Ангельское предательство (СИ) [Елена Смертная] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Глава 1. Смерть пожирает наивность
— Ты? — прошептала Ева, делая невольный шаг назад и упираясь в стену.
Её взгляд задрожал, а ладони сжались в кулаки. Она не боялась. И даже удивление уходило на второй план. Каждую клеточку её тела начал пожирать гнев. Ведь представшая перед ней женщина была причиной всему. Её смерть запустила цепочку этих ужасных событий, что привели сначала к гибели Мари, а затем и к жертве самой наследницы. Именно из-за неё она была здесь.
— Софи… — процедила сквозь зубы Мерриман, осуждающе взирая на женщину-львицу, что когда-то хотела убить её.
— Я. — голос сифты был мягок, отчего-то в нём читалось непонятное сожаление.
Софи сидела на диване, а перед ней стоял большой стол с зеркальной поверхностью. Только сейчас, пытаясь до конца осознать ситуацию, Ева заметила, что в центре этого зеркала виднеется какая-то картинка. Тёмная, почти неразборчивая. От неё доносился мужской шепот. Этот голос принадлежал Дэниэлю. И хоть Мерриман была не в состоянии разобрать слова, разум её наполнился жгучей враждебностью. Эти двое стали причиной всех её несчастий, и теперь она уже не собирается жалеть никого из них.
Софи встала с дивана, заставляя Еву снова дернуться в сторону, будто она ожидала атаки. Но вместо этого сифта подняла руки вверх и замерла, всем своим видом демонстрируя, что бояться юной наследнице нечего.
— Я хочу помочь. — эта фраза пронзила Мерриман, точно пуля.
— Помочь? — с горечью тут же ответила она, и губы искривила болезненная усмешка. — Я мертва! Мертва, потому что мне пришлось отдать жизнь ради подруги. Невинной девушки, которую твой лицемерный напарник так жестоко убил, чтобы воскресить тебя. И ты хочешь теперь мне помочь?!
Нервы Евы были на пределе. Коридор ранее забрал её чувства и переживания, но теперь, когда они вернулись, осознание смерти сдавливало ей грудь. Такое страшное, повергающее тебя в лапы беспомощности. Вынести его было сложно, почти мучительно. Наследница даже успела пожалеть, что вошла в появившуюся перед ней дверь.
— Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, но, пожалуйста, выслушай меня. У нас не так много времени. Дэниэль почти насильно возвращает мою душу обратно, и я остаюсь здесь, потому что сопротивляюсь этому. Но скоро он победит, меня могут выдернуть в любой момент. И я должна успеть взять тебя с собой, иначе всё точно будет кончено.
— Взять меня с собой? Что ты имеешь в виду? — в голосе Евы читалось откровенное недоверие.
— Используя свои силы, я смогу удержать твою душу рядом при перемещении в мир живых, и ты отправишься туда вместе со мной. Это будет стоить мне всего моего магического запаса, возможно, я уже никогда не смогу колдовать. Поэтому поверь мне, я искренне хочу помочь.
— Это вернет меня к жизни?
Софи стыдливо отвела взгляд, а после покачала головой.
— Не совсем. Никто не может вернуть к жизни, не отдав что-то взамен. И даже всей силы сифта недостаточно для такой жертвы. Однако твоя душа будет в мире живых. Нужно будет соединить её с твоим телом. Это всё еще требует невероятных сил, но уже проще, чем воскресить мертвеца.
— Но как ты сможешь это сделать, если потеряешь магический потенциал?
— Я не смогу. Никто из наших собратьев не смог бы сделать такое, даже имея силы. Но я знаю человека, который сможет помочь. — она сделала паузу и начала говорить быстрее. — Я расскажу всё, когда мы будем в мире живых, сейчас нам нужно поспешить.
Львица сделала шаг вперед, протягивая Еве свою руку. Между ними было метров пять, однако в ответ на этот жест наследница все равно отошла ещё дальше в сторону. Она продолжала держать дистанцию, несмотря на все радужные речи Софи, наполненные надеждой.
— Зачем тебе это нужно? — тон Мерриман был тверд, она не собиралась попадаться в ловушку, хоть даже позади и оставалась лишь смерть. — Ты хотела убить меня. Предлагала свернуть мне шею, будто я не больше, чем кукла. А сейчас вдруг решила меня спасти ценой своей силы? Разве вы не хотели просто забрать кристалл, убив меня? Сейчас всё сложилось как никогда удачно для этого момента.
Брови львицы стянулись к переносице. Она опустила протянутую ранее руку. Хмурясь не столько от недовольства, сколько от осознания правоты сказанных слов, Софи стушевалась, будто преступник, которому вынесли приговор.
— Ты права. — с тяжестью согласилась она. — Но… ты знаешь, где мы?
Ева лишь отрицательно мотнула головой, оставаясь на стороже.
— Это моя клетка. То, что ждет каждого смертного после его кончины. Она выглядит как мой родной дом, где мы когда-то жили с родителями. Но это лишь оболочка. На самом деле, отсюда нет никакого выхода. Мы остаемся здесь, пока Слеза Авеля подпитывается силами наших душ. Единственное развлечение, которое здесь есть — это возможность наблюдать за живыми. — Софи указала рукой на зеркало, в котором мелькали темные образы. — Когда кто-то вспоминает нас, говорит о нас, они появляются в этом зеркале, будто ты смотришь за ними через водную гладь. Сейчас здесь я вижу Дэниэля, что снова и снова повторяет моё имя. В основном, в этом зеркале являлся мне он, но… но и тебя я видела в нём часто. Наверное, слишком часто. Я пыталась убить тебя. Я была жестока и не знала пощады, хотя ты была передо мной ни в чем не виновата. Но ты всё равно переживала из-за моей смерти. Так много раз сожалела о том, что я умерла, когда дьявол защищал тебя. Ты была абсолютно чиста, но всё равно чувствовала свою вину. Кроме того, я слышала тот диалог между тобой и наследником Каина. Слышала, как, узнав о нашей цели, ты сочувствовала нам. — она сделала невольную паузу, пытаясь подобрать слова. — Твоё сердце, оно невероятно чистое и доброе. Ты не заслуживала того, что мы хотели с тобой сделать. Наши предки никогда бы не одобрили этого, узнав, какая ты на самом деле, Ева Мерриман. И сейчас я хочу загладить свою вину. Я не хочу, чтобы наш мир лишался такого хозяина кристалла, как ты.
Слова Софи звучали искренне, её голос слегка хрипел, от того что она говорила тихо. Ведь самые главные истины говорят шепотом? Во взгляде львицы вместо хищной уверенности отражалось сожаление. Но даже так, даже когда женщина казалась столь искренней, голос Евы в ответ прозвучал жестко и холодно:
— Я тебе не верю.
Мерриман сверлила дерзким, хмурым взглядом сифту. Кулаки её всё ещё не были разжаты. Скажи ей всё это Софи неделей, да даже днём ранее, и наследница тут же поверила бы ей, прониклась бы этими словами. Ведь тогда её девизом было глупое: «второго шанса заслуживает каждый», ведь тогда её доброта граничила с наивностью. Но смерть выдавливает из твоей души любой детский максимализм. Смерть срывает твои розовые очки и ломает их на части, кидая выбитые стекла тебе в лицо. Смерть меняет людей, хотя, казалось бы, уже поздно что-то менять.
— Скажи мне настоящую причину. — потребовала девушка, не собираясь отступать.
По лицу львицы было видно, что она не ожидала такого ответа. Она была растеряна, и взгляд её метался то в одну, то в другую сторону. Повисла тяжелая тишина. Софи почти чувствовала, как воздух пропитывается решительностью Евы, в скупе с её презрением и гневом. И всё это давило на плечи.
— Ладно. — из голоса сифты пропало сожаление, уступив дорогу решительности. — Я не врала. Я, действительно, поражаюсь твоей доброте. Однако есть кое-что ещё. Возможно, Дэниэль не понимает этого, но даже если я вернусь, мы больше никогда не сможем жить спокойно и счастливо. Скорее всего, мы и вовсе умрем сразу, как только покинем дом его семьи. Наследник Каина вряд ли успокоится, пока не убьёт нас. И я сильно удивлюсь, если после всего содеянного, это будет быстрая смерть, как в прошлый раз. Скорее всего, нас ждут адские муки. А даже если мы сможем сбежать, вечно прятаться от такой силы, ждать, когда тебя предадут огню — это не жизнь. И я надеюсь, что если ты отправишься со мной…
— То я смогу отговорить Райнхарда убивать вас? — из голоса Евы будто пропали все чувства, он стал абсолютно сухим и серым.
— Да. — Софи заговорила с волнением. — Я знаю, мы причинили тебе так много боли, но мы просто хотели справедливости для своих семей. А Дэниэль… он всего лишь любит меня. Это ужасно. То, что он сделал с твоей подругой — просто отвратительно. Но мы не можем жить друг без друга. Будь ты на его месте, неужели бы ты не принесла эту жертву ради любимого?
Ева дрогнула, на секунду задумываясь, могла ли она пойти на что-то столь страшное, чтобы вернуть к жизни Райнхарда, если бы он вдруг погиб. В этот момент взгляд её смягчился, и Софи выдохнула с облегчением. Однако уже через секунду наследница снова вернула маску холодной жестокости.
— В отличие от вас я понимаю, что цель не оправдывает средства!
— Неужели это значит, что ты предпочтешь умереть навсегда, чем пойти со мной? — львица напряглась и насупилась.
Ева нисколько не боялась её. Что она может ей сделать? Убьёт её еще раз? Заберет у неё близких, которые итак остались за порогом жизни и смерти? Нет. Здесь уже бессмысленно бояться. В её глазах не потухали враждебность и дерзость. Если она что-то и решит в этой ситуации, то точно не из-за страха перед львицей.
— Нет, я пойду. — строго и коротко ответила наследница.
Она выпрямилась и расправила плечи, встала ровно и больше не собиралась отступать, как бы близко сифта не приблизилась.
— Но?
Софи насторожилась.
— Но не думай, что я слепо буду умолять Райнхарда оставить вас в живых. Вы сможете спасти свои жизни, только если заслужите это. Если же окажется, что ты просто обманываешь меня, и у тебя нет никаких идей, как заставить мою душу и тело слиться воедино — пеняй на себя.
Воцарилась немая пауза. Лишь шепоты из зеркала прерывали её. Голос Дэниэля становился всё громче. Он звал свою подругу обратно и никак не понимал, почему её тело восстановилось, но душа не возвращается. Его надрывной крик в этой комнате звучал тихо, но всё же безысходность и горечь даже так слышались отчетливо. Они будто подталкивали Софи дать ответ как можно скорее. Сифта уверенно кивнула.
— Я не обману тебя.
Сейчас Еве было этого достаточно. Нужно было выбираться из этого места, чем бы оно ни было, и куда бы оно её не привело в итоге. Дорогие ей люди остались там, в мире живых. Значит, и она должна проследовать туда, насколько бы рискованным не было решение довериться врагу.
Мерриман сама уверенно зашагала к Софи и протянула ей руку, ни на секунду не переставая смотреть в глаза львицы. Та отвечала ей таким же взглядом, полным серьёзности.
— Идем. — скомандовала наследница, своим поведением подражая холодной солдатской манере Райнхарда вести диалог от лица сильного.
И тут же схватилась рукой за запястье собеседницы до того, как та сама решила прикоснуться к ней. В это мгновение Софи показалась растерянной. Перед ней будто стоял совершенно иной человек. Это точно была уже не та плаксивая девочка, которую они пытались застать врасплох когда-то. Это смерть сделала её такой? Или подобная внутренняя сила была в Еве всегда, а всё случившееся лишь пробудило её? Так или иначе, львица также обхватила ладонью руку девушки.
Закрыв глаза, пышногривая сифта начала концентрироваться. Голос Дэниэля из зеркала стал звучать всё громче. Маг звал. Он не понимал, что делает не так. Наконец, Ева увидела, как золотистого цвета энергия Софи тянется к ней через прикосновение. Она будто связывала их как можно крепче. Такая горячая, почти обжигающая. Чувство было сродни тому, как если бы их руки сильно стянули веревками, настолько плотно, что при малейшем трении кожу начинало жечь.
Вдруг тело львицы начало растворяться, становиться прозрачным. В какой-то момент Ева поняла, что уже не может держаться за её руку. Будто пытается обхватить воздух, но ничего более. В глазах наследницы появился логичный вопрос, смешанный с легкой паникой.
— Пока моя энергия связывает нас, ты будешь идти за мной. — моментально отреагировала на этот взгляд Софи, хоть голос её и показался плохо слышим, как если бы она стояла где-то в соседней комнате.
Вместе с образом сифты, и само пространство вокруг Евы начало растворяться. Оно становилось все прозрачнее и прозрачнее. Столы, диваны и прочая атрибутика исчезали. Портреты, висящие на стенах, белели, втягивались внутрь, пока и вовсе не превращались в абсолютно ровную поверхность.
— Что мне делать?! — почти прокричала Ева, когда взгляд её уже едва улавливал очертания Софи.
— Не двигайся и жди моей команды!
Она послушалась. Лишь стояла и смотрела по сторонам. Комната всё отчетливее становилась похожей на белый коридор, в котором наследница появилась изначально. Раньше Ева думала, что тьма, пожирающая всё вокруг — это страшно. Но абсолютно чистое белое пространство было куда более пугающим. Если, находясь во тьме, ты ещё можешь надеяться, что найдешь хоть что-то, то этот свет не даёт тебе никакой надежды. Он лишь запирает тебя в себе, делая своим пленником.
Стены окончательно пожрали все лишние образы, окружавшие их. Мебель и прочее просто исчезли, как будто ничего и не было. Выцвели, превратившись в сплошную белену, что слилась с этим проникающим в каждый уголок светом.
Ева осмотрелась вновь. Впереди неё снова был коридор. Длинный, нескончаемый. Позади — всё та же стена. Чуть дальше, метрах в тридцати. Но создавалось такое впечатление, что она приближается. И чем ближе она была, тем отчетливее девушка ощущала, как чувство беспокойства покидает её. Пространство здесь высасывало из неё все эмоции, как если бы они тоже были лишь ненужными красками.
Взгляд Евы мутнел. Становился всё более чистым, стеклянным. Дерзость и опасение пропадали из него. Кажется, на секунду она даже забыла, что изначально собиралась делать и чего ждала. Но вдруг, будто удар огромного колокола над ухом раздалось громкое, почти рычащее:
— Вперед!
Наследница ощутила, что нечто тянет её. Ноги начали плестись следом, но внутри собрался комок пластикового противоречия. Её тащили прямо к стене. Но ведь… нужно идти не туда? Там лишь тупик, стоит просто следовать по коридору. Чем больше Ева думала, тем быстрее превращалась в безвольную пустую куклу, которой зачем-то нужно было идти вперед. В другую сторону. Не туда, куда её тянули. Она попыталась одернуть руку, но ощутила, что намертво связана. Тогда подняла взгляд и увидела перед собой прозрачный, почти призрачный образ сильной львицы. Софи сейчас предстала перед ней в своем зверином облике. Ева следовала за рычащим от тяжести животным, будто была слепцом, которого вела собака-поводырь. И эта четвероногая была настойчива.
Несмотря на нежелание Мерриман, Софи тащила её за собой прямо навстречу абсолютно белой надвигающейся стене. Брось она наследницу тут — та даже этого не поняла бы. Но львица прорывалась вперед, волоча за собой груз ещё одной души, которой нужно было покинуть это место. И чем ближе они были к стене, тем отчетливее Ева видела, как сифта постепенно снова становится человеком. Её магия будто испарялась. Вот вместо шерсти на голове у неё появились кудрявые волосы, а после одна из лап превратилась в женскую руку.
— Нам нужно в другую сторону. — сама того не понимая, безвольно пролепетала Ева, когда до стены оставалась пара шагов.
— Ну уж нет. — послышался рычащий голос, что звучал с тяжестью. — Я тебя… — она присела, подобно хищнику, готовящемуся к прыжку, — отсюда обязательно вытащу!
Прыжок. Крича свою последнюю фразу, Софи резко и быстро прыгнула прямо в стену. Будто она видела в ней какой-то проход, что был скрыт от Евы. Наследница невольно закрыла глаза, ожидая удара, хоть в груди у неё даже и не появилось опасения перед возможной болью.
Секунда.
Две.
Удара не проследовала.
Лишь какая-то жгучая теплота разлилась по всему телу.
Ева ощутила, что её рука больше не привязана к чему бы то ни было, и медленно приоткрыла глаза. Внутри зародился страх, и впервые Мерриман была рада, что чувствует что-то столь негативное. Рада, что она вообще чувствует хоть что-то.
Разомкнув веки и привыкнув к тьме, что сменила всеобъемлющий свет, наследница увидела перед собой Дэниэля. Он сидел на коленях и держал в руках Софи. Блондин плакал, но на губах его сияла счастливая улыбка. Наконец, ощутив, что сердце его любимой забилось, он забыл обо всем и просто прижимал её к себе.
Тело пышногривой сифты было в порядке, будто его восстановили вокруг сердца, которое от неё осталось. Львица, что была в облике человека, приходила в себя медленно, с трудом и будто бы не сразу понимала происходящее. Какое-то время она смотрела на Дэниэля пустыми глазами и едва шевелила губами, но сказать ничего не могла. Как еле живой восставший мертвец.
— Молчи, молчи! — со жгучей заботой твердил ей Дэн, судорожно прижимая к себе вернувшуюся к нему возлюбленную.
Вдруг взгляд Софи просиял. Просиял и тут же уставился в сторону Евы. Та оставалась безмолвной всё это время и просто стояла в стороне, за спиной Дэниэля.
— Так у меня всё-таки получилось. — тихо произнесла сифта, и губы её вытянулись в улыбке.
— Что? — опомнился блондин и обернулся.
Как только он заметил незваную гостью, глаза его расширились и наполнились ужасом. Он моментально подхватил ослабленную Софи на руки и побежал в сторону, как можно дальше от представшей здесь наследницы.
— Что ты здесь делаешь?! Как ты смогла попасть сюда?!
— Успокойся, Дэни. Это я привела её за собой. — шептала львица сухими губами. — Присмотрись, она лишь образ души, что насильно вернули в этот мир.
Дэн начал сверлить Еву взглядом. Она и сама подняла ладони, с интересом осматривая себя. Всё было подобно лучшим канонам фильмов о призраках. Она видела сквозь свои руки окружающие её предметы. Ноги, казалось бы, касались пола, но в то же время тело будто парило в воздухе. Вот только жар… Да, Ева чётко ощущала неестественно высокую температуру в комнате. Она никак не вредила девушке, но разве призраки могут чувствовать нечто подобное?
— Зачем? Зачем ты это сделала?! — в панике вопрошал Дэн.
Софи же спокойно собралась с силами и медленно, ломаными движениями, спустилась с его рук, чтобы встать на ноги. Она продолжала придерживаться за плечо блондина, но всё же могла кое-как устоять на своих двоих.
— Ты будто не чувствуешь. — тихо и хрипло произнесла Софи. — Дом объят огнем. Всё внутри не сгорело лишь потому, что защита твоей семьи не пропускает через себя это неистовое пламя. Но как только мы выйдем, наследник Каина нас обоих кинет вечно мучиться в горящую бездну.
— Но твои силы…
— Плевать на них!
Софи с трудом махнула рукой, как бы отбрасывая обсуждения в сторону. После она подняла взгляд на Еву и еле улыбнулась, пытаясь казаться приветливой. Наследница же отреагировала на это всё таким же холодным, жестким взглядом.
— Идём? — прошептала львица.
— Вы идёте первыми и объясняете всё сами. — строго ответила Мерриман и даже ей показалось, что голос звучит как-то приглушенно, будто ударяется в преграду.
— Да он же сразу убьёт нас! — эмоционально выкрикнул Дэниэль.
И тут же ощутил на себе взгляд Евы, наполненный такой огромной, нескончаемой злобой по отношению к убийце её дорогой подруги, что показалось, сама наследница может сжечь его раньше, чем Райнхард доберется до его шеи, чтобы свернуть ту.
— Тогда вам придется объяснять всё быстро!
Глава 2. Адское пламя
Огонь.
Снаружи всё было объято огнем.
Он полыхал так ярко, что деревья, пожираемые им, стонали и изнывали, как если бы они были живыми. Ветви, обнимающие дом, были выжжены настолько, что казались теперь скрюченными тонкими черными пальцами. Они скрежетали по стенам дома, пытаясь цепляться за него и продолжать защищать, но огонь становился ещё сильнее, ещё жарче. И лишь благодаря невероятно сильной защите предков, дом, в котором скрылся Дэниэль, не превратился уже в груду пепла.
Горел не лес. Горели не деревья. Горело не сооружение. Этим огнем ярости полыхала сейчас душа дьявола. Наконец, очнувшаяся от сна безразличия, скинувшая с себя каменную корку, она полыхала так, будто Райнхард хотел превратить весь мир смертных в выжженные пустоши.
Глупый сифт допустил огромную ошибку, когда решил пойти на нечто подобное. Ведь даже если он вернет дорогую ему женщину к жизни, что это будет за жизнь, когда весь их мир сгорит? Райнхарда охватила такая ярость, что её просто невозможно описать словами. Горечь потери заполонила всё его естество, превращаясь в один сплошной гнев. От солдатского холода и расчетливости не осталось и следа. Наследник Каина, действительно, готов был сейчас сжечь весь мир смертных, если это потребуется. Лишь бы добраться до того, кто стал причиной её смерти. Лишь бы насладиться тем, как ломается каждая кость в его теле. И даже этого ему будет мало.
Дьявол, будто сумасшедший, решил утопить свою боль в этом жгучем желании отомстить. Внутри у него произошел разрушающий взрыв. Нервы не выдержали, разум перестал осмысленно соображать. Райнхард концентрировал в этом месте сейчас такое огромное количество силы, что столб создаваемого им пламени виднелся через любые деревья, стремясь сжечь небеса.
Сжираемый ненавистью, он успел лишь скрыть Мари вместе с бездыханном телом Евы под защитой, и сразу после поддался волне безумного отчаяния. Совершенно ничего не понимающая девушка, которая будто проснулась ото сна, вся сжалась, прижимая к себе тело подруги и пытаясь всё еще тормошить его, не признавая, что та может быть мертва. Мари не видела вокруг ничего кроме огня. В воздухе стояла такая высокая температура, что дышать было невозможно, и только сотворенная Райнхардом защита спасала от этого ужаса. Поначалу Мари кричала, но это было бессмысленно. Ничего не было слышно. Её крик затухал на фоне стонущих деревьев и той агонии, что развернулась вокруг. Она пыталась достучаться до Райнхарда, спрашивая, что же происходит, но ей никто не отвечал.
Недвижимое тело Евы на руках, и огненный ад снаружи. Никаких объяснений и мыслей о том, что же вообще происходит. Если бы Мари пробыла в этом ужасе больше десяти минут, она бы окончательно сошла с ума. Но время за порогом смерти течет куда медленнее. Там оно уже не имеет значения. Именно поэтому путь Софи и Евы из плена мертвых прошел быстро по меркам обычного мира. Но даже этого хватило, чтобы Мари просто оцепенела от ужаса.
— Как же такое возможно? — сдавленно шептала девушка, дрожащими руками прижимая тело подруги к себе. — Нам нужно как можно скорее проснуться…
Сон. Конечно. Как ещё обычная смертная могла оправдать для себя происходящее? Лишь мысль о том, что происходящее — просто ужасный кошмар, не давала ей сойти с ума. Она вздрагивала, покачивалась из стороны в сторону — пыталась всячески встряхнуть себя, чтобы, наконец, проснуться. Но не получалось. Лишь огонь ослеплял всё сильнее. Лишь тело Евы казалось всё холоднее.
Райнхард же продолжал. Он готов был провести вечность подле этого злосчастного лесного захолустья, чтобы выжечь мерзкую магию сифтов, защищающую убийцу. И если этот глупец думал, что смерть его предков была ужасна, то он просто не знал, что в своем распаленном мозгу представлял Шац, когда думал над своей местью…
Вдруг дверь дома резко распахнулась. Её попытались выбить так громко, как только могли. Чтобы дьявол снаружи услышал. Чтобы он остановился. Ведь иначе никто даже не успеет ничего сказать, прежде чем сгорит в адском огне.
— Наследник, пожалуйста, выслушай меня! — что есть мочи завопила Софи, собрав все силы.
Ей пришлось прикрыться рукой от огненного потока. И даже несмотря на защиту, на коже её все равно появился ожог. Дэниэль, стоящий позади, тут же попытался затащить возлюбленную обратно глубже в дом, но она лишь отмахнулась от него.
Пламя стихло. Вокруг всё продолжало полыхать, но уже подчиняясь естественной природе огня. Райнхард опустил руки, закрыв тем самым магическую воронку, из которой било в этот мир чистое адское пламя. Он уставил на Софи столь суровый и хмурый взгляд, что эмоции эти в его глазах граничили с безумием. Лишь потому, что из-за двери прозвучал женский голос, дьявол остановился на мгновение. Ведь он убьёт и её. Возможно, она будет первой, чтобы показать глупому сифту, как напрасны были его старания. Однако даже в подобной ситуации любой человек должен знать, за что же его казнят. Этого требовала нарочитая дьявольская честь, которая работала сейчас лишь как ненужная автоматическая функция. И Райнхард остановился лишь с одной целью — озвучить им приговор.
— Я убью вас сразу, как только вы покинете дом.
Его голос был пусть на эмоции. Ему хотелось кричать так громко, чтобы до боли и в кровь изорвать свою глотку, но вместо этого звучало лишь это. Будто говорила абсолютно пустая и бесчувственная машина. Но в скупе с его пожирающим, безумным взглядом, эти слова казались самым страшным, что можно было только услышать.
— Вы можете пытаться там прятаться, но я всё равно достану вас. Вытравлю, как тараканов. Мне понадобиться время, чтобы пройти сквозь треклятую защиту, но будьте уверены — моих сил хватит на это. Вы умрете. Оба.
На последнем слове он снова поднял вверх руки, и глаза его покрыла красная пелена огня. Приговор был вынесен. Ему было плевать, что эти насекомые могут ответить. Он собирался снова обрушить на них пламя из своего изнывающего от боли и желания мести сердца.
— Я верну тебе её!
Крик, пронзивший всё вокруг. Крик, который заставил вздрогнуть каждого. Даже Мари, просто сжавшаяся в беспомощный клубок вместе с телом Евы, вдруг подняла голову. Райнхард замер, не опуская рук. Прошла секунда, но это мгновение тянулось для сифтов, будто вечность. Дьявол медленно опустил взгляд обратно на Софи. Лицо той было окрашено твердой уверенностью. Она не могла не верить в свои слова. Дьяволы чуют ложь, будто собаки — страх. Но даже так, пустой голос вынес приговор вновь:
— Ты лжешь.
Софи попятилась назад. В то же мгновение над Райнхардом разгорелась пламенная сфера. Он видел, что до сифты достал его огонь и не собирался медлить, давая возможность крысе забраться обратно к себе в нору. Сжечь. Каждого. Заставить их кричать. Принести им столько боли, чтобы они хотя бы на секунду поняли, как разрывается на куски его сердце.
Сжечь!
— Она не врёт, Райнхард.
Этот голос заставил его окаменеть. Пламя вышло из-под контроля, опадая на руки своего владельца. Но дьяволы было абсолютно всё равно. Его взгляд встретился со взглядом этих серо-зеленых глаз. Он едва различал её в дверном проходе, но всё же нисколько не сомневался, что на него сейчас смотрела она. Та, чьё мертвое тело лежало в паре метров от него. Та, что своей смертью десятью минутами ранее заставила его самого умереть внутри. Та, которую он в эту минуту любил столь горячо, что жар этого чувства не мог сравниться с горящим здесь огнем.
— Ева..?
Он прошептал её имя, и она готова была поклясться, что на секунду увидела, как на его горящих огненной магией глазах появилась влага…
Ева не удержалась и сделала пару шагов вперед, навстречу тем, ради кого она вернулась обратно в этот мир. Видя, как девушка пересекает порог, дьявол тут же кинулся к ней навстречу. Он сможет..? Он правда снова сможет прижать её к себе, чтобы унять эту боль в сердце? На лице Райнхарда, что секундной ранее готов был сжечь весь мир, вдруг появилась ломанная, но истинно счастливая улыбка. Через красную огненную пелену, что покрыла его глаза, стал виден промелькнувший свет надежды. Пожалуй, Ева ни разу не видела его столь… окрыленным? Ему сейчас не было дела до тех двоих, скрывавшихся в доме, не интересовала его и Мари, которая попыталась встать, но барьер вокруг неё был столь маленьким, что она лишь уперлась в него и начала беспомощно бить ладонью в невидимую преграду.
Плевать на всё. Рядом с ним снова была та, которую он потерял. И пусть эта потеря произошла лишь десятком минут ранее, но та боль и беспомощность, охватившие его каменное сердце, не давали дышать. Впрочем, он и сейчас снова забыл, что нуждается в кислороде. В данный момент единственной его жизненной потребностью было ощущать рядом тепло Евы и видеть её добрую улыбку. Смерть этой глупой смертной девчонки просто перевернула его мир, который он так тщательно ограждал стенами безразличия ко всему окружающему. Она пробила огромную брешь в его защите от ненужных чувств, и теперь он изо всех сил хотел выбраться через эту дыру к ней, чтобы просто снова обнять.
Вот только его массивные руки лишь сделали неловкий выпад вперед, проходя сквозь стан девушки, когда он приблизился к ней. По телу прошла дрожь. Глаза расширились от непонимания, а улыбка исчезла. Ему потребовалась лишь секунда на осознание. Лишь пару мгновений окружающие смогли лицезреть наследника Каина столь чувствующим и оттого, как ему казалось, слишком слабым. Ведь сразу после он натянул обратно маску холодной жестокости. Дьявол поднял взгляд на Еву, что стояла с опущенным в землю взглядом, будто ей самой было стыдно за эту её бестелесность. Однако через её прозрачные очертания Райнхард прекрасно видел напряженную Софи. Он смотрел на наследницу и в то же время совершенно не концентрировал взгляд именно на ней.
— Вот как. Ты смогла вытащить лишь её душу. — сухо, слишком сухо произнес мужчина.
Глухой стук. И ещё один. Ева вздрогнула, обращая взгляд к Мари. По розовым щекам той то и дело скатывались крупные капли слез. Она ничего не понимала и лишь плакала. То ли от горя, ведь тело её подруги лежало подле неё, то ли от счастья, ведь она снова видит её… живую? А может это и вовсе был страх. Так или иначе, наследница бросилась к барьеру, приседая возле него и кладя свои прозрачные ладони поверх невидимой стены. Казалось, их руки почти соприкасаются, но этому мешала защита. И хорошо. Иначе бы Мерриман просто прошла сквозь. Сейчас же ей будто казалось, что она правда может коснуться её рук.
— Всё хорошо. Слышишь? — Ева не могла сдержать широкой улыбки, хоть от состояния подруги у неё встал ком в горле. — Я здесь. Теперь всё будет хорошо.
Потерявшая дар речи от всего происходящего Мари просто судорожно закивала, схватила ртом больше воздуха и разрыдалась уже в голос, потому что не могла сдерживать эти эмоции в себе.
— Это ничего не меняет. — разрушил столь чувственный момент суровый голос Райнхарда. — Возвращенная душа не сможет долго существовать в этом мире без тела. Поэтому, если вы думаете, что такой попыткой сможете выиграть у меня ваши жизни, вы глубоко ошибаетесь.
Ева поджала губы. Ей вдруг стало обидно, что дьявол сейчас реагирует на её возвращение так, будто это не имеет значения. Она ведь слышит его. А он продолжает лишь настаивать на чьей-то смерти ради своей мести. К нему даже вернулась его обычная хладнокровность. Однако, несмотря на эти свои переживания, Мерриман не стала вмешиваться. Она продолжила смотреть в глаза Мари, всячески демонстрируя улыбку на своём лице и успокаивая перепуганную подругу.
