На невском пароходе [Николай Александрович Лейкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Н. А. Лейкинъ На невскомъ пароходѣ
Сумерки майской ночи переходятъ въ утро. Второй часъ. У пристани Минеральныхъ Водъ шипитъ пароходъ, наполненный возвращающимися домой посѣтителями Русскаго Трактира, Минеральныхъ Водъ и Приказчичьяго клуба. Публика самая разнообразная и въ самыхъ разнообразныхъ позахъ: тутъ и стоящій у борта молодой прапорщикъ, украдкой, скашивающій глаза на личико смазливенькой дамочки, до половины прикрытое тюлевой вуалеткой; тутъ и солидный господинъ только-что помѣстившійся на скамейкѣ и уже сладко дремлящій, опершись подбородкомъ на два своихъ жирныхъ кулака, держащихъ упертую въ полъ палку; тутъ и старая дѣва, съ братцемъ-гимназистомъ, въ засосъ наслаждающаяся природой и то и дѣло восклицающаяся: «Грегуаръ, Грегуаръ, посмотри, что за прелесть эти берега!»; тутъ и усатые гостинодворскіе приказчики въ начищенныхъ «циммерманахъ», и гладко бритые чиновники, въ пестрыхъ галстукахъ; тутъ и бодрствующіе, и дремлющіе, и трезвые, и пьяные. Пассажиры то и дѣло прибываютъ. Вотъ вошелъ жирный купецъ, съ жирной сожительницей, въ шолковой двуличневой косынкѣ на головѣ, смахнулъ фуляромъ со скамейки пыль и плюхнулся рядомъ съ солиднымъ господиномъ, занявъ подъ себя и подъ сожительницу ровно два аршина мѣста. — Григорій Иванычъ! я пужаюсь… — робко шепчетъ купцу сожительница и дергаетъ его за рукавъ. — Такъ что-жь что пужаешься? Потерпи съ полчаса, и пройдетъ… — громко и не глядя на супругу, отвѣчаетъ купецъ. — Говорятъ, что коли ежели на суднѣ смертный грѣшникъ или убивецъ есть, такъ судно завсегда ко дну… — Всѣ подъ Богомъ ходимъ… — Тоже вотъ въ воду плевать не слѣдуетъ, а то безвремѣнно потонешь!.. — А ты не плюй… — Волчій зубъ, въ ладонкѣ, говорятъ, отъ потопленія-то хорошо носить… — Дура и больше ничего! Дремлющій солидный господинъ открываетъ глаза и строго говоритъ: — Послушай, любезный, ежели ты будешь ругаться, то тебя высадятъ на берегъ. — Не извольте безпокоиться, ваше высокородіе, мы промежъ себя, — отвѣчаетъ купецъ. — Все-таки ссадятъ… — Мы и сами у Лѣтняго сада вылѣземъ. — Дуракъ! Солидный господинъ отворачивается. У борта, задомъ къ солидному господину, стоитъ юный мичманъ. Подъ правую руку онъ держитъ молоденькую дѣвушку, въ бархатномъ казакѣ, подъ лѣвую — пожилую даму въ шали. — Полина, ты не боишься, мой другъ? — спрашиваетъ дама дѣвушку. — Нѣтъ, мамаша, мы вѣдь прошлый годъ привыкли на Черной Рѣчкѣ. Я даже сама гребла. — Помилуйте, чего-же бояться? Нева гладка, какъ стекло! — увѣряетъ мичманъ. — Пожалуйста… вамъ хорошо говорить, коли вы такой безстрашный и къ тому-же морякъ! — перебиваетъ его дама. Вы, пожалуй, и въ море въ лодкѣ пуститесь!.. — А страшно въ морѣ? — задаетъ вопросъ дѣвушка. — Ужасъ, но мы уже привыкли, — отвѣчаетъ мичманъ. Даже скучно, когда бури нѣтъ. Толи-ли дѣло: вѣтеръ свищетъ, волны черезъ палубу, а за фрегатомъ гонятся акулы. — Ахъ, страсти какія! Не говорите! Не говорите! — восклицаютъ мать я дочь. — За фрегатомъ гонятся акулы и зубами щелкаютъ… — Отчего-же вы въ нихъ изъ пушекъ не палите? — Зачѣмъ-же? Намъ съ ними веселѣе. Мы имъ кидаемъ полѣнья дровъ, бомбы и онѣ ихъ въ минуту проглатываютъ. — Неужели и бомбы проглатываютъ? — Какъ мы пилюли… Пароходъ началъ отваливать. — Стой! стой! отваливать-то еще успѣешь! — послышался на пристани голосъ и на пароходъ вошли двое мужчинъ. Одинъ изъ нихъ былъ лѣтъ тридцати, въ шляпѣ на бекрень, въ свѣтломъ пальто и съ тросточкой; другой — лѣтъ сорока, въ чорномъ сюртукѣ, въ фуражкѣ съ заломомъ и съ зонтикомъ. Все въ нихъ такъ и задышало гостинодворскимъ пошибомъ. Расталкивая публику, ходили они по пароходу и отыскивали мѣста, гдѣ-бы присѣсть, но мѣста всѣ заняты. Молодой былъ пьянъ, махалъ руками и ругался. Слышались слова: «я ей покажу, мерзавкѣ! Я ей покажу!.. Что мочальный-то шиньонъ пришпилила, такъ думаетъ, что она и барыня? Стара пѣсня!». Пожилой останавливалъ его и говорилъ: — Сеня! что за безобразіе! Оставь! Ну, что за радость при народѣ мораль на себя пускать! Брось!.. Пароходъ, между тѣмъ, тронулся. Не найдя мѣста, чтобы присѣсть, оба гостинодворца остановились противъ солиднаго господина. — Я ей покажу, какъ отъ меня рыло воротить! — кричалъ молодой гостинодворецъ. Что она такое, спрашивается? Солдатская дочь и больше ничего! Важное кушанье! А мы, по крайности, купеческіе сыновья! Что въ приказчикахъ-то состоимъ? Такъ это потому, что у насъ тятенька съ вину слабы. Ахъ, ты подлая! Пусть только она у насъ по Гостиному, по задней линіи, пройдетъ, — сейчасъ на нее собакъ натравлю! — Ну, и натрави, а теперь молчи! — сказалъ товарищъ. — А думаешь, не натравлю? Натравлю? Къ мировому, такъ къ мировому! штрафъ заплачу? — плевать! Коли меня за сердце тронутъ, — я въ тѣ-поры ничего не жалѣю. Видалъ ты это? Молодой гостинодворъ вытащилъ изъ кармана малиновый фуляръ и кинулъ его въ Неву. — Дуракъ,- 1
- 2
Последние комментарии
10 часов 15 минут назад
14 часов 30 минут назад
16 часов 48 минут назад
18 часов 38 минут назад
1 день 23 минут назад
1 день 29 минут назад