Пробуждение (ЛП) [Кристин Фихан] (fb2) читать онлайн

Кристин Фихан Пробуждение

Под палящим солнцем Борнео…

…сбывается мечта прекрасной натуралистки — жить на лоне дикой природы джунглей. Но одно неукротимое, неотразимое существо заставляет её изучить свою собственную необузданную сущность.

Глава 1

Тёплый ветерок легко нёс послание сквозь пышную растительность дождевого леса, вздымаясь высоко к густому пологу, окутывающему джунгли тайной. Под недоступной для большинства животных кроной свисали ульи диких пчёл. Если они и услышали, о чём нашептал ветер, то проигнорировали его байки и продолжали заниматься своими делами. Разноцветные попугаи, шлемоклювые калао и соколы подхватывали сплетни и быстро разносили на ярких крыльях, пронзительно крича от восторга в каждом уголке леса. Их услышали шумные стаи длиннохвостых макак, гиббонов и лангуров, радостно перепрыгивающих с ветки на ветку с возгласами предвкушения. Орангутанги осторожно передвигались между деревьями в поисках спелых фруктов, съедобных листьев и цветов, сохраняя достоинство во всей этой суете. Вскоре вести разлетелись повсюду. Лесные жители хранили секреты и с беспокойством ждали.

Он услышал новости задолго до того, как до него донесся её аромат.

Брандт Толбет сжался в густой растительности. Грудь напряглась, тело подтянулось от внезапного предвкушения. Наконец-то она здесь. В его владениях. В пределах досягаемости. Долгие поиски увенчались успехом. Он справился, хотя это было почти невозможно. Брандт сознательно заманил её в свое логово, и она пришла. Он был так близко, и потребовалась железная выдержка, чтоб стремглав к ней не помчаться. Нельзя её напугать и преждевременно раскрыть карты, чтобы в одно мгновение она не успела догадаться о захлопывающейся западне. Важно привести её в центр владений и отрезать все пути к отступлению.

В течение многих лет разрабатывалась стратегия. У него было время всё спланировать, пока он искал её по всему миру, при этом просматривая каждый документ в погоне за своей добычей. Когда пришла уверенность, что это правильная и единственная женщина, Брандт запустил в действие план с помощью адвоката заманить её на свою территорию в дождевой лес.

Направляясь к началу джунглей, он бесшумно и стремительно пробирался мимо изобильной фауны, легко перепрыгивая через упавшие деревья. Неподалеку хрюкнул носорог. Учуяв Брандта, олени замирали в страхе. Более мелкие животные стремглав уносились с пути, а птицы затихали при его приближении. Обезьяны поднялись на более высокие уровни лесного полога и замолкали, когда он пробегал под ними, не желая вызвать недовольство.

Это было его королевство, и хотя Толбет редко показывал власть, каждая особь знала, какие будут последствия, если встать на пути. Их мир скоро бы исчез без его постоянной заботы и бдительности. Он охранял, защищал и мало попросил взамен. Сейчас же Брандт требовал полного сотрудничества. Смерть придет бесшумно и стремительно к любому, кто осмелится бросить вызов.

В тот момент, когда Мэгги Одесса вступила в джунгли, всё стало другим. Она стала другой и это ощущала. Если жара на побережье была угнетающей и душной, в лесу та же жара, казалось, обволакивала незнакомым благоухающим миром. С каждым шагом углубляясь в лес, она чувствовала, как чувства обострялись. Как будто она пробудилась от мира сна. Слух стал гораздо острее. Мэгги могла различить звук каждого насекомого, трели птиц, крики обезьян. Шелест ветерка в ветвях над головой и мелких животных, снующих среди листвы. Это было странно, но волнующе.

Сначала, узнав о наследстве, она из уважения к приемной матери решила без осмотра его распродать. Джейн Одесса была категорична: Мэгги никогда не должна попасть в дождевой лес. Джейн была напугана самой идеей этого и неоднократно умоляла дочь пообещать никогда не подвергаться риску. Мэгги любила приемную мать и не хотела идти против ее воли. Но после смерти Джейн с ней связался адвокат и сообщил, что в сердце дождевых лесов Борнео она обладала недвижимостью, унаследованной от богатых родителей натуралистов, убитых ещё, когда Мэгги была ребенком. Соблазн оказался слишком велик, чтобы отказаться. Несмотря на данные приёмной матери обещания, она отправилась на другой конец света в поисках своего прошлого.

Мэгги прилетела в небольшой аэропорт, где по просьбе адвоката её встретили трое мужчин. После часа пути по автомагистрали на полноприводном внедорожнике они съехали на грунтовую дорогу и углубились в лес. Создавалось чувство, словно они напоролись на все ямы и колдобины грунтовой дороги. В конце концов, припарковались и дальше отправились пешком, чему Мэгги совсем не обрадовалась. Стояла высокая влажность, поэтому она завязала свою рубашку цвета хаки вокруг рюкзака.

С виду мужчины были отлично подготовлены и весьма сильны. Хорошо сложены, бесшумны и крайне бдительны. Сначала она нервничала, но, едва вступила на тропу, ведущую глубже в джунгли, всё, казалось, для неё изменилось; появилось чувство, словно Мэгги вернулась домой.

Следуя за проводниками, которые извилистыми путями уводили её глубже в тёмную чащу, она вдруг стала понимать собственное тело. Мышцы двигались плавно и легко, а поступь стала почти размеренной. Она не спотыкалась, не создавала ненужный шум. Ноги словно сами знали, куда ступать по неровной поверхности.

Мэгги осознала собственную женственность. Маленькие капли влаги катились в выемку между блестящих от пота грудей, рубашка прилипла к телу. Её единственная гордость ‒ густые длинные распущенные волосы отяжелели, согревая шею и спину. Поэтому она приподняла тяжелую шелковистую массу, и простое действие неожиданно стало чувственным, грудь шевельнулась под тонкой хлопчатобумажной футболкой, и соски мягко потерлись о ткань. Привычным движением Мэгги скрутила волосы и закрепила их на голове шпилькой с драгоценными камнями.

Странно, что жара и первобытные джунгли вдруг заставили её почувствовать тело. Бёдра покачивались почти зазывно, словно Мэгги осознавала, что за ней наблюдает тот, кого она хочет соблазнить. Мэгги никогда не была кокеткой и вертихвосткой, но теперь искушение казалось непреодолимым. Словно она ожила в этом мрачном месте, заросшем всевозможными растениями.

Низкорослые деревья боролись за солнечный свет с высокими. Они были задрапированы лианами и ползучими растениями различных оттенков зелёного. Дикие орхидеи свисали над головой, а рододендроны поднимались до верхушек некоторых деревьев. Цветущие растения росли прямо на стволах и ветвях лесных исполинов и тянулись к солнечному свету, которому удалось пробиться сквозь густую крону. Ярко окрашенные попугаи и другие птицы не сидели на месте. Дребезжащий гул насекомых заполонил лес. Аромат цветов наполнял воздух сладостью, поддразнивая ощущения. Необычайно чувствительная окружающая обстановка, с которой у неё неразрывная связь.

C лёгким вздохом Мэгги откинула голову назад и вытерла ладонью пот с горла. С каждым шагом ощущая тяжесть внизу живота и возбуждение. Нужду. Желание. Груди налились и болели. Руки дрожали. Её охватила странная эйфория. В жилах пульсировала жизнь. Пробуждение.

Именно тогда она поняла, что за ней наблюдали мужчины. Она ощутила обжигающие взгляды, следящие за каждым движением тела, устремленные на округлость бёдер и напрягшиеся груди, выступающие под тканью футболки, и движение грудной клетки при вдохе и выдохе. При обычных обстоятельствах её бы это смутило, но сейчас Мэгги почувствовала себя распутной, раскрепощённой, почти эксгибиционисткой.

Мэгги проверила свои ощущения и была потрясена. Она возбуждена. Причём полностью! Хотя всегда считала себя почти фригидной и в отличие от подружек никогда не увлекалась парнями. Да и они тоже, определенно, не находили её привлекательной. Зато сейчас она не только узнала о собственной сексуальности, но и упивалась тем фактом, что возбуждала мужчин.

Она нахмурилась, озадаченная незнакомыми чувствами, столь для неё не свойственными. Её не привлекали мужчины даже в таком возбуждённом состоянии. Дело явно не в них. Это было нечто глубоко внутри неё, то, чего она не могла понять.

Двигаясь по тропе, ведущей в темную глубь леса, Мэгги слышала тяжёлое дыхание проводников, чувствовала силу их взглядов, ласкающих тело. Джунгли, казалось, за ними закрывались, а лианы и кустарники вдоль тропы отступали. Ветер был порывистый и достаточно сильный, срывая на лесную подстилку мелкие ветви и листву. На земле лежали лепестки цветов, лианы и веточки. Всё выглядело так, словно их вечность никто не трогал.

Мэгги стала по-другому видеть детали — гораздо чётче. Она улавливала движения, которые раньше не в состоянии была бы даже заметить. Это опьяняло. Обоняние, судя по всему, тоже обострилось. Она попыталась пройти, не задев прекрасное белоснежное, напоминающее кружево, растение, росшее почти всюду и источающее резкий запах.

— Что это? — осмелилась спросить Мэгги.

— Сорт грибов, — хрипло ответил один из проводников. Ранее он представился просто Коннером. — Его любят насекомые. Они и распространяют везде споры. — Он откашлялся, переглянувшись с другими. — А кем вы работаете в большом городе, мисс?

Мэгги поразилась, что он задал вопрос, так как мужчины явно были не расположены вести беседу.

— Я ветеринар. Работаю с экзотическими животными и специализируюсь на кошачьих.

Мэгги всегда тянуло в дикие дебри. Она изучила всё, что смогла найти по дождевым лесам, флоре и фауне этих регионов. Упорно трудилась, чтобы стать ветеринаром экзотических животных, надеясь работать в лоне девственной природы. Джейн же была настолько непоколебима и тверда в своём решении никуда не отпускать приёмную дочь, что Мэгги в конечном итоге сдалась и устроилась на работу в зоопарк.

Для неё была большая удача оказаться в джунглях, в месте, которое она так жаждала увидеть.

Мэгги мечтала о дождевом лесе. Подобно другим маленьким девочкам она никогда не играла в куклы, предпочитая пластиковых животных: львов, леопардов и тигров. Большие кошки. Её к ним тянуло. Она знала, когда они болели, были расстроены или подавлены. Кошачьи отвечали ей взаимностью, и Мэгги быстро приобрела репутацию ветеринара высокого класса за способность работать с этими видами и исцелять их.

Мужчины обменялись беглыми взглядами, которые она не смогла истолковать. Их реакция её встревожила. И, несмотря на это, она упорно попыталась продолжить разговор, особенно теперь, когда Коннер первый начал расспросы.

— Я читала, в этом лесу обитают слоны и носороги. Это правда?

Мужчина, представившийся Джошуа, резко кивнул, забрал у неё рюкзак, словно его вес их задерживал. Она не стала возражать, поскольку он даже не сбавил шагу. И сейчас они стали двигаться значительно быстрей.

— А мы идём в нужном направлении? Там правда есть деревушка, где живут люди? Я не хочу остаться в полном одиночестве, без надежды на помощь, если меня укусит змея или что-то в этом роде. — И это её голос? Гортанный? Хриплый? Мэгги его не узнала.

— Да, мисс, там есть город и провиант, — сдержанно ответил Коннер.

По телу пробежала волна беспокойства. Мэгги изо всех сил старалась обуздать голос, чтоб он снова стал нормальным.

— И, конечно же, туда можно добраться не только пешком? Как туда поставляют провизию?

— На мулах. Но, чтобы добраться до дома и деревни, вы должны идти пешком.

— В лесу всегда так темно? — упорно продолжала Мэгги.

Какие ориентиры они использовали, чтобы найти дорогу? Здесь было так много сортов деревьев: железные, эбеновые, тиковые и сандаловые. Вдоль внешнего периметра возвышалось множество манговых, банановых, апельсиновых фруктовых деревьев и кокосовых пальм. Хотя она и узнала некоторые из лесных насаждений, не могла взять в толк, на что проводники опираются при выборе правильной тропы. Как они могли понять, куда идти, или как вернуться? Их способность ориентироваться в лесу интриговала и немного пугала.

— У солнечного света мало шансов, проникнуть сквозь толстые ветви и листву, — ответили ей, но никто даже не взглянул на неё и не замедлил темп.

Мэгги знала, что мужчины не хотели с ней разговаривать. Но не потому, что они были грубы. Просто, когда она обращалась к ними напрямую, создавалось ощущение, что им не по себе. Она небрежно пожала плечами. Ей не нужны разговоры и всегда хватало своей собственной компании. А в лесу так много интересного. Проходя, Мэгги мельком увидела змею, почти толщиной с человеческую руку. На дереве выделялось крошечное пятно яркого цвета, как выяснилось, это лягушка. И бесчисленное количество ящериц. И, несмотря на то, что они сливались с листвой, и их было сложно обнаружить, Мэгги могла их различить. Создавалось ощущение, что джунгли как-то её изменили, улучшив зрение, слух и обоняние.

В лесу внезапно стало тихо. Насекомые прекратили свой бесконечный гул. Птицы резко замолчали. Даже обезьяны перестали болтать. Тишина её встревожила, по спине пробежал холодок. Пронзительный звук раздался высоко в ветвях, предупреждая об опасности. Мэгги сразу поняла, что именно ей грозила опасность. Волосы на затылке встали дыбом, она нервно озиралась по сторонам, и беспокойно вглядывалась в густую листву.

Её опасения, должно быть, передались охранникам. Они сократили между собой расстояние, один оказался за спиной Мэгги, подстёгивая двигаться быстрее.

Сердце пустилось вскачь, во рту пересохло. Она задрожала. Кто-то двигался в густой листве, большой, мускулистый, тень в тени. Кто-то шёл с ними рядом. Она не должна была видеть, но видела крупного хищника, бесшумно её преследующего. Ощущала силу желания в сосредоточенном взгляде немигающих глаз. Одержимый. Дикий.

— Нам грозит опасность? — тихо спросила она, приблизившись к проводникам.

— Конечно же нет, мисс, — ответил третий мужчина — высокий блондин с тёмными, задумчивыми глазами. Он скользнул по ней взглядом. — Никто не решится атаковать такую большую группу.

Группа не такая уж и большая. Четыре человека, идущие пешком по несуществующей тропке к неопределенному месту назначения. Мэгги совсем не чувствовала себя в безопасности. Она забыла, как зовут третьего мужчину и вдруг заволновалась. По-настоящему! Что делать, если кто-то на них нападет, и этот мужчина попытается её защитить, а она даже не спросила его имени?

Мэгги оглянулась. Тропа полностью за ними исчезла. Она подняла подбородок, по телу вновь пронеслась дрожь. Кто-то наблюдал и ждал, чтобы напасть. Они попали в засаду? Она не знала никого из проводников и доверилась адвокату, с которым едва знакома. Безусловно, Мэгги навела о нем справки, чтобы удостовериться, что он действует на законных основаниях, но это совсем не значит, что её не обманули. Женщины исчезают каждый день.

— Мисс Одесса? — сказал высокий блондин. — Не смотрите так испуганно. С вами ничего не случится.

Ей удалось слегка улыбнуться. Его уверенность не избавила её от страха перед неизвестным, но Мэгги была благодарна, что он заметил и пытался помочь.

— Спасибо. В лесу стало вдруг так тихо, и так…

«Опасно», — подумала она, но не захотела произносить вслух, чтобы это не стало действительностью. Вместо этого подстроилась под большой шаг блондина.

— Пожалуйста, зови меня Мэгги. Я не люблю формальности. Как тебя зовут?

Он заколебался, посмотрел налево, в густую листву.

— Донован, мисс… э-э… Мэгги. Дрейк Донован.

— А ты часто бываешь в деревне?

— У меня там дом, — признался он. — У нас у всех есть там дома.

Её захлестнула волна облегчения. Напряжение в теле заметно ослабло.

— Это обнадеживает. А то я уже начала думать, что унаследовала небольшую хижину посреди леса или возможно на верхушке одного из деревьев.

Она засмеялась низко. Хрипло. Почти обольстительно.

Мэгги шокировано моргнула. Вот снова! Голос никогда раньше так не звучал, но теперь за короткий промежуток времени уже дважды проскальзывала интонация приглашения. Она не хотела, чтобы Дрейк Донован подумал, будто она собирается на него накинуться. Какой бес в неё вселился? С ней что-то происходило, и это ей совсем не нравилось. Она знала, что это неправильно, всё это казалось неправильным, но тело бушевало от настойчивой, примитивной потребности.

Где-то в паре метрах от них в густой листве Брандт любовался Мэгги. Она была для него всем, и превзошла все ожидания. Не высокая, но он этого и не ожидал. Тело с соблазнительными изгибами пышной груди, бёдер, тонкой талии и сильными ногами. Роскошные густые волосы струились подобно золотисто-красному шелку. Рыжие брови, зелёные изумрудные глаза и греховно-обольстительный рот.

Из-за чудовищной жары она вспотела, футболка прилипла к высокой, упругой груди. По позвоночнику спускалась влажная дорожка, привлекая внимания на изгиб и округлость бёдер. Джинсы сидели низко, обнажив соблазнительный участок кожи и пупок, что выглядело чертовски сексуально. Он жаждал немедленно её схватить, утащить от других мужчин и заполучить то, что его по праву. Её поиск занял слишком много времени, и Хан Воль Дан почти начался. Брандт это знал. Остальные тоже. Они старались не смотреть на то, что им не принадлежало, но Мэгги была так естественно чувственна, заманчива и неотразима, что мужчины реагировали на неё с равным ему голодом. Брандт чувствовал себя виноватым. Друзья делали ему одолжение, несмотря на опасность от сдерживания эмоций. Когда прилетела Мэгги, он выслеживал браконьеров, и парни вместо него её встретили.

Начался проливной дождь, его потоки проникали даже сквозь густую крону. Ливень окутал лес радужными тонами. Капли воды смешивались со светом, создавая призму, за счет этого радуги перекинулись через драпированные лианами деревья. Женщина, его пара, Мэгги Одесса, в восторге подняла лицо навстречу дождю. Не ворчала, не визжала в шоке. Она подняла руки над головой, позволяя воде каскадом литься на лицо. Вмиг промокнув до нитки. Капли бежали по лицу, ресницам. Все, о чем Брандт мог думать о необходимости слизать каждую каплю. Вкусить мягкую кожу с живительной водой, сбегающей тонкими ручьями. Внезапно он ощутил жажду, горло пересохло. Плоть налилась и заныла, а в голове стоял странный гул.

Белая футболка Мэгги мгновенно промокла от внезапного ливня, и стала почти прозрачной. Были видны полные, интригующие груди. На фоне кремовой кожи выделялись более тёмные соски, как жесткие бутоны соблазна. Богатство открытого тела притягивало взор, как магнит. Манило. Очаровывало. У Брандта пересохло во рту, а сердце выбивало барабанную дробь.

На мгновение горящий взгляд Дрейка задержался на слегка покачивающейся груди.

Предупреждение загрохотало глубоко внутри Брандта. И в тишине леса разнеслось тихое рычание. Он закашлялся своеобразным хрюкающим кашлем. Угроза. Команда. Дрейк словно аршин проглотил, оглянулся, с тревогой разглядывая заросли.

Вслед за Дрейком Мэгги посмотрела в ту же сторону. Ошибки не было. Звук издавал большой камышовый кот.

Дрейк бросил ей рюкзак.

— Наденьте что-нибудь. Всё, что угодно, только прикройтесь. — Голос был резким, почти враждебным.

Глаза Мэгги округлились от изумления.

— Ты разве это не слышал? — Она прижала рюкзак к груди шокированная, что мужчин, казалось, больше волнует её тело, а не надвигающаяся опасность. — Ты должен был это услышать. Леопард, и близко, нам следует отсюда выбираться.

— Да, мисс Одесса, это — леопард. Если он решил вами полакомиться, то от бегства не будет никакого проку. — Стоя к ней спиной, Дрейк провел рукой по мокрым волосам. — Просто наденьте что-нибудь, и всё будет хорошо.

— Леопардам нравятся голые женщины? — съязвила Мэгги, когда поспешно натягивала рубашку цвета хаки. Если она не разрядит ситуацию, то может запаниковать.

— Вот именно. Всегда оптимальный вариант… Возможно, вам стоит это запомнить, — сказал Дрейк с оттенком юмора. — Вы скромная?

Мэгги застегнула рубашку поверх насквозь промокшей футболки. Стояла угнетающая влажность. Воздух густой, пропитанный почти приторным запахом от большого количества цветов. Промокшие носки вызывали дискомфорт.

— Да. Неужели мы ещё не пришли? — Она не хотела жаловаться, но внезапно почувствовала раздражение и недовольство всем и всеми.

— Уже совсем скоро. Вам нужен отдых? — не обернувшись, спросил Дрейк.

Мэгги видела, что её эскорт с опаской осматривает густую листву. У неё перехватило дыхание. Она могла поклясться, что в паре метров от себя в кустах увидела подёргивающийся кончик чёрного хвоста. Мэгги моргнула, и остались только тёмные тени и бесконечные папоротники. И как ни пыталась присмотреться, больше ничего не увидела, но острое ощущение опасности осталось.

— Я бы предпочла идти, — призналась она. Она была сильно не в духе. То она хотела мужчин соблазнить, то огрызалась, царапалась, шипела и плевалась, желая, чтобы её оставили в покое.

— Тогда идем. — Дрейк подал сигнал, и они двинулись в путь.

Мужчины были вооружены: у троих за спиной по ружью, у каждого на поясе по ножу. Но никто не прикоснулся к оружию, даже когда большая кошка заявила о своём присутствии.

Темп был изнурительным. Уставшая, мокрая, взмыленная от жары и с сильной болью в ногах. Удобные походные ботинки оказались не столь притёртыми, как хотелось. На пятках появились мозоли. Чувство голода росло, но она не собиралась жаловаться. Мэгги понимала, они двигались с такой скоростью не потому, что мужчины жестоки или испытывали её на выносливость, причина в стремлении обеспечить безопасность. В изнуряющей жаре она шла так быстро, как могла, раздумывая, почему джунгли ощущались так близко, и куда исчезла тропа.

Глава 2

Дом стоял посреди густого древостоя и представлял собой на удивление большое трехэтажное здание, окруженное широкой верандой. Балконы на втором и третьем этажах украшала замысловатая резьба. Искусный художник запечатлел одного из самых красивых животных в лесу — камышовых котов. Но резные рисунки сложно, почти невозможно, рассмотреть сквозь оплетающие жилище ветви, которые, касаясь или почти касаясь перил каждого балкона, образовывали своеобразный мост, дорогу, высоко над землей. Лианы обвивали деревья и свисали подобно длинным толстым канатам.

Мэгги размышляла, каким образом дом оказался частью джунглей. Доски и брёвна сочетались с древесными стволами, от которых, как и от стен здания, нисходило изобилие орхидей и рододендронов, а также, по крайней мере, ещё тридцать видов растений и цветов.

Мэгги знобило, несмотря на тёплый дождь, который шёл непрерывно, орошая лесные насаждения.

Посмотрев на небо, она смогла различить отдельные капли, падающие на землю, словно блестящие нити серебра.

— Мэгги, в лесу ночь наступает быстро. Вокруг бродят дикие звери. Давай пройдем в дом, — посоветовал Дрейк.

