, обратно в ствол не возвращается. Эта замудрённая фраза преподавателя кафедры огневой подготовки РВДУ полковника Коробкова отчасти подтверждала и основную суть нашей специальной разведки. А именно: разведгруппа спецназа не имеет никакого морального права возвращаться на базу без какого-либо результата. Положительными успехами здесь принято считать захваченные в бою оружие, амуницию, боеприпасы, средства связи тире наблюдения и, разумеется, военнопленные. Отрицательным же результатом могут быть вынесенные на себе тела погибших товарищей. С их оружием и прочим имуществом... Ведь в боестолкновении чаша весов иногда склоняется в пользу противника. Увы, но таковы жестокие правила войны.

А вот нулевого результата, как учит Инструкция по боевому применению разведподразделений СпН, не должно быть никогда. И командир разведгруппы, который возвратился на свою базу даже без разведывательных сведений, то есть что именно и когда он наблюдал в таком-то квадрате с эдакими-то координатами, куда это"нечто" двигалось или чем конкретно занималось, в чьём сопровождении ехало или под каким охранением действовало... В общем, даже такой подробный доклад может считаться положительным результатом. И командир РГСпН без оного- это полный нуль и абсолютнейший профан своего дела. Во всяком случае так учит служебная инструкция.

Однако таковыми были постулаты ведения боевых действий в классическом понимании войны двух армий или хотя бы соседствующих держав. А в Чеченской Республике Ичкерия никакой войны не было вовсе! Ведь сам Борис Николаевич говорил об этом по телевизионному приёмнику. А потому в Чечне сейчас проходило обыкновенное "наведение конституционного порядка". И баста! Так приказал думать Президент Российской Федерации и точка! Вследствии чего положительным результатом применения наших разведгрупп считалось сбор сведений о незаконных вооружённых формированиях и, самое главное, повсеместное изъятие оружия да боеприпасов, которым успело обзавестись местное население в годы правления генерала Джохара Дудаева. А вот сопутствующие боестолкновения, ведь зловредные чеченцы, ну, никак не хотели расставаться с очень уж полюбившимися им танкчиками и БТРчиками, гранатомётиками и пулемётиками... Не говоря уж про батальонные 82-миллиметровые миномёты и прочую разнокалиберную артиллерию... Все эти споры тире боестолкновения считались чем-то неизбежным. А потому вполне обыденным явлением, на которое не следует заострять всеобщего внимания. Прилетит современная авиация и она-то всё расставит по своим местам. Так сказать, рассудит всех по совести и справедливости. В зависимости от тротилового эквивалента своих фугасных авиа-аргументов.

Но наши разведгруппы на столь объективную поддержку с неба рассчитывать не могли, а потому полагались лишь на свои ноги, руки, прочие части тела и, разумеется, на элементарное везение. Боевое оружие и огневые припасы прилагались. По ночам мы засиживались в засадах. А вот днём наши разведгруппы выполняли самые разные функции: начиная от спецконтроля "пассажиров" улетающих из Аэропорта Северный, дополняя сопровождением военачальства, досмотром подозрительных зданий и заканчивая непосредственным прочёсыванием местности в поисках затаившихся врагов или же припрятанного оружия.

Вот и сегодня... Я со своими бойцами-разведчиками прибыл в тот дачный массив, на дальней окраине которого мы добросовестно выставляли первую ночную засаду. Следующим вечером наши две группы вновь заняли боевые позиции над обрывом у речки Нефтянки. Но и во второй раз мы ушли обратно с пустыми руками. Видать, коварный противник что-то почуял и этими холоднющими ночами попросту отсиживался дома, решив не беспокоить блок-пост своими внезапными обстрелами.

А сегодня мы приехали в эти дачи, чтобы довершить то доброе и светлое, которое не успели сделать вчера. То есть прочесать разнокалиберные строения с целью обнаружения и изъятия чего-нибудь запрещённого к мирному пользованию. Стало быть, оружия и боеприпасов. Как умышленно спрятанного, так и случайно позабытого. Вчера мы полдня потратили на обыскивания курятников и хозяйственных сараев, а также на тщательный досмотр дачных домиков с их обязательными подвалами и чердаками. Часа через три это утомительнейшее занятие нам здорово наскучило, ведь мы трудились с величайшей предосторожностью и внимательнейшей бдительностью. ( * прим. автора: а вдруг где-то притаилась незаметненькая гранатка Ф-1?! Да с радиусом разлёта чугунных осколков аж в двести метров! Вот то-то и оно!)

Наши вчерашние поиски завершились в аккурат на той площадочке, что находилась над страшно знакомым обрывом. Внизу протекала не только речка Нефтянка, но и местный источник питьевой воды, к которому миролюбивые жители Алхазурово добирались по переброшенной доске. В общем, всё выглядело как всегда. Вернее, как и вчера.

-Будьте осторожнее! - выкрикнул я вслед удаляющимся бойцам. -Двери открывать палкой.Или же дёргайте за верёвочку.

-А где её взять-то? -поинтересовался уже издалека солдат Винтер.

На мой объективнейший взгляд местные дачи представляли собой настоящие залежи всякой всячины. И разыскать в них кусок верёвки или электрического провода было делом несложным. Хотя... Для особо одарённых военнослужащих кое-какими инструкциями можно было пренебречь.

-Винт! - отозвался я. -Ты можешь открывать двери руками. Или ногами.

-Спасибо, товарищ лейтенант! -послышалось уже из-за каких-то дач. -Вовек не забуду вашу доброту!

-Кушайте! -произнёс я громко. - Не обляпайтесь!

Самый разговорчивый солдат моей группы больше не отвечал. Остальные бойцы, разбитые на тройки, уже занялись привычным делом, которое освоили вчерашним днём. То есть досмотром, обыском и просто поиском. И, пожалуй, самую главную опасность для всех нас сейчас представляли двери, калитки,ворота и люки. словом, все отворяющиеся или же открывающиеся изделия. Ведь их следовало переместить в мировом пространстве, чтобы беспрепятственно проникнуть в пока ещё необследованное помещение. А к этим самым дверям, калиткам, воротам и подвально-чердачным люкам могла быть привязана растяжка, способная привести в действие ударно-накалывающий механизм мины-сюрприза или же гранаты-ловушки. Ну, и чего-нибудь ещё... Ведь мысль человеческая порой столь неистощима!.. Лишь бы придумать какой-нибудь способ убийства пооригинальнее и поэффективнее.

Именно из-за опаски нарваться на вражеские сюрпризы и ловушки мы пользовались подручными средствами. Ведь закрытую дверь можно преспокойненько толкнуть длинной палкой. Это если она открывается во-внутрь. Вполне нормальный алгоритм... А если дверь отворяется наружу, то к дверной ручке следовало привязать верёвочку или проводок подлиннее, да и дёрнуть изо всех сил. И тогда она, возможно распахнётся. Причём, желательно без дополнительных щелчков сработавших запалов и оглушительных взрывов.

а вот в том случае, если крепкая дверь была заперта хозяевами, которые ненароком потом позабыли повесить ключ на самом видном месте... То тут на помощь приходила армейская сноровка. Для внутренне-врезных замков вполне подходил подручный автомат Калашникова. А с навесными замками отлично ладили гранаты РГДшки. Ну, или эФки! Это если замок попался самый настоящий, то есть амбарный.

А сейчас я стоял перед двумя аккуратно прикрытыми створками большого железного шкафа, когда-то предназначенного для хранения двух длинных газовых баллонов. что он содержал в себе в данную минуту - этого я пока не знал. Вчера этот шкаф был совершенно пуст, в чём я убедился лично. То есть методом визуального осмотра. Ведь правая дверца вчера была распахнута настежь. А вот сегодня обе створки находились в закрытом положении. Да ещё и...

"Так-так-так... -думал я, внимательнейшим образом оглядывая как сам шкаф, так и всю округу. -Обе дверцы закрыты! А вчера одна находилась в распахнутом положении. Но это было вчера! А сегодня - нет! Да ещё и ушки алюминиевой проволочкой прикручены. Наверное, чтобы дверцы случайно ветром не распахнуло!.. Так-так! Любопытненько! Ну, где же этот Наместников?! Лазиет чёрт знает где!"

-Намес! -позвал я своего напарника.

-Иду-иду! -отозвался боец откуда-то издалека.

Я уже пожалел о том, что взял и отпустил Наместникова за спичками, которые тот намеревался взять у Карася. Тут передо мной находится загадочно-таинственный железный шкаф, а я попусту теряю время. Ведь у меня сейчас не было при себе ничего подходящего: ни верёвки, ни палки. А Наместников вродебы был богат длинным бельевым шнуром.

-Намес! -опять позвал я. -Ты где?

-Да я тут... -откликнулся солдат. -Запутался!

Судя по его всерьёз озадаченному тону, он действительно оказался в заблаговременно расставленных чеченами хитросплетённых ловушках. И я решил больше не медлить.

Мои пальцы осторожно разогнули концы алюминиевой проволоки, после чего вынули её из обоих дверных ушек. Затем я на всякий случай сделал шаг назад. Дверцы продолжали оставаться в первоначальном положении. Я огляделся по сторонам, но ничего подходящего так и не обнаружил. Пришлось использовать автомат, вытянув из него шомпол , чтобы он сантиметров на пять торчал дальше дульного тормоза-компенсатора. За неимением верёвочки или палки должно было сойти и это нехитрое приспособление. Пока что всё шло нормально. Шомпол держался крепко. Это меня вполне устраивало и я стал сбоку шкафа. Осторожно просунув кончик шомпола в ушко правой дверцы, я прислонился спиной к боковой стенке и принялся медленно открывать створку. Мой автомат АКС-74 сейчас являлся вытянутым куском обычного железа, который я использовал как элементарный рычаг. Мои руки сильно давили на автомат и шомпол послушно передавал крутящий момент на правое ушко, заставляя дверцу постепенно менять своё положение в окружающем пространстве.

Наконец-то экспериментальное действо завершилось. Дверца отворилась на девяносто градусов и при этом ничего взрывоподобного не произошло.

-Слава Богу! - выдохнул я и вышел из-за стенки. -Оп-па-на!

Мой изумлённый возглас был вызван той замечательной картиной, которая приятно так предстала моему восхищённому взору. Я быстро распахнул и левую дверцу. потрясающий вид увеличился вдвое...

-Об-балдеть! - выдохнул я.

Передо мной в металлическом шкафу стоял новенький автоматический гранатомёт АГС-17. Правда, без верхней крышки. Но зато на своём трёхножном станке. Да ещё и с пристёгнутой коробкой, из которой торчала снаряжённая ВОГ-овскими гранатками лента. Вторая полная коробка находилась в правом нижнем углу.

-Вот это да! - произнёс солдат Наместников, вовремя подоспевший мне на помощь.

-Берись за станок! -приказал я, уже держась обеими руками за коротенькое дуло. -Взяли!

Мы вытащили АГС-17 из шкафа и установили на землю. Сейчас нам впору было изобразить ритуальный танец дикарей племени мумба-юмба. Ведь мы не только обнаружили и, значит, изъяли это мощное вооружение... Мы предотвратили практически подготовленное нападение на блок-пост, расположившийся в километре от нас. Как раз около моста через Нефтянку и рядышком с высотным зданием института. Прежние обитатели блок-поста вернулись в свой мотострелковый полк, который тутже передислоцировался из Аэропорта Северный в другое место. А теперь на этом блок-посту находились какие-то милиционеры. И если бы не мы... То сегодняшним вечером по сотрудникам МВД РФ чеченские боевики с удовольствием выпустили бы штук семьдесят осколочных гранат ВОГ-17. Ведь помимо двух полностью снаряжённых коробок в железном ящике валялось штук пятнадцать гранат россыпью.

Так что... Мы оказались самыми настоящими молодцами. И поэтому наша радость была вполне обоснованной. На громкие призывы Наместникова к трофейному АГСу сбежалось ещё две тройки. И несколько минут мы любовались конкретным результатом своего труда.

-Какой-то странный... -произнёс разведчик Иванов, указывая на дуло гранатомёта.

Оно действительно выглядело несколько необычно. Как будто толстенный внешний ствол разогрели, да и вытянули вперёд сантиметров на десять. В результате чего между ним и корпусом АГС-17 образовался своеобразный зазор, в котором хорошо виднелся основной внутренний ствол.

-Это усовершенствованный экземпляр. - пояснил я. -Это сделано специально. Ну, чтобы кожух с охлаждающими рёбрами был смещён вперёд.

-Это чтобы не перегревался? - спросил Харитонов.

-Ну, да. -подтвердил я.На старых АГСах после второй израсходованной коробки ствол разогревался так сильно... Что сам по себе расширялся. И тогда остальные гранаты летели не так кучно и чуток поближе. Поэтому охлаждающую рубашку передвинули вперёд.

Мне раньше как-то довелось увидать усовершенствованный образец АГС-17. Но только лишь по телевизору, когда показывали какие-то манёвры с участием западных подразделений. Тогда наше пока ещё советское командование демонстрировало всё самое лучшее, чем только обладало.

-Нда-а... -проворчал я и ещё раз погладил диковинный ствол.

До этого молчавший рядовой Иванов тоже высказался по поводу жизненной несправедливости:

- У них новый! АГеэС... А у нас же не такой.

Я невольно вздохнул. Ведь получалось так, что на вооружение нашей разведгруппы со склада выдали новенький гранатомёт АГС-17... Но!.. старой модели... Тогда как у чеченских боевиков имелись "нулёвые" АГСы... Да ещё и более современного образца.

-А ведь все автоматические гранатомёты АГС-17 выпускаются на российских заводах.

Разведчик Харитонов произнёс эту длинную фразу и надолго замолчал.

-Ну, да! -ответил я после некоторой паузы. -И как это усовершенствованные образцы попадают к боевикам?!

-Наверное, по блату! - пошутил солдат Наместников.

-Да покупают они! -возмущённо произнёс снайпер Лагуткин.-А наши... Пидарасы... Им всё продают!

Я встал с корточек и оглянулся на близлежащее селение Алхазурово. Там всё вроде бы было в прежнем состоянии. Но, скорей всего, наше появление они заметили... Как И то, что мы обнаружили этот готовый к бою гранатомёт.

-Ну, всё! -сказал я. -Давайте-ка его в Урал!

-Это же далеко! - ответил хитроватый и иногда ленивый Наместников. -может быть пусть лучше он сам сюда приедет?!

Но моё командирское решение было отрицательным. Трофейный АГС-17 следовало отнести в кузов Урала на надёжных солдатских плечах.

-Урал сюда не проедет. -объяснил я. - Улочки узкие! Поэтому... Вперёд! Снимаем коробку и тело. Станок -сложить. Быстрей - быстрей!

Меня уже начинало тревожить то, что мы слишком уж долгое время находимся на столь открытой площадке. Да ещё и рядом с трофейным гранатомётом.

-А вдруг из Алхазурово за нами наблюдают?! - предположил я вслух. -Сидит хозяин этого АГСа и зубами скрипит! От злости! А вдруг у него есть друг со снайперской винтовкой?! мало ли что там у них на уме?! Шарахнут издалека для успокоения души... И гуляй,Вася!

Под моим чутким контролем автоматический гранатомёт быстро разобрали и понесли вглубь дачного массива. Также прихватили две коробки и все гранаты, лежавшие россыпью на полу шкафа.

Однако мой план эвакуации вражеских трофеев всё-таки пришлось подкорректировать. Одна из улочек оказалась достаточно широкой для военного Урала. поэтому мы вызвали грузовик по радиостанции.

-Намес, охраняешь АГС! -приказал я.-Остальные - по своим направлениям! Вперёд.

-Есть! -бодро ответил солдат Наместников и тутже уселся на снаряжённую коробку.

Поиск продолжился. Недавний успех воодушевил нас на ещё более энергичные усилия. Честно говоря, я уже не рассчитывал на повторение удачного стечения обстоятельств. Ведь снаряд не попадает дважды в одну воронку. Как правило, он попадает в самый эпицентр своей персональной воронки. Тогда как другие снаряды летят куда угодно. Но обязательно в центр своих воронок. Также действует и Госпожа Удача. А ведь она более капризное создание по сравнению с артиллерией.

Но время ещё позволяло действовать и мы прочёсывали участок за участком. Прошёл час. Затем второй. Уже давным-давно подъехал наш Урал и в его кузов загрузили трофейный АГС. Бойцы опять отправились по своим поисковым направлениям, а грузовик остался на том же месте. Наверное, водитель думал, что мы теперь будем таскать трофеи один за другим. Но он жестоко просчитался. Дополнительных положительных результатов пока что не было и данное обстоятельство меня слегка раздражало.

На одном из дальних участков мне попался ещё один железный шкаф. Точь-в-точь как и тот. Но другого цвета и с добротным навесом от дождя. Да ещё и с крепким замком. Я не надеялся на Госпожу Удачу, но соблазн оказался слишком уж велик. Поэтому я без промедлений достал из нагрудника гранату РГД-5. Использовав первые попавшиеся мне под руку кусочки проволоки, я приладил боеприпас к замку, выдернул кольцо и осторожно отпустил предохранительный рычаг. Прозвучал характерный хлопок сработавшего запала... И к моему ужасу граната выскользнула из проволочной петли... Красиво так перекувыркнулась и упала на землю.То есть прямо к моим ногам.

-Так и сяк! -ругнулся я сквозь зубы и помчался прочь.

Увы, но этот участок был совершенно голым. То есть вообще без каких-либо построек. И этот треклятый шкаф стоял задней стенкой впритык к ограде. И поэтому мне пришлось бежать галопом сначала до калитки, а уж потом к задней стенке этого металлического шкафа. Я даже успел аккуратненько улечься на землю. "Ё-пе-ре-се-те!" И даже прикрыл голову руками...

-Ба-бах! -заявила граната РГД-5, разлетаясь во все стороны мелкими осколками.

-Ах-ах-ах... -отозвалось дальнее эхо.

Я поднялся, тщательно обтряхнул своё горное обмундирование и опять пошёл к этому замку. С почтительного расстояния за моими действиями наблюдал солдат Наместников, но подходить ближе он так и не решился. Да и мне не хотелось звать его на помощь. Ведь я мог управиться своими собственными силами.

подойдя к этому шкафу, я мельком полюбовался на свежую и дымящуюся вороночку, а потом принялся за старое. Вторая граната РГД-5 была закреплена на замке достаточно надёжно. Ведь на её корпусе имелся небольшой выступающий ободок. Я несколько раз подёргал гранату из стороны в сторону... Ну, чтобы заранее убедиться в её благородстве. Но, увы... И эта РГДешка оказалась подлой изменницей...

-Хлоп! -заявил сработавший запал УЗРГМ.

-Дзинь! -отозвалась граната, соскользнув с замка и повиснув на проволоке.

А потом - "Так и сяк твою мать!"... И топ-топ-топ-топ...

Это я... То есть вновь выругался и опять помчался к заветной калиточке... А уж потом к спасительной задней стенке. пока я мчался в своё уже проверенное укрытие, всё моё естество страстно мечтало о том, чтобы внутри этого заколдованного шкафа не оказалось какой-нибудь несдетонировавшей авиабомбы. Которую рачительный хозяин на всякий пожарный случай припрятал в свой чудо-ящик. Ведь в чеченском народном хозяйстве сгодится любой неразорвавшийся боеприпас. Даже времён Великой Отечес-с...

-Ба-бах! -послышалось вновь.

-Ах-ах-ах... -уже злорадствующе откликнулось местное эхо.

Я поднялся и уже необтряхиваясь упрямо зашагал к вражескому сейфу сельскохозяйственного назначения. Идти было легко и приятно. Ведь осколки просвистели мимо. Поэтому дышалось всей грудью. Но улыбавшемуся Наместникову я всё-таки пригрозил... ведь на войне случается всякое.

Проклятый шкаф стоял на своём прежнем месте. Правда, в его дверце зияло круглое отверстие. Можно было и через эту дырку изучить содержимое упрямого ящика. Однако командиры разведгрупп спецназа также отличаются особым упорством в достижении поставленной цели. Тем более, что у меня имелся "орешек" покрепче...

На моё всевеликое счастье, гранаты РГД-5 закончились. Зато оставались ещё две эФки. В отличие от гладкой и почти круглой РГДешки у гранаты Ф-1 корпус выглядит более ребристым. Поэтому данный тип ручных гранат мне подошёл как нельзя кстати. Я нашёл кусок проволоки нужной длины и старательно прикрутил эФку к чеченскому замку. после двойной проверки я выдернул кольцо и отпустил спредохранительный рычаг.

Дальше всё шло уже по знакомому сценарию: хлопок запала, стремительный галоп, калиточка вдвух метрах, опять галоп и, наконец-то, спасительная задняя стенка шкафа... Ну, и сырая грозненская земля.

-Бух! Вз-зи-иу-у...

Это взорвалась граната и с пронзительным взвизгом разлетелись её чугунные осколки. Эхо тоже отозвалось... Но как-то неуверенно... Или же испуганно. Не знаю. Да и обращать на это своё внимание у меня не было времени. Имелись заботы и поважней. Меня интересовал злодейский шкаф... Именно кнему я и направился. ( * прим. автора: Что впрочем было неудивительным! Это после стольких-то усилий и нервных стрессов!)

Ручная осколочная граната Ф-1 разнесла не только увесистый замок. На месте уже отсутствующих ушек зияла внушительная дыра диаметром сантиметров в двадцать. причём, с рваными краями. Да ещё и загнутыми во-внутрь. Имелись повреждения и сверху. Некогда добротный навес был изрешечён как огромный дуршлаг. Другие производственные мелочи меня уже не интересовали.

-Нда! -произнёс я разочарованным тоном,едва только распахнулись обе дверцы.

внутри металлического шкафа находилось обыкновенное дачное барахло: тяпки, лопатки, железки и деревяшки с обрывками полиэтилена. Я сплюнул с величайшей досады и пошёл прочь со столь неблагодарного участка. Моё настроение можно было понять очень даже легко. Ведь столько сил и гранат было потрачено впустую.

Я вышел на улочку и посмотрел вправо. В данной части дачного массива почти все участки представляли собой лишь кое-как огороженные наделы по шесть стандартных соток каждый. Какие-либо строения отсутствовали совершенно и абсолютно. Даже дощатые туалеты имелись не на каждом участке. Видать, эти склоны совсем недавно раздали всем желающим. А может быть и заставили их взять.

Но на самом дальнем участке был хорошо виден ещё один железный ящик. После второго "шкапа", вернее, после всех приключений с РГДешками и эФкой... Мне страшно не хотелось идти в этакую даль. Ведь расстояние до третьего по счёту ящика составляло метров сто... Я выругался, сплюнул со злости и всё-таки пошёл... Моя обувь скользила по сырой глине, настроение ухудшалось с каждым шагом... Но долг командира РГСпН настойчиво гнал меня вперёд.

К моей огромной радости этот металлический ящик даже не был заперт! Ни на амбарный механизм, ни на замочек поменьше... А когда я распахнул правую дверцу и тутже левую... То моему ликованию не было конца...

Из старенького мешка торчала пара деревянных охотничьих прикладов. Оттуда же выглядывало два воронёных дула. Причём, двухствольных.

"Четыре ружбайки! -восхищённо подумалось мне. -А что там ещё?"

Я быстро вытянул мешок наружу и заглянул во-внутрь. После чего озадаченно крякнул. В мешке оказалось всего два ружья. Просто они пребывали вразобранном состоянии. Помимо двустволок я обнаружил всевозможные охотничьи припасы: порох в банках, дробь разного диаметра, пыжерубку, войлок и пустые гильзы двенадцатого калибра. На мой взгляд, улов оказался неплохим. Конечно же, четыре ружья выглядели бы куда солиднее. Но приходилось довольствоваться тем, что мне досталось само по себе.

А в шкафе ещё имелся второй мешок. В нём оказались автомобильные радиостанции, которые применялись как в каретах скорой медицинской помощи, так и в милицейских УАЗиках. Аппаратура была хоть и неновая, но вполне так добротного качества. Во всяком случае внешний вид у радиостанций был вполне приличным.

-Отлично! -сказал я вслух и огляделся по сторонам.

До чеченского села Алхазурово было рукой подать. Метров двести пятьдесят или все триста. А пологий и совершенно голый склон, ну, никак не мог предоставить мне надёжное и безопасное укрытие. Это в том случае, если донельзя огорчённые обладатели ружей и радиостанций повстречаются с разобиженным хозяином АГСа... У которого, возможно, уже точно появился друг со снайперской винтовкой... Поэтому я не стал терять время даром. А попросту взвалил на себя мешок с ружьями и побрёл обратно. Затем на мой крик примчался солдат Наместников, который тутже отправился за мешком с радиостанциями.

Дальнейшее происходило как по писанному. Я добрался до Урала. Минут через десять сюда же притопал еле живой от тяжести Наместников. Всё это добро мы загрузили в кузов грузовика, после чего стали считать наши сегодняшние трофеи. Это были станковый автоматический гранатомёт АГС-17 с двумя полными коробками и полутора десятками гранат россыпью, а также два охотничьих ружья с принадлежностями. кроме того девять автомобильных радиостанций"Лён-М" и две переносные радиостанции западного производства. Так что на базу мы возвращались с гордым чувством хорошо выполненного солдатского долга.

когда мы поднимались на крыльцо гостиницы, ко мне пристал какой-то контрик.

-Слушай, брат! - говорил он горячо и азартно. -Продай стволы! Я сам охотник! Двенадцатый калибр! По триста штук плачу за каждое... Продай!

Но я ещё крепче взялся за трофейные двустволки и решительно отказался.

-Да ты что! Нет! Это наш результат!

-Ну, продай! -продолжал настаивать заядлый охотник и возможно рыболов. -Вы себе ещё найдёте!

-Нет! - отрезал я и пошёл дальше.

стоя в дверях, я проконтролировал то, как мои подчинённые пробираются ко входу сквозь толпу курильщиков и любопытствующих зевак-военных. Но с просьбами продать уже АГС к нам никто не обращался. Уже поднимаясь по лестнице, я вновь услышал жалобно-возбуждённые возгласы того контрика-охотника. Он всё переживал об упущенной возможности обзавестись ружьями тульского завода.

-Раньше же делали так делали! - говорил он кому-то. -Не то что сейчас! У меня ещё дедовская двустволка. Так она бьёт в сто раз лучше, чем все эти новые. Тогда сталь другая была... И работу делали лучше. На совесть.

Поневоле мои шаги ускорились. Этот заядлый рыболов-охотник, видимо, сразу распознал добротное качество наших боевых трофеев. Ведь за каждую двустволку он предлагал мне по целой лейтенантской зарплате. Но он грубо просчитался!.. Ведь это был наш боевой результат. Конечный итог труда моей разведгруппы. Он хоть и достался нам без единого выстрела. Но зато с определённым риском.

"Сходи-ка в Грозный!.. Поищи-ка!.. Попробуй..."

Так думал я, шагая уже по коридору. А командир отряда при виде нас едва не потерял дар речи.

-Товарищ полковник, куда это всё? - спрашивал я у него нарочито деловым тоном. -В ваш кубрик или к нам?

Комбат посмотрел на меня своими широко распахнутыми глазами и, наконец-то, заговорил.

-А-а... Откуда?

Я кивнул головой в сторону города Грозного и селения Алхазурово:

-Это с дач! Там, где мы первые две ночи в засаде сидели!

На всеобщий шум уже сбежались и командир роты Батолин, и мои коллеги-взводники, и солдаты других групп. Что ни говори, но такая удача выпадает не каждый день. Гранатомёт собрали, чтобы он выглядел более презентабельней. Охотничьи ружья легко переламывались и звонко клацали, возвращаясь в готовое к выстрелу положение. Курки поочерёдно щёлкали. В общем, красота и ажиотаж!

По решению комбата трофеи отнесли в комнату моей группы. А на вечернем совещании произошло братское распределение. Поскольку на счету моей РГСпН уже имелся один боевой результат, то есть "добытый в бою" ствол зенитной установки ЗУ-23-2...(* прим. автора: Я тогда ещё ничего не знал об ошибке при расшифровке радиограммы. Как и О том всеобщем конфузе, который произошёл в Моздоке в присутствии начальника разведки СКВО.) Новенький гранатомёт АГС-17 записали в перечень побед Юры Денисова. А два охотничьих ружья достались Сане Пуданову. Радиостанции засчитали на мой счёт.

-Ну, что?! - спросил комбат Тарасов. - согласны?

Все командиры групп были не против. Капитан Батолин тоже. Замполит Чернов не возражал. Дежурный связист-космонавт привычно молчал в своём углу и даже не гугукал. В общем, все были довольны. В том числе И я.

*

Глава 20. ПРЕЗИДЕНТСКИЙ ДВОРЕЦ И ЕГО ОКРЕСТНОСТИ.

В январе 95-го года чеченская столица представляла собой самый настоящий слоёный пирог, в котором необъявленная война расположила по своему усмотрению как российские подразделения со всевозможной бронетехникой, так и местные отряды самообороны, дополненные разномастными наёмниками. Причём, вся эта масса сражающихся друг против друга федеральных войск РФ и "незаконных вооружённых формирований ЧРИ", как их называла газета "Красная звезда"... Воюющие стороны не стояли на одном месте. Они вели ожесточённые уличные бои, атаковали противника и захватывали вражеские здания, после чего этот самый противник контратаковал и отбивал свои прежние боевые рубежи. После короткой передышки всё происходило по тому же сценарию. И благоприятный исход отдельно взятого городского сражения порой зависел от того, ударит ли чья-то авиация точно по нужному квадрату или же нанесут ли некие миномётчики массированный удар по такому-то зданию да на эдакой-то знакомой улице.

В общем, в горящем городе Грозный небольшие бои и целые сражения не прекращались, не прерывались и не затихали. Российские мотострелковые подразделения, также как воздушно--десантные и морпеховские роты, наступали, отходили и вновь атаковали... Иногда нашу наземную, крылатую и морскую пехоту очень своевременно поддерживала бомбардировочная авиация и родная артиллерия... И тогда потери личного состава становились гораздо меньшими. А противник... Он продолжал сражаться за каждую улицу и каждый дом, каждый подъезд и каждый этаж. Чеченские боевики сопротивлялись с отчаянием обречённых на смерть воинов и с упорством желающих подороже продать свою жизнь.(*прим. автора: что тут ни говори, но отдать должное им всё-таки следует.)

Вполне естественно, что мы жадно ловили каждую свежую новость о положении дел в Грозном. Но это в годы Великой Отечественной войны дикторЛевитан зачитывал по радио горькие или радостные, но всё же достоверные сводки СовИнформБюро. А сейчас мы довольствовались теми известиями, которые передавались из одних военных уст в другие. Ну, ещё были отрывочные сообщения из "Красной звезды" и "Российской газеты". Остальные средства массовой информации были откровенно недружелюбными. Но и они доводили до нашего понимания отдельные конкретные факты, которые предварительно следовало выудить из общего мутного потока. Так что... Весточки с Грозненских фронтов всё-таки доходили до тех, комуещё предстояло вступитьвбой.