— Если у тебя нет плана, как воссоединить тело и душу наследницы, то лучше просто отдайся смерти сейчас.
— План есть! — уверенно прервала Райнхарда Софи, делая шаг вперед, хоть Дэниэль и старался её удержать.
— Слушаю.
Хмурый взгляд дьявола будто пытался просверлить дыру в светловолосой сифте.
— Сама я не помогу. Все свои магические силы я потратила на возвращение души…
— Ты бы и с ними не смогла. — грубо прервал её Райнхард. — Для этого нужно обладать слишком большим магическим потенциалом, а у таких пешек как вы, его попросту нет. Поэтому говори сразу по делу. Мне всё равно, чем ты уже пожертвовала.
Стало еле заметно, как стоящий позади Дэниэль сжал с силой кулаки и почти задрожал от гнева. Подобный пренебрежительный тон дьявола, когда тот ещё и обращался к его любимой женщине, выводил его из себя. Сифт понимал, что ничего не сможет сделать против наследника Каина, но все равно шагнул вперед. Однако Софи на это резко выставила руку, как бы прося друга остановиться. Несмотря на слова дьявола, она оставалась невероятно собранной. Будто может сдержать абсолютно любую грязь, которую решит вылить на неё их возможный палач. Стерпеть это будет явно лучше, чем глупо умереть.
— Да. — покорно согласилась она. — Я знаю по-настоящему сильного сифта, который сможет нам помочь.
— Конкретнее. — сурово обрезал дьявол.
— Когда-то она практически помогла моему отцу вернуться к жизни. Если честно, в тот момент он сам же хотел навредить ей, но она всё равно взялась помочь ему и спасла от смерти. Её магия невероятна. Она точно способна на нечто подобное.
— Конкретнее. — ещё громче надавил Райнхард, теряя терпение. — Кто «она» и где её найти?
Софи будто замешкалась. Она кинула быстрый взгляд на Еву, что продолжала всячески подбадривать Мари. Казалось, даже сейчас, когда обсуждается её судьба и возможность полноценно вернуться к жизни, наследницу больше интересовало состояние её дорогого человека. Хотя она ведь итак сделала для подруги столь много. И всё же Ева просто не могла смотреть, как та плачет, забившись в этом небольшом барьере прямо рядом с бездыханным телом. Мерриман, конечно, всё слышала, но не смела отводить радостного взгляда от плачущей и оттого ещё более живой Мари.
— Говори уже. — процедил сквозь зубы дьявол.
— Она… — Софи опять растерянно сделала паузу, но в итоге всё же собралась и продолжила на одном лишь выдохе, — она раньше была наследником Сифа и в прошлом владела Слезой Авеля. Мы с отцом поклялись никогда не выдавать тайну её местоположения, но в такой ситуации я готова рассказать и даже провести вас.
Львица опустила стыдливо взгляд в землю и добавила уже тише:
— Она не стерла нам память, потому что взяла обещание прийти к ней на помощь, если она позовет.
Всё это время стоящая возле Мари Ева вдруг замерла, теряя любую улыбку. Она была прозрачной, неживой, бестелесной, но даже так показалось, что в этот момент её лицо побледнело. Девушка невольно перестала общаться с напуганной подругой и медленно обернулась к Софи.
— Но ведь… — с трудом выдавила она из себя с непонятным для неё самой страхом, — … прошлый наследник кристалла… это… моя настоящая мама?
— Я не знаю. — замешкавшись после вопроса Евы, ответила всё же Софи. — Мы были в её доме почти десять лет назад, и тогда там не было детей. Впрочем, я не могу отрицать вашего внешнего сходства, но она может оказаться и какой-то другой твоей родственницей. Так или иначе, она будет заинтересована в том, чтобы помочь новому владельцу кристалла.
— Кем бы ни была женщина, о которой ты говоришь, — начал Райнхард всё тем же суровым голосом, но заметно смягчился, когда на секунду взглянул на ошарашенную наследницу, — она должна быть уже мертва.
Эти слова резанули Еве ножом по сердцу. В её голове за мгновение появилась какая-то надежда найти, если не семейное тепло, то хотя бы ответы на свои вопросы. И с этим клубком её надежды будто игрались, перекидывая то в одну, то в другую сторону. Она сама того не понимая, посмотрела на Райнхарда осуждающим взглядом, хоть он этого и не заслуживал. Однако любые слова, которые хотела бы сейчас сказать Ева, прервались очередным стуком за барьером и всхлипом Мари.
— Обсудим это после. — Мерриман взяла себя в руки, и слова её прозвучали бескомпромиссно. — Сейчас нужно огородить Мари от всего этого кошмара. Кто-то из вас может… — она помедлила и продолжила менее уверенно, — … стереть ей память?
— Что ты такое говоришь?! — тут же вскрикнула пораженная Мари, к которой, наконец, вернулся дар речи. — О-объясните мне лучше, ч-что происходит!
Даже в такой ситуации она говорила громко и требовательно, но голос её всё равно подрагивал, и периодически было слышно, как девушка заикается. Ева посмотрела на подругу с огромным сожалением. Она чувствовала себя такой виноватой, хоть даже и отдала свою жизнь, чтобы Мари снова вернулась. Но всё же та была втянута во всю эту передрягу именно из-за неё.
— Я… я всё тебе расскажу, но не сегодня. Обещаю.
— Но…
Мари хотела было вновь вскрикнуть что-то, явно не желая соглашаться, однако за её спиной вдруг оказался Райнхард. Он в одно мгновение снял барьер, и когда его ладонь аккуратно коснулась плеча девушки, веки той почти тут же пустились, и она начала падать прямо в руки дьяволу.
— Что ты сделал? — с волнением спросила Ева.
— Заставил её уснуть. У нас не так много времени. Вернее, оно играет против нас. Чем дольше душа находится в мире смертных без тела, тем сложнее соединить их.
— Я могу стереть ей память… — неуверенно встрял Дэниэль.
— Стойте на месте, пока я не разрешу двигаться. — тут же огрызнулся в его сторону дьявол. — Я сам справлюсь.
— А ты и шаг больше не подойдешь к ней. — холодным пронзающим тоном добавила Ева.
— Вы должны понять, что мы хотим помочь! — вдруг более эмоционально произнесла Софи.
— Ты хочешь. — наследница сделала яркий акцент на первое слово. — А он лишь пытается выйти из этой ситуации сухим за твой счет.
Райнхард более не встревал. Лишь отметил для себя какую-то особую нотку жёсткости, появившуюся в голосе Мерриман. Впрочем, нельзя сказать, что она ему не нравилась в конкретной ситуации. Не медля, он взялся за дело. Управление разумом было магической стезей дьяволов. Эта магия была зачастую необходима, чтобы вынудить кого-то подписать нужный контракт. Поэтому Шацу потребовалось совсем немного времени, а само заклинание даже не заставляло его произносить какие-либо слова. Можно было заметить лишь, что он коснулся лба Мари ладонью, закрыл глаза и выдохнул, пытаясь расслабиться. Девушку охватила пелена красного магического потока. Но уже через несколько мгновений тот исчез, будто впитавшись в её тело.
— Я доставлю её домой. — открыв глаза, произнес дьявол и тут же перевел взгляд на сифтов. — Если к тому времени, как я вернусь, вы будете не в том же самом положении — убью, уже не спрашивая.
— Мы подождем. — удрученно кивнула Ева. — Главное сделай так, чтобы она не задумалась обо всём произошедшем, когда проснется.
Райнхард также сдержанно кивнул. Всё еще смотря пронзающим до самой души взглядом на Софи, он исчез во вспышке огня, унося за собой Мари, которой точно хватило приключений на сегодня.
— Ты веришь ему? — негромко спросила львица, когда силуэт Шаца окончательно исчез. — Пусть он и защищает тебя, но в дьяволах всё ещё течет кровь первого предателя и братоубийцы.
— Хватит. — довольно грубо оборвала её Ева. — Я благодарна тебе за то, что ты пытаешься помочь, но не нужно забывать: ничего этого не было бы, если бы не вы. Поэтому у тебя нет права говорить мне что-то подобное. Мы не друзья. Нас скорее можно назвать врагами. И сейчас вы просто пытаетесь исправить свои же грехи. Относиться из-за этого лучше я к вам не стала, поэтому и в псевдо дружеских советах не нуждаюсь.
Она подошла к своему телу, опустилась и попыталась коснуться того ладонью, но рука прошлась сквозь физическую оболочку.
— Я не хотел убивать твою подругу. — неожиданно для всех здесь присутствующих, послышался голос Дэниэля, в котором вдруг появилось сожаление. — Вернее мне нужно было это сделать, но я не испытывал никакого удовольствия.
— Правда? Мне казалось, что ты еще как наслаждаешься нашей беспомощностью, когда мы пытались пробиться через твой барьер. Ещё более ехидным ты казался лишь в те моменты, когда решался заговорить со мной, войдя в мою жизнь без спроса.
— Да, я… я хотел сделать больно тебе, надеясь, что это отразится также и на дьяволе. Он ведь на моих глазах убил Софи.
— Хватит. — с нервной ухмылкой отрезала Ева, выпрямляясь. — Это нелепо, пытаться перекладывать свою вину на кого-то другого. Напомню вам обоим, что началось всё с вашего желания убить меня, пока я была беспомощна. Только это было подло и отвратительно.
— Началось всё с того, что люди жестоко казнили наших предков, а наследник кристалла тогда не помог им. — гневно зашипел блондин.
— Дэни, перестань. — Софи коснулась его плеча, как бы одергивая. — Поздно искать виноватых. Просто давайте исправим ситуации, а затем разойдемся в разные стороны. Это лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации.
Дальнейшее время ожидания прошло в тишине. Впрочем, Райнхард вернулся довольно скоро, оказавшись на том же месте, откуда исчез. Мари с ним уже не было.
— Всё хорошо? — голос Евы был мягче.
— Да. Уложил её в кровать. Меня никто не заметил. — ответил ей дьявол, а сразу после перешел к делу, обращаясь к Софи. — Итак, с чего ты взяла, что прошлая хозяйка кристалла жива?
— Если честно, я не могу знать этого наверняка. Однако сейчас это чуть ли не единственный наш шанс.
— Никто из будущих наследников рая и ада не мог пройти испытание именно из-за того, что кристалл ждал совершеннолетия Евы. Значит, прошлый хозяин был уже мертв, и самым близким родственником ему была лишь она.
— Тыправ. — отвечала Софи. — Но если всё не так просто? Та женщина была очень скрытной, она даже не сказала нам своего имени. Возможно, она просто не хотела, чтобы кто-то из вас знал о её местоположении и уж тем более жил рядом целый год.
— Бред, содействие испытанию триединства — обязательное правило трех миров. Хозяину кристалла приходится скрываться из-за таких идиотов как вы, что гонятся за силой Слезы, потому что когда-то обидели вашу семью.
— Их повесили и сожгли! — гневно вскрикнул Дэниэль.
— Потому что они были глупцами, что показали свои силы смертным. Никто не был обязан их спасать в тот момент. И уж тем более кучка сифтов не стоит того, чтобы рушить из-за них баланс трех миров!
— Перестаньте! — громко прервала их Ева. — Это не тот разговор, который нам сейчас нужен. Райнхард, если у нас нет никакого другого выбора, то нам стоит понадеяться на чутье Софи.
— Это может быть не чутье, а просто очередная ловушка. — недовольно ответил мужчина и взял паузу, чтобы подумать. — Впрочем, я не вижу другого пути. Подобное может сделать маг уровня наследника, однако мой отец или я не способны на столь сильную магию жизни, а ублюдки из рая не станут помогать.
Он устало потер переносицу, раздумывая.
— Мы согласны. — неожиданно приняла решение сама Ева, не дожидаясь ответа Райнхарда. — Софи, ты поведешь нас в нужное место. Но Дэниэль пусть остается здесь. Я не доверяю ему.
Дьявол лишь с удивлением и толикой осуждения посмотрел на наследницу, но говорить ничего против не стал.
— Ты, — указал он на львицу, — можешь выходить. Ты же, — взгляд его уперся в фигуру Дэна, — останешься здесь до нашего возвращения. Шевелитесь.
Софи обернулась к другу, на лице которого читалось сплошное презрение и недовольство. Однако львица тепло улыбнулась ему и кивнула, как бы говоря, что нужно соглашаться. Маг заботливо обнял её, и сразу после девушка вышла за порог.
В то же мгновение глаза Райнхарда вспыхнули огнем. Оба сифта дернулись, однако вопреки самым худшим ожиданиям, вокруг дома всего лишь появилась на мгновение красная прозрачная стена и тут же исчезла.
— Если кто-то пересечет порог дома — я почувствую. И как только это произойдет, я сразу же сверну ей шею, понял? — сухим тоном прокомментировал это дьявол.
Дэн изо всех сил сжал кулаки, а челюсть его невероятно напряглась. Однако ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Софи, которая явно перепугалась, и сейчас этот испуг ещё читался на её лице, всё-таки постаралась взять себя в руки.
— Отправляемся? — спросила её Ева, которая, кажется, даже не вздрогнула.
— Да. — приглушенно ответила львица. — А где… где кристалл сейчас?
— Исчез…
Глава 3. Мама?..
Они шли по лесистой местности. Райнхард аккуратно нес тело Евы на руках, в то время как сама наследница призраком держалась рядом с ним. Впереди бойким шагом пробиралась через деревья Софи. Девушка лишь изредка останавливалась, чтобы понять, не сбились ли они с пути и молча шла дальше. Магическое перемещение к точке назначения было невозможно, ведь вокруг дома столь скрытного и сильного мага точно должна была быть защита. Решено было не рисковать, мало ли куда их выкинет враждебная магия, когда они столкнуться с ней при телепорте. Поэтому Софи просто рассказала о ближайшем безопасном месте, и путь пешком было решено начать оттуда.
В итоге они оказались в малознакомой глухой местности. Вокруг простирался густой лес, дорог и даже троп не было видно. Как стало понятно позже, родной город Евы находился не так уж далеко, всего полдня пути. Выдвинулись все сразу и без лишних слов, даже несмотря на ночную темноту. Райнхард лишь наложил на львицу заклинание, которое позволяло той видеть во тьме, и сифта сразу повела наследников вглубь.
Шли они долго, даже очень долго. Ева не ощущала усталости и почти потеряла счёт времени, однако начало светать и тут уже стало ясно — они в пути не один час. Вот только за это долгое время никто даже и слова не сказал. В воздухе висела давящая тишина. Софи была напряжена особенно сильно с момента, когда Райнхард сказал, что убьет её, если Дэниэль покинет дом. Сам же дьявол не расслаблялся с самого начала.
А Еве попросту было страшно. В этом страхе она вся растворилась, забывая о времени. Где-то там, впереди, её ждут ответы на все вопросы или же разочарование от последней убитой надежды. Наследница опасалась сейчас не того, что навсегда может остаться мертвой, нет, больше всего она боялась именно встречи со своей настоящей матерью. Какая она? Узнает ли она Еву? Захочет ли помочь или прогонит их?
Волнение сжирало изнутри. Но когда первый луч солнца коснулся пространства вокруг, Ева будто бы очнулась. Она бегло осмотрела Райнхарда и Софи, и от их лиц ей только сильнее захотелось провалиться сквозь землю. Нужно было как-то отвлечься. Иначе эта гнетущая атмосфера раздавит их всех.
— А разве нормально, что кристалл исчез так быстро после моей… — она помедлила в неуверенности, — смерти?
— В той ситуации — вполне. — ответил тут же Райнхард своим обычным серьезным, солдатским тоном. — Вокруг из-за меня было собрано слишком много адской магии. Думаю, сработала некая природная защита Слезы Авеля. Она нужна, чтобы дьяволы или ангелы не украли кристалл, убив владельца.
— Но тогда как же вы с Дэниэлем хотели забрать у меня кристалл в тот день, если он ведет себя так, когда его носителя убивают? — обратилась Ева уже к Софи.
— У нас была приготовлена магическая ловушка на такой случай. Да и мы же не дьяволы и не ангелы. Слеза Авеля доверяет сифтам больше, чем потусторонним сущностям, она бы не исчезла так скоро. — девушка говорила всё это, не замедляя шага.
— Ну да, ведь по закону мироздания вы должны оберегать эту силу, а не пытаться пустить в расход на свои личные нужды. — в голосе Райнхарда прозвучало пренебрежение.
Софи не ответила ему. Стало лишь заметно, как она немного приосанилась и на пару мгновений задрожала от злости. Однако сифта не была столь же эмоциональной, как её напарник и умела себя сдерживать. Она выдохнула и просто пошла дальше, больше не желая встревать в беседу, чтобы не давать дьяволу повода делать ей столь грубые замечания.
— И где же кристалл теперь? — с волнением спросила Ева, смотря на Райнхарда, как бы пытаясь отвлечь его от споров с Софи.
— Если его прошлая хозяйка и правда жива и является твоей ближайшей кровной родственницей, возможно, он уже у неё.
Ева хотела было что-то ответить, но вдруг ощутила, как всё её бестелесное тело задрожало. Сквозь неё словно прошло что-то огромное и тяжелое. Мерриман с трудом сделала несколько быстрых шагов вперед, и чувство непонятного соприкосновения пропало.
— Почувствовали? — строго спросила Софи, остановившись.
— Да. — коротко ответил ей Райнхард.
— Что… что произошло? — голос Евы подрагивал.
— Мы столкнулись с невидимой защитой. Скорее всего, тот, кто поставил её, уже знает о нашем присутствии на его территории. Нужно поспешить. — сифта снова стремительно зашагала вперед.
— Это хороший знак. — произнес Райнхард, смотря на подрагивающий образ Евы.
Впервые за всё это время его голос показался ей мягким, а на губах его появилась едва заметная заботливая улыбка. От этого Мерриман полегчало, хоть неприятное ощущение от подобного столкновения со стеной магии всё еще давило изнутри.
— Поспешим…
***
Снова дорога. Вернее её полное отсутствие. Чем они были ближе к цели, тем более грубым к своим гостям становился лес. Однако это не мешало даже ослабленной после потери сил Софи двигаться заметно быстрее обычного. Создавалось впечатление, что она вот-вот готова встать на четвереньки подобно своему магическому львиному облику. Но вспоминая, что больше не способна его принять, девушка выпрямлялась и продолжала бежать на своих двоих.
Еве перемещаться было куда легче. Она еле сдерживалась, чтобы не рвануть вперед к своей цели, оставляя Райнхарда и Софи позади. Страх перед первой встречей с настоящей матерью сменился на опасение упустить этот момент. Вдруг, узнав, что они приближаются, она сбежит? Ведь если они не застанут её в доме, то уже вряд ли найдут.
Софи, бегущая впереди, резко затормозила, огибая очередное широкое дерево. Густые лесные заросли резко оканчивались обрывом. Из-за крон деревьев не было видно этого заранее. Будто он был здесь скрыт специально, чтобы случайные путники просто разбивались насмерть, не уследив за дорогой. Внизу в метрах тридцати была заметна быстро текущая река.
— Чёрт, без магии мы тут не спустимся. — выругалась львица, когда Ева и Райнхард поравнялись с ней.
— Это же… — Мерриман вдруг замерла, осматривая сверху представшую перед ними картину.
Глаза её широко распахнулись, а в груди предательски закололо волнением. Просто само журчание реки внизу вызвало поток странного чувства ностальгии, будто девушка определенно бывала здесь раньше. Без сомнений, именно это место она видела в воспоминаниях, обрывки которых они с Райнхардом смогли вернуть. Её тело, которое сейчас было неспособно нормально воспринимать влияние извне, будто бы покрылось мурашками от воспоминаний о холодной, но приятной речной воде, в которой она купалась, когда была еще совсем маленькая. И этот огромный склон… В те моменты он будто защищал их с матерью от внешнего мира. Позади был дом, а спереди лишь эта огромная природная стена. Мерриман вдруг вспомнила, что в детстве она даже думала, что там мир и заканчивается, и за этой рекой уже ничего нет.
— Ева? — настороженно окликнул её Райнхард.
— Мы близко. — дрожащим от волнения голосом отозвалась она. — Нужно идти!
И вопреки всему Ева просто кинулась вперед. Она даже не знала наверняка, что будет, когда она вот так просто спрыгнет с такой высоты вниз. Лишь понимала на задворках сознания, что ещё раз уж точно не умрет. Райнхард выкрикнул что-то ей в след, но наследница уже не слышала. Было странно, но у неё в ушах от волнения стоял громкий стук сердцебиения. Хотя разве было в её призрачном теле сейчас сердце? Быть может, девушка просто придумала себе всё это, но одно она знала наверняка — ей нужно как можно скорее бежать вперед. Никак нельзя было упустить возможность вернуть себе воспоминания.
Её призрачную сущность подхватил ветер, опуская вниз быстро, но плавно. В конце концов, Ева приземлилась на водную гладь, задерживаясь в воздухе в паре сантиметров над рекой. Не думая ни о чем, она рванула вперед. Просто приказала своему телу бежать, но на деле полетела над землей с большой скоростью. Ей уже не нужна была Софи в роли проводницы. Она отчетливо и сама понимала, куда нужно идти. Никаких конкретных воспоминаний не появлялось в голове, но она точно помнила вон то дерево, эту тропу, а главное — направление к дому. Мерриман слышала, как позади почти рычащим недовольным криком ругался Райнхард. Почувствовала затылком, когда рванула вперед, что произошла магическая вспышка. Возможно, двое её спутником всё же переместились за ней, однако наследница совершенно забыла о них и даже не оборачивалась, чтобы проверить, поспевает ли за ней кто-то.
Совсем рядом. Ещё немного. Ей казалось, что цель прямо под носом. Вот за этим деревом, за этим поворотом. И каждое такое «препятствие» должно было стать последним, но за ним оказывалось ещё одно. Путь казался бесконечным. Внутри всё сильнее и сильнее сжимался ком страха. Ужасная мысль, что она так ничего и не найдет, что от её старого дома ничего не осталось, или он исчез вместе с той призрачной женщиной с чёрными волосами и звонким смехом. Но она должна увидеть её. Ей это необходимо. Еве дали надежду, о которой она даже не просила в тот момент, и теперь она никоим образом не хотела её отпускать.
Когда же эти одинаковые деревья закончатся?
Когда же она уже дойдет?
Когда же узнает правду?
Сама того не понимая, Мерриман выбежала на поляну, объятую солнцем. Несмотря на огромные деревья вокруг, свет здесь будто бы преломлялся под совершенно неестественным углом. Как если бы солнце было ровно над ними и светило только для них. Ева замерла. Она, наконец, пришла…
Аккуратный деревянный двухэтажный дом. Древесина, которой было уже так много лет, выглядела опрятной и свежей, будто только после сруба. Казалось, просто смотришь на неё и чувствуешь запах. Древесный запах уюта и тепла. Просторное крыльцо и пара кресел. В памяти вдруг всплыла картинка о том, как она смотрела ночью на звезды, сидя в одном из них. До самого носа укутанная в теплое одеяло, весело покачиваясь взад-вперед и неугомонно чего-то ждущая. Кажется, тогда мама рассказала ей, что если загадать желание, когда падает звезда, оно обязательно сбудется.
Подобные воспоминания обрушились на неё хаотичной волной. Они были ни о чем и обо всем сразу. Она вспомнила, как чуть не упала вон с того окна на втором этаже. Как забиралась на крышу, чтобы спрятаться там, хотя её постоянно ругали за это и говорили, как там опасно. Вспомнила, как скрепит вторая ступенька у лестницы у крыльца. Она ещё всегда просыпалась от этого скрипа, понимая, что мама вернулась и нужно идти её встречать. И единственное, что Ева никак не могла вспомнить — это точный облик той самой женщины, ради которой они здесь.
— Ты в порядке?
Голос Райнхарда заставил Мерриман всю задрожать, хоть в её облике это и было особо незаметно. Даже несмотря на то что дьявол сказал это шепотом, он всё равно почти насильно выдернул наследницу из нахлынувшего потока воспоминаний. Она обернулась. Софи также стояла позади и пыталась отдышаться. Райнхард же глядел на Еву озабоченным взглядом, всё ещё держа на руках тело девушки.
Тело. Точно. Они же пришли сюда, чтобы полноценно вернуть её к жизни. За всеми своими внутренними переживаниями, Мерриман даже и позабыла, что она лишь выдернутая в смертный мир душа. Но очередное осознание этого подействовало подобно холодному потоку воды в лицо. Она успокоилась и взяла себя в руки. Нужно было правильно расставлять приоритеты. Все знания и ответы будут ей совершенно ни к чему, если они не успеют её воскресить.
— Постучишь? — со сквозящим волнением и страхом в голосе, попросила Ева, указывая Райнхарду на дверь.
— Да.
Стук.
Решительный и настойчивый.
Так стучит сердце, когда тебе уже некуда отступать.
Ева не решалась сама встать возле двери. Она спряталась за стеной, отчего-то не желая, чтобы её видели сразу. Впрочем, Райнхард всё равно держал её тело у себя на руках.
Никто не ответил. Давящая тишина пугала. Если в доме никого нет, выйдет, что все надежды были возложены зря. Краем глаза Мерриман заметила, как волнуется Софи, которая стояла у крыльца, не смея подниматься. Что будет с ней, если она не сможет исправить ошибок своего любимого? Но главное, что всё-таки будет с самой Евой?
Райнхард не спешил отступать. Он постучал вновь ещё громче, ещё настойчивее. Но ответом снова стала лишь мучительная тишина. На спокойном лице дьявола появилось раздражение, медленно перерастающее в гнев. С явным неудобством, он всё же потянулся ладонью к ручке двери, больше не собираясь ждать приглашения. И ровно в тот момент, когда его пальцы должны были уже коснуться витиеватого древесного узора, дверь вдруг медленно раскрылась сама, создавая небольшую щель. Все вздрогнули.
— Войдите. — раздался негромкий женский голос изнутри.
Да. Именно он. Ева узнала этот голос. Она захотела было схватиться ладонями за предплечье Райнхарда, чтобы посильнее сжать то от переполнивших её чувств, вот только ладони прошли насквозь. Послышался глухой стук от падения. Софи рухнула на колени на землю и прикрыла ладонями губы, чтобы не закричать от радости. Кажется, лицо её скривилось в гримасе счастья и ужаса, перемешанного друг с другом. Всё это время спокойная львица лишь сейчас, когда надежда всё-таки оправдалась, смогла показать, как ей было страшно всё это время.
Ева не могла не улыбаться. Она переступала с ноги на ногу, хоть ступни её и не касались деревянного покрытия крыльца. Она с детским нетерпением смотрела на Райнхарда, ожидая, что он войдет первым. Всё же она лишь выдернутая в этот мир душа. Её нахождение здесь противоречит правилам мироздания. Поэтому врываться вперед, не понимая ситуации… невероятно хотелось, но было глупо.
Сам дьявол явно выдохнул, но оставался хмур. Его брови серьезно стянулись к переносице, плечи расправились, и осанка гордо выпрямилась. Он сделал шаг вперед, уверенно распахивая перед собой дверь. Сделал это так, будто не считал себя гостем в этом доме, а пришел с четким требованием, на которое имел полное право.
— Я… — начал он, как только вошел внутрь.
— Я знаю, кто ты. — сухой на эмоции голос тут же прервал наглеца.
Внутри было светло, чисто и уютно. С порога открывался вид на просторную столовую. Именно там Райнхард и увидел сидящую за столом женщину. Она сидела к нему спиной, рассматривая что-то лежащее перед ней. Её черные длинные волосы не были заплетены и спускались волной до самого пояса. Плечи её чуть клонились вперед, из-за чего она казалась печальной, однако в своих движениях, вернее в их отсутствии, выказывала лишь сплошную уверенность.
— Ты сын Эрхарда, а вместе с тем будущий наследник Каина. — чуть помедлив, не оборачиваясь продолжила женщина. — Вот только я не готова принять тебя в своем доме для испытания триединства. Уверена, твой отец всё поймет и сам объяснит тебе ситуацию, если посчитает нужным. А теперь, пожалуйста, уходи. Возможно, мы встретимся позже.
Её голос звучал абсолютно монотонно, но в нем чувствовался твердый стержень. Она была бескомпромиссна в своих словах и одним только тоном и впрямь могла развернуть наследника ада со своего порога. Вот только пришел он сейчас совершенно для иного и никуда не собирался уходить, пока не получит этого.
— Нет, я здесь по другой причине. — Райнхард был не менее строг.
Ева не выдержала и ровно в этот момент шагнула в дом прямо через стену, оказываясь теперь рядом с мужчиной в своем призрачном облике. Она должна была видеть реакцию этой женщины на следующие слова…
— Вашей дочери нужна помощь. — как гром среди ясного неба прозвучал призыв дьявола.
И вдруг спокойная фигура, что была недвижима подобно статуе, казалось бы, переломалась с треском пополам. Она быстро подняла голову, отрывая взгляд от вещицы, которую всё это время разглядывала. Её волосы всколыхнулись, ладонь легла на спинку стула, быстро откидывая тот в сторону. Женщина поднялась, моментально оборачиваясь и поднимая на пришедших в её дом гостей взгляд, наполненный бурей самых разнообразных эмоций. Шок, страх, неуверенность и… радость?
Она плакала.
Говорила с такой уверенностью всё это время, но на деле же по щекам её скатывались крупные слезы.
Испуганная такой реакцией Ева смогла заметить, что спинка стула слегка подрагивала под рукой хозяйки дома, ведь пальцы той невероятно дрожали. Она игнорировала Райнхарда, и взгляд её больших зеленых глаз был уставлен исключительно на полупрозрачный силуэт девушки, что старалась держаться ближе к дьяволу, ведь ей попросту было страшно. Губы женщины задрожали, а после она и вовсе прижала к ним ладонь, чтобы сдержать рвущийся наружу истеричный всхлип. Ева не понимала. Никак не могла понять, радуется ли ей мать или же, напротив, ужасается от этой встречи? Но одно она знала наверняка. Это была она. Именно это лицо она видела в своих обрывистых воспоминаниях. Именно так эта женщина плакала, оставляя свою дочь на пороге детского дома.
Невольно смущаясь, Ева сделала шаг вперед, медленно потягивая руку навстречу. Она даже не понимала, почему это делает. Совсем забыла, что все равно не сможет прикоснуться к матери и успокоить её. Странная буря эмоций перемешалась внутри. Там было всё — волнение, боль, радость, страх. Мерриман хотела было сказать хоть что-то, но голос будто пропал. Да и что? Что же сказать?
— М…мама? — с трудом, совсем тихо выдавила из себя наследница.
Несмотря на препятствие в виде ладони женщина всё равно издала приглушенный всхлип, и лицо её стянулось в гримасе боли ещё сильнее. На секунду стало заметно, как она захотела было рвануть к Еве, но вдруг резко замерла, будто осознавая ситуацию. Её взгляд медленно перешел от полупрозрачного образа к идентичному телу, что продолжал безмолвно держать у себя на руках Райнхард. В этот момент сифта вдруг обомлела, осознавая ситуации. Блеск болезненной радости пропал из её глаз, и на смену ему пришла серая печаль.
— Как же так вышло? — лишь спросила она смиренным шепотом, смотря то на Райнхарда, то на Еву.
Последняя стояла чуть ближе к ней, всё ещё протягивая вперед руку, но не решалась пойти дальше. Да и сама хозяйка дома осталась неподвижной, как только заметила, что образ пришедшей девушки не выглядит как её физическая оболочка. Вместо того чтобы кинуться обнимать или прогонять вернувшуюся домой дочь, женщина медленно перевела взгляд на стол. Она отошла чуть в сторону, давая своим гостям увидеть, что именно лежало там. Догадки Райнхарда подтвердились — кристалл уже нашел свою прошлую владелицу.