«Сухая одежда очень даже кстати. Или, — закралась непрошеная мысль, — без неё вообще». На мгновение Мэгги прикрыла глаза, сопротивляясь внутренней незнакомке, которую медленно пробуждали джунгли. Она испытывала дискомфорт от этой сущности: чувственной, раскованной женщины, желающей стать объектом мужской страсти. Та, что жаждала соблазнять. Искушать. Совращать. Но не этих парней. Мэгги не знала, кого искала, а только понимала, что плоть возвращалась к первобытным инстинктам, требовала интимных отношений, и не существовало возможности с этим справиться.

В попытке успокоиться она глубоко вздохнула и заставила себя осмотреться, сосредоточиться на чём-то другом, помимо охватывающей тело острой нужды.

— Мэгги? — напомнил о себе Дрейк.

— Ты уверен, что это дом моих родителей? — спросила она, с трепетом рассматривая искусную работу.

Если не смотреть непосредственно на дом или не знать, где искать, то его невозможно заметить. Так он вписывался в лесной пейзаж: деревья, лианы и цветы. Умело спроектированное здание являлось частью джунглей.

— Многие поколения он принадлежал твоей семье, — сказал Дрейк.

Слабое освещение не давало возможность хорошо рассмотреть, но казалось, что по крыше шло несколько плоских участков, похожих на тропы. Жилище имело крутые скаты с торчащими мансардными окнами и мини балконами.

— Здесь есть чердак?

Дом уже насчитывал три этажа. И казалось невероятным, что в нём ещё есть и полноценный чердак, но большие окна указывали на обратное.

— Да, и что за плоские участки идут по крыше?

Дрейк замялся, но потом, небрежно пожав плечами, открыл входную дверь.

— Кровля плоская в тех местах, где удобно проложить путь к отступлению. В подвале также можно найти тоннель. И да, чердак есть.

Стоя на пороге, Мэгги внимательно посмотрела на Дрейка.

— Зачем мне нужен путь к отступлению? От кого или чего я должна спасаться бегством?

— Не волнуйся. Мы все будем начеку. Дом построен более ста лет назад и поддерживался в хорошем состоянии. За эти годы его модернизировали, но все пути отступления оставили в первозданном виде.

Она моргнула, рука в защитном жесте коснулась горла. Дрейк лгал. Слышно по голосу. Новый, острый слух уловил в нём внезапное напряжение. Он отвёл взгляд в сторону леса всего лишь на мгновение, но и этого ей хватило, чтобы догадаться об обмане. Её захлестнуло беспокойство.

Мэгги неуверенно шагнула внутрь помещения, чувствуя, словно её заманили сюда неповторимой красотой и оригинальностью дома. Секретами прошлого. Она почти ничего не знала о родителях. Информация о них окутана тайной, и возможность что-нибудь узнать являлась слишком большим искушением, чтобы сопротивляться. В памяти сохранилось очень мало, только смутные впечатления. Яростные крики, вспышки фонарей, крепко держащие её руки, звук безумно бьющегося сердца. Ощущение прикосновения меха. Иногда воспоминания принимали форму ночных кошмаров. Другой раз, всплывали образы глаз, смотревших на неё с такой любовью и гордостью, что сердце хотело разорваться.

Стоя посреди гостиной, она неуверенно посмотрела на Дрейка. В это время Коннер и Джошуа обходили дом, чтобы убедиться, что в комнатах не прятались дикие звери.

— Ты уверен, что деревня рядом?

До этого момента Мэгги хотела побыть в одиночестве, чтобы отдохнуть и оправиться от долгого путешествия. Но сейчас, хотя и поистине измученная от многочасового путешествия и нарушения биоритма, она боялась остаться одна в этих хоромах.

— Прямо за теми деревьями, — заверил он. — В доме имеется водопровод и сантехника. На реке мы установили небольшую электростанцию. Большую часть времени у нас есть электричество, но иногда оно пропадает. Если такое произойдет, не паникуй. На этот случай в шкафах лежат свечи и фонарики. Дом полностью укомплектован, поэтому у тебя будет всё необходимое.

Она огляделась. Жилище содержалось в порядке. Ни пыли, ни плесени. Все тщательно начищено, несмотря на влажность.

— Здесь кто-нибудь живет?

Дрейк пожал плечами.

— Брандт Толбет смотрел за домом в течение многих лет. Если что-нибудь понадобится, ты можешь к нему обратиться, он подскажет, где что находится. Бранд жил здесь, но теперь собирается переехать в деревню. Уверен, он со всем тебе поможет.

То, как он произнес имя управляющего, сразу привлекло её внимание. Мэгги взглянула на него и дрожь от страха пробежала по телу. Брандт Толбет. Что это за человек, если Дрейк произнес его имя так тихо? Голос звучал настороженно, а глаза беспокойно осматривали плотную крону деревьев возле здания.

Коннер и Джошуа оставили её багаж в гостиной и, помахав, поспешили прочь. За ними последовал и Дрейк, но гораздо медленнее. Он остановился у двери и оглянулся.

— Закрой на засов двери и окна и ночью не выходи из дома, — предупредил он. — В этих местах водятся дикие звери.

Внезапная улыбка осветила лицо, от мрачности не осталось и следа, взгляд стал более дружелюбным.

— Все с нетерпением ждут с тобой встречи. Ты достаточно быстро со всеми познакомишься.

Мэгги в нерешительности стояла на затененной веранде фамильного дома и с замиранием сердца смотрела ему вслед. Одновременно всё такое же, как она ожидала, и нет. Таинственное место и тени будили глубоко внутри что-то первобытное, дикое и очень чувственное.

Когда высоко над головой зашуршала листва, Мэгги посмотрела наверх. Там кто-то большой бесшумно крался. Она продолжала всматриваться в густую крону, стараясь разглядеть очертания, тень, что могла в ночном воздухе заставить листья колыхаться против ветра. Большая змея? Возможно, питон… Они вырастали до огромных размеров.

Её охватило мрачное предчувствие опасности. Кто-то грозный открыл на неё охоту. Преследовал. Пристально наблюдал сосредоточенным взором. В защитном жесте Мэгги положила на горло руку, словно отражая удушающий укус леопарда. Потом, не отрывая глаз от ветвей над головой, осторожно отступила в безопасность дома.

От порыва ветра листья заколыхались. Сердце гулко колотилось в груди, когда Мэгги осознала, что утопает в гипнотическом взгляде крупного хищника. Она всегда приходила в восторг от больших кошек, но встречалась с ними только в контролируемой среде. А этот леопард с редким чёрным окрасом был свободным, диким и в данную минуту выслеживал добычу. Пристальный взор ужасал и нервировал. В немигающих золотистых глазах светились сила и интеллект. И, попав под его сильное влияние, Мэгги не смогла разорвать зрительный контакт. Из своего огромного опыта работы она знала, что в лесу леопард один из самых хитрых и умных хищников.

В смятении Мэгги тихо застонала и облизала внезапно пересохшие губы. Она знала, лучше оставаться на месте, чтобы не спровоцировать нападение, поэтому, не прерывая зрительного контакта с леопардом, сделала еще один шаг назад и нащупала дверь. Кошка не отводила глаз. Быстрый и блестящий убийца, идеальный охотник, нацеленный на добычу. И в её роли выступала она. Поняв это, Мэгги осознала всю меру опасности.

Он услышал, как у неё от ужаса ускорился пульс. Лицо побледнело, глаза распахнулись, когда она словно смотрела ему прямо в душу. Брандт чуть не упал с дерева, когда язычок Мэгги коснулся полной нижней губы. Он почти мог прочитать её мысли о том, что леопард на неё охотился, преследовал. Жаждал. Да, он хотел её поглотить, нуждался в этом, но не так, как она себе представляла.

Мэгги отступила в дом и плотно захлопнула дверь. Засов скользнул на место. Брандт оставался неподвижным, сердце от радости пустилось вскачь. Теперь она его. Это только вопрос времени. Сила потребности в ней потрясала. Интенсивное влечение к паре выходило далеко за рамки всего когда-либо им испытанного.

Вечерело. Это время принадлежало ему, его виду. Он слушал шепот оживающей природы и слышал тихие зовы. Знал каждое существо и насекомое; кто принадлежал его миру, а кто нет. Существовал естественный ритм жизни, а он оказался в самой гуще перемен. Обеспокоенный, встревоженный, но полный решимости, призвав свою дисциплину и самоконтроль, со всем справиться.

Рельефные мышцы пришли в движение под густым мехом, когда он бесшумно двигался по густым ветвям, сосредоточив внимание на движениях Мэгги, когда та переходила из комнаты в комнату. Брандт не мог оторвать глаз, упиваясь её видом, истязая своё тело и душу. Как никто и никогда до этого, она сводила с ума, украла способность дышать и довела до крайней степени лихорадочного возбуждения. И это его пленило.

Их ничто не разделяло кроме его чести. Кодекса. И ничего больше. Ни время, ни расстояние. Он решил эту задачу своим изворотливым умом. Брандт поднял голову и заставил себя вдохнуть воздух, читать ночь, чтобы убедиться, что на пике возбуждения он всё ещё мог контролировать свои движения. Но тело изменилось, налилось от потребности, пульсировало и ныло. Все чувства ожили. Каждой клеткой он ощущал нужду и голод. Голова гудела и болела. В таком состоянии трудно думать о силе и дисциплине.

В течение долгого времени Мэгги стояла, прислонившись к двери. Она, может, лишилась рассудка, приехав в такую даль, где опасность поджидала на каждом шагу. Сердце колотилось, а кровь бурлила. И все же, несмотря на прилив адреналина, слабая улыбка коснулась губ. Мэгги не могла вспомнить, когда ощущала себя настолько живой. Такой взволнованной, что забыла об испуге. Словно шла по жизни, совершенно не понимая своих возможностей. Сейчас же в первобытных джунглях все чувства обострились и полыхали.

Мэгги отошла от двери, посмотрела на потолок с вентиляторами и широкими балками. Этот дом отвечал её требованиям. Просторный, с интересной резьбой по дереву. Она стала обходить помещения, уверенная в отсутствии каких-либо животных, чувствуя эйфорию от того, что избежала опасности, оставив её по ту сторону двери. Взяв сумки, начала осмотр с нижнего этажа. В больших комнатах с высокими потолками кое-где стояла мебель, выполненная из твердого, темного дерева. Вызвали любопытство следы когтей, обнаруженные в двух спальнях. Как будто большая кошка пометила стену возле потолка. Она недоуменно смотрела на метки. Каким образом они там оказались?

В просторной кухне Мэгги нашла на небольшом холодильнике записку, написанную неразборчивым мужским почерком. В ней объяснялось, как работает свет, и где можно найти всё необходимое для первой ночи в фамильном доме. А также обнаружила оставленную для неё вазу со свежими фруктами и с удовольствием съела сочный манго, наслаждаясь ощущением, как сладкий сок смачивает пересохшее горло. Мысленно поблагодарив, коснулась больших витиеватых букв записки, лаская их подушечкой пальца, испытывая странное влечение к почерку. Она снова и снова вертела записку в руках, поднесла к носу, понюхала. И почувствовала его аромат! Брандта Толбета, человека, написавшего эту записку и жившего в доме.

Его запах пребывал повсюду. Брандт словно обволакивал её своим присутствием. Теперь, узнав о нём, Мэгги на каждом шагу находила признаки того, что он здесь жил.

Отполированное дерево и натертая до блеска плитка, а также понравившиеся ей произведения искусства должно быть его рук дело.

На следующий этаж вела широкая винтовая лестница. Вдоль неё на стенах висели потрясающие фотографии разнообразных диких существ. Снимки являли собой редкостное сокровище. Фотограф ухватил саму суть дикой природы. Необычные ракурсы животных в движении, красивые фото растений, крупные планы лепестков, покрытых росой. Уже зная, кто художник, Мэгги наклонилась ближе, чтобы разглядеть четверостишие в углу каждой работы. Чтение слов вызывало чувство, словно она нечаянно установила тесную связь с творцом. Каждое стихотворение написано витиеватым мужским небрежным почерком и передавало чувства: вдумчивые, красивые и даже романтические. Такие строки не мог написать никто другой, только он, Брандт Толбет, с душой поэта. Необычный человек, и она им уже была заинтригована.

Поднимаясь по лестнице, Мэгги снова глубоко втянула его аромат. Он словно принадлежал дому. Ей. Она им дышала. Таинственный Брандт Толбет. Потрясающий фотограф, мастер резьбы по дереву, любитель живой природы, поэт. Он казался знакомым, мужчиной, который разделял её увлечения.

Усталость буквально валила Мэгги с ног. Поднимаясь на второй этаж, она ощутила дискомфорт от мокрой и липкой кожи. Ей по вкусу оказалась спальня в конце коридора. Кровать словно манила, а заранее включенные потолочные вентиляторы обдували воздухом, к тому же здесь была отдельная просторная ванная комната.

Чтобы обозначить, что это её спальня, Мэгги положила сумки на комод. И вздрогнула, увидев в верхнем углу над кроватью глубокие следы от когтей. Не отводя взгляда от меток, отбросила в сторону рубашку цвета хаки и сняла влажную футболку. Какое же удовольствие избавиться от мокрой одежды!

Мэгги с облегчением вздохнула, стоя посереди комнаты в одних джинсах с низкой посадкой. Пропитанная влагой одежда прилипла к телу и вызывала странное впечатление, как будто что-то, дремлющее под кожей, на долю секунды зашевелилось, попыталось прорваться сквозь поры, а затем утихло. Оставив с ощущением зуда, чувствительным и очень раздражительным. Она потянула ноющие мышцы, затем распустила волосы, чтобы вымыть тяжелую массу в душе.

Следующими Мэгги скинула ботинки, затем носки. Сущий рай — почувствовать прохладу половиц босыми ногами. Так даже гораздо удобнее. Не торопясь, она осмотрела большую комнату. В просторной спальне с широкими балками почти отсутствовала мебель. По углам огромной кровати четыре столбика, возвышавшиеся до середины высоты комнаты и украшенные замысловатой резьбой. А несколько потолочных вентиляторов дарили желанную прохладу. Она ещё раз взглянула на странные метки от когтей и отвела взор, но затем, словно притянутая неведомой силой, снова на них посмотрела.

Мэгги пересекла комнату и взобралась на кровать, чтобы поближе их разглядеть, а затем, не удержавшись, к ним прикоснулась. Кончиками пальцев она провела по каждому следу. Когти когда-то глубоко погрузились в древесину, её искромсав. Сделал ли это в далёком прошлом домашний любимец? Или дикий зверь пометил свою территорию?

От этой непрошеной мысли Мэгги вздрогнула, а метки ожили, обжигая кончики пальцев. Отдёрнула руку. В удивлении посмотрев на обожжённые участки кожи и не увидев следов повреждений, она засунула пальцы в рот, языком успокаивая чувствительные нервные окончания.

Мэгги подошла к окну, которое казалось огромным и достаточно большим, чтобы при необходимости через него пролезть. Подобные окна присутствовали в каждой комнате, а за ними, снаружи, находился балкон. Железная сетка, защищающая окна, напоминала о дикой местности.

Мэгги стояла у окна, в замешательстве вглядываясь в ночь, на дождь и лес. Когда ветер усилился, листья на деревьях заколыхались, затанцевали. Сильно уставшая, она стала медленно снимать прилипшие к телу джинсы, влажные от тропического ливня. Мечтая принять душ, а потом лечь и уснуть. И вдоволь отоспаться. Не хотела думать о том, насколько дики окрестности, и насколько она изменилась в этой экзотической обстановке. Не желала знать, как знойный воздух и окружающая опасность влияет на плоть, на каждое нервное окончание, усиливая их чувствительность. Обнажённая, она стояла и смотрела в темноту, не в силах отвести взгляд.

В стекле, как в зеркале, Мэгги увидела своё отражение. И снова ощутила странную тяжесть и жжение, которые объединились с низменным и порочным, пульсируя и требуя облегчения. В этот раз даже сильнее, чем в прошлый; словно на неё накатила волна сексуального голода, завладела и потребовала удовлетворения. Мэгги наклонилась ближе к окну, осматривая себя. Кожа выглядела неповреждённой, гладкой и манящей.

У Брандта отняло дыхание, их разделяло лишь тонкое оконное стекло. Она была столь соблазнительна с невинными глазами, чувственным ртом. С телом, созданным для ласк и наслаждения. Для него. Сердце дико заколотилось, а плоть бросило в дрожь от предвкушения.

Брандт почти почувствовал мягкую и притягательную текстуру её кожи. И представил, как они сойдутся в неистовом пылу, в буре страсти и сильного желания. Когда Мэгги шевельнулась и предстала чарующим приглашением, налитые груди притянули жаркий взгляд. От едва заметного пота кожа блестела подобно лепесткам цветка после дождя. Он напряг мышцы, чтобы сдержаться, не запрыгнуть в окно и не облизать каждый сантиметр обнажённого тела. Брандт хотел сосать эти пышные груди, чувствовать, как жар окружает его. Жаждал глубоко в неё погрузиться. А сколько замыслов. Один эротичнее другого. И, глядя на неё, он поклялся их все реализовать. Притянутый видом наготы, Брандт прижался ближе к земле, глаза в темноте мерцали золотом.

Как ни странно, но Мэгги почувствовала устремленный на неё взор. Впечатление оказалось настолько сильным, что она шагнула ещё ближе к окну. Её терзали сомнения, будет ли какой-то человек стоять под ливнем на балконе, особенно с леопардом поблизости. Не покидало ощущение, что приехал возлюбленный и ждал. Хотел. Отчаянно в ней нуждался. Чувство настолько сильное, подавляющее, что, казалось, можно почуять, как его дикий голод стучал в голове, а взгляд ласкал каждый сантиметр тела.

Мэгги провела руками снизу вверх к узкой грудной клетке, представляя, как он это делает. Чуть приподняла груди ладонями. Предложение, откровенное искушение. Ей нужны его прикосновения. Хотелось, чтобы большие пальцы дразнили соски, превращая их в твёрдые пики. Её охватил жар, кожа покраснела, плоть ныла, нуждаясь в освобождении. Лаская себя, она ощущала чувственное движение мышц. Руки следовали очертаниям фигуры, обращая внимание на огненный треугольник завитков на стыке ног.

Ноги осязались гладкими, бёдра — округлыми. Мэгги до боли жаждала, чтобы любовник её нашёл, пришёл, прикоснулся и обнаружил все потайные местечки. Длинные волосы рассыпались, как шёлковый плащ. При движении пряди скользили по плечам и спине, лаская грудь и ягодицы. Реагируя на ощущения, напряглась, кровь загустела, а дыхание стало тяжёлым.

Она прижала к стеклу ладони. Вожделела. Жаждала. Того, кого не знала. Но хотела жутко. И не нежных прикосновений. Эротические картинки, танцующие в голове, являлись грубыми и всепоглощающими. И не мягкого внимательного любовника она представляла, но любовника, берущего её в буйном исступлении страсти неконтролируемого дикого желания.

Мысленные образы привели в замешательство, и Мэгги, отвернувшись от окна, босиком пошла в душ, надеясь смыть странные идеи из головы и незнакомые ощущения с тела. Совсем не готовая к тому, как на неё воздействовал тропический лес, и хотела, чтобы это ушло.

Вода холодила кожу. Мэгги прикрыла глаза и смаковала, как ткани и поры поглощали влагу. Истощенная, желала только одного — поспать, но сильный жар в крови будоражил. Сила природы. Прислонилась к стенке душа и позволила воде литься на грудь, массируя сильно ноющую плоть. Значит, если её место здесь, в этом диком нецивилизованном мире, то такая реакция тела никогда не пройдёт? Мэгги слегка обтёрла прохладную воду, намереваясь окончательно обсохнуть под вентилятором.

В темноте она неподвижно лежала на кровати, слушая дождь. Сердце стучало с ним в унисон. За окном дул ветер, и непривычные звуки джунглей проникали сквозь стены дома. Мэгги осязала простыни, тёрлась о материал, желая почувствовать каждый сантиметр кожи, касающейся хлопка. Обольстительно перекатилась, потянулась, встав на четвереньки, приподняла ягодицы. Всё это время плоть пульсировала и горела, и ничто не давало облегчения.

Брандт лицезрел, как Мэгги охватила агония сексуальной горячки их вида. Она являла собой самоечувственное существо, когда-либо представавшее взору. От картины её тела, скользившего по простыням, бросило в жар, плоть заныла. Её пальцы двигались по коже, которая ему принадлежала. Прикасались к местечкам, для него созданным. Он зарычал, низкий стон голода. Похоть, нужда настолько сильные, что мысли о чести и будущем ушли на второй план. Он возьмёт её сегодня вечером. Сейчас. Не будет никакого ожидания.

А потом Мэгги уткнулась лицом в подушку и заплакала, словно разрывалось сердце. Этот звук охладил его пыл.

Брандт хорошо видел в темноте. И теперь, смотря на неё, ощутил страхи и одиночество, смущение и унижение от вещей, которыми она не могла и надеяться управлять или понять. Изменяя её жизнь столь кардинально, он и не предполагал, что так на неё повлияет. А только погубит себя. Брандт сидел на балконе и слушал. Пока Мэгги, наплакавшись, не уснула. Неожиданно, его сердце чуть не разбилось вдребезги.

Глава 3

Во сне Мэгги слышала успокаивающий мужской голос. Ей грезились утешительные объятия. Чувственно скользящий по коже мех. Бесшумный бег по тёмному лесу на четырех ногах — не двух. В видениях она вела себя возмутительно, обольстительно, соблазняя пару, вертелась и приседала. Ей снились вспышки фонарей и звуки выстрелов. И человек, аромат которого наполнял желанием.

Проснулась Мэгги после полудня, голое тело раскинулось, запутавшись в простыне. Она ясно помнила странные бессвязные сновидения. Сначала к ней пришли ощущения, затем звук. Пронзительные голоса птиц. Гул насекомых. Болтовня обезьян. Дождь.

Уже стояла влажность. Включенные вентиляторы создавали видимость прохлады, разгоняя по комнате душный воздух. Она повернулась к окну и с удивлением обнаружила москитную сетку, пологом покрывавшую кровать. Полусонная, она лениво сдвинула её в сторону и поняла, что смотрела из-под полуопущенных ресниц на самые неотразимые и завораживающие глаза, когда-либо ею виденные. Расплавленное золото. С поволокой. Гипнотические.

Сердце ёкнуло в груди, а затем забилось в радостном ритме. Мегги прикусила нижнюю губу.

— Что ты здесь делаешь? — протараторила она.

В жизни Мэгги не видела такого физически пугающего человека. Парализованная, не в силах пошевелиться, она только беспомощно на него смотрела. Шок, смешанный со странным волнением.

Брандт отодвинул сетку в угол, взгляд собственнически скользил по её телу. Простынь сбилась, открывая взору больше, чем скрывая. Её шелковые волнистые рыжевато-золотистые волосы рассыпались по подушке. А из тени между длинными ногами выглядывали кудряшки цвета раскалённого золота. Он сглотнул от внезапной сухости во рту.

— Я хотел убедиться, что ты в порядке. Подумал, что небезопасно оставлять тебя одну в незнакомом доме посреди тропического леса, поэтому и остался охранять. Я Брандт Толбет.

Как бы сильно он не пытался себя приструнить, округлость груди дразнила, притягивала пылающий взгляд.

Мэгги словно ощутила прикосновение палящего пристального взора, скользящего по телу. В смятении, с лёгким вздохом она села, натягивая на себя простынь.

— О, Боже! Я голая!

Его прекрасно вылепленный рот изогнулся в намёке на улыбку.

— Я заметил.

— Так не замечай.