Сначала у всех на слуху был консервный завод и трамвайное депо. Затем больничный комплекс с бесконечными миномётными обстрелами и подвалами, до отказа заполненные нашими ранеными. Потом возник Нефтяной институт, представлявший для обороняющихся очень выгодный рубеж. Спустя какое-то время ожесточённое сражение развернулось за здание Совета Министров... И вот... после взятия СовМина городская битва заполыхала у высотного здания Президентского Дворца. И это было самое кровопролитное и жесточайшее боестолкновение.

Для нынешнего поколения чеченцев Президентский Дворец символизировал очень многое. И прежде всего их стремление к независимости и полной свободе. Раньше здесь располагалась официальная и единоличная власть Президента Джохара Дудаева. Затем, то есть по мере умелого нагнетания предвоенной обстановки, в этом здании была ставка Главнокомандования Чеченской Республики Ичкерия. А когда российские войска подошли к окраинам города Грозного и стали буквально вгрызаться в чеченскую линию обороны, то и Президентский Дворец превратился в самую настоящую неприступную крепость. Благо для них... Что и сама конструкция здания Дворца, и близлежащая местность лишь усиливали боевые возможности обороняющихся.

Президентский Дворец располагался хоть и всамом центре чеченской столицы, но всё-таки вокруг него имелось обширное открытое пространство. Вполне достаточное для долговременной и очень крепкой обороны. Перед фасадом Дворца находилась площадь, на которой воинственные старцы выстраивалисьв круг и с неистовым упоением плясали свой ритуальный предбоевой танец Зикр. Наверное, первый Президент Чечни Джохар Дудаев мог часами наблюдать эту картину из окна своего кабинета. Ведь с его второго этажа видно многое. Если посмотреть прямо, то перед взором каждого предстанет эта площадь, затем дорога( * прим. автора: Слева-направо или же наоборот. То есть от моста.) и вытянутое здание совета Министров. Если взглянуть по диагонали вправо, то можно заметить мост через Сунжу и небольшой музей изобразительных искусств, в котором художница Алла Дудаева представляла свои живописные полотна. Если посмотреть по диагонали влево, то там можно увидеть продольную улицу, как бы разделяющую саму площадь и остальные городские кварталы. И всё!.. Обозревать местность перед Президентским Дворцом влево или вправо более чем на 45 градусов не представлялось возможным. Поскольку кишинёвские архитекторы при проектировании этого здания решили освободить как можно больше внутреннего пространства и поэтому несущие опоры были частично вынесены за периметр высотного строения. вследствии данного конструктивного решения из фасадной стороны Президентского Дворца через равные промежутки вперёд выступали небольшие опорные стенки( * прим. автора: толщиной в 30-40 сантиметра, длиной чуть больше метра и высотой на все девять этажей.), среди которых так красиво расположились окна.

С наступлением военного положения и российских войск оконные проёмы Президентского Дворца превратились в огневые позиции чеченских боевиков. И теперь уже многочисленные защитники Ичкерии могли обозревать раскинувшуюся перед ними площадь, затем дорогу и здание СовМина. Ну, разумеется, что всё теперь оценивалось с оборонительной точки зрения. Сектор огневого поражения был не очень-то и большим: влево на 45 градусов и вправо на столько же. Расстояние до здания Совета Министров составляло метров 300-350. справа протекала река Сунжа, которая более чем надёжно прикрывала правый фланг обороны Дворца. слева протянулись городские кварталы из пятиэтажных домов ещё сталинской постройки. сзади находился крепкий чеченский тыл с железобетонными зданиями и ведущими от них подземными коммуникациями, то есть скрытыми путями подхода подкреплений и снабжения всем необходимым.

Словом, Президентский Дворец был отлично подготовлен к длительной осаде и ожесточённой обороне. Каждое окно было превращено в долговременную огневую точку. А таких ДОТов, да ещё и на каждом этаже, да и в девятиэтажном здании!.. Таких долговременных огневых точек у оборонявшихся чеченцев было предостаточно. Особенно это было заметно на фасадной части здания, выходящего как раз на эту площадь и на Совет Министров. Именно с этого направления дудаевцы ожидали основной удар российских войск. И именно здесь они закрепились с особой серьёзностью.

Ну, естественно... Военное командование России не стало ломать свою умную голову в поисках обходных манёвров или каких-нибудь других тактических приёмов. Как в страшные годы Великой Отечественной войны, так и в нынешнее время... Наша пехота пошла и побежала в атаку... Ну, естественно- прямо в лоб. Ведь уже было "успешно" захвачено здание чеченского Совета Министров. Теперь оставалось только перебежать эту площадь, да и ворваться в Президентский Дворец скриками "Ура!". Чтобы стремительным напором и всепоражающим огнём сокрушить эту цитадель сепаратизма, терроризма и распроклятой дудаевщины.

Однако всё обернулось очередной мясорубкой. Наши 18-19-20-летние солдаты под личным командованием молодых взводников бросались в новую атаку... И падали, падали, падали... Сражённые автоматным, пулемётным, снайперским и гранатомётным огнём. И обороняющиеся дудаевцы убивали, убивали, убивали своих врагов... Наших солдат и офицеров. Ведь всё происходило именно так, как и было запланировано. Чеченские боевики ожидали атаки только спереди. Штабные генералы России их не разочаровали. Наши солдаты и младшие командиры послушно бежали в лобовую атаку на девятиэтажное здание Президентского Дворца... а из каждого окна по ним стреляли, стреляли, стреляли. Перезаряжали магазины и вновь стреляли, стреляли, стреляли.

И очередная лобовая атака захлёбывалась кровью. Убитые солдаты лежали неподвижными и скрюченными фигурками. Наши раненые оставались на этой Президентской площади... И дожидались своей смерти. потому что эвакуировать их с этого открытого пространства было невозможно. и раненые солдаты России умирали, умирали, умирали.

А в это же самое время обороняющие Дворец дудаевцы в радостном возбуждении обменивались ободряющими криками... прославляя не только Бога на небе, но и земных своих благодетелей - российских генералов, которые с тупой монотонностью посылают новых солдат на верную гибель. И вновь снаряжались автоматные и снайперские магазины... И опять заполнялись пулемётные и гранатомётные ленты. Президентский Дворец готовился к очередной атаке... И опять от здания Совмина... И через эту же площадь.

Наконец-то военное командование России разрешило применение артиллерии и авиации. Ведь ранее "наши" генералы страшно боялись как информационной волны "возмущённой мировой общественности", а значит и последующего их увольнения в отставку. Президент-то России тоже бывает горяч и крут!.. Поскольку по всевозможным телевизионным каналам очень уж часто демонстрировали кадры из глубоких подвалов Президентского Дворца Джохара Дудаева. Там были хорошо видны не только отдыхающие боевики, но и пожилые женщины славянской наружности. Это показывали российских матерей, которые приехали в Чечню в поисках своих сыновей. Ведь дудаевская пропаганда не сидела сложа руки, а очень активно использовала все открытые и тайные возможности по психологическому воздействию как на солдат срочной службы, так и на остальное население России. И перед началом боевых действий, и в ходе разгоревшейся войны чеченские агитаторы-пропагандисты призывали наших бойцов сдаваться в плен. Дескать, только таким образом вы сможете остаться в живых. А когда за вами приедут ваши родители, то мы всех отпустим по вашим домам.

Увы, но кто-то поверил этим обещаниям. Не последнюю роль, причём, довольно-таки зловещую, сыграли некоторые российские правозащитники, которые лично ходили по позициям федеральных войск и открыто призывали наших солдат сдаваться в гуманный чеченский плен. А те, кто доверился щедрым посулам и нехитрым обещаниям... Они, вероятно, успели пожалеть об этом своём опрометчивом поступке. Ведь находясь в плену, они были в полном распоряжении боевиков, которые в отличие от агитаторов им ничего не обещали. Поэтому наших солдат использовали как разменную карту. Ведь живых бойцов можно было обменять на живых дудаевцев, попавших в российский плен. А трупы наших убитых... Тела расстрелянных пленных тоже годились для обмена на погибших боевиков.

А родители солдат, которые рискнули приехать в Чечню за своими "пленёнными" сыновьями... Они тоже досыта хлебнули военного горя. И эти пожилые отцы да матери оказывались самыми настоящими заложниками. Как правило, чеченские боевики торжественно обещали родителям разыскать и вернуть их дорогих детей. Причём, клялись дудаевцы перед телекамерами иностранных и российских журналистов. А когда репортёры со свежеотснятым материалом исчезали, тогда и уточнялись кое-какие детали. Например... Что ваших пленных сыновей мы обязательно разыщем и вам лично в руки возвратим... Но как только стихнут боевые действия. Этого недолго осталось ждать. А пока это не произошло,побудьте-ка вы вот в этом подвале... Сюда мы и приведём ваших сыновей!.. Подождите нас здесь!..

И придавленные горем матери безропотно шли в любой подвал или иное помещение того здания Грозного, на которое могли совершить авианалёт российские же бомбардировщики. Или же ожидался удар нашей артиллерии. Когда эти женщины оказывались в нужном месте, туда в срочном порядке приглашались телевизионные журналисты, которые добросовестно снимали душещипательную "картинку": как наши русские матери вместе с чеченскими боевиками обсуждают в подвале такого-то здания животрепещущие подробности предстоящего возвращения своих пленённых сыновей. Сенсационный репортаж тутже шёл в прямой эфир и штабные генералы начинали озадаченно скрести свои лысеющие затылки. Ведь перед ними возникал недвусмысленный выбор: либо разрешить авианалёт-артудар по зданию, в подвале которого находятся российские матери... Либо же втихаря отдать приказ готовить новую атаку на это самое здание. причём, силами всё тех же российских солдат, у которых тоже имеются свои родимые мамы, папы, сёстры и братья... И этим бойцам тоже хочется остаться в живых в данной мясорубке. А их отправляют опять атаковать здание без соответствующей авиационной или артиллерийской подготовки.

А телевизор всё работал, показывая уже новый сюжет... Похожее подвальное помещение, с встревоженными женскими лицами в тусклом свете... Поэтому генералы выбирали второй вариант. Ведь погибшие солдаты не смогут пожаловаться всему миру, глядя в чёрный объектив телекамеры.Мёртвые солдаты будут лежать и молчать. А вот сидящие в подвалах женщины... Они молчать не станут. И в страшном испуге выскажут всё!.. Ну, разумеется, прямо в "случайно" оказавшиеся поблизости телевизионные камеры.

Именно таким вот образом и замыкался этот адский круг информационно-пропагандистской войны.И прямым результатом удачливых действий чеченских агитаторов, приблудных правозащитников-провокаторов, продажных журналистов и доверившихся им женщин...Прямым и страшным результатом этого становились сотни и сотни тел российских солдат... Тоже чьих-то сыновей и братьев.

Такая же ситуация сложилась у Президентского Дворца. В плохо освещённых подвалах находились матери-женщины-заложницы. Рядом с ними улыбались "миролюбиво настроенные" боевики. А снаружи шли в очередную атаку "злобные" солдаты и лейтенанты федеральных войск. И всё это снималось на телекамеры и почти мгновенно пересылалось в центральные офисы телекомпаний. Не столько зарубежных, а сколько российских... Причём, и государственных телеканалов.

Но затем в косноязыких телеэфирах стала доминировать другая картинка - множество трупов наших российских солдат, лежащих на площади перед Президентским Дворцом. И тогда чаша весов склонилась в иную сторону. Ведь товарищам генералам теперь могло "влететь" за их непрофессионализм. Вновь возникала угроза неминуемой отставки. Поэтому и прозвучал боевой приказ о применении авиации да артиллерии.

Но бомбо-штурмовые удары и артиллерийские налёты помогли нашим войскам лишь частично. Во-первых: в отдельно стоящее здание очень трудно попасть с первого захода. во-вторых: у чеченцев имелись средства противовоздушной обороны, которые они успешно использовали на первых порах. В-третьих: подкорректированные артиллерийские снаряды разрывались на верхних этажах, что привело только к пожарам. В-четвёртых: обороняющиеся сконцентрировались на нижних этажах. И в пятых: во время массированных бомбёжек или артобстрелов чеченцы скрывались в подвальных помещениях.

Наиболее важным последствием применения артиллерии и авиации стало то, что после артналётов и авиаударов возникли многочисленные пожары. Огонь бушевал не только на верхних этажах президентского Дворца. Сплошное море пламени охватило расположенные поблизости здания, в которых ранее размещались огневые точки боевиков. Когда огонь стих, вместо многоэтажных домов сталинской постройки остались стоять лишь кирпичные стены. Да И то... кое-где обрушившиеся.В качестве межэтажных перекрытий в этих домах были использованы стальные балки. А поскольку крепившиеся на них деревянные перекрытия сгорели в огне пожара, то внутри уцелевших кирпичных периметров оставались лишь обгоревшие балки. Ну, разумеется... Что занимать здесь оборону было совершенно невозможно. поэтому чеченские боевики оставили эти здания.

Да. Они ушли из близлежащих домов. Но дудаевцы переместились в Президентский Дворец, некогда построенный из стекла и бетона. Поэтому обороняющиеся возвращались на полностью выгоревшие этажи и вновь занимали там огневые рубежи. Теперь они опасались только артналётов и авиаударов. Но в случае необходимости боевики попросту спускалисьв свои недосягаемые для бомб и снарядов подвальные помещения. Там они отдыхали и набирались новых сил. Туда же в ходе боёв эвакуировали раненые, которых затем по подземным ходам перетаскивали в тыл. В обратном направлении, то естьв сторону Дворца по этим же скрытым коммуникациям поставлялось оружие и боеприпасы, продовольствие и медикаменты, вода и свежее подкрепление. Подземелье стало для них настоящим спасением. Там они жили и отдыхали, готовили пищу и ели. А наверх чеченцы поднимались, чтобы в новом бою убивать своих врагов и умереть самим. ведь потери несли все. Кто-то больше, а кто-то поменьше.

Несмотря ни на что, сражение за Президентский Дворец продолжалось. Днём и ночью, утром и вечером, в полной темноте и в зареве пожаров, при свете зимнего дня и в промозглом предрассветном тумане. Война шла в любых условиях. Никого при этом не жалея.

Наша обыкновенная пехота окончательно выбилась из сил, без устали атакуя один и тотже Президентский Дворец. Поэтому они уступили свои позиции другим нашим подразделениям. А ведь им на замену пришли морские пехотинцы. Они также попытались было взять Дворец одним яростным штурмом. Но чеченцы очень вовремя повылазили из своих подвалов и дали морпехам жесточайший отпор. История повторялась.

И вдруг наши авиационные военачальники вспомнили про то, что у них на вооружении (Уже столько-то лет!) находятся самые настоящие бетонобойные бомбы. которые-то и были специально предназначены для того, чтобы беспрепятственно проникать глубоко под землю и разрываться непосредственно там, где они и прекратят своё движение вниз. Ведь именно такими бомбами и собирались советские авиаконструкторы уничтожать подземные ракетные базы и бункеры с боеприпасами, тайные вражеские города и всякие там засекреченные объекты.

И вот когда в подвалах Президентского Дворца разорвалась первая бетонобойная бомба... которая без особых усилий пробилась вниз сквозь девять верхних этажей... Когда вслед за первой сдетонировала уже и вторая бетонобойная "сестричка". Вот тогда-то обороняющие Дворец дудаевцы поняли, что дело пахнет керосином. ( * прим. автора: Во всяком случае так подумали те боевики, кому посчастливилось уцелеть в подвалах после неизбежного динамического удара.)

И тут началась новая атака на Президентский дворец. Под прикрытием автоматно-пулемётного огня, открытого с верхних этажей СовМина, морские пехотинцы ринулись вперёд. Засевшие в других зданиях чеченцы попытались было открыть стрельбу на поражение, но их позиции находились не так близко... Одно ведь дело, когда боевики вели огонь из тех домов, что стояли сбоку площади. И совсем другое, находясь в зданиях позади Дворца. Так что защитники чеченской независимости не смогли создать плотный и смертоносный огонь. Да и свежее подкрепление не успело пробраться во Дворец по подземным ходам сообщений.

Так военная Удача улыбнулась нашим доблестным морпехам. Они с минимальными потерями проскочили площадь и через оконные проёмы ворвались на первый этаж Президентского Дворца. И страшно удивились, не встретив здесь ни одного живого боевика. Но когда из тёмных подвалов всё же послышались какие-то подозрительные звуки, то вниз полетели ручные гранаты. После серии взрывов и в подвальных помещениях наступила долгая-предолгая тишина.

И сразу же в освобождённый от боевиков Президентский Дворец были направлены дополнительные силы морской пехоты. Чтобы закрепиться на отвоёванных позициях и успешно отбить возможные контратаки дудаевцев. А над разбомблённой крышей Президентского Дворца... Ну, как и было заведено нашими дедами да прадедами... Там уже развевались наши флаги. Ну, разумеется... Это был бело-сине-красный стяг России и боевое знамя Военно-Морского Флота РФ.

Так закончилось сражение за главный опорный пункт чеченских боевиков! То есть самая настоящая битва за девятиэтажный символ независимости Чеченской Республики Ичкерия. Этот бесконечный и кровопролитный бой за Президентский Дворец... Эта яростная и беспощадная схватка сторонников отделения гордой Чечни от имперской России и их противников, которые всей своей ратью ратовали за целостность нашей Российской Федерации.

Через несколько дней наши войска пошли в дальнейшее наступление. Оно проходило более-менее успешно. Чеченские боевики берегли свои силы и почти без боя сдали несколько следующих зданий, находившихся позади Президентского Дворца. А когда и мы собрались в те края, то дудаевцев отогнали ещё на несколько кварталов дальше.

-Так что... - говорил ротный Батолин, садясь в кабину Урала. -Там сейчас вроде бы тихо. Мы быстро! Туда и обратно!

-Ну... - произнёс комбат Тарасов нам на прощанье. -смотрите там в-оба! Ясно?

Ротный уже уселся на своё коронное место посерёдке, оставив справа место для меня.

-Так точно! - ответил я и захлопнул за собой дверцу.

Водитель запустил двигатель и мы медленно вырулили направо. В кузове нашего Урала находилось четверо моих бойцов. Причём одним из них был молодой солдат Шатульский, который когда-то проживал в городе Грозный.

Минут через десять мы въехали на городскую окраину, где расположились высотные здания. Некоторые из них были покрыты густой копотью от недавних пожаров. В других высотках зияли пробоины, как мне показалось, от танковых снарядов. Ведь обычная артиллерия врядли сможет выстрелить почти по горизонтальной траектории. А тут и дыра получилась достаточно аккуратная, и разлетевшиеся осколки выбили в окружающей штукатурке довольно-таки симпатичный рисунок.

-Вот здесь был консервный завод!

Это целеуказание выдал солдат Шатульский, слегка высунув голову из правого окошка в брезентовом тенте. Он добросовестно выполнял свои обязанности внештатного проводника и очень своевременно предупредил нас о приближении интересующих нас объектов. Как оказалось, наш Урал уже очень близко подъехал к некогда консервному заводу и поэтому сразу же принял вправо, остановившись на обочине.

-Во-он! - разведчик Шатун ткнул рукой в нужном направлении.

Мы посмотрели вправо... Но ничего такого особенного там не увидали. Какие-то полуразрушенные стены, обвалившиеся крыши... В общем, развалины...

-А где трамвайное депо? - прокричал Батолин.

Проводник-экскурсовод Шатульский помолчал, оценивая окружающую обстановку, а потом честно нам признался:

-Уже проехали...

-Понятно. - ухмыльнулся Серёга. -Наверное, это было там, где мы рельсы проезжали.

Логика у ротного была железная. Наверное, потому -то капитан Батолин являлся командиром нашего подразделения специального назначения. И мне до его уровня анализа было ещё расти и расти.

Пока я невольно размышлял над своими дальнейшими перспективами карьерного роста, наш Урал домчался до конца улицы и повернул вправо. Уже было видно , что по мере приближения к центру города разрушения становились всё сильнее. Скажем так, более масштабнее. И мы смотрели по сторонам, стараясь не пропустить ни одной мало-мальски интересной детали.

Вот под балконом первого этажа, который нависал сверху наподобии своеобразного козырька... Под этим балконом настороженно притаилась БМД-1. Спереди и по обоим бортам она была защищена наспех выложенными стеночками из кирпичей и кусков бетона. Причём, наполовину присыпанными землёй. Скорей всего, таким вот нехитрым образом десантники пытались прикрыть свою легкобронированную БМДешку как от всепрожигающей кумулятивной струи РПГ, так и от разнокалиберных пуль.

-Наблюдают. - сказал командир роты с явным удовлетворением.

-А то! - согласился с ним я. -И правильно делают!

Сейчас стоял ясный зимний день. Но боевую бдительность следовало соблюдатьв любую погоду и ежеминутно. Что десантники и делали. Самих солдат ВДВ мы не увидели. Но рядом с замаскированной БМД-единичкой был сооружён своеобразный ДЗОТ, в узких бойницах которого я заметил какое-то движение.

А наш грузовик продолжал своё медленное движение по разбитым улицам полуразрушенного Грозного.

-Смотри-смотри! - Батолин толкнул меня локтём. -Броник!

Я повернул голову вправо. Там на парапете какой-то площадки висел обычный армейский бронежилет. Не очень новый и не совсем чистый. С тёмным пятном снизу. Даже можно сказать, очень уж потрёпанный.

-Санитары сняли. - предположил я. -Ну, чтобы лишний груз не тащить.

Об остальном можно было только догадываться. сняли ли санитары этот бронежилет ещё с живого солдата. Или же с его мёртвого тела. В обоих случаях этот броник ему уже не был нужен. А потому... Этот бронежилет попросту перебросили на ближайший парапет. Он ограждал небольшую площадку, примыкавшую к высотному зданию. И я сразу же оценил всё с военной точки зрения. Ведь данная площадка располагалась на высоте около двух метров и на неё вёл широкий пандус. Причём, с таким же ограждением, за которым можно было перемещаться в полусогнутом положении.

"Может быть именно за этим парапетом он и пытался укрыться.-думал я. -Наверняка так оно и было. Солдат по пандусу пробрался наверх... Прячась от пуль за парапетом. Там с ним что-то и произошло. Раз бронежилет остался здесь. Уже не нужный. Интересно было бы узнать: остался он живым или нет?"

Но война хранила свои тайны и разгадать ихбыло оченьтрудно. Практически невозможно. Ну, разве что при встрече снепосредственнымиучастниками произошедших здесь событий. Если они, конечно же, осталисьв живых. Ведь все стены тутбыли покрыты многочисленными пулевыми отметинами. Как бы тут ни разворачивались боестолкновения, но они происходили без нас. Я смотрел на эти безмолвные следы недавней войны и думал... Старательно анализируя и запоминая.

А наш грузовик уже свернул влево и теперь мы ехали по какому-то бульвару. Между двух асфальтовых дорог тут имелся пешеходный тротуар, по обоим сторонам которого когда-то был газон с деревьями и кустами. Сейчас здесь чернела лишь голая и местами взрыхленная земля. А ещё мы наблюдали страшно изувеченный асфальт.От скамеек остались какие-то обломки. Кустарник отсутствовал почти начисто, ощетинившись короткими обрубочками прутьев. Как будто эти кусты пытался подрезать под корень сильно пьяный садовник. Который потом страшно разозлился и на другие насаждения. Поскольку деревья тоже были сильно посечены осколками и пулями.

-Ой-ёй-ёй! -запричитал в ужасе гид Шатульский. -Тут раньше такие магазины были! Шикарные!

А теперь здесь не наблюдалось ничего хорошего. Двух и трёхэтажные дома, возвышавшиеся что слева, что справа... От них оставались только густо выщербленные стены... Крыши отсутствовали. Какая-либо внутренняя обстановка тоже.

-Ты смотри! - крикнул я Шатульскому. -Где тут больничный комплекс?

-скоро будет! -отвечал боец. -С левой стороны! Прямо перед Нефтяным институтом.

Он так говорил, как будто мы здесь отличненько знали то, где же именно расположился этот институт нефтяной промышленности. Но Шатун нас не подвёл и точно указал на Больничный комплекс.

-Да-а. -произнёс Батолин, оглядывая руины по левому борту.

Тут когда-то стояли одноэтажные здания. В которых, судя по всему, и располагался этот десятый Больничный комплекс.

-Здесь наши и стояли. - сказал ротный. -А духи были через дорогу.

На мой наиобъективнейший взгляд расстояние между нашими солдатами и чеченскими боевиками здесь составляло метров пятьдесят. Если не меньше. Ну, как раз на ширину этого бульвара. То есть от правых домов до левых.

-А вот и Нефтяной институт! - прокричал Шатульский, указывая рукой на здание прямо по нашему курсу.

Вообще-то наша дорога и упиралась в этот институт. От которого также оставались лишь полуразрушенные стены.

-куда теперь? - спросил Батолин.

-вправо! - ответил Шатун. -Дворец там!

Так мы повернули в указанном направлении.

-Блин... -проворчал я. -Ну, прямо как в Сталинграде.

Мне ещё ни разу не доводилось видеть городские кварталы, одним махом выгоревшие дотла. Как и городской парк, от которого осталисьтолько расщеплённые стволы и обрубки столбов освещения. Как и городских улиц, заваленных битым кирпичом и всевозможным мусором. И не только им.

-Притормози-ка! -приказал водителю Батолин.

Наш грузовик остановился в десятке метров от корпуса сгоревшей БМПешки. Как раз со стороны отсутствующих дверей десантного отделения. Башни не было тоже... А рядом стояло трое солдат-мотострелков и один командир. Не залезая во-внутрь, двое пехотинцев что-то разгребали на полу десанта.

-Что они там ищут? - спросил я, глядя на дотла выгоревшую БМП.-Там же ничего...

Я не договорил. Один солдат ухватился обеими руками за какой-то предмет и стал тащить его на себя. Вскоре мы увидали длинную железяку, напоминавшую проржавевшую трубу с непонятным наростом на конце.

-Это же... - спохватился я и сразу же замолчал, поняв всё.

-СВДешка. -мрачно сказал ротный Батолин.-Сгоревшая.

Я уже догадался об этом. Ведь по особенному пламегасителю, длинному стволу и широкому магазину можно было спокойно опознать бывшую снайперскую винтовку Драгунова. которую на наших глазах вытянули из всего того, что сейчас находилось внутри сгоревшей боевой машины пехоты.

-А вон ещё! - произнёс командир нашей роты и шумно вздохнул.-Автоматы.

Действительно... Рядом с БМПешкой лежали три или даже четыре ржавые железки. которые совсем ещё недавно были автоматами Калашникова АК-74. Но их деревянные приклады и пластмассовые накладки уничтожил беспощадный огонь. И теперь грязновато-коричневые штуковины лишь своими контурами напоминали некогда боевое оружие.

Мы продолжали смотреть. К этим автоматам только что доложили снайперку. А пехота по-прежнему тыкала и тыкала шомполами в то непонятное, что покрывало пол десантного отделения.

Однако и на нас обратили внимание.

-Эй! проезжайте! - крикнул нам мотострелецкий командир. -Что встали?

Он смотрел на нас безо всякой злости или хотя бы раздражения. Голос у него был усталым и почти равнодушным. А мы продолжали оставаться на своём месте.

-Ну-у... - прокричал пехотный начальник.

Глядя на странноватое выражение его лица, мне подумалось, что ещё чуть-чуть... И он начнёт орать, ругаться матом, плакать и сстрелять. Причём, одновременно.

-поехали! - предложил я ротному.

Не дожидаясь команды, наш водитель завёл мотор и мы тронулись дальше. И всё же нам пришлось объехать эту сгоревшую броню.

-а то... Встали... Над душой!

Эти хриплые фразы произнёс всё тот же мотострелковый командир. Он смотрел на нас заблестевшими глазами... Пока мы не миновали и корпус БМП, и его самого, и остальных бойцов-пехотинцев.

-Как будто в могиле роются. -проворчал капитан Батолин.

А ведь так оно и было на самом деле. Врядли бы солдаты выскочили из своих десантных отделений без автоматов и снайперской винтовки. Кому-то удалось это сделать, а кому-то нет. Вернее, живые бойцы покинули свою подбитую БМПешку. Иначе сгоревших автоматов было б побольше. А контуженные или тяжелораненые остались внутри десанта... Возможно, там они и погибли... Окончательно. Сгорев вместе со своим оружием.

"А может быть их тела выбросило наружу? -подумал я, развивая данную ситуацию дальше. -Ну, когда взорвался боезапас! Ударной волной сорвало башню и обе двери десантных отделений. А заодно и их тела наружу вытолкнуло. Очень даже может быть... А эти теперь здесь роются! Хотя... Они же не случайно набрели на эту БМПешку! Скорей всего эта броня была из ихнего подразделения. Потому-то пехота так тщательно ищет остатки стволов. Чтобы списать их по сохранившимся номерам. А этот капитан или старлей... Как будто сам контуженный... Нда-а-а... Жалеет..."

Мы медленно ехали дальше. Водитель аккуратно объезжал рваные куски железа и неразорвавшиеся боеприпасы. Мины, кумулятивные гранаты, снаряды... Да и лежащие на дороге кучи битого кирпича представляли собой серьёзную преграду для колёс нашего Урала. Пару раз мы остановились, чтобы пропустить идущую нам навстречу бронетехнику.

-А вот и Дворец! - прокричал Шатун.

Наш грузовик выехал на площадь, повернул влево и остановился. Едва я спрыгнул на асфальт, как услыхал знакомые хлопки бесшумных выстрелов и жужжание отрикошетивших пуль. Но эти выстрелы не представляли для нас никакой опасности. Это баловалась пехотная разведка.

-Охренели что ли? - начал было возмущаться капитан Батолин. - Стрелять по Дворцу средь бела дня! Люди же ходят!

-А им пофигу! - усмехнулся я.-Они по банкам стреляют.

В нескольких десятках метров от нас забавлялась наша пехота. Трое солдат сидели на крыльце здания Совета Министров и преспокойненько стреляла из АКМа с ПБСом по обгорелым консервным банкам, выстроенным в один ряд на крыше чёрного от пожара Жигулёнка. Судя по их громким голосам, бойцы-мотострелки не были пьяны. Просто так они прикалывались. Стреляли по банкам, не обращая никакого внимания на редких гражданских прохожих и наше командирское присутствие. Конечно же, мы могли сейчас на них прикрикнуть. Ну, чтобы они прекратили заниматься небезопасной ерундой. Но глядя на их грязные руки, небритые лица и обтрёпанную форму... Что в лишний раз доказывало то, что эти пехотинцы являются здесь далеко не случайными людьми... Что они тут успели повидать всякое-перевсякое... В общем, мы не стали этого делать. То есть не попытались приструнить этих разгильдяев и хулиганов.