— Давайте по порядку. — скомандовал дьявол.
Он, конечно, с удовольствием позволил бы семье долго и постепенно воссоединяться, вот только у них не было на это времени. Поэтому Шац почти грубо взял ситуацию в свои руки, обрывая столь неуверенное, несколько странное «знакомство».
— Ева Мерриман, владелица Слезы Авеля, умерла, примерно, девять часов назад. В нашем распоряжении есть её физически целое тело и её душа, которую смогли извлечь обратно в мир смертных. Разница между двумя этими событиями была не больше двадцати минут. Вы сможете соединить две эти составляющие, чтобы полноценно воскресить её? Мы здесь в первую очередь именно для этого, а уже после для семейного воссоединения…
— Нет. — тяжелый ответ расчувствовавшейся женщины стал сравни удара в самое сердце.
— Почему?! Вы же теперь снова хозяйка кристалла, бездна вас сожри! — моментально вмешался Райнхард, и лицо его почти побагровело от злости.
Сама Ева лишь опустила руку, переведя потерянный взгляд куда-то в пол. Кажется, только сейчас, услышав это отрезвляющее «нет», она осознала всю трудность её положения. Наследница уставилась на свои полупрозрачные ладони и просто не находила слов.
— Выходит, надежды нет? — робко прошептала она, не поднимая глаз.
— Всё не совсем так. — суетливо ответила хозяйка дома.
Она не обращала внимания на разъяренного дьявола, будто он был лишь мешающим шумом. У неё не было времени объяснить всё нормально, чтобы унять его негативные эмоции. Поэтому женщина просто резко схватила со стола кристалл, прижимая его к груди. Её взгляд стал серьезным. Быстро проанализировав ситуацию, она строго спросила:
— С вами есть ещё кто-то?
В её голосе появилась настороженность, будто никто больше не должен был стать свидетелем этого разговора. В воздухе витало одно сплошное непонимание. Ни Ева, ни Райнхард никак не могли понять, что же происходит в голове у этой сифты. Однако им ничего не оставалось, кроме как отвечать и плыть по течению.
— Да, нас привела девушка. — осторожно произнесла Мерриман, указывая на дверь.
Хозяйка дома сразу же устремилась на крыльцо. Шаг её был столь уверенным, что Райнхарду пришлось просто уйти с дороги, дабы не вызвать глупого столкновения. Злость в его глазах сменилась абсолютным непониманием. Поймав взгляд дьявола, Ева лишь растерянно пожала плечами и подошла ближе к дверному проему, чтобы видеть происходящее на крыльце.
— Мы знакомы? — быстро стерев слезы с лица, громко спросила черноволосая сифта у Софи.
Львица стояла неподалеку от дома, всё ещё не решаясь ни уйти, ни войти. Она просто слушала, стараясь не показывать своего присутствия и надеясь, что о ней забудут.
— Да. — растерянно ответила она. — Вы когда-то помогли моему отцу, почти десять лет назад. Он… он тогда напал на вас, желая похитить кристалл. Вы взяли с нас обещание никогда не приходить сюда, но ситуация… всё вышло из-под контроля.
Было видно, что Софи неловко напоминать обо всем этом. Обычно уверенная девушка смутилась, будто виновная преступница перед лицом суда. Но, вопреки её ожиданиям, судья не собирался выносить никакого приговора.
— Помню. Вы потомки казненных сифтов. Ладно, уходите и впредь постарайтесь сдержать данное мне слово.
— Но, понимаете… — неуверенно возразила Софи, невольно переводя взгляд на дверной проем, за которым виднелся силуэт Райнхарда.
— Какие бы ни были у вас долги перед этим дьяволом, с этого момента они прощены.
Шац сделал шаг к двери. Он был возмущен. Не от того ему нужно было что-то ещё от Софи, а просто от столь наглого уверенного тона смертной женщины, которая вот так распоряжалась ЕГО делами. Заметив это, Софи сделала такой же неуверенный шаг назад, но уходить ещё не решалась.
— Послушайте, сейчас я действующий наследник Сифа. — строго заговорила женщина в сторону львицы, игнорируя недовольство мужчины. — Мы находимся на территории мира смертных. Никакой дьявол не может противиться здесь моему решению, даже если сам владелец ада поднимется на эту землю. Поэтому успокойтесь и уходите. Можете использовать телепортацию. Всего доброго.
Наблюдая за ситуацией и за тем, как всё больше негодования появляется на лице Райнхарда, Ева шагнула к нему, как бы преграждая путь наружу. Она не могла дотронуться до мужчины, но все же положила свою призрачную ладонь поверх его плеча. Неловкая, но теплая улыбка появилась на её лице.
— Ну что ты, она всё равно уже выполнила свою часть уговора. — тихонько шепнула Мерриман, чтобы успокоить разнервничавшегося дьявола.
Тот не находил слов. Пожалуй, впервые в его жизни женщина столь нагло говорила, что он должен ей подчиниться. Причем говорила даже не ему, а просто куда-то в сторону, но зная, что её слышат. Впрочем, ситуация не очень подходила для выяснения прав. Поэтому, невольно прижав к себе посильнее тело Евы и опустив сдержанный взгляд на её призрак, Райнхард лишь кивнул, пряча своё самомнение подальше внутрь до удобного случая.
Софи не нужно было просить дважды. Как только её убедили, что она свободна, сифта тут же поспешила уйти прочь. Уж что, а выяснять подробности происходящего ей было ни к чему. Напротив, никогда не видеть больше никого из здесь присутствующих — теперь стало её сокровенным желанием.
Черноволосая женщина резко закрыла дверь, войдя внутрь. Когда она обернулась к Еве и Райнхарду, на лице её уже не было и следа от слез. Ни покраснений, ни припухлостей. Будто она просто смахнула эти ненужные последствия и собиралась идти дальше, забывая о своих эмоциях. Лицо её было свежим, чуть бледноватым из-за оттенка кожи. Только сейчас Ева смогла осознать, что женщина, в принципе, не выглядит как мать восемнадцатилетнего ребенка. Она была молода и красива, будто ей недавно стукнуло двадцать пять, не больше.
— Так. Меня зовут Дженнифер Блэр. Я… — её уверенный голос вдруг надломился, она мельком взглянула на Еву и стыдливо опустила взгляд, — …я, действительно, являюсь твоей кровной матерью.
Ева невольно грустно улыбнулась. Кажется, они обе испытывали сейчас горящее чувство неловкости и недосказанности. Вот только Джен мучило нечто куда большее. Тем не менее, женщина откинула эмоции в сторону. Глубоко вздохнув, как бы давя в себе подошедший к горлу ком, она продолжила всё также четко и строго:
— Я очень много должна тебе сказать, но сейчас у нас нет на это времени. Мы должны поскорее вернуть тебя к жизни.
— Так это всё же возможно? — радостно воскликнула Ева, не сдержав порыв эмоций.
— Да. — Джен почему-то хмуро закивала и перевела взгляд на Райнхарда. — Но для этого нам нужно как можно скорее отправиться в ад.
— Что?! — голос дьявола прозвучал так громко, что Мерриман даже содрогнулась от неожиданности. — Вы в своём уме? Душам смертных нельзя пересекать порог ада или рая. Любой, кто тянется в эти миры с желанием вернуть себе бессмертие, вместо того чтобы подчиниться воле кристалла, будет тут же наказан. При перемещении душу Евы не ждёт ничего кроме тюрьмы, а после, возможно, сожжения в бездне. Хозяин ада не будет терпеть подобного непослушная закону мироздания даже от наследницы Сифа!
— Такой ты самоуверенный громкий праведник, который думает, что знает всё лучше других. — с недовольством заметила Джен, недобро смотря на Райнхарда. — Прям олицетворения своего вечно огненного отца в молодости.
Ева невольно улыбнулась. Даже несмотря на всю серьезность ситуации, её сейчас невероятно радовал простой факт того, что Дженнифер пытается им помочь, и её правда волнует проблема неожиданно появившейся дочери. Райнхард же снова выпал в осадок. Слишком ново для него было то, что смертная женщина может вот так просто говорить о самом правителе ада, будто о каком-то мальчишке-однокласснике.
— Душа Евы не отправится на адский суд. Вместо этого она соединиться с её телом, как если бы ты, Райнхард, умер в этом мире. — спокойно объяснила Джен, но понятнее от этого ничего не становилось.
— Подобное происходит только с ангелами и дьяволами. Да, НАС сложно убить в этом мире, ведь если доставить душу и тело обратно в родной мир — мы тут же воскреснем. Однако наследники Сифа не имеют такой способности. — не унимался Райнхард.
Ева лишь молчала, слушая разговор этих двоих. Она ещё так мало знала о правилах трех миров, что даже не находила, что сказать. Впрочем, если, по словам матери, подобное перемещение должно было помочь, девушка была готова попробовать, даже несмотря на опасения Райнхарда. В конце концов, Дженнифер явно знала больше, чем они.
Сама женщина же как-то стушевалась после очередного вопроса дьявола. Она задумалась на несколько мгновений, напряженно фыркнула и всё-таки произнесла:
— Это… — Джен невольно развела руками, — … это сложно объяснить. Но вы оба всё поймете, как только мы окажемся в аду. В конце концов, вы же не думаете, что я хочу отправить душу собственной дочери в пламя бездны?
Её взгляд уставился на Еву. В зеленых глазах женщины читалась искренняя растерянность. Она будто не могла сказать большего и просто молящим взглядом просила поверить ей.
Райнхард уверенно отрицательно замотал головой, готовясь выдать очередную волну сомнений. Однако сама Ева, смотрящая сейчас ровно в глаза матери, вдруг прервала его, не дав вставить и слова:
— Мы согласны. — она перевела уверенный взгляд на дьявола. — Я верю ей. И другого выхода у нас нет.
Слова Мерриман звучали непреклонно. Райнхард хотел было возмутиться, но вместо этого посмотрел на бездыханное тело, что держал на руках. Проведя в таком положении с пару секунд, он печально выдохнул и нехотя кивнул.
— Ладно. Но если только всё пойдет не так, как вы говорите…
В тоне его появилась отчетливая угроза, вот только Джен уже не слушала. Как только ответ был получен, она сжала в ладони кристалл и начала концентрировать магию в нем, шепча себе под нос какое-то заклинание. Буквально через несколько мгновений пространство возле входной двери разошлось, как если бы его прорезали острым лезвием. В воздухе образовалась темная дыра, ровно перекрывающая дверь. Как только она окончательно сформировалась, комнату наполнил жар, сквозящий из пространства, что скрывалось за порталом.
— Вы первая. — недоверчиво приказал Райнхард.
Джен перевела на него недовольный взгляд и разочарованно закачала головой, будто педагог, что смотрит на хамящего ей зеленого студента. От этой картины Еве стало как-то неловко. Тем не менее, женщина опустила кристалл и, кинув ещё один пронзающий взгляд на дьяволёнка, шагнула в темный портал.
— Не отставайте…
Темное полотно тут же скрыло её образ. Ева с толикой страха подняла на Райнхарда взгляд, как бы спрашивая, кто пойдет первым.
— Не волнуйся. — сейчас, когда они остались наедине, тон дьявола резко стал куда мягче. Мужчина даже тепло улыбнулся. — Всё будет хорошо.
Ева постаралась хоть как-то улыбнуться в ответ. Когда Шац легким кивком головы указал девушке на портал, она послушалась и сделала неуверенный шаг вперед.
— Что же, ад, — негромко зашептала себе под нос Ева, встав ровно перед порталом, — вот она я…
И с этими словами, невольно закрыв глаза, девушка шагнула в портал.
Глава 4. Тайна жизни
Полная темнота. Будто сознание резко погрузили в сон. При этом ты отчетливо понимаешь, что для возвращения в реальность нужно просто открыть глаза, но не можешь этого сделать. Словно сонный паралич, но только в пространстве, наполненной лишь тьмой. Ты думаешь, что тело подвластно тебе, пытаешься что-то сделать, однако совсем ничего не получается.
Но это страшное состояние беспомощности преследовало Еву недолго. Буквально через пару мгновений она услышала совсем глухой голос. Он становился всё громче и громче и отчетливо повторял её имя. Это был Райнхард, и он звал её. Осознав это, девушка ощутила прикосновения горячих ладоней к своим плечам, и как её тело аккуратно встряхивают, пытаясь пробудить от этого странного сна.
Будто отходя от некой контузии, Ева медленно начала открывать глаза. Её органы чувств заработали совсем не сразу. Она даже не поняла, сидела она или стояла, где она находится, и что за силуэт мелькает рядом. Картинка была размыта и лишь постепенно приходила в норму. Сначала девушка ощутила сильный жар, как если бы она находилась рядом с очень хорошо растопленным камином. Затем поняла, что она сидит на чем-то неровном и неотесанном, похожим на каменную поверхность.
Колется.
Неудобно.
И вдруг осознание молнией прошлось по всему телу.
Наконец, поняв, что она чувствует прикосновение этого самого камня, наследница встрепенулась, а по коже её прошлась волна мурашек. Видя перед собой всё ещё лишь размытое темно-красное пятно, она начала быстро ощупывать ладонями поверхность под собой, затем свои колени, локти и плечи. Все чувства осязания вернулись. Её тело больше не было лишь призрачной оболочкой.
Мерриман широко заулыбалась и принялась тереть ладонями глаза, чтобы поскорее вернуть себе зрение.
— У нас получилось! — говорила она в воздух, но все же понимая, что мать и Райнхард должны находиться рядом. — Я снова в своем физическом теле!
Послышался голос Райнхарда, вот только Ева не могла разобрать, что он говорит, хоть мужчина и был явно недалеко. Слух, как и зрение, работал ещё с некими перебоями. Впрочем, после долгих повторных морганий наследница полноценно прозрела и теперь могла осмотреться. Она прищурилась, чтобы картинка стала более отчетливой, но как только осознала ситуацию, глаза тут же снова широко распахнулись, а голова сама с опаской вжалась в шею. Как Ева и думала, Райнхард стоял перед ней. Вот только он выглядел совершенно не так как обычно. Высокая, массивная фигура с огромными чёрными крыльями смотрела сейчас на девушку сверху вниз. Дьявол и в своей человеческой форме отличался высоким ростом, теперь же Ева отчетливо понимала, что даже если выпрямится, то будет разве что дышать ему в грудь. Кожа Райнхарда приобрела красноватый оттенок, волосы потемнели и теперь были черны, а голову его венчали внушительные длинные рога. Его фигура стала ещё шире и мускулистее, отчего одежда, в которой он был, сильно натянулась и кое-где просто начала расходиться по швам. Глаза дьявола были огненно-красного цвета. Ну а главное — это те самые просто огромного размаха крылья чёрного цвета. Они сильно отличались от ангельских пернатых крыльев и скорее выглядели как… драконьи? Эти два внушительных отростка, одним из которых, казалось бы, можно закрыть всю фигуру тоненькой Евы с головой, медленно вздымались вверх-вниз, будто жаждали полета, в то время как их хозяин настойчиво стоял на своих двоих.
Райнхард смотрел на девушку с непонимание и волнением. Поначалу Еве показалось, что он просто ждёт от неё какой-то реакции, быть может, ещё не верит, что она снова полноценно жива. Вот только удивленная подобной переменой во внешности дьявола, Ева не смогла выдать ничего лучше, чем кроме как с неловкой и немного глуповатой улыбкой произнести:
— Я думала, что крыльями в трех мирах могут похвастаться только ангелы.
Райнхард никак не отреагировал. Он продолжал беспрерывно смотреть на Еву, и ей показалось, что в его красных глазах мелькает нечто большее, чем просто волнение за её жизнь. Это был страх и настоящий шок.
— Какого… ангела… здесь… происходит? — дьявол отчеканил этот вопрос почти дрожащим от удивления и гнева голосом, отчетливо деля фразу на слова.
Мерриман совсем растерялась. Однако, кажется, дьявол обращался даже не к ней. Ведь пока его когтистый палец указывал на девушку, взгляд огненных глаз метнулся к кому-то стоящему за её спиной. Наследница быстро обернулась. Позади неё в паре метрах стояла Дженнифер. Она смотрела на Еву с таким же волнением, вот только на глазах у этой сильной женщины отчего-то снова появились слезы.
— Что происходит? — не понимая, воскликнула девушка, смотря теперь то на дьявола, то на мать.
Никто не хотел отвечать. Тогда Мерриман быстро осмотрела свои руки, ноги, заметно опаленное платье и босые ступни. Всё было прежним, и реакция Райнхарда оставалось непонятной. Джен же продолжала молчать. Она лишь прижала ладони, в которых был кристалл, к груди и только тихо плакала, смотря на дочь. Её лицо даже не было искажено болью. Оно было ровным, как у статуи, и лишь слезы медленно стекали по щекам.
— Ты не чувствуешь их?! — удивленно спросил дьявол.
В его голосе не было враждебности именно по отношению к Еве. Он просто был в шоке и не понимал, как ему реагировать на происходящее. А каждый раз, когда что-то выходило из-под контроля Райнхарда и было ему неподвластно, — он начинал закипать, и сейчас не пытался сдержать свои эмоции.
— Не чувствую чего?!
— Рога, Ева! — слишком громко и нервно зарычал дьявол, и тут же снова вскинул взгляд на Дженнифер. — Откуда, бездна вас сожри, у наследницы Сифа дьявольские рога?!
У Евы от выкрика дьявола дыханье спёрло. Она незамедлительно потянулась к своей голове. Сделала это быстро, но будто бы опасаясь столь страшной правды, отчего руки её подрагивали. Пальцы соприкоснулись с твердой поверхностью, на ощупь схожей с костью. Ладони полностью легли на эти необычные, неестественные отростки. У неё и правда были рога. Небольшие, чуть витиеватые, очень твердые.
Как только Ева полноценно соприкоснулась с ними ладонями, в голове будто прошлась вспышка молнии. Сознание содрогнулась, и барьер, что скрывал от Мерриман её детские воспоминания, попросту рассыпался. Она вспомнила всё и даже больше. Если для обычных людей помнить своё детство полностью было неестественно, то в голове Евы теперь даже восстановились картинки из младенчества. Одна её ладонь продолжила держаться за рог, а вторая медленно, почти беспомощно сползла вниз и прикрыла дрожащие от шока губы. Наследница замерла и лишь слегка подрагивала от очередного осознания действительности.
— Вы начнете говорить? — вновь злобно зарычал Райнхард, прожигая фигуру Дженнифер огненным взглядом.
— Это всё… сложно. — виноватым тоном ответила женщина, пряча взгляд в землю.
— Так вот почему… — дрожащим тихим голосом зашептала Ева, смотря в пустоту перед собой, — … вот почему мы жили всё моё детство в такой глуши. Вот почему в тот день, когда ты оставила меня в приюте, пришлось надеть теплую шапку, чтобы спрятать их. И, выходит, они исчезли в момент, когда ты ушла..?
Ева медленно подняла растерянный взгляд на Дженнифер. На её лице не было отражений никаких негативных эмоций, одно лишь непонимание.
— Но почему так произошло?
Смотря на состояние Мерриман, Райнхард перестал источать потоки гнева и постарался успокоиться. Он сделал шаг вперед, чтобы приблизиться к Еве, и положил руку ей на плечо, придвигая девушку к себе, дабы она нашла в нем опору. Та не сопротивлялась и будто безвольный котенок, которого вдруг оторвали от семьи и принесли в новый дом, вжалась в массивную фигуру дьявола, пытаясь спрятаться в нем от правды. Ева хотела, искренне хотела знать все ответы, но почему-то внутри у неё появилось недоброе, пугающее предчувствие.
Видя, с какой теплотой её дочь прижимается сейчас к наследнику Каина, Дженнифер вдруг посмотрела на этих двоих совсем иначе. Вместо вины и сочувствия в её глазах появился непонятный страх и даже осуждение.
— Вы ведь не..? — с трудом выдавила она из себя, опешив.
— По-моему, прежде чем задавать свои вопросы, вам следует ответить на наши. — вернув себе спокойствие и самообладание, произнес Райнхард.
— Но это запрещено!
— Кажется, тебе это не помешало в своё время. — без обвинений и упреков, почти пустым на эмоции голосом вмешалась Ева.
Джен поджала губы и умолкла. Видимо, на это ей нечего было ответить. Она слегка взмахнула рукой, вновь стирая с себялюбые признаки слез. Казалось, эта женщина может переключать себя между режимами сожалеющей матери и самоуверенного мага по щелчку пальцев. И, видимо, в первом амплуа ей нравилось находиться куда меньше.
— Давайте выдохнем, и я всё расскажу. В конце концов, это явно стоит делать не здесь.
Лишь после этих слов Ева обратила внимание, где они вообще находятся. Темное пространство было похоже на пещеру. Стены её были покрыты копотью, настолько чернота поглотила их. Однако то тут, то там поверхность расходилась на трещины, в которых горело красноватое свечение, из-за чего было достаточно светло. Эти частые вкрапления были похожи на застывшую лаву.
Дженнифер зашагала куда-то вперед, обходя пару и устремляясь к проходу, что уходил за угол.
— Я оставлю вас ненадолго, чтобы вы могли всё обсудить, а после отправимся и поговорим там…
— Отправимся куда? — спросил Райнхард, понимая, что женщина не спешит договаривать.
Она помедлила.
— Обратно. Домой.
— Почему не сейчас?
— Мне нужно немного передохнуть. — Джен стояла спиной, поэтому эмоций её было не разглядеть, но голос звучал спокойно. — Я давно не управлялась с кристаллом, а безопасное перемещение между мирами требует относительно много сил. Поэтому подышу горячим адским воздухом, вернусь и отправимся.
— Но… — дьявол хотел было сказать, что и сам спокойно может открыть портал, вот только женщина в этот момент уже скрылась за поворотом.
В коридоре послышались её уверенные спешно отдаляющиеся шаги. Райнхард умолк, недовольно фыркнул и не стал срываться в погоню. В конце концов, ему и правда было что сказать Еве. Та сидела с опущенным взглядом и глаза её казались пустыми, стеклянными. Осознание действительности скреблось где-то под ребрами, не давая ей спокойно дышать полной грудью.
Вдруг, когда они остались наедине, Райнхард бесцеремонно подхватил девушку под руки, и в одно движение поднял и поставил её прямо на злосчастный камень. Теперь они были одного роста, даже несмотря на преображение мужчины. Мерриман медленно перевела на него еле удивленный взгляд, словно ей сейчас что-то мешало реагировать на происходящее в полной мере. Дьявол же смотрел на неё со странной мешаниной чувств. В этот момент он пытался до конца убедить себя, что Ева, действительно, стоит перед ним, что она жива, а он может прикоснуться снова к её бледной коже. В адских огненных глазах отчетливо проявились волнение и всеобъемлющая забота. Тёплые мужские ладони непроизвольно начали касаться её рук, плеч, затем шеи и щек. И с каждым сантиметром тела, к которому Райнхард свободно прикасался, губы его постепенно изгибались в полуулыбке.
— Прости меня. — совсем тихо шепнула Ева, кладя свою небольшую ладонь поверх его длинных пальцев, что сейчас касались её лица. — Я не могла поступить по-другому, но в этот момент я будто бы забыла о тебе. Прости.
Говоря это, она с некой стыдливостью попыталась отвернуться, вот только дьявол не дал ей этого сделать. Он ничего не ответил. Вместо этого Ева почувствовала, как сильные мужские руки нетерпеливо спускаются, обвивают её талию и требовательно прижимают девушку к себе. Она не смогла сдержать улыбки, чувствуя эти объятия. Райнхард делал это всегда столь нагло и беспринципно, будто его не интересовало её мнение, однако только в эти моменты она чувствовала себя невероятно защищенной. Будто даже если ад сейчас решит переломаться пополам, дьявол всё равно её не отпустит.
Ева даже не успела поднять взгляд и сказать хоть что-то, как губы её тут же накрыл нетерпеливый поцелуй. Девушка ощутила, как Райнхард выдыхает в момент, как их губы соприкасаются. Всё его напряженное тело вмиг стало расслабленнее, вот только объятия, в которых он сжимал Еву, показались лишь крепче. Словно всё это время именно этого ему не хватало, чтобы окончательно поверить, что она всё-таки жива. Что она снова рядом с ним. Что она снова его.
Руки Евы обвили шею дьявола, пытаясь обнять его так крепко, как она только могла. Внутри от теплого прикосновения его губ разлилось приятное, всепоглощающее чувство трепета. Оно вытеснило любое волнение от случившегося, давая возможность наследнице раствориться в их долгожданном поцелуе, сполна прочувствовать столь сильные, заботливые руки и даже ощутить, как волнительно бьётся его сердце. От такого наплыва чувств у Евы невольно выступили слезы. В голове лишь промелькнула мысль о том, что она и правда могла больше никогда не ощутить этого тепла, и глаза сами тут же намокли. В груди защемило от осознания того, что она могла потерять. Представляя, как вместо крепких объятий любимого мужчины, она так и осталась бы навсегда в этом сплошном белом безликом коридоре, потеряв все чувства и эмоции, Ева не выдержала и разрыдалась как ребенок.
Заметив влагу на щеках девушки, Райнхард нехотя отпрянул от её губ. Большим пальцем одной руки он прикоснулся к её щеке, стирая слезы. Ева же продолжала стоять перед ним с закрытыми глазами, невольно тихо всхлипывая.
— Ну что ты, глупая? — не сдержав привычной для него усмешки, тепло спросил дьявол.
В ответ она лишь замотала головой. Мерриман вдруг ощутила, что весь страх, которого она не испытывала в момент своего решения, когда передавала свои жизненные силы Мари, вдруг просто вылился на неё единым потоком. Как будто тогда она выставила в своём сознании барьер, а сейчас он рассыпался, и все эти чувства захватили её. И только теперь, прочувствовав всё это, она окончательно смогла осознать, как же много она потеряла бы, и как больно от этого становилось ей самой.
— Прости. — снова выдавила она из себя нервно, но совсем тихо.
На лице Райнхарда появилась широкая улыбка. Он вдруг понял, что как он сам может лишь наедине показывать, как тепло относится к этой глупой смертной, так и она, строившая из себя сильную после своего возвращения, смогла расплакаться как ребенок, лишь когда они остались вдвоем. Руки мужчины крепко обняли Еву, прижимая её мокрое личико к своему плечу. Одно из крыльев опустилось вниз, а затем укрыло девушку сзади.
— Главное, что всё обошлось. — шепнул Райнхард, поглаживая её по голове.
И пусть ему хотелось со всей серьезностью долго рассказывать ей, что в следующий раз он запрет её под всевозможные замки, лишь бы она не делала таких глупостей, дьявол решил, что прибережет это на потом. Пусть она сначала успокоится. В конце концов, сегодня Ева итак пережила слишком много.
Они замерли в таком положении, наслаждаясь самой простой, но столь необходимой близостью, которой могли лишиться. Им обоим сейчас казалось, что теперь всё будет хорошо и, пожалуй, даже лучше. Вот только именно в момент, когда они наивно посмели подумать об этом, и когда Ева, казалось бы, практически успокоилась, послышался громкий мужской голос, что пронзил эту пещеру как гром среди ясного неба:
— Вот, значит, как… а я ведь наивно не поверил в слова самой наследницы Сифа, когда услышал, что мой сын может столь нагло нарушать главный закон мироздания.
Ева ощутила, как по телу Райнхарда прошла дрожь, будто его окатило колючим холодом. На секунду ей даже показалось, что он побледнел от ужаса. Однако дьявол быстро взял себя в руки. Он разорвал объятия и резко развернулся на пятках, как бы пряча тонкую фигуру Евы за собой и своими широкими крыльями.
— Отец? — голос Райнхарда стал строгим, спокойным, а тело вытянулось по солдатской струнке.
— Здравствуй, сын.
За плечистой фигурой дьявола Ева так и не успела разглядеть властителя ада. Она лишь слышала, что голос его был очень жестким, низким и чуть хрипловатым. Он делал ударения на рычащих звуках, тем самым добавляя грозности своим словам. Оттого это «здравствуй» прозвучало скорее как скрытая угроза и пренебрежительная отмашка, чем приветствие.
— Здравствуй. Я вижу, хозяйка кристалла успела рассказать тебе куда больше, чем нам. Это так радует. Теперь мы сможем восстановить полную картину и понять, какое отношение ад имеет к её дочери. — обвинительные нотки то и дело звучали в голосе Райнхарда.
— Именно за этим я здесь. — его отец нисколько не уступал сыну в дуэли неоднозначности: говорил словами одно, а недовольным тоном заставлял всё внутри Евы сжаться в клубок. — Быть может, отойдешь в сторону и дашь мне, наконец, познакомиться с милой леди?
Услышав это, наследница положила ладони на спину стоящему впереди Райнхарду. Она была совсем не готова к подобной встрече, оттого волнение внутри смешалось с ужасным страхом. Она даже словила себя на мысли, что у неё коленки трясутся. И вдруг от этого осознания ей стало так тошно. Собственное чувство страха вызвало в ней гнев на саму себя. Почему она, та кто должна будет стоять посреди конфликта ада и рая и не давать ему развиваться, боится властителя одной из сторон? Да, это был чертов Сатана, однако и она уже не просто восемнадцатилетняя девочка. И как бы он не был недоволен их с Райнхардом проступком, оправдываться за свою любовь Ева уж точно не собиралась!
Дьявол ощутил, что ладони девушки резко перестали дрожать. Вместо того чтобы пытаться прятаться за мужчиной, она попыталась отодвинуть его. Не выказав удивления, Райнхард послушно сделал шаг в сторону. И вот тогда Ева встретилась с оценивающим взглядом самого Сатаны. Весь он отражал в своей фигуре сплошную уверенность и грозность. Такая же как у Райнхарда красноватая кожа, такие же горящие глаза. Его рога были длинные и прямые, будто при желании он может проткнуть ими человека насквозь. Черные драконьи крылья в некоторых местах были пробиты, но это придавало им вид военной потрепанности. На широком лице с мощными скулами виднелся большой шрам: он тянулся ото лба, шел по переносице и оканчивался лишь где-то возле шеи. Всё тело дьявола было заковано в чёрную броню. По ней неаккуратным узором расходилось множество трещин, за которыми проглядывал настоящий огонь. Словно весь этот доспех был черным камнем, внутри которого переливалась лава. И лишь седые волосы выбивались из всего этого чёрного, покрытого копотью войны силуэта.
Рядом с Сатаной стояла Дженнифер. Она не поднимала глаз на дочь и лишь смотрела куда-то в сторону. Однако в её взгляде не было какого-либо раскаяния, скорее лишь толика грусти.
— Ева Мерриман. Наследница Сифа. — девушка отчеканила это и уставила стальной взгляд на дьявола.
Это спокойствие и выдержка стоили ей многого. Она видела, как Сатана буквально поедает её оценивающим взглядом, выжидая, когда хрупкая босая девчонка в обгоревшем платье дрогнет. Но та стояла на всё том же камне будто статуя. Секунда. Две. Три. Тишина и давящая атмосфера накаленной неловкости. Ева не потеряла самообладания. Смотрела прямо в глаза, откинув свой страх. И пусть душа её ушла в пятки, и даже легкое чувство тошноты появилось от волнения, но она не собиралась отступать.
Вдруг на строгом лице мужчины появилась дерзкая улыбка. Он задумчиво прикрыл глаза, давая девушке возможность хоть немного выдохнуть.
— Приятно познакомиться, юная наследница Сифа. — голос Сатаны стал мягче, но в то же время в нем появилась нотка издевки. — Можешь звать меня Эрхардом. Думаю, объяснять, кто я такой, не имеет смысла.
В это же мгновение рука его поднялась, и указательный палец прочертил линию в воздухе. Пространство в этом месте начало расходиться в разные стороны, образуя портал, за которым смутно можно было различить просторный зал с красными стенами.
— Идёмте. Обсудим всё в крепости. А то вас вынесло на самые задворки ада.