Придерживая одной рукой у шеи простынь, другой она настоятельно указала на дверь. Он самый красивый из всех мужчин. Черные как смоль длинные, густые и блестящие волосы словно манили зарыться в них руками. Учитывая события прошлой ночи, у Мэгги отсутствовала полная уверенность, что для Брандта безопасно находиться с ней в спальне. Особенно, когда она в чём мать родила.

— Я оденусь, и встретимся внизу на кухне.

Он расплылся в нежной улыбке.

— Я принёс тебе поесть.

Взяв с комода серебряный поднос, Брандт положил его на кровать.

— Я не против, что ты го… э-э… неодетая. Это оживляет интерьер комнаты.

Она покраснела до корней волос. На подносе находились фрукты, стакан холодного сока, кружка горячего чая и разноцветная свежая орхидея. Изысканная. Кто бы ещё мог догадаться преподнести ей что-то столь прекрасное в первое пробуждение в тропическом лесу?

Оторвав взгляд от подноса, она уставилась на Брандта. Он обладал привлекательной мужественной внешностью. Сплошные мышцы, бугристые бицепсы, широкие плечи.

Пылающий пристальный взор завораживал так, что Мэгги пропала в момент, когда их взгляды встретились. Она никогда прежде не видела у мужчин таких глаз. Они принадлежали созданию джунглей, охотнику, нацеленному на добычу. Тем не менее, он догадался принести ей цветок на серебряном подносе с едой.

Мэгги поспешно разорвала зрительный контакт, прежде чем навсегда затеряться в этих таинственных омутах, в таком контрасте между хищником и поэтом.

— Не думаю, что спальня нуждается в оживлении, — пробормотала она, стараясь на него не глазеть.

Под взглядом порочных глаз Брандта немыслимо даже пытаться поесть фруктов в постели, да еще в костюме Евы. Он лишил Мэгги дара речи. Возможности дышать. Благоразумия. В его присутствии тело ожило. Это становилось не безопасно. И не о чём больше говорить.

— Правда, подожди внизу, а я сейчас спущусь.

По ней блуждал взгляд Брандта. Горячий. Собственнический. Она затаила дыхание. Только от одного его взора её плоть плавилась.

На мгновение сверкнули белые зубы, оставив у Мэгги впечатление, что перед ней хищник даже, когда улыбка исчезла.

— Мэгги, я буду ждать, — сказал он тихо и вышел из комнаты.

Низкий интригующий голос. Звук, казалось, проникал сквозь поры, разжигая кровь. Голос, тело, глаза и рот настолько чувственно порочны, что она в её нынешнем состоянии боялась уступить столь откровенной сексапильности. К счастью, слишком агрессивный и высокомерный тон, с нотками собственника, действовал на нервы. Словно гладил против шерсти.

От этой аналогии Мэгги громко рассмеялась. Она здесь всего лишь день, и, кажется, её уже зациклило на дикой природе. Сбросив простыню, Мэгги поспешила в ванную. У Бранта Толбета есть ключи от всех дверей в доме. Даже засов на входной двери не послужил преградой. Ей следовало быть ему благодарной за заботу. Да, но он спал рядом с ней в доме!

Что, если бы он зашёл к ней в комнату посреди ночи? Если бы этот удивительный голос проник в грёзы? Мэгги попыталась дотянуться до ускользающих воспоминаний, но в памяти всплывало только одно: она охвачена пламенем, нуждалась в прикосновениях и ласке. Если бы Брандт увидел её такой? От этой мысли бросило в жар.

Она посмотрела в зеркало, желая убедиться, коснулись ли изменения её внешности, как это произошло с ощущениями. И тут впервые обратила внимание, какие невероятно большие у неё зелёные глаза. Защищая их от яркого дневного света, зрачки сузились, притом, что солнце слабо проникало в помещение. Нанося зубную пасту на щётку и рассматривая своё отражение, она поразилась яркому зелёному свечению глаз. Гулко ударив, сердце замерло в груди, когда Мэгги обнажила белоснежные зубки. И увидела блеск заостренных клыков, страшное дополнение к нежной наружности.

Испугавшись странной иллюзии, Мэгги прикрыла рот. Это обман чувств! Затем очень медленно убрала руку и посмотрела на зубы. Совершенно нормальные и ровные. Она явно сходила с ума. Вероятно, Джейн оказалась права, и ей не место в этом первозданном мире. Видимо всё дело в ней, она так долго мечтала и думала об этих краях, что стала просто слишком восприимчивой. С другой стороны, это единственный шанс узнать о родителях. Она не робкого десятка, да и не слабонервная. Не боялась путешествовать в одиночку. Превосходно владела боевыми искусствами и в любой трудной ситуации уверена в себе на все сто. Хотя здесь в диком лесу она ощущала себя далеко от обычной Мэгги Одессы. И всё же, у неё не в характере убегать.

С особой тщательностью она оделась как можно легче. Влажность угнетала. Заплела волосы в аккуратную французскую косу и уложила её как корону, тем самым обнажив шею. Мэгги нашла тончайший кружевной бюстгальтер и трусики в тон, и понадеялась, что от тяжёлого приторного воздуха они не будут натирать кожу. Уже попав под тропический ливень без лифчика, она не собиралась наступать на одни и те же грабли дважды.

Оставалось очень мало времени, чтобы собрать материал об истории жизни родителей, поэтому Мэгги твёрдо решила дорожить каждой минутой. И сбегая по лестнице, в уме составила список вопросов для Брандта Толбета.

Но когда она вошла в кухню, Брандт встал, и все слова, словно улетучились. Мэгги уставившись на него, замерла в дверях. В его присутствии её охватила слабость. По-настоящему! И боялась, если произнесет хоть слово, то начнет заикаться. Его воздействие ошеломляло.

Брандт улыбнулся, и тысячи бабочек запорхали под ложечкой. Он шёл к ней в абсолютной тишине, даже одежда не шуршала. У Мэгги перехватило дыхание. Никто прежде так на неё не воздействовал, и от этого чувствовала себя чрезвычайно неловко.

В ответ она заставила себя улыбнуться.

— Спасибо, что провел ночь в доме. Я и правда не настолько глупа, чтобы разгуливать ночью по угодьям, но приятно знать, что кто-то за тебя волнуется.

Смущаясь, она села на стул с высокой спинкой, который он для неё выдвинул.

— Думаю, у тебя есть ключи от дома?

— Конечно, есть. Я живу здесь большую часть времени. Лес очень быстро возвращает принадлежащее ему. Если я не буду на чеку, ползучие лианы заполонят всё под карнизами. — Он сидел к ней лицом в конце стола.

Брандт взял сильными пальцами кусочек манго, поднес его к губам и впился зубами в сочную плоть. В ответ тело Мэгги натянулось как струна. И она заставила себя отвернуться.

— Можешь мне что-нибудь рассказать о моих родителях? Мне было три года, когда меня удочерили, и я, правда, ничего не помню.

Брандт изучал её выразительное лицо, на котором отражались противоречивые эмоции. Она боролась с влечением к нему, решив его проигнорировать. Вблизи Мэгги выглядела гораздо эффектнее. Химия между ними шипела и искрила так, что весь воздух вокруг наэлектризовался.

— Мэгги, в лесу все знали твоих родителей, — тихо сказал он, внимательно за ней наблюдая.

Сладкий на вкус сок манго стекал по его горлу подобно отменному вину, но с ней он не мог сравниться. Она будет слаще на вкус, опьяняюще.

— Расскажи мне.

Мэгги осторожно отпила немного сока и тут же пришла в восторг. Нектар, правда, она не могла распознать его состав, но после первого глотка рот словно изголодался по вкусу. Тлеющие угольки внизу живота, ожили, распространились по жилам подобно живому пламени. Рука, державшая стакан, задрожала.

Брандт наклонился ближе и, едва касаясь, убрал назад выбившийся из косы локон. Прикосновение задержалось, посылая по её коже танцующие языки пламени, под стать бушующему внутри пожару.

— Не правда ли вкус уникален?

Его худые сильные пальцы накрыли руку Мэгги и поднесли стакан к её губам.

— Пей, выпей всё. — Голос хриплый, чарующий, соблазнительное приглашение на пир удовольствия.

Мэгги хотела оказать сопротивление. Несмотря на то, что он её привлекал, что-то в нём пугало. Сила, прикосновение собственника. Определённо она отдавала себя в его власть, но запах нектара окутывал, искушая. Его пальцы охватили шею, давая знать о силе. Другой рукой он наклонил стакан, и золотая жидкость просочилась ей в горло. Внутри вспыхнуло пламя, бесконтрольно распространяясь по телу и собираясь внизу.

В панике Мэгги отдёрнула голову, и зелёные глаза скрестились с золотыми. Как оказалось, Брандт находился достаточно близко, её окутал жар его тела. Словно загипнотизированная она не смогла отвести взгляд, когда он поднёс стакан к своим губам именно тем краем, где остался её отпечаток. А затем опрокинул содержимое в рот, не прерывая зрительного контакта.

Её лёгкие горели от нехватки воздуха. Мэгги наблюдала за работой его горла, смотрела, как он кончиком пальца поймал каплю янтарной жидкости и медленно поднёс к её губам. Прежде чем она смогла остановить себя, язычок высунулся и облизал палец, впитывая его вкус вместе с нектаром. На долю секунды её рот плотно охватил, посасывая, плоть, язычок провокационно кружил и дразнил. Тело увлажнилось и воспламенилось от внезапной жажды. Беспокойно заёрзав бёдрами, она жаждала утолить свою страсть.

Брандт резко вдохнул, уловил чарующий аромат её возбуждения. И едва не лишился рассудка. Почти обезумел. От ощущения горячих и влажных губ, плотно обхватывавших палец, плоть затвердела словно камень. Достаточно легко поддаться инстинкту, и узнать каково это, когда его пара уделит такое же внимание его тяжелой эрекции. Рука властно сжалась вокруг её шеи, и он ниже склонил голову.

Мэгги резко отстранилась и чуть не упала со стула, поспешно отскочив от него подальше.

— Прости, мне так жаль. — Горло саднило, в глазах блестели слёзы. — Я не понимаю, что со мной творится. Пожалуйста, уходи.

Никогда в своей жизни, она так не поступала. И Брандт Толбет — незнакомец. Неважно, насколько его аромат и внешний вид привлекали, каким подходящим казался, он — чужак.

— Мэгги, ты не понимаешь.

Брандт тоже встал, следуя за ней по просторной кухне. Тело поджарое, мускулистое. Он напоминал огромного дикого кота: рельефные мышцы, сила и согласованность движений.

Она отступала, пока не наткнулась на барную стойку и замерла на месте.

— Я не хочу понимать. Только хочу, чтобы ты ушёл. Со мной что-то не так.

Жар в крови, в голове хаос. И сумбурный калейдоскоп образов, на которых они с Толбетом резвятся на полу. Она едва могла здраво мыслить. Тело предало, грудь ныла и стала чувствительной. Нуждаясь в нём, глубоко внутри пылало естество.

— Уйди. Пожалуйста, уходи.

По правде сказать, она не знала, кто из них в большей опасности.

Он положил руки по обе стороны от её тела, зажав между своим крепким телом и стойкой.

— Мэгги, я знаю, что с тобой. Позволь мне тебе помочь.

Её пальцы изогнулись по форме когтей. Она подняла руку, следуя за его взглядом вопреки разуму. В мгновение ока Брандт отдернул голову в сторону, схватив её крепко за запястье. Мэгги зажмурилась, в ужасе ожидая сдачи. Хотя он, как тисками, сжимал руку, но боли не причинял.

— Мэгги то, что происходит с тобой вполне естественно. Это твой дом, и здесь твоё место. Разве ты этого не чувствуешь?

Она покачала головой, вдохнула полные лёгкие воздуха, стараясь обрести хоть какой-то контроль. Ей хотелось домой, подальше от влияния джунглей и жары.

— Я не понимаю, что происходит, но если это место так на меня влияет, то я не хочу здесь оставаться.

Брандт задыхался, лишался рассудка, мир вокруг него безумно завращался. Он сражался со своей дикой сущностью, жестокой примитивной нуждой и неконтролируемой жаждой. Мэгги напугана, так как не подозревала о своём наследии. Ему постоянно нужно об этом помнить. Она не могла его покинуть, уже слишком поздно. Крайне необходимо ухаживать за ней, нежно убеждая и уговаривая принять неизбежное. Он не мог из-за назойливой похоти позволить себе разрушить то малое и хрупкое, что между ними возникло.

— Мэгги. — Он не постыдился использовать свой голос, сочетание искушения и тепла. — Ты просто слышишь зов леса. Ничего больше. И ничего плохого ты не сделала и меня не обидела. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. А ты? Я тебя как-то напугал?

Она больше боялась самой себя, чем его. Поэтому покачала головой, не желая говорить. Мужской аромат почти подавлял.

— Ты ведь хочешь знать о своих родителях, про их работу с исчезающими видами? Ходили легенды о достигнутых ими успехах. — Брандт почувствовал, как она стала постепенно расслабляться. — Давай расскажу о них, так как, поверь, они были неординарными людьми. Ты знала, что здесь они защищали животных? И если бы не эти люди, браконьерам бы удалось истребить бируанга, малайского медведя? И это только одно из их достижений. Охрана редких исчезающих видов животных стало для них делом всей жизни. Ты похожа на свою мать. Её улыбка могла озарить комнату. Твой отец сильный человек, лидер по натуре. Он жил здесь, в этом доме. Пошёл по стопам своего отца, который занимался охраной тропических лесов. С каждым годом это становилось всё сложнее. Браконьеры дерзки, и у них огромная огневая мощь.

Ощущение тревоги покидало Мэгги, и, почувствовав это, Брандт медленно её отпустил, избегая опасности непосредственной близости женского тела. С каждым вдохом её грудь приподнималась, притягивая взгляд к крепким аппетитным холмикам, которых очень хотелось коснуться. Взор пировал на выступающих округлостях, которые, как Брандт уже знал, являли собой сладкое приглашение к настоящему мягкому атласу. Её жар воспламенял кровь, а аромат будил мучительную потребность, джинсы туго натянулись, плоть восставала против веления разума.

Рука дрожала, когда она схватила столешницу, чтобы устоять на ватных ногах. Ей хотелось услышать каждое слово, которое он скажет в отношении её родителей.

— Что ты имел в виду, говоря, если бы не мои родители браконьерам удалось бы истребить бируанга?

Мэгги приложила все усилия, чтобы голос звучал нормально. Он, должно быть, подумал, что она психически ненормальная: в один момент пыталась его соблазнить, в другой хотела поцарапать ногтями.

— Обезлесение, плантации, браконьеры, каждый день нарушающие закон, всё это привело к тому, что популяция бируанга, как и многих других животных, стала сильно сокращаться и так происходило на протяжении многих лет. Твои родители знали, что эту проблему надо решить безотлагательно.

— Почему браконьеров так привлекает малайский медведь?

У неё это вызвало искрений интерес. Она потратила много сил на изучение находящихся под угрозой исчезновения диких животных. А всё началось с большой кошки, впервые увиденной Мэгги.

— Несколько причин. Это самый мелкий представитель семейства медвежьи, и хорошо продается в качестве домашнего животного. Самая крупная особь, достигающая около шестидесяти четырех килограммов, очень маленькая по сравнению с остальными видами семейства. И бируанг красив, с большим желтым или белым пятном в виде полумесяца на груди. Это правда единственный настоящий медведь, живущий в нашем тропическом лесу, и мы не хотим его потерять.

— Мои родители работали лесничими? Ты тоже этим занимаешься?

Почему-то ей больше нравилась мысль, что Брандт — егерь. Она упорно видела в нём охотника, хотя на самом деле он оказался защитником живых тварей в лесу, а в душе поэтом.

Он кивнул.

— Все мы в деревне посвятили свою жизнь защите леса и обитающих в нём животных. Твои родители боролись за охрану двух определенных видов, и в конечном итоге это их сгубило.

В возникшей тишине раздавалось биение её сердца.

— Что их сгубило?

— Браконьеры, конечно. Твои родители слишком преуспели в своём деле. Органы малайского медведя стоят целое состояние.

Брандт сел за стол и взял кружку чая, желая её успокоить.

— Органы?

Брови взметнулись. Она нахмурилась, потирая кожу рук. Опять этот зуд. Снова вернулось странное неприятное ощущение, словно что-то шевелилось под кожей.

— Браконьеры продают медвежьи внутренние органы? Ты это хочешь сказать?

— К сожалению, да. Особенно популярен в медицине желчный пузырь. В местах, где лесную среду обитания превратили в плантации масличной пальмы, за их голову установили большое вознаграждение. Так как медведи, лишённые естественного корма, питаются сердцевиной пальмы и уничтожают деревья. Как и следовало ожидать, владельцы плантаций платят деньги за охоту на бируанга и его уничтожение.

Брандт внимательно следил, как она тёрла ладонями кожу вдоль рук.

— Это ужасно.

— Леопарды также исчезающий вид. — При этих словах голос ожесточился. — Мы не можем допустить вымирание леопардов. Их популяция сокращается тревожными темпами. Если будет уничтожен данный вид, его мы уже не восстановим. Мы обязаны сохранить этих животных и сделать это ради них, для себя, для наших детей.

Мэгги кивнула.

— Да, я проводила исследования в области сохранения среды обитания и понимаю всю необходимость, но, Брандт, если много лет назад это привело к гибели моих родителей, то думаю сейчас опасность значительно возросла.

— Опасность не имеет значения. Это часть нашей жизни. Мы хранители леса. Это наша обязанность и всегда являлась нашей привилегией. Твои родители понимали этого, как и их родители тоже.

Золотистые глаза задумчиво её изучали.

— Мэгги, только немногие из нас продолжают то, ради чего твои родители так много работали. Это твоё наследие.

Заметив её страдания, он медленно, чтобы не спугнуть, встал.

— Что случилось?

— Кожа чешется. — Она прикусила нижнюю губу. — Как ты думаешь, я могла подцепить какого-нибудь паразита? Как-то странно, словно что-то внутри под кожей шевелится, движется.

Она внимательно всматривалась в его лицо и заметила мимолетный лукавый огонек в глазах. Он знал. Хотя смотрел на неё невинно, но он знал гораздо больше, чем говорил. Мэгги с вызовом вздёрнула подбородок.

— Ты же знаешь причину, я права? Ты знаешь, что со мной происходит.

Она обошла барную стойку, и, когда между ними оказалась столешница, почувствовала себя в безопасности.

— Ты меня боишься? — тихо спросил он.

От его тона мороз пошёл по коже. Уже второй раз, он задает этот вопрос. Тишина в доме вибрировала между ними. А за стенами в лесу бурлила жизнь.

— А должна?

— Нет. — Быстро ответил он, взор полыхал, опаляя. Клеймя. — Ты никогда не должна меня бояться. Я поклялся защищать тебя. И это для меня важней всего — леса и животных. Никогда меня не бойся, Мэгги.

— Почему? Почему ты поклялся меня защищать?

Её пугала сама его настойчивость. Неважно, как усердно он старался выглядеть цивилизованным, она видела в нём охотника. Хищника. Временами Брандт мог замаскировать дикую сущность, но не от неё, не когда они оставались наедине. Это раздражало и нервировало. Зачем ей иметь о нём представление? Зачем видеть насквозь? Земля, казалось, уходила из-под ног.

Глава 4

Молчание затянулось настолько, что у Мэгги возникло желание завопить. Яростное сражение бушевало внутри, словно нечто дикое пыталось завладеть телом. Пришло полное понимание об очень многом. Просторная комната, полная изоляция. Единицы знали о её местонахождении. Она одна в тропическом лесу с человеком, невероятная сила которого потрясала.

Брандт шагнул к ней. Среагировав мгновенно и инстинктивно, Мэгги стремительно прыгнула через всю комнату и на четвереньки приземлилась на столешницу. Легко и бесшумно. Оскалившись, она зарычала. Шпильки, удерживавшие волосы, рассыпались по полу. Тяжёлая коса упала на спину. Потребовалось несколько секунд, чтобы реальность всплыла на поверхность, и пришло осознание содеянного.

В отчаянье Мэгги тихо застонала, оценив расстояние от барной стойки до стола, на котором сидела. Просто невозможно преодолеть такую дистанцию в один прыжок. По крайней мере, не в человеческих силах.

— Мэгги.

Он только произнес имя. Вот и всё. Нежный успокаивающий голос. Брандт знал, что с ней происходит: осведомлённость читалась в расплавленном золоте глаз.

— Уходи, — дрожа от страха и ужаса, Мэгги процедила сквозь зубы. Затем спрыгнула со стола и, выбежав из комнаты, поднялась по лестнице в спальню. Она уходит, и чем скорее, тем лучше. Видимо, какой-то компонент нектара вызывал в ней изменения. Как бы то ни было, она намерена вернуться в безопасное место за пределами джунглей и как можно дальше от Брандта Толбета.

Вытащив рюкзак из-под кровати, Мэгги стала запихивать в него вещи. При этом руки так сильно тряслись, что она выронила одежду, не успев засунуть её в сумку. А когда Мэгги подняла глаза, Брандт уже стоял рядом, над ней возвышаясь. Бёдра подобны дубам, крепкие колонны силы.

Он взял у неё рюкзак и небрежно отбросил в сторону.

— Мэгги, думаешь, ты без проводника найдешь дорогу?

Коснувшись её лица, Брандт ласково провёл кончиками пальцев по горлу к ключице, а затем ниже к вырезу рубашки. Мэгги словно обдало жаром и пламенем.

— Многим известно, где я нахожусь, — ответила она, зелёные глаза сцепились в схватке с золотыми. — Адвокат…

Он покачал головой.

— Один из нас и работает на меня. Как только ты ступила в лес, письма… хочу заметить, великолепные подделки… были отправлены в качестве уведомления к тебе на работу и на квартиру. Твои вещи упаковали, часть из них уже в пути, другая ждёт очереди. Никто не ожидает твоего возвращения. Ведь все считают, что ты переехала жить в свой новый дом.

— Я что в плену? Почему? Что тебе от меня нужно?

Мэгги старалась с собой совладать. Необходимо успокоиться, дышать и подумать. У Брандта Толбета явное преимущество, он неимоверно силен и знает лес как свои пять пальцев. Фактически, она его пленница. И всё же, даже осознавая это, Мэгги не могла отрицать невообразимой химии, искрившейся между ними, такой испепеляющей, живой и мощной.

Он стоял так близко, что почти касался её грудей. Мужской аромат окутывал, и даже через одежду она могла ощущать тепло его тела. Обхватив горло, он большим пальцем отклонил её голову назад.

— Мэгги, это твой дом. Здесь твоё место. В этом лесу ты родилась. И принадлежишь мне.

Ладонь соскользнула с её горла, плавно переместилась по ткани майки и обхватила полную грудь. Большой палец стал ласкать сосок через хлопок и кружево.

Она резко выдохнула. Языки пламени пронзили тело от груди до самой сущности глубоко внутри. Вернулся странный гул в голове. Возникла потребность. Не нежные эмоции и не приятные ощущения, но мощный взрыв голода и жажды. Мэгги хотела, чтобы его рука сжимала, мяла и массировала. Чтобы рот сомкнулся над ноющей плотью и поглотил.

Ладонями она упёрлась в его грудь и что есть мочи оттолкнула.

— Ты меня опоил. Нектар. Ты подмешал что-то в напиток, чтобы я стала такой.

Несмотря на силу толчка, Брандт едва покачнулся.

— Мэгги, выслушай меня. Я не врал тебе и не буду. Ты близка к изменению, вот что не так. Твои поиски заняли слишком много времени, и сейчас ты полностью готова стать моей. Твоё тело нуждается в моём. Позволь мне помочь.