Вместо этого мы попросту подошли кним поближе. стрельба бесшумными патронами прекратилась сама по себе.

-Ребята, а вы откуда? - спросил я.

-Отсюда! -пошутил один из них.

Он даже показал своим большим пальцем, ткнув им через плечо в здание СовМина. Видимо, тамони и проживали.

-Понятно. - произнёс капитан Батолин. -А в Президентском Дворце сейчас кто-нибудь есть?

-Не-а. -ответил другой боец с АКМом в руках.

Как мы разглядывали этих троих пехотинцев, так и они смотрели на нас с неменьшим интересом. Возможно, им ещё не доводилось видеть горное обмундирование и нагрудники. Ведь для магазинов у них сейчас имелись только кургузые подсумки. Правда, с обоих боков. Поэтому мы с минуту болтали про нагрудники, в которых автоматные магазины размещаются более удобно, нежели в стандартных подсумках.

Но потом капитан Батолин вновь поинтересовался насчёт главной цели нашей поездки.

-А как можно пройти во Дворец? Чтобы посмотреть его?

-Да идите и смотрите! - простодушно заявил обладатель АКМа с ПБСом. -Только там уже ничего нету...

Это известиенас ничуть не смутило и мы стали уточнять болеенасущныевещи.

-А растяжки от гранат? Или мины? Как там с ними?

Эти пехотинцы были из разведроты и потому относились к нам с предельной прямотой.

-Да нету их там ни_уя! Неразорвавшиеся снаряды есть. А мин мы не ставили. Туда теперь как в музей ходят.

Они даже подсказали нам то, как же лучше пройти в здание ПрезидентскогоДворца. А напоследок пообещали не стрелять. Пока мы будем ходить по этому Дворцу. Ведь он располагался сразу за сгоревшим Жигулёнком...

На всякий случай, ну, чтобы не рисковать понапрасну своими нижними конечностями, вышагивая по этой напичканной "игрушками" площади... Мы окликнули персонального водителя и он подъехал к нам на Урале. Мы сели в кабину и двинулись вперёд. Не доехав до моста через Сунжу метров пятьдесят, наш грузовик повернул вправо и остановился.

-Гля-а! - произнёс я.

Слева была видна огромная воронка, почти что доверху заполненная людскими телами. В ней лежали трупы гражданских лиц. Возможно среди них были и убитые боевики. Но дудаевцев я не заметил. В воронке были женщины и мужчины. Детских тел я тоже не увидал.

Зато один труп показался мне знакомым и я вспомнил этого старика. Его как-то показывали по первому телеканалу. Этот старый житель города Грозного сидел ссутулившись на скамейке.

"Да ведь на этой самой площади! Точно! Вот она!.."

Я оглянулся по сторонам и тутже нашёл эту самую скамейку. Теперь она была пуста и разбита. А несколько недель назад, когда я смотрел теленовости, и скамья была цела, и этот старик был жив. Он тогда сидел здесь одинокий и никому уже ненужный. А голос за кадром говорил отом, что российская авиация разбомбила дом этого грозненца, что теперь ему некуда пойти, что он пришёл сюда к Президентскому Дворцу... потому что не знает, что же ему сейчас делать. И самым главным в том телесюжете было то, что отчётливо слышался свист шальных пуль и глухие разрывы. В то время бои шли ещё на дальних подступах к Президентскому Дворцу.

Но судя по его позе, старика убило почти сразу после съёмки. Ведь в сидячем положении его тела изменился только наклон головы. Будучи живым он сидел ссутулившись и чуть наклонив свою голову вперёд... И умирал он на этой же скамейке. Всё также сидя. И только запрокинув седую голову назад. Так он и умер. А потом его застывшее тело подняли и бросили в эту воронку. То есть уже поверх других жителей Грозного. И этот русский старик теперь лежал на спине, устремив в серое небо мёртвый взгляд своих выцветших синих глаз. Холодный ветер изредка трепал редкие седые волосы и узкую бородку клинышком... А из полуоткрытого старческого рта будто вылетал один и тотже вопрос, обращённый не только к Господу Богу, но и ко всем нам...

"Зачто же это всё?.. За что, люди?.. Зачто?"

Другие жители Грозного, которые находились в своей братской воронке... Все эти невинные жертвы необъявленной войны лежали в разных позах... Но все они молчали... Уже будучи не в силах задать всем нам этот один-единственный вопрос...

-За что?

Промолчали и мы. И попросту поехали дальше. потому что лично я... В общем... потому что!

Слева медленно проплыл художественный музей, в который угодило несколько снарядов. И вот мыподъехали к правому торцу Дворца. Именно отсюда и было удобнее всего проникнуть в здание.

-Ишь ты! -сказал капитан Батолин. -Танк!

Сразу за Президентским Дворцом притаился танк Т-72. Видимо, в моменты атаки он выезжал из-за здания и вёл огонь прямой наводкой. Орудие долбило по СовМину, уничтожая наши огневые точки. А курсовой пулемёт поливал свинцом бегущих в атаку солдат и их командиров. Но в один хороший день этот засадный танк был подбит. То ли наши артиллеристы постарались на славу, то ли лётчики. Кто бы это ни был, но вражеский танк оказался выведен из строя. А значит крупно повезло всем нашим воинам. Поскольку эта "семьдесят двойка" навсегда замерла под задней стенкой Президентского Дворца.

Я не удержался и быстро взобрался на танковую башню. Моё военное любопытство сейчас требовало и требовало самой достоверной информации. Ведь я ещё ни разу не видел боевой танк изнутри. Да ещё и почти современный Т-72. Но заглянув в распахнутый люк, я был несколько разочарован.

-Тут же тесно! -заявил я. -И как они умещаются в своей башне?!

Всё внутреннее пространство танковой башни было напичкано всевозможными приборами. Я опознал только окуляр оптического прицела и сидение. Всё остальное мне было совершенно незнакомо. Тогда как в башне БМПешки я ориентировался довольно-таки легко. Но сейчас я находился над командирским люком современного боевого танка и меня разбирала жгучая досада. Поскольку отчётливо понял то, что на мало-мальски нормальное освоение танковой техники потребуется не неделя и даже не две...

-Ладно! -проворчал я и полез вниз. -может быть потом... Как-нибудь разберёмся.

Во всяком случае я очень хорошо знал то, как же следует бороться с этими стальными монстрами: начиная с обычной плащ-палатки и заканчивая кумулятивной гранатой ПГ-7... Не говоря уж про элементарные "мухи" и накидные заряды.

А капитан Батолин уже заждался меня, стоя на подоконнике одного-единственного окна, расположенного в широком торце Президентского Дворца.

-Ну, что?! - спросил он и шагнул внутрь. -Пошли чтоль?!

И мы проследовали за ним. Сначала запрыгнули на подоконник, а затем по сбежали в длинный коридор. Изнутри к оконному проёму была сделана своеобразная насыпь из земли, щебня и битого кирпича. Наверное, для удобства. Чтобы желающие выскочить наружу могли быстро вбежать на подоконник. Ну, и для того стрелка, который занимал здесь огневую позицию.

Я ещё раз оглянулся назад и вошёл в первую попавшуюся комнату. Все стены в ней были в пулевых пробоинах и осколочных выбоинах. Я подошёл к окну, чтобы лично убедиться в том, насколько хороший был здесь обзор. И в самом-то деле!.. Вправо и влево стрелять было трудновато. Зато площадь и зданиеСовМина находились передо мной как на ладони. Я вздохнул, ещё раз пожалев нашу пехоту... Потом пошёл дальше.

Две соседние комнаты были в аналогичном состоянии. Те же стены в сплошных дырочках и выбоинах. Тот же густой слой известковой пыли и цементного налёта. И гильзы, гильзы, гильзы.

Я шёл по коридору дальше, пока не увидел его. Он лежал прямо под левой стенкой и издалека я принял этот труп за мужской. Ноподойдя поближе выяснилось, что это была женщина. Определить её возраст мне не представилось возможным, поскольку всё тело было покрыто густым слоем серой пыли. Из-за этого известково-цементного налёта эта женщина выглядела однообразно-серой. И только лишь в её лице чернели маленькие дырочки входных пулевых отверстий... Ихбыло околодесятка.

"Пять сорок пять. -подумал я, стараясь понять всё то, что здесь произошло. -Кто же это такая? И за что её убили? И как?"

Перед своей смертью, то есть за несколько секунд до длинной автоматной очереди прямо в еёлицо... В этот момент женщина дико кричала. И пули убили её именно в этот миг. Поэтому на сером женском лице навечно застыл её дикий предсмертный крик. Пули искрошили передние зубы и покрыли чёрными оспинками щёки, нос и лоб... Даже во внутреннем уголке левого глаза имелось маленькое отверстие... Но это выражение ужасающей боли и истошного женского вопля... Всё это отпечаталось на её лице.

Я скользнул взглядом по небольшому женскому телу, как мне показалось, одетому в толстый и облегающий лыжный костюм.Сразу же обратили на себя внимание её руки. Они были вытянуты вниз... Женские руки находились по бокам тела. И тем не менее они в своём последнем движении неистово стремились вниз. Так они были вытянуты.

Да и само женское тело казалось натянутым как струна. Даже пальцы на босых ногах были вытянуты так, как это делают балерины. Я посмотрел повыше и невольно вздрогнул. Тот предмет, который я поначалу принял за упавший сверху обломок...

"Бож-же мой! Да это жедеревянный черенок! От большой лопаты! И они загнали его..."

Меня охватил самый настоящий шок. Ведь я понял всё, что здесь произошло. Какие-то нелюди посадили эту несчастную женщину на длинный черенок... Или же силой вогнали деревянный кол прямо в её чрево. Причём, через её лоно... Из которого рождается всякая человеческая жизнь...

"Эти изверги загнали черенок так... Что наружу осталось торчать сантиметров двадцать... И от страшной боли она кричала... В этот момент её иубили!.. Длинной очередью... калибра пять сорок пять. Наши? ведь у духов в основном семь шестьдесят два. Тогда зачто? Или ненаши?.. Может быть это заложница из числа солдатских матерей?.. Так кто же она по национальности?.. Приезжая русская мать или местная чеченка?.. И за что они её?.. Зачто?"

Я долго смотрел на её лицо, пытаясь определить национальную принадлежность погибшей. Но это мне не удавалось понять. Слишком густым был слой пыли. Слишком казалось изуродованным пулями лицо. И слишком больно ей было перед смертью... Ведь жуткая гримаса ужаса исказила страданиями всё её лицо.

Длинные волосы погибшей тоже хранили тайну. Если бы они были сплетены в восточную косу,то тогда я мог с уверенностью констатировать её чеченское происхождение. Ну, или хотя бы кавказское. Однако волосы этой женщины были распущеными.

Затем я попытался разгадать эту загадку по пропорциям её тела. Но и тут всё оказалось среднестатистическим. Рост этой женщины составлял около 160-165 сантиметров. Длина рук иног тоже...

"Так! - подумал я с какой-то неясной тревогой.-А это что такое? Складки свитера на груди?.. Или?.. "

Сначала подозрение вызвали две небольшие складочки на уровне груди. Я быстро оглядел запястья и лодыжки, пытаясь различить там срезы одежды. Но этой грани не наблюдалось. Я было решил, что густой слой пыли покрыл её тело так, что уже скрыты все тонкие детали... Тут я постарался разглядеть пояс с резинкой, который обычно бывает на лыжных штанах... И опять мне мешала эта пыль... Я не выдержал и дотронулся носком своего ботинка до женского бока... Как раз в том самом месте, где и должен проходить пояс...

Дальнейшее произошло почтиодновременно. Носокботинка коснулся женскоготела и я с ужасом понял, что это был не толстый лыжный костюм, а припухлая кожа. Мой взгляд инстинктивно метнулся в низ её живота и я отчётливо увидал там небольшую ямочку.

"Да это же пупок! Она же совсем голая! И там!.. Около торчащего черенка!.. Это же волосы!.."

Менякак будто ударило электрическим разрядом. Я стремительно отскочил от мёртвого женскоготела. Инстинктивно я даже затопал своим ботинком, словно стараясь стряхнуть с него последние частички пыли, которые попали с этого трупа. Затем я развернулся и быстро зашагал прочь.

Слева я увидел лестничный марш и не раздумывая пошёл на второй этаж. Там я прошёлся по нескольким комнатам, не находятам ничего интересного. Затем я наткнулся на капитана Батолина...

-Смотри! - произнёс он с довольной улыбкой. -Это кабинет самого генералаДудаева! Видишь какие тут кресла?! кожаные!

Я машинально осмотрелся по сторонам и заметил, что здесь действительно всё шикарно. После всех боёв и артобстрелов, после бомбёжек и лобовых атак... после всего этого кошмара в служебном кабинете Президента Чечни Джохара Дудаева всё сохранилось почти в первозданном виде. Если не считать пулевых отметин в стенах и густого слоя серой пыли.

Почти не сговариваясь, мы уселисьв широченные кожаные кресла.

-Были б они чуток поменьше... - мечтательно произнёс командир роты. -Можно было бы эти креслица экспроприировать. Одно подарили бы комбату. А второе я поставил бы в своей каптёрке!

-Ну, да. - согласился я. -Только они слишком широкие. Бойцы тащить замучатся. А у него и стол шикарный!

-Ага! -ответил ротный. -Только он неразборный. И как они всё это сюда втащили? Через окна что ли?

Мы немного помолчали, наслаждаясь сладостным моментом победителей... Хоть и косвенных, но всё-таки победителей... Затем я вспомнил ту женщину...

-Ты внизу труп видел? - спросил я своего командира. -Там женщина...

-Да ну?! -удивился ротный. -Я издалека посмотрел на этот труп... И наверх пошёл. а что там с ней?

меня опять передёрнуло.

-Убили. - сказал я. -Сначала раздели полностью. Потом ещё живую посадили на кол. Начеренок большой лопаты.Она кричала... И они выпустили длинную очередь. прямо в её лицо.

Командир роты молча выслушал моиотрывистые объяснения, а потом коротко выдал своё ответное отношение ко всему произошедшему.

-вот суки!.. Их бы так!

Мы опять замолчали. Но непрошло и десятка секунд, как капитан Батолин решительно поднялся из массивного кресла.

-Пойду, посмотрю! - сказал он, направляясь вниз.

А я остался на втором этаже. Мне почему-то не хотелось прямосейчас идти на этот первый этаж. Я прошёлся по близлежащим комнатам, стараясь запомнить всё увиденное... Возможно для того, чтобы новые впечатления побыстрей заслонили ту картину... Которую я недавно наблюдал с особой тщательностью, даже инее подозреваяо надвигающемся ужасе.

Так я дошёл до следующего лестничного пролёта. Понему я спустился вниз. И тут я увидел в коридоре большущую авиабомбу. Она преспокойненько лежала на бетонном полу, не внушая никакой тревоги. В длину этот боеприпас достигал почти что человеческого роста. А в диаметре - чуть больше полуметра. Бомба лежала на боку как новенькая. Словно это вовсе не она пробила девять верхних этажей... Словно её осторожно внесли сюда на руках, да так иоставили.

Я осторожно обошёл неразорвавшуюся бомбу, внимательно осматривая её со всех сторон. Она выглядела совершенно неповреждённой и только в носовой части имелась небольшая вмятина. Я вновь обошёл бомбу и обследовал её со стороны стабилизатора. По моим предположениям именно здесь, то есть где-то в хвостовой части, должен располагаться взрыватель. Я, конечно же, и не собирался обезвреживать этот неразорвавшийся боеприпас, поскольку выкручивать взрыватель из несдетонировавшей авиабомбы... На это безумие мог согласиться только сумасшедший... Или же полный дилетант в военном деле. Просто мне было интересно узнать, где же именно располагается взрыватель этой махины.

Но я так и необнаружил этот механизм с детонатором. Тут рядом было кое-что поинтереснее. А именно- отсутствующая плита перекрытия. Ведь неразорвавшаяся авиабомба лежала в самом холле Президентского Дворца. И в пареметров от данного боеприпаса зияла огромная прямоугольная дыра. Когда-то здесь была обыкновенная бетонная плита. Но откуда-то сверху прилетела бетонобойная бомба... Наверняка, точно такая же как и эта "дура"... И в подвальном помещении Дворца произошёл мощный взрыв. И одна из бетонных плит просто-напросто исчезла. Как я ни старался, но мне не удалось обнаружить остатки этой плиты ни внизу, то есть в подвале, ни на первом этаже.

Затем меня заинтересовал сам подвал. естественно, что он был тёмным и пугающе жутким. У меня имелся с собой электрический фонарик. Но мой инстинкт самосохранения быстренько подсказал мне то, что и батареи в фонаре почти разрядились, и верёвок у нас сейчас нет, и лестниц тоже...

-И вообще!.. - сказал напоследок голос инстинкта самосохранения. -Ну, его на фиг!.. Этот подвал!

Я вздохнул и мысленно с ним согласился. Ведь на сегодняшний день на нашу долю уже выпало столько переживаний и нервных стрессов, что этого было достаточно-предостаточно. С этими благостными мыслями я направился к ближайшему выходу, то есть к противоположному торцу здания, где и выбрался наружу. Внимательно глядя себе под ноги, я обошёл Дворец с задней стороны. Тут валялось несколько металлических прилавков или столов, которые обычно используются в общепитовских столовых. Я обогнул и их, после чего оказался в зоне прямой видимости. Вернее, я уже мог наблюдать как подбитый танк Т-72, так и наш грузовик Урал. И остаток пути прошёл без лишних неприятностей, казусов или оплошностей.

Обратно мы ехали молча. Я прокручивал в своих мыслях всё то, что мне довелось сегодня увидеть. И чей-то бронежилет на парапете, и сгоревшую БМПешку, и странноватый взгляд пехотного командира, и забавляющихся разведчиков, и труп знакомого мне старика, и подбитый нашими вражеский танк Т-72, и эту неразорвавшуюся авиабомбу, и личный кабинет чеченского Президента... Но чаще всего в моей памяти появлялось мёртвое тело женщины, лежавшее на бетонном полу дудаевского Дворца. Мы так и не смогли определить её национальность... Как, впрочем, и то, славянка это была или же представительница восточных народов. Но кем бы ни была эта убитая женщина... Она являлась чьей-то дочерью и чьей-то сестрой, чьей-то женой и, самое главное, чьей-то матерью...

"А ведь учёные утверждают, что все люди планеты Земля являются оченьдальними родственниками. А если исходить из Божьих заповедей, то и подавно. Ведь согласно этому все люди произошли от Адама и Евы... Как тут ни рассуждай, но всемы являемся ближними или очень дальними родственниками..."

И тут получилось так, что эту несчастную женщину сначала догола раздели, затем посадили на длинный черенок и только потом убили длинной очередью, выпущенной прямо в её лицо. Причём, когда она дико кричала от страшной боли. И всё это зверство сотворили двуногие твари, которые когда-то были милыми мальчиками, потом угловатыми подростками, затем застенчивыми юношами и, наконец-то, взрослыми мужчинами... А спустя какое-то время они оказались на этой войне, которая и лишила их прежнего человеческого облика. Так эти сильные мужчины превратились в безжалостных извергов. В двуногое отребье рода человеческого.

И к этим нелюдям уже становилось бессмысленным обращать тот короткий вопрос... "За что?" Эти выродки всё равно бы его не поняли. Если они ещё живы... Ведь потерявшие человеческий облик живут очень недолго. Война пожирает их прежде всех остальных. И это ужезакон.

Этот страшный вопрос "Зачто?" всё ещё рвался в серое небо из полуоткрытого рта мёртвого старика с запрокинутой головой. Этот прямой вопрос был последним в сознании умиравших в Чечне солдат. Этот недоумённый вопрос застыл на мёртвых устах погибших мирных жителей. Этот немой вопрос сквозил во взглядах тяжелораненых, постепенно уходящих в небытие уже с госпитальных коек.

"За что?"

И этот безжалостный беспощадный вопрос был адресован именно нам. Всё ещё живым соотечественникам и согражданам, товарищам и просто знакомым, коллегам по работе и незнакомым прохожим, очень уж отдалённым нашим родственникам и самым близким людям...

"За что?" -спрашивали они все.

Этот вопрос доносился, доносится и ещё долго будет доноситься до нашего всеобщего сознания. Этот жуткий вопрос задавали, задают и ещё будут задавать те, кого уже нет рядом с нами.Они лежат в братских и отдельных могилах. Их наспех закидали землёй или попросту сложили в ближайшую воронку. Они уже мёртвыми корчились в огне пожара или тихонечко лежали на своём бетонном полу. Это их теларазмеренно покачивались на носилках похоронной команды или же тряслись мелкой дрожью при взлётах-посадках.

"За что?"

И на этот безжалостно-беспощадный вопрос следовало дать такой же безжалостный и беспощадный ответ.

"За то, что мы живём в самой богатой стране мира! За то, что нашими недрами, землями, лесами и реками стремятся завладеть безжалостные чужеродцы!.. За то, что мы по-прежнему являемся слишком простодушными и чересчур доверчивыми!.. За то, что мы промолчали и допустили к власти в своей стране своих же скрытых врагов!.. За то, что мы позволили втянуть себя в эту проклятую войну!.. За то, что мы всё это беспрекословно терпим и безропотно молчим!.. За то, что мы боимся сказать хоть одно-единственное слово супротив своего начальства!.. За то, что мы покорно ждём своей очереди на эту бойню!.. За то, что мы - это мы!.. За то, что мы боимся, не хотим и совершенно не стремимся что-либо изменитьв свою пользу!"

Вот так. И никак иначе!.. Каков был вопрос, таким оказался и ответ. Да только вот спрашивали мёртвые... А отвечал им лишь я один. Возможно, кто-то ещё знает этот ответ. Но что-то их не видно и не слышно.

А жаль!.. Оченьжаль.

*

Глава 21. ГОСТИ, ВЕСТОЧКИ И ГОСТИНЦЫ С БОЛЬШОЙ ЗЕМЛИ.

-Подъём! -скомандовал я, едва только взглянув на часы. -Живо! На завтрак опоздаете!

Мы проспали. Причём, очень сильно. Почти на час дольше запланированного времени подъёма. Я приказал дневальному-часовому на входе разбудить меня в 8.45. Ведь мы вернулисьс засады около четырёх утра. Но эти пудановские ротозеи что-то перепутали и растолкали меня на час позже. А ведь завтрак начинался в девять утра.

-Живей одеваемся! - поторапливал я своих всё ещё полусонных подчинённых. -Пехота всё сожрёт и вам не оставит!

Однако данный стимул оказался не таким впечатляющим.

-Оставит... -пробормотал рядовой Иванов. -Там повар... Хороший.

-Хор-роший! - передразнил его Винтер.-Знаем мы его!

Разведчик Винт уже стоял почти одетый, застёгивая пуговицы. Он спал с краю и поэтому ему было значительно легче. А вот другие солдаты всё ещё пребывали в дремлющем состоянии. Они хоть и повылазили из своих спальников, но очень уж медленно натягивали на себя обмундирование. Причём, продолжая сидеть на своих местах... В общем, картина была знакомая. И с двухъярусных нар они сползали только в самый последний момент. Когда им требовалось обуться.

Я всё это видел уже не раз и поэтому особо так не усердствовал в отдании поторапливающих команд. ведь в нашей комнатушке с площадью около двадцати квадратных метров сейчас проживало восемнадцать человек: шестнадцать бойцов-разведчиков плюс их командир, а ещё водитель нашего третьего Урала. По этой причине всем нам было иногда тесновато. И всё же не обидно.

Это мне было вольготней. Ведь я спал-почивал хоть и в спальнике, но зато на отдельной тахте. Правда, прямо на листах ДВП, но с ватным военным матрасом. И своё обмундирование я складывал на трофейное кресло, позаимствованное во временное пользование у директора того многострадального института. Ну, рядом с которым мы отрабатывали свои тактические штучки-дрючки. Словом, я мог одеваться не спеша и с непременным командирским достоинством.

Это в других разведгруппах всё обстояло по-иному. Денисовские разведчики обитали в библиотеке, кое-как обустроившись на шаткой конструкции из книжных стеллажей и необрезных досок. Пудановские архаровцы соорудили для себя одну сплошную лежанку, предоставив своему командиру возможность одиноко ютиться в дальнем углу. То есть фактически в ногах, стало быть, со всеми источающимися "благовониями". Командирский кубрик был, пожалуй, самым благоустроенным жилым помещением. Но ведь в нём располагалось всё наше отрядное главнокомандование, дополненное сверхзасекреченным связистом-космонавтом.

Ну, а жилая комната моей первой разведгруппы была самой уютной и наиболее тёплой. Я не относил себя к эгоистически настроенным ура-патриотам, но ведь только у нас солдаты-срочники могли спокойненько посидеть в удобном кресле, да ещё и напротив горячей печки. Я уж не говорю про вольготные чаепития, которые здесь устраивали мои подчинённые. Ведь на нашей буржуйке можно было всегда вскипятить котелок воды и без лишней опаски засыпать в него один-два пакетика армейского чая.( * прим. автора: Засыпатьв один котелок три пакетика - это было чистым расточительством. Поэтому варить чифирь Я не разрешал.)

А сегодня меня разбудили с часовым опозданием и поэтому личный состав торопился на свой завтрак, как пожилые пожарные на тушение пламени высшей степени сложности.

-Ну, и чего вы там столпились у входа? - поторапливал я их. -Опоздаете... Ведь...

А бойцы, которые вроде бы скопились перед выходом, вдруг стали прижиматься к стенкам, словно пропуская кого-то в нашу комнату... Причём, с большим таким уважением... И спустя пару секунд Я не поверил своим глазам.

В нашу скромную военную обитель будничным шагом вошёл ни кто иной как начальник разведки Северо-Кавказского военного округа. Если б сюда сейчас проник командир Абхазского батальона Шамиль Басаев, то моё удивление было бы гораздо меньшим. Ведь от этих зловредных чеченских боевиков можно ожидать чего угодно... А тут...

-Группа! - начал было командовать я. -Смирн...

-Вольно-вольно! - произнёс генерал Чернобоков, пару раз взмахнув рукой в успокаивающем жесте. - Занимайтесь по плану.

Однако я уже нахлобучил насвою голову камуфлированную кепку и даже поднёс правую руку к её козырьку...

-Товарищ генерал! -бодрым голосом рапортовал я. -Первая группа первой роты...

-Да я же сказал... -прервал меня начальникразведки. -Вольно-вольно! Занимайтесь...

Я быстро опустил руку:

-Есть, товарищгенерал!

Затем я принялся шустро застёгивать все оставшиеся пуговицы на своей горной куртке. И спустя несколько секунд мой внешний вид стал вполне так соответствовать общепринятым уставным правилам ношения военной формы одежды.

А тем временем наш самый непосредственный и, пожалуй, наиглавнейший военачальник обошёл угол солдатских нар и остановился посреди комнаты. Он стоял лицомк окну, но оказавшееся позади него креслотак и не сел.

-Ну, как тут у вас дела? - спросил товарищ генерал, медленно оглядывая нашу комнату.

Начальник посмотрел мне прямо в глаза. Я своего взгляда в сторону не отвёл. Стыдиться мнебыло нечего. И боятьсятоже.

-Нормально, товарищ генерал! -доложил я. -Только вот проспали мы сегодня! Вернулисьс засады в четыре утра, а дневальный разбудил... Слишком поздно! Поэтому...

Я хотел было объяснить, что мои бойцы просто не успели навести здесь порядок... Но, как оказалось, такие бытовые мелочи товарища генерала вовсе не интересовали. Он лишь мельком глянул на нары, где валялись несвёрнутые спальные мешки вперемешку с бушлатами, шапками и даже портянками. Слава Богу, что боеприпасов там не наблюдалось. Как и оружия, которое солдаты всегда носили с собой.

Зато на левый угол нашей комнаты товарищ генерал обратил всё своё внимание. И это было, в общем-то, неудивительно. В правом углу стояла моя военная тахта, надкоторой висела полка сбатареями и зарядными устройствами. А вот напротив...

-А это что? - спросил меня генерал Чернобоков.

В левом углу находился добротный канцелярский стол, на котором было два АГСа и парочка охотничьихружей. Причём, наш гранатомёт пребывал в боеготовом состоянии. Ну, чтобы в случае внезапного нападения боевиков мы смогли быстренько выставить АГС-17 в окно, чтобы поливать прорвавшихся духов от всей нашей души... А вот второй, то есть трофейный АГС-17 находился в разобранном состоянии. То есть его тело находилось отдельно от станка.

-Это наш результат! - пояснил я. -АГС в сборе - это наш. То есть полученный на складе. А второй АГС-семнадцать - это трофейный. Оба ружья - тоже трофейные. Обнаружены моей группой в ходе досмотра местности.

-Молодцы! - похвалил нас Чернобоков. -А где же крышка?

Наш боевой военачальник сразу же заметилто, что на трофейном гранатомёте отсутствует крышкалентоприёмника.

-Мы его таким взяли! - доложил я. -Они его уже подготовили к стрельбе. То есть собирались вечером обстрелять милицейский блок-пост. Но мы нашли этот АГС. Днём, то есть после обеда. А крышки не было. Наверняка, они её с собой прихватили. Её же легко можно установить.

-Понятно-понятно. - отозвался товарищ генерал. -А коробки тоже трофейные?

Я тоже посмотрел под стол, где находились две полные коробки с торчащими из них концами снаряжённых гранатамилент.

-Так точно! - доложил я. -Обе коробки были рядом. Вернее, одна уже была пристёгнута к АГСу. Вторая - запасная. И штук пятнадцать гранат лежало без ленты.

-Отлично-отлично... - произнёс генерал Чернобоков с заметным чувством удовлетворения.

Он ещё раз окинул взглядом всё наше трофейное богатство, затем выглянул в окошко и только потом развернулся к выходу. Это был хороший знак. Значит,ничего плохого товарищ генерал у нас не обнаружил. Скорей наоборот... Однако рано я радовался... Ох, как рано!

Уже перед тем как выйти в коридор начальник разведки покосился на наш второй стол, который располагался в диаметрально противоположном углу... То есть около входа... Когда товарищ генерал входил в нашу комнату, мои ушлые бойцы своими телами загородили этот стол. Но зато теперь... Когда личныйсостав быстренько смылся в направлении полевой кухни... Когда наш начальник разведки шёл к выходу... Теперь-то он мог видеть всё!..