Не дожидаясь ответа, Эрхард просто шагнул в созданный им портал, важно держа руки в замке за спиной. Дженнифер мельком взглянула на дочь и тут же отправилась следом за ним.
Только лишь когда обе фигуры скрылись из вида, Ева смогла расслабиться и перестать важно держать спину прямой, плечи расправленными, а подбородок приподнятым. Она несколько неловко спустилась с камня, принимая помощь в виде подставленной ладони Райнхарда. На лице у неё отчетливо теперь читалось волнение.
— Ты молодец. — с легкой улыбкой подбодрил её дьявол, помогая спускаться.
— Я думала, у меня сердце остановится. — тихо шепнула Ева, боясь быть услышанной.
— То ли ещё будет. — взгляд мужчины уставился на портал.
Он не спешил выпускать маленькую ручку наследницы из своей широкой ладони. Напротив, сжал её чуть сильнее.
— Пойдем? Там тебя, кажется, ждут все ответы.
— Придется пойти, раз уж они ждут…
Райнхард усмехнулся. Его глаза на секунду стали ярче, и тогда Ева ощутила, что каменное покрытие не жжет ей пятки. На девушке появилось её повседневное аккуратное платье с белым воротничком, а ноги венчали удобные туфельки на мягкой подошве. Вот только волосы все ещё неприятно липли к лицу, а кожа во многих местах была грязная от земли и гари. Но хоть так…
— Так намного лучше. — она улыбнулась.
Райнхард также сменил одежду. Вместо костюма, что разошелся по швам, на нем оказалась просторная белая рубаха и черные штаны. Приведя себя хоть немного в порядок перед посещением самого Сатаны, наследники вошли в открытый портал.
Глава 5. Очная ставка
Они вошли в огромный зал с невероятно высокими потолками. Все стены здесь были ярко красного цвета, отчего внутри появлялось чувство тревожности. Пол был покрыт идеально чистым черным кафелем, на котором лежали длинные такие же красные ковровые дорожки. В центре зала стоял большой стол из черного камня. Вокруг него располагалось порядка десяти стульев. В остальном же место было пустым.
Три фигуры молча и напряженно выжидали, когда, наконец, портал приведет сюда виновников «торжества». Во главе стола восседал Сатана, лицо его было абсолютно спокойным и строгим. В отличие от него другие две фигуры, одной из которых была Дженнифер, казались куда более напряженными. Сама Блэр нервно перебирала в ладонях кристалл, то сжимая, то разжимая тот. А вот сидящий напротив неё мужчина был Еве незнаком, даже несмотря на вернувшиеся воспоминания.
Это был дьявол, который выглядел более человечно, чем Райнхард и его отец. Его кожа была сероватого оттенка, оттого казалась не такой выделяющейся. Он не отличался мускулистым телосложением, зато был высокого роста. Голову его венчали небольшие рога, но крыльев за спиной не было. Вместо какой-либо брони подобной той, что скрывала тело повелителя ада, этот мужчина был одет в длинную черную мантию. Как только Ева с Райнхардом вошли, серокожий дьявол вздрогнул и поднял на девушку странный взгляд, в котором читался немой непонятный вопрос.
Наследники прошли до стола в полной тишине. Райнхард отодвинул стул, приглашая Еву сесть прямо напротив Сатаны, дабы она венчала стол с противоположной от него стороны.
— Эбнер?* — произнес, наконец, Райнхард, поднимая на третьего дьявола вопросительный взгляд.
Внутри у него появилось плохое предчувствие. Происходящее здесь вдруг показалось судом, а «дядя» должен был, по всей видимости, стать главным свидетелем. Ведь именно у него Октавия украла шкатулку тишины, когда брат задумал совратить Еву, дабы лишить ту сил.
— Рад видеть. — негромко, сухо ответил Эбнер, кивая Райнхарду.
А после взгляд его снова уставился в стол. Лишь изредка он поднимал его на Дженнифер и будто бы пытался ободряюще ей улыбнуться.
— Итак, теперь мы можем начать. — раздался громогласный голос Эрхарда, как только его сын занял своё место за этим столом рядом с Евой.
Его цепкий тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей уставился на сидящую напротив смертную девочку.
— Ну что ж, Ева Мерриман, наследница Сифа. — повторил он её же слова с нескрываемой ухмылкой. — Можешь задавать свои вопросы первая.
Очная ставка, иначе происходящее назвать было и нельзя. Ева ощущала себя максимально некомфортно. Она так долго шла ко дню, когда получит все ответы, а сейчас из головы будто вылетели любые формулировки того, что нужно было спросить. Атмосфера в этом зале так и стремилась раздавить всех присутствующих. Казалось, только Сатана, как истинный судья, был неподвластен этому давлению.
— Вы… — неуверенно начала девушка, поднимая взгляд на серокожего дьявола. — Вы мой настоящий отец, да?
Произнести это было сложнее, чем казалось. Однако, сразу как только вопрос спал с её губ, Ева ощутила себя увереннее.
Эбнер ответил не сразу. Он сидел неподвижно, смотря на свои длинные пальцы, что скрестил в замок на столе перед собой. Лишь через какое-то время, не поднимая на девушку взгляда, он негромко произнес:
— Да. — вновь давящая тишина. — Мы с твоей матерью полюбили друг друга, когда она была ещё совсем молода. Дженнифер, будучи наследницей Сифа, часто бывала здесь, как и в раю.
— Нарушение запрета межрасовых союзов — это ужасный проступок. — перехватила Джен, голос которой звучал более уверенно. — Однако на это часто закрывают глаза и подобную связь легко можно скрыть с помощью магии. Ни для кого не секрет, что это правило постоянно нарушается. Вот только такое нарушение от одного из наследников впервые… возымело последствия.
Последние два слова женщина будто бы подбирала с трудом.
— И этим последствием стала я? — с печалью в голосе вмешалась Ева.
— Да. — Джен напряженно посмотрела на дочь. — Но это не значит, что мы были не рады твоему рождению. Именно из-за того, что мы до последнего скрывали мою беременность, а после рьяно защищали тебя, ты появилась на свет. Ведь самым логичным выходом из такой ситуации было бы… — женщина умолкла, будто ей стало сложно говорить.
— Убийство ребенка. — бесчувственно отрезал Сатана. — Если бы тебя было решено умертвить в чреве матери, мы могли бы обо всем забыть, и баланс бы не нарушился.
В это мгновение Ева заметила, как недовольный гневный взгляд Райнхарда уставился на верховного дьявола. Тот же его будто не чувствовал. Словно это презрение только придавало ему уверенности.
— Так или иначе, мы сделали всё возможное, чтобы тебе разрешили родиться. Вот только… — голос Джен окрасился волнением. — Рождение полукровного дитя, которое унаследует силу кристалла — это невероятное преступление против баланса мира. Оно могло привести к ужасной войне и кровопролитию.
— Почему же я тогда жива?
— Есть одна сила, которая могла позволить подобному случиться. — перехватил инициативу Эбнер, что, наконец, решился поднять взгляд на дочь. — Мы с твоей матерью сделали всё, чтобы собрать совет трёх и постараться получить разращение от стороны рая на твоё рождение.
— Совет трёх? — переспросила Ева.
— Совет, в котором принимают участие все три стороны мира, все три наследника. По сути именно этой силой когда-то был создан закон о запрете межрасовых связей. Значит, и разрешить исключение могли именно на таком совете.
— Но подождите. — Мерриман, не понимая, замотала головой. — Дьяволам очень выгодно, если в наследнице Сифа будет течь их кровь. Это ведь автоматически даёт им просто невероятное преимущество в возможной войне. Как же вы смогли договориться с силами рая? Я даже не могу представить, что можно предложить в противовес этому.
Вздохнув, Джен начала отвечать и на это:
— Первым их условием было отдать тебя в приемную семью смертных. Заручившись помощью Эрхарда, мы смогли заключить договор с твоим приемным дедушкой. Его сын должен был жениться на выбранной мною женщине и удочерить тебя. Мне разрешили побыть твоей матерью совсем немного, Эбнеру же и вовсе запретили любое общение, чтобы максимально ограничить тебя от влияния ада. Так или иначе, в итоге я должна была стереть тебе память, навсегда скрыть твои рога и отдать на удочерение. Мне запретили даже лично передать тебе Слезу Авеля в момент твоего совершеннолетия. Всё что я могла — выбрать для тебя заботливую и любящую приемную маму.
— То есть Натали всё знала? — голос Евы задрожал.
— Нет. Она никогда не догадывалась, что я твоя настоящая мама. Мы даже не общались с ней толком, просто учились когда-то в одном колледже. Но я знала, какой она человек.
— Это так неправильно. — растерянно зашептала Ева. — Получается, брак моей мамы… приемной мамы был лишь подстроенной вами иллюзией.
— Есть и второе условие. — Джен с тяжестью в голосе прервала дочь, будто намекая, что волноваться стоит совсем не по этому поводу.
— И какое? — девушка чувствовала, что оно будет гораздо хуже.
— Ангелы согласились оставить такую как ты в живых, только с условием, что через поколение баланс будет хоть как-то восстановлен…
Женщина умолка, поджав губы.
— И как же они себе это представляют? — Ева казалась нервной, ей не терпелось услышать всю правду, а Джен говорила так медленно и растянуто, будто никак не решалась раскрыть все карты.
— Подождите! — резко вмешался Райнхард, ударяя ладонью по столу. — Вы же не хотите сказать, что..?
Мысль, которая родилась в его мозгу, была столь отвратительна ему, что дьявол даже не смог найти слов. Ева с наивным непониманием смотрела то на ужаснувшегося возлюбленного, то на свою настоящую мать.
— Сказать… что?
— Ева, — продолжила, наконец, Дженнифер, опуская взгляд в стол, — дело в том, что ещё с твоего рождения решением совета трёх ты была обязана Рафаэлю, будущему властителю рая. Баланс восстановится, когда вы с ним поженитесь, и у вас родится ребенок. В нем будет течь кровь всех трех миров, и тогда он сможет быть ещё более сильным и независимым хозяином кристалла. Таково было второе условие наследника Авеля — отдать тебя в жены их старшему сыну.
Нет слов.
Совсем.
Ева впервые сполна прочувствовала на себе это состояние. Таких неприятных сюрпризов её та ещё стервозница — судьба никогда не подкидывала. И это учитывая всё, что произошло с ней за последние пару месяцев. Тело онемело, даже моргать было сложно. Эта новость стала сродни пули, которую направили ей прямо в голову. Возможно, этот выстрел не убил её физически, ведь девичье сердечко ещё постукивало из последних сил, но вот для морального состояния такой поворот событий был убийственен.
Растерянный взгляд, полный страха и даже ужаса непроизвольно скользнул на Райнхарда. Тот был в таком же состоянии шока. Ладонь, которой он ударил по столу, медленно сползла, пока и вовсе не опала неконтролируемым грузом к нему на колени. Ева ждала, что он будет кричать и пытаться снова сжечь всё вокруг, но дьявол смотрел куда-то перед собой и, кажется, даже не дышал.
Все молчали. На каждого здесь давил свой груз. На родителей Евы — вина. На неё саму с Райнхардом — непонимание, которое постепенно превращалось в отчаяние. Лишь Сатана сидел с ровным взглядом и просто наблюдал. Он больше не усмехался и не выглядел судьей с раздутым самомнением. Кажется, от столь подавленного вида сына даже Эрхарду стало не по себе.
— Это ведь такая шутка, да? — прерывисто тихо спросила Ева, просто потому что не могла не спросить.
— Боюсь, что нет, дорогая. — голос Джен был пропитан горечью и состраданием. — Именно поэтому я так отреагировала на… — она сделала непроизвольную паузу, посмотрев на Райнхарда, — … на вашу близость, хотя и сама не чиста. Мало того, что вы двое оба наследники своих семей, так ещё и рай может воспринять ваш негласный союз как самое глубочайшее оскорбление. Ведь…
— Ведь я… должна… выйти замуж… за их будущего правителя.
Ева была словно неживая. Её губы двигались сами по себе, никак не меняя при этом выражения лица. Пустота в глазах граничила со взглядом покойника. После каждого слова она делала паузу, будто с трудом давя их из себя. Состояние полной растерянности, когда ты забываешь обо всём мире и непроизвольно сосредотачиваешься лишь на давящем чувстве горя. Оно заполняло душу наследницы постепенно, вытесняя надежду, которая ещё теплилась там. Становилось всё больше и больше. Сдавливало органы, мешало дышать. Попросту сжирало и убивало изнутри.
Что она вообще знала о Рафаэле?
Лишь слышала, как Райнхард снова и снова говорил, что тот — редкостная высокомерная сволочь. Дьявол даже не вдавался в подробности, утверждая, что год рядом с наследником Авеля был для него пыткой, о которой не хочется вспоминать.
Впрочем, какая вообще разница, какой он, этот ангел? Если бы назвали абсолютно любое другое имя, сказав, что теперь он должен стать избранником Евы — ничего бы не поменялось. Плевать кто. Главное, что никто из них не был… Райнхардом.
Хотелось закричать. Встать, дерзко откинуть стул и прямо в глаза Сатаны выкрикнуть, что она не будет слушаться их придуманных законов. Ведь её судьба — это только её дело. И никто не может решать за неё.
Хотелось…
Очень…
Возможно, теперь Еве даже хватило бы смелости сделать это, несмотря на растерянность Райнхарда. Вот только она была не импульсивной дурочкой. Да, может быть, где-то чересчур наивной, но совсем не глупой, а главное — слишком доброй к другим, нежели к себе. Поэтому она прекрасно понимала, что если прямо сейчас взбунтуется, пошлет их всех в бездну, рай или куда там им идти никак не хочется, это… это ничего не поменяет. Потому что как бы не была важна её жизнь и её выбор, но ведь если она не согласится, то это приведет к ужасной войне. Войне, которая отразится не только на дьяволах и ангелах, но ещё и на смертном мире, на её мире. Столько людей и прочих существ могут умереть, если она просто не откажется от своего счастья. Для неё оно было таким большим и важным. Счастье когда-то брошенной и непринятой смертной девочки, которая только недавно начала жить и искренне поверила в свою силу. Но перед лицом возможной трагедии это самое счастье меркло за спинами людей, что могут погибнуть, если она выберет себя, а не их.
Все эти мысли просто камнем обрушились на неё, как если бы Еву скинули в море, повязав этот самый булыжник ей на шею. Сердце бунтующее стучало о любви к Райнхарду и непринятии иного пути, но вот разум понимал ситуацию. И конфликт этих двух противоположностей рождали беспросветное чувство бессилия.
— Подождите. — наконец-то прозвучал растерянный голос Райнхарда. — Но ведь… так нельзя.
Внутри него сейчас боролись две другие силы. Он никак, совершенно точно, абсолютно никак не хотел и не собирался терять Еву. Да ведь он только-только нашел её, только недавно сделал своей, а затем потерял и вернул обратно. И теперь подобная новость сваливается им на головы? Это казалось просто глупой шуткой, за которую он должен свернуть кому-нибудь шею.
И в то же время дьвольская честь, которую с детства прививали ему, трубила об обратном. Ведь он — наследник Каина, который должен четко следовать закону, даже если для этого придется жертвовать. И Райнхард готов был срубать головы за неподчинение, между жизнью одного и сотни жизней других без промедлений выбирать второе, но никто не готовил его к тому, что когда-нибудь на чаше весов закона появится его собственное счастье.
— Это закон. — твердо осадил сына Эрхард. — Один ты уже нарушил, просто вступив в связь с наследницей Сифа, неужели не согласишься отступить даже сейчас?
Грозный, цепкий взгляд отцовских глаз пронзил Райнхарда, желая выпытать из него нужный ответ, единственно правильный ответ. Дьявол не привык перечить отцу, ведь даже в системе его военных координат тот стоял выше, а значит, был мудрее и мог требовать абсолютного доверия и подчинения. Но сейчас… сейчас Эрхард требовал от сына слишком многого, даже не понимая, насколько глубоко в нём успела засесть любовь к какой-то смертной девочке.
— Но это просто бесчеловечно. — вопреки голос Райнхарда стал громче и увереннее.
Игнорируя отца, он уставился на Дженнифер, желая хотя бы от неё добиться понимания.
— Я знаю. — женщина и сама была разбита. — Но если бы мы не приняли это условие, Еве просто не дали бы родиться. Лучше уж жизнь в браке, который ещё может оказаться удачным, чем смерть до появления на свет.
— Удачный брак? — дрожащим голосом переспросила девушка.
Она подняла на мать взгляд, в котором начали проявляться хоть какие-то чувства на смену полной пустоте и отрешенности. А именно в омуте серо-зеленых глаз загорались осуждение и боль.
— Он никак… — дыхание перехватывало от подступающих к горлу эмоций, — совсем никак не может быть удачным!
Последние слова Мерриман попросту выкрикнула. Да, она понимала всю серьезность и бесповоротность ситуации, но всё же для восемнадцатилетней девушки просто спокойно принять подобное и смириться было невозможно. Она хотела бы сейчас не плакать. Хотела бы не показывать Сатане свою слабость. Однако слезы сами появились на глазах и руки затряслись. А как же иначе? Было так больно. Больно и горько. Хотелось сжать изо всех сил маленький кулачок и ударить с такой силой, чтобы стол разлетелся в клочья. И самое главное, что заставляло Еву сейчас поддаться чувствам — это понимание, что она не может злиться на кого-то. Ведь её родители и правда не могли ничего изменить и добились самого лучшего варианта. Либо так, либо смерть.
— Это так несправедливо! — захрипела Ева, прежде чем нервно поддаться вперед, чтобы поставить локти на стол и скрыть своё глухое беспомощное рыдание за ладонями.
— Ева… — тихо произнес Райнхард и хотел было подняться.
Вот только мощная рука отца легла ему на плечо, заставляя сына остаться на месте.
— Дженнифер, Эбнер — спокойным голосом обратился Сатана, — думаю, лучше сейчас дать вашей дочери отдохнуть и побыть наедине со своими мыслями. Ей многое нужно обдумать. — его взгляд сконцентрировался на Джен. — Мелайора покажет ваши апартаменты. Будьте как дома.
Как только Эрхард произнес имя, дверь в зал тут же раскрылась и на пороге показалась знакомая дьяволица-полукровка с ангельскими крыльями, которая когда-то приходила по зову Райнхарда в дом к Еве.
— Идем, милая. — подойдя к дочери и касаясь её плеч, заботливо зашептала Дженнифер.
Ева, словно неживая кукла, была способна сейчас только глухо рыдать, осознавая свою беспомощность перед судьбой, что уготовила ей высшая сила. Дженнифер потянула её вверх за локоток, и девушка поднялась. Прежде чем полуживо поплестись за матерью, Ева взглянула ещё раз на Райнхарда заплаканными глазами, полными боли и разбитых надежд. От такого взгляда у дьявола внутри всё рухнуло. Он снова попытался встать, и тут же ощутил, что отец удерживает его не просто физически, но и магическая невидимая сила теперь давила сверху.
— Отпусти. — сквозь зубы проскрипел он, смотря, как разбитую Еву уводят из зала.
— Нет. Мы с тобой ещё должны многое обсудить наедине. — с этими словами Эрхард кивнул Эбнеру, что так и остался сидеть на месте.
Серокожий дьявол был до сих пор прикован к стулу осознанием печальной судьбы Евы, которая, должно быть, ненавидела его с первой же встречи. Всё что он слышал сейчас — это как глухо рыдает уходящая девушка, которую он вряд ли имел право назвать своей дочерью.
— Эбнер? — с легким налетом волнения уже вслух окликнул его Сатана.
Тот неспешно поднял пустой взгляд, медленно осознал ситуацию и просто кивнул. Вскоре он также покинул зал, оставляя Райнхарда наедине с самым главным судьёй — его отцом.
_________________________________________________________________________*Эбнер — немецкое имя, которое, по одной из версий, обозначает "отец". Этого героя уже упоминала Октавия в первой книге, называя его "дядюшкой", но как выяснилось из разговора, он лишь очень близкий друг семьи.
Глава 6. Прощай
Совет «отдохнуть» от Сатаны был крайне странным. Оставшись наедине в большой хорошо обставленной комнате, Ева лишь ещё больше ушла в себя. Что она могла вообще обдумывать в подобной ситуации? Сильные этого мира уже решили всё за неё, после поставили девушку перед фактом и теперь не хотели слышать ничего кроме согласия. Ей даже не дали иллюзии выбора, не то что реальных возможностей.
Всё что могла сейчас Мерриман — это ждать прихода Райнхарда. Она искренне верила, что он придет и предложит хоть какое-то решение. Потому что она сама совсем ничего не могла придумать.
Но время шло, а дьявола всё не было. Ева не могла понять, день в этом месте или ночь. С момента как они пришли, на небе виднелась лишь полная луна, которая освещала бледным светом высокую крепость, будто очень тусклое солнце. Наследница так и просидела возле окна весь «вечер». В какой-то момент она перестала плакать. Не от собственного желания, просто слезы кончились.
Стук.
Ева вздрогнула, резко открывая глаза. Шея болела, всё тело ломило. Не сразу, но девушка поняла, что она так и уснула, опираясь о стену возле окна.
Стук повторился. Он был громким, частым и решительным.
— Войдите. — разрешил сонный лепет.
Высокая дверь отворилась, а за ней показалась фигура Райнхарда. Почему-то сейчас он выглядел вновь как человек, но Еве было от этого лишь привычнее и спокойнее. Она заметно оживилась, когда дьявол переступил порог и закрыл за собой дверь, оставляя их наедине.
— Наконец-то ты пришел!
Не сдержав эмоций, Мерриман быстро поднялась со стула и кинулась к мужчине. Она обняла его широкие плечи и тут же прижалась щекой к груди. Казалось, что если он просто спрячет её в своих объятиях, она, наконец, сможет выдохнуть и хоть на какое-то время отпустить ситуацию. Ведь новость о вынужденном браке как веревка медленно душила Еву всё это время.
Вот только она не ощутила той теплоты, какой обычно одаривал её Райнхард. Не появилось внутри и чувства защищенности, ведь дьявол продолжил просто стоять, держа руки в замке за спиной. Он даже не собирался обнимать её в ответ. Ева ощутила лишь, как напряжено его тело, как если бы её прикосновения доставляли дискомфорт.
Помедлив с пару секунд, девушка неуверенно и робко отшагнула назад и подняла взгляд полный непонимания. Райнхард даже не смотрел на неё. На его лице не было никаких эмоций, только солдатская холодность, будто ему приказали стоять здесь по стойке смирно.
— Что происходит? — в голосе Евы не отразилось никаких плаксивых, жалостливых нот, лишь осмысленная настороженность.
— Нам нужно серьезно поговорить. — раздался сухой на эмоции ответ.
Не собираясь впадать в истерику и кидаться упреками раньше времени, Ева поборола ком обиды, что подошел к горлу. Она сдержанно кивнула и спрятала руки, потому что пальцы её начали нервно подрагивать. Стараясь скопировать такое же спокойствие, она отошла и просто села на тот же стул у окна. Ничего ещё не было сказано, но мир Евы уже начал рушиться просто от догадок, почему Райнхард может быть так холоден к ней. Впрочем, девушка сделала всё возможное, чтобы никак не показывать этого.
— Ну… говори. — задержав дыхание, чтобы голос не дрожал, прошептала она.
— Мой отец прекрасно смог доказать мне, что наша с тобой связь была лишь ошибкой. Ты умная девушка и сама понимаешь, в какой мы сейчас ситуации. О продолжении наших отношений даже речи идти не может.
Он говорил это, смотря куда-то в окно, выше Евы. Будто не хотел и на секунду встретиться с ней взглядом. Звучал как бездушная машина, которой просто дали заучить текст. Такой же бесчувственный и жестокий.
— Подожди. Но ведь… — голос Евы всё-таки дрогнул, — ведь ты сказал, что любишь меня.
Ей было сейчас невероятно сложно произнести это слово. Она думала, что хуже уже быть не может, что больнее ну никак не станет. Однако всё это время душевную боль хоть немного приглушала надежда, что они с Райнхардом со всем справятся, что он будет рядом, и решение обязательно найдется.
А что теперь?
Он сурово и бесчувственно выносил приговор её любви, желая просто забыть о ней?
Это было жестоко. Слишком жестоко. Настолько, что сейчас Ева предпочла бы снова умереть, чем услышать его ответ.
— Я соврал. — последний выстрел окончательно добил её. — Не думаю, что ты для меня стала важнее любой другой женщины, с которой я спал. Да и вообще та ночь была лишь попыткой лишить тебя сил. Я подумал, что такая слабая истеричка не сможет держать на своих плечах баланс трех миров. В ту ночь я позаботился лишь о своей защите, а ты должна была проснуться уже без возможности быть наследницей Сифа. Я очень удивился, когда утром кристалл просто вернулся к тебе. Не понимал, как такое возможно, но не подавал вида и продолжил играть свою роль. И вот оказалось, что ты просто полукровка с дьявольской кровью, которая итак должна связать свою судьбу с одним из наследников, поэтому наказание тебя не настигло. Всё встало на свои места.
Каждое слово Райнхарда было сродни удару молота, что вбивал всё глубже кол в любящее сердце девушки. Он говорил это так спокойно. Так холодно. Будто читал ей военный доклад, а не рассказывал о чувствах. Безжалостно втаптывал их связь всё глубже в грязь и даже глазом ни разу не повел.
— Это… не правда. — еле выдавила из себя Ева, просто не веря в происходящее. — Ты сказал мне о своих чувствах уже после той ночи…. Ты сказал…
Ком, подошедший к горлу, мешал говорить. Она схватилась обеими дрожащими ладошками за ткань платья на груди, прямо возле сердца. Вся сжалась, будто стараясь хотя бы физически, хоть как-то унять боль внутри. Попыталась прохрипеть ещё что-то, но слова пропали в омуте бессмысленности. Ведь Райнхард продолжал резать без ножа, грубо и холодно:
— Я думал, что ты умрешь и больше не вернешься. Я не вкладывал в эти слова особого смысла. Хотел убедить тебя не совершать ошибку, только и всего. Хоть я пытался лишить тебя сил, но все же я понимал, что если ты умрешь, когда я буду проходить испытание триединства, это плохо отразится на моей репутации. Но ты совсем повернутая на своей доброте идиотка, раз всё-таки сделала нечто подобное. Не понимаю, как ты можешь думать, что ДЬЯВОЛ мог бы искренне влюбиться в такую как ты. Так что всё происходящее — только к лучше. Отправляйся домой и жди Рафаэля. Может быть, он по-ангельски оценит эту твою чистоту. Меня же рядом с тобой постоянно душила скука и раздражение от каждого твоего шага.
— Райнхард. — его имя показалось ей лезвием, что прорезало горло. — Почему ты так жесток со мной?
Ева говорила совсем тихо. Она склонилась вниз, к коленям и даже лица её не было видно. Да дьявол и не смотрел. Девушка уже забыла о своем желании не показывать своих чувств. За пару минут она превратилась в сжавшийся клубок боли. И больше не могла чувствовать ничего — только её. Разрывающую на куски. Безжалостную. Убивающую изнутри. Боль.
— Потому что моё испытание триединства официально закончено решением отца. Мне больше не нужно прислуживать перед тобой, чтобы ты дала мне хорошую рекомендацию. Вскоре я стану полноправным хозяином ада и найду женщину под стать своему статусу.
Он сказал это и просто зашагал к двери. Будто разговор их был закончен. Будто никаких последствий нет, и не будет. Будто девушка, которой он ранее признался в любви и которую он хотел защитить любыми силами, не увядала сейчас прямо у него на глазах.
Дверь скрипнула, как бы извещая Еву о том, что дьяволу больше нечего ей сказать. Разве что…
— Ты уж прости. — это прозвучало так мелко, будто он извиняет за то, что наступил ей на ногу во время танца. — Нам в будущем ещё придется сотрудничать, ведь мы оба наследники. Но поверь мне, Ева, всё, что сейчас произошло — это к лучшему. Скоро ты и сама это поймешь.
Она не ответила. Вряд ли она способна была сейчас вообще хоть на что-то кроме болезненного тихого хрипа.
— Прощай. И не держи зла.
Тихое закрытие двери.
Отдаляющие тяжелые шаги.
Звук падения чего-то тяжелого позади, в закрытой комнате.
Будто кто-то рухнул в обморок.
Будто кто-то окончательно морально умер.
Глава 7. Первая леди ада
Октавия медленно перевалилась с одного бока на другой и зевнула во весь свой кошачий рот. Ей нравилось прибывать в теле кошки. Сколько бы брат не вещал о том, какие эти существа высокомерные и самолюбивые, они подходили по духу ей больше, чем все адские гончие отца. Впрочем, не зря же когда-то мама назвала её как раз с оглядкой на девять кошачьих жизней.
Делать в доме семьи Мерриман было абсолютно нечего, так что дьяволица почти безвылазно спала в комнате Евы. Она отдыхала столь много, что даже не замечала, сколько там времени прошла с отправления веселой парочки на школьный бал.
В этот раз Октавию разбудили какие-то крики, доносящиеся с первого этажа. Кажется, голос принадлежал матери Евы. Натали показалась дьяволице милой такой дамой, но дела смертных её все равно мало интересовали. Так что изящно прыгнув на подоконник, Октавия решила, наконец, выглянуть через плотные занавески на улицу. Какого же было её удивление, когда она поняла, что ночь давно прошла, на небе светит это странное земное светило, а брата с Евой до сих пор не видно.
Мотнув нервно хвостом то в одну, то в другую сторону, девушка ощутила внутри странное недоброе предчувствие. Женская интуиция, как считала Тави, была очень большой милой, с которой глупые мужчины очень зря не считаются. Так что дьяволица решила проверить, всё ли хорошо у двоих пропавших.
Подумав с пару секунд, Октавия решила, что лучше подстраховаться и попытаться найти брата. В конце концов, они с Евой нарушили очень страшный закон и, если папочка-Сатана об этом узнал, то это многое бы объясняло. Эрхард был не из тех отцов, которые балуют дочь, пока старшему достаются тумаки и воспитание. Поэтому дьяволица не питала больших иллюзий на его счёт. Именно в данной ситуации она понимала, что если от кого-то Райнхарду и могло как следует прилететь, то именно от папашки. Так что поиски было решено начать сразу с ада.
***
— Октавия? Где ты была всё это время. — спокойный женский голос заставил крадущуюся по коридорам крепости дьволицу остановиться.
Она, конечно же, приняла свой истинный облик. Впрочем, даже в адском амплуа девушка выглядела весьма привлекательно. Она сохраняла свою капну черных волос и прекрасного цвета глаза, не теряла женской аккуратной миниатюрности и могла похвастаться отличной фигурой, которую обычно облачала в черный латекс. Кожа её приобретала красноватый оттенок, за спиной появлялись весьма симпатичные крылья, за которыми явно постоянно добротно ухаживают, а на голову венчали милые завивающиеся рожки.
— Мелайора? — Октавия натянула неловкую улыбку, будто её мать застукала за возвращением домой в ночи. — Да знаешь, то тут, то там. Послушала лекцию дядюшки Эбнера о его скучных артефактах, выгуляла адских собак, поболтала с прочими бестиями. В общем, загуляла немного.
— Ясно. Тебе стоит больше времени быть в главной крепости. Ты всё-таки первая леди ада, учитывая, что твоей матери с нами больше нет.
Октавия несколько поменялась в лице при упоминании мамы, но постаралась скрыть любые свои переживания. Вместо этого она заговорила ещё задорнее:
— О, весь этот пост первой леди — надуманная чепуха. Если все женщины ада просто пропадут, мужчины заметят это, только когда начнут вымирать. — дьяволица карикатурно пожала плечами.
Лицо Мелайоры никак не изменилось. Она будто была ожившей статуей: вечно спокойной и совершенно без какого-либо чувства юмора.
