Дангу [Леонид Глыбин] (fb2) читать постранично, страница - 4

Зоджи-Ла. Его дурная слава подтвердилась в очередной раз. Через несколько секунд люди, верблюды, лошади, тюки и ящики, яхтаны, камни, глыбы льда — все перемешалось и понеслось вниз, сталкиваясь в огромной снежной реке, пропадая и снова выплывая на ее поверхность, чтобы потом окончательно исчезнуть. Лишь лошадиное ржание, рев верблюдов и отчаянные крики людей, звавших на помощь, еще недолго слышались, отдаваясь слабым эхом в окружающих скалах.

СУДЬБА РАСПОРЯЖАЕТСЯ

Через редкую поросль кустарников барбариса и тамариска, как раз на границе с обширными альпийскими лугами, по мелкой каменистой осыпи в направлении перевала Зоджи-Ла осторожно пробиралась группа из четырех человекообразных существ. Путь прокладывал мужчина. Это был гигант ростом более двух метров, владыка и защитник маленькой семьи. За ним шли двое детей. Поменьше был мальчик, на вид лет шести, побольше — девочка, лет восьми. На некотором отдалении от них двигалась женщина, прижимавшая к груди младенца. Все они были без одежды: длинная густая рыжевато-бурая шерсть покрывала их с ног до головы. Мужчина держал в одной руке длинную узловатую палку. За узкую поясную повязку, сделанную из лианы, был заткнут нефритовый нож.

Стояло прекрасное утро. Ярко сияло солнце на голубом безоблачном небе. Кругом теснились снежно-ледовые пики со скалистыми черно-синими гребнями, уходившие вдаль неровными рядами. Становясь светло-серыми и почти белыми на горизонте, они казались там чем-то нереальным, едва уловимыми очертаниями, скорее похожими на игру света и тени.

Будто не было вчерашнего неистовства муссона с ревом ветра и снежной пургой. Единственным свидетельством непогоды остался разве что свежевыпавший снег, покрывший призрачным саваном склоны близлежащих скалистых вершин, каменистые осыпи, а кое-где и зеленеющие луга.

Вангди, ибо так звали мужчину, время от времени останавливался, чтобы внюхаться и прислушаться, нет ли где врагов. Неожиданно взлетевшая птица, неистово хлопавшая крыльями, или грызун, прошуршавший в траве, заставляли семью останавливаться и замирать. В эти моменты у Вангди от ярости дыбом поднимались густые волосы на характерно заостренной макушке, и он еще крепче сжимал в руке палку. Сейчас же все были заняты поисками еды, чтобы набить пустые со вчерашнего дня желудки. Вангди немного замедлил темп ходьбы, нагибаясь и осматривая нижние части кустов.

Лхоба, ибо так звали женщину, немного поотстала. Иногда она тоже останавливалась, но не затем, чтобы лишний раз осмотреться и прислушаться: она безучастно смотрела перед собой и тоскливо вспоминала события вчерашнего трагического вечера, судорожно поглаживая и прижимая к себе безжизненное, холодное тельце ребенка.

Тот же муссон, который погубил караван русской посольской миссии, принес несчастье и семье Вангди. В тот злосчастный день они тоже поднимались на перевал Зоджи-Ла, но только с противоположной стороны, пробираясь из Кашмира в Ладак, и, конечно, шли они не по вьючной тропе. Вангди выбирал в боковых ущельях наиболее безопасные и скрытые места, прячась за грядами скал, моренными языками ледников, за островками кустов можжевельника, разбросанными там и сям среди альпийских лугов, каменистых осыпей и снежников. Нельзя было ни на секунду терять бдительности. Враг мог появиться совершенно неожиданно. Тедуа — леопард, риччха — могучий красный медведь, конгпо — дикие собаки. Но самым страшным и опасным всегда был ми, человек.

Месяц назад Лхоба в третий раз стала матерью. Она родила мальчика. И вот теперь бхут, злой дух, навсегда отнял его. А может быть, на нее рассердился сам владыка Нга? Она совсем остановилась, позабыв о всякой опасности, и потихоньку жалобно завыла, покачивая ребенка. Ее материнское сердце было безутешно. Она снова и снова перебирала в памяти все, что произошло…

Вангди вел свою семью по мостам из слежавшегося снега над рекой, стекавшей с перевала. Иного пути здесь не было. Слева и справа вздымались непроходимые скалистые стены ущелья. Снежные мосты перемежались открытыми участками реки. Дождь и мокрый снег хлестали не переставая. Лхоба с ребенком на руках шла за старшими детьми. Новорожденный крепко держался за шерсть на груди матери. Идти было трудно. Ноги проваливались по колено. И муссон сделал свое дело: раскисший от дождя снег не выдержал, очередной мост рухнул, и Лхоба полетела в реку. Она не умела плавать, как и все представители ее рода. Чху — вода была священна и загадочна для этих существ, так же как и ме, огонь. Недаром их родич и владыка Нга олицетворял обе эти могущественные стихии.

К счастью, река здесь оказалась не слишком глубока. Поток протащил Лхобу несколько десятков метров, перевернул раз-другой и, ударив о камни, выбросил на берег. Она отделалась ушибом руки да небольшой раной на голове, но ее дитя, маленький ребенок, недавно вошедший в этот мир, уже не дышал.

Лхоба обхватила ребенка руками и начала вдувать воздух ему в рот. Когда это не помогло, она