Увы, но на этом столе было самое настоящее безобразие. То есть солдатские котелки с недоедённым супом и раскисшим хлебом, бойцовские подкотельники с остатками каши, трёх литровая банка с недопитым чаем из пехотно-полевой кухни... Заскорузлые портянки валялись снизу. Полнейший антураж дополняли чьи-то синие трусы, заброшенные в этот угол то ли за ненадобностью, то ли по причине повышенной нестерильности, то ли из-за чрезмернойвшивости. Увы, увы, увы...

Пока я покрывался красной краской командирского стыда, Ведь именно моя персона несёт ответственность за всё, что происходит в подчинённой мнеразведгруппе... Пока я собирался сдухом, чтобы выдать хоть какие-то объяснения по поводу всего этого безобразия... Пока я вбирал в себя воздух... Товарищ генерал уже ушёл. И было уже слишком поздно что-либо делать или говорить.

Я чертыхнулся и уселся на свою кровать. Идти на доразведку обстановки сейчас было слишком рано, поэтому мне ничего не оставалось делать как заняться приготовлением чая. Я налил в котелок воды, установил его на печку, поближе к трубе... Затем наколол лучины и разжёг в буржуйке огонь... Теперь следовало подождать минут десять-пятнадцать...

На входе послышались чьи-то шаги. Это вернулись мои разгильдяи, то есть самые безответственные солдаты всей нашей Российской Армии. Причём, возвратились они не солоно хлебавши. Пехота слопала всё и даже попросила добавки. Так что на войска спецназа нехватило ни каши, ни чая. Ну, разве что две буханки хлеба и немного масла.

Но эти продовольственные проблемы сейчас являлись исключительно их личной головной болью. Точнее говоря, их кишечно-желудочным спазмом. Во мне уже пробудился древнеримский оратор Цицерон и мы оба принялисьраспекать нерадивых солдат... Ну, практически никоимобразом не утруждаясь подбором всевозможных эпитетов и красочных сравнений...

-Так и сяк вашу мать! - сказали мы с Цицероном. -Вы что?!.. Совсем уже оборзели?! Один-единственный раз к нам пришёл товарищ генерал, всё осмотрел, всем остался доволен... Особенно трофейным оружием... А вот тут!.. Что здесь такое творится?! А-а?.. Я вас спрашиваю!

Однако мои голодные бойцы упорно хранили угрюмое молчанье и ввязываться в спор с самим товарищем Цицероном, ну, никакне желали.

-Я вам сколько раз говорил? - допытывался уже один товарищ лейтенант. -Чтобы всегда за собой убирали!.. Поели-попили и остатки выбросили! А вы?!.. Генерал посмотрел на этот стол и чуть было...

Я запнулся, так и не подобрав красочного выражения... Цицерон тоже смолчал. Видимо, с нашими товарищами генералами ему ещё не доводилось ни встречаться, ни общаться, ни тем более диспутировать... Если такое, конечно же, возможно...

-А тут чего только нету! - продолжал возмущаться я. -И суп с плавающим хлебом, и каша заплесневелая, и буханки... Окаменевшие... Бронебойные! А внизу?! Трусы, портянки...

Тут я несколько выдохся... И целую минуту молча смотрел на то, как мои сообразительные солдаты без лишних слов похватали котелки, подкотельники и всё остальное ужасное многообразие... Да и умчались по-одиночке прочь. Ну, разумеется!.. Чтобы забежать в соседние выгоревшие комнаты и повыбрасывать всё наружу сквозь оконные да балконные проёмы.

Когда достопочтенная публика вновь собралась перед слегка отдохнувшим оратором, то она стала молча слушать завершающую часть блестящего выступления...

-Если я ещё раз увижу здесь остатки хлеба или пищи!.. - со внезапно накатившей яростью предупреждаля.-То вы будете каждое утро наматывать круги по взлётке!.. Ясно?! По три километра утром и три километра вечером! Причём, с оружием и носимым боекомплектом!.. Понятно?! И хлеба будете получать ровно по сто двадцатьпять грамм!.. Как в блокадном Ленинграде!.. Чтобы уважать его!.. И неразбрасывать где попало!.. Вместе с трусами и портянками!

Я перевёл свой командирский дух и посчитал выступление законченным. Однако, как оказалось, моё красноречиевсё-таки пробилось всамые глубины солдатского сознания...

Ну, естественно... В спор вступил солдат Винтер. Вернее, он взвился!.. Наподобие ясного сокола дав синее небо...

-Да как вы смеете так говорить, товарищ лейтенант!?- заявил мне разведчик Винт. -У меня бабушка - блокадница!.. Она до сих пор плачет!.. Когда слышит про эти "стодвадцать пятьграмм"!.. А вы!?

Тут я несколько осёкся... Возможно в пылу своего выступления мне довелось чуточку перегнуть палку?!.. Невзначай обидев легкоранимые солдатские души... Но прокрутив в мозгу свою недавнюю фразу, я всё понял правильно... Поскольку никакой крамолы или же кощунства в моих словах не присутствовало. А потому следовало выдать очень адекватную оценку происходящему.

-Слушай сюда, Андрей Викторович! - заявил я.-Если бы твоя бабушка своими собственными глазами увидала то, как вы тут относитесь к хлебу!?.. Как он киснет во вчерашнем борще, как валяется где попало!.. Вместе с остатками каши и вонючими вашими портянками!.. А также трусами!.. То твоя бабушка сама бы вам задала такую вздрючку!.. Чтобы научить вас бережному отношению к хлебу и другим продуктам! Ясно?!.. А то будешь ты тут меня своей бабушкой попрекать!.. Я тоже голодал!.. И знаю, что это такое... Ишь ты!..

Тут внашу комнату вошёл командир роты Батолин. Он услышал мои крайние слова и поэтому сразу же поинтересовался моим далёким прошлым.

-И где это ты голодал? - спросил Серёга.

Он с улыбкой уселсяв кресло и протянул руки кпечке. Я посмотрел н аличный состав, который продолжал наводить порядок, но скрывать мне было нечего...

-Где-где... -ответил я поспокойнее. -В общаге студенческой!.. Где же ещё?!.. Ну, и в Афгане... По своей духанке.

-Это когда молодым бойцом был? - уточнил ротный. -Тогда что ли?

-Ну, да-а... -нехотя проворчал я, а потом перевёл беседу на более интересную тему. -А что там с генералом? Чего он сюда прилетел?

Командир нашей роты оглянулся на дверь и коротко пояснил, что начальник разведки прибыл на Северный с инспекторской проверкой. Ну, чтобы лично ознакомиться с теми условиями, в которых находятся его непосредственно боевые подчинённые...

-В Грозный он, конечно же, не поедет. Там из нашей бригады сейчас никого нет. Поэтому эНэР только здесь побудет. Он там что-то с Тарасовым обсуждает.

Я выслушал слова командира роты и вздохнул. Мне сейчас было крайне досадно то, что при посещении нашей комнаты генерал Чернобоков вроде бы остался доволен... Но под самый конец его визита всю благостную картину испортил этот стол с объедками и прочей антисанитарией...

-Прикинь, блин!.. -пожаловался я. -Он зашёл к нам, полюбовался на боевые трофеи, похвалил... А когда уходил, то наткнулся на стол состатками вчерашней пищи... А ещё с портянками и солдатскими трусами!..

-И что он сказал? - спросил Серёга, откидываясьв кресле.

-Да ничего он не сказал! - ответил ему я. -Только покосился так неодобрительно. И вышел.

Как раз в этот моментмои подчинённые закончили наведение образцово-уставного порядка. Я посмотрел на аккуратно свёрнутые спальники, однообразно развешанные бронежилеты и бушлаты... А также на сверкавший чистотой тот самый стол...

-Да ладно тебе! - заявил со смехом ротный. -Раз ничего не сказал - значит всё нормально.

-Хорошо бы! - отозвался я с лёгкой надеждой. -А то... Стараешься тут, стараешься! Результаты даёшь... А из-за какой-то мелочи всё может пойти коту под хвост. Ну, разве не так?!.. Теперь ведь в нашей армии всё делается через задницу!.. Положительные стороны стараются не замечать, а какую-нибудь ерунду раздуют до неба!.. Жалко ведь!.. И себя, и людей!

На мой взгляд, я рассуждал сейчас очень даже здраво. Ведь если товарищ генерал выскажется не очень хорошо именно о моей разведгруппе, то наше батальонное командование возьмёт это под свой особый контроль и при каждом удобном или же неудобном случае станет третировать не только меня, но и моих бойцов. А чтобы наша разведгруппа вылезла из столь негативно-пристального кошмара... По другому это состояние и назвать-то будет трудно!.. Так вот!.. Чтобы наша разведгруппа вноь стала хотя бы нормальным и боеготовым подразделением, нам всем придётся очень сильно попотеть. Причём, не только в далёком Моздоке, то есть в караулах, нарядах и учебно-тренировочных занятиях... Но и непосредственно здесь!.. В чеченском городе Грозный, где боевые действия идут и днём, и ночью... Как на передке, так и в относительно ближнем тылу...

-А в лишний раз рисковать из-за каких-то котелков с недоедённой кашей... Ну, не хочется и всё тут!.. Кому охота под пули лезть?!.. Из-за плохого порядка в комнате проживания!.. Ни-ко-му!

Это нравоучение я объяснял уже непосредственно своему личному составу и он вроде бы меня понял очень даже хорошо. И даже пообещал всё время поддерживать в комнате самую изумительную чистоту.

И словно нас услышал кто-то с неба!.. В нашу комнату вошёл какой-то малознакомый мне солдат. Но в нашем спецназёрском обмундировании и снаряжении. Как оказалось, он был из нашей же 22-ой бригады, сюда прилетел в составе облётной группы, сопровождавшей начальника разведки СКВО... А сейчас этот боец принёс непосредственно в мою разведгруппу самые настоящие подарки!

-Товарищ лейтенант, это вам! - произнёс солдат, протягивая мне целлофановый пакет и поворачиваясь уже к личному составу.в - А вот это... Вам!.. Там письма есть... И записки... Разберётесь что и кому...

Мы ошарашено посмотрели сначала на этого "доброго дядю солдата", раздающего гостинцы... А потом стали разворачивать пакеты... И ведь всё сошлось!.. Боец из облётной группы нас ничуть не обманул.

А ведь я до последнего момента не верил во всё происходящее. Это к моим бойцам прилетели мамаши... Которых остановили в Моздоке. А ведь у меня... Жены уже не имелось, новой кандидатки тем более не наблюдалось... Сестра оставалась в далёком-предалёком Ростове... Так что я уже ни на что не надеялся. Но... Как оказалось, и непосредственно в Аксайском районе, то есть в стационарном пункте постоянной дислокации 22-ой бригады нашлись хорошие люди! И они стали собирать для своих родных военных гостинцы, подарки, сигареты... В общем кому что. Вся эта "гуманитарная помощь" первой же автоколонной добралась до Моздока, а поскольку кое-какой личный состав отсутствовал, то часть гостинцев отправили в Грозный вместе с начальником разведки.

Я раскрыл свой пакет и увидал два каких-то пирога, после чего опять не поверил в то, что моя сестра умудрилась собственноручно что-то испечь. Но когда я достал пироги и посмотрел на их поверхность... То сразу узнал те пироги с вареньем, которые всегда пекла моя бабушка. Она поверх слоя варенья выкладывала переплетённую решётку, собранную из тонких полосок теста. И вот теперь такие же пироги испекла моя сестра, после чего передала их вместе с другими бригадными женщинами, чтобы они всё-таки добрались до меня лично. Эти пироги проехали километров пятьсот до Моздока, а затем около часа летели на вертолёте до аэропорта Северный.

И вот они оказались в моих руках!.. Однако... Я конечно же был очень тронут столь неожиданной заботой. Но ведь я всю жизнь предпочитал есть бабушкины пироги с мясом и картошкой! А сестра, наверняка, ещё не научилась печь этот самый пирог-бялиш... С мелкорубленым мясом и кубиками картошки, луком, жиром и чёрным перцем... А ещё с ароматнейшим запахом!..

У меня от набежавших воспоминаний сразу же набежали слюнки... И чтобы не травить свою взбудораженную душу, я без особых сожалений отдал оба этих пирога с вареньем на съедение своему личному составу. Мои солдаты даже не подозревали о существоании такого лакомства как бялиш... И поэтому с большой радостью приняли мой дар.

А я ещё раз заглянул в пакет и увидалв на самом дне добрый кусок халвы. Килограмма эдак на два!.. Вот за это угощение я был готов объявить своей сестре целую кучу благодарностей, да ещё и подкреплённых какой-нибудь денежной премией. Потому что халву из семечек подсолнуха я обожал!.. Особенно с холодным молоком!.. Когда я получал зарплату, то обязательно себя баловал этим нехитрым деликатесом. Правда, в имеющихся условиях молоко отсутствоало... Но... Зато была халва...

Я уселся на свою кровать, достал свой нож и разрубил цельный кусок подсолнечного счастья на относительно равные половинки. Одну часть я опять презентовал своему горячо любимому личному составу... Который вноь не забыл сказать мне своё недружное "Спасибо!". И только после этого я принялся за утреннее чаепитие.

Тут в нашу комнату зашёл командир роты, который также не стал отказываться от моего предложения... Ведь горячего чая у меня имелся целый котелок. А халвы было около килограмма. Серёга Батолин хоть и не проспал сегодняшний завтрак, но почаёвничать любил в любой обстановке. А тем более в такой...

Сейчас вся моя группа отмечала праздник военного обжорства. Часть бойцов сидела и полулежала на нижних нарах, несколько голов свесилось с верхних "полатей", кто-то стоял рядом... И все мы дружно работали челюстями, с разной скоростью жевали, глотали и пили.

-Ого! - послышался от двери довольный голос комбата. -Неплохо вы тут устроились! Чаёк, халва, колбаска...

Ротный тутже встал с кресла, уступив место новому гостю. Я подвинулся вправо и Серёга уселся рядом. Сразу же нашлась свободная кружка, в которую налили крепкий чай...

-Харитон! - обратился я к своему солдату. -Сделай-ка нам по бутерброду!

-Да не надо... -запротестовал Тарасов, берясь за свою кружку. -Мне и чая хватит...

Однако на противоположном столе, то есть около широких лап АГСовского станка гордо возвышался почти целый батон варёной колбасы. Она вообще-то мне не принадлежала... Но я подумал, что негоже будет комбату Тарасову баловаться только голым чаем... Ну, разве что вприкуску с халвой... Она, конечно вкусная... Но гостеприимство следовало проявить вполне нормальное...

Разведчик Харитонов быстро отрезал три кружка колбаски... Правда, они оказались довольно-таки толстыми. Ведь бойцу приходилось орудовать своим личным штык-ножом...

-Большому куску рот радуется! - пошутил командир роты Батолин, принимая по-очерёдно все три бутерброда. -Вот... Спасибочки!..

Мы сидели около печки, пили горячий чай и угощались военными бутербродами. Потом черёд дошёл и до халвы... Естественно, что во ремя этой чайной церемонии мы живо обсуждали последние новости с Большой земли.

-ЭнэР остался нами доволен. - говорил комбат, осторожно прихлёбывая чай. -Особенно вашими трофеями!.. Этим АГСом и ружьями! Сказал, что мы тут работаем хорошо. Никто на нас ... Ещё не пожаловался.

-Слава Богу! - вздохнул я с облегчением. - А то тут...

-Алик всё переживает... -рассмеялся Батолин. -Что генералу не понравится его комната.

-А что такое? - спросил комбат, оглядываясь по сторонам. - У тебя тут... Лучше всех.

Я проглотил хороший кусок бутера и только потом смог кое-что прояснить... Ну, не скрывать же от Тарасова!..

-Да это сейчас!.. Порядок! А с утра... У меня бойцы оставили со вчерашнего вечера столько... Мусора... Котелки с кашей, куски хлеба...

-Носки, трусы... - со смехом добавил ротный. -Правда, отдельно от пищи!

Я выразительно посмотрел на не в меру разболтавшегося ротного...

-Да чего ты на меня смотришь! - продолжал веселиться Серёга. -Ты бы видел, как генерал ходил по тем комнатам... Денисовские... На своей "этажерке"... Пуданов со своими... Разгильдяями и хулиганами... Только в нашем кубрике ещё более-менее порядок. Космонавт успел пошуршать.

-Ну-у... -проворчал я. -Меня другие мало интересуют. Надо за своим смотреть...

Затем мы перешли к другим темам. Генерал Чернобоков сообщил Тарасову, что скоро прибудет наша замена. Причём, именно в эту же гостиницу и в наши же комнаты.

-Теперь здесь будет временная база нашей бригады. - говорил комбат. -А заменят нас денька через три... Или четыре.

-Побыстрей бы! - мечтательно вздохнул ротный. -А то... Как будто уже всю жизнь мы тут находимся!

-Ничего-ничего! - усмехнулся Тарасов. -Осталось совсем чуть-чуть! Потерпим...

Мы поболтали ещё минут с пять... Затем командир батальона и ротный отправились по своим делам.

-Ну, что?! - обратился я к своим разведчикам. -Всё слышали? Скоро обратно поедем!

Однако Мои подчинённые пребывали в каком-то непонятном мне состоянии. Волгоградские ребята выглядели несколько сконфуженно и даже растерянно. Тогда как бывшие жители города на Неве...

-Я не понял? - сказал я, решив ыяснивть всё немедленно и начистоту. -Что-то произошло? А-а? Чего молчите?

Ну, разумеется... Защищать солдатские интересы самовольно вызался некий адвокат с явно юриспруденческой фамилией. То бишь Андрей Викторович Винтер!

-Товарищ лейтенант! -заявил он мне без всяких вступлений. -Ну, как вы могли? Съели почти всю колбасу!

-Ах, вон оно в чём дело?! - рассмеялся я. -А я-то думал... Что-то у кого-то дома случилось!.. А чья была колбаска?

Мой насмешливый тон вызал новую волну праведного гнева... Но только всё у того же защитника.

-Это Соколову вама прислала! - провозгласил истину адвокат Винт. -А вы!.. Всю слопали! Как вы могли?!

Я ещё раз рассмеялся, отлично понимая всю подоплёку столь внезапного народного возмущения. Этот Винтер до сих пор не может простить мне высказыания о блокадной пайке хлеба. Потому-то он и выступает сейчас... Благо, что и повод представился более чем удобный. Но вот пулемётчик Соколов, похоже, действительно здорово расстроился... По поводу существенного уменьшения колбасной массы! Причём, почти наполовину...

"Ах, вы засранцы!.. - подумал я. - Колбаски пожалели для комбата и ротного? Вместе со мной?!"

Про то, что личный состав дружно схрумкал оба моих пирога и половину халвы... Об этом я даже и не думал. Однако неприятный инцидент следовало урегулировать немедленно.

-Так! Слушать сюда! - приказал я всем, после чего стал говоритвь гораздо мягче. -Во-первы-х: Не слопали, а съели три кусочка. Во-вторых: не всю колбасу, а только половину!.. В-третьих: по прибытию в Моздок я вам куплю столько же варёной колбасы! Устраивает?!

По моему я сделал всё правильно. Однако кое-кому этого показалось мало. Видимо, потребовались моральные дивиденды...

-Да зачем нам ваша колбаса! - заявил вконец обнаглевший Винтер. -Это пацану мама привезла! Из дому!

-Да не надо, товарищ лейтенант.

Это перебивая Винта, добавил разведчик-пулемётчик Соколов, чьи глазки всё ещё поблескивали от жалости к только что съедённому мясопродукту. И всё же бравому Соколу не хотелось подменять мамин гостинец какой-то колбаской Моздокского производства.

Но и во мне уже проснулось упрямство:

-Винтер! Сколько дней может храниться варёная колбаса?

Такой гражданско-бытовой мелочи боевой разведчик не знал.

-А сколько дней ехала мама из Ленинграда до Моздока?

Увы, но и эта информация отсутствоала.

-Так вот! - заявил я бескомпромиссным тоном. -Если б эта колбаса везлась из дома, то она давным-давно протухла! Правильно я говорю? А поскольку она ещё свежая, то значит произведена где-то поблизости!

-Да её мама покупала! - пробурчал всё тот же Винт. -Понимаете? Ма-ма!

Его настырность уже начала меня раздражать. Лично я бы никогда не стал зацикливаться на подобных мелочах. Ну, подумаешь!.. Три солдатских командира съели три кружка варёной колбасы.

-"Ленинградцы! Дети мои!" - я даже поднял

правую руку, чтобы ещё раз прорекламировать Моздокский мясокомбинат.

Но мне и тут не дали договорить. То ли их в детстве не заставляли заучиватьв наизусть это знаменитое стихотворение прославленного киргизского поэта, обратившегося в годы войны непосредственно к блокадному городу. То ли некоторые личности не желали столь близкого родства со своим командиром... То ли что-то ещё...

-Мы не ленинградцы! - громко возразил мне Винтер.

Я понял в чём же дело. Ему, видите ли, не понравилось то, каким эпитетом я их одарил.

-А кто же вы? - спросил я, чуть усмехаясь.

-Мы - питерцы! - гордо заявил всё тот же адвокат.

-Кто-кто? Пидерцы?!

Я даже чуть наклонил голову в его сторону... И даже приложил раскрытую ладонь к правому уху... Но, как оказалось, и только что произнесённой фразы было предостаточно... Представители волгоградских степей засмеялись вразнобой... Даже кто-то из жителей града на Неве не смог удержаться от полуулыбки... И, пожалуй, только один боец заскрежетал своими зубками... Но я тутже подумал, что у семейства Винтеров обязательно найдётся какой-нибудь родственник-дантист. Ну, или хотя бы стоматолог.

-Ну, ладно! - произнёс я умиротворённым тоном. -Я пошутил.

-Знаем мы ваши шуточки! - откликнулся солдат Андрей Викторович.

Но больше он не проронил ни слова. Наверное, полностью исчерпал всю свою злость.

А спустя минуту бойцы рассказывали мне все те новости, которые они узнали из писем и записок.

-Да этот придурок Вэнс во всём виноат! - возмущался Лагуткин. -Он после нашего отъезда в Моздок всем нашим родокам письма отправил!.. Мы-то не хотели их беспокоить!.. У меня же одна бабушка! И нафига ей знать, что я на войну поехал?!.. А этот!..

-Ну, и чего? - спросил я, уже предчувствуя дальнейшие действия всполошившихся родителей. -Тревогу объявили?!

В своих ожиданиях я нисколечко не обманулся...

-Они ещё там, то есть в Питере собрались в одну кучу! Созвонились, договорились и приехали всем скопом. Сначала вРостов. Но нас там уже нет! И они поехали в Моздок! Нашли этот аэродром. Пешком дошли до расположения бригады и там им говорят, что мы сейчас в Грозном! Каково, А?! Там их и начали отпаивать валерьянкой... А потом наши мамаши захотели и сюда приехать! Пришли к комбригу и потребовали машину или вертолёт!

Под всеобщий смех разведчиков рассказ о злоключениях взолновашихся родителей продолжился всё в том же духе... То есть с доброй иронией и ещё каким-то неосознанно-приятным чувством.

-Ну, а комбриг им говорит, что всё у нас тут нормально! Сидим в этом аэропорту Северный, досматриваем пассажиров... По ночам никуда не ходим... Скоро должны приехать обратно... Ну, и так далее... Наши мамаши ему поверили... И уехали обратно. Но гостинцы всё же передали.

И всё равно... Невзирая на то, что их родители уже уехали в свой далёкий город Санкт-Петербург тире Ленинград тире Питер... Не смотря на то, что мы тут невзначай съели чуть ли не полбатона варёной колбасы... И независимо от того, что мы уже успели уничтожить практически все продуктовые подарки... И всё равно... Всем нам было очень приятно и тепло. Потому что о нас помнили и беспокоились... А ещё нас ждали обратно!.. Живых и невредимых! Целых и не подстреленных!

И мы не имели никакого права подвести эти светлые ожидания!

*

Глава 22. МЕЛОЧИ ВОЕННОГО БЫТА

Моя привычка делать всё основательно и добротно, как в боевой подготовке, так и в бытовом обустройстве... Правильность моей привычки была подтверждена в ходе сегодняшнего визита товарища генерала. Ведь он очень даже хорошо отозвался о нашей комнате проживания. Даже невзирая на то, что там имелись некоторые недоработки.

Тогда как в других разведгруппах дела обстояли несколько хуже, чем в моей. И это было не злорадствующее чувсто вырвашегося вперёд конкурента и даже не притворно-участливое сожаление... Дескать, я тут совсем ни при чём, просто так оно само получилось... Лично я всегда придерживался той точки мировоззрения, что в первую очередь нужно работать самому! Причём, очень добросовестно и крайне ответственно!.. И при этом не смотреть по сторонам, чтобы не ориентироваться на всех остальных. Мало ли у кого какие есть предпочтения или же пожелания!.. Надо стремиться к самому лучшему своему достижению и желательно каждый день!..

"Во сяком случае так считаю именно я!.. А у других имеется свой жизненный опыт и свои взгляды на личное место в этом бренном мире! И ещё!.. Каждый человек отвечает именно за свои дела и персональные поступки! И нечего потом коситься по сторонам в поисках виноватого!.. То есть того, кому повезло чуток побольше. Кто как работал, так он и получил по заслугам!.. Товарищ генерал тут совершенно ни при чём!"

Так думал я, выбравшись из своей комнаты и теперь направляясь в соседние, скажем так, конкурирующие фирмы. Насколько я понял из разговоро Тарасова и ротного, начальник разведки ничего плохого в их адрес не произнёс. Но и нахваливать их было не за что!.. Что впрочем меня ничуть не удивляло. Ведь все мы прибыли в Грозный почти одновременно и при вселении в эту разгромленную гостиницу у нас имелись практически одинаковые шансы.

"Так что-о... Каждый работал на себя!"

Обойдя все комнаты нашего второго этажа, капитан Денисов выбрал для проживания двухкомнатную библиотеку.Его смышлёные бойцы по достоинству оценили мудрое решение своего командира и попытались было обустроиться там с повышенным шиком. И тем самым доказать всем, что и они не лыком шиты! То есть попросту утереть нос двум другим группам.

И ведь в их руках имелись почти что все козыри!.. Библиотека состояла из двух комнат, в которых сохранились не только высоченные стеллажи с книгами, но и кое-какая мебелишка. Правда, в идее двух тумбочек, одного стола и обшарпанного кресла. Денисовские бойцы за своё обустройство зялись очень рьяно!..И работа у них кипела... Будь здоров! Все книжки они покидали в один угол, а освободившиеся стеллажи использовали в качестве металлических подпорок для своих солдатских нар. Денисовцы без труда раздобыли доски и быстро соорудили для себя спальные места. Но стеллажей у них было не так много и нары получились четырёхэтажными. То есть на каждый спальный уровень приходилось по две стандартные книжные полки. Расчет был прост: на каждом этаже должно было проживать по четыре разведчика, что вобщем койко-место-исчислении составляло шестнадцать лежачих позиций.

Так выяснилось, что спальных мест хватило только на горячо обожаемый личный состав. Командир второй группы вздохнул и пошёл обустраиваться в смежной комнате. Там же разместились остальные трое водителей, чьи кабины оказались неприспособленными для тёплой зимней спячки. И одну-единственную печку-буржуйку поставили в той самой комнате, где и обитал товарищ командир. Ведь ему же надо было хоть как-то компенсировать свою личную обиду: бойцы позаботились прежде всего только о себе и на четырёхзвёздного капитана Денисова у них не нашлось одного места на всех их четырёх этажах.

Но жизнь опять всё расставила по своим местам. В первую же ночь шестнадцать солдат второй разведгруппы стали проклинать всё: и эту по-чеченски коварную библиотеку, и эти металлические стеллажи, и свою неосмотрительную поспешность, и даже кое-кого из начальства. Столь негативные эмоции спокойно поддавались здравому анализу и ехидно-насмешливому пониманию. Ведь расположение всех четырёх этажей оставляло желать лучшего.

Помнится, первыми тогда стали возмущаться четверо обитателей самого нижнего этажа. Мы с Пудановым проходили мимо и заглянули в гости к дяде Юре. У него было темновато, поскольку горело только две зажигалки... Да и то... С большими перерывами...

Там-то мы и наслушались всякого!..

-Бля-а... - раздавалось впотьмах откуда-то снизу. -Уж лучше бы просто на полу спать! Чем вот так... Как ёжики в одной норке!

Следующее изречение было более чем благородным. Нежели примитивное сравнение с вечно пыхтящими и колючими зверьками.

-Ох, ты! С-сука! Уд-дарился-а!

-Ай, бля-а! - выругался кто-то ещё.-Ты мне на пальцы наступил!

-Да тише вы!.. - успокаивал их третий боец. -Все успеем... Не торопитесь.

Но спать хотелось уже всем. Поэтому остальные жильцы самого нижнего яруса попросту сели на корточки и поочерёдно вползли тире протиснулись в отведённое им спальное пространство.

-Ой-ёо!.. -донеслось снизу. -И как тут можно спать?! Даже коленки упираются.

Но такие мелочи никого не испугали...

-А ты их вверх-вверх! - советовал замкомвзвод Семэн.

-Да они как раз-то вверх и упираются! - отвечали с первого этажа. -Бл-лин...

Однако на жалобные стенания первопроходцев уже никто не обращал внимания. Крепкий солдатский сон гнал всех на свои законные места. Согласно утверждённому списку!.. Постепенно на свой второй уровень пролезли следующие четверо смелых. Трудней всего оказалось обитателям третьего яруса. Чтобы они смогли успешно добраться до своих мест, их приходилось подсаживать и подталкивать снизу.

А вот четвёрка, пожелавшая всласть отоспаться на самом верхнем этаже... Эти бойцы наилегчайшей весовой категории взобрались на свой уровень без особых приключений. Правда, им пришлось карабкаться по боковине, то есть прямо по стеллажам, отчего вся конструкция нар ходила ходуном... Но под громкие вопли потревоженных соседей четверо денисовцев преспокойно долезли и удобно разместились на самом верхнем ярусе.Они-то и оказались в наиболее комфортном положении, поскольку их колени в потолок не упирались. До него оставалось ещё сантиметров пять. Или даже все десять. В темноте было трудно определиться с имеющимися габаритами...

Так все шестнадцать бойцов второй группы расположились на своих нарах. В соседней комнате на военных раскладушках улеглись товарищ командир и трое водителей. По причине отсутствия труб печка-буржуйка в эту ночь ими не топилась.