— Лучше скажи, — поспешила сменить тему Октавия, — мой братец, случайно, не возвращался домой?
— Да, Райнхард здесь. Ещё со вчерашнего дня.
— Вот оно как. А чего это он посреди испытания триединства забыл в аду?
— С ним вместе прибыла и наследница кристалла.
Октавия глубоко вздохнула, поскольку эта фраза подтверждала её худшие догадки. Впрочем, девушка даже представить не могла, насколько всё плохо.
— Ладно, ладно. А не знаешь, где Райнхард сейчас?
— Последний раз я видела его в зале совета. Однако это было ещё вчера.
Услышав хоть какую-то зацепку, Октавия тут же зашагала к назначенному месту, махая своей собеседнице уже на ходу.
— Спасибо, Мелайора.
Кажется, служанка хотела сказать ей ещё что-то, но рвущаяся вперед дьяволица уже скрылась за поворотом. Она спешила, и спешка эта была оправданной. Даже думать не хотелось, что мог сделать их дорогой отец, когда узнал, что Райнхард нарушил такой весомый закон из-за женщины. Раньше Эрхарда смягчало присутствие жены рядом, но когда та умерла, Сатана совсем помешался на жестком исполнении законов. Головы и рога рубили так часто, что палач успевал только точить да менять топоры. Так что в разуме Октавии уже рождались самые ужасные мысли…
Однако, к её удивлению, она заметила абсолютно здорового брата как раз в коридоре возле зала совета. Дьяволица только-только вынырнула из-за поворота коридора, сразу же натянула на лицо широкую улыбку и готова была кинуться обнимать этого рогатого мерзавца, что так её напугал, как вдруг поняла, что рогов-то у него и нет. Райнхард почему-то был в аду в своём человеческом облике, хотя не шибко его жаловал, впрочем, как и весь мир смертных. Это заставило Октавию тут же умолкнуть и моментально спрятаться обратно за угол.
Что-то здесь было не так. Её брат никогда не расхаживал по аду в подобном виде. Да и гуляй он просто по их крепости — она бы сразу обнаружила его с помощью поисковой магии.
Девушка аккуратно, стараясь быть как можно более скрытной, выглянула из-за угла. Райнхард на её глазах подошел к двери в зал и осмотрелся по сторонам с какой-то невообразимой подозрительностью, что заставило Октавию быстро нырнуть обратно за стену. Подождав с пару секунд, когда раздастся скрип открывающейся двери, дьяволица выглянула вновь. Её фиалковые глаза расширились от шока. Удивление волной охватило тело настолько, что то попросту окаменело. Вместо Райнхарда в зал входил никто иной как дядюшка Эбнер. И лицо серокожего дьявола было таким, будто он шел со смертной казни, где выступал палачом.
— Какого ангела здесь творится? — прошипела Октавия и, дождавшись, когда дверь закроется, тут же прокралась к замковой щели.
Внутри зала Эбнера ждал Сатана. Вместе с ним была женщина, которую Октавия не узнала, впрочем, для неё стало ясно, что та — смертная. Дженнифер очень волнительно ходила из стороны в сторону. Тем временем, хоть дьяволице и было крайне плохо видно через маленькую щель, но зато она отлично слышала разговор собравшихся.
— Как всё прошло? — голос Джен подрагивал от волнения.
— Сложно. — Эбнер отвечал хмуро и подавлено.
Прежде чем продолжить, он сел за стол и сразу с мучениями в ломанных движениях обхватил голову руками.
— Думаю, между ними всё было серьезнее, чем казалось. По крайней мере, Ева выглядела разбито.
— Но ты сказал ей всё, что было нужно? — Сатана зазвучал уверенно и строго.
Впрочем, Октавия вряд ли бы вспомнила, когда он говорил по-другому за последнее время. Разве что иногда мог разъяренного покричать, да и то редко.
— Да, сказал. — Эбнер отвечал с тяжестью на сердце, которую могла различить даже Октавия, хоть она и не была посвящена в подробности дел.
Дженнифер подошла к серокожему дьяволу и с заботой положила ладонь ему на плечо. Её голос прозвучал мягко, хоть и с сожалением:
— Это был единственный выход. Лучше прямо сейчас оборвать их связь, пока рай не прознал об этом, и не стало слишком поздно. Иначе в будущем им обоим прошлось бы куда тяжелее. А вместе с ними страдали бы жители всех трех миров.
— За что я уважаю тебя вопреки твоей человеческой женской природе, Дженнифер, так это за твоё поистине мужское понимание дел.
Октавия тихо фыркнула на очередное сексистское высказывание своего отца. Смертная женщина, к удивлению дьяволицы, промолчала и просто подняла взгляд уже на Сатану, который стоял у окна и важно смотрел куда-то вперед, держа руки за спиной.
— С нашей дочерью теперь всё ясно, но что ты будешь делать со своим сыном, Эрхард? Он уже не выглядит как ребенок, что смотрит тебе в рот и ловит каждый твой указ.
— И для этого ему понадобилось всего лишь провести пару месяцев в мире смертных возле твоей дочери. — Сатана не спешил отвечать на вопрос, зато был непрочь кинуть упрек в воздух.
— Ох, брось. — Дженнифер нисколько не смутилась, а сделалась лишь грубее. — Попытаешься рассказать мне, что восемнадцатилетняя девочка смогла нагло совратить дьявола и в одно мгновение привить ему желание нарушать мирские законы? Вот так за пару месяцев взяла и перечернула всё твоё хваленое воспитание драгоценного наследника?
Эрхард недовольно хмыкнул, а мощные крылья его вздрогнули. Он будто бы попыталась показать в этом жесте свою силу и статусность, однако наследница Сифа явно была не той, на кого подобные его выходки имели хоть какое-то воздействие. Сказать честно, это поразило и увлекло следящую за ситуацией Октавию. Даже их мать никогда не могла позволить себе говорить с властителем ада в таком тоне. Она скорее пыталась подступиться к нему с женской мудростью. Впрочем, это было совсем не первое, что сейчас могло поразить дьяволицу, что нагло подслушивала.
— Перестаньте. — резко вмешался Эбнер, глубоко вздыхая. — Искать виноватого — глупо. Обвинять детей — ещё глупее. Мы сами не досмотрели, во многом из-за плохо продуманного договора с раем. Никто из нас даже подумать тогда не мог, что в итоге может возникнуть такая проблема. Так что лучше правда скажи, Эрхард, что теперь будет с Райнхардом?
— Да ничего особенного. — Сатана, кажется, успокоился после слов друга, развернулся и вскоре занял своё место за столом. — Какое-то время подержу его в темнице, подожду, когда пройдет это глупое наваждение. Райнхард — верный сын закона, я вложил в него так много сил и знаний. Скоро он поймет, что совершил ошибку. К тому времени, я думаю, уладятся дела со свадьбой Евы и Рафаэля. Я уже отправил весточку Этьенну в рай, с просьбой отправить его сына в смертный мир как можно скорее.
— Почему ему, а не напрямую Камилле? — настороженно вмешалась Джен.
— В последнее время она совсем отошла от дел и передала бразды правления раем своему мужу. Что, впрочем, мудрое решение для женщины-наследника.
Блэр проглотила своё недовольство и, помолчав с пару секунд, всё же спросила прямо:
— Выходит, мы просто не скажем ничего наследнику Авеля о ситуации, которая сложилась?
— Ой, брось. — Сатана отмахнулся. — Эти пронырливые ангельские дети и сами в итоге всё узнают. Возможно, они узнали обо всём даже раньше нас, просто раздумывали, как это поудачнее использовать.
— Камилла очень благоразумная и понимающая женщина, мы можем собраться и всё обсудить. Во многом именно благодаря её сочувствию в своё время удалось сохранить Еве жизнь при рождении.
— Я же говорю, она ничего уже не решает. Вся власть в руках Этьенна. Уверен, он скоро нанесет визит к нам в ад, прочитав моё письмо. Так что подождем и не будем торопить события сами.
— А что на счёт Евы? — оживившись, вмешался Эбнер. — Дженнифер может сейчас взять её под своё крыло? Разве это не противоречит правилам договора?
— Ситуация со смертью хозяйки Слезы вполне подходит под пункт обстоятельств, которые могли угрожать благосостоянию трех миров. Правда уже раскрылась, причем не по нашей вине. Так что, думаю, мы сможем договориться с раем о том, чтобы ты спокойно обучала свою дочь. — Эрхард кивнул Джен.
Кажется, женщина начала что-то отвечать, но Октавия этого уже не слышала. Окаменевшая после потока столь неожиданных новостей, которые на неё вылились, она совершенно не услышала, как к ней подошли сзади. Но в одно мгновение на её плечо попросту опустилась напористая рука, которая тут же заставила дьяволицу обернуться. Октавия при этом еле устояла на ногах, чтобы не свалиться прямиком в дверь.
Перед девушкой предстала никто иная, как Мелайора, недавно давшая ей наводку на то, чтобы поискать Райнхарда именно в этом зале. Служанка сверлила девушку осуждающим строгим взглядом, и тонкие губы её были искривлены недовольством. Октавия же не растерялась и с самым жалостливым видом приложила указательный палец к губам. Она понимала, что отец устроит ей ту ещё теплую встречу, если застукает за столь грязным делом, как подслушивание столь важных разговоров под дверью.
— Пожалуйста, не выдавай меня. — шепотом взмолила чертовка, стараясь казаться невинным ребенком. — Отец меня убьёт.
Мелайора ещё с пару секунд сверлила девушку крайне недовольным взглядом, но после резко кивнула в сторону.
— А ну прочь отсюда. — также тихо ответила она.
— Мелайора? — послышался громкий голос Сатаны из зала.
— Да, господин. — откликнулась она почти криком, одновременно быстро пихая ладонью Октавию прочь.
Дьволицу дважды просить было не нужно. Будучи столь же тихой, как истинная кошка, она сразу же шмыгнула за поворот в коридор. Ведь если она попадется, то помочь скованному где-нибудь под крепостью Райнхарду уже точно не сможет. Так что Октавия абсолютно четко представляла свою следующую цель — бегом в темницу, пока никто её здесь не застукал.
***
— Разворачивайся, Сатана приказал никого сюда не пускать. — грозный мужской голос прозвучал в ту же секунду, как силуэт Октавии только показался в коридоре темницы.
Тюрьмы ада представляли из себя помещения с черными от копоти стенами, которые освещались лишь вкраплениями лавовых замерзших сгустков. Пленники прозябали прямо под главной крепостью, ведь Эрхард всегда считал, что врагов нужно держать как можно ближе, чтобы лучше контролировать. Впрочем, преступники здесь долго не задерживались. В основном, в этих стенах они ждали настоящего наказания, зачастую — казни. По большей части это были дьяволы, которые по той или иной причине не исполнили уговоров своих контрактов. И судьба таковых была крайне печальна…
— Я дочь Сатаны, так что сделаете для меня исключение.
Октавия даже не думала останавливаться. Применив стратегию «чем увереннее я кажусь, тем больше мне верят», она шла напролом прямо через стража. К её удивлению и страху, сегодня проход к темницам охранял Храбан, верный палач Сатаны. Это был просто огромного размера дьявол с черной как уголь кожей. Казалось, весь он состоял из какого-то сожженного материала, который напрочь покрылся гарью. Глаза его при этом горели голубым огнем. Его прикосновение способно было сжигать плоть, а взгляд — замораживать душу. На его руках было больше дьявольской крови, чем на ком-либо ещё. И если Эрхард прислал кого-то вроде Храбана охранять тюрьму — дело было дрянь.
Палач выставил руку, которая в охвате, казалось, была с талию бедной Октавии. В одно движение он просто смахнул её обратно, будто она была какой-то назойливой мошкой. Дьяволица чуть было не врезалась в стену, но кое-как устояла на ногах.
— Ты что себе позволяешь? Не видишь моих крыльев? Я из семьи наследников! — ей не пришлось парадировать недовольство, ведь подобное отношение просто выводило из себя.
— Да мне плевать. — с пренебрежением хмыкнул Храбан. — Сатана сказал, никого не пускать. Так что пошла прочь.
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать?!
— Знай своё место, женщина. Если твой отец указывает тебе не совать свой нос, значит, слушай его.
— Но…
— Пошла отсюда, я сказал!
Вместе с последними словами от дьявола прошлась по полу волна синего огня. И хоть Октавия, как и любой обычный дьявол, имела иммунитет к жару пламени, но она всё равно интуитивно тут же отшатнулась.
— Ублюдок. — сквозь зубы процедила девушка.
Любая другая на её месте ушла бы. Куда ей тягаться с такой огромной махиной? Он одним движением руки сможет переломать её пополам, если захочет. Да и Октавия была не дура, лишенная инстинкта самосохранения. В любой другой ситуации ретировалась бы. Вот только когда речь шла о любви к брату, у дьяволицы совершенно стирались грани дозволенного и понятие о безопасности. Её глаза засияли магическим блеском, крылья расправились во всю ширину, будто она была хищником и хотела показать жертве, в какой та опасности. Вот только Храбан был не безобидной зверюшкой. Он тут же занес кулак, который целился прямиком под дых девчонке. Удар подобной силы вырубил бы тоненькую дьяволицу на пару часов, но в Октавии не просто так текла кровь прародителя. Кулак стража застыл ровно перед ней, буквально в паре сантиметров. Она даже уже успела зажмуриться и напрячься, однако заклинание вовремя сработало.
Открыв глаза, девушка увидела перед собой всю ту же мощную фигуру Храбана, вот только он буквально покрылся каменной коркой и замер, подобно статуе. На лице его застыла гримаса полная гнева и пренебрежения. Смотря на это, Октавия довольно ухмыльнулась, приложила ладонь к своим губам, как бы поцеловав ту, а затем похлопала окаменевшего палача по щеке, передавая ему этот дьявольский поцелуй.
— Постой здесь немного, милый.
С этими словами девушка юркнула под руку стража и быстро побежала прямиком к тюремным камерам.
***
Райнхард сидел в абсолютно пустой клетке, которая находилась на самом отдалении тюрьмы. Он не помнил, как оказался здесь, но прекрасно понимал, что это значит. Как только дьявол сказал отцу, что не собирается просто так отпускать ситуацию с предназначением Евы, их разговор был закончен. Сатана, не выдавая себя, тут же погрузил сына в магический сон, и пришел в себя тот уже в этом месте. Прутья, которые не может погнуть даже будущий властитель ада, и стены, которые не пропускают никакой магии. Рядом ни соседей, ни друзей, ни врагов. Такая тишина, что с ума сойти можно.
Он не знал, сколько времени провел здесь, хотя по ощущениям прошло не более одного дня. Вдруг в абсолютной тишине послышались звуки быстрых тихих шагов, на которые Райнхард тут же отреагировал. Поднявшись с пола, он моментально прильнул к прутьям.
— Кто здесь? — вопрос прозвучал с опаской и нетерпением.
— Райни!
Октавия побежала ещё быстрее, как только услышала голос брата. Буквально через пару мгновений она уже была рядом с ним.
— О бездна, отец и правда держит тебя здесь будто грязного преступника! — она говорило сбивчиво и на одном дыхании. — Тебя пытали? Он точно хотел заставить тебя пытками отказаться от Евы, да? Вот зачем здесь этот ублюдок Храбан!
— Октавия? Подожди, не так быстро. — Райнхард казался ещё более хмурым и строгим, чем обычно. — Почему ты здесь? Ты всё знаешь?
— Да, да. Я подслушала разговор отца, Эбнера и какой-то смертной женщины, кажется, матери Евы. Они сказали, что она должна выйти замуж за Рафаэля. Неужели это правда?
— Да, но подожди. Скажи лучше, что сейчас с Евой?
— Она… Кажется, дядя Эбнер принял твой облик и наговорил ей ужасных вещей.
— Что? Но мы же из семьи прародителя, как Эбнер смог перенять мою внешность?
— Он был в облике человека. Это и показалось мне странным, но, думаю, Ева даже не обратила внимания. Боюсь представить, что они там могли ей сказать.
— Как минимум, теперь она точно знает о нашем с тобой изначальном плане. — на выдохе негромко произнес Райнхард.
— Что?! О, Райни, только не говори, что ты рассказал всё отцу!
— Он требовал от меня ответов, и я никак не думал, что получится вот так.
— О, милый, когда дело касается авторитета нашего папы, ты такой идиот!
— Октавия! — дьявол недовольно рыкнул на сестру, но тут же успокоился, ведь времени у них было не так много. — Погоди, что ты там говорила о Храбане?
— Этот грязный ублюдок стоит на входе и никого не пускает. Я смогла пройти, лишь заставив его окаменеть. Но это ненадолго. Так что давай скорее, нам надо придумать, как тебя вытащить.
Дьяволица положила ладошки на прутья и наивно опробовала их на прочность. Однако как только руки её загорелись малейшей магией, та тут же взбунтовалась и ударила обратно в хозяйку, покрывая кожу девушки порезами.
— Какого ангела? — зашипела от боли Октавия.
— Забудь, это место будто создано, чтобы сдерживать кого-то невероятно силы в духе наследников. Не знаю, зачем это отцу, но сейчас и неважно. Так, Октавия, послушай меня очень внимательно и обещай, что не будешь спорить.
— О, братец, я знаю этот твой серьезный тон, ты выдашь сейчас полную чушь и будешь настаивать, чтобы я слушалась, потому что ты тут старший.
— Перестань. Сейчас не до этого. Запомни, что я тебе скажу. Забудь о моем спасении. Беги из ада обратно в мир смертных до того, как кто-то тебя заметил. Попытайся стереть Храбану память о твоем приходе и уходи немедленно.
— А как же… как же ты? — дьяволица была растеряна.
— Даже если мы сможем сейчас сбежать вместе, отец заметит это и утащит обратно в ад нас обоих. Поэтому твоя задача вернуться в мир смертных и присматривать за Евой, пока я всё здесь не улажу, поняла? Делай, что хочешь, но не дай этому мерзавцу Рафаэлю навредить ей. Будь рядом, и оберегай её.
— Но, Райни, а что же будешь делать ты?
— Играть по правилам отца и ждать, когда он ослабит бдительность. По-другому нельзя.
— Они говорили, что попытаются устроить эту злосчастную свадьбу совсем скоро.
— До бала трех миров не успеют. А на него отец не может меня не пустить. Там я смогу встретиться с Евой, но этот ангельский ублюдок придет раньше. Будь к этому готова.
— Я не хочу оставлять тебя здесь. — Октавия выглядела как ребенок, которого хотел бросить её же родитель.
— Перестань, отец ничего со мной не сделает. Я его кровь, наследник и надежда. Но сейчас у тебя есть сила, которой у меня нет.
— Какая же?
— На тебя ему плевать, и это его промах. Октавия, ты одна из самых талантливых дьяволов этого мира. Отец не видит этого, но я-то знаю, что возложи он все свои надежды на тебя — вышло бы ничуть не хуже. Однако ты и без его помощи смогла добиться много, не потеряв своей силы духа. Так что иди и помешай его планам вместо меня, хорошо?
Дьяволица застыла на месте. Её брат говорил эти слова столь воодушевленно и огненно, что в ней что-то дрогнуло. Райнхард всегда показывал свою любовь к сестре делом, и редко говорил нечто столь приятное. Услышав это, Октавия уже не могла ему отказать. Она отшатнулась от клетки назад и с комом в горле, поджав губы, кивнула.
— Не вздумай тут дать промыть тебе мозги. — проскрипела бестия, которая, казалось, готова была откинуть свою маску истинной дьяволицы и расплакаться.
Райнхард уверенно ухмыльнулся.
— Не рассказывай ничего Еве. Пусть пока она думает, что все так, как ей сказали. Иначе ей будет лишь сложнее, если мы провалимся. — он невероятно тепло улыбнулся. — А теперь иди и не вздумай там расплакаться перед Храбаном.
— Дурак! — с умилительной обидой в голосе кинула Октавия и, последний раз дотронувшись до ладони брата через клетку, развернулась и побежала прочь, не оборачиваясь.
Глава 8. С глаз долой — из сердца вон
— Ева, ты в порядке? — спросила Дженнифер, как только они с дочерью пересекли портал и снова оказались всё в том же доме, откуда и ушли.
С момента, как мать подошла к ней, чтобы предложить вернуться обратно в их мир, девушка не проронила ни слова. Она просто еле кивала, иногда поднимала растерянный взгляд, когда понимала, что к ней обращаются, а после снова его опускала в землю, ничего не говоря.
Вот и сейчас, пройдя через портал, лишь потому что Джен взяла её за руку и повела за собой, Ева просто подняла стеклянный взгляд, когда поняла, что от неё чего-то ждут.
— Нет.
Она ответила так, будто ничего после объяснять было и не нужно. Будто это обычное дело быть сейчас «не в порядке». Произнесла это небольшое словечко, лишь потому что её попросили. И больше ничего говорить не собиралась.
Ева не помнила, как с ней прощался Эбнер, и что он там говорил. Не помнила, что проводить её явился сам Сатана. Она даже не заметила, что рога её исчезли сразу, как они пересекли портал. Все эти ненужные детали просто вылетели из головы, так и не запечатлевшись в памяти. Ведь после слов Райнхарда оставалась лишь пустота, в которую с трудом можно было пихнуть ещё что-то.
— Хочешь… — Джен растерянно осмотрелась, — может, хочешь чаю? Или набрать тебе ванную?
Снова пауза. Ева долго понимала, что от неё снова ждут ответа.
— Нет.
В этот раз она даже не подняла взгляда.
— Что же ты тогда будешь делать? — не переставала пытаться «растормошить» её мать.
Девушке понадобилось какое-то время, чтобы обдумать этот вопрос. У неё внутри словно что-то было сломано, отчего разум не хотел сполна функционировать как обычно. Она уже давно не плакала и не сжималась от боли. Её просто словно выключили. Одним щелчком. Раз и никаких чувств.
— Я хочу домой. — тихо ответила Ева, в конце концов.
— Но ты ведь… — Дженнифер стало неловко, — … ты ведь уже дома. И теперь можешь никуда отсюда не уходить.
— Нет. — голос был абсолютно пустым. — Я хочу к себе домой. Совсем домой. Моя мама… она, должно быть, волнуется.
Ева не вкладывала в эти слова особого смысла, не хотела показать всем этим Дженнифер её место в своей жизни. Однако то, что дочь говорила подобное в своём своеобразном «беспамятстве» лишний раз показало Джен, что она зря надеялась на легкое и светлое воссоединение. Смутившись, женщина активно закивала.
— Да, конечно, я понимаю. Я перемещу тебя поближе к дому, но перед этим…
Дженнифер сняла с шеи Слезу Авеля и протянула её дочери. Та же лишь медленно перевела пустой взгляд на кристалл, но не спешила его брать. Тогда Джен пришлось попросту вложить амулет в податливую руку. Она сжала кулачек Евы, а тот не разжимался лишь потому, что его будто бы зафиксировали.
— Ты жива, а значит, ты вновь наследница Сифа. Кристалл снова твой, и когда ты будешь готова изучать магию дальше — обязательно приходи ко мне. Я вложила в него заклинание перемещения. Если ты просто активируешь его магию и скажешь «домой», он переместит тебя сюда.
— Ладно. — пустой ответ и всё такой же стеклянный взгляд.
***
Дженнифер проводила дочь до самой двери особняка семьи Мерриман, а после исчезла. Она сказала что-то на прощание, но Ева совсем не слушала. Впрочем, когда она осталась одна и осмотрелась вокруг, то ей стало чуточку легче. Возможно, без Райнхарда у неё снова получится просто мирно жить своей жизнью. И именно сейчас, когда вокруг цвели все те же цветы, где-то за забором слышались голоса всё тех же соседей, девушке показалось, что у неё есть шанс вернуть себе свою старую жизнь. Разве что кристалл в её руке легким теплом напоминал о себе и всё портил.
Рядом раздалось навязчивое мелодичное мяуканье, и Ева заметила, что вокруг её ног нагло вьётся черная кошка. Животинка, как только на неё обратили взгляд, тут же лапами начала скрестись по ноге девушки вверх, будто бы просясь на руки.
— Встречаешь меня, да? — немного оживившись, наследница подняла настырную кошку, как та того и хотела. В благодарность хвостатая тепло замурчала.
Октавия уже давненько прибыла обратно и просто смирно ждала, когда вернется Ева. Дьяволицу немного раздражал тот факт, что придется и дальше прибывать в теле кошки, но, если следовать наказу брата: ничего не говорить наследнице, то выбора особого не было. По крайней мере, если бы к самой Октавии вдруг заявилась сестра мужчины, который недавно грубо бросил дьяволицу, она бы послала в бездну обоих. Да и родителей бы их следом. И вообще всю прочую родню. Так что оставалось просто старательно мурлыкать.
Держа кошку в одной руке, Ева повернула ручку входной двери, но та, конечно же, не поддавалась. Всё бы ничего, вот только ключи девушки остались в сумке, которую она обронила в школе. Наследнице было даже сложно это вспоминать. Хоть и прошло-то пару дней, но случилось так много, будто целая вечность канула, оставив шрамы на душе и теле. Так или иначе, не оставалось ничего кроме как постучать. Сначала тихо, будто бы бессильно, а затем громче, ведь никто почему-то не открывал.
Через минуту в коридоре послышались шаги. Кто-то припал к двери, а после раздался громкий, но расстроенный голос Натали:
— Виктор, я уже всё сказала, уходи.
— Мам, это я. — в этот раз Ева откликнулась мгновенно, больше не зависая.
Замки тут же спешно совершили несколько оборотов. Сначала один, потом второй. Словно за ними пытались спрятаться, как за последней линией обороны. Дверь распахнулась. На пороге стояла взвинченная и взволнованная Натали. Она выглядела ужасно. Обычно аккуратная и всегда ухоженная женщина завяла как цветок, который заперли без воды и света. Лицо её было опухшим от слез, волосы скомканы, ни о какой косметике не шло и речи. Вместо повседневного платья, на ней была какая-то растянутая старая пижама. Но, несмотря на своё состояние, как только Натали увидела дочь — тут же просияла, и на лице у неё появилась улыбка.
— Ева! Боже, где же ты была? Я так волновалась!
Она моментально обняла девушку, заставляя кошку меж ними спешно ретироваться на пол. В этих объятиях Ева ощутила себя такой любимой, такой нужной. Ей будто бы снова дали право побыть слабой. Её руки моментально также крепко обняли маму. Захотелось уткнуться ей в плечо и громко разрыдаться. Рассказать всё, что случилось, и долго объяснять, как же теперь тяжело и больно на душе. Но Натали выглядела так, будто это ей сейчас нужна была помощь. Поэтому Ева собрала всю волю в кулак, проглотила свои эмоции и не посмела проронить и слезинки. Лишь натянула на лицо улыбку и со скрежетом на сердце снова соврала, чуть дрожащим голосом:
— Я… мы с друзьями из школы после бала поехали отдыхать за город. Там не было связи, не могла позвонить. Ты прости меня, пожалуйста, мне очень-очень стыдно.
Натали отпустила дочь, и они вместе вошли в дом, прикрывая за собой дверь.
— Главное, что ты снова дома. Я уже столько себе всего напридумывала. — голос женщины сорвался, а глаза заблестели от слез.
Ева взяла мать за руку и крепко сжала ладонь.
— Ну что ты, не плачь, пожалуйста. Ничего страшного со мной не произошло. Я просто безответственная и глупая. Прости. Я так больше никогда не буду поступать.
Натали спешно закивала, утирая слезы и натянуто улыбаясь.
Ева осмотрелась вокруг. Дома было темно, совсем нигде не горел свет. Лишь из гостиной доносились какие-то отдаленные звуки работающего телевизора. Абсолютно пусто, кое-где даже неприбранно. Из шкафа возле входа вещи и вовсе были скинуты на пол, словно кто-то в спешке собирался.
— А что случилось? Ты сказала что-то странное, когда подумала, что это Виктор стучит. Да и почему дверь открыла ты, а не Вильгельм?
Губы Натали задрожали, а лицо снова накрыла вуаль печали и глубокой тоски. Она выглядела как свеча, которая еле-еле тлела, когда весь воск уже был практически выжжен. Хотела продолжать светить, но вот-вот должна была потухнуть.
— Он… — она начала отвечать, но тут же прервалась, не находя слов. — Знаешь, за то время, пока тебя не было, многое изменилось.
— Что?
— Понимаешь, полиция нашла того, кто отравил твою бабушку.
Ева моментально оживилась, услышав это. Её будто подхватила волна гнева и волнения, заставляя рубильник снова переключиться, а девушку ожить. Она вспомнила, что в её жизни есть и другие вещи, помимо боли, что причинил ей Райнхард. Даже если это ненависть к кому-то ещё незнакомому.
— Кто же это? — ей не терпелось узнать, будто это вернет Алексу к жизни.
— Это наша служанка, Ребекка. Когда офицеры пришли, чтобы арестовать её, она тут же всё и рассказала. Оказалось, у них с Виктором давно был роман, и он почему-то говорил ей, что лишь Алекса мешает ему бросить меня, и зажить счастливо в новом браке. Якобы с самого начала родители настояли на том, чтобы он женился на мне, а иначе отказали бы ему в наследстве. Такая чушь.
— Неужели она из-за этого… — голос Ева задрожал от осознания.
— Похоже на то. Виктор запудрил ей голову, переложив ответственность на свою мать, а Ребекка пошла на самые ужасные меры. Она имела доступ к еде и всем лекарствам Алексы. Никто даже не мог и предположить…
Казалось, Натали совсем не верила в то, что их брак с Виктором изначально мог быть лишь фальшивкой. В то время как Ева понимала, что история рассказанная Ребеккой более чем может оказаться правдой. Ведь Сатана заключил сделку именно с главой семейства, а тот уже должен был заставить своего сына жениться на женщине, которую выбрала Дженнифер. Все эти ниточки, которые запутались из-за рождения Евы, в итоге привели к огромному несчастью для многих людей. Это убивало её ещё больше.
— Прости меня, пожалуйста… — искренне зашептала она.
— Что ты, милая? Ты ведь не виновата в том, что Виктор оказался гадом, а Ребекка… — Натали сделала паузу, будто ей всё ещё было сложно это осознать. — … убийцей.
— Я виновата в этом гораздо больше, чем ты думаешь.
— Глупости…
Женщина снова обняла дочь, прижимая ту к себе со всей материнской теплотой. По щекам Натали медленно скатывались слезы. Приложив губы к черновласой голове Евы, она тихо зашептала:
— Ты моё самое большое счастье во всей этой ужасной ситуации. Из-за этого я ещё больше боялась, что ты в итоге не вернешься. Когда я заставила Виктора уйти, а Вильгельма после отпустила, потому что хотела побыть одна, этот большой дом показался мне ловушкой, в которой я навсегда заперта. Но ты вернулась и теперь мне гораздо легче, правда. Просто от мысли, что ты у меня есть.
Все эти слова пробирались прямо в самую душу Евы. Такая теплая и нежная материнская любовь врывалась внутрь и заставляла всю боль и черноту уйти. Наследница снова сполна чувствовала, что она кому-то невероятно сильно нужна. Хотелось обнять маму как можно крепче, и всё равно не получилось бы вложить в эти объятия всю ту любовь, которая отогревала Еву изнутри. Отогревала в тот самый момент, когда разбитая девушка так нуждалась в этом тепле.
— Спасибо. — тихонько шепнула наследница, понимая, что все-таки не может сдержать слез. — Я так рада, что ты меня ждала.
— Ну что за глупости? — Натали аккуратно отстранилась и теплыми пальцами вытерла влагу со щек дочери, будто та была совсем ребенком. — Конечно, я тебя ждала. И всегда буду ждать.
Ева уверенно закивала, улыбаясь матери широко и по-настоящему искренне. Вся эта любовь и забота, что сконцентрировались сейчас в их объятиях, заново дали наследнице возможность дышать полной грудью и чувствовать что-то больше, чем просто сплошную боль и пустоту внутри.