Его ладонь всё ещё обхватывала её налитую грудь. Интимно. Собственнически. Затем скользнула ниже по грудной клетке, стройной талии и остановилась на округлости бедра.

— Что, чёрт возьми, это значит?

На Брандта пристально смотрели зелёные глаза. Он не мог не заметить, как она дышала, жадно глотая воздух. Испуганная. Непоколебимая. Смелая. Даже страдая, Мэгги была полна решимости с ним бороться, не отпрянула от его прикосновений и не впала в истерику. Он всё сильней ею восхищался.

Стремясь укротить её страхи, Брандт сказал очень нежно и успокаивающе:

— Давай я расскажу о твоей семье. Кто, а точнее кем были твои родители.

Пальцы нежно гладили по бедру, не в силах сопротивляться неуёмной потребности к ней прикасаться.

— Мы можем прогуляться. Если ты хочешь, конечно, и если это добавит тебе уверенности. Я хотел бы показать тебе всю красоту леса.

«Твоего дома». Невысказанные слова повисли в воздухе.

Касания Брандта казались такими интимными, собственническими и совершенно уместными. Мэгги замерла под дрейфующей рукой, впитывая прикосновения, страстно желая большего. Он казался таким знакомым и всё же вслед за ладонью кожу словно лизали крошечные язычки пламени. Она хотела протестовать, бороться, и в то же время отчаянно мечтала впиться поцелуем в эти совершенные губы. Исключительно сексуальное влечение. Вот и всё. Точнее, кроме этого, нет ничего более.

Мэгги кивнула. В доме слишком душно. Да и в умении убеждать Брандту не откажешь. Ничего о нём не зная, она всё же хотела его больше всего на свете. Он мог бы сойти за сумасшедшего, но её собственное тело подтверждало его слова. Странные ощущения, дикая необузданная потребность почувствовать его глубоко внутри себя.

Это единственный шанс выбраться из дома, подальше от его влияния. Если бы она добралась до деревни, то, возможно другие помогли бы ей покинуть лес.

Брандт покачал головой и загадочно улыбнулся, блеснув белыми зубами.

— Мэгги, я не душевнобольной. Правда. Давай я поведаю тебе историю, и тогда ты для себя всё решишь.

— Я слушаю, — согласилась она, натягивая ботинки.

Мэгги старалась на него не смотреть. Так безопаснее. Ей нужно собраться духом и быть начеку. Один взгляд на Брандта Толбета и здравомыслие улетучится в мгновение ока. Она больше не сделает такого промаха.

— Брандт, а твои родители живы? — Ей стало интересно, что бы мать его сказала о поведении сына.

— Отец жив, — ответил он тихо. — А мать умерла спустя несколько месяцев после гибели твоих родителей. Её тоже убили браконьеры.

От того, как мрачно прозвучал его голос, Мэгги вздрогнула. Ему не хотелось её пугать, но она, словно какой-то точно отрегулированный прибор, улавливала все оттенки его настроения. Выйдя из дома, Мэгги наблюдала, как Брандт тщательно запирает дверь.

— Ты ждешь гостей? — спросила она, приподняв бровь.

— Осторожность не помешает. Это первое правило, которое ты здесь усвоишь. Ты никогда не должна забывать, что у нас идет война. Они хотят нашей смерти, и если обнаружат наши дома, то будут нас там подстерегать. Этот район находился под защитой в течение сотен лет, но каждый год территория леса сокращается. Наступит день, когда нам придется отсюда уйти в более безопасное место, — голос наполнен грустью. — Со времён зарождения этого края он находился под защитой наших людей. Это станет страшной утратой для нас и для всего леса.

В голосе прозвучали нотки сожаления и ничем неприкрытая скорбь.

— Сочувствую. Знаю, что всё это правда. Мы можем только надеяться на осознание важности дождевых лесов и всевозможных видов растений, которые здесь произрастают.

Словно защищая, Брандт шёл почти вплотную к Мэгги, иногда с ней соприкасаясь. Такая близость волновала. В его присутствии она ощущала себя женственной, сексуальной и даже соблазнительной, что ранее за собой не наблюдала. Мэгги искоса взглянула на него, не желая, чтобы он украл ещё и душу наряду с благоразумием. Они шли рядом так, словно знали друг друга всю жизнь. Молчание затянулось. И хотя ей следовало нервничать и бояться, тишина умиротворяла.

Их окружал необычайно красивый лес. Цветы всевозможных красок дождем осыпались с вьющихся лиан и деревьев. Их душистый аромат наполнял воздух пьянящим благоуханием. Мир вокруг них гудел, полный жизни таинственный рай. Вокруг кипела жизнь — над головой парили птицы и обезьяны метались с ветки на ветку. Казалось, лестное царство находилось в постоянном движении, но всё же ящерицы и ярко окрашенные лягушки притаились, цепляясь за стволы деревьев.

Постепенно на Мэгги снизошло удивительное спокойствие. Как если бы она знала это место и здесь ей всё знакомо. Словно оказалась дома. Такие непрошеные мысли закрались в голову. И хотя девственный лес должен пугать, но окружающая обстановка казалась такой же естественной, как способность дышать.

— Почему меня не беспокоят насекомые?

Она неожиданно поняла, что слышала постоянное жужжание, но не обнаружила ни одного комара на коже.

— Их отпугивает аромат нектара, который в домах мы тоже применяем. Что делает здесь жизнь довольно сносной. Соки мы смешиваем в деревне и ежедневно используем. Нектар лучше работает, если его выпить, — ответил он прозаично. — В лесу много всего, что может найти применение в медицине в качестве репеллентов и других нужных препаратов.

— Расскажи ещё о моих родителях.

Она получала огромное удовольствие от прогулки. Но не хотела испытывать судьбу и поддаваться влечению. Потому что не представляла, как после страстного романа с любовником из джунглей выйдет целой и невредимой. Уж очень её тянуло к Брандту. И она была не в силах противиться его обаянию.

Он провёл рукой по тёмным шелковистым волосам.

— Для начала, я бы хотел рассказать одну историю. В лесу она широко известна. Её знает каждый житель деревни. И связана она с твоими родителями.

Мэгги мельком взглянула на него, он смотрел в сторону тропы, ведущей в противоположном направлении от деревни, судя по тому, куда ранее указывал Дрейк. Если и возомнил Брандт Толбет, будто его взяла, ей на это глубоко плевать. Она решительно настроена почерпнуть от него как можно больше информации.

— Будь так любезен.

Когда он на неё посмотрел, она почувствовала всю силу пылающего взгляда, но так к нему и не повернулась, стараясь при этом выглядеть как можно невиннее. Брандт небрежно пожал широкими плечами.

— Изначально поселение располагалось на поляне с домами, теснившимися друг к другу. Местные жители и не предполагали, что могут оказаться в опасности. Большая численность населения, вследствие времени и обстоятельств, сократилась до нескольких пар. Одна из них, самая молодая, в возрасте около тридцати лет, хотела ребенка. Все в деревне желали им того же. Достойная пара. Они много делали для сохранения леса. Не боясь браконьеров, уничтожали ловушки, освобождали пойманных животных, без устали пытались оберегать существ, находящихся под их защитой. И, наконец, свершилось чудо.

Словно вспомнив чудесное мгновенье, он улыбнулся.

— У пары должен был родиться ребенок.

Он кивнул, легкая улыбка достигла золотистых глаз, и у неё перехватило дыхание.

— У них родилась прекрасная дочурка и подарила им огромное счастье. Селяне оживились. Большинство пар, старше их, имели несколько детей, поэтому очень хотели исполнить ритуал обещания.

Мэгги отбросила с лица, выбившиеся из косы локоны. Пока они шли по тропе, листва и ветви цеплялись за волосы, растрепав прическу.

— Что такое ритуал обещания?

— Мэгги, жители деревни являлись не просто людьми, но чем-то более значительным — отдельным видом. Ни животное, ни человек, что-то среднее. Они принадлежали самой природе, использовали нормальную человеческую форму, но могли обернуться большими леопардами, рыскающими по лесу для поддержания порядка. Они доминировали над другими существами, что приводило к неизбежной ответственности.

Ей пришлось ещё раз украдкой взглянуть на его лицо. Он рассказывал историю, но подразумевал гораздо большее. Она не могла поверить в такую сказку и не поверит, независимо от харизмы Брандта.

— Получеловек, полулеопард, как и люди-леопарды из легенд?

Она очень старалась не говорить со скептицизмом. Мэгги провела много времени за чтением и исследованием верований различных племен о получеловеческих божествах. И на этой теме немного помешалась.

— Этот вид способен по желанию трансформироваться. Не сразу. В раннем возрасте — это обычные дети. Способность изменяться, известная как Хан Воль Дан, приходит позже. Путь изменения. Они не половина чего-то, но отдельная раса. Живут и работают, как и обычные люди, но оборачиваются в случае необходимости. Хранители джунглей и дождевых лесов. Этот народ такая же редкость, как и сокровища вверенной им территории.

Пальцы Брандта переплелись с её, когда они рука об руку шли мерной поступью. Совершенно синхронно. Не оступаясь на неровной земле. Ни шуршания листьев, ни треска сучьев. Двигаясь как единое целое с врожденной скрытностью и абсолютной легкостью. Неожиданно он остановился, оказался прямо напротив неё так, что она чуть на него не наскочила.

У Мэгги не осталось выбора, кроме как откинуть голову и посмотреть в золотистые глаза. В которых тут же потерялась, попав под чары, из легких разом выбило весь воздух. Солнечные лучи проникали сквозь густую листву, проливаясь мягким сиянием сквозь тени, освещая великолепием красок. Над головой, размахивая крыльями, порхали с ветвей деревьев на лианы птицы. Она осознавала пульсацию жизни, переливы птичьих песен, звуки живой природы и воды. Пока не посмотрела ему в глаза.

Мир Мэгги сузился до Брандта. До загадочных тайн, циркулирующих в омуте золотистых глаз. До нестерпимой жажды и потребности, что там читалось. Словно она для него единственная в мире женщина. Сияющий взор, впитывая в себя, медленно блуждал по лицу. Брандт приподнял руку Мэгги так, что её ладонь слегка коснулась его груди. Пальцы скользнули по подбородку. А когда он губами провёл вдоль тыльной стороны руки, бабочки запорхали под ложечкой. Глаза его продолжали удерживать её в плену, завораживали. Мэгги ощутила себя загнанным кроликом, пленённая проницательным взглядом. Брандт развернул руку, раскрывая, её кисть и, не прерывая зрительного контакта, наклонив голову, провёл зубами по центру ладони. Язык закружил по коже, горячее влажное пламя, а потом идеально вылепленные губы окончательно клеймя, прижались крепким, но нежным, словно бархат, поцелуем к пульсирующему жару.

— Мэгги, знаю, ты ещё не понимаешь всего происходящего, и я ценю твоё мужество. — Его голос интимно окутывал. — Я только хочу, чтобы ты осознала, у меня есть преимущество в информации о тебе и твоей жизни. Я в курсе, о том времени, когда ты упала с велосипеда, и пришлось ехать в больницу накладывать швы. Как ты заботилась о матери во время её болезни и вернулась с колледжа, чтобы самой за ней ухаживать в течение двух месяцев.

В состоянии шока Мэгги смотрела на него широко раскрытыми глазами и пыталась вырвать руку из его захвата. Но он только ближе притянул её к себе.

— Не бойся того, кто ты есть. Меня ты не пугаешь. Безусловно, я о тебе собирал информацию, так как не имел права на ошибку. Ты всегда любила лес и диких животных. Как видишь, я знаю тебя. Знаю, что ты за женщина.

Брандт отвернулся, не в силах смотреть в эти испуганные глаза и, крепко держа за руку, снова зашагал. Он влюбился в эту сострадательную девушку, о которой так много читал. Как утопающий, цеплялся за каждый клочок информации, которую мог о ней раскопать. Уже эмоционально вовлеченный, ощущал, как каждый момент, проведенный в компании Мэгги, или даже просто наблюдение за ней, затягивает туже сеть вокруг сердца. Она знала его только как человека, который её обманул, привёл на чужбину и попытался соблазнить. Не выносимо видеть страх и неуверенность в её глазах.

Мэгги сильно прикусила нижнюю губу, чтобы острая боль придала смелости для словесной перепалки.

— Брандт, зачем ты это делаешь? Держишь намеренно меня в неведении? Ты меня сюда привёл. Вот только зачем, каков твой действительный мотив? Чтобы щедро вознаградить, денег у меня кот наплакал. Я не красива и не знаменита. Почему бы тебе просто не сказать правду?

— Я и говорю тебе правду, но ты её не слышишь. — В голосе отсутствовало раздражение.

Он продолжал идти, чуть сворачивая по еле заметной тропке.

Постоянный гул большого водоема донёсся до Мэгги. Она оглянулась в сторону, откуда они пришли, и ничего кроме леса не увидела: ни тропки, ни дома. Она не на шутку заблудилась, и только в силах Брандта вернуть её домой целой и невредимой. Переплетя свои пальцы с его, Мэгги заверила себя, что нежелание продолжать борьбу связано с жарой и влажностью, но правда состояла в том, что ей доставляло удовольствие ощущать рядом с собой его силу и защиту.

— Говори, — сказала она, потому что чувствовала, как под ложечкой зародилась волна жара и распространялась по жилам подобно лесному пожару. — Расскажи мне об изменении.

Глубоко внутри неё что-то происходило. Что-то, что она не понимала или не хотела понимать. Крепко сжав его пальцы, Мэгги ухватилась за Брандта, как за спасательный якорь, а тело буквально сгорало в пламени. Стараясь не обращать внимания на обрушившиеся ощущения, она смотрела не на него, а на деревья перед ними.

— Давай я закончу рассказ. Ритуал обещания — в некотором роде свадьба. Два потерянных сердца связываются в единое целое. Говорят, что у кошек девять жизней. Возрождаясь, самец помнит, что происходило раньше. Ему необходимо найти свою пару. Никто другой на это не способен. Он должен её распознать и предъявить свои права до наступления Хан Воль Дан. До того как её настигнет изменение. Ритуал обещания совершается, когда двое живут в непосредственной близости друг от друга, и самец признает возрождённую самку. Или, если душа новая, когда он узнаёт свою пару в раннем возрасте.

— Как он может это сделать?

Он снова заскользил по ней взглядом. Тоскующим. Задумчивым. Мрачным, с какой-то сокровенной тайной.

— Аура женщины или ребенка взывает к нему, с ним объединяется. Старейшины могут видеть, как сливаются два цвета. Малышка была признана и обещана в ритуале. Но браконьеры взяли реванш. Они следили за парой, пытаясь найти их дом, чтобы от них избавиться. И расставили очень хитрую ловушку.

У Мэгги ускорился пульс. Как и у него. Вспоминая и заново переживая весь тот ужас, она слышала, как их сердца колотились в унисон. Во рту пересохло. Она покачала головой.

— Больше ничего не говори. Я не хочу это слышать.

— Потому что ты знаешь. Ты была там, когда они пришли с ружьями и фонарями. Когда твой отец разбудил твою мать и, укутав, передал тебя ей. Когда он в последний раз тебя поцеловал и бросился в бой с оравой бандитов, сдерживая их, чтобы дать своей паре шанс тебя спасти. В твоей памяти осталось, как он обернулся, касание меха к твоей коже. И ты помнишь всхлипы матери, когда она, плача, бежала через лес подальше от деревни, которую уже сожгли.

Брандт поднёс костяшки её пальцев к тёплому рту.

— Мэгги, я помню каждую мельчайшую деталь, потому что той ночью умерла моя мать, тоже… ну, не сразу, она задержалась на несколько месяцев, прежде чем сдалась физическая оболочка.

Неподдельная печаль. Такая же реальная, как и её собственная. Мэгги видела это в его глазах. Сердце поэта рыдало навзрыд.

Кошмарные образы всплыли в памяти… прыгающий и рычащий леопард, масса зубов и когтей, преграждавших тропу, пока они уносились с головокружительной скоростью. Она вспомнила, как мать вздрогнула, когда раздался выстрел и, пробежав несколько метров, пошатнулась, мужественно собралась с силами и помчалась дальше. Мэгги прижала руку ко рту. Воспоминания? Реальны ли они? Неужели в глухую ночь матушка неслась через лес прочь от всего, что знала? Прочь от мужа и людей? Бежала с ужасной раной, которая по крупицам отнимала у неё жизнь?

Мэгги судорожно вздохнула.

— И она отдала меня Джейн. Джейн Одессе.

— Очень богатой бездетной даме, которая безумно хотела ребенка. Подруга твоей матери. Джейн разделяла её беспокойства по поводу тропического леса и исчезающих видов. Но не знала, кем на самом деле являлась твоя мама. Она просто любила подругу и сделала бы всё что угодно ради твоей безопасности. Твоя мать умерла у Джейн на руках, после этого она тебя удочерила и увезла в Соединенные Штаты.

Глава 5

Мэгги стояла истуканом. Нужно быть безумцем, чтобы принять за чистую монету рассказ, поведанный Брандтом, но она знала, что это правда. События той ночи остались у неё в памяти. Джейн Одесса часто рассказывала о драгоценной подруге, жизнь которой трагически оборвалась. О женщине по имени Лили Ганновер. Подруги неутомимо занимались охраной дождевых лесов и обитающих в них вымирающих видов. Защита окружающей среды свела Джейн и Лили вместе. Но Джейн никогда не упоминала, что Лили её настоящая мать.

Брандт пальцами приподнял её подбородок.

— Мэгги, не грусти. Родители в тебе души не чаяли и безумно любили друг друга. Немногим в жизни выпадало такое счастье.

— Ты их знал? — Пристальный взгляд зелёных глаз призывал солгать.

— Тогда я был совсем мальчишкой, но прекрасно помню их обоюдные прикосновения и улыбки. Бесспорно, они были замечательными людьми и вопреки опасности всегда занимались тем, во что верили.

Мэгги взглянула вверх на крону деревьев и заметила нескольких лягушек, которые, не прячась, сидели на листьях. Огромные глаза позволяли им охотиться по ночам. Выше цеплялся за ветви миниатюрный долгопят и смотрел на неё сверху вниз своими круглыми блестящими глазищами. Он напоминал инопланетного пушистика, которого так и хочется затискать. Мама с папой, как и она сейчас, видели этих зверьков и возможно даже стояли под тем же самым деревом.

— Брандт, спасибо, что рассказал о родителях. Теперь понятно, почему Джейн так боялась, что я окажусь в дождевом лесу. Мы постоянно из-за этого спорили, а она расстраивалась и даже плакала. Я спала и видела, как приеду в тропический лес сюда в Борнео, а потом в Южную Америку и Африку. Да и ветеринаром я стала, намереваясь на лоне дикой природы заниматься защитой редких видов.

— Джейн Одесса стала свидетелем убийства браконьерами Лили. Она понятия не имела о наследии подруги, что та являлась оборотнем. — Произнеся это, Брандт перевёл дыхание. Он не спускал глаз с лица Мэгги, пытаясь уловить любой намёк того, что она не поверила его словам. — Осознание, что браконьеры убьют любого только за попытку защитить животных, по всей видимости, очень напугало Джейн. И потом ты выросла с таким же, как у Лили, яростным желанием спасать экзотические существа.

Он погладил её по волосам, и от едва уловимого прикосновения тело накрыло волной жара. Она его жаждала, но старалась этого не замечать. Хотя многое в нём привлекало, Мэгги с опаской относилась к силе притяжения, возникшей между ними.

— Возможно, наклонности я и унаследовала от родной матери, но, безусловно, не меньшее влияние на меня оказала Джейн. Она окружила себя книгами и информацией о видах, находящихся под угрозой исчезновения и местах их обитания, выступала спонсором и добровольно участвовала в любых мероприятиях по охране окружающей среды. И, несомненно, на мне сказались некоторые из её пристрастий.

— Мэгги, ты поверила в то, другое, что я тебе сказал?

Брандт ладонями охватил её лицо и, словно не мог вынести между ними даже малого расстояния, склонил к ней тёмноволосую голову.

— Веришь ли ты в существование другого вида? Разновидности оборотней? И что ты одна из нас?

Он находился так близко, казался таким заманчивым, золотистые глаза напряженно мерцали.

— Не знаю, — с осторожностью ответила она. — Но догадываюсь, что это не трудно доказать. — В голосе прозвучал вызов.

— И ты с криком унесёшь от меня ноги?

— Ну, это я всегда смогу, — заметила она, слегка самоиронично улыбаясь. Наблюдая за выражением его лица, Мэгги увидела, когда он внезапно принял решение, и её пульс участился.

Высоко в листве закричала обезьяна, взмахи крыльев говорили, что взлетели птицы. Брандт, насторожившись, быстро огляделся, взгляд мгновенно стал хмурым и жёстким.

— Джеймс! Что ты здесь делаешь?

Когда ветер переменился, Мэгги посмотрела в ту же сторону, что и Брандт, и уловила смутно знакомый запах, присутствие которого пару раз до этого уже ощущала. В лесу, по дороге к дому родителей, а затем рядом с верандой. В тени деревьев она едва могла разглядеть человека.

— Да так, просто любопытно. — До них донёсся голос, в котором сквозил едва ли не вызов.

Мэгги инстинктивно придвинулась к Брандту, появилось странное ощущение, будто её кто-то гладит против шерсти и это ей ни капельки не нравилось. Словно почувствовав её дискомфорт, Бранд обнял Мэгги и притянул к себе. И прежде чем успел представить Джеймса, тот растворился в кустах.

В ожидании не пойми чего, Мэгги затаила дыхание.

Брандт оставил её, чтобы в листве выследить мужчину. А вернувшись, притянул Мэгги к себе за руку.

— Не бойся, он ушел.

— Кто это? — Спросила она.

— Один из нас, — мрачно ответил Брандт. — Хочу тебя предупредить — держись от него подальше. Он твердо убеждён, что правила относятся ко всем, кроме него.

Без видимой причины Мэгги пробрала дрожь, словно тело испытывало отвращение к прятавшемуся в густой листве человеку. Мгновенно среагировав, Брандт стал растирать ладонями её руки.

— Почему ты прикасаешься ко мне, словно имеешь на это право? — И почему она так жаждет этих прикосновений? — Как будто это вполне естественно. — Создавалось впечатление, будто она его собственность.

— Тебя это сильно беспокоит? — Его охрипший искушающий голос упал на октаву. Большим пальцем он ласково провел по её полной нижней губе.

Живот скрутило от восторга.

— Это беспокоит меня, потому что по ощущениям…

Она замолчала, их глаза встретились. Превосходно. Именно то, что она хотела. Его рот находился в каких-то сантиметрах. Идеально очерченные губы притягивали, как магнит.

На самом деле Мэгги не поняла, кто сделал первый шаг. Осознала только волшебство легкого касания его губ, их движение подобно легкому бризу. Неожиданная нежность. Хотя она почувствовала его волчий голод, прикосновения оказались ласковыми, не требование, но просьба ответить. Прижавшись, она обняла Брандта за шею, жаждала ощутить это мускулистое тело.

Его губы сразу стали жёсткими. Он углубил поцелуй, руки скользили по изгибам тела, исследуя округлости и притягивая всё ближе. Стремясь прикоснуться к коже, Брандт приподнял край её майки и накрыл ладонями груди, настоящие сочные сокровища, скрытые под тончайшей кружевной тканью.

От его прикосновений в венах забурлила кровь. Её потрясла такая реакция и всепоглощающая нужда. Мурашки пробежала от макушки до кончиков пальцев ног, и она замерла, глубоко внутри ещё что-то продолжало сопротивляться.