А промозглая чеченская зима ничуть не стеснялась демонстрировать своё явно недружелюбное отношение к российским военнослужащим. Видимо, боевикам удалось-таки "добазариться" со своим местным Дед Морозом... И тот тоже спустился с гор. В общем... Коварный чеченский холод проникал сквозь щели в наспех застеклённых окнах и наскоро прилаженных дверях. поэтому все шестнадцать бойцов капитана Денисова постоянно ворочались в своих спальных мешках, пытаясь согреть то один, то другой бок. Под беспрестанно ёрзающими солдатскими телами четырёхэтажные нары жалобно скрипели и каждую минуту угрожали развалиться. Командир группы и трое водителей тоже ворочались на своих местах, но добротные военные кровати упорно хранили молчание и за всю ночь не издали почти ни единого звука.

Финальная развязка наступила утром, когда окончательно рассвело и каждый боец смог посмотреть при свете дня как на себя лично, так и на своих товарищей. Да ещё и в присутствии командного состава. В первое утро туда случайно заглянул ротный Батолин, которому срочно потребовалась любая книжка. Вернее, несколько наспех вырванных страниц... Командир роты посмеялся-посмеялся, да и умчался по своим важным делам. Поскольку дощатый туалет находился далеко на улице и до него ещё нужно было благополучно добраться... Поэтому на первом утреннем представлении было всего четыре зрителя: сам Юра и трое военных шоферов.

А вот на следующее утро... То есть уже на достаточно разрекламированное второе представление бродячего цирка-шапито прибыли командиры двух других групп. Это товарищ капитан Денисов пригласил своих коллег полюбоваться столь незабываемым зрелищем. Ну, разумеется... Ни капитан Пуданов, ни лейтенант Зарипов не смогли отказаться и пришли в библиотеку очень даже вовремя.

И мы довольно-таки неплохо повеселились, наблюдая за тем, как сконфуженные денисовские бойцы пытаются выбраться из своих спальных мест. Огромная "этажерка" тряслась и кренилась, когда очередной солдатик неуклюже вылезал на свободу. Причём, почти со стопроцентным риском попросту грохнуться на пол.

Но самыми презабавными были те восемь чумазеньких физиономий, которые настороженно выглядывали с двух верхних этажей. Эти восемь "скворцов спецназа" терпеливо дожидались своего заветного часа. Ведь со столь неустойчивой конструкции, чтобы она окончательно не развалилась вместе со всеми обитателями... В относительно благополучном режиме с этих, так сказать, солдатских нар мог спускаться только один человек. Вот потому-то остальные жильцы в тревожном ожидании терпели, терпели и ещё раз терпели.

И они не просто так поджидали своей очереди на спуск!.. Ибо за долгую и холодную ночь их мочевые пузыри заполнились под самую завязку. И наивные мученики дожидались наступления светлого утра, искренне надеясь на счастливый исход.

Но не тут-то было!.. Военная судьба-злодейка выкинула с ними ещё одну "премилую" шутку-прибаутку. Окончательно выбравшийся из "скворечника" боец сразу же начинал торопиться по своим неотложным делам. Он бочком-бочком проскальзывал мимо водителей и товарищей командиров, продолжавших потешаться уже над следующим бедолагой... А поскольку внимание военачальников было приковано ко всё ещё продолжающемуся цирковому представлению, то освободившийся денисовец мчался в соседние с библиотекой полуобгоревшие апартаменты. Там имелся якобы-балкон, то есть дверной проём , выходящий прямо на улицу, да ещё и перегороженный небольшим барьерчиком. Ну, высотой чуть выше пояса. Причём, наглухо закрытым.

В общем, по замыслу архитекторов этот якобы-балкон был предназначен для того, чтобы отчаянно затосковавший по свежему воздуху человек мог отворить эту самую дверь, да и встать в полный рост в данном проёме. И, вполне возможно, даже и покурить. Однако неизвестные архитекторы совершенно не учли некоторые немаловажные детали. А именно: Что в городе Грозном начнётся война и в соседней библиотеке поселится целая разведгруппа... Что эти бойцы поленятся сколотить для себя нормальные нары и потому всю ночь будут лежать на своих местах... Что к наступлению утра у всех шестнадцати солдат окажутся переполненными их безразмерные моче-хранилища... Что бежать до ближайшего дощатого туалета они явно не захотят... Или же попросту не смогут. Ну, и так далее...

Таким вот образом... Первая "ласточка", которой еле удалось выбраться из четырёхэтажного "скворечника", причём, без видимых последствий... Она стремглав полетела в соседнюю комнату. Там, конечно же, имелись потайные углы, способные закрыть страдальца от посторонних взглядов... Но ведь этажом ниже проживали суровые дяденьки и по совместительству сотрудники контрразведывательной службы!.. Которые сразу же заподозрили бы неладное и даже оскорбительное действо, если б сверху на них начало что-то капать или того хуже литься. Поэтому единственной и ближайшей альтернативой являлся этот якобы-балкон. Именно к нему и лежал стремительный путь "первопроходца". Благо, что дорожка была протоптана ещё накануне вечером.

А в это время... Из своего двухэтажного здания стали выходить доблестные представители славного Грузинского батальона легендарной Бердской бригады спецназа. Причём, не только солдаты да контрактники, но и товарищи командиры. Как это у них было заведено вся эта масса военных сибиряков собиралась выстроиться на развод. Но ещё не все желающие вышли из здания, до построения оставалось целых несколько минут, вследствии чего долгожданная команда "Равняйсь!" ещё не прозвучала и поэтому в бердских подразделениях наблюдался разброд тире шатания. Кто-то курил, кто-то болтал языком, кто-то просто вертел своим личиком по всем сторонам света.

И практически никто из всех присутствующих не обратил своего внимания на то, что в их ближайшем тылу... То есть на балкончике второго этажа соседствующей гостиницы появился какой-то солдатик. Ну, мало ли кто вышел подышать свежим воздухом!.. Не было замечено и то, чем же именно занимались его быстрые руки-рученьки... Всяко же бывает!.. Но взметнувшаяся в небо струя!.. Она так ярко засверкала в лучах восходящего солнца, что проигнорировать её появление было попросту невозможно. Сибиряки-охотники хоть и стояли на безопасно удалённом расстоянии, но всё же кое-что подзаметили. Правда, сторонних наблюдателей было пока что всего несколько человек.

А ведь процесс уже приобрёл необратимый эффект. Не успел первый "застрельщик" скрыться с этого балкона, как на его место заступил следующий... А потом и третий... И с каждым новым фонтаном зрителей становилось всё больше и больше!.. Смекалистые бердчане тут же опознали своих ростовских коллег по спецназу и злые языки принялись выдавать остроты, шуточки, приколы...

Но круговорот солдат в природе уже набрал максимальные обороты. Пока товарищи командиры любовались акробатическими номерами в библиотеке, очередной клоун-мим выходил на балкон и с самым беззаботным видом принимался разглядывать окружающую действительность... Весь его облик выражал самую что ни на есть беспечность и даже серьёзность... Но когда из-за барьерчика начинала бить мощная наклонная струя!.. Пусть даже и направленная для маскировки вправо или влево... Всё становилось ясным и максимально очевидным. Что вызывало громкий смех среди зрителей, которых становилось всё больше и больше.

Всё вроде бы шло путём... И вдруг на входе общежития сибиряков появился представитель военного главнокомандования. Он сразу заметил то, что бОльшая часть его подчинённых вместо того, чтобы ожидать оглашения военных команд... Вся эта масса бойцов и контрактников стоит к нему спиной, направив свои взгляды на одну примечательную фигуру.

-Это что там за писающий мальчик?! - возмущённо рявкнул товарищ военачальник. - А ну! Ко мне его!

Громогласный командирский рык произвёл должный эффект. Все сибиряки мигом повернулись лицом к своему начальству.А "писающий мальчик" стремительно исчез с балкона, заодно прихватив с собой весь "фонтан".

Минуты через три на наш второй этаж примчался быстроногий гонец из Бердской бригады. Узнав от него свежие новости, военное командование трёх групп сначала возмутилось от столь безответственной лжи и клеветы... Но после короткого расследования и изучения местности... В общем, возмутительный факт был безоговорочно признан и виновные торжественно поклялись понести суровое наказание.

Были ли они наказаны или нет - об этом история как всегда умалчивает. Да и Юра хранил горделивое молчание, никак не реагируя на подначки коллег и вышестоящего начальства. Однако к вечеру второго дня в чеченской библиотеке произошли серьёзные перемены. Когда-то сваленные в угол книги теперь возвышались плотными рядами и стопками. Вместо четырёхэтажной "этажерки" отныне имелась трёхъярусная лежанка. Вот на ней-то бойцы могли даже запросто сидеть! Лишь чуть-чуть упираясь головами... Но не коленями!.. В свои верхние пределы они теперь тыкались явно поумневшими бестолковками.

А те четверо бойцов, которые потеряли свои места на нарах по причине их переоборудования... Они разместились в первой комнате, потеснив как водителей, так и причинив некоторые неудобства своему командиру. Ведь теперь Юркина кровать была придвинута к печке на слишком уж опасное расстояние. Того и гляди, мог загореться либо спальный мешок родного военачальника, либо он сам... Случайно так приблизившись во сне к пышущей жаром печке. Однако и тут имелись спасительные нюансы. Если их буржуйка топилась, то она выделяла в комнату такое количество копоти, сажи и откровенно углекислого газа!.. Что находиться в их комнате было крайне опасно для любого здоровья!

-Так и сяк эту газовую камеру! - ругался сам командир второй группы, вытирая рукавом набежавшие от дыма слёзы. -Сюда надо Чеченов сажать!.. Чтобы они рассказали всю правду-матку!

Я остановился неподалёку и подождал того момента, когда капитан Денисов обратит своё внимание на мою персону. Вернее, когда он почувстует себя более-менее нормально...

-Что? - спросил я наконец-то отдышавшегося коллегу. -Дымит?

-Не то слово! - отвечал Юра. -Она даже огонь сюда выпускает! Зар-раза этакая!

Ситуация была до боли мне знакома, поскольку моя группа столкнулась с этим Змей Горынычем в самый первый вечер.

-А вы не пробовали трубу подальше в окно выпустить? - поинтересовался я. -И загнуть её кверху?.. А то ветром весь дым к вам гонит! У меня такое было. В самом начале...

Как оказалось, всезнающие денисовские солдаты предпринимали уже все усилия... Лишь бы добиться более-менее адекватной работы печки-буржуйки. Однако она никак не желала трудиться во благо российских военнослужащих.

-А может быть эта печка трофейная? - предположил с долей иронии командир роты. -И поэтому она пакостит и пакостит! А-а? Может быть заменить её на другую?

Эта идея ротного хоть и не сразу, но всё-таки была признана правильной. Командир второй группы прокричал из коридора нужные команды... Из затянутой сплошным дымом комнаты послышались радостные крики... Затем раздался звон железных труб и позвякивание чугунной печки... И вскоре двое бойцов понеслись по коридору вместе с дымящимся драконом... То есть всё с тем же Змей Горынычем.

-Потом пойду и лично её расстреляю! - пообещал капитан Денисов. -А то столько крови выпила! И нервов сколько вымотала! Гореть не горит, а дымит... Как паровоз!

Сегодняшним утром товарищ генерал заглянул и в денисовскую обитель. НР поинтересовался, почему их печка не топится. На что Юра отвечал, что у них-де закончились дрова. А наколоть новых у них пока что нету времени.

-Говорю ему... Вот!.. Готовимся к новой засаде. -рассказывал Денисов. -А у самого глаза сонные. Еле продрал! И поначалу генеральский голос мне почудился! Ну, словно во сне!.. Открываю глазки... А он тут как тут! И спрашивает, как дела?

Мы, конечно же, посмеялись над столь необычным пробуждением командира разведгруппы... Которого разбудил его самый главный и наиболее непосредственный начальник. И Юра пришёл к тому же мнению, что если бы его растолкал никто иной как Шамилька Басайкин... То изумление капитана Денисова было бы гораздо меньшим...

-А тут - сам Чернобоков! -говорил Юра, по всей видимости ещё продолжая оставаться в том полушоковом состоянии. - Я понимаю, что генерал Рохлин тут вместе со своим В волгоградским двадцатым корпусом! Сидит по подвалам при свете коптилки! А наш-то чего?!.. Сидел бы в Моздоке и рулил бы оттуда войсками!.. Так нет же!.. Надо обязательно сюда прилететь!..

-Ну, кому-то же надо будить твоё сонное царство! - словно защищая начальника разведки, заявил командир нашей роты. - А то дрыхнете без задних ног... Да ещё и печку не топите! Вот он и прилетел вас проконтролировать!

Но, как оказалось, не только для этого. Ведь и во второйв разведгруппе служили славные представители одного города на некоей реке, в одах которой находится тот самый крейсер "Аврора". И некоторые Санкт-Петербургские мамаши прибыли в северо-осетинский Моздок, чтобы также пообщаться со своими сыночками. Однако и их поджидало явное разочарование... Молодые солдаты, то есть ленинградцы-питерцы мужского пола из числа личного состава капитана Денисова также убыли в город Грозный для выполнения поставленных боевых задач. А поскольку самые сознательные солдатские матери... Ну, чьи сыновья уже служили в разведгруппе лейтенанта З. То есть... Раз мамаши первой разведгруппы решили отправить своим сыновьям свежие продуктовые подарки, то и мамаши второй РГСпН также не захотели ударить в грязь лицом... И они тоже пошли по ближайшим ларькам, базарам да магазинам. В общем... Генерал Чернобоков привёз вкусные гостинцы и в разведгруппу Юры Денисова...

-Но они уже всё заточили! - то ли просто сказал, то ли искренне пожаловался товарищ капитан. -На завтрак же мы опоздали...

-Ну, мои-то... -начал было я, но после непродолжительных раздумий всё же не стал чересчур уж откровенничать. -Мои тоже всё слопали!

И в самом-то деле... Подумаешь, что мы за чаем ненароком так умяли три добрых куска колбаски. Причём, без явного участия Юры Денисова и Сани Пуданова. Майор Чёрный Плащ в расчет не брался, поскольку он уже с раннего утра находился на очередном вылете. То есть в новом боевом рейде по чеченской столице.

А вот в третьей разведгруппе не служило ни одного юноши, которого бы в отроческом возрасте водили всем классом то в Эрмитаж, то в Зимний, то на тот легендарный крейсер. Но Саша Пуданов по данному обстоятельству ничуть не заморачивался. Поскольку он имел свой особый взгляд на некоторые вещи... Этакий философски-пофигистический...

-Мне-то чего?! -проворчал он с лёгкой полуусмешкой. -Прислали хорошо! Не прислали - ну, и хрен с ним! Не мне же! А солдатам!

-Э-э, не скажи! - заявил я в том смысле, что ничто в мире не проходит бесследно. -Сытый и довольный солдат - это самый лучший боец!

Мы бы ещё долго диспутировали на всеозможные темы, но тут на горизонте показались те двое денисовцев, которые минут десять назад выносили вон свою дымящуюся печку. А вот теперь они тащили совершенно другую буржуйку...

-Мы её обменяли! - гордо сказал разведчик Гордеев. - Мы им свою старую отдали... А они нам эту... Новую!

Однако командир второй РГСпН был настроен крайне скептически:

-Это называется "шило на мыло"! Вы им старьё отдали, а они вам рухлядь вручили!.. Идите!.. Помучайтесь ещё!

И всё же обмен оказался довольно-таки выгодным. Повозишись с несколькими комбинациями дымовых труб, разведчики Денисова сё же добились положительного результата. И печка начала работать в нормальном режиме.

-Вот теперь здесь можно жить! - торжествуя по случаю победы над холодом, заявил солдат Табаков. -А то мучались-мучались...

-Ага! - проворчал товарищ капитан. -Вы бы ещё к самому отъезду печку наладили!.. А то осталось тут три дня... Только сейчас спохватились!

-Ничего-ничего... - говорил замкомвзод Семенченко. -Зато в следующую ходку у нас всё будет нормально с самого начала. Нары уже переделали, печку доработали.

-Осталось только туалет на этаже открыть! - буркнул кто-то из бойцов. -И тогда всё будет ништяк!

Но этим вопросом решили заняться в следующий приезд. Ведь у нас на этаже действительно имелся вполне такой обыкновенный туалет. Правда, из-за отсутствия воды и явно нетрудоспособной канализации... Словом, он не функционировал. Поэтому всем нуждающимся в основательном времяпрепровождении... Им приходилось спускаться вниз и идти к наспех сколоченному сортиру... Кстати, установленному в аккурат над открытым люком канализационного коллектора. Или же водопроводного... Эти незначительные детали уже были покрыты... Скажем так, военной тайной. С которой будут разбираться уже другие.

"Ну, уж точно не мы! У нас тут другая работа! И вообще!.. Не царское это дело!.. Не царское!"

За полчаса до наступления долгожданного обеда из каморки военного коменданта примчался быстроногий гонец тире посыльный. Скоро должна была начаться посадка на военно-транспортный Ан-двенадцать. Поэтому срочно потребовалось присутствие досмотровой подгруппы во время посадки.

Та половина моей группы, которой предстояло убыть на выполнение "боевого" заданьица... Эти солдаты стали собираться в путь-дорожку без особого энтузиазма. Поглядев на их нахмуренные и погрустневшие лица, я понял в чём же дело... Ведь на обед они уже не попадали... А вот приносить пищу в котелках...

-Ладно! -сказал я со вздохом. -Вторая половина наберёт для вас в котелки и фляжки. Но чтоб потом всё убрали!.. Лично проверю!

-Я тоже! - поддакнул издалека боец Винт. -Проверю!.. И никому спуску не дам!

Тут я спохватился. Поскольку убывающая половина группы намеревалась скрыться из моего поля зрения без только что назначенного старшего. А ведь без старшего в нашей армии... Ну, никак нельзя! Мало ли чего может произойти с бесконтрольной оравой молодых да старых!?

-Винтер! - приказал я. -Назначаешься старшим!

Он конечно же стал возмущаться... Но под негромкий смех бойцов и дружный топот солдатских сапог... Всех этих стенаний я так и не услышал.

А мы, возращаясь со своего офицерского якобы обеда... На крыльце гостиницы мы столкнулись с одним контриком, который ранее служил в нашей бригаде. То есть с Игорем Виноградовым... И после нескольких опознавательных малозначимых фраз мы поинтересовались "тем" делом...

-Мы им ещё дня три занимались! - прояснил он обстановку. - А потом это дело ментам передали!.. Ну, чтобы оно у них было... в общем, глухой номер.

Это означало только то, что этих извергов так и не нашли... А уж теперь... Вряд ли их разыщут и накажут. И страшная трагедия одной русской семьи превратиться в небольшой эпизодик... То есть чьё-то огромное горе так и останется нерасследованным. А потом эти листочки переправят в архив и о них вообще забудут...

-Мать и младшую дочку похоронили. - рассказывал Игорь. - Старшую так и не нашли. Сама она тоже не объявлялась. Отец полежал в больнице два дня... А потом тоже пропал... Может ушёл куда-то...

-Куда глаза глядят? - спросил негромко Юра Денисов. -Или к родне?

-Не знаем! -ответил Виноградов и опять заторопился по своим делам. -Ну, мужики... Мне пора! Надо съездить по одному адресу.

Мы поднялись на второй этаж и вышли на балкон, примыкавший к лестничной площадке. Отсюда нам было хорошо видно всё. Как Виноградов зобрался на свой БТР, который тутже рванул с места... Как вслед за ними по дороге вился пыльный шлейф...

А ведь в эти минуты были такие нюансы... Которые могли вызвать у нас эдакое лёгонькое чувство зависти.

-вот работа у пацанов!.. Ни тебе личного состава, ни дурных приказов и команд... Ни построений на развод или ПэХэДэ... Не надо солдат вести в баню или на приём пищи... Караулить их в казарме по ночам.

Наши общие охи и вздохи имели под собой очень твердую почву. Поскольку основывались они на долгих и вполне осмысленных обдумываниях... Но до извечно российских вопросов : "Что делать?" и "Кто виноат?"... До этого мы так и не дошли.

-Ведь каждому - своё! Не нравится - пиши рапорт и переводись в соседствующее ведомство!.. Но потом не жалуйся!..

Мы постояли на лестничном балконе, перекуривая и любуясь всё той же картиной... То есть где-то горящего, а где уже просто дымящегося Грозного. Война продолжалась.

Мы уже собрались идти в гостиницу, как с главной дороги, ведущей из города в наш аэропорт... Оттуда послышались отчаянно прерывистые сигналы автомобильного клаксона и предупредительные крики... Из Грозного сюда мчался какой-то БТР... Он нёсся вперёд, не снижая своей скорости... Водитель беспрерывно сигналил, чтобы ему срочно уступили дорогу. Находящиеся на броне мужчины тоже небездействоали... Они орали всем, кто всё ещё находился на дороге... Чтобы все освободили им путь...

-Менты что ли? - предположил я, стараясь разобрать принадлежность БТРа и его пассажиров.

-Наверно! - ответил Пуданов. - Щас... Подъедут.

Бронетранспортёр уже был виден нам очень хорошо. Ведь мы находились на высоте второго этажа. А ещё стало заметно то, что на броне лежит чьё-то тело... Человек находился позади башни и его загораживали те мужчины, которые сидели чуть впереди...

-Это, кажись, СОБРовцы! -сказал Юра. - Или Веешники! Разгрузки ихние и форма. И вот бешено несущийся БТР затормозил... Очень резко затормозил. Как раз напротив входа в местный госпиталь. Сидевшие на броне мужики тутже спрыгнули на землю. Оставшиеся сверху двое быстро передали вниз безвольно обмягшее тело... И все побежали в госпиталь, неся на руках своего тяжелораненого товарища.

-Не повезло парню! - произнёс негромко командир роты. -Успели?.. Или нет?

Мы продолжали оставаться на своём балконе. Внизу, то есть на ступенях лестницы тоже скопилось человек десять-пятнадцать... Да и у входа в госпиталь стала скапливаться разношерстная масса... Но не любопытствующих зрителей или праздных зевак. А тех людей, которым не была безразлична участь этого, вобщем-то, неизвестного парня. Для кого-то в остальной части России он был сыном или братом... Мужем и возможно отцом... А здесь, то есть в Чечне... Он являлся для всех нас не просто гражданином или сослуживцем. А самым настоящим боевым товарищем. Причём, независимо от того подразделения или министерства, в котором и проходила его военная служба. Ибо здесь мы были все в одной шкуре. И любого из нас могла постичь его участь.

-Идут! -сказал Батолин.

Сквозь толпу пробиралось несколько СОБРовцев. Или ВеВешники. Они шли медленно и по их понурым фигурам можно было понять многое... Что сегодня наш враг оказался сильнее, точнее и коварнее... Что все наши ребята предпринимали всё возможное и невозможное... Что водитель их бронетранспортёра выжимал из своего двигателя все его лошадиные силы... Что эти СОБРовцы или Веешники были готовы бежать хоть десять километров с телом умирающего товарища... Лишь бы всё это оказалось не зря... Лишь бы у военных врачей имелась хоть одна-единственная минута... В течение которой они могли бы сохранить эту жизнь... Но...

Увы!.. И по тому, что они не очень долго находились в госпитале... И по окаменевшим лицам... И по бессильно поникшим плечам... Становилось понятно... Что этот неизвестный парень... Этот наш боевой товарищ... Он умер совсем недавно... Возможно, как раз в те секунды, когда МВДешный бронетранспортёр буквально подлетал к военному госпиталю. И его невидимая всем нам душа... Она начала подниматься в эти серовато-голубые небеса... Вот только что!.. И если бы была такая возможность, то все присутствующие ещё могли бы её различить... Эту человеческую душу... Тихонечко растворяющуюся в этой небесной вышине.

Но, увы... Сейчас мы могли наблюдать только то, как запылённый бронетранспортёр медленно разворачивается в обратную сторону... Что водитель на ходу вытирает кулаком свои слёзы... Что БТР медленно и чуть рыская по сторонам начал удаляться в сторону Грозного... Что поднявшееся от его колёс небольшое облачко пыли стало тихонько оседать вниз... Что толпа начала расходиться... Что всё закончилось...

Самое главное, что всё закончилось не самым лучшим образом. А ведь могло быть и по другому. Могло... Да не случилось.

Так умер ещё один человек. Наш парень... Наш!

*

Глава 23. ЗАСАДА! НА НАС!

Тот вечер не задался практически с самого своего начала... Мы благополучно дождались наступления полных сумерек, после чего и отправились на очередную охоту. Пока на пехотном блок-посту убирали с дороги свой танк, выставленный на прямую наводку в сторону Грозного... Пока мотострелки с приглушенными матюками оттаскивали в стороны свои заграждения из колючей проволоки на деревянных конструкциях... Пока наш БТР аккуратненько лавировал между бетонных блоков... Стемнело окончательно.

Но мне это и было нужно - ведь я собирался опробовать свой Квакер непосредственно при переброске группы на броне и спешивании. Ведь сейчас мы выдвигались не на штатном Урале, а на арендованном у сибиряков боевом БТРе. Так что теперь у нас всё обстояло практически по настоящему.

"А то раньше было как-то не по спецназовски!.. Ну, действительно!.. Ехать на ночную засаду, то есть сперва к площадке десантирования на грузовом Урале... Это было не серьёзно. Зато теперь..."

Да... Сейчас всё было по другому. И Квакер подходил для имеющейся ситуации как нельзя кстати.

По моей просьбе водитель бронированной телеги выключил внутреннее синее освещение, которое тусклым пятном пробивалось через передние люки, и я с большим нетерпением включил свой оптико-электронный прибор. Несколько минут ушло на привыкание и изучение местности, затем прозвучала команда "Вперёд". БТР послушно дёрнулся и плавно покатил по широкой асфальтовой дороге. Именно эту чуть светлую полосу сейчас мог различать наш водитель, который полагался только лишь на своё зрение. Ну ещё чёрные стволы лесопосадки по бокам, да звездное небо в редких прорехах тёмных облаков... Зато я в этой кромешной мгле ориентировался гораздо лучше...

-Давай-ка на первой передаче и на самом малом газу! -вполголоса приказал я водиле. -А я тебе буду подсказывать.

Послушно подчиняясь всем действиям солдата, бронетранспортер сбросил скорость до самого минимума и практически бесшумно стал красться к Грозному городу... Так мы проехали метров восемьсот-девятьсот. Обстановочка вокруг оставалась тихой и спокойной... Только отдаленные очереди и еле различимые разрывы... Да и то... Очень уж редкие.

Оставалось около десятка метров до поворота налево к институту... И я уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы скомандовать... Как вдруг...

-Тра-та-та-та-та-а-а!

Это оглушительно-звонко затараторили АКМы.

-Ту-ту-ту-ту-ту...-добавил пулемёт.

Вся эта какофония внезапно ударила мне по ушам... А в Квакер всё было видно ещё замечательней... Метрах в тридцати-сорока, причем прямо по нашему курсу... С высокого вала несколько автоматчиков и пулемётчик интенсивно поливали огнём невидимого нам противника... Но длинные трассирующие очереди оказались направленными перпендикулярно движению нашего БТРа... И влево!.. То есть мишенью являлся милицейский блокпост... Что около сельхозинститута... Куда мы сейчас и направлялись...

И всё это время, то есть пока раздавались автоматно-пулемётные очереди, наш бронетранспортер продолжал катиться вперёд на малой скорости... Он уже миновал поворот налево и теперь приближался к автобусной остановке... Неумолимо уменьшая расстояние между нами и разошедшимися стрелками...

-Трмэзи! -свистящим шепотом приказал я водителю. -И назад! На малой скорости... Быстро!

Солдат уже выполнил мою первую команду и от сработавших тормозов загорелись стоп-сигналы, расположенные в корме... Слабое зарево осветило и дорогу позади нас, и деревья с кустами сбоку... Это очень хорошо наблюдалось в Квакер... А через секунду-другую БТР стал медленно-медленно пятиться обратно...

Вот мы отъехали от автобусной остановки, сыгравшей двойную функцию. Ведь это бетонное сооружение не только лишило меня возможности лично наблюдать за внезапно объявившимися автоматчиками. Эта остановка вполне так благополучно скрыла все наши манёвры от глаз неизвестных нам стрелков. Зато теперь... Постепенно отдаляясь от злополучного места, мы смогли обозревать впечатляющую картину разгоревшегося ночного боя. Правда эти несколько АКМов и пулемёт уже не выпускали ничего в сторону блок-поста. А вот наши славные парни из ОМОНа теперь развоевались не на шутку, беспрерывно строча длинными и короткими очередями чуть ли не по всем направлениям...

Мы уже отъехали назад и остановились неподалёку от перегородившего дорогу танка, а стрельба всё продолжалась. ОМОНовцы по прежнему тренировались и тренировались. Прошло минут десять-пятнадцать,пока на том блок-посту всё не успокоилось. Однако совсем ненадолго.

Вот от блокпоста отъехал БТР, различимый в темноте лишь по габаритным огням. Внезапно вспыхнул мощный луч прожектора "Луна" и зашарил по зарослям под валом, отыскивая там подходящие цели. Вдобавок к яркому свету бортового прожектора прямо с брони заиграл огнями автомат, выпуская веером пули по возможно затаившемуся противнику... Но кусты молчали.

Расстреляв прямо с брони пяток магазинов, неведомый нам автоматчик прекратил свои упражнения по уничтожению чеченских партизан. ОМОНовский бронетранспортёр доехал до перекрёстка, в два приёма развернулся на нём и поехал в обратном направлении. И опять заработал милицейский автомат, на ходу прочёсывающий тёмные и небезопасные заросли.

Мы же всё стояли и стояли на своей отдалённой обочине... И чего-то ждали. Я надеялся на то, что обстановка вблизи ОМОНовского блок-поста всё-таки придёт в своё обычное состояние, когда автоматно-пулемётный огонь ведётся короткими дежурными очередями. Причём, из штатного оружия и непосредственно из окопов или бойниц. Другие варианты меня, откровенно говоря, совершенно не устраивали. Поэтому я не торопился. Остальные разведчики моей группы сейчас находились в уже привычном режиме ожидания. Внутри бронетранспортёра им, конечно же, было бы гораздо лучше. Ведь там и потеплее, и поуютнее. Но боевая обстановка требовала совершенно иного к себе отношения. Поэтому наша общая на всех разведгруппа не роптала. Мы продолжали сидеть на броне и тихонечко мёрзнуть.

Прошло ещё минут двадцать. Впереди наконец-то всё успокоилось. Теперь не стреляли ни с блок-поста, ни вокруг.

-Вперёд! -приказал я водителю и наш БТР послушно тронулся в путь.

Несмотря на всё только что произошедшее, я по-прежнему рассчитывал на то, что нам удастся почти незаметно проскочить мимо блок-поста, свернуть направо на мост через Нефтянку и проехать пару километров до заброшенного завода. Там мы спешимся и пойдём к месту проведения засады, тогда как БТР вернётся к ОМОНовскому блок-посту, где и будет ожидать условного сигнала на эвакуацию. План был, в общем-то, и простым, и уже привычным.