— А все эти мужики… — нервно, сдерживая всхлип, произнесла Ева, — … да пошли они…
Она на секунду задумалась. Посылать мысленно Райнхарда к черту или в бездну, как он сам любил говорить, не имело никакого смысла. Даже смешно. Лицо девушки наполнилось глубокой уверенностью, и в итоге она добавила:
— … к ангелу под крыло.
Натали с удивлением взглянула на дочь, но не могла не сдержать улыбки, уточняя:
— Не пойму только, оскорбление это или доброе пожелание?
— Неважно, главное, чтобы подальше от нас.
Раздалось протяжное мяуканье. Сидевшая на полу черная кошка, будто бы по-женски поддерживала сей прекрасный порыв послать обидчиков куда подальше.
Вот только с какой бы уверенностью не говорила Ева, впереди её ждала встреча с мужчиной, который неожиданно стал невероятно важной фигурой в её судьбе. Вернее, он был таковым с самого её рождения. И, несмотря на всю ту ложь, что свили вокруг Райнхарда настоящие родители наследницы вместе с Сатаной, Ева всё ещё была совсем не рада навязанному ей будущему союзу. Вот только разве кого-то интересовало её мнение?
Одно она знала точно. Когда Рафаэль придет, его уже не встретит наивная, чересчур добренькая девочка. Та Ева умерла и не воскресла или же потерялась где-то глубоко в аду, в руках дьявола, о котором теперь хотелось навсегда забыть…
С глаз долой — из сердца вон.
Глава 9. С небес на землю?
Огонь. Со стремительной, несдерживаемой мощью он пожирал огромное, вековое дерево. Гигант треском изнывал в этом пламени. Разрушающая сила была столь огромна, что ветви не успевали упасть под своим весом — они превращались в пепел. Здешний лес пробудила магия всего лишь десяток секунд назад, однако вековой дуб уже был повержен и обратился в прах.
Ева опустила руки. Поток огня исчез, будто его и не было. Ни травинка рядом не посмела разгореться без разрешения сифты. Лицо её выдавало сплошную сосредоточенность, а в глазах читался лишь вековой холод, который нельзя было отогреть даже всем тем пламенем, что был ею же и рожден.
— Отлично. — со спины послышался строгий голос Джен.
В ту же секунд Ева заметила, как перед ней, прямо на пепелище, упал желудь.
— А теперь с помощью стихии земли заставь его плод прорости до тех же размеров.
Мерриман лишь едва повернула голову, не меняясь в лице. Месяцем ранее она и подумать не могла, что услышит подобное. Хоть и для одного растения, но все же ускорить жизнь на десятилетия одной лишь магией? Да ещё и на выжженной до основания почве. Впрочем, теперь это уже не казалось невозможной сказкой.
Глубокий вдох и такой же глубокий выдох. Ева припала к земле, кладя ладонь на траву и ощущая под собой утреннюю прохладу и влагу. Она закрыла глаза и сосредоточила всё своё внимание на маленьком желуде, лежащем перед ней. Мысли её были чисты. Это было самым сложным — очистить разум. Выкинуть из него все ненужные переживание и воспоминания. Самая сильная магия вырывалась из неё лишь тогда, когда она была абсолютно спокойна. Впрочем, исключением была школа разрушения. Вот для этой силы наследнице пригождались все те моральные шрамы, что рубцами застыли на душе…
Она ощутила отдачу. Будто «зерно» отвечает ей своим желанием прорасти. Кристалл на шее девушки с теплотой засветился, и, став проводником между двумя стремлениями, Ева заставила желудь провалиться под землю, за секунду пустить мощные корни и начать расти. Выше. Ещё выше. Будто властвуя над временем и ускоряя его, наследница закончила лишь тогда, когда ощутила мощную огромную тень над собой. Она открыла глаза и медленно поднялась. Новый дуб казался ещё могущественнее и краше своего предшественника.
По губам девушки проскользнула еле заметная улыбка, которая касается лиц лишь самых сильных и уверенных в себе людей. Она легко кивнула сама себе и пригладила пальцами кристалл.
— Великолепно! — послышался завороженный голос Джен прямо за спиной. — Ты смогла добиться такого всего за месяц. Поистине, твоя дьявольская кровь невероятно влияет на твой талант к магии огня и земли.
Ева будто бы не разделяла восторга своей матери. Она оставалась всё такой же спокойной и холодной. Даже улыбка с её губ уже успела исчезнуть.
— Однако магия, которая неподвластна дьяволам и мне даётся с трудом. Я могу сжечь хоть город, но всё ещё еле-еле накладываю по утрам хоть какую-то ментальную защиту на свой разум. — в голосе наследницы появились нотки недовольства.
— Это всё поправимо. Да, снять ограничители будет сложнее, однако, у тебя получится овладеть всей этой магией не хуже других сифтов. А вот силу твоей крови никто из них получить не сможет. Ты поистине можешь и должна стать сильнейшим наследником Сифа.
— Что прока от огня? — Ева опустила взгляд на свою ладонь, создавая в ней небольшой поток пламени. — Дьяволы все равно не горят.
Джен помедлила с ответом, но все же в итоге произнесла с улыбкой на губах:
— Но и твоя цель — это не выжечь ад. Представь, например, как хорошо горят ангельские перья. — она ухмыльнулась с толикой высокомерия. — Ты молодая смертная девушка. Твоя сила должна впечатлять и даже внушать страх обеим сторонам. Ведь как бы нам это не нравилась, они всё ещё смотрят на смертных свысока, лишь потому что мы утеряли бессмертие. А ты — лицо нашего мира.
Дженнифер развернулась и зашагала в сторону своего дома. Она шла медленно, и лес перед ней расступался, будто сконфуженный перед магией здешней жительницы. Чуть погодя, Ева проследовала за ней.
— К тому же, — продолжила Блэр, как только поняла, что дочь идет рядом, — даже огонь можно исказить так, что он будет выжигать и дьяволов. Думаю, ты уже должна была как-то раз видеть нечто подобное.
Наследница задумалась.
— Ты говоришь о том огне, который чуть не сжег Райнхарда, когда он прикасался ко мне? — имя болезненным скрежетом кольнуло сердце, но Ева моментально откинула эти ненужные воспоминания.
— Именно о нем. — улыбка Джен стала ещё более язвительной.
— Я думала, это лишь проявление воли кристалла, и нам подобное неподвластно.
— Не совсем так. Слеза Авеля — великое и сильнейшее оружие, но все же оно бесполезно, если его не направит хозяин. Тот огонь был не волей кристалла, это я вложила в него когда-то команду защищать тебя от правды любой ценой. И близкий контакт с дьяволом мог разрушить, да и разрушил столь хорошо выстроенную вокруг твоей жизни легенду.
— Значит, даже огонь можно использовать так, чтобы он вредил дьяволам?
— Да. Точно также как стихию воздуха можно использовать для вреда ангелам. Но это совсем другой уровень силы. Даже с твоим талантом пару лет нам поработать придется.
Ева глубоко задумалась. Взгляд её был опущен куда-то перед собой и не выдавал каких-то особых эмоций, по которым Джен могла бы понять, что сейчас чувствует дочь. До дома онидошли молча. Оказавшись внутри, Мерриман сразу взяла свои вещи, оставленные здесь перед тренировкой.
— Кстати. — сухо произнесла она, убирая в сумку книги о магии. — Давно хотела спросить, почему мои рога просто исчезли, когда мы пришли в этот мир?
Дженнифер, что уже успела сменить наряд одним щелчком пальцев и сейчас подвязывала волосы, дабы начать что-то готовить, ответила, не оборачиваясь:
— Наложенное на тебя заклинание сокрытия было усилено мощным артефактом из рая. Поэтому оно будет работать постоянно, разве что ты сама не захочешь его развеять. Но даже так, вскоре оно возобновиться вновь. Пока наш договор с раем в силе — магия будет оставаться столь же сильной.
— Почему тогда они появились в аду?
— Маскировка любых дьяволов развеивается, как только они ступают в Подземное царство. А ты всё-таки наполовину дьявол.
— Ясно. — особого интереса в голосе Евы даже не прослеживалось.
Она закинула сумку себе на плечо.
— Уже уходишь? — с ноткой беспокойства отозвалась Джен. — Я думала, мы вместе поужинаем.
— Нет, прости. — девушка накинула пальто и поправила волосы. — У меня танцы. Совсем скоро бал трех миров, нужно быть готовой, чтобы не оттоптать ноги Сатане или ещё кому-нибудь.
Дженнифер лишь кивнула, стараясь скрыть своё расстройство. Она оперлась плечом о косяк арки, что располагалась меж кухней и коридором. Помедлив какое-то время, женщина всё же неуверенно произнесла:
— Последнее время ты всё чаще приходишь на тренировку днём. Ты прогуливаешь школу?
Ева собиралась уходить, но остановилась и обернулась. Бесцветный взгляд уставился на Джен в ответ.
— Не совсем, Мари прикрывает меня перед учителями. Так что проблем не возникнет.
— Точно, Мари… — как-то подозрительно протянула Блэр. — Ева, а ты уверена, что рассказать обо всем смертной девочке было хорошей идеей? Подруги ссорятся, а секреты остаются.
— Да. — без сомнений отрезала наследница. — Я абсолютно уверена в Мари. Мне нужен был человек, с которым я могу говорить обо всём произошедшем. Только благодаря ей я и смогла… всё пережить.
Несмотря на стойкость и холодность, с которой держалась девушка, взгляд её на последних слова всё же ушел куда-то в сторону.
— Ты всегда можешь поговорить со мной. — чуть тише прежнего произнесла Джен.
— Я знаю. — Мерриман снова стала строже. — Ты очень помогаешь мне в тренировках, я благодарна. И всё-таки… у меня есть кому выполнять роль матери и подруги.
С этими словами Ева открыла дверь и сделала шаг за порог. Но даже со всей закаленностью, которую она приобрела за последнее время, всё же внутри у неё дернулась струна вины.
— Не обижайся. — мягче добавила она. — Пожалуйста.
— Я понимаю. — голос Джен пропитался скрываемой горечью. — Только скажи, ты простишь меня хоть когда-нибудь?
Мерриман остановилась и обернулась. На лице у неё появилась улыбка. Не очень широкая, но добрая и искренняя. На секунду её матери даже показалось, что перед ней снова её маленькая милая девочка.
— Я простила. — Ева кивнула. — Но всему нужно время.
***
Школа танцев, куда ходила Ева, была вполне обычной. Дамы приходили сюда зачастую, чтобы найти альтернативу физическим нагрузкам, а парни — чтобы подцепить девушку. Конечно, были исключения, но то тут, то там после очередного танца парочки тихо шушукались по углам. От одного такого вида на душе у Мерриман становилось тошно, и она казалась ещё мрачнее и нелюдимее. Оттого особо не заводила знакомств и уж тем более дружбы. Впрочем, никто из этих милых влюбленных не был виноват в том, что её использовали и бросили, так что Ева не спешила никому демонстрировать своё недовольство. Она приходила сюда и просто делала своё дело — набиралась навыка. Чтобы не упасть в грязь лицом на треклятом балу. Ведь Райнхард тоже должен быть там…
В голове у Евы всплыли воспоминания о том, как они танцевали в школе, и этот засранец сказал ей, что она ужасно двигается. То мгновение было таким спокойным и радостным. Казалось, что одна единственная проблема — это плохой вкус Мари. Но увы… всё сложилось самым отвратительным образом.
— Вы позволите?
Из омута мыслей, в котором она почти потонула, Еву выдернул незнакомый мужской голос. Она подняла глаза и увидела перед собой лучезарно улыбающегося симпатичного мужчину. Широкие плечи и подтянутую спортивную фигуру плотно облегала вполне простая одежда. У него было очень приятное лицо с аккуратно подстриженной модной бородой, и вьющиеся волосы какого-то грязно-серого оттенка. Впрочем, самым ярким в этом образе были глаза — большие голубые озера, окаймленные длинной чередой густых ресниц. Казалось, он смотрит так пронзительно, как если бы хотел заглянуть к тебе в душу, но в то же время взгляд этот был светлым и согревающим.
— Так вы позволите? — ещё раз спросил мужчина, протягивая ладонь чуть ближе к Еве.
Девушка вдруг поняла, что она банально молчала и просто смотрела на него всё это время. Музыка вокруг уже играла, и пары вальсировали, изредка посматривая на эту немую сцену и тихо перешептываясь.
— Что? — Ева будто бы только-только проснулась и не смогла сразу понять, чего от неё хотят.
— Пригласить вас на танец? — мужчина неловко заулыбался. — Все уже разбились по парам, кажется, остались только мы.
— А? Да. Конечно.
Наследница положила свою ладонь поверх протянутой ей руки, и сразу же инстинктивно проверила под одеждой ли у неё кристалл. Он всё также был скрыт от посторонних глаз. За этот месяц Ева стала почти параноиком: в абсолютно каждом новом мужчине, который даже ненадолго заглядывал в её жизнь, она видела потенциального супруга. «Потенциальный супруг» — для восемнадцатилетней девушки, что недавно пережила грубый разрыв первых отношений, это даже звучало как-то неправильно. Однако, будто по закону подлости, в школе Еве стали оказывать всё больше знаков внимания, объявился новый учитель немецкого, ведь Райнхард просто пропал, и даже их почтальон ушел на пенсию, а на смену ему пришел новый милый паренек. Мерриман никак не могла понять, мужчин вокруг неё всегда было так много, или это она их просто не замечала?
Так или иначе, Рафаэль всё не появлялся, а парней в школе вокруг неё стало больше, оказывается, из-за «смена имиджа». По крайней мере, так утверждала Мари. Мол после всего случившегося Ева всё больше похожа на холодную и загадочную красавицу, а не на серую мышку, вот и привлекает внимание. Саму Мерриман это нисколько не интересовало. Как только она понимала, что очередной кавалер учился рядом уже много лет, а не объявился недавно, упав с небес, наследница теряла к нему интерес. Она просто ждала. Ждала того момента, когда будущий правитель рая, наконец, решит появиться перед ней. Поэтому и сейчас первая её мысль при виде этой протянутой руки была вполне очевидна.
Тем временем, «подозреваемый» мужчина увлек её в ритм вальса. Он двигался хорошо. Слишком хорошо. Шагал отточено, но будто даже не задумывался о танце. Просто плыл по течению. В то же время Ева ощутила, что их танец напоминает ей попытку пробить её защиту. Будто с каждым шагом он наступает, а она пытается убежать. Будто ладонь его на талии сжимается чуть сильнее нужного. Будто смотрит он на неё как-то слишком увлеченно.
Впрочем, может, это всё глупости? Ева каждый раз пыталась найти подвох в мужчине, что становился её новым партнером. Но всегда это оказывался не больше чем танец. Музыка закончится — они разойдутся.
— Вы хорошо танцуете. — сказал он вдруг, снова выдергивая девушку из раздумий.
Она подняла на него спокойный взгляд. До этого смотрела куда-то в район кадыка, потому что мужчина был больно высоким. Незнакомец всё также лучезарно улыбался. За губами его показались белоснежные зубы, и эта улыбка стала ещё более ослепительной. Он казался принцем из глупой сказки. Осталось выйти из здания и увидеть, как он запрягает своего белого коня.
— Спасибо. — коротко ответила Ева и снова опустила взгляд, дабы держать его ровно перед собой.
«Да. Это может быть он», — промелькнула мысль у неё в голове, но наследница лишь продолжила танцевать, стараясь никак не выдавать этого своего подозрения.
— Прогресс на лицо! — восторженно произнесла преподавательница, что наблюдала за парами.
Вместе с этим она легким нажатием выключила музыку, нетерпеливо хлопнула в ладоши и приторно заулыбалась.
— Что же, на сегодня всё, увидимся в четверг.
Просторный зал по-особенному ожил. Словно раньше все здесь двигались как заведенные куколки, которые не могут сделать и шага в сторону. Сейчас же им скомандовали, что представление окончено, они выдернули из себя механизмы и пошли по своим делам. Поднялся гам. Ева сделала шаг назад, освобождаясь от прикосновений мужчины.
— Спасибо. — она даже не задумалась, что повторяет эту фразу.
Сразу после она нырнула в раздевалку, схватила свои вещи и выпрыгнула на улицу. Это получилось механически. Она делала так почти каждый раз. Ведь этот её партнер был слишком подозрительным. Она поспешила уйти, не потому что боялась встречи со своей «судьбой», а потому что хотела… проверить его? Если он «тот самый», то не будет ждать четверга. Так и вышло…
— Подождите! — послышался ожидаемый голос за её спиной.
Ева выдохнула. Не понятно от облегчения или же, напротив, чтобы скинуть напряжение, которое вдруг охватило тело. Однако выбора у неё особо не было — она остановилась и, помедлив, обернулась. Мужчина был уже совсем рядом. Пробежав ещё немного, он поровняла с девушкой и остановился, чтобы быстро отдышаться. Когда он поднял на неё взгляд своих голубых глаз, губы его снова озарила лучезарная приятная улыбка.
— Вам что-то нужно? — спросила Ева, пока не выдавая никаких своих подозрений.
— Да. Мы, кажется, живем в одном направлении, — он мельком указал рукой вперед, — и я подумал, что я мог бы проводить вас.
Голос его звучал уверенно и ни на секунду не дрогнул. Ангел он или человек, но Мерриман не приходилось сомневаться, что мужчина был не из робкого десятка, раз совсем не смущался. Он уже выпрямился, расправил плечи и снова казался высокой изящной античной статуей. По крайней мере, если бы какой-нибудь скульптор того времени выбрал его на роль натурщика — он бы не прогадал. Однако Ева отмечала подобное лишь как факт и не спешила вестись на «красивую обертку».
— С чего вы взяли, что я иду домой? — наследница решила не отвечать на заигрывание и сохраняла свою холодную манеру речи.
— Ну, даже если это не так. — он улыбнулся шире, так что за губами показались белоснежные зубы. — Я бы всё равно хотел вас проводить.
С этими словами мужчина даже сделал шаг вперед, как бы намекая, что он готов выдвигаться. В каждом его движение сквозила необычная легкость и веселость. Он был похож на тех парней, что вечно оказываются в центре кампании и начинают громогласно и удачно шутить, завоёвывая сердца всех своих слушателей. Только услышишь таких, сразу понимаешь, что «язык без костей», но подвешен он явно хорошо.
— Знаете, мне нравится гулять в одиночестве.
— Почему?
— Странный вопрос.
Ева не смутилась, а словно вынесла приговор. В её голосе даже появилась нотка высокомерия, созданная будто специально, чтобы отпугнуть настойчивого кавалера.
— Допустим, я люблю тишину. — продолжила она строить из себя мисс неприступность.
— Отлично! — он по-доброму усмехнулся. — Я, знаете ли, умею прекрасно молчать.
Он так уверенно и живо говорил, что притягательная энергия из него так и рвалась наружу. Причем энергия эта была смешана с явным пониманием, что он хорош ровно настолько, чтобы продолжать столь нагло настаивать. Та тонкая грань, когда стоящая перед тобой девушка скорее улыбнется от такой прыти и наглости, нежели решит, что ты больной маньяк.
Ева ощутила, как уголочек её губ хочет приподняться вверх, но она очень хорошо отрепетировала за последнее время свой образ «снежной королевы», так что смогла удержаться. Впрочем, даже абсолютно ровное лицо девушки нисколько не смутило мужчину. Он продолжал улыбаться, одним шагом повернулся боком и вытянул руку, даже склонился немного, всем своим видом стараясь продемонстрировать, что приглашает даму проследовать дальше.
— Идемте? — в этот раз голос прозвучал чуть настойчивее.
— Только если и правда умеете.
С этими словами Ева спешно зашагала, смотря ровно вперед и делая вид, что в разговоре она всё ещё никак не заинтересована. Да и вообще, она спешит. Конечно, это было не так. И, конечно же, у неё было много вопросов и подозрений к столь настойчивому «партнеру по танцам». Так что она очень надеялась, что он не решит развернуться и пойти своей дорогой. Хотя это бы, наверное, доказало его «невиновность»? У Евы уже голова шла кругом от попыток рассмотреть в каждом представителе противоположного пола её «суженного», но не могла же она просто прямо спросить: «А вы, случаем, не ангел, который должен на мне жениться?».
Тем временем, мужчина всё же поспевал следом, не унимаясь:
— Умею что?
— Молчать.
— Ах, ну да… — он лукаво протянул это «да», — знаете ли, я немного соврал.
— Ах, что, правда? — Ева сказала это столь по-театральному недовольно, что фраза прозвучала весьма грубо.
— Но совсем немного. — мужчина вновь хитро, но притягательно заулыбался. — Я могу молчать рядом со столь красивой дамой, только если буду знать её имя.
Девушка замедлилась, искоса глянула на идущего рядом кучерявого «Аполлона» и даже как-то презрительно хмыкнула.
— А где гарантия, что вы точно замолчите, когда я представлюсь?
— Я готов поклясться своим сердцем. — он отчеканил это с бравадностью солдата и даже ударил себя кулаком по широкой груди, конечно же, продолжая лишь дурачиться.
Впрочем, подобная дурость казалась… милой? Но Мерриман не спешила попадать в капкан мужской очаровательности. Хотя после вечно сурового и по-солдатски холодного Райнхарда этот… незнакомец (?) казался таким располагающим к себе. Ева не была сильно сведуща в поведение мужчин в свои-то восемнадцать, но точно могла сказать, что подобные авантюристы могли составить отличную конкуренцию вечно серьезным мужланам, что строят из себя не пойми что. Подумав об этом, она прям вспомнила высокомерное выражение лица Сатаны и не смогла сдержаться от желания недовольно скривить губы.
— Ладно.
Девушка резко затормозила, и мужчина ловко сделал то же самое, разворачиваясь к ней на пятках и важно убирая руки за спину.
— Меня зовут Ева.
— Прекрасное имя для прекрасной девушки. — в голубых глазах сверкнул огонек удовлетворения и загадочности. — А я…
— Рафаэль, не так ли? — отрезала наследница, не дав ему договорить.
Воцарилась тишина.
Глава 10. (Не)спокойный вечер
Он улыбался ей, но в этой улыбке с каждой секундой появлялось нечто большее, чем просто притягательная слепая обольстительность. Уголки губ сначала чуть опустились, как бы в таинственной задумчивости, а после снова приподнялись ещё выше. На его лице появилось больше некой осознанности, даже статности. Будто кто-то вдруг напомнил, что он не просто симпатичный милый казанова, что пытается завоевать сердце понравившейся девушки, а всё же некто более важный и значительный.
— Виновен. — медленно и размеренно кивая, ответил уличенный с загадочным блеском в глазах.
Кажется, в эту минуту его заинтересованность ситуацией и Евой в целом стала даже больше и горячее. В воздухе появилась чувство легкой напряженности, но, кажется, оба наследника были к нему готовы. Они стояли прямо посреди полупустой улочки, но все же мимо них то и дело проходили люди. Впрочем, эти двое были столь сконцентрированы друг на друге и своей беседе, что внешний мир для них резко стал бесцветным.
— Мне говорили, что кроме симпатичного личика наследница Сифа обладает ещё и незаурядным умом, но я не думал, что буду раскрыт вот так сразу.
Рафаэль говорил это без привкуса высокомерия и злой иронии на языке. Но в то же время это уже и не казалось обольстительным комплиментом. Его слова также стали весомее и значительнее. В голосе появились нотки осторожности и заметной почтительности. Всем своим видом ангел показывал, что ведет диалог не просто с первой попавшейся милой девицей, а с кем-то куда более важным. Впрочем, он не терял своей непринужденности, которая была ему к лицу.
— Зачем же устраивать этот цирк?
Ева скрестила руки на груди, смотря теперь на мужчину без видимого осуждения, скорее с непониманием. Она старалась не выглядеть враждебно, хотя внутри, под ребрами, всё равно скреблось непонятное нечто. Это было всё то же несогласие с судьбой. Сколько бы девушка не топила его в чувстве долга перед всеми тремя мирами, но беспокойную молодую душу нельзя было посадить в клетку и просто сказать: «так надо». Однако Ева хорошо теперь умела не показывать лишних эмоций на своем отточенном личике.
— Ну а что же я должен был, по-твоему, сделать? — в улыбке Рафаэля блеснула неловкость, которую он словно мастерски выдал, поскольку к тому обязывала ситуация. — Не мог же я просто прийти к тебе и сказать: «вот он я, твой будущий муж, будем знакомы».
На этих словах он развел руками в стороны, как бы демонстрируя себя Еве и одновременно выказывая, что описываемая им ситуация была бы весьма неуместной. Если можно было бы взглянуть на этих двоих сейчас со стороны с полной заинтересованностью к их делу, то стала бы заметна довольно интересная особенность. Пока Рафаэль стоял с улыбкой и распростертыми руками, показывая себя всего девушке перед ним, Ева же, напротив, продолжала смотреть с некой задумчивой хмуростью в глазах и закрывалась от «нового знакомого», скрещивая руки у себя на груди всё в том же жесте немого скепсиса.
— Вообще-то, я думала, что именно так и будет.
— Это было бы ужасно. — вместо улыбки Рафаэль с толикой театральности скривил губы, как бы представляя ситуацию. — Мы же не в средневековье, в конце концов. Я думал, что смогу завязать с тобой какое-никакое знакомство в более человеческой обстановке что ли.
Он осмотрелся по сторонам, понимая двоякость своих слов.
— В общем, хотел, чтобы ты узнала меня до того, как я стану просто вот той данностью, за которую ты должна выйти замуж.
Ева не сдержалась и как-то напряженно и расстроено выдохнула, пытаясь с этим выпустить то самое неприятное внутреннее чувство из груди. Вот только оно никуда деваться не хотело и лишь нарастало с каждым словом о браке.
— Я понимаю всю сложность ситуации. — не возвращая улыбки уверил её Рафаэль. — И хочу, чтобы ты понимала, что я здесь не в роли деспотичного женишка, которому не интересно твоё мнение. Если бы я мог, я бы, конечно, дал нам обоим больше свободы выбора, но… — он пожал плечами, поджимая губы, — … но это не в нашей власти.
— Я не ребенок, чтобы мне это объяснять. — спокойно отвечала Ева, кивая. — Я всё понимаю, и не собираюсь впадать в истерику и обвинять конкретно тебя в чём-то. Просто… не нужно устраивать цирка вокруг нашего положения.
— Ты всё ещё не веришь искренности моих намерений. — негромко протянул мужчина, не спрашивая, а утверждая. — Что же, я понимаю, однако я правда хочу узнать тебя получше. Хотя бы дать нам шанс не просто пойти под венец чужими друг другу незнакомцами, а, быть может, попытаться сблизиться..?
Рафаэль потирал меж собой ладони, не столько от волнения, сколько от напряженных попыток правильно подобрать слова. Нужно было избежать двоякого смысла в стол щепетильном деле, и он это понимал. Оттого говорил с осторожностью, иногда протягивая слова, дабы подобрать правильное выражение.
Ева слушала, но также была слишком аккуратной и закрытой. Она примерно представляла, как должна себя вести рядом с ангелом, когда тот, наконец, явится, однако он казался… не такой сволочью, каким его описывали? И Мерриман никак не могла понять, где здесь подвох, и есть ли он вообще.
— Я могу пообещать, что приду на свадьбу, но я уж точно не могу обещать каких-то… чувств? — она спросила, потому что не совсем понимала, чего именно хочет от неё Рафаэль.
— О, нет. Я совсем не об этом. Я не требую у тебя взять и полюбить меня или что-то в этом роде. Я лишь хотел бы… попробовать?
Он осмотрелся по сторонам и произнес уже заметно тише, понимая, что вокруг ещё ходят люди:
— В каком-то смысле, теперь начинается моё испытание триединства, и я должен быть рядом с тобой. Так, может, мы постараемся сделать вид, что никакой свадьбы впереди нет, и я хочу проводить тебя исключительно потому, что мне понравилось, как ты танцуешь?
Ангел слегка улыбнулся, уже без того налета самоуверенности, но всё ещё весьма и весьма обаятельно. Ева же опустила задумчивый взгляд куда-то в землю, чтобы не поддаваться его чарам и оставаться в своей созданной за месяц невидимой броне. Она в неуверенном жесте провела ладонью от локтя до плеча, будто согревая себя и давая некий толчок к действиям. Ладошка ещё раз поднялась к тому же плечу, и им же наследница неспешно пожала.
— Ну… ладно…
А что ей ещё оставалось сказать?
Они шли, говоря много и одновременно ни о чем. В основном Рафаэль старался всячески поддерживать разговор, в то время как Ева была не слишком активным собеседником. Она старалась раскрепоститься, но всё никак не выходило. А ноющее чувство внутри продолжало скрежетать.
— Может, расскажешь о себе? — не теряя милой веселости в голосе, ненавязчиво спросил ангел.
— А что ты хочешь знать? — Ева была куда более скромна на эмоции.
— Ну… например, о твоей семье. Мне говорили, что тебя растили обычные смертные, которые даже не знают о твоем предназначении. Это так?
— Да. Я ведь и сама не знала. Когда… — она сделала паузу, раздумывая, как рассказать эту историю, минуя подробностей о появлении Райнхарда, — …когда всё началось, поначалу скрывать правду было сложновато. Но сейчас мои приемные родители разводятся, и моя мама пытается начать новую жизнь, из-за чего очень много работает. Поэтому мы всё меньше времени проводим вместе, и подозрений почти не появляется. Отцу же до меня изначально дела не было.
Ева сказала это и поняла, что она впервые признала вслух абсолютное безразличие Виктора к ней как к дочери. Из-за этого девушка нахмурилась. Ей было немного грустно замечать такие перемены в себе, хоть они и были естественны. Теперь она говорила грубые вещи достаточно прямолинейно, а ведь раньше очень боялась кого-либо обидеть. Настолько, что скрывала эту правду даже для себя самой, будто если не говорить об этом, то и проблемы не будет.
— А твои настоящие родители? — аккуратно подстегнул диалог Рафаэль, когда заметил, что его собеседница уходит в себя.
— А? Да. Ну, ты ведь знаешь, что по договоренности они не могли участвовать в моей жизни.
— Знаю. — в голосе ангела просквозила толика чувства вины. — Но с твоей матери, кажется, этот запрет был снят.
Ева еле заметно кивнула.
— Теперь она обучает меня. После того как я узнала о своей настоящей природе, и когда моим учителем стала Дженнифер, всё сразу стало проще, чем… — она запнулась.
«Чем когда меня обучал Райнхард», — пронеслась мысль в голове, но договаривать её не хотелось. Вопреки ожиданиям, мужчина вместо того, чтобы надавить, с пониманием ловко сменил тему:
— Ты, должно быть, станешь невероятно сильной сифтой. Самым сильным наследником в истории благодаря своей смешанной крови.
— Да. Ещё сильнее сможет быть разве что… — и вновь Ева опустила взгляд в землю, не договаривая.
— Разве что наш ребенок. — с беззлобным смешком подхватил Рафаэль и медленно закивал. — Дааа, звучит странно.
Он говорил с такой простотой и легкостью, что давящая атмосфера вокруг них становилась всё незаметнее. Такие личности располагали к себе. Пожалуй, когда-то Ева начала дружить с Мари также, потому что у неё было всё… просто? Такие как они всегда умеют улыбнуться своим проблемам и не впадать в глубины отчаяния. Просто разговаривая с ними, ощущаешь притягательное тепло. Вам будто не нужно переходить грань личных пространств, ведь такие люди готовы пустить тебя к себе погреться почти сразу. И только Ева сейчас оставалась закрытой и холодной, вопреки своему желанию.
На улице уже начинало вечереть. Несмотря на осеннюю пору, было довольно тепло и свежо, оттого подступающая темнота казалась уютной.
— Мы пришли. — сказала она, как только впереди показался особняк семьи Мерриман.