Брандт резко оторвался от губ Мэгги и уткнулся в её лоб своим. Руки его всё ещё покоились на её груди. Кожа блестела от пота, дыхание рваное, тело вибрировало от возбуждения.

— Мэгги, мы не можем в таком состоянии оставаться здесь одни. Я думал, что смогу сдерживать себя, но контроль ускользает. — Он снова её поцеловал. Нежно. Настойчиво. — Я тебя безумно хочу, но всё зависит от тебя.

В ответ пробудилась её женская сущность. Она хотела его. Жаждала. Несмотря на то, что Мэгги испытывала сильное возбуждение и мечтала прижаться к нему тесней. Внутри неё что-то упрямо удерживало, не позволяя предаться наслаждению.

— Брандт, сожалею, но я не могу. Я не знаю, почему. Просто не могу.

Она ухватилась за его рубашку в поисках утешения.

С неохотой Брандт опустил руки с её груди, и стал гладить плоский живот.

— Милая, я понимаю. Не волнуйся.

Он поцеловал Мэгги в лоб, глубоко вздохнул, пытаясь усмирить сексуальный голод.

— Давай найдем более безопасное место.

— А оно существует?

Мэгги посмотрела на него сияющим взглядом. Понимание сделало его ещё более привлекательным. Брандт Толбет — невероятно чуткий, и она всё сильнее попадала под его чары.

Он поцеловал её в уголок рта, чувствуя себя кандидатом на причисление к лику святых или, по крайней мере, на посвящение в рыцари. Брандт взял Мэгги за руку и сменил тему.

— Думаю, в деревне будет достаточно безопасно. По крайней мере, там мы будем не одни, — нахмурившись, ответил он.

Мэгги поняла, что Брандт подумал о загадочном Джеймсе и надеялся, что его не будет в селении.

— Я на это рассчитываю. И хотела бы этого. Просто сгораю от желания её увидеть.

Мэгги получала удовольствие, гуляя с Брандтом. По дороге он называл сорта растений, указывал на животных и рептилий, которые она могла бы не заметить. Рядом с ним Мэгги чувствовала себя в полной безопасности. Лес представлял собой мрачное, таинственное и даже потустороннее место. Брандт же двигался так бесшумно и плавно, с такой уверенностью, что она только сейчас осознала, насколько сильно он принадлежит этим местам.

— Ведь это ты сделал те фотографии, что висят в доме? Они замечательны, — восхищенно произнесла Мэгги.

Брандт на самом деле покраснел.

— Ты их заметила? Надеюсь, ты ничего не читала из той ерунды. Мне следовало их убрать, но я об этом как-то не подумал.

— Стихи мне понравились.

Он простонал.

— Это не поэзия. Я просто пытался найти что-то в качестве заголовков, но ничего подходящего не приходило на ум. — Даже для его собственных ушей оправдание прозвучало неубедительно.

Поддавшись соблазну, Мэгги на мгновение запустила пальцы в его шелковистые волосы.

— Ты профессиональный фотограф?

Он выглядел таким привлекательным, когда смущался, что она не хотела протягивать ему руку помощи, но это вышло само собой.

— Я внештатный сотрудник «Нэшнл Джиографик», — неохотно признался Брандт. — Пишу статьи и консультирую правительства разных стран. Наряду с работой здесь, я стараюсь повысить степень информированности мировой общественности о ценности лесов.

Мэгги уставилась на него в немом изумлении. «И как я раньше не догадалась?»

— Ты именно тот Брандт Толбет, известный ведущий эксперт по дождевым лесам? Доктор Брандт Толбет. Не могу поверить, что с тобой разговариваю. Я прочитала всё тобою написанное!

Он ещё больше её пленил. Им нравилось одно и то же. Она слышала это в голосе Брандта и читала в его статьях. Такой душевный подъём невозможно подделать.

— Расскажи мне о виде, к которому по твоим словам относились мои родители, — попросила она, сомневаясь, сможет ли ему поверить или нет. Тело выглядело живым доказательством его слов. Внутри неё происходило что-то не подающееся контролю, но его объяснение казалось сверхъестественным. И всё же Мэгги попыталась не делать поспешных выводов.

— Много ли их осталось?

— Нас, Мэгги… ты одна из нас… и отвечаю на твой вопрос: нет, не так уж много нас осталось. Наша раса пришла в упадок. На нас охотились и убивали, так что сейчас мы почти на грани вымирания. И отчасти в этом виноваты мы сами. У нас не самая славная история, — с сожалением сказал Брандт.

— Что произошло?

— На заре нашей истории некоторые племена поклонялись нам как богам. И некоторые стали одержимы властью. Как и у любого вида, среди нас есть те, кто выбирает жизнь во имя всеобщего блага, так и те, кто хочет править, порабощать. Есть наши собственные болезни и проблемы. Мы необузданные, смесь человеческих и животных инстинктов. Это как дар, так и проклятье, смотря с какой стороны посмотреть. — Брандт остановился. — Деревня в шаге от нас. Мэгги, даже сейчас некоторые из наших мужчин одержимы властью, — осмотрительно предупредил он.

— Брандт, леопарды не спариваются на всю жизнь. Самки в одиночку растят детёнышей. Мужчины после секса также уходят от своей пары? — отведя взгляд в сторону, заставила себя задать вопрос Мэгги.

Он схватил её железной хваткой.

— Нет, Мэгги. Мы не леопарды, не животные, но мы и не люди. Наш вид выбирает себе пару на всю жизнь. И никак иначе. На девять жизней. На все наши жизни. Снова и снова. Ты моя, я знаю это, ты всегда мне принадлежала.

На неё нахлынул такой мощный поток облегчения и радости, что Мэгги ни нашлась с ответом. Сама мысль, что он может нуждаться в ней всю жизнь и это не сиюминутная интрижка, сделала её счастливой, даже несмотря на то, что она не совсем уверена в реальности происходящего. В тишине Мэгги позволила ему себя обнять, пока оглядывалась по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь дождь и растительность. Несколько небольших строений, замаскированных изобилием растений, произрастающих всеми возможными способами, сливались с деревьями. Она покачала головой.

— Это деревня? Здесь все живут? Всего два дома?

Мэгги чуть не рассмеялась, так как представляла себе нечто совсем другое. Процветающий оживлённый центр, по крайней мере, как в поселениях туземцев.

— В деревне мы не живем. Здесь просто встречаемся, чтобы пообщаться или забрать провиант. Дома разбросаны среди деревьев. Мы всегда проверяем, что не оставлено никаких следов, и без устали высматриваем признаки присутствия посторонних. Браконьеры уничтожили поселение в ту ночь, когда умерли твои родители. С тех пор мы решили сохранить под постоянной защитой небольшую территорию.

— В этом есть смысл, хотя, на мой взгляд, это довольно печальный образ жизни.

— У нас собственная община, и не все из наших людей обитают в дождевых лесах. Некоторые решили жить на окраине. Сменить облик мы можем по собственному желанию, за исключением Хан Воль Дан. В первый раз изменение вызывает неприятные ощущения и происходит бесконтрольно. Самое лучшее, если тебе кто-то об этом всё расскажет.

— Так дети не меняют форму. Только взрослые?

Он кивнул.

— И мы не знаем, что является толчком в каждом конкретном случае. Некоторые оборачиваются раньше других.

Брандт провёл руками по плечам Мэгги, нуждаясь в прикосновении и близости. Парни находились слишком близко, что нервировало и вызывало вспышку агрессии. Друзья, напомнил он себе. Мужчины, которым доверял. Десятки раз они спасали друг другу жизни. Эти люди знали, Мэгги его пара. И пока Брандт не свяжет себя с нею, всякий раз при встрече с ними будет возникать неловкая ситуация.

А ещё, где-то там находился Джеймс. Наблюдая прибытие Мэгги, Брандт, как и другие, слышал в лесу его запах. Дважды Брандт учуял его следы возле дома. Он не доверял Джеймсу и не хотел видеть его вблизи Мэгги. В них присутствовало слишком много от животных, так что приходилось время от времени бороться со своей природой. Они реагировали как самцы, метящие территорию, пока границы полностью не обозначены. Это всем грозило опасностью.

По телу Мэгги пробежали мурашки.

— Что это?

Мэгги обняла его за талию, что для неё непривычно, но казалось, Бранд в ней нуждался. Неведомую силу придавало осознание, что сильный человек испытывал такую большую в ней потребность и так настойчиво её добивался.

— Я чувствую, что тебе тяжело здесь со мной находиться.

Он потянул Мэгги обратно в укрытие деревьев, развернул и плотно прижал к себе так, что каждый мускул впечатался в её тело. Мэгги окутал его аромат. Брандт зарылся лицом в шелковистые волосы, целуя в плечо. Зубы слегка царапали кожу, когда он водил ими туда-сюда.

— Я хочу тебя, — около её ушка тихо прошептал он. Тёплое дыхание будоражило чувства. — Я хочу тебя так сильно, что иногда теряю рассудок.

Тело Мэгги молниеносно отреагировало на это чуть слышное признание. Сжалось. Запульсировало от жара, сильного желания, предвкушения.

Он провёл губами вверх по её горлу, нежно прикусил подбородок, скользнул зубами по щеке к уголку рта, приласкал его языком. Задержался на мгновение, а потом стал поглаживать губы, пока те не раскрылись. И Мэгги пропала. Рот его — мистерия соблазна, мужского опыта и жарких обещаний. Язык Брандта скользнул внутрь, отметая прочь её комплексы, благоразумие, способность ясно мыслить.

Она обняла его за шею, прижимаясь, медленно тёрлась о мускулистое тело, ещё больше возбуждая Брандта. Наслаждалась, как его плоть затвердела в ответ. Всё это время они жадно целовались. Его руки ласкали её, обхватывали груди, запоминали округлость бёдер, скользили собственнически по попке, растирая, массируя, гладя.

Его мягкие, как шёлк, губы становились ненасытнее, язык кружил, с ней состязаясь. Он проложил по её подбородку и шее дорожку обжигающих поцелуев. Опустившись ниже, стал прямо через тонкий хлопок майки посасывать грудь.

Мэгги вскрикнула, изогнувшись, прижала его голову к груди, пока тело едва не захлестнула приливная волна желания. Она оказалась не готовой к такому всплеску страсти.

— Мэгги, давай уйдем отсюда, — прошептал он, — прямо сейчас. Пойдем со мной. Ты сейчас мне так нужна.

Она кивнула, нуждаясь в нём, чтобы прекратить страшную боль и заполнить пустоту.

— Брандт, я никогда раньше этого не делала, — призналась Мэгги. Она хотела сбросить обороты, что позволило бы ей набраться от него очевидного опыта.

Брандт застыл. Золотистые глаза вспыхнули смесью испуга и жажды.

— Мэгги, ты нетронута? — спросил он потрясённо.

В ту же секунду Мэгги напряглась и отодвинулась.

— Уже нет. — Она с вызовом вздернула подбородок. — Я бы сказала, что ты это изменил.

Ненамеренно он причинил ей боль. Брандт мёртвой хваткой схватил Мэгги за запястье и притянул к себе, несмотря на её сопротивление.

— Мэгги, прости, я не это имел в виду.

— Я прекрасно поняла, что ты имел в виду. Ты бы хотел, чтобы я имела опыт. Очень сожалею, но у меня его нет. Я не нашла человека, которого могла бы так сильно полюбить или настолько им увлечься, чтобы жаждать физической близости. — Она пришла в ярость. Без дураков! Не собираясь защищать перед Брандтом Толбетом свою нравственность, Мэгги отвернулась от него и от этой жалкой деревушки.

Брандт понял, Мэгги хотела на него разозлиться. Внушала себе это, но глаза блестели от непролитых слёз. И если они всё же прольются, он бы хотел поцелуями поймать каждую каплю. Игнорируя слабые попытки борьбы, он умышленно притянул её к себе за руку.

— Как ты могла подумать, что мне бы хотелось, чтобы другой мужчина прибрал тебя к рукам? Прикасался к тебе? — Обняв, он прижал её к себе, уткнувшись подбородком в макушку. — Последнее во что я бы хотел поверить, даже на секунду, что ты так кем-то заинтересовалась, что захотела с ним заняться любовью. — Он поцеловал её в висок. — Только о тебе я беспокоился. Тебе следовало сразу же мне сказать. То, что ты чувствуешь — это обоюдно. Я мог бы потерять контроль. А мне с тобой нужно проявлять большую осторожность. — Прижав к себе, он ждал, когда напряжение покинет её тело. Брандт начинал узнавать Мэгги. Она могла на него разозлиться, но быстро отходила.

Чтобы посмотреть на него, Мэгги отклонилась. И тотчас осознала свою ошибку. Тёмные с поволокой глаза заставляли её плавиться, волновали до глубины души. Она покачала головой, понимая, что уже слишком поздно. Обида, гнев понемногу стихали, а внутренности превращались в желе. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, она усилием воли отвела алчущий взгляд от его гипнотического взора.

— Отведи меня в деревню. Я хочу увидеть, какая она.

Ей просто необходимо хоть немного личного пространства. Хотя бы небольшая видимость нормальной жизни. Да и не помешала бы передышка от постоянных вспышек сексуальной энергии.

Он задумчиво потёр переносицу.

— Ладно, мы пойдем, но только учти, я на грани, как самец леопарда, когда самка…

В ярости она замотала головой, метая искры из глаз.

— Не смей говорить, что у меня эструс. У меня нет течки! — Мэгги покраснела как маков цвет и отступила подальше от соблазна мужского тела. — Что за чушь! — Хотя она и сама так думала. Все признаки кошки в период эструса на лицо, но Брандт произнёс это вслух, что унизительно. Внезапно её глаза распахнулись, а рука потянулась к горлу.

— Минуточку. Ты хочешь сказать, я могу забеременеть? Это так? У меня овуляция, и я хочу заняться сексом, потому что я могу зачать?

Она отскочила от него как от заразы. А когда Брандт последовал за ней, указала на него пальцем.

— Стой там, подальше от меня. Как можно дальше.

Он улыбался, и Мэгги поняла, что смотрит на его губы, как заворожённая. Заинтригованная. Несмотря на намерения быть серьёзной, она улыбнулась в ответ.

— Это не смешно. Оставайся там, где стоишь, на безопасном расстоянии и объясни. Ле… — «Как, чёрт возьми, они себя называют?» — Люди-леопарды занимаются сексом, только когда у самок овуляция?

Брандт расхохотался.

— Мэгги, ты выглядишь разочарованной, чему я рад. Нет, мы очень любвеобильная раса и часто занимаемся любовью. Но, да, когда у нашей пары приближается время овуляции, потребность становится значительно интенсивней. И секс может быть грубым. Именно поэтому меня обеспокоил тот факт, что ты девственница, а не потому, что мне это не по вкусу. — По Мэгги скользил горячий собственнический взгляд. — Мы с этим разберёмся.

— Не надо ни с чем разбираться! Ты даже близко ко мне не подойдёшь! Я не залечу. Нет! Так что можешь перестать так на меня пялиться. Если у тебя есть полная коробка презервативов, то можешь о ней забыть. — Она ощущала себя дикой, расстроенной и очень возбужденной. Гормоны бушевали, вышли из-под контроля. Стало жаль каждую кошку, с которой она когда-либо сталкивалась.

— Ты вообще собирался об этом мне рассказать?

— Со временем. Я не спешу, позволяя тебе привыкнуть к мысли, кто ты есть на самом деле. Это накладывает определённую ответственность. — Он пожал широкими плечами, и она чуть не застонала, так аппетитно при этом перекатывались мышцы.

— Вот именно.

Она сверлила его взглядом, желая броситься в его объятия и умолять сорвать с неё одежду. Деревня единственное безопасное место. Они должны находиться среди людей, а не наедине в экзотическом дождевом лесу среди цветов и деревьев и пылкими желаниями, омывающими чувства.

— Брандт, отойди. Вот сейчас я чувствую себя очень даже по-кошачьи. И мне так хочется расцарапать твое лицо.

«А лучше пройтись ногтями вниз по телу. По спине. Прижимаясь». От этой фантазии плоть запульсировала от потребности.

Он видел это по выражению её лица, вдыхал манящий аромат. В его глазах мерцало мужское удовлетворение.

Мэгги потёрла руками вдоль бёдер.

— Ради всего святого, у нас есть помёт? Детёныши? Пытливые умы хотят знать.

Она не могла стоять на месте, не могла ясно мыслить. Ещё одна волна потребности прокатилась по телу, как огненный шар.

Брандт, сузив глаза, впился в неё взглядом и, потянувшись, схватил за руку.

— Нет, Мэгги, никто из нас никуда не может пойти. Тебе придется довериться мне и перестать суетиться.

Сумерки быстро сгущались, как это часто бывает в дождевом лесу. Стояла духота, она устала, одежда вызывала дискомфорт. Мэгги становилась раздражённой, желая исцарапать Брандта. Лучше всего побыть где-нибудь в одиночестве и успокоиться.

Глава 6

Тихо вскрикнув, Мэгги проснулась, изнывая от страсти. Лёжа в темноте, она услышала отголосок навязчивого звука, сердце отбивало барабанную дробь, мысли неслись как угорелые. Вокруг кромешная тьма, но на удивление она видела всё до мельчайших деталей. Это отнюдь не успокаивало, и Мэгги судорожно сжала простынь в кулак. Во власти желания и стремясь получить долгожданную разрядку, она неосознанно поёрзала.

Вздохнув полной грудью, Мэгги замерла. Живот скрутило узлом, тело словно накрыла раскаленная лава. От пьянящего возбуждения голова шла кругом. Донёсся запах фруктов и мускусный аромат мужчины. Её пары. Брандта. Этот аромат Мэгги узнала бы где угодно, смесь леса и специй. И моментально поняла, он возбуждён не меньше её.

Мэгги облизала губы.

— Что ты здесь делаешь?

— Смотрю на тебя, — Брандт произнес нежно и обольстительно. В словах ни капли фальши. Голос донёсся с кресла, стоявшего напротив неё в самом углу. — Не спуская глаз.

В темноте она улыбнулась.

— А это необходимо?

Сама мысль об устремлённом на неё пылком горящем взгляде являлась мощным афродизиаком. Каждое нервное окончание ожило и раскалилось. Мэгги заворочалась, пытаясь улечься поудобней.

— Ты стонала во сне. Это разорвало моё сердце в клочья.

Брандт развалился в кресле, вытянув перед собой длинные ноги, и пожирал Мэгги глазами. Кресло он поставил так, что мог беспрепятственно ею любоваться. Такая красивая и реальная она лежала на кровати, открывая взору все пикантные округлости и мерцающую кожу. Он жаждал её обнять. Прочертить языком дорожку вдоль шеи и глубокой выемки между грудей, а потом, наконец, исследовать такой интригующий пупок. Как же трудно оторвать взгляд от такого пиршества!

Её место в этом доме. Рядом с ним. Облик Мэгги, звук голоса, аромат завершал его собственный. Неожиданно к горлу подкатил ком, и прежде чем заговорить ему пришлось прокашляться.

— Если ты хочешь пить или есть — на подносе фрукты. Здесь жарко, поэтому я принёс лёд в специальном ведёрке.

Мэгги села, откинув волосы с лица.

— Брандт, ты как всегда такой заботливый. Спасибо, это очень мило с твоей стороны.

Жарко как в аду и в горле пересохло от жажды.

Брандт следил, как Мэгги потянулась изящной оголённой ручкой через москитную сетку за кусочком манго и поднесла к губам. Она слегка наклонила голову, открыв его взору гладкую и уязвимую лебединую шею. Губки приоткрылись, мелькнули зубки и язычок, прежде чем фрукт оказался во рту. От вида того, как она слизывает сок с пальцев, всё тело напряглось как тетива. Кончик язычка поймал на нижней губе последнюю каплю. Брандт опустил руку на толстенный и до боли возбужденный член. И не смог сдержать стон.

Мэгги приподняла голову.

— Не хочешь присоединиться?

От её голоса в голове застучали отбойные молоточки, и он чуть не выпрыгнул из кожи.

— Мэгги, посмотри на меня, — приказал Брандт хрипло.

— Ты скрыт тенью. Я не могу тебя увидеть.

— Нет, можешь. Используй своё зрение. Посмотри на меня и скажи, что ты хочешь, чтобы я к тебе присоединился. — Раздражённо и даже капризно произнес он. От его голоса мелкая дрожь осознания пробежала вниз по спине Мэгги.

Она отодвинула москитную сетку и, подавшись вперед, взяла ещё один кусочек манго. Ушла секунда, чтобы разглядеть Брандта, тихо сидевшего в кресле. Казалось, он сливался с фоном. Шикарная маскировка. Но ей удалось рассмотреть мощное вольготно раскинувшееся тело. Полностью обнажённое. Откровенно возбуждённое. Не предпринято ни малейшей попытки скрыть пульсирующее достоинство, выпиравшее между ног. Словно каменное изваяние, Брандт сидел и задумчиво смотрел на неё, ожидая решения.

Под тонкой майкой грудь Мэгги томно ныла. Горячая струйка пота стекла и смочила простынь. От одного вида его возбуждения у неё перехватило дыхание. Чувствуя на себе его взгляд, Мэгги нарочно медленно облизала фрукт. Всосала кусочек вместе с кончиками пальцев. Замерла. Незачем спешить, она прекрасно видела его реакцию, когда с руки слизывала сок. Дёрнувшись, Брандт впился ногтями в ручки кресла.

Он резко вдохнул, когда Мэгги, взяв за низ майки, медленно стянула её через голову, обнажив грудь.

— Я определённо хочу, чтобы ты ко мне присоединился, — пригласила она.

Брандт немного расслабился, но с места не сдвинулся. В предвкушении Мэгги напряглась ещё сильнее. Ему нравилось на неё смотреть. Она могла ощущать, как он упивался её видом, пожирая ненасытным взглядом. Намеренно откинувшись на кровать, Мэгги подцепила пальцами шнурок пижамных штанишек. Потом стала осторожно сдвигать их вниз по изгибам бёдер, и, немного поколебавшись, полностью скинула с ног. Вещица упала на пол бесполезной кучкой.

Мэгги потянулась за другим кусочком фрукта, но Брандт опередил, поднося к губам оранжевую мякоть, которую сжал так, что сок побежал по пальцам и ладони. Надкусив, она проследила, как Брандт положил остальное себе в рот и протянул к ней руку. Колено вклинилось между её бёдер, оставляя открытой, влажной и пульсирующей.

Схватившись за широкое запястье, Мэгги поднесла ко рту его пальцы. Слизывая сок, скользила по коже язычком, пробовала, дразнила, исследовала контуры его руки. Он находился так близко, что она могла ощущать разгорячённое гладкое, словно шёлк, мужское тело.

От ощущения язычка Мэгги, нежно облизывающего его пальцы, следующего по линии ладони, Брандт чуть не кончил. Соски скользнули по руке, и кожу обдало жаром. Он придвинулся ближе, и местечко между её ножек оказалось огненно горячим, мокрым и пахло опьяняюще. Гул в голове превратился в оглушительный рёв. Он был возбуждён выше крыши, но под ласками язычка любимой, член увеличился до невиданных размеров. Брандт не мог себе даже представить, что бы произошло, если бы горячие губки Мэгги обхватили так же сильно что-то совсем другое.

Зарывшись пальцами в волосы на затылке Мэгги, Брандт запрокинул её головку и прильнул к губам. Тело словно взорвалось изнутри. Расплавленная патока лавой растеклась от макушки до кончиков пальцев ног, пока она буквально не вспыхнула изнутри. Рот поглощал, языки схлестнулись, кружа и лаская, а его руки скользили по её мягкой, словно атлас, коже. Мэгги не могла дышать, Брандт стал её воздухом. Все мысли растворились в пучине удовольствия. Он вёл её сквозь вихрь ощущения, удерживая властным ртом и сильными руками.