Но когда мы подъехали к милицейскому блок-посту, меня охватило какое-то неприличное чувство. Это было то самое ощущение непонятной встревоженности, когда даже в воздухе присутствует что-то такое... Вернее, нечто эдакое... Словом, предчувствие затаившейся поблизости опасности. Короче говоря, возникло чувство "Жоп-пы".

Это я понял тогда, когда мы подъехали к злополучному блок-посту. Водитель хотел было свернуть на мост, но я скомандовал ему "Отставить!". БТР медленно остановился, после чего я приказал башкирскому бойцу-водителю осторожно развернуться в обратном направлении и чуток сдать назад. После этого несложного манёвра наш бронетранспортёр оказался на своеобразном перепутье: слева был мост через Нефтянку и дорога к заброшенному заводу, прямо и вперёд пролегал путь на нашу родную базу, а сзади расположился блок-пост, куда мы могли попятиться в любую минуту.

Я быстро просчитывал в мозгу все возможные варианты... Сначала я перебрал в уме то великое множество оперативно-тактических ошибок, которые могли совершить именно мы или местные ОМОНовцы, а то и кто-то ещё из наших... Что в конечном-то итоге могло привести к тому, что окружающая обстановка сложится явно не в нашу пользу. Но вроде бы таких ошибок мы этим вечером не совершили... Если не считать того, что разведгруппа всё-таки поехала на этот блок-пост после его обстрела.

Затем я лихорадочно стал просчитывать всякие разные комбинации. Ведь это задне-встревоженное чувство и не думало успокаиваться. Оно продолжало присутствовать. Поэтому сейчас нужно было прийти к одному и единственно верному алгоритму действий, благодаря которому весь личный состав моей группы останется в морально-нравственной целостности и телесной сохранности.

Самым спокойным был тот вариант, когда мы тихонечко сдаём назад и обустраиваемся на милицейском блок-посту до наступления утра. Причём ничего зазорного и постыдного я тут не видел.

"Кому какое дело до того, что одна разведгруппа решила переночевать в месте дислокации другого подразделения? Ведь это лично моя прерогатива... Как хочу, так и ворочу! А всё остальное - пошло оно нафиг! Завтра я всё доложу Тарасову и он меня поймёт! И даже "Спасибо!" скажет за то, что не стал рисковать понапрасну. Это точно.."

Следуя уже второму варианту возможных действий, наша разведгруппа всё-таки сворачивала на этот раздолбанный мост и ехала к месту десантирования. Чтобы потом пешочком отправиться к заранее выбранным позициям, где и следовало провести ночную засаду. А БТР вместе с водителем и башенным стрелком возвратятся на блок-пост, чтобы в случае необходимости тутже примчаться к нам...

"На пом-мощь...- думал я. -Только вот справятся ли они вдвоём?! Это ж бойцы-срочники! Всякое же может случиться! А вдруг перетрухают или ещё чего?!.. Не-ет... Этот вариант отпадает! Хватит мне уже того, чтомы сюда приехали! Надо было спокойненько разворачиваться около танка и с чистой совестью возвращаться на базу! Так нет же!.. припёрлись..."

Но я был прав. Ведь мы действительно припёрлись на этот только что обстрелянный блок-пост, следуя вопреки всякой здравой логике. Вернее, это я принял такое решение. И именно из-за моей самонадеянности мы оказались в столь дурацком положении.

После нескольких минут напряжённого обдумывания ситуаций, то есть анализа окружающей обстановки и выработки командирского решения... Более всего я сейчас склонялся к третьему варианту дальнейших действий. Всё также не включая никаких габаритных огней, а тем более фар, мы потихонечку трогались в обратный путь. БТР на самых малых оборотах отъедет от блок-поста, потом водитель прибавит скорость, но ненамного... после чего мы с лёгоньким таким ветерком прибудем сначала к перегородившему дорогу танку, а уж потом и к родной стоянке перед пятиэтажной гостиницей.

Именно так я и решил поступить. Разведгруппа приготовилась к выдвижению в обратном направлении. Водитель получил необходимые указания. Я громким шёпотом скомандовал ему долгожданное "Вперёд!". Бронетранспортёр мягко дёрнулся вперёд, меня качнуло назад к башне... Как вдруг!

Повинуясь силе инерции, моё тело отшатнуло назад и оно невольно прижалось к холодной броне башни, однако я и не думал менять позу... Я ещё крепче прижался спиной к твёрдой опоре... Ведь прямо свала на нас полетело около десятка огромных и ослепительных шаров. Какие-то доли секунды они неслись на нас совершенно бесшумно и только спустя какое-то мгновенье по ушам ударило грохотом близких очередей... А потом ещё и ещё... Опять стремительные шары и грохочущие выстрелы.

Но мой взгляд уже поймал на земле мигающий зелёный огонёк, который быстро поднимался к гребню вала... Откуда и велась стрельба. Стремительно добравшись до самого верха, лазерный зайчик исчез и тутже мой указательный палец стал давить на спусковой крючок. Винторез послушно дёргался в моих руках, а я всё стрелял и стрелял. Когда закончились патроны, я быстро скомандовал "К машине!" и перевалился через правый бок. Мои ноги ловко выскочили из-под полуприкрытого люка, после чего я оказался на земле. Причём, стоя на обоих ногах. Я даже не понял того, как это мне удалось... Но сейчас меня занимали более важные моменты. Я быстро заменил пустой магазин на полный. Мои бойцы уже десантировались с брони. Не дожидаясь дополнительных команд или же всепрожигающей кумулятивной струи, водитель остановил свой БТР и выбрался к нам через правый боковой люк. Из которого несколькими секундами раньше вывалился его башенный стрелок.

-Всем - в укрытие! -приказал я сдавленным голосом. -Сюда! За броню! Оружие - к бою!

Последней команды я мог бы и не давать. Солдаты и так уже сообразили в чём дело, поэтому щелчки предохранителей были слышны ещё с брони.

Я осторожно выглянул из-за передней оконечности БТРа. С вала больше не стреляли, что меня очень даже порадовало. Сзади, то есть с милицейского блок-поста огня также не открывали. А вот это обстоятельство меня порадовало ещё больше. Ведь от засевших на валу автоматчиков всю группу надёжно прикрывал массивный корпус бронетранспортёра. Тогда как с противоположной стороны... Там ведь могли всполошиться, да и открыть ответную стрельбу. Причём, как обычно это у них делается. То есть по всем сторонам света. Стало быть, особо так не утруждаясь выбором подходящих целей. Вернее, по чему придётся.

И всё же там что-то происходило. Моё боковое зрение уловило нечто непонятное. Я оглянулся назад и обнаружил там затухающие огоньки. Это догорали вонзившиеся в промёрзшую землю трассирующие пули. Вылетев из автоматных стволов, они пролетели прямо над нами и именно их я поначалу видел как большие ослепительные шары. Ведь я смотрел на всё это через ночную оптику Квакера. А теперь догорающие трассера из последних сил рассыпали снопы маленьких искр. Наподобие бенгальского огня. Причём, всего лишь в десяти или пятнадцати метрах позади нас.

"Да-а... Чуток пониже и... Или же мы стоялиб на месте... Пришла бы нам тогда хана."

Но сейчас надо было действовать, а не размышлять над упущенными кем-то боевыми возможностями или о чьём-то нечаянном счастье.

-Подствольники - к бою! - скомандовал я и пробрался к корме БТРа. -Сюда их!

Обладатели подствольных гранатомётов сместились ко мне и вразнобой доложили о готовности к открытию огня. Я взял у кого-то автомат с подствольником и выпустил одну гранату прямо по валу. Однако расстояние было слишком близким. Поэтому граната разорвалась где-то за валом. А вот где именно - это оставалось военной тайной.

Тогда я показал рукой на темневшую за речкой водонапорную башню...

-По три гранаты, по верхней части башни, беглым... Огонь!

В моей разведгруппе имелось пять подствольных гранатомётов ГП-25 и пятнадцати гранат должно было хватить для того,чтобы обстрелять верхнюю часть водонапорной башни. Если там находится вражеский наблюдатель и он же корректировщик... Если мои подствольные гранатомётчики не промахнутся и всё-таки попадут... То это будет очень даже неплохо.

Так оно и вышло. Во всяком случае бойцы в башню попали. Правда, в неё угодило штук семь или даже восемь гранат. Но и это являлось довольно-таки неплохим результатом. Ведь стрелять им приходилось не только в ночных условиях, но и практически наугад. Солдаты не могли видеть ни визира, ни мушки. То есть прицеливаться им приходилось лишь надеясь на удачу.

"Молодцы! Есть контакт!"

Мои гранатомётчики лупили по башне безостановочным беглым огнём. Попавшие в цель гранаты взрывались наверху... Пролетевшие мимо ВОГ-25 срабатывали чуть дальше и уже на земле. Что тоже нас устраивало.

Однако с чёрной водонапорки так никто и не свалился. Никакое вражеское тело не брякнулось с самой её верхней части. И нам не довелось услышать ни сдавленно-гортанного вскрика сверху,ни глухого удара об землю снизу. Естественно... Всё это нас несколько огорчило, но не разочаровало. У каждого гранатомётчика оставалось ещё по семь гранат на боевой ствол и после моих новых целеуказаний они с нарастающим азартом принялись долбить по самым высоким строениям в близлежащем дачном массиве. Ведь коварный чеченский лазутчик тире наблюдатель мог запросто засесть на каком-нибудь чердаке.

-Отлично! - комментировал я особо удачные попадания. -Молодцы! Беглым-беглым... Не ждём команд... Беглым!

И российские молодцы старались вовсю. Маломощненькие гранатки ВОГ-25 разрывались на высоко торчащих крышах и на прилегающих участках. Эти небольшие боеприпасы, конечно же, не могли причинить сильный вред дачным постройкам. Но их разрывы и вспышки могли оказать самое негативное влияние на вражескую психику, да и обратить проклятого супостата в самое настоящее бегство. И после того как он всё-таки покинет своё укрытие, тут его могли поразить мелко-нарубленные осколки...

Но, как говорится, мечтать не вредно... Да и всё хорошее обязательно когда-нибудь да заканчивается. Через пять минут интенсивного обстрела близлежащих дач у гранатомётчиков был израсходован весь их боезапас. Данное обстоятельство, впрочем, ненамного ослабило нашу огневую мощь. Ведь у каждого разведчика имелась персонально своя "муха"... Но я решил приберечь их для более подходящих целей.

Обратив вражьи глаза и уши в наипозорнейшее бегство, нам теперь полагалось провести доразведку близлежащей территории.То есть в самостоятельном боевом порядке незаметно выдвинуться непосредственно на тот самый вал, откуда и велась по нам стрельба. Конечно, маловероятным было то, что коварные автоматчики продолжают оставаться на своих позициях.Если бы они там находились, то не упустили бы новой возможности пострелять по остановившемуся перед ними бронетранспортёру. Скорей всего эти боевики-любители уже в который раз проявили своё подлое вероломство, да и улизнули в непроглядную темноту зимней ночи.

Но мне очень уж захотелось взять, да и проведать чужие позиции. Во-первых:чеченцы могли вновь вернуться на покинутый рубеж, где их встретили бы наши стволы. Во-вторых: следовало изучить пути их отхода. В-третьих: проверить работоспособность моего Квакера при выдвижении с оружием наизготовку. Ну, и в четвёртых... Мне сейчас следовало ещё больше "поднатаскать" своих бойцов-разведчиков. Ведь они только что побывали под вражескими пулями, затем им довелось самим вести обстрел потенциально неприятельских позиций. А теперь надо было прогуляться вместе с ними до вражеских позиций и обратно.

Но не со всеми... Брать собой всю эту ораву в пятнадцать человек - это было исключено. Со мной могли пойти только обладатели ночной оптики. То есть те бойцы, у которых на автоматах и снайперках были установлены ночные прицелы или же, на худой конец, хозяева ночных биноклей. Да и то, не все.

Со мной на доразведку отправились Харитонов с таким же Квакером, солдат Наместников с ночным прицелом и боец Корнилов. Больше мне никого не требовалось. Мы с Харитоном, как владельцы двух Квакеров с лазерной подсветкой, должны были осторожно выдвигаться вперёд, то есть непосредственно к той части вала, откуда и вёлся огонь. А Намес и Корнил прикрывали нас сзади и чуть-чуть справа. При получении боевой задачи мои подчинённые особого энтузиазма, естественно, не испытали... То есть они даже и не думали хлопать от радости в ладоши и высоко при этом подпрыгивать с развесёлым улюлюканьем. Чего не было - того и не было.Мои солдаты молча выслушали короткий приказ и более никаких эмоций не выразили.

-Вперёд! - сказал я Харитонову и мы медленно пошли к валу.

До вражеских позиций было метров с пятьдесят. Мы осторожно брели по направлению к ним, держа наготове оружие. Но самую большую неприятность сейчас доставляли всякие бугорки и впадины. Ведь при ходьбе мы с Харей смотрели непосредственно на вершину вала, где и могла возникнуть главная опасность. А вот под ноги мы не смотрели и поэтому иногда спотыкались. Но очень уж редко...

Добравшись до подножия вала, я оглянулся назад. Харитон находился в двух-трёх метрах позади и правее. Наместников и Корнилов были в двадцати метрах от нас. Согласно полученным инструкциям они сейчас должны были остановиться и следить за обстановкой именно с тех рубежей, на которых сейчас находились. Мы же с Харей полезли вверх по склону.

Честно говоря, нам пришлось карабкаться, придерживаясь за склон левой рукой. Холодная и сырая глина предательски скользила под ногами, но метр за метром мы всё же приближались к конечной точке своего маршрута. Пока что всё было тихо и спокойно. Намес с Корнилом, присев на корточки, наблюдали за нами в свои ночники. Я дождался малость отставшего Харитона и дальше мы крались очень осторожно. Вскоре мы добрались до вершины и тихонечко выглянули поверх вала.

И никого мы там не обнаружили. Вообще-то, это даже нельзя было назвать валом. Снаружи данное земляное сооружение выглядело как длинная и внушительных размеров насыпь. А вот с обратной стороны высота склона составляла около метра. И инженерное предназначение данной насыпи заключалось в ограждении какого-то пространства: то ли участка пахотной земли, то ли поля для аэрации. Как бы то ни было, но на этом большом пространстве мы не увидали ни одной мало мальски подозрительной тени, а тем более тёмной фигуры.

Зато нас поджидал другой сюрприз. Я поднял на лоб Квакер и посмотрел на стоящий внизу бронетранспортёр невооружённым взглядом. БТР выглядел тёмной массой. Но при этом он был словно на ладони...

"Бож-же ты мой! - Я и удивлялся, и радовался одновременно. -Ведь чуть было не попали! Как же нам повезло, что мы поехали вперёд на секунду раньше! И даже не то слово!.. Повезло!.. Счастье привалило, причём, самых огроменных размеров!"

Больше на вершине этой насыпи нам делать было нечего. Противник отсутствовал самым беспардонным образом, а собирать для коллекции пустые их гильзы нам не хотелось. поэтому мы с чистой и спокойной совестью начали спускаться вниз.

Обратный путь на базу прошёл без происшествий. Оставив свой БТР на стоянке, водитель-башкир вместе со своим стрелком-башнёром пошли праздновать свою военно-полевую удачливость. Группа разрядила оружие и помчалась в тёплую комнату.

Когда я вошёл в командирский кубрик, то первым меня увидел подполковник Тарасов. Он ещё не спал и поначалу было встревожился...

-Что-то случилось? - спросил он, резко поднимаясь со стула.

Но я доложил ему, что всё в порядке: арендованная броня находится на стоянке в полной сохранности,личный состав жив и здоров, оружие и имущество в норме.

-А чего так рано вернулись? - произнёс комбат со вздохом облегчения.

Он уже успел взглянуть на свои Командирские.И я рассказал ему всё без утайки: как мы едва не попали под вражеский огонь около автобусной остановки, как боевики обстреляли блок-пост уже вторично, как мы ждали, как милицейский БТР прочёсывал заросли Луной и автоматными очередями, как мы подъехали к мосту через Нефтянку и у меня возникло это самое чувство"большой-пребольшой задницы"...

-Так надо было сразу разворачиваться и ехать обратно! -воскликнул в сердцах комбат Тарасов. -Ещё от этой остановки!

-Раз с самого начала не задалось... - произнёс ротный Батолин, приподнявшийся на одном локте в своей кровати. - Так и надо сразу же домой...

-Ну, я в принципе-то... - начал было я.

-И правильно сделал! - заявил Тарасов. -Нечего за зря рисковать!Мы их если не сегодня, так завтра прищучим. А если не мы, то кто-то другой.

-Ну, я так и подумал... - произнёс я. - Разрешите идти отдыхать?

-Иди-иди! проворчал комбат и потянулся вверх. - Слава Богу!.. Ещё один день закончился.

Я аккуратно закрыл за собой дверь и быстрым шагом направился в свою комнату отдыха, где усталые бойцы уже ложились спать. Они вовсю делились друг с другом своими впечатлениями, описывая свои эмоции в самых разнообразных интонациях... Начиная от радостно-дурашливого и заканчивая восторженно-трагическими нотками.

Уже улёгшись в спальник, я посмотрел на мерцающий красноватый лампочки свет подзарядного устройства и подумал о том, что мне ведь не дали договорить... И тогда я бы рассказал комбату Тарасову и Ротному Батолину про то, как мы сами едва не попали под вражеский обстрел. Который вели по нашему БТРу практически в упор...

"Да и ладно! - решил я. -Чем меньше начальство знает, тем спокойней оно спит!"

Когда-то философское изречение теперь превратилось уже во вполне закономерную армейскую истину. Ведь её правдивость можно было оценить сейчас по морально-физическому состоянию бойцов моей разведгруппы. Как и положено солдатам срочной службы, да ещё и находящимся в боевых условиях, им сейчас страшно хотелось уснуть... Причём, чем быстрей это произойдёт, тем лучше. Однако пережитые нынешним вечером приключения всё ещё будоражили их юношеские воображения. Поэтому они переговаривались и ворочались дольше обычного.

-Бля-а... Еле успел пригнуться!

-Лэкс! Ты когда прыгал... Как меня сапогом звезданёшь!..

-Ты не поверишь!.. Бля буду! Чисто случайно это вышло! А куда я тебя?

-Куда-куда!?.. По башке! А куда же ещё?

-Ну, мало ли!.. Эти трассера!.. Блин... Ну, как будто прямо в...

-В едальник что ли?!

-Винт! Пошёл-ка ты... Знаешь куда?!

Тут я не выдержал и легонько так кашлянул... Ну, чтобы вся группа сейчас не разошлась по разным направлениям... А то на улице уже кромешная тьма.

"Ещё заблудится кто-нибудь! - подумал я, чуть усмехнувшись. -Во!.. Подействовало... Спатки пора... А то ишь!.. Разболтались на ночь глядя!.. Вот так... И всё-таки... Хорошо сегодня всё получилось!.. Что мы поехали на секунду раньше... Что эти духи выпустили всего-то ничего... И пустились наутёк!.. Или это они в первый раз так близко к блок-посту подобрались... Или это был молодняк!.. И всё равно... Хорошо всё вышло!.. Никого даже не поранило... Тьфу-тьфу-тьфу... Чтоб не сглазить!"

А тем временем в комнате наступила почти что тишина. Предупреждённые моим командирским покашливанием о необходимости соблюдения режима всеобщего молчания, взбудораженные бойцы ещё пошушукались немного... Но потом утихомирились окончательно. Словом, все заснули.

Ведь солдат хоть и спит, но служба-то идёт! Причём, идёт как миленькая! Чуть ли не вприпрыжку! а ВОТ ВОЙНА... Она ведь не отстаёт... Эта попутчица нашей военной службы ковыляет следом. Пока мы спали, а служба шла... Война своё наверстала... Так что мы совсем ненамного оторвались от неё на "своём" стремительном бронетранспортёре.

И к утру мы все повстречались вновь... Как неразлучные друзья-попутчики. И эта нескончаемая армейская служба, и наша разведгруппа спецназа, и эта чеченская война. Мы опять были вместе. "Аллаверды!"

*

Глава 24. САМОСУД.

Бить его начали с самого утра. Этот мужчина лет сорока спокойно шёл по одной из грозненских улиц, не имея при себе ни заряженного автомата, ни уже подготовленного к выстрелу гранатомёта, ни даже ручной гранаты Ф-1 с выдернутой на всякий случай боевой чекой... Шёл он себе, шёл... Когда его опознала какая-то женщина явно нездешней национальности...

-Держите его! -заорала она проезжавшим мимо неё мотострелкам. -Держите! Это боевик! Я его сама видела с автоматом! Держите!

После такого признания неуважить местную жительницу было просто невозможно. И боевая машина пехоты тутже притормозила. Ведь кричавшая с тротуара женщина обладала отчётливо европейской внешностью, тогда как этот подозрительно застывший прохожий выглядел как самый настоящий чеченец. В принципе-то он им и оказался...

-Я тут недалеко живу! - произнёс мужчина и даже тряхнул пустым ведром. -За водой пошёл. У меня там в подвале жена и дети...

Однако потенциального врага уже никто неслушал. Бдительная жительница города Грозного ещё раз повторила свою изобличительную речь... После которой этого чеченца с пустым ведром принялись бить. Причём, всё с тем же ведром, которое он долго не выпускал из рук.

Минут через десять-пятнадцать нашим пехотинцам надоело впустую дубасить взятого в плен чечена. А тут по улице проезжала грузовая машина, везущая партию снарядов. И "пойманного с поличным боевика, передали славным ребятам -артиллеристам. Те тоже... Самоходчики также решили не отставать от матушки-пехоты и с неподдельным азартом стали лупцевать "проклятую вражину". Спустя какое-то время изрядно помятого "боевика" взяли под своё попечительство бравые парашутисты-десантники...Потом настал черёд танкистов... Которые тоже не побоялись отдать все долги чеченским бандформированиям... После бронетанковых войск пленным занялись представители инженерно-сапёрного подразделения... За ними была опять пехота, но уже из другого полка... Ну, и так далее.

После обеда, то есть когда в Министерстве Обороны уже не осталось других видов и родов войск, не поучаствовавших в данном перевоспитательном процессе... Ну, разве что военные космонавты... Всё ещё стоящего на ногах дудаевца перепоручили доблестным внутренним войскам... Так пленный оказался под юрисдикцией соседнего ведомства МВД. Солдаты-ВеВешники после ряда спарринг-боёв доверили своего пленного более старшим товарищам... За краповыми беретами пришла очередь ОМОНовцев... За которыми в благое дело перевоспитания включились специалисты СОБРа... И вконце-то концов еле живого чечена торжественно вручили обыкновенным милиционерам из патрульно-постовой службы. Те срамиться не пожелали и тоже им "занялись"... А вот потом... Повинуясь своей старой профессиональной привычке,менты-ПеПеэСники отвезли пойманного бандита "в отделение".

"Ну, а куда же его ещё?! Такого голубчика!.. Только в отделение! Ну, не к командиру же!"

Таковым "отделением" оказалась единственная на весь город Грозный военная комендатура аэропорта Северный. Здесь чеченца оформили по бумагам как только что захваченного в плен представителя незаконных вооружённых формирований ЧРИ. Причём, всё это действо обошлось без рукоприкладства... Воспрянувший духом чеченец, которого целый день настойчиво изобличали в его преступной сущности и тайных связях с бандитским подпольем... Этот мужчина и здесь проявил своё упорство, не признаваясь ни в чём... Ни в своей деятельности по уничтожению российских танков, БТРов и солдат... Ни в своих попытках подбить из РПГ "Муха" хоть одну БМП-один, два или три. Ни даже в том, что он не является тем самым Шамилём Басаевым...

Но тут настал скорый зимний вечер и свежепойманного боевика было решено препроводить к спецназовцам. Только которые и могли продержать коварного бандита у себя аж до самого утра. А назавтра допросы должны были продолжиться... Однако чеченская война внесла свои коррективы в судьбу одного пленённого грозненца...

"Та-ак!.. -подумал я, возвращаясь с ужина. -Что тут такое творится?"

На широком и просторном крыльце нашей гостиницы стояла внушительная толпа военного люда. Но не это обстоятельство насторожило меня более всего. Присутствующие здесь солдаты, офицеры, прапорщики и даже несколько гражданских специалистов... Все они стояли каким-то амфитеатром, обращая всё своё внимание куда-то в центр... Я с трудом протиснулся в эту разношерстную толпу, чтобы разузнать в чём же дело... Ну, а потом пройти непосредственно ко входу в пятиэтажку.

Вскоре я был вынужден остановиться, потому что в первых рядах зрители сплотились в одну крепкую стенку. Однако мне уже было видно всё то, что сейчас происходило перед возбуждёнными людьми...

Там били чеченца. Глухие удары я слышал ещё на подходе к этой массе военных. А вот теперь мне удалось увидеть всё своими собственными глазами. Било его трое крепких мужчин, одетых не в армейский камуфляж... И даже не в милицейскую форму... Или ВеВешное обмундирование. Это были те, кто проживал на первом этаже нашей пятиэтажки. Я их узнал без особого труда, хотя мог сейчас обозревать только широкие спины и мелькающие локти...

-Ах, ты... -изредка доносилось оттуда вперемешку соткровенным матом. -Т-ты, бля-а-а!

Мне стало неприятно и даже противно. Потому что на мой взгляд настоящий мужик, если он считает себя нормальным человеком, должен всегда биться на равных. То есть один на один с соответствующим твоей комплекции противником... Можно и с более крупным... Но никогда с мелким... Которого можно обратить в бегство даже крепким словом. А тут...

"Блядство какое-то! -подумал я с нарастающим недовольством. -Трое Амбалов на одного..."

Но и численное превосходство не являлось здесь чем-то предосудительным. Руки чеченца были крепко связаны за спиной, а на его глазах находилась широкая чёрная повязка, закрывавшая ему весь обзор. И местному жителю оставалось только сильнее вжиматься в угол между фасадом здания и выступающей наружу опорной стеночкой, поддерживавшей снизу бетонный козырёк. Именно в этот угол он старался вжаться как можно глубже... Но, увы... Его били трое здоровенных мужчин... И лишь изредка чеченец изменял своё местоположение, прижимаясь спиной то к фасаду здания, то к опорной стеночке. Так он пытался уберечь ту часть своего тела, которой только что досталось более всего. Вернее, он пытался дать своим бокам хоть какую-то передышку.

А эти продолжали его бить, несмотря ни на что...

-Говори! Так и сяк тебя!.. С-сука!.. Стрелял по нашим? Ну! Стрелял в солдат или нет?! признавайся! Тварюга!

Однако избиваемый молчал... Он только изредка постанывал, когда в его тело врезался особо крепкий удар. Хоть ему и не завязали рот, но тем не менее житель Грозного продолжал хранить упорное молчание.

Минут через пять избиение прекратилось. За это время мне удалось пробраться метра на два по направлению к двери в гостиницу. Тут удары стихли и я оглянулся вправо... Трое крепышей стояли с красными лицами, тяжело дыша и утирая со своих лбов "трудовой" пот. А бедолага чеченец оставался в своём углу... Дыхание его тоже было прерывистым и он даже закашлялся... Тело его согнулось и слегка так подалось вперёд...

-Н-на! -прорычал на выдохе самый здоровенный бугай и врезал кулаком по вражьей голове.

Чеченского его противника тутже отбросило назад. И вновь наступила томительная пауза... Все старались хорошенько отдышаться, чтобы затем вновь...

Тут из передних рядов вышел какой-то гражданский... Он сделал пару шагов вперёд и обратился к отдыхающим "молотобойцам"...

-Р-ребята! Я там з-за г-госпиталем сегодня траншею рыл... А д-давайте... Мы его прямо туда з-забросим... И я его з-засыплю, к чёртовой матери.

Эти трое, судя по всему, являлись истинными хозяевами нынешней ситуации... А потому они ничего не сказали в ответ воинственному экскаваторщику... Они думали...

Всё из того же первого ряда на сцену выбрался ещё один гражданский... Ему удалось сделать только полшага вперёд, но и этого оказалось достаточным. Он попытался ткнуть своим полускрюченным пальцем в сторону стоявшего в углу чечена... Но рука его малость подвела... И поэтому вместо сурово изобличающего жеста получился неопределённый полувзмах... В таком же драматизме была произнесена и речь...

-М-маша! -начал говорить второй гражданский "мститель", обернувшись назад. -Вот эт-ти т-твари... Эт-то они ст-треляли в наш-ших с-солдат! Т-ты слыш-шишь, М-маша!

Находившаяся в первом ряду пожилая женщина пьяно икнула, но так ничего и не сказала... Она ещё крепче ухватилась обеими руками за стоящего рядом мужика в ватной телогрейке и строительной шапке. Тот покачнулся влево, но всё же не упал...

-М-маша! -продолжал второй гражданский спец. -Эт-то они!.. Стр-р-реляли!.. А т-ты их пот-том леч-чила... Н-наших с-солдат... М-маш-ша! Ты меня с-слыш-шишь?

Я посмотрел на эту "М-маш-шу" в несвежем белом халате... По моему, она была пьяна до самой распоследней степени...Разве что не падала наземь... Да и то! Благодаря лишь находившемуся рядом с ней обладателю ватника и стройбатовской шапки... Поэтому санитарка Маша ничего не могла произнести в ответ... Она только икала с большими интервалами... Обеими руками держалась за свою опору в ватнике... И по-прежнему тупо смотрела вперёд...

-Р-ребята! -вновь ожил развоевавшийся экскаваторщик. -Н-ну, д-давайте его... В т-траншею... С-сбросим! А-а?! Н-ну...

Все трое, то есть непосредственные участники экзекуции... Они внимательно посмотрели на чечена... Вполне так определённо... То есть уже решая его дальнейшую судьбу... Ведь с коротким отдыхом пришли и новые силы. А там, глядишь...

Но тут один из крепышей обратил своё внимание на что-то другое... Вполне реальное и конкретное...

-Б-бля-а! Да у него ещё и шапка норковая! Ах, ты!

Все присутствующие моментально посмотрели на головной убор противника. Это была действительно норковая шапка... Правда, так называемая обманка... Да ещё и изрядно протёртая... Которая впрочем продолжала крепко держаться на голове своего хозяина... Ведь она была натянута почти по самые уши...

Как бы то ни было, но малейшее упоминание о норковом меховом изделии, обладавшем повышенным покупательским интересом, а значит и более дорогой ценой... Всё это не пошло на пользу здоровью одного чеченца...

-Ах, ты! -прорычал знаток ценных мехов. -Н-на!