Конечно, она соврала, когда сказала, что идет не домой. Надеялась, что это заставит мужчину отступиться от желания её провожать. Последнее время Ева только и бывала-то в школе, на танцах или у Джен. Даже с Мари они всё реже выходили куда-нибудь, и запирались дома, чтобы поболтать или посмотреть фильм за пиццей, но не более. Снаружи слишком много лишних ушей, когда твоя подруга снова и снова с восторгом расспрашивает о твоей магии.
— Красивый дом.
— На самом деле, это дом приемного отца. Но почему-то он не особо напрягает нас типичными требованиями отдать всё, как это обычно бывает при разводах.
Они подошли к воротам. Забор был невысоким, входную дверь и крылечко было отлично видно. Оттого краем глаза Ева заметила, как дремлющая на кресле у двери черная кошка проснулась, медленно потянулась и тут же засеменила в сторону пришедшей хозяйки.
— Кажется, твой кот тебя встречает. — улыбнулся Рафаэль.
— Да, она всегда так делает.
Ева даже впервые за весь разговор улыбнулась краешком губ, когда возле её ног появилась хвостатая негодница. Однако вместо того, чтобы приветливо замурчать и начать тереться о девушку пушистым бочком, черношерстая вдруг замерла, смотря прямо на Рафаэля.
— Я ей… нравлюсь? — предположил ангел, замечая этот пристальный взгляд.
— Не знаю, обычно она равнодушна к чужим.
Ева подняла кошку на руки, та казалась напряженной. Когда же девушка выпрямилась, хвостатая и вовсе опустила голову, выгнулась в спине и враждебно зашипела, смотря на пришедшего гостя.
— Уголёк, ты чего это? — Ева сделала шаг назад, чтобы разорвать расстояние между ней и мужчиной, боясь, что кошка попросту нападет на него.
— Видимо, не очень понравился. — всё также улыбаясь, Рафаэль пожал плечами.
Мерриман стала поглаживать шипящую защитницу, но в то же время у неё были проблемы и поважнее поведения животинки:
— Я знаю, испытание триединства и всё такое, но жить со мной ты точно не сможешь из-за моей мамы, уж прости.
— О, я и не собирался. Если честно, я уже подсуетился и снял соседний дом. — он указал взглядом на видневшийся одинокий, но уютный особнячок. — Так что всё равно буду совсем рядом.
— Ясно. Тогда… до встречи.
Наследница уже шагнула к воротам с кошкой на руках, как Рафаэль тут же окликнул её:
— Подожди, Ева. А ты занята чем-то этим вечером?
Девушка остановилась и обернулась под непрекращающееся шипение. Она помедлила, будто не особо-то хотела отвечать.
— Мне нужно отдохнуть после тренировки и танцев, да и есть кое-какие домашние дела.
Вообще-то, она собиралась просто упасть в горячую ванную и весь вечер читать скучные книги о магии и истории трех миров. Однако Мерриман понимала, к чему клонит Рафаэль, и у неё особо не было желания браться за какие-либо авантюры. Умение врать у девушки явно подросло, голос её не дрожал, и взгляд теперь не метался из стороны в сторону. Вот только мужчина всё равно не собирался отступать.
— Неужели это займет весь вечер? — на лице его всё блистала обольстительная улыбка.
Ева мысленно выругалась, коря себя за то, что не придумала больше оправданий, которые казались бы более значимыми.
— Нет, но… — ей не дали договорить.
— Тогда, может быть, мы сходим куда-нибудь? После того, как ты отдохнешь и сделаешь домашние дела, конечно же. Я готов подождать.
Кажется, кошка на руках Евы устала шипеть, видя, что на неё не обращают никакого внимания. Так что она начала по-другому намекать хозяйке о том, что это крайне плохая идея. А именно выпрямилась и передними лапами стала с силой мять её плечо и шею, пока ещё не выпуская когти. Вот только наследница лишь наклонила голову в бок, не реагируя.
— Но куда? Я не большой фанат баров, ночных клубов и прочего.
— О, нет. Как на счёт посмотреть на развлечения ангелов? Заодно познакомлю тебя со своей сестрой. Она милая.
Кошачье ухо Октавии дернулось, она вся вздрогнула, слыша упоминание о хорошо знакомой ей хотя бы понаслышке «сестре» ангельского наследника. И вот тут-то кошечка выпустила когти, прямо царапая хозяйку.
— Ай, Уголёк, ну что ты творишь? — Ева нахмурилась и опустила чертовку на землю.
Та начала мяукать и загребать лапами по ноге девушки обратно, но её уже совсем никто не слушал.
— Ладно. — со вздохом согласилась Мерриман. — Зайди за мной через час.
Рафаэль ещё шире и веселее улыбнулся.
А кошка смолкла.
Глава 11. Рай под ногами
— Где это мы? — без должного удивления спросила Ева, когда её нога коснулась белой мягкой поверхности.
Она подняла взгляд на ангела и заметила, что после перемещения он почти не изменился. Разве что волосы стали абсолютно белого чистого цвета, подобно первому снегу, а за спиной его теперь виднелись два таких же белоснежных массивных крыла.
Как они и договаривались, Рафаэль зашел за ней через час и почти сразу предложил проследовать за ним. После соприкосновения их ладоней прошла буквально секунда, и вот они здесь. Место могло показаться самым обычным лесом с высокими деревьями, если бы не одно но — земля под ногами была усеяна белой нежной дымкой. Нога ступала на нечто мягкое, но в то же время была устойчива. Словно они теперь ходили прямо по облакам.
— В тайном месте. — уклончиво шепнул Рафаэль, делая пару шагов вперед. — Идём за мной.
Ева на мгновение нахмурилась. Подобные загадки были ей не по душе. В конце концов, насколько бы обольстительно ангел не улыбался — она не доверяла ему на все сто процентов. Да и вообще согласилась пойти лишь по одной причине… он её чёртов будущий муж. Хотя не «чёртов», а наоборот, но да неважно.
Девушка пошла следом. Сначала каждый шаг давался непривычно. Казалось, если ты сделаешь что-то неправильно — провалишься вниз. Заметив, как внимательно его спутница бдит и медленно передвигается, ангел остановился и протянул ей руку.
— Хочешь, полетим?
— Нет, я справлюсь. Лучше объясни мне, почему земля здесь… — она просто указала вниз.
— Для рая это вполне нормально. Здесь каждое существо, даже если у него нет крыльев, способно ощутить всю прелесть полета. Просто расслабься и дай поверхности самой нести тебя. Всё сразу станет проще.
«Легко сказать», — хмуро подумала Ева. Впрочем, она сталкивалась уже с такими ужасными странностями трёх миров, неужели теперь стоит пугаться провалиться сквозь эти своеобразные облака? Да и никто не говорил, что это вообще возможно. Остановившись, Мерриман закрыла глаза, глубоко вздохнула и последовала совету. Расслабиться в ином мире было сложно, но уже через несколько секунд наследница почувствовала, как земля под её ногами словно пропала. Она открыла глаза и обнаружила, что всё ещё стоит и в то же время ощущает странную невесомость. Будто ей по щелчку пальцев разрешили парить. И хоть подняться высоко в воздух не выходило, но вот легко переступить на носок, подобно балерине, и всё равно устоять при этом — вполне.
— Здорово, не правда ли? — с улыбкой спросил наблюдающий Рафаэль. — Ты будто ангельское перышко.
— Это комплимент? — Ева вдруг позволила себе легко усмехнуться.
— Только если тебя вырвали не из моего крыла.
С этими словами он взлетел, расправив широкие крылья. Они выглядели величественно и завораживающе. Свет будто замирал рядом с перьями, желая обнять их и стать их частью. Оттого вокруг Рафаэля на мгновение появилась пелена легкого свечения.
— Я смотрю, ты любишь показать себя в лучшем свете.
Возможно, это чувство невесомости так действовало, а, может, и совершенно новая среда, но Ева почувствовала себя чуточку лучше. Это и позволяло стать немного раскрепощеннее. Рафаэль же вместо того, чтобы как-нибудь иронично отшутиться, опустился на землю и сложил крылья.
— Не то чтобы, просто я ведь первый ангел, которого ты видишь. — он пожал плечами. — Подумал, что захочешь рассмотреть.
— Первый. Но ангельские крылья мне видеть уже доводилось. Только у полукровки.
— Вот как. Ну что же, сегодня тебе предстоит повстречать ещё не одного ангела.
Они выдвинулись, вот только идти нужно было, как оказалось, совсем недолго. Ева ожидала, что они выйдут из леса хоть куда-то, но Рафаэль вдруг остановился у одного из массивных деревьев. В отличие от прочих зеленых собратьев, этот дуб отличался белой шевелюрой. Листва его была словно выкрашена краской. Это выглядело совершенно неестественно, но в то же время очень красиво.
— Пришли.
Ева не стала задавать вопросов. Она лишь натянула повыше свой длинный шарф, так чтобы он закрывал ей часть лица. Наследница не собиралась наряжаться перед походом неизвестно куда. Да и вообще в последнее время она всё меньше носила платья и отдавала предпочтение удобству, нежели некой женственности. Оттого и сейчас на ней были светлые джинсы, вполне простая вязаная кофточка и поверх строгое чёрное пальто, которое она редко застёгивала. Но самым примечательным стал как раз длинный широкий белый шарф. Казалось, в нем можно при желании спрятаться от любых глаз, и Ева это прекрасно знала. Поэтому и взяла с собой. Когда же девушка натянула белую ткань к губам, то заметила, что Рафаэль с интересом наблюдает и не спешит показывать дорогу дальше. Это… напрягало.
— Милый шарф. — произнес он в итоге, мягко улыбаясь.
— Ты ведь не станешь переодевать меня магическим образом перед тем, как мы пойдем… куда бы там ни было?
Сама того не осознавая, Ева отчетливо вспомнила, как Райнхард проворачивал нечто подобное просто по щелчку пальцев, не спрашивая особо её мнения.
— О, нет. — ангел вдруг рассмеялся. — Я точно не из тех, кто указывает женщине, как ей одеваться. Ты же не кукла, чтобы я тебя наряжал по своему желанию.
Вдруг в его голубых глазах появился какой-то огонек загадочной иронии, и мужчина добавил уже шепотом:
— Впрочем, узнаю почерк.
Он не дал Еве отреагировать, тут же говоря громче:
— Нам сюда.
Ангел сделал шаг всё к тому же дереву и, коснувшись его указательным и средним пальцем, начертил какой-то непонятный символ. Никаких следов магии не оставалось, Рафаэль будто рисовал в воздухе. Да и после совершенно ничего не поменялось, но он всё равно обернулся к Еве и протянул руку.
— Тебе нужно будет быть ко мне поближе, чтобы войти.
Наследница взглянула с толикой недоверчивости, однако кивнула и подала руку, приблизившись к ангелу. Он помедлил немного и опустил ладонь ниже, к девичьей талии. Ева хотела было возразить, но заметила, что Рафаэль держит ладонь в паре сантиметров от поверхности одежды, не смея прикасаться.
— Позволишь? — по-джентельменски спросил он. — Это правда нужно, чтобы войти. Представь, что я зову тебя на танец.
Мерриман была удивлена. И, пожалуй, это удивление было приятным. Она не уставала замечать, как наследник Авеля отличается от Райнхарда. Тот в такой ситуации действовал бы быстро, резко, не теряя времени. Если было бы нужно — он просто сделал, не думая о том, что Ева может быть против, ведь это мелочь.
Девушка отмахнулась от подобных сравнений, в очередной раз напоминая себе, что не хочет вспоминать дьявола.
— Всё нормально. — кивнула она.
Как только разрешение было получено, Рафаэль приобнял наследницу, аккуратно прижимая её ближе к себе. И тут же без слов просто шагнул вперед, прямо в дерево, увлекая Еву за собой. Они прошли древесную преграду, будто её не существовало. Почти провалились внутрь и вот теперь точно оказались совсем не в лесу…
Перед глазами наследницы предстало очень просторное светлое помещение с высоким куполообразным потолком. Стены здесь были обделаны белым мрамором, кое-где даже виднелись колонны и узорчатые рельефы. Это место вполне можно было назвать главной комнатой какого-то замка, но очень старого. По трещинкам на стенах и налету серости и желтизны было ясно, что здание повидало уже многое. Впрочем, это было лишь первое впечатление. Когда Ева окинула взглядом всё помещение, то заметила, что мебель здесь выглядит крайне современно. Везде были раскиданы мягкие пуфы, кресла и диваны. Именно «раскиданы», потому что стояли они в каком-то хаотичном порядке, не поддающемуся логике. Красные, желтые, зеленые, синие, фиолетовые — очень яркие и смелые цвета. Под ними расстилался ковер с большим пушистым ворсом. Всё это создавало вид хаоса, но к которому хотелось прикоснуться из-за его уютности и мягкости.
На стенах висели картины самых разных размеров и форм. Кое-где рисунки были нанесены прямо на мраморную поверхность. Особенно это касалось трещин. Эти разрывы, образовавшиеся из-за проверки времени, некие художники постарались вписать в свои творения. Где-то трещина была молнией, что обрушивается на зеленый луг в яркий солнечный день, а где-то стеблями целого кустарника роз. Возле этих же стен стояло большое количество мольбертов, так же напиханных то тут, то там. С небольшими столиками рядом, что все были вымазаны в краске.
Но самой впечатляющей деталью был потолок. Сначала Ева подумала, что он просто разукрашен в цвет неба с белыми облаками, и только сейчас поняла, что эти облака натурально плывут в реальном времени, а за ними то и дело показывается солнце. Заметив, что девушка подняла взгляд и увлеченно смотрит вверх, Рафаэль негромко шепнул:
— Он выдает картинку, которая характеризует настроение в комнате. Считывает эмоции присутствующих.
Мерриман с удивлением посмотрела на мужчину, а затем обвела взглядом просторное помещение ещё раз. Внутри было около десяти или двадцати ангелов. Они сидели то тут, то там, кто-то в группах, а кто-то поодиночке. Единственное, что всех объединяло — их взгляды были прикованы к одной фигуре. Она стояла у дальней стены на небольшом возвышении, которое выглядело как импровизированная небольшая сцена. Это была красивая девушка с копной огненно рыжих длинных волос. Среднего роста, довольно миниатюрная, но с хорошими формами, которые были подчеркнуты черной узкой юбкой и белой блузой. Аккуратное отточенное личико с выразительными зелеными глазами, маленьким носиком и пухлыми ярко накрашенными губами венчал бархатный румянец. Она была олицетворением смелой женственности, которая умела заявить о себе: уверенно, но без пошлой вычурности. Самым же примечательным для Евы стали её ангельские крылья — они были рыжие, точно в тон её волос. В то время как у остальных присутствующих ничего подобного не наблюдалось. Все они обладали обычным белым оперение, возможно, чуть более грязноватого оттенка, чем у Рафаэля, но всё же.
Девушка с вдохновением и выражением читала стихотворение, опустив глаза в небольшую книжку с красной бархатной обложкой. На фоне тихонько звучало пианино, стоящее в дальнем углу. Мелодия задавала настроение, но не перебивала уверенного, поставленного голоса:
Я, внемля дьявола речам,
Змее подобно извивалась.
Душа была нема к судам,
Ему в любви лишь сознавалась.
Но кровь братоубийцы — яд.
Он сам прогнил, и я погибла,
Когда последствие утрат,
Оставил мне, расставшись хрипло.
Судьбу уже я не кляну,
И приняла семьи изгнанье.
Наследника я не люблю,
Забыла я его касанье.
Нахмурившись, Ева вслушивалась в каждую строчку и никак не могла понять, если эта девушка говорила о любви к дьяволу, который являлся наследником «братоубийцы», то есть Каина, неужели она говорила… о Райнхарде?
Огненнокрылая поникла, закрывая книжку, а её зрители начали поддерживающе хлопать, одаривая ту аплодисментами. Рафаэль также присоединился к ним, чем и вывел Еву из транса. Она даже вздрогнула и, оторопев, тоже начала тихо хлопать.
— Как тебе стихотворение? — повседневным тоном, улыбнувшись, поинтересовался ангел.
— Чудесно. — Ева слегка закивала, всё ещё сохраняя вид крайней задумчивости.
— Ты когда-нибудь писала стихи? Может, хочешь что-нибудь прочитать?
— Что? Нет. — это внезапное предложение дало Мерриман толчок отвлечься. — То есть я писала когда-то довольно много, но это в прошлом.
Тем временем, рыжеволосаядевушка слетела со сцены. Сквозь подошедших к ней ангелов, которые похлопывали её по плечу и что-то с улыбками говорили, она направлялась прямо к появившейся парочке. Рафаэль, заметив это, сделал несколько шагов вперед, предлагая Еве проследовать за ним. Мерриман, будучи всё ещё в легком шоке, помедлила, но послушалась.
— Ева, позволь тебе представить, — почти торжественно заговорил наследник, когда девушка подошла достаточно близко, — моя сестра, Вивьен Авен.
Он положил ей ладонь на плечо, и эти двое миловидно и приветливо улыбнулись друг другу.
— Приемная дочь главной ангельской семьи. — добавила Вивьен, сделав акцент на первом слове.
— Но не менее любимая.
Девушка чуть иронично улыбнулась и сделала шаг ближе к Еве, протягивая ей свободную от записной книги руку.
— Невероятно рада познакомиться с наследницей Сифа. Ты так молода, но уже успела встрепенуть своей славой все три мира.
Мерриман постаралась также улыбнуться и без должной уверенности пожала протянутую ей руку.
— Очень приятно. Чудесное стихотворение.
— О, да. — ярко красные губки растянулись в ещё более широкой улыбке, а за ними выглянули белоснежные зубки. — Кажется, ты в этой моей беде должна понимать меня лучше, чем кто-либо ещё.
Эти слова кольнули Еве в самое сердце. Видимо, её подозрения целиком и полностью оправдались. Сдерживать улыбку на лице стало сложнее. Насколько бы наследница не убеждала себя в том, что ей нет никакого дела до Райнхарда, подобные новости всё равно болезненно задергали нервные струны её души.
— Печально. — ответила она тихо, и образ неба на потолке слегка потемнел.
Вивьен с интересом подняла глаза вверх, а после внимательно глянула на нахмуренное лицо Евы. Понимая, что завела не самый приятный для собеседницы разговор, рыжеволосая постаралась как можно миловиднее и невиннее улыбнуться.
— Прости, если задела. Но знаешь, мы обе с тобой слишком хороши, чтобы думать о такой рогатой мелочи и грустить.
— Всё нормально. — спокойно прервала её Ева и оглянулась вокруг. — Расскажете мне, что это за место?
Последнее, чего хотела наследница, так это узнавать подробности личной жизни Райнхарда до их с ним встречи. Она всем своим видом продемонстрировала, что обсуждать его не желает, и в итоге просто перевела взгляд на Рафаэля, как бы прося его поддержать перевод темы. Несмотря на неловкость ситуации, ведь Вивьен самым прямым образом намекала, что сама раньше состояла в отношениях с дьяволом, Ева сохраняла лицо и оставалась хладнокровной. На секунду это несколько сконфузило рыжеволосую, но она быстро кивнула и с улыбкой начала рассказывать:
— Это моё тайное место, куда можно убежать от всех проблем и забот. Я нашла его, когда мы с родителями знатно поругались, и теперь здесь же и живу. Доступ сюда имеют лишь мои самые проверенные друзья и родственные души, поэтому я рада, что теперь и сама наследница Сифа тоже здесь.
Вивьен улыбалась какой-то приторно-сладкой улыбкой. Она зашагала вперед, увлекая Рафаэля и Еву за собой на небольшую экскурсию. Они прошли сквозь всё помещение с яркими диванчиками, сопровождаемые ангельскими взглядами, дошли до просторной столовой и небольшой, но уютной кухни. Затем поднялись на второй этаж, и Вивьен показала им несколько просторных спален. Здесь не было кроватей и подобной мебели. Вместо этого пол устилали сотни подушек разный величины и просторные матрасы. В лучших традициях вольнодумной «молодежи» присутствовало и несколько особенных комнаток.
— Здесь зал для чаепития, а здесь для танцев. Вот тут мы иногда поём, поскольку акустика лучше. — перечисляла Вивьен, указывая на очередную открытую дверь.
Казалось, здесь есть помещение абсолютно для каждого хобби.
— А там что? — спросила вдруг Ева, указывая на единственно закрытую дверь, выкрашенную в чёрный.
— О, там… — хозяйка дома странно улыбнулась и чуть прищурилась, — …там кроется сердце этого места, моя любимая часть замка. Но открывается она лишь после полуночи. Нужна определенная атмосфера.
Вивьен не стала объяснять ещё что-то и зашагала дальше. Ева же с пару секунд смотрела на дверь, пока Рафаэль ей не шепнул:
— На самом деле, там просто мини бар с парой столиков для азартных игр. — он усмехнулся, смотря в след сестре. — Но она любит создавать таинственность там, где её нет.
Ева выдавила легкую улыбку, кивнула и присоединилась к дальнейшему осмотру дома. Всё здесь было подвержено испытанию времени, кое-где стены даже были натурально залатаны после мелких обрушений. Но одновременно везде сохранялась всё та же атмосфера творческого хаоса. Картины, разные музыкальные инструменты, граффити во всю стену. То тут, то там их встречали ангелы, где-то они спорили над какой-то книжкой, а где-то играли в нечто похожее на шахматы, только фигурки их были с ангельскими крыльями и дьявольскими рогами.
Еве всё это напоминало существовавшие когда-то особенные кафе, где обычно собиралась творческая интеллигенция за тем, чтобы рассказывать о своих достижениях. Впрочем, можно было назвать это и большим райским современным антикафе. Несмотря на старину здания, всё здесь было очень чисто и уютно, а где-то даже богато обставлено. Ярко и по-современному, что никак не сочеталось с античным видом самих стен, но всё-таки выглядело очень даже ничего.
— Как-то так. — Вивьен остановилась у лестницы на втором этаже. — Кто-то зовет это место логовом, кто-то обителью. Но главное, что все здесь свободны от сложностей внешнего мира и всегда найдут поддержку друг у друга.
— У вас очень мило. — искренне произнесла Ева, смотря на снующих внизу ангелов. — Кстати, могу я спросить?
— Обычно так говорят, когда вопрос будет неловким. — Вивьен усмехнулась. — Но я любитель неловких разговоров, так что спрашивай, не стесняйся.
— У всех ангелов, которых мы здесь встретились, были белые или серые крылья. Но я не видела никого… — наследница лишь подняла взгляд на оперение девушки.
— Рыжих? — оживленно спросила та. — Всё просто. Белоснежность крыльев ангелов в раю по старым меркам означает чистую честь и совесть. И чем чище ты перед нашими законами, чем более важную роль играешь в жизни общества, тем белее твои перья. Потому то у моего дорого брата нет ни одного серого перышка.
Ева невольно взглянула на Рафаэля, и тот улыбнулся ей, чуть неловко пожав плечами.
— Я же нарушила очень важный, по мнению моих приемных родителей, закон. Связалась, — она сделала многозначительную паузу, посмотрев на Еву с каким-то странным опасением, — с важным дьяволом, что какое-то время гостил в нашем доме. Он вышел из этой ситуации чистым, а вот мои крылья также исказили магией, сделав их серыми и грязными. На этой почве мы и поругались с отцом и матерью, они считают, что я опозорила их семью, хотя они были так добры к бедной сироте.
— Вивьен, ты всё ещё не так их поняла. — попытался аккуратно вклиниться Рафаэль, но сестра не слушала и продолжала рассказывать, смотря исключительно на Еву.
— В общем, от наказания я не ушла, и настоящий цвет моих крыльев — серый. Но я не согласна с таким решением, поэтому поддерживаю магией цвет, который описывает меня куда лучше. Вообще-то, сокрытые цвета своих крыльев является для ангелов преступлением. Один донос, и меня ждёт наказание. Но здесь я в полной безопасности.
Ева не успела ответить, поскольку в главном зале послышалась громкая музыка. Играли на нескольких инструментах, не столько выстраивая единую мелодию, сколько будто бы оповещая весь дом о неком событии, как если бы ударили в колокол.
— О, уже достаточно поздно, можно пойти расслабиться. — Вивьен вновь широко заулыбалась, обращаясь к Еве. — Надеюсь, ты составишь нам компанию? Многие мои друзья будут невероятно рады узнать поближе новую наследницу Сифа, да ещё и… — она хитро взглянула на Рафаэля, — будущую жену нашего правителя.
Мерриман напоминание о свадьбе опять кольнуло в самое сердце. Захотелось отправиться поскорее домой. Быть на виду, когда тебя обсуждают — это точно не то, что нравилось Еве. Но под пытливым взглядом Вивьен она всё-таки согласилась.
— Только ненадолго. И пить я не буду.
— Пить? — переспросила хозяйка райского логова и звучно рассмеялась. — Что ты, алкоголь — это пошло. У нас есть свои секреты, но они уж точно не в алкоголе.
С этими словами она хитро подмигнула наследнице.
Ева восприняла фразу о неком «секрете» с легким недоверием. Она взглянула на Рафаэля, но тот лишь снова ей невинно и широко улыбнулся. Вспомним его недавние слова о том, что Вивьен любит создавать атмосферу таинственности там, где её нет, наследница решила, что это именно такой случай. По крайней мере, ей очень хотелось верить, что всё вокруг является правдой. Райское логово ей даже немного нравилось. Тихое место для творческих непонятых личностей. Мерриман не питала больших надежд, но в голове у неё закралась мысль о том, что, быть может, здесь найдется и ей местечко. Хотя бы на один вечер.
— Ну ладно. — стараясь приободриться, Ева пожала плечами.
Тогда Вивьен тут же по-дружески и, что греха таить, почти бестактно подхватила Еву под руку и повела за собой обратно в зал с кучей диванчиков. Рафаэль пошел следом. Небо под потолком здесь было вечернее, с приятно розовым оттенком. На комнату упала вуаль сумрака, который делал её ещё уютнее. Какая-то худенькая девушка играла на пианино, и живая музыка придавала происходящему ещё больше шарма.
Вот только шли они теперь не к творческому уголку. Только сейчас, зайдя сюда вновь, Ева заметила довольно длинную барную стойку. Вот только вместо бутылок с алкоголем на полочках сзади стояли прозрачные закупоренные графинчики с разной по цвету жидкостью: зеленоватый, оранжевый, темно-розоватый. Но больше внимания привлекало большое количество различных скляночек разной формы. Они были расставлены как бы по периметру, словно для декора. Внутри них были закрыты маленькие кристаллики, что едва светились. Ева проморгалась, нахмурилась и попыталась понять, как нечто подобное ускользнуло от её взгляда в первый раз. Но в итоге она списала это на свою же невнимательность.
В качестве бармена здесь выступал черноволосый высокий ангел с тёмно-серыми крыльями. Он с важным видом протирал один из прозрачных графинов, но завидев, как Вивьен с гостями приближаются, он ядовито, но приветливо заулыбался.
— Рафаэль, бесово твоё крыло, я не видел тебя здесь уже уйму времени! — почти прорычал громогласный ангел.
— Я тоже рад тебя видеть, Лу. — без того же жара в голосе, но не менее дружелюбно ответил наследник, приблизившись.
— Где тебя носило? И что это за красавица с вами?
Бармен по-простецки подмигнул Еве и почти продемонстрировал белоснежный оскал через эту свою двоякую улыбку.
— Я готовлюсь стать правителем рая, это не дело двух дней и даже двух лет, знаешь ли. — Рафаэль уселся на барный стульчик, обитый красным бархатом.
— А это наследница Сифа, глупый ты волчара. — Вивьен, наконец, опустила руку Евы и также уселась на один из стульев, приглашая девушку сесть посередине — между ею и братом.
Ева нисколько не растерялась от проявленного к ней внимания. Она спокойно заняла предлагаемое ей место и, глядя без смущения на харизматичного бармена, добавила:
— Очень приятно.
Лишь сейчас, когда Вивьен назвала ангела «волчарой», Мерриман подметила, что его клыки больше нормы. Это и правда придавало его улыбке какой-то хищной нотки.
— А мне как приятно! — Лу отложил в сторону свои дела и облокотился на стойку. — Если бы я не знал, что ты будущая жена этого белокрылого, обязательно бы показал не только на словах, насколько же приятно. Но раз уж так сложились обстоятельства, придется обойтись этим.
Он сохранял оживленный тон, пропитанный лихвой и азартом. Столь откровенные намеки на пошлость нисколько не впечатляли Еву, но и по Лу было видно, что он говорит подобное веселья ради. Девушка просто едва улыбнулась ему без смущения.
— Выходит, в раю уже все знают о соглашении трех сторон? — аккуратно поинтересовалась Ева, смотря на Рафаэля.
— Да. До недавнего времени это держалось в тайне даже от меня и, если честно, именно поэтому я не пришел в мир смертных раньше. Но после недавних событий… — он сделал паузу, как бы раздумывая, как более корректно охарактеризовать эти «события», — … в общем, теперь это больше не секрет. Мой отец открыто рассказал нашему народу, что моей будущей женой станет смертная девушка, наследница Сифа.
— Можешь не сомневаться в том, что ангелы восприняли это без враждебности. — подхватила Вивьен. — Мы не дьяволы, и нисколько не смотрим свысока на людей, лишь потому что они смертны. Да и каждый в нашем мире понимает, что ваш союз — это большой шаг для поддержания мира.
Ева с несколько мгновений просидела в раздумьях. На периферии зрения она заметила, что Вивьен кивнула Лу, и тот взялся за работу — достал три прозрачных стеклянных стакана и начал наполнять их из разных кувшинов.
— Кстати, о твоём отце. Он ведь не является прямым наследником и фактически править должна твоя мама? — поинтересовалась вдруг Ева.
Рафаэль нисколько не смутился и сразу серьезно кивнул.
— Да. Но брак — это союз полного доверия. И это тот случай, когда непосредственный наследник может отдавать своему избраннику не только право власти, но даже передавать в пользование свои силы. Моя мама — мудрейшая женщина, но она не хочет заниматься политикой. Она искренне верит, что отец справится с этим лучше. Да и Сатана, как ты знаешь… — ангел криво усмехнулся, делая многозначительную паузу.
— Не видит в женщине полноценного правителя..? — со вздохом предположила окончание фразы Ева.
— Именно.
— Политика — это, конечно, здорово. — прервал их вдруг Лу, отодвигая по наполненному стакану к Вивьен и Рафаэлю, а после уставляя на Еву цепкий взгляд. — Но что дама изволит пить?
Девушка задумчивым и быстрым взглядом осмотрела графины за спиной бармена.
— Апельсиновый сок? — выдала она первое, что пришло в голову. — Это ведь он у вас там?
Ева указала ладонью на оранжевую жидкость, и Лу снова ей заулыбался.
— Почти.
Кажется, этот ответ не устроил наследницу, ведь как только серокрылый ангел развернулся, чтобы захватить графин за спиной, Мерриман вдруг накрыла ладошкой свой пустой стакан.
— Почти? — как можно вежливее уточнила она.
Лу развернулся и сначала взглянул на это с заметной растерянностью, но, чуть погодя, опять осклабился.
— Расслабься, милашка, это правда просто сок. Но не из апельсинов, а из райского… аналога. — он почти нагло сунул открытый графин под нос Еве. — Можешь понюхать, никакого алкоголя и других дурнопахнущих ядов там нет.
Девушка на автомате слегка поддалась назад и просто кивнула, не желая ещё больше выставлять себя недоверчивой слишком правильной паникершей.
— Между прочим, ты глубоко оскорбила мои профессиональные чувства. — театрально известил Лу.
— Прости.
Ангел ухмыльнулся, и взял своей огромной лапищей уже беззащитный бокал, утягивая его к себе.
— Кстати, Ева! — излишне громко вдруг вскрикнула Вивьен, обращая на себя внимание. — Это правда, что дьявольская кровь проявилась в тебе в виде настоящих рогов?