Накрыв пышные груди ладонями, Брандт скользнул пальцами по соскам, превратив их в тугие вершинки.

— Мне нужен кусочек манго, — прошептал он ей в открытый рот.

Не прерывая ненасытный поцелуй, Мэгги, наклонившись, взяла сочный кусочек. Под натиском страстного и такого мужественного рта она потерялась в омуте страсти. Манго он не взял.

— Потри им свои соски, — приказал он, отстранившись, чтобы полюбоваться её полными грудями в своих ладонях.

От его вызывающего предложения глубоко внутри вспыхнуло и маняще увлажнилось лоно. Огонь волнами распространился по жилам. Его собственнический взгляд горел, черты лица стали резкими, грубыми от дикого желания. Мэгги надкусила фрукт, и струйка сока сбежала с уголка рта. Брандт, наклонившись, поймал капли языком и водил им по нижней губке до тех пор, пока она снова не раскрыла ротик. Её тело мгновенно отозвалось.

Наблюдая, как взгляд возлюбленного становился ярче, словно расплавленное золото, Мэгги нарочито медленно обводила мякотью манго вокруг сосков, а потом провела по контурам груди. Так бесстыдно налившейся от столь пристального внимания и жажды его прикосновений. Она поднесла фрукт к губам Брандта и, затаив дыхание, наблюдала, как он посасывал плод во рту. Дыхание спёрло в груди. Мэгги прижалась плотнее к его колену и потёрлась, как кошка в поисках хоть какой-то разрядки.

Брандт снова склонился, чтобы её поцеловать.

— Спасибо, милая.

Два слова, сказанные у горла. Мэгги прикрыла глаза, когда его зубы скользнули по чувствительной коже. Губы проложили дорожку поцелуев к её груди. Она замерла в ожидании. Страстно хотела. Нуждалась. Он резко выдохнул, и тёплый ветерок коснулся сосков. Тело заныло от безумного желания.

Волосы Брандта рассыпались по её руке, слегка касаясь и посылая крошечные огоньки по коже. А потом Мэгги почувствовала лёгкое прикосновение языка. Словно пёрышко. И подскочила. Беспокойно заёрзала бёдрами. Прикрыла глаза, смакуя, когда он стал медленно слизывать фруктовый сок. Намереваясь лишить рассудка. И лишил! Она схватила его за голову и удерживала у груди, прижимаясь к горячему, влажному рту.

Брандт не отказался от предложения и стал сильно посасывать нежную плоть. Вскрикнув, она начала извиваться и об него тереться. По телу рассыпалось тысяча огоньков. Притянув его ближе, Мэгги запрокинула голову, выгибаясь под этой страстной атакой. В то время как огненный шар ощущений прокатывался от груди к животу.

Сильнее впившись в сосок, Брандт медленно опустил её на матрас и, нависнув сверху, неторопливо стал исследовать стройное тело руками. Под гладкими рельефно перекатывающимися мышцами Мэгги чувствовала его огромную силу. Не удержавшись, она провела по мускулистому телу ладонями, желая почувствовать в руках его мощь.

Но у Брандта было совсем другое на уме.

— Я кончу только вместе с тобой, — признался он, скользя руками по груди, талии и животу. Ему нравилось ощущать под кончиками пальцев её гладкую кожу и тазобедренные косточки. Кудряшки почти такие же огненные, как и её сущность, яркие и жаркие, ждущие, чтобы он погрузил в них большой палец.

Она дёрнулась, хватая его за руки. Игнорируя молчаливый протест, Брандт ещё шире развел её бёдра.

— Мэгги, не сдерживайся, — нежно сказал он. — Есть только мы с тобой. Я для тебя создан. Чтобы любить, доставлять удовольствие. — Брандт пальцем приласкал её влажное лоно и скользнул внутрь. От возбуждения она стала горячей и скользкой.

— Мэгги, тебе нравится?

— Знаешь же, что да.

Сейчас она полностью потеряла способность мыслить ясно.

— Мэгги, ты хочешь не кого-нибудь, а меня, — сказал Брандт со свирепым блеском в золотистых глазах. Она ахнула, когда палец погрузился ещё глубже, а бёдра сжали его руку. — Скажи это, Мэгги, скажи, что хочешь только меня.

Он упивался ощущением сжатой вокруг него плоти, но ему необходимо знать, что она всецело принадлежит ему. Она должна отдать себя всю без остатка. Ему мало обладать только её телом, всегда этого будет не достаточно. Мэгги его вторая половинка, женщина, рожденная быть лучшим другом, спутницей и супругой на всю жизнь. Их сексуальное влечение друг к другу — это огромный плюс, но это не всё. Она должна его желать.

Зелёные глаза распахнулись, когда он, растягивая, глубоко протолкнул второй палец, готовя, чтобы она смогла без проблем его принять.

— Мэгги, скажи это, мне необходимо от тебя это услышать.

— А кого, по-твоему, я хотела? — выдохнула Мэгги, практически вскакивая с постели. В голове вертелась только одна мысль — ей не пережить такую страсть.

— Скажи, что останешься со мной, со временем полюбишь и будешь жить, здесь, в тропическом лесу, на своей родине. — Он склонился к её гладкому упругому и плоскому животу, рука покоилась на рыжих кудряшках. Нежно лизнув сексуальный пупочек, он глубже протолкнул пальцы и прикрыл глаза, когда её плоть мгновенно отозвалась.

— Брандт, я хочу с тобой здесь жить. Я мечтала сюда приехать, — призналась она. Он сводил её с ума. — Пожалуйста… — слово вырвалось, словно мягкий вздох нужды. Волны удовольствия накрыли её, и Мэгги пришлось бороться, чтобы остаться на поверхности реальности. — Брандт, а защита? Ты говорил, я могу забеременеть.

Брандт прикусил кожу живота Мэгги, его язык кружил и ласкал.

— Прямо здесь, Мэгги. Наш ребёнок будет расти здесь, в твоём животе. Мой ребёнок. — Он снова её укусил. — Для нас это было бы ужасно? Вместе растить малыша?

Его шёпот соблазнял, искушал. Мэгги всегда мечтала о семье и горько переживала своё одиночество. А Брандт нашёптывал о постоянстве и преданности. Тело охватило пламя, и она была готова податься на уговоры. От желания не могла здраво мыслить. Не хотела, чтобы он останавливался, хотя ей нужно время, чтобы узнать его получше. Каждый раз, когда он прикасался к ней, в его глазах полыхало пламя собственника и ненасытный голод, а губы хранили отпечаток беспощадности. Брандт заботливый, умный, с прекрасным чувством юмора, истинный защитник, но разве этого достаточно, чтобы полностью узнать человека?

Пальцы Брандта выскользнули из её лона, он укусил чуть ниже и тихо рассмеялся в кудряшки.

— Милая, мужчины нашего вида могут управлять процессом зачатия. У нас всё по-другому, не так, как у людей. Просто хотел, чтобы ты знала: я бы не возражал, если бы в тебе рос мой малыш, а груди налились молоком.

Брандт снова улыбнулся, уверенный в себе. Ни капли уязвимости, одна сплошная мужественность.

— В конце концов, я кот. Но готов подождать, пока ты меня узнаешь и начнешь доверять, для меня это очень важно. Я буду очень осторожен, обещаю. — Подняв голову, он посмотрел на неё золотисто-мерцающими глазами. — Не двигайся, малышка, просто лежи, — прошептал Брандт и раздвинул её бёдра. — Когда в первую ночь ты лежала здесь, в моей постели, я сидел в том кресле и мечтал. Какая ты на вкус. — Он опустил голову.

Мэгги вскрикнула. Выгнулась и содрогнулась. Его неумолимый язык нападал, исследовал. Он посасывал её плоть, создавая землетрясения и фейерверки, разбивая на миллион кусочков. Это продолжалось и продолжалось, её охватил ураган чистого удовольствия. Неистово под ним метаясь, Мэгги кричала и умоляла, чтобы он овладел ею, был там, где больше всего ей необходим и для чего рождён.

Схватив Мэгги за бёдра, Брандт её потянул, пока попка не оказалась на краю кровати, а он плотно к ней не прижался. Эрекция — тяжелая и толстая, головка такая чувствительная, что, когда он в неё толкнулся, тело содрогнулось от удовольствия. По ощущениям лоно словно горячий, скользкий кулак, одновременно мягкое, словно бархат, и такое тугое. И Брандт почти слетел с катушек. Но заставил себя не торопиться, медленно её заполняя, толкаясь глубже и глубже, желая, чтобы она приняла его полностью.

Мэгги услышала вопль, и поняла, что кричала она. Толстая и твёрдая плоть, вторгаясь с огненным трением, доставляла истинное удовольствие. Её тело, приспосабливаясь, принимало его размер. А потом он начал двигаться, и она оказалась в эпицентре раздуваемого Брандтом пожарища.

Сначала он двигался медленно, пытаясь уловить хоть намёк на то, что ей неприятно. Но когда Мэгги приподняла бёдра, встречая его удары, он начал полностью отдаваться идеальному ритму, жёсткому и быстрому, погружаясь всё глубже. Тихие стоны сводили Брандта с ума.

— Прими меня полностью, милая, всего меня. — Мольба, требование.

Она крепко его сжала, когда огонь стал разгораться всё сильней.

Брандт вошёл в неё одним мощным толчком, упиваясь видом трепещущего от удовольствия тела, выступавших холмиков грудей, животика, затуманенных глаз, когда их тела слились воедино. Это зрелище и ощущение её кожи, стало его погибелью. Так хотелось, чтобы это длилось вечно, но он слишком долго ждал, хотел её до чёртиков, и тело имело на Мэгги совсем другие виды. Это началось с пальцев ног, поднялось выше, живот горел, бёдра яростно, почти грубо в неё толкнулись, прижимая руками к себе, наполняя струями горячей спермы. Оргазм был запредельным. Её лоно охватывало и стягивало, выжимая досуха, пока Брандт не рухнул на Мэгги, истощённый и на кратчайший миг удовлетворённый.

Он прижимал её своим весом к постели, их сердца гулко колотились, а ароматы смешивались, оба такие чувствительные, что даже боялись пошевелиться. Брандт поцеловал Мэгги в уголок рта, потом подбородок и сосок.

— Как ты? Я не сделал тебе больно?

Он неохотно с неё скатился. Собственнически запустил руки в её волосы.

— Сам знаешь, что нет, — заверила его Мэгги. Будет ли когда-нибудь тело ей снова принадлежать? — Здесь жарко. Неужели температура подскочила, а мы и не заметили?

Послышался тихий гортанный смех Брандта.

— Ну, мы были заняты другим.

Он сел и за чем-то через неё потянулся. Боже, какой он гибкий и удивительно подвижный.

— Что ты делаешь? — Сонно спросила Мэгги.

Она перевернулась на живот и приподняла голову, за ним наблюдая. Несмотря на кромешную тьму, окутывающею их своим плащом, они по-прежнему прекрасно видели друг друга, и это казалось таким интимным. Брандт поднёс ведёрко со льдом к губам. Как заворожённая, Мэгги приподнялась на локтях, наблюдая за работой его горла, когда он пил ледяную воду.

Он выглядел так сексуально, что от обычного действия у неё перехватило дыхание. Он просто пил воду. И как Брандту удалось добиться её доверия? Она верила всему, что он говорил, интуитивно понимая, что это правда. Или, быть может, она попросту его хотела, жаждала, а всё остальное не имело значение.

Брандт посмотрел на Мэгги поверх ведёрка, глаза — мерцающее золото. Он расплылся в озорной улыбке, поблескивая жемчужными зубами. Вылитый кот. Дикий. Нецивилизованный.

Мэгги даже понятия не имела, какую чувственную картину собой представляла. Когда она двигалась, груди слегка покачивались, гладкие холмики ягодиц подрагивали, привлекая внимание. А у неё замечательная попка! Плоть ожила. И Брандт ощутил знакомое напряжение.

Он достал из ведёрка льдинку.

— Думаю, я нашёл способ тебя охладить.

Широко распахнув глаза, она с опаской на него посмотрела.

— Мне не нравится этот озорной блеск.

Брандт приподнял волосы Мэгги и потер кусочком льда по затылку, чувствуя её дрожь. Соски сразу напряглись.

— Тебе же хорошо?

Лаская, Брандт медленно провёл льдинкой по позвоночнику, лениво наблюдая, как лёд тает на разгорячённой коже, оставляя за собой водяной след. Он подался вперёд, слизывая капельки, смакуя жидкость.

Мэгги уронила голову на матрас и прикрыла глаза. Под ловкими руками Брандта тело полностью расслабилось. Сердце переполнилось от осознания, она его, находилась в его доме, в его постели. Он проснётся и найдёт её здесь. Может прикасаться к женственному телу и заниматься с ней любовью, когда и где они захотят. А он хотел.

Следующей льдинкой Брандт стал лениво выводить узоры на её пояснице. Талая вода собиралась в двух ямочках. Он осушил их как самое изысканное шампанское. Взяв кусочек побольше, он провёл им вдоль ложбинки ягодиц, так чтобы холодные капли, скатываясь, охлаждали пылающую сущность. Смешиваясь со спермой и смягчая любые болезненные ощущения. Наклонив голову, он нежно укусил её за левую ягодицу.

— Все ещё испытываешь жар?

Брандт поцеловал ложбинку, а рука легла на влажное лоно.

— Я засыпаю, — солгала она и, хотя её охватила истома, всё же качнулась к его ладони.

К разочарованию Мэгги, он убрал руку, но потом вернул на место, пальцами лаская лоно. Когда льдинка коснулась пылающего естества, она дёрнулась, почти слетев с кровати.

— Дьявол! Что ты делаешь?

Ледяная вода проникала глубоко в тело. Необыкновенное ощущение!

Когда она встала на колени, Брандт, схватив её за бёдра, притянул к себе и, доминируя, навис сзади. По следу от ледяной воды он глубоко вошёл в горячую тугую плоть.

— Ты не можешь это сделать, — возразила Мэгги, прижимаясь к нему ягодицами. Её мгновенно охватила нестерпимая жажда, неся по венам жар желанья.

— А ты знаешь, что согласно исследованиям самец леопарда за два дня может спариться со своей самкой до ста раз? Для меня это в порядке вещей, а для тебя?

В этот момент Мэгги подумала, что для неё тоже.

Глава 7

Постучали. Открыв дверь, Брандт взмахом руки пригласил Дрейка в дом.

— Уже поздно, — вместо приветствия произнёс он с твердой уверенностью, что возникли какие-то проблемы. Без крайней необходимости Дрейк никогда бы им не помешал. Лишь сутки они пробыли наедине с Мэгги. А этого слишком мало, чтобы он на все сто процентов был уверен в её решении остаться.

— Знаю. — Дрейк посмотрел на Мэгги. — Мне, правда,жаль, Мэгги. Но нам нужна помощь Брандта, иначе я бы не пришёл.

— Браконьеры? — догадался Брандт.

— Мы проверили территорию, которая тебя беспокоила и, правда, не досчитались одного медведя. А так же обнаружили ещё одну ловушку. — Дрейк прошёл по блестящему полу вглубь помещения. — Брандт, я прекрасно понимаю, что всё это совсем не вовремя, но там реально нездоровая активность. Мы думаем, что именно сегодня браконьеры совершат новую вылазку. А у нас там племенная пара, потерять которую мы не можем.

Брандт покачал головой.

— Хан Воль Дан вот-вот начнется, и я не оставлю Мэгги одну через это проходить. Дрейк, ты же знаешь, этот процесс может до смерти её напугать.

— Это может произойти когда угодно, — запротестовал Дрейк, отводя взгляд от Мэгги. — Ты же прекрасно понимаешь, если мы правы, то сегодня ночью нам без тебя не обойтись. Брандт, браконьеры будут действовать. Они и так подобрались слишком близко к нашим поселениям. Если нас обнаружат, если хотя бы один человек оставил по неосторожности после себя следы… Бандиты не хуже нас считывают знаки. — Он бросил на Мэгги тревожный взгляд. — В лагере браконьеров повсюду присутствовал запах Джеймса. А его и след простыл.

— Конечно, он пойдет. — Мэгги стала нежно растирать напряженные мышцы предплечья Брандта. — Иди и покончи с этим. И за меня не волнуйся.

Неодобрительно поджав губы и угрюмо посмотрев на Мэгги, Брандт покачал головой.

— Это очень опасно.

— Ты должен идти, — протараторила Мэгги, почувствовав неуверенность Брандта. — А обо мне не беспокойся. Я взрослая женщина. И могу сама о себе позаботиться. — Без тени сомнения добавила она. Ещё задолго до того, как Брандт Толбет ворвался в её жизнь, она прекрасно справлялась сама.

— Мэгги, ты очень близка к изменению. Я это чувствую. Мне следует быть рядом с тобой, когда ты в первый раз через это пройдешь, — запротестовал Брандт, явно разрываясь между долгом и своей парой. Не спуская глаз с её невозмутимого лица, он запустил руку в тёмные волосы.

Мэгги наигранно самоуверенно улыбнулась.

— Иди. Я буду ждать тебя здесь. — Прижимаясь к крепкому телу, она обняла его за шею. — Брандт, я не боюсь. Ты занимаешься очень важным делом.

Поколебавшись мгновение, Брандт прижал любимую к себе и крепко поцеловал.

— Мэгги, ты для меня всё, — с отчаяньем прошептал он, — Запомни. Всё для меня. Для тебя всё произошло слишком быстро, и ты пока сомневаешься. Это понятно. Я же всегда знал, что ты моя вторая половинка. Тебе принадлежат моё сердце и душа. Лишь в твоей власти уничтожить меня. Надеюсь, ты этого не сделаешь.

Мэгги покрыла легкими, как пёрышко, поцелуями его заросший щетиной подбородок.

— Ты должен мне больше доверять. А теперь иди.

Она буквально светилась от его слов, и знала это. Хотя втайне боялась на фоне их взаимного притяжения влюбиться в его мрачную внешность, сердце поэта и глаза охотника. Переживала, что Брандт может её бросить после умопомрачительного секса, как поступали самцы леопардов после спаривания. А ведь он порой так их напоминал.

Брандт снова её поцеловал. Крепко. Тщательно. Собственнически. А когда он, наконец, отстранился и на неё посмотрел, глаза пылали золотом.

— Будь дома. Ни при каких обстоятельствах не выходи наружу. Ни для исследований, ни ради спасения животного, даже, если услышишь, что кто-то жалобно скулит. Мэгги, я не шучу. Браконьеры опасны. Не хочу, чтобы ты даже близко к ним подходила. И пока меня нет, дверь никому не открывай, даже если на пороге окажется один из наших.

Держась за руки, они подошли к двери.

— Брандт, со мной всё будет в порядке.

Он повернулся, чтобы последовать за Дрейком в ночь, но замешкался, тихо выругался и, не удержавшись, охватил ладонями её лицо.

— Мэгги, будь здесь. Мне не передать словами, что я испытал, когда искал тебя по всему свету и каким одиноким себя чувствовал. Боялся за тебя, такую одинокую, без защиты своего народа, о котором ты даже не знала. Прошу, не уходи.

Она попыталась встретиться с ним взглядом.

— В чём дело? Скажи.

Он покачал головой.

— У меня ощущение, предчувствие, можно и так назвать.

Приподнявшись на цыпочки, она прижалась долгим поцелуем к морщинкам между бровей.

— Тогда именно тебе стоит держать ухо востро. Пока ты гоняешься за браконьерами, я буду дома, в полной безопасности. И кому и стоит волноваться, так это мне.

— Брандт, — позвал Дрейк крайне настойчиво. И на этот раз Брандт сбежал за другом по ступенькам.

С веранды Мэгги смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду. После этого вернулась в дом и заперла за собой входную дверь. Она выключила везде свет, прекрасно понимая, что он, как маяк может привести кого-то к дому. Зрение стало острей, так что она превосходно видела в темноте. Удивляли изменения в теле. Казалось, она с каждым часом менялась, все чувства усилились в стократ.

От их секс-марафона тело приятно ныло, и Мэгги захотелось расслабиться в горячей ванне. Несмотря на обычную духоту, одна мысль, что она будет нежиться в тёплой воде, приводила в восторг. Она зажгла ароматическую свечку и пряный аромат начал заполнять комнату. Мягкие мерцающие отблески пламени затанцевали на стенах. Вода успокаивающе, словно тысяча исцеляющих язычков, действовала на ноющую плоть. Она увидела синяк с той стороны бедра, где в сильном порыве страсти в неё впивались пальцы Брандта. Его щетина натёрла нежную кожу груди и подбородка, и теперь она слегка горела. Даже на внутренней стороне бёдер остались доказательства его пыла. И она всё ещё словно чувствовала его глубоко внутри себя. И до сих пор жаждала.

Она заснула в тёплой воде, мечтая о том, как Брандт, такой твёрдый и большой, её заполнит, растягивая и даря удовольствия. Мышцы напряглись и по телу прошли судороги. Дёрнувшись, она ударилась головой о край ванны. Мгновенно проснулась. Сонно моргая, потёрла ушибленное место. Насухо вытерлась полотенцем, отметив, какой чувствительной стала кожа. Разражённой и воспалённой. Она знала, что может понадобиться Брандту, поэтому, превозмогая боль, оделась.

Мэгги беспокойно металась по выложенному плиткой полу. Живот скрутило от боли, в голове стоял странный гул. Она попыталась массировать виски. Голова просто раскалывалась, словно по ней били отбойным молотком. Такое чувство, что она вот-вот взорвётся, а сам череп будто увеличился вдвое. Так вот из-за чего Брандт волновался! Неужели началось? Проверяя, стали ли зубы острее, она провела по ним языком.

Слегка пошатываясь от ужасной боли, Мэгги прошла в спальню. Не покидала уверенность: если лечь в кровать, то всё пройдет. Но попытка спокойно полежать с треском провалилась. Даже мягкий матрац вызывал сильный дискомфорт. Присев, она почувствовала как мышцы на животе и руках странно подрагивают. А потом увидела, как под кожей что-то шевельнулось.

Кажется, она закричала. С ужасом Мэгги наблюдала, как мышцы деформировались, перекатывались и завязывались в узел. Под кожей словно лазили паразиты. Пульс участился, во рту пересохло. Неожиданно одежда стала слишком тесной. Ткань причиняла боль. В смятении она сорвала с себя джинсы и отбросила в сторону.

Живот охватило пламя, ноги стали ватными. И она упала на пол.

— Брандт!

Мэгги попыталась позвать того, кто посреди этого безумия являлся её единственной надеждой. Но из отекшего деформированного горла вырвалось только что-то похожее на кашель и хрип. Голосовые связки отказались работать.

Приближался Хан Воль Дан, а она одна и напугана. Тело скрутило в тугой узел. Выброс адреналина напомнил извержение вулкана. Раздражённая кожа стала сверхчувствительна. Малейшее прикосновение причиняло боль. Страх затуманивал разум, и Мэгги, пока не поздно, изо всех сил пыталась с ним совладать. Необходимо избавиться от одежды, прежде чем руки не превратились в лапы. Слезы безудержно текли по щекам, когда она снимала блузку и нижнее белье. Страшно смотреть за изменениями тела. Думая, что процесс пройдет быстро, Мэгги никак не ожидала, что её охватит такая агония.