И на обладателя норковой шапки посыпались новые удары. Если днём ему вменялось в вину потенциально возможная принадлежность к бандитским отрядам, что не прощалось ни пехотой, ни танкистами, ни даже ВеВешниками с ОМОНами, СОБРами да Псами... То теперь с наступлением вечерних сумерек чеченский бедолага был виновен в том, что у него имелась потрёпанная норковая шапка-обманка... А у остальных присутствующих здесь людей столь ценного головного убора не было, скорей всего, никогда... Поэтому чечену не простили и этого норково-шапкового превосходства.

Вот за это его теперь и били. Еле держащиеся на ногах гражданские личности возвратились в свой первый ряд, где и заняли персональные почётные места. То естьпо бокам пьянющей санитарки "М-маш-ши". Её надёжнейшая опора в ватнике и строительной шапке с белой перевязью ото лба к самому затылку... Увы... По причине своей явной слабости и непроявленной воинственности этот мужчина был самым бесцеремонным образом оттеснён в сторону "боевым" экскаваторщиком... Который ради Машутки был готов на всё!

А избиение чеченцев продолжалось. Хоть они присутствовали здесь в одном-единственном лице... Да ещё и увенчанном столь драгоценным головным убором... Увы... Продолжалось как избиение... Так и мучения этого бедолаги...

Я стал протискиваться дальше. Ведь на пойманном в плен чеченце ещё оставались тёмно-коричневая кожаная куртка, хоть и разорвавшаяся книзу от правого бокового кармана. На подобные бытовые мелочи достопочтенная публика, конечно же, вряд ли обратит своё бдительно-торжествующее внимание...

"А вот с кожаной курткой ему тоже не повезло... - думал я с клокочущим во мне возмущением. -Да и с чёрными джинсами тоже... А вот что у него на ногах... Этого я и не заметил..."

Так я продирался дальше... Сквозь непривычно плотную толпу разношерстного военного народа, который продолжал безмолствовать. Все эти командиры, прапора и солдаты молчали и тем самым поощряли эту пьяную мерзость на ещё худшие поступки. Что же касалось лично меня, то я не считал себя отъявленным борцом за права и свободы всех граждан мира. Я был обычным человеком, который хоть и не витает в высоченных облаках всеобщего гуманизма тире человеколюбия... Но и уподобляться ползающим в донной грязи пьяным выродкам и дегенератам... Не-ет... Этого я точно не хотел.

Правда, лично у меня сейчас не хватало смелости... Чтобы выйти из толпы и прекратить это военно-преступное блядство. Однако я пробирался дальше... Чтобы не только оказаться как можно дальше от всей этой пьянющей сволочи... Но также и для того, чтобы как можно скорей добраться до двери... Чтобы подняться на наш второй этаж и доложить об этом неприятном происшествии комбату Тарасову или ротному Батолину.

"А вот они обязательно что-нибудь предпримут! Ведь я всего лишь лейтенант. А Тарасов - целый подполковник... Да и Батолин является капитаном..."

Но перед самой дверью образовалась особенно плотная масса. Из здания гостиницы на крыльцо пытались выйти другие её обитатели. Поэтому именно здесь возникла своеобразная людская пробка... Вернее,самый настоящий затор.

А в сторонке справа продолжался форменный самосуд.

Внезапно я почувствовал не только сильный толчок справа... Оттуда пошла целая волна... Словно в людскую массу вонзилось что-то мощное... И теперь сквозь всю толщу присутствующих здесь народных заседателей с неумолимым упорством всепроникающего штопора-буравчика пробирается какой-то настырный человечек. Этот маленький майор то с усилием протискивался меж стоящих плотной стеной людей, то бесцеремонно расталкивал достопочтенную публику... Просто хватая людей за плечи и разворачивая их в сторону. Причём, все его действия не сопровождались ни единым словом. Товарищ майор молчал и упорно продвигался вперёд...

Наконец-то он выбрался на свободное пространство, быстро расправил свои плечи и оказался ни кем иным, как нашим Чёрным Плащом... То есть не столько вездесущим защитником бедных и обездоленных жителей Земли, а сколько принципиально-твёрдым заместителем комбата по воспитательной работе майором Черновым. Вполне естественно, что спаситель мира тутже ринулся в атаку...

-Что здесь происходит? -спросил он, приближаясь с самым суровым видом к трём мучителям одного чеченского пленного.

Лично у меня в эту минуту невольно сложилось такое впечатление, что через секунду-другую наш тщедушный замполит просто-напросто загрызёт этих здоровенных бугаёв. Настолько у него был решительный и бесстрашный вид. Но из троих истязателей-извергов назад оглянулся лишь один. Да и то, мельком глянув на Чернова, как на небольшую и досадную помеху в их благороднейшем труде...

-Мы из Федеральной Службы... -небрежным тоном заявил обернувшийся представитель органов. -Не мешайте!

Однако нашего Чёрного Плаща, а по совместительству и замполита отряда спецназа было невозможно вот таким вот малозначащим ответом взять на испуг. Поэтому принадлежность этих трёх крепышей к органам госбезопасности не возымела никакого действия на майора Чернова.

-Отставить! - громким тоном приказал наш замкомбата. -Я сказал: Прекратить этот самосуд! Кто вы такие?

От столь безаппеляционной настойчивости явно невысокого майора трое мучителей единственного пленного пришли в какое-то замешательство. Скорей всего, они услышали более или менее точную юридическую характеристику своих силовых упражнений. Они оставили чеченца в покое и медленно повернулись к майору Чернову... К нашему Ужасу, летящему на крыльях ночи...

-Я ещё раз вас спрашиваю! Кто вы такие? -грозно спросил замполит. -Фамилии, звания и занимаемые должности! Быстро!

ГэБешники впали в ещё больший ступор. Теперь им было не до этого военнопленного... Ведь сейчас непосредственно ими самими занимался какой-то невесть откуда взявшийся майор с бескомпромиссно жёстким взглядом и крепко сжатым ртом.

-Я - прапорщик Федеральной Службы Контрразведки! - представился самый здоровый любитель кулачного "боя".

-Занимаемая должность и фамилия! - потребовал майор Чернов.

Он даже полез во внутренний карман и достал из него блокнот с шариковой ручкой. Все трое начали понимать, что дело приобретает не самые благоприятные для них моменты.

-А мы свои данные в присутствии пленного говорить не будем! - заявил целый прапорщик от ФСК. -А то мало ли что... У нас семьи...

-Хорошо! - произнёс наш замполит, но всё же блокнот и ручку убирать не стал. -Отойдёмте в сторону, там и представитесь!

Однако ГеБешники быстро перешли в контратаку.

-А что здесь такого? - громким и возмущённым тоном заявил бугаистый прапорщик. -Мы тут проводим допрос военнопленного! Нам сказали, что это боевик! Что он воевал против наших войск! И у него в городе остались сообщники! Вот мы и выясняем: кто и где находится. А вы тут...

-Потише! -хладнокровным своим ответом Чёрный Плащ сразу же осадил распалившегося контрразведчика. -Кто вам отдал такой приказ? Чтобы вы прямо здесь проводили допрос?

Ну, разумеется... Нижестоящие сотрудники органов госбезопасности сразу же отказались называть фамилии и должности своих вышестоящих начальников. Ведь захваченный в плен чеченец продолжает находиться в непосредственной близости от них. А у начальников ведь есть свои семьи... Поэтому трое "контрразведчиков" строго соблюдают правила конспирации и прифронтовой секретности.

-Ясно! - нахмурился майор Чернов. -А откуда взялся этот пленный?

В поредевшей толпе тутже обнаружился солдат с автоматом, который и сопровождал пленного. Как замполит, так и я - мы сразу же узнали в нём бойца из Пудановской группы. Данное обстоятельство сразу же насторожило товарища майора. Спешно подошедший солдат сообщил, что ему приказали отвести этого чеченца из комендатуры на наш второй этаж, где пленного следует продержать под охраной в отдельном помещении.

-А утром за ним придут. - закончил боец-Пудановец. -Вот и всё!

-Понятно... -произнёс Чернов и оглянулся в мою сторону. -Зарипов! Забирай этого военнопленного и отведи его к нам на этаж. Организуй охрану в отдельной комнате! Я скоро приду!

-Есть! -ответил я и немедленно направился к многострадальному чеченцу.

Но тут вмешались трое представителей органов госбезопасности... Они, видимо, уже настолько вошли в свою роль, что решили довести дело до логического конца. А может быть просто продемонстрировать своё алиби... Что они тут и в самом деле занимались серьёзными вещами.

-А как же наш допрос? - заявил прапорщик ФСК. -Нам надо его закончить!

Майор Чернов поморщился, как от зубной боли, но всё-таки уступил...

-Пусть закончат свой допрос! - приказал мне Чёрный Плащ. -Но в твоём присутствии! И чтобы без рукоприкладства!

-Так точно! -ответил я и взял пленного за плечо. -Пошли!

Чеченцу, конечно же, было трудновато идти вперёд с завязанными руками, да ещё и с чёрной повязкой на глазах. Но по сравнению с тем, что ему довелось пережить за сегодняшний день... По моему, это затруднённое передвижение было чуть ли не райским наслаждением. Ведь его просто держали за плечо и указывали куда именно следует идти. Правда, пленный пару раз споткнулся на лестнице...И в узкий дверной проём вписался не сразу... Но, в общем, всё наше путешествие прошло в нормальном режиме.

Шагая уже по нашему коридору, я размышлял над тем, где же сейчас мне разместить этого военнопленного. Но сзади громыхали ботинками трое якобы ГэБешников, которым страсть как не терпелось закончить свой допрос. Поэтому я выбрал комнату-столовую. Ведь только в ней есть длинные столы и лавки, на которых уместятся все...

Но дальнейший допрос длился не так уж долго. То ли по причине отсутствия многоуважаемой публики... То ли из-за моего постоянного присутствия, да ещё и на нашей спецназовской территории... То ли в связи с наличием стоящего рядом вооружённого часового, а также при настежь открытой двери... Словом, товарищи прапорщики явно скромничали и оперативный их интереск свежепойманному боевику у них падал с каждой минутой.

Но поначалу всё выглядело почти по серьёзному...

-Адрес проживания! -грозно прорычал самый здоровый прапор.

Чеченец буднично-монотонным голосом назвал улицу, номер дома и свою квартиру. Но спустя секунду последовало дополнение, что две недели назад весь дом с его квартирой сгорел.

А первый прапор уже успел быстро прожестикулировать своими пальцами, очевидно давая понять своим сотоварищам то, что теперь настал черёд другого...

-А где ты сейчас живёшь? - второй контрразведчик говорил с повышенно-озлобленными интонациями.

Но на пленного не произвело впечатления ни то, что следующий вопрос ему задали уже с другой стороны... Ни то, что голос был чересчур громким и даже слишком агрессивным.

-В подвале я живу. -ответил пленный. -С женой и двумя детьми.

Затем ГеБешники стали уточнять адрес этого самого подвала, на что чеченец затруднился ответить. Номер дома он знал, а вот номер подвала... С этим у него произошла заминка.

-Поедем вместе. -предложил он простодушно. -Я вам покажу.

Однако товарищи прапорщики ФСК являлись очень уж занятыми людьми в своей структуре и поэтому разъезжать по городу Грозному из-за каких-то мелочей не собирались.

Затем были другие вопросы, задаваемые по-очерёдно и с противоположных сторон... Прапора изо всех сил старались быть грубыми и злыми... Но своё рукоприкладство больше не применяли. А допрашиваемый пленный отвечал буднично и односложно. Он не был посвящён генералом Дудаевым в стратегические планы по защите и обороне города Грозный и всей остальной Чечни. Он не знал лично ни полевого командира Шамиля Басаева и других его коллег... Он не участвовал в январских боях за городские кварталы... Ну, и так далее... То, что он ухаживал за своей так некстати заболевшей женой и старался прокормить двоих детей - это в расчет не принималось. Мало ли что может наболтать военнопленный, чтобы разжалобить допрашивающих его людей!?..

А потом в открытую дверь заглянул командир роты капитан Батолин, со своей извечно ироничным выражением лица. Под его внимательным и всё же насмешливым взором товарищи прапорщики быстро завершили свои высокопрофессиональные дела-делишки.

-Но мы скоро придём опять! - заявил на прощанье самый здоровый и наиболее наглый.

Чеченец вздрогнул, но промолчал. На этом его злоключения закончились. Но только на текущие сутки. Вернее, до следующего утра. После солдатского ужина, на время которого пленный находился в соседней пустой комнате... Ну, чтобы не смущать своим присутствием наших разведчиков... После ужина дали поесть и этому военнопленному. Затем его сводили в туалет и оставили спать на сдвинутых лавках. Всю ночь связанного чеченца караулил наш часовой. А утром его разбудили, покормили хлебом с чаем и отвели обратно в комендатуру.

Через час или два военнопленного первым же бортом отправили в северо-осетинский городок Моздок. Ведь его по-прежнему считали захваченным в плен боевиком со всеми вытекающими последствиями. И поэтому его следовало допросить уже на Моздокском аэродроме. Может быть именно там он сможет выдать нам самые главные чеченские тайны, что обязательно поможет победить эту непризнанную Ичкерию.?!

Всё же может быть... Особенно на войне... Когда в холодном подвале лежит больная женщина и сидят голодные дети. Такие жизненно важные обстоятельства лучше всего помогают военнопленным развязать свои языки. Даже если они ничего такого важного и не знают.

Се ля ви! Так её и разэдак!

*

Глава 25. В РЕЖИМЕ ОЖИДАНИЯ...

Наконец-то в наш боевой отряд спецназа пришла долгожданная телеграмма. Вернее, строго засекреченная шифровка. Она мгновенно метнулась из Моздока в ближнее Подмосковье, после чего молнией устремилась ввысь, где завис наш военный спутник связи. А уж потом эта шифрограмма полетела вниз, то есть на полуобгоревший второй этаж одной недоразрушенной авиагостиницы. Там её "голубушку" принял солдат тире космонавт. Принял и затем передал этот странный набор бессвязных цифр тому кому и следовало. То есть комбату Тарасову! Тот её быстро расшифровал и не стал скрывать долгожданной весточки...

И содержалось в этой шифротелеграмме только одно-единственное предложение.

-Ожидайте прибытия замены в течение дня такого-то февраля!

Мы ещё с минутусмотрели на страшно невозмутимое лицо командира отряда, словно пытаясь его загипнотизировать... Ну, чтобы он всё-таки назвал счастливое число как можно точнее. То есть завтра или же послезавтра... Ну, хотя бы после-послезавтра...

-Так когда конкретно? - не выдержав томительной паузы, полюбопытствоал капитан Денисов. -Завтра или как?

Комбат огляделся по сторонам. Но никаких чеченских лазутчиков округ не наблюдалось. Только лишь наши солдаты, прапорщики и товарищи командиры... Ну, ещё на почтительном удалении перекуривало двое людей в белых халатах. Этим сотрудникам местного госпиталя тоже можно было доверять... И всё же...

-Завтра! -произнёс подполковник Тарасов очень уж негромким голосом. -Только тихо!.. А то мало ли что?!

Он даже сплюнул трижды через левое плечо. Наверняка, чтоб не сглазить! Но мы уже не обращали на это никакого внимания. Командный состав нашего отряда сейчас выдигался с завтрака, то есть из офицерской столовой на свой торой этаж. И приятная новость ещё больше улучшила наше общее настроение. Оно и так уже было неплохим... А тут словно крылья начали прорастать!

А наш горячо-обожаемый личный состав, с которым мы "совершенно случайно" повстречались на крыльце гостиницы... Дружный коллектив бойцов спецназа воспринял известие о предстоящем отъезде с

ещё большим энтузиазмом. Громогласное солдатское "Ура!" конечно же... Не прозвучало. Но в каждой паре разведчицких глазок загорелся яркий огонёк предвкушений всех земных удовольствий... То есть всего того, что могло их ожидать по прибытию как в сеероосетинский городок Моздок, так и на самую дальнюю стоянку военного аэродрома, где расположилась 22-ая бригада спецназначения.

-Товарищ капитан! -обращаясь к ротному Батолину, прокричал разведчик Винтер. -А вы нам экскурсию обещали! По Моздоку!

И тутже полсотни солдатских глаз устремили свои пытливо-настороженные взгляды на товарища капитана Батолина.

-Раз обещал, значит сделаем! -отвечал командир роты. -В первое же воскресенье прогуляемся!

Среди бойцов послышались короткие смешки...

-Не-е, товарищ капитан. - настаивал самый настырный спецназовец, некогда урождённый на берегах Невы. - Нам военный городок не нужен! Мы тогда про гражданский Моздок договариались!

Однако наш ротный тоже был не промах:

-Да помню я, помню! Вот туда и прогуляемся!

-Да мы туда только к вечеру дотопаем! -обиженным тоном уточнил Винт. -Нам бы на машине!

И всё же товарищ капитан также решил прояснить все обстоятельства нашей военной жизни.

-Насчёт машины надо обращаться к комбригу. А что он решит - это ещё неизвестно! Мало ли чего он придумает?!.. А вот пешком пройтись до окраины Моздока... Вот это мне по силам. На все сто процентов!

-А там... - поинтересовался замкомвзод Семэн. -На автобусах можно будет?

-Можно Машку через ляжку! - проворчал капитан Денисов. - И...

-И козу на возу! -добавило несколько голосов из его группы.

Однако вопрос с предстоящей экскурсией по северо-осетинскому Моздоку так и остался неразрешённым.

-В общем, так! - произнёс командир роты. -Если дадут машину, то поедем!.. Если нет, то пойдём пешком. Там недалеко будет. А сейчас... Становись!

Наши три разведгруппы быстренько построились перед крыльцом гостиницы. Животрепещущий вопрос по экскурсии был прояснён очень обстоятельно. Но проблема с транспортом пока что оставалась. Однако это радостное событие намечалось не завтра и даже не послезавтра. А потому... Все эти проблемы будут окончательно решены по мере приближения того самого дня экскурсии. А пока...

А пока полсотни солдатских сердец уже согревались от одной только мысли... Что завтра они уедут из этого Грозного. А уж потом!.. Тут мысли плодились и размножались со страшной силой. Что к вечеру наш отряд прибудет в расположение бригады. Что в самое ближайшее воскресенье все они отправятся в гражданский город Моздок. Что именно там оголодавшие по мирной жизни бойцы смогут без строя пройтись по улицам и даже тротуарам. Что они возможно зайдут на переговорный пункт и, наверное, дозвонятся до своих родных. Что им разрешат посещение магазинов и других торговых точек. Ну, и разумеется... Что они смогут вволю поглазеть не столько на гражданских жителей Моздока, а столько на юных девушек и молоденьких женщин.

Но все эти жизненные радости и солдатские прелестности пока ещё только намечались. Ведь до их непосредственного воплощения в реальной действительности... До этого столь наисладчайшего момента бойцам надо было малость потерпеть...

Но сначала построиться перед крыльцом гостиницы и выслушать все ценные указания, которыми так богат товарищ капитан Батолин. А их было не так уж и мало. Однако нас: командиров и бойцов имелось ещё больше... Так что со всеми указаниями мы должны были справиться.

Половина моей группы направилась в распоряжение военного коменданта аэропорта... То есть всего города Грозного. И моим разведчикам сегодня предстояло опять обеспечивать предполётный порядок среди военных пассажиров. Которые самым наглющим образом вознамерились улететь из зоны боевых действий в мирную обстановку. Причём, в самый разгар городских сражений!

Проинструктировав досмотровую подгруппу самым строгим образом, я с оставшейся половиной личного состава занялся подготовкой к предстоящему отъезду. Ведь у нас было столько всего разнообразного имущества, которое надо было проверить и уложить куда следовало.

Получив трудовую задачу, бойцы помчались в нашу комнату, а я решил посмотреть на один отремонтированный грузовик. Вернее, на тот самый автомобиль, на котором моя разведгруппа когда-то попыталась доехать до города Грозный.

За то время, пока мы шастали по ночам, наши водители занимались восстановлением повреждённой автомашины. У солдат роты матобеспечения не имелось ни запасных частей, ни подходящего инструмента, ни всевозможных технических устройств. Однако под личным командованием майора Чернова бойцы-водители научились выкручиваться из самых сложных ситуаций. Вместо подъёмного крана, которого здесь не было и в помине, они разыскали автомобиль техпомощи с функционирующей лебёдкой и треугольной кран-балкой. Посредством этого нехитрого устройства из повреждённого Урала был благополучно "выдернут" двигатель с разбитым картером. После этого стало возможным точно определить характер повреждений и перечень деталей, подлежащих замене. Ну, а необходимые запчасти искались везде, где только можно. Что-то снималось с трофейных грузовиков марки Урал. Что-то выменивалось в соседних подразделениях. Что-то отдавали "запросто-так". Было и такое...

И вот наконец... Майор Чернов и все наши солдаты-водители объединили свои усилия в отчаянно-последнем порыве и всё-таки довершили начатое дело - отремонтировали многострадальный Урал моей разведгруппы. И вчерашним поздним вечером восстановленный грузовик своим ходом заехал на нашу стоянку, заняв законное место правофлангового... Стало быть, первого справа.

А уже сегодняшним утром этот Урал был подвергнут тщательному осмотру лично командиром группы. То есть мной. Проверка показала, что по внешним признакам данный грузовик Урал вполне соответствоал своим военным собратьям, стоявшим слева. Ну, а за работоспособность внутренних агрегатов и узлов полную ответственность нёс персонально водитель и частично майор Чернов. Впрочем, наш Чёрный Плащ в данном вопросе был, в общем-то, почти не при делах. Поскольку его замполитовская сущность даже не предполагала и навыков почти что капитального ремонта военной автотехники в полевых условиях. Да ещё и в зоне боевых действийв. Но тем не менее наш товарищ майор Чернов с доблестью справился и с этими трудностями.

Закончив свою командирскую проверкву, я приказал солдату-шофёру навести в кузове порядок и чистоту. Также ему следовало восстановить пассивную нашу "броню". То есть разыскать где угодно любые мешки, заполнить их песком и приладить эту "защиту" вдоль деревянного борта. То есть там, где эти мешки отсутствоали.

-Да они же всё равно отвалятся! - предрекал военный водитель.

-Я тебе дам!.. - обещал я ему всеозможные кары. -"Отвалятся"... Если хоть один мешок... То не обижайся! Прямо там будешь его на место ставить!... Под обстрелом! Понял?.. Мы будем от духов отбиваться, а ты эти мешки с песком таскать...

Застращав военного водителя всеми ужасами военного бытия, я со спокойной душой отправился на второй этаж гостиницы. Вот там-то подготовка к отъезду проходила с предельной добросовестностью. в нашей комнате пыль, конечно же, столбом не стояла... Но-о... По полу всё-таки стелилась...

С нашим штатным вооружением, боевым снаряжением и прочим имуществом особых впроблем не возникало. Ведь мы уже занимались аналогичной работёнкой, когда собирались в дальний путь на город Грозный. А теперь нас ожидало возвращение на почти что родную территорию Моздокского аэродрома. Аэропорт Северный сейчас уже не казался нам чем-то враждебным и чуждым... Но всё-таки... Пора было нам и честь познать... То есть вернуться с войны хоть и с маленькими, но всё-таки со своими персональными успехами. Стало быть, с захваченным в "тяжёлых" боях трофейным оружием и радиостанциями.

С вражеским АГСом и охотничьими ружьями мы справились очень быстро. Автоматический гранатомёт разобрали, а двустволки завернули в синее солдатское одеяло. Радиостанции было решено оставить в том самом мешке, в котором они и пребывали на момент своего обнаружения. А вот с охотничьими припасами и всякими принадлежностями вышла некоторая заминка...

-Блин! Что же с этим добром делать? - проворчал я и озадаченно поскрёб свой щетинистый подбородок. -Везти в Моздок не хочется... Выбросить - жалко...

На моей кровати, куда было высыпано всё содержимое мешка, находились пустые гильзы, газетные кулёчки с различной дробью, кусок войлока, две банки с порохом и какая-то другая мелочёвка... Но самого главного, то есть капсюлей... Увы, но их не наблюдалось.

-Может спалить в печке? - предложил мне боец Харитонов. -Или вместе с ружьями сдать?!

Но я уже предполагал всё то дальнейшее... Что неминуемо ожидало эти ружбайки, после того как они отлежатся на складе РАВ... Так что их новые хозяева могут довольствоваться именно двустволками... И поход в специализированный магазин за необходимыми для успешной охоты причиндалами... Это товарищей военачальничков ничуть не затруднит.

-Ну, ладно... -произнёс я и даже махнул рукой. -Порох оставим... На всякий случай! Вдруг он куда-нибудь пригодится. А всё оствальное - в печку!

И спустя минуту целый ворох картонных да пластмассовых гильз занялись весёлым пламенем... Когда огонь в буржуйке разгорелся досвоего максимума, я вновь распахнул дверцу...

-Давай-ка всё остальное! - приказал я Харитону.

Однако солдат прежде чем закинуть в топку остатки гильз и что-то ещё, обратился ко мне с просьбой.

-Товарищ лейтенант... А можно я себе пыжерубку возьму?

-Кого? - не понял я. -Бросай быстрей!

Боец закинул в печку очередную порцию охотничьих принадлежностей и только потом показал мне то, на что он "положил глаз". Это был невысокий стальной цилиндрик с заточенными краями с одного торца... Тогда как ко второму глухому торцу был приварен небольшой стержень...

-Это пыжерубка! - пояснил Харитонов. -Она острыми краями ставится на войлок, а потом сверху молотком... Вот... Так!

И действительно... После точного удара в войлоке осталась аккуратная дыра... Тогда как внутри пыжерубки появввился войлочный кружок аналогичного же диаметра... То есть калибра...

-Ишь ты! - пробормотал я, повертев пальцами новенький пыж. -Никогда с таким производством ещё не сталкивался!..

Я знал, что в пустую охотничью гильзу сперва засыпается пороховой заряд, после чего туда вгоняется пыж... Точно такой же как и этот. А затем в гильзу закладывается дробь нужного диаметра, которая также затыкается пыжом... Но одно дело - знать теорию снаряжения охотничьих боеприпасов... И совсем другое - столкнуться с этим самым непосредственным образом...

-Да забирай себе!.. -сказал я Харитону. - Эту пыжерубку!

-Вот спасибо! -отозвался довольный-предовольный боец-охотник. -А то... Это такой дефицит!

-Забирай-забирай... -произнёс я и собрался было закинуть в топку последние остатки. -Дробь на улице выбросите... А войлок!.. Стоп-стоп-стоп! Он ещё пригодится!

Моя хозяйственная натура вовремя спохватилась... И в последние секунды всё-таки нашла достойное применение куску охотничьего войлока...

-Из него же можно стельки вырезать! -сказал я и ещё раз оглядел спасённое от огня добро. -Хотя бы одну парочку.

Но смекалистые разведчики решили прояснить всё до конца...

-И кому же они достанутся?

Я всё понял и слегка усмехнулся:

-Кому-кому... Кому подойдут по размеру, тому и достанутся!

-Ага... -послышалось с нар. -А подойти по размеру они смогут только товарищу командиру... Ясно-ясно!

-Наместников! -проворчал я, добродушно всё же улыбаясь. -Вспышка!

-Товарищ лейтенант! -донеслось со второго яруса. -А можно выполнить ваше приказание прямо там?.. Ну, где я нахожусь!

-Отставить! - разрешил я, проявляя всё своё великодушие. -А то ещё убьёшься!

-Или нары проломишь! -добавил Харитонов. -Так какие стельки вырезать? На какой размер? Сорок один, сорок два или сорок три?

Я ещё раз осмотрел войлок и прикинул на глазок все возможные варианты:

-Ну, сорок первый размер - это только у меня. Для моих валенок или ботинок они не подойдут по высоте. То есть по толщине! Нога не влезет!.. А вот для резиновых сапог... Такие стельки будут в самый раз!

На мой взгляд я сейчас рассуждал вполне прагматично. Ведь больше половины моих солдат предпочитало шастать по чеченской грязюке именно в резиновых сапогах. Причём, самого настоящего армейского образца. То есть вообще не снабжённых какими-либо стельками. Эти архаровцы, конечно же, выкручивались как могли... Ведь резиновая обувка хоть и не пропускала внешнюю влагу... Но изнутри была очень холодной и крайне сырой... Вследствии чего солдаты "рожали", то есть добывали стельки где только могли... Стало быть, раздобыть тире выпросить тире выменять тире стибрить...

"Даже у меня!.. Якобы по незнанию их принадлежности!.. Но очень уж вовремя мне возвращённые... То есть подброшенные!"

Да-а... Тот незабываемый случай я помнил хорошо... Когда разведгруппа всё ещё находилась в строю... А мои стельки всё-таки появились!.. К моей великой радости! Поскольку я питал искреннюю слабость к тёплой обуви... Вследствии своих былых похождений по зимнему Афганистану.

Так что... Обладатели резиновых сапожек вполне так разделяли мои симпатии к тёплым стелькам. Продолжая выкручиваться любым доступным способом. Но сейчас я предложил самый благородный вариант... То есть изготовить вполне такие добротные стельки из трофейного войлока чеченских охотников...

-Так кому же достанутся эти стельки? -полюбопытствовал сверху всё тот же боец Наместников. -А-а, товарищ лейтенант?

-Потяните спички! -отозвался я самым достойным решением. -Кому повезёт, тому и достанутся!

Этот вариант устраивал всех присутствующих. Но сперва следовало завершить все начатые дела... Во время чего умелый солдат Харитонов вырежет стельки. А потом дождаться возвращения другой половины нашей группы, которая ушла в распоряжение военного коменданта аэропорта Северный. То есть города Грозного.

И надо же было случиться тому!.. Что все благоприятные факторы военного положения сложились самым благоприятным образом! Мы закончили подготовку к отъезду, боец Харитонов умудрился сотворить из толстого войлока почти что чудо-стельки... И досмотровая группа возвратилась на базу не с пустыми руками.

-Да мы так подумали... -то ли оправдыался, то ли бравировал солдат Винтер. - Что этим комендатурщикам слишком жирно будет! Вот и прихватили кое-что... А то всё им да им!

Судя по его довольным-предовольным глазкам... Досмотровая подгруппа и в те дни себя не обижала... Но, наверняка, чем-то продовольственным... А вот сегодня они решили прибыть с "боевого задания" с чем-то материальным. А именно: небольшим зелёным ковриком, штык-ножом без ножен и двумя пачками каких-то медикаментов.

-Ну-ка!.. -заявил я, принимая картонные упаковки. -Шо це таке?.. Блин!.. Это же настойка женьшеня! И на хрена вы это конфисковали? Это же...