Она поползла к балконной двери. В доме стояла такая духота, что нечем было дышать. Потянувшись к ручке, Мэгги не удержалась и посмотрела на руку. Кисть оказалась изогнутой и узловатой, суставы пальцев удлинись.

Ей удалось открыть дверь и выползти на балкон.

Позвоночник, казалось, согнулся в дугу и хрустнул. И в этот момент сквозь кожу пробился густой рыжеватый с множеством розеток мех и волнами распространился по телу. На долю секунды она застряла в форме между человеком и зверем. Её мучил вопрос, как тайна такого видоизменения до сих пор не раскрыта. Но потом процесс превращения из человека в животное поглотил её полностью.

Трещали кости, мышцы рвались, сухожилия с треском лопались. Звуки шокировали, но Мэгги уже захватила необузданная сущность. Чувства обострились. На неё нахлынула ночь, мир, о существовании которого она и не подозревала.

Воцарилась тишина, даже ветер затаил дыхание. А потом хлынул дождь. Капли падали на распластавшуюся на балконе и с трудом дышавшую большую кошку. Она приподняла морду и огляделась вокруг. Не поворачиваясь, Мэгги могла засечь движение среди деревьев в поле зрения почти на двести восемьдесят градусов. От глубокого потрясения разум почти оцепенел, когда она попыталась осмыслить случившееся. Но, по крайней мере, могла мыслить, хотя и оказалась заключенной в совершенно чуждое ей тело. Что-то дикое и свирепое глубоко внутри стремилось слиться с ней воедино.

Леопард поднялся. Легко. Изящно. Никаких неловких движений. Грациозный и умный, полностью отдававший отчет в своих действиях. Единственное, чего хотела Мэгги, — это покинуть дождевой лес. Вернуться к цивилизации, где ничего подобного с ней не могло бы произойти. Это совсем не весело и не интересно, а ужасно страшно. Если бы не чрезвычайно острые кошачьи чувства, Мэгги Одесса в джунглях бы заблудилась. Леопард спрыгнул с балкона и стал быстро пробираться сквозь сеть ветвей деревьев. Усы, как уникальный радар, помогали найти дорогу.

Мэгги понятия не имела, как стать снова собой. Тело леопарда ей не принадлежало. Самое неприятное, убегая из безопасного дома к границе дождевого леса, самка в сексуальной агонии повсюду оставляла привлекающие самца сигналы. Терлась о деревья, царапала их и метила. Мэгги пришла в ужас, когда неожиданно до неё дошло, что она с кошкой в равной степени жаждет спаривания.

Она побежала со всех ног, желая побыстрей избавиться от влияния диких, знойных, душистых джунглей и своей чрезмерной похоти. Бежала долго, легко перепрыгивая поваленные стволы, поднимаясь по крутой насыпи. Даже речка ни на минуту не сбавила заданного темпа, переплыв которую, она выпрыгнула на берег и изящно отряхнулась. А побежав снова, Мэгги наконец-то приноровилась к чуждому ей телу.

Сердце замерло в груди, когда в лесу послышались приглушённые голоса и крики. Хотя шум доносился с очень большого расстояния, она сразу поняла, в чём причина. Брандт мог попасть в беду. Она помчалась сломя голову, ведь где-то там Толбета подстерегала опасность. Мысль отрезвила. Но что можно сделать, находясь как в ловушке, заточённой в тело животного? Хотелось разрыдаться от страха и безысходности. И всё же Мэгги, подавив приступ паники, попыталась мыслить логически.

Она упорно продолжала видеть себя либо животным, либо человеком. Это не так. Существо, с такой лёгкостью мчавшееся через лес, являлось неотъемлемой её частью. Она и сейчас оставалась Мэгги Одессой, но в другом совершенно незнакомом обличье, в котором, казалось, стала чувствовать себя уютнее.

Как только она поняла, что осталась всё той же Мэгги, только в другом облике, на душе стало гораздо спокойнее. С этими мыслями перешла на шаг и перевела дыхание, озираясь по сторонам. Зрение стало острее. Её зрение. Она всегда им обладала, просто никогда этим не пользовалась. Вдохнув, втянула ароматы джунглей. Не леопард и не человек. Другая, но всё равно Мэгги.

Мягкие подушечки на лапах позволяли бесшумно передвигаться. В этом теле чувствовалась огромная сила. Ей хотелось проверить собственные возможности и, не удержавшись, Мэгги без труда запрыгнула на толстую ветку, метра на два возвышавшуюся над головой. Оказалось проще простого с легким прыжком приземлиться в задуманном месте. Такое чувство, словно она всю жизнь этим занималась.

Припав к ветви, Мэгги подумала о Брандте. Он оказался совершенно прав. В ней уживались не две сущности. Нет, она оставалась всё той же Мэгги Одесса, которая могла принимать более одной формы. На неё нахлынуло ощущение небывалой силы. Вот так подарок. Биологические родители оставили ей бесценное наследие. Вспомнив разговор с Толбетем, она поняла важность дисциплины. Как эмоции, так и сексуальное напряжение можно контролировать в форме леопарда. Обличье зверя не имело никакого значения. Не нужно уподобляться животному. Она просто не сумела держать в узде поднявшуюся в ней столь необузданную дикую сущность.

Сильные эмоции, но такие знакомые. Конечно же, она хотела быть с Брандтом, соблазнять его, искушать и совращать, но на своих условиях. Леопард чувствовал то же самое, но это усугублялось его примитивной природой, которая тоже являлась неотъемлемой её частью. Мэгги расслабилась. Напряжение постепенно сошло на нет. Ей просто надо было сосредоточиться и всё обдумать, а не как испуганный ребёнок давать дёру. И призвать свою дисциплину и сдержанность обуздать дикие страсти. Сила принадлежала ей, и она могла управлять ею по своему усмотрению.

Брандт боялся, что она не справиться с изменением и хотел остаться с ней, а не идти выслеживать браконьеров. Её ребячество доказало его правоту. Необходимо вернуться домой и спокойно ждать его возвращения. Толбет поможет ей принять человеческий облик. Если же он в скором времени не вернется, то она воспользуется навыками леопарда и выследит Брандта. И всем, чем сможет, поможет.

Мэгги вспомнила рассказ возлюбленного. Как он искал её по всему свету. Потому что всегда знал, что она его пара, и они принадлежат друг другу. До настоящего времени она даже не подозревала о своём наследии, поэтому и не была так в этом уверена. Хотя и знала Брандта всего ничего, но в глубине души чувствовала его правоту. Он умолял её не покидать дом. Мэгги не хотела оставлять любимого. И не оставит. Выбор сделан — и это Брандт Толбет.

Спрыгнув с дерева, леопард мягко приземлился на землю. В глубине тропического леса Мэгги впервые почувствовала себя такой живой. И не собиралась позволить страху ослабить эту живительную энергию и отобрать у неё Брандта. Дело всей её жизни связано с тем, что находилось именно здесь, в первозданной экзотической местности.

Это её не пугало. Наоборот, она получала истинное удовольствие. Полог, цветы, обилие фауны ни в коей мере не вызывало клаустрофобии, как это часто происходило с другими людьми в аналогичной обстановке. Жара её не беспокоила. Она любила как сам дождевой лес, так и всё в нём. И конечно Брандта. Любила в нём поэта, неожиданное проявление его нежной стороны души. Он — причина всех причин, почему она хотела здесь остаться и принять то, кем являлась. Свою природу. Мэгги собиралась изучать историю своего вида и сделать всё, чтобы вписаться в новый для неё мир.

Мэгги направилась к дому. Леопард знал дорогу, бесшумно бежал, вдыхая запах приносимый ветром и используя острое ночное зрение. Она уже приближалась к знакомой территории, когда ночь расколол громкий выстрел. За ним последовал ружейный залп. Закричали животные, целая какофония звуков. В густой растительности над головой началось беспорядочное метание, взмахи крыльев, обезьяны, крича, перепрыгивали с ветки на ветку. Во мраке леса прозвучало предупреждение — громко и настойчиво.

Мэгги вздрогнула, резко отпрыгнула в сторону, скрываясь в густой растительности, оскалила клыки. Сердце от страха колотилось. Тут же последовал ответ от её народа, что-то наподобие барабанной дроби. Старо, как мир, но работает. Похоже на Азбуку Морзе, которую ей так и не довелось выучить, хотя и следовало бы. Она не могла понять переданное её соплеменниками сообщение, но уже знала, в чём дело.

Первое, что пришло в голову — Брандт. Во рту почувствовалась горечь страха. Только найдя, Мэгги не хотела его потерять. Почему не придала значения его словам? Почему не сказала о своем желании с ним остаться? Леопард выскочил из листвы и большими прыжками помчался к дому. Оттуда можно взять след Дрейка и Брандта и выйти на место, где браконьеры установили ловушки.

К её удивлению леопард пошатнулся, а передние ноги стали ватными. Кубарем перелетев ветку, она пробороздила землю. Растянувшись на грунте, Мэгги услышала ужасный скрип и треск, которые сопровождали изменение.

— Не сейчас, — простонала она. Вместо слов из горла леопарда вырвался хрюкающий кашель.

Боль почти отсутствовала. Возможно, её никогда и не было. Просто, из-за страха она была надуманной. Тело зачесалось, в один момент кожа покрытая мехом стала гладкой и обнаженной. В конце концов, Мэгги поняла, что сидит на земле в чём мать родила. Она быстро вскочила, испугавшись, что насекомые заберутся под кожу.

С лёгким вздохом она побежала трусцой к дому. Теперь Мэгги знала дорогу. Она обладала теми же способностями, что и леопард. Ей нужно только их признать, принять и научиться использовать. Не так уж приятно бежать босыми ногами по лесной подстилке, да и полные груди при беге тряслись, и ей пришлось обхватить их руками. Когда она была леопардом, тело с легкостью перемещалось по джунглям, а вот человеку было ой как не сладко. Острые края листьев и кора деревьев ранили нежную кожу. Но она почти этого не замечала, когда побежала со всех ног, желая быстрее добраться до дома, чтобы оттуда сразу же пойти по следу Брандта.

От шума она остановилась, как вкопанная. Болезненный вопль животного. Мэгги не раз такое слышала, но теперь к этому примешивался запах крови. Инстинктивно она повернулась на раздирающий душу звук. Нужно пойти и помочь раненому существу.

Медведь с чёрным, как смоль мехом оказался меньше, чем она ожидала. На груди красовался белый полумесяц. Изо рта высунулся длинный язык. Отчетливо видны длинные и заостренные когти, которыми бируанг мог вскрыть кору деревьев и добраться до насекомых и мёда. Медведь скулил от страха и боли. Он качнулся головой в её сторону, когда она появилась между деревьями, попытался перевернуться, но вместо этого сильно покачнулся. Земля потемнела от густой крови, вытекающей из левого бока зверя.

Предусмотрительно держась на расстоянии, Мэгги протянула руку, шагнув к раненому зверю.

— Малыш, спокойно, я тебе помогу.

Чтобы усыпить медведя и осмотреть рану, ей нужен рюкзак с медикаментами. Но останется ли зверь жив, пока она будет бегать до дома и обратно? Вид бируанга в таком бедственном положении вызывал гнев. Это редкий вид даже в девственном лесу.

Примерно в четырех с половиной метрах над головой, она увидела гнездо, сплетенное из согнутых и сломанных ветвей дерева. Возможно, оно служило местом отдыха животного. Из гнезда открывался хороший вид на лесную подстилку. Бируанг лежал и, тяжело дыша, наблюдал за ней печальными глазами. При этом она могла видеть голые стопы и серповидные когти.

Медведь вдруг встал на дыбы и попытался атаковать, но из-за страшной раны в боку не смог до неё добраться. Беспомощно упав на спину, он, предостерегающе, оскалился.

— Я собираюсь тебе помочь, — пообещала она. — Просто дай мне пару минут, чтобы сбегать за вещами.

Как далеко до дома? Расстояние не малое, она уверена.

Мэгги отвернулась от несчастного существа. Сейчас главное — как можно быстрее принести сюда медикаменты. Медведь сделал вторую жалкую попытку подняться. На этот раз, скуля, он явно просил о помощи. Сердце разрывалось от жалобного плача. Бесспорно, зверь чего-то испугался, стараясь перетащить себя в укрытие. Когда она повернулась к страдающему животному, то уловила запах крупного кота. Поблизости находился леопард, самец, преследующий добычу.

Как и обеспокоенный бируанг, Мэгги, принюхиваясь, подняла голову по направлению к ветру. И сразу поняла, что леопард больше чем просто зверь, он — соплеменник Брандта. И знал, что Толбет уже заявил на неё свои права. Джеймс. Её встревожила перспектива такой встречи. Каким-то невероятным образом его запах вызывал сильное отвращение.

Пришёл ли он на помощь? Мэгги заколебалась, понимая, что совершенно голая и поэтому крайне уязвимая. Она не боялась диких зверей, темноты, даже раненого бируанга. Но чётко понимала, что независимо от формы, Джеймс до чертиков её пугал.

Развернувшись, она собралась дать деру. Совсем не обязательно Джеймсу её видеть, если он решил помочь бируангу. Добравшись домой и одевшись, можно вернуться с медикаментами. Не успела Мэгги сделать и два шага, как крупная кошка выскочила из густой листвы.

Глава 8

У Мэгги перехватило дыхание. Огромный пятнистый леопард с сильно развитой мускулатурой выскочил из густой растительности меньше чем в двух метрах от неё. Пара пылающих желто-зелёных глаз с расширенными зрачками неотрывно за ней следила. От самца волнами исходила опасность, и интеллекта ему не занимать. Уловив неприкрытое напряжение во взгляде, Мэгги инстинктивно отпрянула.

За спиной раздался предупреждающий рык, и Мэгги посмотрела на медведя. Она отвлеклась лишь на мгновение, а большой кот, бесшумно двигаясь, уже находился от неё в шаге. Уставившись, он сморщил нос, оскалился и, широко разевая пасть, зевнул. Мэгги узнала классическую реакцию Флемен самца на самку.

Она с вызовом вздёрнула подбородок.

— Думаешь, я тебя не узнала? Я слышу твой запах. И можешь забыть всё, о чём ты задумал. — Вдохнув, она с отвращением прошипела его имя. — Джеймс. Измени форму и помоги мне спасти бируанга.

На неё накатила такая ярость, что она даже не почувствовала страха. Мэгги поняла, что он намеренно за ней последовал. Брандт до этого пытался её предупредить, что с Джеймсом не всё в порядке. Его запах вызывал беспокойство, словно источал порочность.

— Я знаю, что ты меня понимаешь. Мы защитники леса. И наша первостепенная задача помочь этим существам выжить.

Оставалось надеяться, что ему с детства это внушали, и он всё-таки отреагирует.

Джеймс подался вперед, демонстрируя огромные клыки, глаза пылали коварной развращённостью. Морда, чуть не сбив, ткнулась ей в ноги, явно указывая, куда следует идти. Язык намеренно лизнул голые бедра, тихая мучительная угроза. Ведь шершавые эпителии на языке могли при желании до крови расцарапать кожу.

От прикосновения её замутило, и в отвращении Мэгги передёрнула плечами. Ужасала сама перспектива куда-то с ним идти.

Медведь, тяжело дыша, лежал на боку. Ветер стих. Снова заморосил дождик, орошая всё вокруг. В темноте Мэгги и леопард не спускали друг с друга глаз. Густая зелёная крона деревьев и вязкие слои тумана и облаков скрыли даже проблеск луны. Воцарилась полная тишина, затишье перед бурей. От страха у Мэгги ускорился пульс.

Внезапно из листвы выскочил чёрный леопард и с силой товарняка врезался в пятнистого, сбивая того с ног. Ночь озарило вспышкой насилия. Обезьяны громко закричали, взбираясь по ветвям наверх. Несмотря на темноту, взлетели птицы. Пятнистый самец, избегая удушающего укуса чёрного, перекатился и вскочил на ноги.

Леопарды стояли морда к морде. Чёрный, демонстрируя агрессию, ощетинился и прижал уши к затылку. Пятнистый с опаской оскалился, обнажив заостренные клыки. Бои между самцами кошачьих часто заканчивались смертельным исходом. Поэтому Мэгги попятилась, пытаясь скрыться в листьях папоротника. В ужасе она не могла отвести взгляд от двух бойцов.

Чёрный атаковал с бешеной скоростью. Грация и гибкость в сочетании с сильными мышцами позволили ему в прыжке изогнуться и развернуться. Битва — короткая, но жестокая. Самцы вцепились в глотку друг друга мёртвой хваткой.

Пятнистого леопарда в очередной раз сбили с ног. Он перекатился, изменяя облик, словно удар нанесли настолько сильно, что стало невозможно удерживать кошачью форму. Джеймс развернулся к ней спиной и побежал. Он был обнажён, и Мэгги могла видеть, что его тело имело такое же мышечное строение, что и у соплеменников Брандта.

Мэгги наблюдала, как чёрный леопард на бегу изменил форму, так легко и быстро, что она едва могла поверить своим глазам. Брандт поймал убегающего за волосы, и тот замер на месте. Губы Брандта угрожающе скривились. На лице отразилась холодная ярость.

— Джеймс, ты думал, мы не выясним, кто помогал браконьерам? Тобой воняло по всему их лагерю.

— Я вел там расследование, — возразил Джеймс, переводя взгляд с Брандта на Мэгги. — Я бы не сдал животных браконьерам!

Тяжелый кулак Брандта врезался в плечо Джеймса.

— Не смотри на неё. Смотри мне в глаза, если хочешь жить и дальше.

Мэгги тут же съёжилась в глубине под покровом листвы. Она не стеснялась собственной наготы, джунгли, казалось, её полностью раскрепостили. Но от одной мысли, что Джеймс на неё смотрит, становилось тошно. Да и Брандт словно заводился с пол-оборота, когда видел устремленный на неё взгляд другого мужика.

Джеймс мгновенно подчинился. Мэгги испугалась, уж очень быстро он пошёл на попятную, как если бы знал, что Брандт действительно может прикончить человека. Она прикрыла рот дрожащей рукой. Условия жизни в тропическом лесу крайне примитивны. Никаких полицейских по углам, никакой местной власти, которой бы подчинялись Брандт и его люди. Изолированные, они жили по стремительным и смертельным законам джунглей.

— Брандт, клянусь, я не помогал браконьерам. Я сменил форму и хотел помочь женщине с медведем. Но насилие, её запах, говоривший, что она такая готовая, и кровь — мешали мне трезво мыслить.

Брандт так сильно ударил Джеймса, что тот чуть не упал.

— Мэгги не виновата, что ты слетел с катушек. Наши мысли всегда кристально чисты. Джеймс, ты захотел то, что тебе не принадлежит. Ты наблюдал за ней, когда Дрейк сопровождал её в лесу. Они слышали твой запах. Я чувствовал тебя. Твоя вонь стояла повсюду возле нашего дома. А закончив, что ты планировал сделать? Её убить?

— Нет!

Мэгги обрадовалась, что это предположение ужаснуло и шокировало Джеймса.

— Понятия не имею, что мне взбрело в голову. Наверное, подумал, что она предпочитает меня и хочет в качестве замены.

— Джеймс, ты же знаешь, что не можешь украсть чью-либо пару. — Брандт с отвращением на лице ещё раз врезал сопернику. — Убирайся, предстань перед советом и расскажи, что ты натворил. В противном случае, ты станешь злейшим врагом, и я открою на тебя охоту. — Он оттолкнул Джеймса, золотистые глаза угрожающе блестели. — Ты знаешь меня. Я буду тебя выслеживать, пока не найду.

Споткнувшись, Джеймс отошёл на пару шагов, а потом, оглянувшись, сказал:

— Брандт, клянусь, я не собирался ей навредить. Я бы никогда так не поступил с одной из наших женщин.

Брандт смотрел Джеймсу вслед, пока тот не скрылся из виду. И только после этого повернулся к Мэгги. И теперь, когда ей ничего не угрожало, он смог свободно дышать и думать. Преследуя, он загнал любимую в ловушку между его мускулистым обнаженным телом и стволом дерева.

— Ты сказала, что будешь меня ждать, — упрекнул он.

Живот Брандта пересекала длинная воспаленно-красная полоска. В смятении Мэгги проследила глазами рваную рану и, в конце концов, уставилась на огромную эрекцию.

— Нет, ты не можешь быть возбужден, — прошептала она. — Ты же мог погибнуть.

Он пленил её своей толщиной, формой. Неосознанно, она провела рукой по его плечу, прикоснулась к краю раны на животе и погладила возбуждённую плоть.

Брандт взял её за подбородок, глаза всё ещё угрожающе мерцали. От адреналина, бурлившего в крови, его тело сотрясала мелкая дрожь.

— Мэгги, ты всегда будешь меня заводить. — Он впился в неё поцелуем. — Сейчас я вернуть домой за медикаментами. Без тебя я буду двигаться быстрее. А ты оставайся на месте.

Она тяжело дышала от возбуждения. И не последней причиной тому стала увиденная сцена ожесточенной драки.

— Брандт, я сожалею, что подвергла тебя опасности.

— Милая, мы наслаждаемся опасностью. Это наш образ жизни. — Он, дразня, провёл зубами по пульсирующей жилке у основания шеи. — Обещаю, я скоро вернусь. Не бойся.

Мэгги наблюдала, как он растворился среди густой растительности. Ни капли страха. Её место здесь, в дождевом лесу, и она принадлежала Брандту Толбету. Чтобы с ней не происходило, каждое мгновение, проведённое здесь, она знала, что джунгли — её дом, а Брандт — её пара. Именно с ним Мэгги хотела провести всю жизнь. И как это произошло, не важно, главное она хотела с ним быть. Готова смириться с чуждыми ей способностями и жить здесь, в джунглях. Ничего из того, что она оставила в цивилизованном мире, не могло заставить её покинуть Брандта.

Мэгги посмотрела на почти неподвижно лежащего медведя, во взгляде которого не теплилось и толики надежды.

— Но я собираюсь научиться изменять форму так же быстро, как это делает Брандт, — сказала она животному. — А также провести некоторые исследования, касающиеся твоей короткой жизни, мистер Медведь.

Когда Брандт вернулся, Мэгги что-то тихо напевала бируангу. И, увидев его полностью одетым, испытала разочарование. Он передал ей джинсы и футболку, которые она поспешно натянула. Пока сам усыпил животного, метнув в него дротик с транквилизатором.

Оказалось с Брандтом легко работать. Такое чувство, будто он интуитивно знал, что ей нужно. Его руки с благоговением гладили медведя, поддерживали его голову, обеспечивая зверю возможность нормально дышать, пока она занималась его повреждениями.

— Его нужно поместить в клетку, — сказала она, вытерев пот тыльной ладонью руки, но лишь размазала грязь. — Он слишком слаб от ранения, чтобы самому нормально питаться или дать отпор хищникам, — объяснила она. И предусмотрительно отошла от бируанга на безопасное расстояние. Откуда могла наблюдать за его пробуждением. — Ранение не такое уж и серьезное. Кости не сломаны, потеря крови незначительная. Но тот, кто пытался его застрелить, оказался неважным стрелком.

— Мне кажется, его задела шальная пуля. Поняв, что атакованы, браконьеры открыли шквальный огонь. — Брандт покачал головой. — Он справится. Медведь останется в своём гнезде, а я каждый день буду проверять, хорошо ли он питается. Не хочу запирать его в клетке.

— А что случилось с браконьерами?

Черты лица ожесточились, золотистые глаза стали холодными и излучали опасность. С показным безразличием он пожал широкими плечами.