Я оказался почти прав. Что подтверждалось хмурым ответом снайпера Лагуткина.

-Это инъекции с раствором женьшеня. Они у одного раненого были! На носилках! Но сказали... Что нельзя!..

Я всё-таки выругался:

-Да, бля-а!.. Это же сто процентов, что их дали раненому!.. Чтобы побыстрей выздоравливал!.. Кто-то из своих! А вам-то какая разница? Трофейное или нет?!.. Это же раненый!

Тут боец Лэкс всерьёз обиделся:

-Да я эти упаковки даже пальцем не трогал! Что я, не понимаю что ли?! Это сам комендатурщик!.. Они же лично всех досматривают!.. Он и полез... То есть поднял у раненого одеяло... Вот и отобрал! "Не положено!"

Я всё же не поверил словам Лагуткина.

-А вы тогда чем там занимаетесь?

Но... Как оказалось, Лэкс был прав. Мои разведчики выполняли функции суровых охранников и носильщиков конфискованного имущества. Улетающих шмонали непосредственно комендачи. То ли не доверяя моим разведчикам... (И Слава Богу!..) То ли досматривая убывающих с профессиональной тщательностью...

Выслушав подробный доклад своих подчинённых, я вновь выругался:

-вот пида...! Терпеть их ненавижу!.. Всю эту тыловую сволоту!.. Когда нас в Афган отправляли, они у меня солдатский ремень... Конфисковали! На ташкентском аэродроме Тузель! Хор-роший такой ремень!.. Кожаный...

Тут я замолчал, внезапно поняв то, что чересчур уж заболтался. Но было уже поздновато...

-У вас? -то ли всерьёз, то ли напоказ поразился Винт.

Я покосился на него, но всё-таки признался:

-У меня! Я же тоже когда-то был молодым солдатом! Так что!.. С этими моральными уродами уже сталкивался!

Но сейчас что-либо изменить... Увы, но было слишком поздно. Самолёт с этим тяжелораненым уже улетел на Большую Землю. А возвращать две упаковки спиртосодержащей настойки женьшеня... Причём, тем самым комендатурщикам. Это показалось мне несусветной глупостью.

А ещё мои разведчики свистнули в комендатуре зелёный коврик и новенький штык-нож. Правда, без ножен.

-Это мы тоже... В той комнате... "Взяли!"- пробормотал Лагуткин.-Их там уже столько!..

Я лишь хмыкнул, держа кончиками пальцев этот штык-нож.

-А что же ты его без ножен?.. "Взял?"

-Их там не было! -последовал незамедлительный ответ. -И он самый новенький был!.. Остальные... Грязные какие-то...

-Товарищ лейтенант, а что это за нож? - поинтересовался солдат Чувильский. -У нас таких же нету!

-Это штык-нож от ночного АКС-74. - пояснил я. -У них и лезвие другое... Более тёмное, чтобы ночью не блестело. И рукоятка чуть лёгкая. Но хрупкая. А ножны почти такие же. Тоже полегче... Чем у наших стандартных штык-ножей.

-Ну, да-а! - произнёс повеселевший Лэкс. -Если тот штык метнуть, то в любом случае убить можно! Либо нож воткнётся, либо тяжёлой рукояткой долбанёшь! Главное - попасть!

-И желательно в голову! - произнёс я с лёгким смехом. -Чтобы затыльником рукоятки черепок пробить!.. А с этим - нет... Тут надо по-другому метать!

Поскольку последняя "добыча" считалась холодным оружием, то есть не подлежащим передаче ни кому-либо из солдат-дембелей, ни в моё личное использование... Оно было приобщено к военному имуществу моей разведгруппы. Чтобы затем сослужить добрую службу в подготовке личного состава к предстоящим боям и засадам. Ведь этот "левый" штык-нож можно было безбоязненно метать в деревянную мишень. Причём, без всякой опаски его сломать... То есть без необходимости платить за его поломку из своего собственного кармана.

А вот на зелёном коврике была изображена мусульманская мечеть с минаретом. И я в качестве правоверного мусульманина принял решение изъять этот коврик в своё личное пользование. Нет!.. Я даже и молиться-то не умел... Чтобы по пять раз в день устраивать намазы на этом коврике. Но я твёрдо был убеждён в том, что к любой религии следует относиться с должным уважением. А к вероиспоеданию своих предков - тем более!

Поэтому я свернул коврик и убрал его в свой деревянный ящик тире сундук тире рундук. А штык-нож без ножен оказался в стальной "шкатулке" под защитой внушительного замка.

-С настойкой-то что будем делать? - спросил боец Винтер нарочито безразличным тоном. -Может быть выльем?

Всеобщее возмущение было очень точным ответом на этот глупый и явно провокационный... Словом, столь несуразный вопрос.

-Там же двадцать ампул! -чуть ли не вскричал солдат Лэкс. -По десять кубиков!

-Не по десять. - уточнил разведчик Иванов. - А по пять!

Но их спор был тутже погашен моим новым командирским решением.

-Всю эту... - начал было я и вдруг резко поморщился. -Гадость!.. Мы разделим на всех!.. И каждый будет делать с ней всё что пожелает. Компресс может сделать... Или намазать на пораненное место...

-А на мозоль?

-Можно! - ответил я.

И тут во всеобщем молчании раздался робкий голосок Карася...

-Товарищ лейтенант, А-а?

Хоть рядовой Иванов и не договорил, но главную суть его вопроса поняли все.

-И это тоже! -сказал я, широко улыбаясь. -А то сколько можно? Ходим по ночам, мёрзнем...

Личный состав воспринял это с должным пониманием и тихим ликованием. Ведь и на фронтах Великой Отечественной войны были положены те самые "фронтовые сто грамм".

Но как командир своей разведгруппы я не собирался пустить этот процесс на самотёк. За десять минут до убытия на "крайнюю" ночную засаду я относительно честно поделил двадцать ампул на шестнадцать человек. Четыре "лишние" были попросту вылиты в одну кружку, которая тутже пошла по кругу... И терпкий вкус женьшеневой настойки приятным теплом согрел наши истощённые организмы. Повышая общий иммунитет и увеличивая сопротивляемость к разного рода инфекциям... Словом, слегка так приумножая наши шансы на выживаемость... В этих ночных условиях промозглой чеченской зимы.

Так что... Шагая по нашему коридору и спускаясь по лестнице, привычно взбираясь в кузов Урала и осторожно пробираясь по враждебной территории... Мы все выдыхали в холодный воздух войны слабый запах "Золотого Корня Женьшеня". Думая при этом каждый о своём... И возможно вспоминая всё то, что раньше было связано с данной настойкой... Которую заботливая рука мамы осторожно наливала в чайную ложечку, чтобы затем добавить в горячий чай. Ведь именно так применяется этот целительный экстракт Золотого Корня Женьшеня.

И всё-таки... Надо сказать "Спасибо!". Тому товарищу, который передал эту настойку тяжелораненому. Бездушных комендачей... Просто обойдём молчанием. Ведь мои бойцы эдаким манером восстановили хоть какую-то справедливость... Свистнув женьшеневую настойку из той тёмной комнаты.

"А тяжелораненому... Мы пожелаем скорейшего выздоровления!.. Хотя бы и без этого Золотого Корня! Одним словом... Дай ему Бог здоровья!"

*

Глава 26. ЛИКЁРО-ВОДОЧНЫЙ ОБЪЕКТ.

И в самый "крайний" день нашего пребывания в городе Грозном мы отчётливо осознали то обстоятельство... Для кого-то шокирующее, для другого душераздирающее... Что мы очень много потеряли за весь этот период! И наше чувство огорчения становилось вдвойне обидным... Поскольку эту сногсшибательную информацию мы узнали не от кого-то из местных... Скажем так, старожилов... А от самых настоящих новичков!

В общем... Прибывшие нам на замену новые разведгруппы не теряли время даром. Вернее, их командиры. Они сходили в гости к бердским спецназёрам, которые и поведали им самую страшную тайну чеченской войны. Как оказалось, почти что в подчистую разбомблённом центре города Грозного продолжал благополучненько так существовать ликёро-водочный завод. Правда, он несколько пострадал входе разгоревшихся вокруг него боевых действий... Но!.. Кое-что в нём ещё оставалось...

-Да не может быть!? - сразу же засомневался капитан Батолин. -Это после нашей-то пехоты?

-Серёга! - заявил старший прапор Бонд. -Да я тебе отвечаю!

-Не может быть... -отозвался наш ротный тоном помягче. -Не верю!

Вместо лишних разговоров ушлые заменщики пригласили нас ознакомиться с вещественными доказательствами. Мы пошли и собственнолично убедились втом, что прозрачненькая чеченская водичка весьма аппетитно попахивает русской водочкой.

-Это нам на вечер! - довольно хохотнув, сказал старший прапорщик Бондаренко. -Вместе сядем и обмоем замену.

Однако старые разведгруппы, которые провели практически в Грозном почти что две недели, никак не смогли смириться с тем, что столь соблазнительный "боевой" результат продемонстрировали только-только прибывшие сюда новички. Которые, будучи совершенно зеленоротыми вояками, всё-таки утёрли наши заслуженные ветеранские носы...

Поэтому мы сразу же ринулись в "очередной" свой бой. Благо, что военная тайна уже перестала быть совершенно засекреченной информацией. Ведь гоп-компания "Бонд и К" уже самостоятельно съездили на этот ликёро-водочный спецобъект, да и вернулись оттуда обратно... Причём, не только живыми и здоровыми, но и очень даже развесёлыми... И явно не с пустыми руками. В чём мы смогли убедиться...

-Обалдеть... -ворчал капитан Батолин, надевая на себя нагрудник с боеприпасами. -Мы тут ночи не спим... Боевиков отлавливаем... Оружие у них отбираем... Рискуем почём зря...

Я уже стоял в дверях при полной амуниции и отлично его понимал.

-А эти только приехали и сразу же такое пронюхали!.. Ж-жулики!

Однако ротный был несколько иного мнения об свежеиспечённых везунчиках:

-Наоборот... Молодцы! Сами узнали и нам вовремя сказали. А то так бы мы и уехали. Только вот райончик там ещё не совсем спокойный.

Как оказалось, этот ликёро-водочный завод находился на извилистом берегу реки Сунжа, которая тут текла самым заковыристым образом. Поэтому боевая обстановка в данном квадрате очень была похожа на слоённый пирог. Где-то неподалёку находились наши подразделения... Но в такой же непосредственной близости тут располагались позиции злодеев-боевиков.

-Может быть побольше людей возьмём? -предложил я, выслушав на ходу эту любопытнейшую информацию. -Всё-таки понадёжней будет.

-Нет! - сказал как отрезал Батолин. -Только лишний шум поднимем. А так мы втихаря прокрадёмся.

Так мы и поехали. В кабине Урала уселись ротный и один командир группы. То бишь лично я. За рулём сидел солдат-водитель. Тогда как в кузове было совершенно пусто и очень даже неуютно.

-Может быть лучше на БэТэРе? - произнёс я всё ещё сомневающимся тоном.

-Поздно! - отвечал Батолин. -Уже едем. Да и боевики если увидят броню, то сразу же сбегутся со своими граниками. А наш Урал... Ну, кому он здесь нужен?

Солдат-водитель тяжко вздохнул, но так ничего и не сказал. Он, наверняка, тоже выступал за вариант с бронетранспортёром... Однако мы уже ехали и ехали...

По центральной улице Грозного наш Урал промчался со скоростью в сорок километров. А вот когда мы доехали до Нефтяного института, тут грузовик тихонечко повернул влево и дальше стал красться самым натуральным образом. Ведь вокруг уже смеркалось... Наши доблестные войска забурились поглубже в свои подземелья, выставив во все щели оружейные стволы. Коварнейшие же боевики - наоборот... Они вышли на свою ночную охоту...

"А тут ещё мы! - промелькнула мысль, подсказанная явно инстинктом самосохранения. -И чего мы там забыли? Всё равно ведь я не пью!.. Почти не пью..."

Но поворачивать обратно было слишком поздно. Водитель Урала меня может быть и послушался... Но вот мой старший начальник... Он был твёрдо уверен в своих действиях и неминуемо следующих за ними наших поступках. Ротный внимательно всматривался в улочки частного сектора, негромко подсказывая водиле куда нужно поворачивать...

-Та-ак... - проворчал он, завидев очередной ориентир. -Вот эти днища... Всё правильно! Вперёд-вперёд... Но потихоньку! Чтобы не шуметь.

И наш боевой разведывательно-дозорный Урал осторожно ехалдальше... Причём, со скоростью в пять-шесть километров... А может быть и того меньше... У нас были выключены все бортовые огни... Естественно, не горели и фары... Данная светомаскировка осуществлялась для того, чтобы не привлекать ничьего внимания к нашей скромненькой и безобидненькой машинке.

В быстро надвигающихся сумерках я рассмотрел какие-то железные конструкции, лежащие почти что на дороге. Именно их Батолин и назвал "днищами". Как оказалось, он ничуть не ошибался...

-Тут, говорят, наша бронеколонна шла. - пояснил он. - Два танка: спереди и сзади. А посерёдке было три БМПешки. Духи их подбили. Они загорелись и взорвались. вот и всё!

-Понятно. - отозвался я с искренним сожалением. -Ну как можно было здесь пускать танки и БМПешки? Тут же сплошной частный сектор.

Это было действительно так. Ведь сейчас мы ехали по узкой улочке. Слева и справа находились одноэтажные дома. С их крыш, а то и прямо из окон или калиток можно было вести точный огонь прямо в упор. Вражеские гранатомётчики этим и воспользовались. Вполне возможно, что их всего-то было человека два или три. Ведь чеченцы действовали в городе именно такими мелкими группами, то есть по два или три боевика.

А ротный выдавал водителю новые целеуказания. Вот наш Урал подобрался к каким-то производственным зданиям, повернул вправо и спустя метров сто въехал в узкие ворота.

-Вот! - сказал Батолин. -Вроде бы всё!

На мой взгляд, сейчас это "всё" только-только начиналось. Ведь мы оказались в одном из промежутков между боевыми позициями наших войск и постоянно меняющимися рубежами чеченской обороны. И в данной ситуации следовало держать ухо, что называется, востро!

"Как там говаривал уголовный опер Серый?! - вспоминал я, оглядываясь вокруг. -Надо уши всегда держать востро! А если опустишь уши, то и уши откусят, и тебя опустят! Нда-а... Понабрались менты зековских поговорок... Вот теперь и болтают..."

Наш Урал уже свернул за левый угол и остановился. Водитель получил приказ осторожно развернуться в сторону ворот и ждать нашего возвращения.

-Смотри, движок не выключай. - произнёс Батолин вполголоса, тихонько выбираясь из кабины. -Ничего не бойся! Если что - мигни два раза.

Мы сейчас находились в небольшом заводском дворе и поэтому коротенькая подсветка фарами была бы замечена нами очень своевременно.

-Хорошо! -ответил солдат и Урал стал медленно разворачиваться в ограниченном пространстве двора.

Теперь я смотрел не столько на громоздкую нашу машину, сколько на окружающую нас действительность. Слева тянулись одноэтажные строения. Перед нами было заводское здание в два этажа. А вот справа находились огромнейшие цистерны серебристого цвета высотой метров в пятнадцать-двадцать и с таким же диаметром. Правда, в блестящей боковой поверхности зияли рваные пробоины. Скорей всего, сюда залетели шальные артиллерийские снаряды. А может быть и прицельные танковые... Как бы то ни было, но в этих здоровенных ёмкостях сейчас было пусто...

Однако кое-кто из нас всё же обладал самой наидостовернейшей информацией...

-Пошли! - произнёс ротный. -Кажись сюда!

Мы вошли в ближайшее помещение слева. Я осторожно подсвечивал фонарём, но кроме штабелей пустых деревянных ящиков здесь ничего не имелось. Потерпев неудачу, мы вышли наружу и перебрались в соседний цех...

-Блин... -выругался Батолин минут через пять. -И тут облом! Пошли дальше!

-Может домой? - предложил я.

Мне сейчас не было страшно. Просто я не любил рисковать совершенно зазря. Ведь у ротного были наготове две полуторалитровые фляги... Причём, пока ещё пустые... Да и заниматься поисками заводских ёмкостей с водкой - это лучше делать в более светлых и гораздо безопасных условиях.

Однако капитан Батолин являлся самым настоящим капитаном, о котором даже в песне поётся... А чтобы широко улыбаться... Ему требовалось срочно разыскать нашуродимую водичку-водочку...

В третьем или уже в четвёртом помещении мы обнаружили какую-то цистерну, вкопанную в землю почти до самого верха. Ну, разумеется... Находка сразу же разожгла в нас самое жгучее любопытство...

-Ну-ка! - проворчал ротный, с трудом поднимая с горловины массивную крышку. -Что здесь такое?

Мы посветили туда фонариком, но слабеющие батарейки нас подвели - в чёрном чреве загадочной цистерны мы так ничего и не увидали. Затем ротный чуть ли не засунул внутрь свою голову... Чтобы проверить возможно существующее содержимое на, так сказать, алкогольные испарения...

-Здесь! - сказал он заметно оживившимся голосом. -Пахнет водкой!

В цистерну тутже полетел небольшой камешек, но из-за посторонних шумов тихого всплеска мы не услыхали. Следующий камушек тоже никак не отозвался... Тогда мы зашвырнули туда кирпичный обломок... И вот только теперь... Всплеск был слышен очень отчётливо...

-Ур-ра! - сказали мы хором.

Капитан Батолин радовался тому, что мы всё-таки обнаружили заветную добычу. А я ликовал по поводу того, что наша благороднейшая миссия находится почти что на полпути. В общем, скоро мы должны поехать домой...

Однако не тут-то было!.. Ведь до уровня спиртосодержащей жидкости мы не могли дотянуться. А фляги сами собой там не заполнятся. Поэтому мы занялись поисками подручных материалов, с помощью которых живая водичка сможет беспрепятственно пролиться в наши пластмассовые ёмкости. Минут через пять мы вновь сошлись у заветной цистерны. У ротного была какая-то проволока. Ну, а я нашёл старое и сплющенное ведро...

-Да тут ещё краска засохшая... - начал было возмущаться капитан Батолин. -А-а!.. Ладно!.. Сойдёт...

Проволока была быстро прикручена к якобы дужке и мятое-перемятое ведро тутже опустилось в цистерну. Товарищ капитан с видимым удовольствием побултыхал внутри нашей сомнительной ёмкостью, чтобы в неё набралось побольше водочки... Да и начал тянуть вверх...

-Ловись рыбка и большая, и маленька-а-ая-а...

Из нашего вроде бы ведра самым бессовестным образом лилось около десятка журчащих струек. Так что эту "ёмкость" нам даже не пришлось наклонять. Быстро выбрав самую солидную струйку, я подставил под неё узенькое горлышко первой фляги. И с первого захода мы набрали грамм с триста... При второй попытке процесс пошёл более удачными темпами. Ведь мы уже набили свои ловкие руки... И фляга заполнилась почти что наполовину... Если не больше...

Когда товарищ капитан зачерпнул якобы ведром уже в третий раз... Тут неожиданно начался миномётный обстрел... Сначала послышался недалёкий хлопок выстрела... Спустя полминутки на таком же удалении раздался разрыв... Затем полетели вторая, третья... Ну, и так далее... Было слышно, что миномётчики вошли в охотку и без устали зашвыривали в свои стволы очередные боеприпасы... Ну, разумеется... Сразу же поднялась автоматно-пулемётная стрельба...

Ну, разумеется... Всё это было тревожным фактором.

-Серёга! -сказал я ротному. -Поехали! Хватит нам одной фляги!

А товарищ капитан Батолин только-только начал заполнять нашу пластмассовую ёмкость... Всё ещё первую!..

-Не-е-ет! -отвечал он странным таким голосом. -Мы наберём в обе фляжки!.. И только потом отсюда уедем!

Уж чего-чего, но я такого от него совершенно не ожидал... Обычно ротный представлял собой достойный подражания образец... А тут он начал говорить умилённо-счастливым голосом какого-то забулдыги... Ну, по самые уши влюблённого в этого самого зелёного змия...

-Поехали! -заявил я тоном построже. -Обстрел ведь!

Моё упоминание о боевой действительности подействовало на Серёгу, как холодный душ... Всё на того же влюблённого алкоголика.

-Нет! - ответил Батолин своим привычным командирским голосом. -Что мы?!.. Только из-за одной фляжки сюда приехали? Рисковали... Еле-еле нашли эту цистерну... И это ведро... Раздолбанное.

И процесс продолжился. Я вполголоса матерился, но всё-таки подставлял фляжки под холодненькие струйки... Ротный без устали черпал и черпал из чеченской цистерны нашу русскую водочку... А засевшие вокруг нас грозненские боевики и российские военнослужащие поливали друг друга из автоматов да пулемётов... Не отставали от происходящего и заядлые любители миномётной стрельбы...

Наконец-то и вторая наша фляжка оказалась полной-преполной... Ротный с искренним сожалением зашвырнул в ближайший угол это дырявое ведро...

-В следующий раз надо со своим приезжать! - произнёс он бодро и радостно. -Ну, что?!.. Вперёд?!

А я уже шёл вдоль кирпичной стеночки к нашему Уралу. Но товарищ капитан всё ещё думал о своём...

-У тебя при себе никакой посудины нет? - спросил Батолин у солдата-водителя.-Хоть что-нибудь!

А у того бедолаги-срочника за всё время ожидания, наверное, часть волос покрылась сединой... И на наше общее счастье водила ответил твёрдым отказом...

-Н-нет. -произнёс он. -Н-ничего!

-Ах, ты! Ёп-пе-ре-се-тэ! -ругался ротный, устраиваясь по серединекабины. -Выговор тебе! Что это такое? У тебя в комплекте к Уралу должна быть целая канистра! И даже фляжка для питьевой воды!

-Есть "выговор"! -отозвался солдат, трогаясь с места. -Хоть два!

Я лишь рассмеялся от столь откровенно наглого ответа... Ведь этому солдату сейчас было всё едино: что один выговор, что три... Объяви ему Батолин хоть пять суток ареста, водитель даже это наказание воспринял бы с огромной радостью... Поскольку все эти меры дисциплинарного воздействия подразумевали исполнение в относительно мирной обстановке... Тогда как сейчас мы находились чёрт знает где...

Обратный путь оказался ещё интересней. Наш Урал по-прежнему крался, но уже в наступивших ночных потёмках. В чёрном небе вспыхивали взлетающие ракеты и тогда мы видели дорогу очень даже хорошо... Когда боевое освещение гасло, в темноте отчётливо проносились зелёные и красные трассера... Что также не прибавляло особой такой радости... А вот вспышек миномётных выстрелов и разрывов мы не замечали. Зато резкие хлопки и более мощный грохот срабатывающих боеприпасов... Всё это мы слышали очень хорошо... По моему мнению, огневые позиции миномётчиков находились от нас метрах в пятистах, не более... И такое же расстояние было до взрывов... А может быть и того меньше... Выяснить данное обстоятельство поточнее нам не позволял частный сектор города Грозного. С его домами и постройками, заборами и густо разросшимися деревьями...

Но всё обошлось и на этот раз. Мы выбрались из эпицентра разгоревшегося ночного боя и вскоре добрались до развалин Нефтеинститута.

-А теперь включи подфарники и шуруй под сорок! -приказал ротный водителю.

И мы помчались домой с ветерком. На наших блок-постах по нашему же Уралу огня не открывали,чему мы были только рады. А коварные чечены так и не успели сбежаться... Что также нами только приветствовалось...

И в командирский кубрик мы прибыли вовремя. Там уже были накрыты столы и все присутствующие, как выяснилось, поджидали только нас. Но и привезённая водочка была встречена не менее бурными овациями...

Мы расселись за столы и началась торжественно-прощальная вечеринка. Тосты звучали самые разнообразные: начиная от пожеланий здоровья и заканчивая неотвратимо грядущими боевыми победами.

А командир нашей третьей группы, то есть Саня Пуданов очень живо заинтересовался подробностями миномётной стрельбы, чему мы только что были невольными свидетелями.

-Ну, каким зарядом долбили? - допытывался он то у меня, то у Батолина. -Обычным или усиленным?

Однако мы не являлись серьёзными специалистами в области миномётоведения и поэтому отвечали ему ровно так, как и считали нужным...

-Да откуда я знаю? -смеялся я без всякой задней мысли. -Я же не пехотное училище заканчивал. И мне сейчас было по барабану... Обычный заряд или усиленный. Лишь бы побыстрей оттуда уехать...

-Э-э... Не-ет! - категоричным тоном заявлял чуть захмелевший Пуданов. -Какое бы ты училище не заканчивал... Но миномёты! Это вещь!

А вот капитан Батолин в одноствольной артиллерии кое-что всё же понимал, чем и воспользовался...

-А чем же отличается обычный заряд от усиленного? - спросил он у знатока миномётной стрельбы.

Капитан Пуданов даже слегка обиделся, но только лишь слегка...

-Сер-рёга! -отозвался он после краткой паузы на обдумывание. -Усиленный вышибной заряд - это... Скажу тебе прямо!.. Это усиленный пороховой заряд! И крепится он...

Но Сане не дали договорить... Потому что его предыдущие и очень даже многозначительные фразы не могли не вызвать бурные эмоции окружающих.

-Ух, ты! - восхитился Батолин, но руками от радости всё же не всплеснул.

Мы посмеялись-посмеялись, но затем товарищ капитан Пуданов стал перечислять другие отличительные признаки.

-Во-первых... -он начал загибать пальцы. -Усиленный заряд крепится снаружи корпуса мины. Во-вторых: хлопок от него громче!.. В-третьих: мина летит на пятьсот метров дальше, чем при обычном вышибном заряде.

Тут я вспомнил свои недавние переживания и как товарищ лейтенант Зарипов сталжаловаться товарищу капитану Пуданову на товарища капитана Батолина:

-Прикинь, Саня! Эти духи кидают через наши головы свои мины... Причём, с обычным... Или с усиленным зарядом... Мины взрываются неподалёку... Я ему говорю: Серёга, хватит! Поехали! А он мне: Не-е-ет!.. Мы заполним две фляжки... И только потом поедем! представляешь, да?

Товарищ капитан Батолин тутже поднял вверх свой указательный палец и заявил строгим тоном:

-Нас никакими минами не запугать!

Товарищ капитан Пуданов его поддержал:

-Особенно тогда, когда мы заливаем водку во фляжки! И вообще... Слышь, мужики! А

вдруг она отравленная? Что-то тут подозрительное!..

На несколько секунд над всеобщим застольем наступила мёртвая тишина... Затем послышался чей-то удручённо-печальный голос...

-Ну, если они на святое руку подняли!

Логическое продолжение этой фразы не заставило себя долго ждать...

-Тогда наша армия озвереет по настоящему! Такого кощунства мы им никогда не простим! До самых гор погоним, там и уничтожим!

Все присутствующие весело рассмеялись... Зловредные чечены, конечноже, способны на многие пакости, но такого откровенного надругательства мы бы им точно не простили.

Затем наш разговор переключился на обсуждение ликёро-водочного спецобъекта. Более обширной информацией обладал всё тот же прапор Бонд...

-Говорят, что в первые дни... Ну, когда туда наши прорвались! Там в этой водке можно было купаться! Снаряды пробили эти огромные цистерны и всё вылилось наружу! И этой водки там было почти по пояс! Только это недолго продолжалось...

-Выпили? - на полном серьёзе спросил Юра Денисов.

-Увы... Нет! -отвечал минный прапорщик Бондаренко. -Что-то в реку пролилось... Остальная часть в землю ушла...

Капитан Батолин тутже поделился своими наблюдениями:

-А я-то думаю, что-то там сильно водярой пахнет! Куда ни зайдёшь! Но везде пусто! Запах есть, а её родимой... Ну, нигде не сыскать...

Глава 27. ПЕРЕД ВЫЕЗДОМ ОБРАТНО.

Перед выездом обратно в Моздок мы решили ещё раз проехаться по ближайшим окраинам Грозного. Вернее, по уже опробованному нами маршруту. То есть всё на тотже ликёро-водочный завод.

-Ну, а как же иначе? -шутил Батолин, наблюдая за погрузкой личного состава в кузов Урала. -Мы же не можем приехать в Моздок с пустыми руками!.. Надо же хоть что-то привезти!.. Ну, живей-живей!.. Пока туман не рассеялся!

А ведь именно по причине ограниченной видимости мы и отважились на повторный визит в алкогольные "закрома" чеченской столицы. С самого раннего утра на город Грозный опустилсягустой туман. Он не рассеивался даже после предполагаемого восхода солнца. Выйдя из офицерской столовой, мы поначалу забеспокоились - ведь этот чёртов туман мог задержать время нашего выезда в Моздок. А потом в пока что не про... Скажем так, пока ещё не просветлевшую головушкуодного изнаших трёх капитанов пришла некаяидея. Причём, не лишённая вполне такой здравой логики...

-А не проехаться линам к этой цистернеещё разок?- прозвучал задумчивыйвопрос. -Всё равно ведь... В Моздок мы не выедем, пока туман не рассеится... А так мы время зазрятеряем! Ну, что?!.. Рыскнём?

-В смысле совершим ещёодно благородное дело? - полюбопытствовал ротный капитан Батолин. -Конечно же можно... Да только вот...

Договорить ему не дали. Двое взводных капитанов сразу же пошли на абордаж... Дескать, в этом тумане не только ничегобоевикам не видно... Что точно помешает им вести прицельный огонь на смертельное поражение. Но и слышимость рокота двигателякрадущегося Урала окажется самой что ни есть подходящей.

-Да и наше начальство ничего не заметит!

Это уже я подсказал своим друзьям-товарищам третий аргумент. Мне-то в принципе было безразлично то, куда нам надо ехать и за каким таким чёртом... Но вот съездить ещё разок в разбомблённый Грозный хотелось очень даже сильно... Ведь военное любопытство порой не знает своих разумных пределов.

Так они и решили. Что смотаться до ликёро-водочного объекта нужно обязательно и непременно. Правда, под видом безотлагательной нужды повстречаться с боевым руководством того самого блок-поста, зарывшегося в землю около девятиэтажки чеченского института. Ну, мимо которого нам сегодня предстоит проехать в столь коварном тумане...

-А то мало ли что? Вдруг пальнут по нам со всей своей дури! Надо ж предупредить!

Комбат Тарасов внимательно выслушал наши "наиубедительнейшие" доводы и хотел было что-то возразить... Но тут к нему обратился доблестный солдат космических войск связи... Мол, только что пришла какая-то срочная депеша тире шифрограмма... И воспользовавшись этой заминкой в деятельности командира отряда, неугомонные представители младшего офицерского состава тутже исчезли из поля зрения своего вышестоящего начальства.