— Не думаю, что они нас снова побеспокоят. У дождевого леса есть свои способы борьбы с теми, кто не оправдывает его доверие. — Взгляд блуждал по её лицу, мрачный, задумчивый и немного безжалостный. — Мэгги, я оставил тебя в доме. Джунгли также не прощают и небрежности.

Мэгги колебалась, но слишком устала для словесной баталии. Лучи предрассветного солнца проникли сквозь крону деревьев. Она уселась на лесную подстилку и снизу вверх посмотрела на Брандта.

— Послушай, я не беспечна, просто испугалась и как трусиха сбежала. Прости. Мне казалась, я морально готова к изменению, но оно проходило медленно и пугающе, и меня охватила паника. Это оказалось совсем не тем, что я себе представляла. — Она посмотрела на руки. — Думаю, я побежала просто инстинктивно. Крутились мысли, что, если я покину лес, то этого никогда больше не произойдет. Хотелось стать самой собой.

Медведь хрюкнул, высунув длинный язык. Они наблюдали, как по его телу пробежала судорога.

— Мэгги, но ты всегда собой и оставалась, — тихо произнес Брандт, переживая за любимую и злясь на себя, что так её подвел. Он протянул руку и помог ей подняться.

— Давай, детка, пойдем. Ты устала.

Он потянул её в укрытие большого кружевного папоротника. Тем временем зверь перевернулся, тряся головой.

— Ты на меня сердишься, — заявила она, прислонившись к его большому телу. Крепкому. Надёжному. Практически чувствовала клокочущий в нём гнев, но руки Брандта оставались невероятно нежными.

— Мэгги, ты чертовски меня напугала. С Джеймсом что-то не так. Когда дело доходит до женщин, он всегда слетает с катушек. Его уличили в изменении формы, чтобы произвести впечатление на местных женщин. Они с ним спят, мечтая заполучить его силу и прочие глупости. Ему на них наплевать, он просто их использует. Хочет получить над ними контроль.

— Как те мужчины из твоих рассказов, которые мечтали, чтобы им поклонялись, как богам.

Он кивнул.

— Ему нравится ощущать власть над женщинами. Если честно, не думаю, что он связался с браконьерством, для него это смертный приговор, но Джеймс не тот человек, которого я бы хотел около тебя видеть. Никогда. Для меня ты никогда не будешь с ним в лесу в полной безопасности. Надеюсь, совет выберет для него изгнание.

Он прижал её к себе сильнее, когда медведь начал взбираться на дерево в гнездо. Как только зверь полностью там разместился, Брандт потянул Мэгги за собой, легко лавируя между деревьями и растениями. Она сразу же поняла, что они идут не домой, вот ещё одно подтверждение произошедших с ней изменений.

— Я устала, — запротестовала она. — И хочу домой.

— Мэгги, ты не настолько устала, чтобы не посмотреть это место. Оно тебе понравится. Как только мы там окажемся, если захочешь, можешь поспать. Прямо около пруда есть полянка, так что ты сможешь понежиться на солнышке. Лес — твой дом. Всё это.

Она посмотрела на небо.

— И обязательно пойдет дождь.

— Может быть, — согласился он. — Но поверь, тебе будет всё равно.

Мэгги ему доверяла. И с готовностью за ним пошла. А от открывшегося ей великолепия лишилась дара речи. В немом оцепенении она стояла рядом с Брандтом, наслаждаясь красотой природы. Вода, низвергаясь каскадом с высоты почти тридцати метров в большой глубокий естественный водоём, пенилась на гладких округлых валунах. А подальше от водопада становилась кристально чистой. Стремительно падающий поток воды мерцал манящей синевой, переливаясь всеми цветами радуги. Пышные папоротники образовывали живую кружевную изгородь вокруг экзотического озера. Всевозможные цветы подобно водопаду ниспадали с деревьев. Их цвета и благоухающие ароматы превратили место в волшебный, таинственный рай. Эмоции от увиденного переполняли Мэгги.

Она устала, мышцы ныли от внезапного изменения, да и от прогулки босиком болели стопы. В отличие от душного леса с озера веяло манящей прохладой. Мэгги неуверенно посмотрела на Брандта. Судя по поджатым губам, он всё ещё злился, несмотря на её объяснения. Поэтому она решила проигнорировать любимого. Не желая больше смотреть на мускулистое тело и вдыхать его пряный аромат. И чувствовать себя виноватой в его плохом настроении. Она выбрала плоскую часть массивного валуна по форме напоминавшего чашу и села у самой кромки воды. Сняв ботинки и носки, засучила джинсы и без раздумий погрузила ноги в воду, которая на удивление оказалась относительно тёплой.

Всё тело липкое и потное. Несмотря на ранний час, в джунглях стояла духота и влажность. Капелька пота скатилась в ложбинку между грудей. Мэгги посмотрела на Брандта и поняла, что он молчаливо за ней наблюдал. Мгновенно живот завязало узлом, а пульс ускорился. В его взгляде пылала неприкрытая страсть. Мэгги нервно потёрла руки о бёдра.

— Сегодня будет жарко, — прохрипела она.

— Да.

Не спуская с неё глаз, Брандт одним махом снял рубашку и небрежно отбросил.

Она уставилась на его грудь. Медленный огонь в животе начал распространяться, превращаясь в нечто дикое. Неосознанно Мэгги томно потянулась. Вытянула руки над головой и подняла лицо к небу, обнажая горло и приподнимая грудь под тонкой майкой.

— Не справедливо, что ты можешь проделать это со мной только одним взглядом, — сказала Мэгги. — Брандт, я вернулась. Я вернулась, вопреки всему.

Она не могла не вернуться. Боялась, что вдали от него может просто прекратить своё существование. Она оставалась бы всё той же Мэгги, но прожила бы свою жизнь, так и не начав жить.

— Это я виноват, что ты там оказалась одна, — проговорил Брандт. Его взгляд медленно и лениво скользил по её пышным формам. — Я не виню тебя за испуг. Я корю себя, что оставил тебя одну, прекрасно зная, что ты близка к изменению.

Он подошёл и встал рядом с Мэгги, которая сидела у кромки воды. Его пальцы запутались в её волосах, теребя шелковистые прядки.

— Мэгги, я не хотел на тебя набрасываться. Хан Воль Дан пугает даже тех, кто знает чего ожидать. Я горжусь тобой. Ты прошла через это в одиночку, и тебе хватило смелости ко мне вернуться. — Как ничто другое это повергло его в шок.

Брандт знал, что выглядел непреклонным, мрачным и отстранённым, страх за нее по-прежнему держал сердце в тисках, и он никак не мог успокоить бушующих в душе демонов. Было желание сломать Джеймсу шею. Мысль, что он безнаказанно бродит по дождевому лесу и представляет угрозу для Мэгги, заставила Брандта сильно пожалеть о своём решении позволить негодяю избежать правосудия джунглей.

Его рука дрожала, когда, взяв за подол, Брандт стащил через голову майку Мэгги и бросил вещицу поверх собственной.

— При необходимости мы можем изменяться легко и непринужденно, быстро и на бегу. Это просто другая форма, а не смена сущности.

Её гладкая шелковистая кожа блестела. Для него она являлась бесподобно красивой и такой же экзотичной, как и любое существо под его защитой.

— Я тебе сейчас покажу.

Брандт опустил руки и от звука расстёгиваемой молнии её сердце бешено заколотилось. Она наклонила голову, чтобы лучше видеть, как он без особой скромности стянул с себя джинсы. И оказался таким дико возбужденным, толстым, твёрдым и манящим. Ну как тут устоять? Мэгги мгновенно забыла об усталости.

— Мне нравится на тебя смотреть. — Сами собой вылетели слова. Честные. Простые. Как сама жизнь в дождевом лесу.

Впервые за последнее время напряжение спало, и он расслабился.

— Это хорошо, милая, ведь я тоже очень люблю на тебя смотреть.

Брандт отошёл в сторону.

— Мэгги, перед самым изменением я думаю о леопарде. Для этого нужна практика, но ты справишься.

Она вспотела. От одного взгляда на него и от звука сладострастного голоса заныли самые чувственные местечки. Даже на открытом воздухе ей стало нечем дышать.

Брандт, потянув за запястье, легко поставил Мэгги на ноги.

— Смотри.

Он убрал от неё руку, когда по коже пробежал мех.

Но Мэгги смотрела совсем на другое. Её ладонь скользнула вверх по бедру, охватила его тяжёлую мошонку и игриво прошлась по эрекции.

— Я показываю тебе важные вещи, — сказал он, стараясь придать голосу суровый тон.

— А я смотрю, — ответила она честно.

— Ты делаешь больше, чем просто смотришь.

У Брандта перехватило дыхание. Её пальцы танцевали, плотно охватывали, скользили и ласкали.

Мэгги приподняла бровь и хитро улыбнулась.

— Бедный ребёнок. Ты чувствовал себя злым и плохим. Я же тебя успокаиваю. Тебе следует меня отблагодарить.

— Злым и плохим? — повторил он, от потребности тело натянулось как струна.

— Сердитым. Ты рычал и оскаливался.

Приподнявшись на цыпочки, она прижалась к нему грудью и стала покусывать губу.

— Кстати, у тебя прекрасные зубы.

Её язык, мучая, скользнул по его губам. Когда Брандт к ней потянулся, она от него отскочила.

Мэгги рассмеялась и стянула джинсы. Вместо того чтобы вернуться к нему, она прыгнула в воду.

Глава 9

Прохладная вода дарила мгновенное облегчение. Просто идеальная температура для такого знойного утра. Мэгги нырнула, желая смыть грязь, пот, да и хотелось вымыть влажные и густые волосы. Горела желанием, чтобы Брандт с ней порезвился. Он выглядел таким пугающим — уголки губ напряжены, в глазах мерцала угроза. Она приняла важное решение, в одно мгновение изменяя всю свою жизнь, и нуждалась в душевном комфорте. Им обоим это необходимо.

Брандт наблюдал, как Мэгги плыла, аккуратно разрезая водную гладь. Вот над водой блеснули гладкие аппетитные ягодицы, потом произошёл всплеск от удара ноги о поверхность. Она приподняла голову из воды и тряхнула ею так, что с длинных волос в разные стороны полетели брызги. При этом выглядела, словно, водяная нимфа: эфемерная и желанная. Русалка с ярко-рыжими волосами и манящей кожей.

Мэгги олицетворяла собой саму жизнь, семью… Бесконечные часы изнурительной и опасной работы того стоили. Именно из-за неё, он всё это делал — занимался охраной окружающей среды и уделял так много внимания на сохранение живой природы. В ней больше мужества, чем здравого смысла. Инстинктивно она согласилась его принять. Жить с ним. И ради этого простить и забыть расставленную им ловушку.

Брандт вздохнул и, чтобы смыть пот, нырнул в воду. У неё была другая жизнь. До его появления она в одиночку прожила в городе долгие годы. Брандт быстро пересёк водоём и проплыл за водопад. Ухватившись за небольшой уже известный ему выступ, подтянулся и, свесив ноги, уселся на гладкий камень. Вода успокаивающе плескалась у бёдер и паха, в то время как в голове клокотал рёв протеста.

— Мэгги.

Он подождал, пока она не встала на мелководье. Вода ласково омывала её бёдра, капли, скатываясь с груди, скользили вниз по красивому животику к пупку.

— Это не правильно. Всё что я предпринял — не правильно. Я делал это ради себя, своих нужд и желаний, а о тебе даже не подумал.

Она с любопытством посмотрела на Брандта, и от вида этих зелёных глаз всё стало предельно ясным. Мэгги — знойная и чувственная. В её присутствии он становился твёрдым и жаждущим, сгорая от желания наброситься на неё и поглотить. Склонив голову набок и выкручивая длинные волосы, она на него посмотрела.

— Брандт, ты, правда, так думаешь?

Откуда взялась эта уверенность, можно сказать даже самоуверенность в этой женщине? Он пытался быть благородным, а она смотрела на него с изумлением. Мэгги только что самостоятельно в самом сердце дождевого леса прошла через Хан Воль Дан. Вверила жизнь своей паре, приняла своё наследие и даже им воспользовалась. Откуда у неё взялась такая смелость? Брандт не мог оторвать глаз от красивой чувственной картины, которую она собой представляла, стоя по бёдра в чистой воде.

— Мэгги, думаю, ты ничего не слышала, — тихо сказал он. — Лишь некоторые предпочитают здесь жить. Нас осталось немного. В основном пожилые пары, плюс Дрейк, Коннер, Джошуа, и Джеймс. Есть ещё одна женщина среднего возраста без пары — Шило. Других нет. Большинство уже давно ушли в мир иной или живут и работают в городах. Они редко, если вообще когда-либо, принимают другую форму, инекоторые так и не обзавелись своей парой.

Отбросив волосы назад, Мэгги медленно опустилась в воду, пока на поверхности не остались видны восхитительные кремоватые холмики. А потом подплыла к нему ближе.

— Почему-то мне показалось, будто немногие из вас оставили эти края.

Он моргнул, оторвал зачарованный взгляд от совершенства женственного тела.

— Нас. Многие из нас ушли, — поправил он. — Суть в том, что ты жила не здесь. Ты все еще можешь жить в привычной для тебя обстановке.

Мэгги проплыла под водопадом и остановилась. Стремительно падающий поток воды оказался позади неё, туман от брызг медленно распространялся по поверхности.

— О чём ты? — с напряжением в голосе произнесла она. Радость схлынула с лица, глаза потускнели.

— Я говорю, если ты предпочитаешь жить в городе, то мы можем туда уехать. Почему-то я рассчитывал, что ты откажешься от своего образа жизни ради меня, но это не правильно. Я люблю дождевой лес и его обитателей. Но я видел, как ты лечила медведя. Работала быстро, не раздумывая. Мэгги, ты высококвалифицированный ветеринар. И об этом даже не задумываешься, считая это в порядке вещей. Но ты была великолепна.

Расслабившись, Мэгги поплыла к нему через омут. Разведя его ноги, ухватилась за них, оставаясь на поверхности. Вокруг головы волосы образовывали на водяной глади своеобразный шёлковый веер. Она сознательно уперлась подбородком рядом с пахом так, что её локоны дразнили внутреннюю сторону его бёдер. Рот оказался провоцирующе близко. И от её дыхания, у Брандта перехватило дух.

— От этого моя работа здесь только выиграет, — ответила она, и уткнулась носом ему в ногу. Дразняще, провела зубами по коже. В глазах Мэгги вспыхнуло пламя, когда толстая, твёрдая, как сталь, эрекция дёрнулась в её сторону.

— Брандт, мне здесь очень нравится. Ещё когда училась, я мечтала работать в дикой местности.

Она слизнула капельки воды с его промежности и улыбнулась, когда он вздрогнул и захватил в кулак её волосы. Язычок продолжал свою слабую атаку, исследуя и дразня, проверяя его реакцию на её ласки.

— Мэгги, я не шучу. Я постараюсь жить в городе, если ты этого захочешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Ожидая ответа, он замер. Казалось, каждое нервное окончание ожило, звенело от напряжения, сосредоточившись на одном.

Руки Мэгги скользнули к талии Брандта. Немного сдвинувшись, она сильнее к нему прижалась.

— Брандт, я счастлива здесь. Безмерно счастлива.

Её губы охватили его, как тугой кулак. Горячие. Влажные. Она с силой пососала, язык вытанцовывал на плоти, и это сводило Брандта с ума. Его голова откинулась, и мир сузился до одной точки. Время остановилось. Всё было как в тумане. Перед глазами переливалась радуга. Кровь бурлила. Схватив за волосы, он удерживал её на месте. От удовольствия из горла вырвался рык. Листья заколыхались на ветру. Грохотал водопад.

Иногда жизнь преподносила подарки. И вручила ему настоящее сокровище. Брандт потянул Мэгги вверх, боясь потерять самообладание и желая быть внутри неё, кожа к коже.

— Детка, иди сюда.

Взяв её под мышки, он с легкостью вытащил её из воды.

Мэгги потрясло, насколько Брандт силён. Он поднял её так, словно она весила не больше пёрышка. Она обхватила его бёдра ногами. Он прижал руку к лону любимой, чтобы понять, готова ли она.

— Я тебя хочу, — заверила она, обняв его за шею.

Он хотел убедиться, что Мэгги готова его принять. Ей следовало бы об этом догадаться. Это же Брандт, заботящийся о её потребностях и желаниях. Мужчина, который считал себя эгоистом за то, что лишил её прежнего образа жизни. Его руки овладели её телом и разумом. Словно под воздействием наркотиков, она была охвачена чистым наслаждением. И она купалась в чистом наслаждении.

Плоть пульсировала. Она раскачивалась на его руке, которая стала влажной от её возбуждения.

Мэгги начала медленно опускаться на колени любимого, постепенно вбирая в себя его плоть. Он растягивал её, заполнял и завершал. Наклонившись, она приникла к его губам своими. Никто так не целовался, как Брандт. Только в его объятиях она таяла. Мир для неё померк: остались лишь жаркие губы возлюбленного, его мощное тело и их всепоглощающая страсть.

Между тем начал моросить дождик, сгущая туман от водопада. Мэгги, объезжая его, начала раскачиваться. Его плоть скользила в ней, словно меч в ножнах, удерживаемая её тугими внутренними мышцами в жарком сосредоточии женственности. Она ощущала сильные руки на своей груди. Рот Брандта упивался сладкими губками, а потом сместился к горлу. Он отклонил Мэгги назад и впился хищными губами в пышную грудь, рукой подстёгивая любимую двигаться сильнее и быстрее. Умопомрачительное трение выбивало воздух из легких и лишало рассудка.

Дождь, словно пытаясь подстроиться под их ритм, пошёл сильнее. Они необузданно и дико предавались буре страсти. Капли, падая на чувствительную кожу, создавали иллюзию языков, лизавших их разгорячённые тела. Возбуждение нарастало, неуправляемое бушующее пламя. В конце концов, их накрыл сокрушительный оргазм. Взрыв чувств, всепоглощающий огонь.

Достаточно долго они просто держали друг друга в объятиях. Голова Мэгги покоилась на плече Брандта. Его руки ласково гладили её по волосам и спине.

— Мэгги, я хочу, чтобы ты была уверена, что тебе нужен именно я. И такую жизнь ты бы выбрала несмотря ни на что.

Она отклонилась, чтобы увидеть выражение его лица. Проведя кончиками пальцев от виска вниз к красивым скулам.

— Брандт, я хочу остаться с тобой именно здесь, — заверила она, целуя его в волевой подбородок. — И мой выбор — жить здесь вместе с тобой.

Он впился в неё поцелуем, пульс по-прежнему зашкаливало. Что-то было не так. Его не должно было, но всё же тревожило принятое ею решение. Она приняла его, не зная, кто он на самом деле. Кем являлся. Мэгги увидела в нем мужчину, которого хотела видеть: поэта, человека, подарившего ей цветы. Она не видела зверя, бесновавшегося по поводу браконьеров, защищавшего то, что для мира должно сохраниться в первозданном виде.

Её ноги дрожали, но ей удалось встать. Тело продолжало трепетать от пережитого оргазма, пело от радости. Вслед за ней он тоже встал. И оказался настолько близко, что их тела соприкоснулись. Пальцы переплелись. И Мэгги к нему прислонилась.

— В твоих глазах я ещё вижу сомнения. Что мне сделать, чтобы ты поверил?

Брандт с трудом сглотнул. Она ничего не могла сделать. Ничего не могла сказать. Он обрушился на неё жестким собственническим поцелуем, вложив в него все свои чувства, пытаясь показать то, что не мог выразить словами. Открыв для неё сердце и душу.

Ветер переменился, и Брандт резко поднял голову, принюхавшись. Мгновенно выражение лица изменилось. Оскалившись, он тихо зарычал. И с силой оттолкнул от себя Мэгги. Она не удержалась и упала в водоем, уйдя с головой под воду. Но он уже находился в движении, направляясь к густым зарослям папоротника. Тело покрылось блестящим мехом, когда леопард внезапно вылетел из листвы и на полной скорости в него врезался. Его словно протаранили, сотрясая все внутренности: кости, мышцы и ткани. Но он устоял: пятнистый леопард уже имел преимущество. Приняв удар на мышцы и сухожилия, Брандт только покачнулся. А потом, прыгнув, развернулся и атаковал, вцепившись когтями в бок противника.

Даже обороняясь, пятнистый леопард не смог избежать когтей чёрного. И получил глубокие царапины на своих глазах и слюнявой морде. Джеймс издал получеловеческий, полузвериный вопль, когда, развернувшись, снова врезался в Брандта.

Брандт прекрасно понимал — у него нет выбора. Джеймс твёрдо намерен от него избавиться. Убить или быть убитым — таков истинный закон джунглей. Он подумал о Мэгги. Как она отреагирует? Но жестокая битва уже захватила его полностью.

Мэгги вынырнула и вылезла на берег. Сердце бешено колотилось. По всему лесу разносился вселяющий ужас громкий шум борьбы. Чёрный и пятнистый леопарды царапались и кусались, тараня друг друга. Каждый старался заставить другого подчиниться. Она огляделась в поисках оружия или его подобия, чтобы помочь Брандту. Джеймс поймал его врасплох и нанёс рваную рану на боку. И теперь он оказался в невыгодном положении.

Сначала изменение началось в её голове, как и говорил Брандт. Со слезами на глазах, она попыталась отстраниться от вида и запаха крови, от картины реального боя двух мощных самцов. Мэгги знала, что леопард внутри неё и на поверхности. Она была леопардом. Мех её рыжеватый с красивыми розетками, хвост длинный с красным кончиком. Она слышала треск и хлопки, чувствовала, как растягивалась кожа и удлинялись кости.

Мэгги лежала на скале, удивлённая, что ей удалось обернуться. Она потянулась, зарычала, обнажая клыки. Дикость сражения уже жила в ней, сгущая кровь и вызывая прилив адреналина. Из горла вырвался предупреждающий рык, когда инстинкты взяли верх. Она приняла и полностью доверяла своей сущности. Упивалась ею. Угрожали её паре и семье. Всем, о ком она заботилась.

Она спрыгнула на спину пятнистого леопарда, вонзаясь когтями, и сильно укусила за шею. Он легко её скинул. Но Брандт получил преимущество. Отвлекающий маневр сработал. Он запрыгнул на Джеймса, пока тот не успел прийти в себя. Мертвой хваткой схватил пятнистого самца за горло и, крутясь, развернул его в свою сторону.

Мэгги уже оценивала степень повреждений Брандта, бесшумно кружа вокруг него на мягких лапах. Когда он, пятясь, выпустил из захвата пятнистого леопарда, который так и остался лежать.

Брандт слышал приближение других, спешащих к нему на помощь. Но было уже слишком поздно. У него не осталось другого выбора, кроме как убить. Но сама мысль, что он вынужден был лишить жизни одного из своих соплеменников, ему претила. Брандт мрачно посмотрел на Мэгги и опустил голову, скорбь затопила сердце. Бока вздымалась, когда он, тяжело дыша, старался прийти в себя.

Самка леопарда, смягчая боль, зализывала рваную рану на плече самца и вдоль его бока. Зная, что другие уже на подходе, она подтолкнула его в ноги, четко обозначив свою позицию. Его люди могли сами справиться с последствиями правосудия джунглей. Брандт же должен последовать за своей парой и позволить ей позаботиться о травмах. Вылизывая, Мэгги своим маленьким тельцем подстегивала его двигаться в сторону леса. Подальше от вида и запахов прошедшего смертельного боя. Побуждала его направиться домой.

Брандт, в конце концов, признал, что Мэгги сама выбрала свою судьбу и знала, что делает. На душе стало легко. Он шёл рядом с ней, купаясь в её любви и заботе.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9