— Ну да. — Ева инстинктивно приложила пальцы к голове. — Кстати, я думала, что при переходе в другой мир такая маскировка спадает, а я осталась без них. Всё ещё не понимаю до конца, как это работает.
— Заклинание, наложенное на тебя, усилено ангельской реликвией. Поэтому спадать оно будет лишь при переходе в ад, поскольку там твоя дьявольская кровь даёт о себе знать сильнее. — тут же взялся объяснять Рафаэль уверенным и спокойным тоном.
— Вот как… ну да, пожалуй, логично.
— Рога — это ещё хороший вариант. — продолжала весело рассуждать Вивьен. — Вот если бы у тебя появлялся хвост или копыта — это было бы специфичнее.
Лу, не влезая в разговор, просто придвинул к Еве наполненный стакан.
— За знакомство? — улыбаясь, предложила Вивьен звонким голоском, приподнимая свой уже наполовину опустошенный бокал с темно-розоватой жидкость, напоминавшей вишневый сок.
Рафаэль вторил ей, также слегка приподнимая свой ещё полный стакан, схожий по цвету с напитком сестры. Под искушением с обеих сторон, Ева быстро поддалась предложению.
— За знакомство. — простецки повторила она и, приподняв свой стакан, опробовала «райский» сок, посмаковав его. — На вкус как апельсин с нотками грейпфрута. Неплохо.
Ева слегка улыбнулась Лу и тот, поняв, что его гостью осталась довольна, театрально склонил голову в легком поклоне.
На фоне зазвучала новая приятная мелодия, и Вивьен тут же бодро поднялась на ноги.
— Недавно я сочинила стихи на эту мелодию. — она начала легко как бы дирижировать указательным пальчиком в воздухе. — Ева, не хочешь спеть со мной?
— О, нет. — Мерриман замотала головой, делая ещё один глоток. — Пение — это точно не моё.
— Скромница. — недоверчиво протянула Вивьен, однако настаивать она не собиралась. Совсем скоро рыжеволосая шумно взлетела почти на максимальную высоту потолка, сделала легкие пируэт в воздухе и приземлилась на всю ту же импровизированную сцену.
— Вивьен, как обычно, демонстрирует себя во всей красе и пафосе? — послышался вдруг за спиной Евы мужской голос, и она заметила, что стоящий перед ней Лу застыл в изумлении.
Глава 12. Дьявол не может — ангел поможет
Жизнь Октавии за последний месяц была не особо напряженной. Как бы сильно она не волновалась за брата, но ей пришлось находиться в мире смертных возле Евы и, что называется, «не светиться» перед дьяволами или ангелами. Если бы отец узнал, где она обитает — моментально бы запер её вместе с Райнхардом. Так что дьяволица перекрыла любую возможность магически связаться с собой, чтобы точно не рисковать, и начала полноценно вживаться в роль домашней любимицы. Райнхард был прав, Сатане до дочери, совсем не было дела. Поэтому её «шпионской миссии» совсем ничего не угрожало.
Чем дольше Рафаэля не появлялось рядом, тем расслабленнее становилась Октавия. Ей даже полюбилась смертная приемная мать Евы, что после разрыва с сильным мужчиной, взяла себя в руки и начала строить свою жизнь заново. И, быть может, то что она смогла найти работу в хорошей юридической фирме, хотя последний раз практиковала лет двадцать назад, — это почти невозможное волшебство или дьявольское вмешательство. Но кому вредит небольшая доза магия, когда та творится ради хорошего человека?
В вечер, когда наследник Авеля показал свою бородатую обаятельную рожу на пороге особняка семьи Мерриман, Октавия была не готова, но действовала решительно. Она до последнего не собиралась пускать Еву с ним. Вот только уловок, которые могли бы не навести на неё подозрений, в кошачьем арсенале оказалось слишком мало. Так что, оставив во всё горло мяукающую «кошку» дома без внимания, девушка всё-таки ушла.
Как только дверь захлопнулась и в особняке осталась лишь парочка слуг, дьяволица прошмыгнула в комнату Евы и приняла там свой истинный облик. Раздумывать, имея возможность ходить туда-сюда на своих двоих, было куда проще. Отпускать Мерриман одну незнамо куда Октавия не собиралась. В отличие от Райнхарда она не считала откровенно всех ангелов теми ещё лицемерами, но вот о Рафаэле и его приемной сестрице знала достаточно. И никто в этом мире не заставит её поверить в то, что беспринципный, самовлюбленный эгоист и бабник, узнав о своей скорой свадьбе, вдруг взял и изменился. Мельтеша из стороны в сторону, она четко для себя решила, что ангел может строить из себя паиньку, страшась авторитета отца, который должен передать ему бразды правления. И как только Рафаэль завлечет Еву в свои цепи соблазнения, а со свадьбой будет покончено — он ещё покажет своё истинное лицо.
Так или иначе, по мнению дьяволицы за Мерриман нужно было присмотреть. Недолго думая, Октавия взяла первую попавшуюся расческу со стола девушки и принялась произносить слова заклинания для поисковой магии. Личная вещица вспыхнула огнем, и дьяволица даже увидела картинку: лес и белое дерево. Увидела и то, как крылатый пижон приобнимает наследницу, по-детски недовольно скривилась, и… и поняла, что изображение в пламени исчезло, а после оно и вовсе потухло.
— Какого ангела? — прищуриваясь, выругалась первая леди ада.
Вдруг за дверью послышались шаги. Будто кто-то услышал шум из комнаты и среагировал на него.
— Ева, ты дома? — прозвучал голос Натали, которая, по-видимому, только вернулась.
Стук. Ручка двери начала поворачиваться. Впрочем, Октавия была мастером находить правильные пути решения в критичной ситуации. Так что лишние сложности лишь подстегнули её сделать то, что было нужно. А именно, рискнуть и отправиться к тому, кто сможет помочь ей.
Ещё секунда. Шепот слов для заклинания перемещения, и, когда Натали открыла дверь, комната была уже пуста.
***
Октавия оказалась в просторном, светлом помещение с очень высокими потолками. Главной особенностью этого места были столь же высоченные стеллажи с книгами. Представшая перед дьяволицей библиотека была настолько огромна, что, казалось, сюда можно вместить все знания трех миров. Вот только у девушки не было времени наслаждаться видами и книжными картинками. Появившись, она моментально и ловко юркнула за одну из полок, прежде чем пролетающие мимо ангелы смогли заметить её.
— Ты просто обязан быть здесь. — шепнула она себе под нос и прямо на ходу, начала менять свой облик.
Черные крылья покрылись прекрасным чистейше белым оперением, тёмная шевелюра посветлела до блондинистого оттенка, а рога просто исчезли, будто их и не было. Октавия облачилась в мешковатого вида платье, чтобы окончательно сойти за невинную ангельскую милашку и уверенно вышла из своего укрытия. Она проходила пролет за пролетом, стараясь не привлекать к себе внимание прочих райских жителей, пришедших сюда… кто за знаниями, а кто за экстремальным сексом в самой отдаленной секции. Хотя, возможно, это сама дьяволица была испорчена настолько, что сомневалась в чистых намерениях пернатых? Ан, нет, ровно в этот момент она прошла недалеко от укрытия двух целующихся ангелочков и не сдержала ухмылки.
Наконец, девушка заметила свою цель и заликовала внутри, радуясь собственной маленькой победе. Не теряя ни минуты, она тут же подлетела к беловолосому ангелу, что рассматривал в одиночестве какие-то книги высоко под потолком.
— Ной. — негромко позвала она его, подлетая со спины.
Младший брат Рафаэля обернулся, смотря на девушку с вежливой улыбкой, но без заинтересованности в глазах.
— Мы знакомы?
— Ближе, чем хотелось бы всем снующим здесь ангелам.
Губы Октавии расплылись в похотливой ухмылке, а глаза Ноэля тут же расширились от удивления. Он моментально стал серьезнее и хмурее, подлетел ближе к девушке и зашептал, почти шипя:
— Что ты здесь делаешь?
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты вообще представляешь, — он еле сдержался, чтобы нервно не повысить голос, но после осмотрелся вокруг и постарался успокоиться, — ты вообще представляешь, насколько опасно тебе быть здесь в таком виде? Как ты вообще смогла сюда попасть сквозь барьер?
— Когда-то ты дал мне артефакт, позволяющий игнорировать твою защиту. — девушка демонстративно подняла указательный палец, на котором красовалось кольцо из белого золота. — Или ты уже забыл?
Казалось, что с каждым словом Октавии всегда спокойный Ноэль всё больше закипал. У него было много поводов злиться, но первым по важности сейчас было то, что они беседуют в явно неподходящей обстановке.
— Лети за мной. — строго скомандовал он и начал снижаться к двери.
Совсем скоро они оказались в маленьком помещении, похожем на кабинет. Ной закрыл дверь изнутри и буквально за секунду установил барьер, мешающий подслушивать разговор. Райнхард когда-то не зря доверился именно этому ангелу в деле наложения защиты перед ночью с Евой. Младший из братьев Авен был столь же хорош в защитной магии, насколько была искусна дьяволица перед ним в перевоплощениях. Кстати о ней…
— Какого черта?! — вспылил вдруг Ноэль, как только они остались одни. — Ты пропадаешь на месяц и не даёшь связаться с тобой, а сейчас просто вот так объявляешься в ангельской цитадели? Ты вообще представляешь, какой шум поднялся, если бы за этот месяц отец решил, например, что за барьер теперь будет отвечать кто-то кроме меня, и кольцо не сработало бы?
Октавия заметно смутилась, что было для неё совершенно необычно. Кажется, они оба сейчас кардинально сменили своё обычное амплуа, ведь дьяволица была, действительно, виновна во всем сказанном. А главное, что удивительно, в этот раз ей было поистине стыдно.
— Кто не рискует, тот не сможет приручить адского пса. — неловко улыбаясь, ответила она. — Послушай, Ной, ты вправе злиться на меня сколько угодно, но мне невероятно сильно нужна твоя помощь…
Стало заметно, что при виде отчаянного настроя Октавии, которая просила о помощи, черты лица ангела смягчились. Однако он всё равно стоял, скрестив руки на груди, и во взгляде его читалось недовольство. И пусть желание броситься помогать любимой, хоть и дурной женщине очень активно боролись в нём с негативными чувствами вроде обиды и злости, всё же он не мог просто обо всём забыть.
— Нельзя вот так исчезать, а после появляться и просить о помощи. — качая головой, укоризненно произнес он.
— Ну что мне сделать, чтобы ты отложил выяснение моих ошибок и пошел со мной как можно скорее?
— Пока не объяснишь, почему ты пропала, я никуда не пойду и помогать не буду.
— Но… — Октавия поджала губы, раздумывая. — Я не рассказываю, в том числе, потому что хочу защитить тебя от ненужных переживаний.
— Тави. — серьёзно перебил он её. — Ты можешь быть сколько угодно первой леди ада, но я уже устал повторять, что это я должен оберегать тебя от проблем, но никак не наоборот. В любом случае, пока ты не расскажешь мне, с места я не сдвинусь.
Девушка задумалась, опуская взгляд. Она понимала, что ей стоит поторопиться, если она хочет успеть выяснить, где Ева, до того как Рафаэль с его сестрицей что-нибудь задумают. Но в то же время рассказывать Ною о произошедшем с Райнхардом… нет, она абсолютно доверяла возлюбленному. Вот только в раю все должны думать, что если наследник Каина и переступил черту дозволенности с будущей женой Рафаэля, то тут же отказался от любых отношений с ней, когда узнал о предстоящей свадьбе. Опровергнуть это, значит, буквально попросить Ноэля помочь отвадить его старшего брата от Евы в пользу Райнхарда.
— Я расскажу лишь потому, что ты настаиваешь… — нехотя произнесла дьяволица в конце концов. — Ты уже должен был понять, зачем накладывал на моего брата когда-то защиту…
— Да. — тут же вклинился Ной. — Честно говоря, я думал, что он куда благоразумнее и моя помощь была… уж точно не для подобных целей.
— Не осуждай его. Он любит эту смертную девочку. Я это понимаю, возможно, лучше, чем он сам, потому что вижу. Но дело не в этом. Все думают, что после вести о том, что Ева обязана Рафаэлю, Райнхард тут же отказался от неё. Даже сама Ева так думает…
— Только не говори мне, что это не так. — с усталым вздохом попросил Ной.
Октавия в ответ лишь отрицательно замотала головой, хмурясь.
— Отец отправил нашего дядю в образе Райнхарда отвергнуть Еву, а сам запер своего собственного сына в темнице, что б его. В итоге весь этот месяц я провела в смертном мире рядом с наследницей, о чем ни она, ни мой отец не подозревают. Райнхард попросил меня присматривать за ней.
— И почему же ты просто не сказала? Я понимаю, зачем ты оборвала связь с адом, но неужели ты не доверяешь мне?
— Ты правда не понимаешь?! — с упреком взглянула она на него. — Ни я, ни Райнхард не хотим, чтобы Ева выходила замуж за твоего брата. Ты уж прости, но он у тебя тот ещё засранец, что относится к женщинам как к продажным девкам. И вряд ли он взял да изменился по щелчку пальцев. А вот так просто сказать тебе обо всём этом — это то же самое, что попросить выбрать между твоей семьей, которой нужна эта свадьба как никому другому, и… — она умолкла, отводя взгляд в сторону.
— И тобой? — тихо спросил Ной. — Ведь ты уже выбрала беспрекословно сторону Райнхарда и его чувств?
— Да. — сдавленно шепнула дьяволица. — Впрочем, когда-нибудь этот выбор пришлось бы поставить, не так ли?
Ной не отвечал ей какое-то время, а Октавия не поднимала глаз. Смотрела в сторону, чувствуя, как на душе кошки скребутся. Этот вопрос висел над их запрещенными отношениями с самого начала как Дамоклов меч, но она не думала, что он встанет так скоро. Да ещё и при таких обстоятельствах.
Неожиданно она ощутила, как мужчина быстро подошел и крепко обнял её, прижимая к своей груди.
— Угораздило же меня когда-то влюбиться в дочь Сатаны. — горько ухмыляясь, произнес он.
— Это всё потому, что я слишком хороша. — стараясь криво улыбнуться, тихо ответила Октавия, ощущая, как её сердце начинает биться быстрее рядом с ним.
— С чем тебе нужно помочь?
— Точно! — в объятиях ангела, она будто на секунду позабыла, зачем пришла. — Рафаэль, он увел сегодня Еву в какое-то место, где отдыхают ангелы. Мне нужно проследить, что с ней всё будет хорошо, но я даже представить себе не могу, куда они ушли.
— Подожди, и всё? — Ной спросил это не столько с упреком, сколько с усмешкой. — Ты просто боишься даже отпускать её куда-то с ним?
Октавия вдруг отшагнула назад, разрывая объятия, и стала заметно серьезнее.
— Он сказал, что познакомит её с Вивьен. А ты прекрасно знаешь, какие отношения у Райнхарда были с ней, пока он проходил испытание триединства рядом с Рафаэлем.
Ной сменился в лице из-за явного нежелания вспоминать все те события.
— Ну, допустим, и что?
— Как «и что?». Это бестия может желать Еве зла, просто потому что Райнхард рискнул будущим троном ради смертной девушки, в то время как саму Вивьен он…
— Ладно, я понимаю. — прервал её Ной. — Поверь, в моей семье произошли огромные перемены, когда родители узнали об их связи, и когда твой брат так легко отказался от Вивьен после окончания испытания.
— Вот я и хочу присмотреть за Евой на всякий случай.
— Хорошо, я помогу, но если всё окажется тихо и мирно, и станет ясно, что у Рафаэля даже в мыслях нет относиться к Еве как-то беспринципно, то ты хотя бы попробуешь изменить о нем мнение. В конце концов, да, у него было много женщин, но к своим обязанностям будущего правителя он всегда подходил очень ответственно. Он всегда умел взять себя в руки, когда дело касалось важных политических вопросов. И брак с Евой — это как раз тот случай. Я понимаю, что ты хочешь думать, что он моральный урод, а Ева будет счастлива лишь с твоим братом, но… но реальность иногда бывает куда проще наших догадок о всемирном зле за углом.
Октавия была из тех женщин, что были излишне уверены в себе. Если она втемяшила себе что-то в голову, то разубедить дьяволицу было невероятно сложно. А уж тем более, когда дело касалось её единственного, любимого старшего брата. Поэтому было не удивительно, что кивнула она нехотя и скорее для галочки. Впрочем, Ной отлично знал эту чертовку и понимал, что с ней нужно действовать в таком деле постепенно. Ввиду чего и такого согласия ему было пока достаточно.
— Ты знаешь, куда они могли отправиться? Поисковая магия показала лишь лес и какое-то белое дерево, а после перестала работать.
Услышав о белом дереве, ангел как-то напрягся, хоть и постарался это тут же скрыть. Но даже малейший блеск хмурости на его лице Октавия замечала моментально.
— Видимо, знаешь. — с подозрением протянула она.
— Вивьен, когда ушла от родителей после известной ссоры, обосновала что-то в духе тайного райского логова для серокрылых и не только. Все её друзья, многие из которых обиженны на наше общество, обитают именно там. Считают себя чем-то в духе творческих и непонятых личностей.
— А на самом деле..? — Октавия продолжила с подозрением давить, когда Ной умолк.
Ангел закатил глаза, понимая, что его слова сейчас заставят дьяволицу сомневаться в чистоте намерений Рафаэля лишь больше. Но всё же, поджав губы, ответил:
— Но многие из них просто потерянные ребята, которые находят успокоение в особых галлюциногенных кристаллах и имеют… весьма изощренными сексуальными предпочтения…
Ной как мог подбирал слова, но Октавия в итоге прямо и грубо спросила:
— Обдалбываются и устраивают оргии что ли?
— У каждого свои взгляды на жизнь. — он пожал плечами.
— И ты правда считаешь, что там совсем не может произойти с Евой ничего плохого? — её бровка скептично изогнулась вверх.
— Так или иначе, прийти туда могут только близкие и доверенные личности. А главное, все они должны быть ангелами, если сама Вивьен не пожелает обратного. Так что заявиться так просто туда мы не сможем.
— Хочешь сказать, у тебя нет доступа? Ты же её младший брат как-никак.
Ной снова нахмурился.
— Есть, но ты всё ещё не ангел.
— Не проблема, вряд ли кто-то лучше меня владеет магией перевоплощения. Я легко изменю свой облик на ангельский. А ты поможешь мне пересечь барьер.
— Нет, Тави. Послушай, там будет мой брат. Он невероятно силен, как и любой наследник, и если он решит проверить твои магические ауры, просто потому что хоть что-то пойдет не так, то может тебя раскрыть. Ты представляешь, что тогда будет? Тебя отдадут под суд за тайное, неодобренное проникновений в рай. Мой отец спит и видит, как бы ему приволокли дочь Сатаны, которая без разрешения разгуливает по нашим владениям. Ты не только себя под удар поставить можешь, но и авторитет правителя ада.
— Последнее о чем я сейчас думаю, — прервала его Октавия. — Так это об авторитете моего отца, который решил собственного сына посадить под замок, а до пропавшей на месяц дочери ему и дела нет.
— В тебе говорит обида…
— Хватит. Я загривком чую, что с Евой может что-то произойти. Считай это кошачьим чутьем.
— Кошачьим чутьем?
Октавия вдруг замерла, понимая, что подробности о том, как именно она существует в доме семьи Мерриман лучше опустить.
— Не бери в голову. Главное — нам нужно туда попасть. И я готова на все риски. Просто дай мне минуту.
Она закрыла глаза, произнося слова заклинания. В это мгновение облик её вновь стал меняться. Мешковитая одежда скромницы сменилась на более женственное черное платье выше колена, волосы остались цвета медового блонда, лишь аккуратно завились, но главное — оперение ангельских крыльев, которые она создала ранее, приобрели серый, грязноватый оттенок.
— Теперь я больше похожа на ту, кто хотела бы познакомиться с твоей распутной сестрицей.
Ной лишь в очередной раз очень глубоко вздохнул, качая головой. Ему эта идея совершенно не нравилась, но одновременно ему всегда было сложно отказывать своей дьяволице. Она определенно точно была той, кто портит старательного и прилежного сына главной ангельской семьи… но, в то же время, она делала его жизнь веселее. В конце концов, именно за бойкий нрав он и любил эту рогатую бестию.
— Если хоть на секунду покажется, что Рафаэль раскрыл тебя — мы тут же уходим.
— Как скажешь.
***
Ною ничего не стоило переместиться к тому самому белому дереву и провести Октавию в таком виде за собой. Он даже смог помочь ей незаметно пройти сквозь барьер Вивьен, которая не особо-то была талантлива в защитной магии, скорее предпочитая уничтожать всё, что ей не нравится, в порыве ярости. Однако, когда они появились в том самом райском логове, взгляды десятков ангелов всё равно уставились на вошедшую парочку. Впрочем, виной тому была не дьяволица, прекрасно скрывшая свою истинную природу, а сам Ной. Что сказать, младший сын семьи Авен, в отличие от своего брата и приемной сестры, был из тех, кто предпочитал уединение за книгой, нежели шумные компании. Однако, конечно же, каждый в раю всё равно знал его… не в лицо. Скорее Ноэля выдавали белоснежные, также едва светящиеся крылья и такого же цвета волосы. Эта «чистота» образа как раз была визитной карточкой семьи наследников Авеля, прямо как крылья у дьяволов.
Благо именно в этот момент Вивьвен на другом конце комнаты взмыла под потолок и изящным пируэтом приземлилась на сцену, извещая всех, что хочет спеть. Все взоры тут же устремились к ней, поднялся шум аплодисментов и приветливого свиста. Ной выдохнул, а дьяволица тут же потянула его к барной стойке, где успела заметить Еву в компании Рафаэля.
— Вивьен, как обычно, демонстрирует себя во всей красе и пафосе? — произнес Ноэль, подходя со спины к брату и наследнице в сопровождении Тави.
На него с удивлением уставился Лу, бойкий друг сестры, которого ангел откровенно недолюбливал за вопиющую наглость и невоспитанность. А следом поспешил обернуться и сам Рафаэль, одаривая младшего брата таким же пораженным вопросительным взглядом.
Глава 13. Похоть и паника
— Ноэль? — кажется, Рафаэль постарался сделать вид, что всеми фибрами души рад этой встрече, вот только удивления в его голосе всё равно было куда больше.
Сидящая рядом Ева, которая ранее находилась в задумчивом состоянии и потихоньку опустошала свой стакан, неспешно обернулась всем телом. Кажется, ей предстояло новое знакомство и, если честно, это утомляло наследницу. Внимание Рафаэля казалось ей, конечно, очень милым, да и она понимала, что в будущем будет для всех этих ангелов значимой фигурой, но… Но это не отменяло её нежелания натягивать улыбку и делать вид, что общение с незнакомцами приносит ей удовольствие. Ничто бы не порадовало её сейчас так, как возможность тихо почитать в своей постели, чувствуя, как рядом греется Уголёк. Кстати, об этом…
Как только Ева обернулась, то сразу же заметила пристальный взгляд медовых женских глаз, прикованных к ней. Ангел глядела как-то напряженно, будто требовательно. Это вызвало в Мерриман чувство неловкости. Однако, как только блондинка заметила, что наследница посматривает на неё с заметным вопросом в глазах, она тут же заулыбалась и отвела взгляд в сторону.
— Ева, это мой младший брат, Ноэль. — радушно, но как-то натянуто заговорил Рафаэль.
— Можно просто Ной. — ангел слегка склонил голову. — А вы, должно быть, наследница Сифа, о которой так много говорят?
— Да. — еле улыбаясь, устало ответила Ева. — Очень… — она будто зависла, а после проморгалась и договорила, заставляя себя улыбаться ещё шире, — очень приятно.
Октавия, что находилась в облике ангела и стояла рядом с Ноэлем, заметно нахмурилась, переводя взгляд на полупустой стакан Евы. Кажется, этот взгляд цепко подловил Рафаэль, поскольку заговорил более оживленно и даже требовательно, перенимая всё внимание на себя:
— А что за милая дама с тобой? — он обращался к брату, но продолжал с подозрением оглядывать незнакомку. — Кажется, я вас раньше не встречал.
— О, это… — начал было говорить Ной, но его быстро прервали.
— Агата. Меня зовут Агата. — Октавия моментально отвела взгляд от стакана и широко заулыбалась Рафаэлю. — Честно говоря, это я попросила Ноя меня сюда привести. Я много слышала об этом месте и вашей сестре.
Она обернулась в сторону, откуда доносился голос Вивьен. Огненнокрылая пела прекрасно, с особой страстью. Оттого весь зал был увлечен ею, не обращая особого внимания на интересный разговор у барной стойки.
— Она кажется мне невероятно смелой девушкой. Я очень хотела бы познакомиться с ней.
Рафаэль с интересом слушал, изредка кивая. Его глаза были слегка прищурены. В конце концов, он оглядел серое оперение блондинки, которое по ангельским меркам означало, что она не чиста перед законом. Впрочем, как и многие здесь.
— И как же такая эксцентричная дама познакомилась с моим братом? Последнее время, он не выбирается из нашей библиотеки. Я никак не думал, что у него есть время бывать где-то ещё.
Ной нахмурился, Октавия же на секунду растерялась. Впрочем, она тут же была готова продолжить вереницу лжи, говоря при этом с дьявольским мастерством. Однако разговор вдруг прервал рычащий, взволнованный голос Лу, всё ещё стоящего за барной стойкой:
— Эй, малышка, ты в порядке?
Все обернулись и заметили, что Ева почти обессилено держалась ладонью за край стола. Кажется, она чуть не упала, ведь Лу даже пришлось подхватить наследницу за вторую руку. Девушка сильно зажмурилась, пытаясь прийти в себя. Насколько бы не было прекрасно пение Вивьен, оно сейчас слишком громко било ей в уши. Все звукисмешались в кашу, которую никак не выходило разобрать. Картинка перед глазами поплыла, а тело словно ослабло.
Рафаэль бросился к ней, аккуратно придерживая наследницу и помогая встать со стула. На его лице читалось беспокойство и непонимание. Он старался дать ей опору, но всё также не смел прикасаться слишком вульгарно.
— Ева? Что с тобой?
Октавия было дернулась вперед, желая подобно гарпии просто вырвать из рук ангела девушку и увести её с собой, но Ной тут же незаметно придержал её за руку. Ей пришлось отступить.
— Всё хорошо. — с трудом прошептала Ева, открывая глаза. — Просто тут так громко и людно.
Она слабо контролировала себя. Тело стало ватным, сознание мутным, как если бы вот-вот готово было погрузиться в сон.
— Хочешь, уйдем туда, где потише? — всё также обеспокоенно спрашивал Рафаэль.
— Д… да. — она медленно закивала, пытаясь удержать веки открытыми.
Мужчина дал Мерриман полноценно опереться на его плечо и, придерживая её за талию, повел к выходу. Вот только шли они не к главному входу, а к лестнице на второй этаж. Еве было даже сложно обойти очередной диванчик, встречающийся на пути. Она поворачивала лишь по велению Рафаэля, что тянул её в сторону.
— Может, вам нужна помощь? — засуетилась Октавия, которая не могла вот так просто оставить эту ситуацию. — Я хорошо владею исцеляющей магией.
— Нет, всё хорошо, я же наследник. — Рафаэль назидательно улыбнулся ей. — Вивьен как раз должна сейчас спуститься обратно к бару, а вы же здесь для того, чтобы познакомиться с ней. Не так ли?
Вопрос прозвучал почти с подозрением. Дьяволице не оставалось ничего, кроме как остановиться и, поджав губы, кивнуть. Как же ей хотелось сейчас продырявить этого псевдо заботливого засранца своими рогами, что были скрыты за маскировкой.
— Не волнуйтесь. Ева всё же моя будущая супруга. Я о ней позабочусь. Думаю, это просто реакция на долгое пребывание в новом мире. Я дам ей отдохнуть в тишине, а потом отправлю её домой.
Сама Ева почти не слышала этот диалог. Она понимала, что рядом звучат голоса, из-за того, что Рафаэль был рядом, могла разобрать половину его слов. Но вот с кем он там говорил — её слух никак не хотел улавливать, а зрение запечатлело лишь размытый силуэт.
Ангел развернулся и снова медленно повел девушку к лестнице. Буквально на секунду, но Октавии показалось, что улыбка его переросла в язвительную ухмылку, когда он уже почти повернулся к ней спиной.
— Мы не можем оставить их одних. — зашипела она шепотом рядом стоящему Ною.
— Если действовать открыто — тебя пустят под суд. — тихо отвечал он ей с настойчивостью.
Конечно, эта ситуация казалась странной даже Ноэлю, который всё ещё верил в благоразумность своего старшего брата. Но он искренне считал, что уж навредить Еве Рафаэль никак не сможет. Зачем это ему? Она ведь и правда его будущая жена. Этот союз слишком политически важен, чтобы рушить его глупыми выходками.
— Проверим кое-что. — шепнул он и вернулся к барной стойке.
К закономерному удивлению этих двоих, воспользовавшись случаем, Лу уже быстренько прибрал все стаканы. Именно в этот момент он протирал от влаги один из них белоснежным полотенчиком.
— Будем что-то пить, ребятки? — осклабился бармен.
Октавия взглянула на него с отчетливым дьявольским гневом, что заставило мужчину лишь удивиться. Ситуация стала ещё отвратительнее, когда сзади зазвучал женский голосок, и все осознали, что пения уже не слышно.
— Ной, милый, мы так давно не виделись. Познакомишь меня с твоей спутницей?
Октавия растерянно оглянулась на подошедшую со спины Вивьен. Возможность быстро помочь Еве, оставшись не раскрытой, таяла на глазах…
***
Ноги были ватными, и подниматься по лестнице было попросту сложно. Ева продолжала себя ощущать так, будто вот-вот готова упасть в обморок. И хоть громкие звуки оставались позади, голова продолжала разрываться на части от боли.
Рафаэль вдруг остановился.
— Могу я тебя понести?
Кажется, он повторил эту фразу то ли дважды, то ли трижды. Расслышать Ева смогла не на первый раз. Соглашаться не хотелось, но она чувствовала, что если заставит своё тело подняться ещё выше, то просто упадет.
— Ладно. — совсем тихо произнесла девушка сухими губами.
Ангел аккуратно подхватил её на руки, взмахнул крыльями, и они просто взлетели, минуя лестницу. Ева ощутила тепло мужской груди рядом и полноценно расслабилась. Её тяжелые веки, наконец, сомкнулись, и на несколько минут девушка окунулась в странный сон. Она чувствовала прикосновение мужских рук к себе, ощущала легкое дуновение, когда крылья делали очередной взмах. Но её подлое сознание нахально желало изменить действительность. На секунду Еве показалось, что рядом с ней не ангел. В это мгновение она искренне поверила, что снова ощущает тепло Райнхарда. Огненное и бескомпромиссное. Объятия, в которых она чувствовала себя такой защищенной. Спокойствие и понимание, что снова можно быть слабой, потому что он о ней позаботится. Больше не нужно строить из себя холодную и сильную одиночку. Можно снять броню, которую она вокруг себя создала за этот злосчастный месяц. Всё хорошо, а он снова рядом. Легкость наполнила тело и объяла беспокойную душу. На лице девушки появилась искренняя улыбка.
Она услышала, как звучит мужской голос. Сознание снова нагло заменило его на дьявольский. Она хотела его забыть. Убеждала себя, что никогда уже не захочет слышать этот грубый, чуть хрипловатый голос, каким обычно бравые генералы командуют своим войскам. Но сейчас даже от простой иллюзии по коже прошлись приятный мурашки.
Секунда, и они будто оказались совсем в другом месте. Здесь было свежее и заметно теплее. Сознание подсунуло Еве подлое воспоминание о том вечере, когда Райнхард перенес её в тёмную уютную комнату гостиницы. Клубок мыслей начал проецировать картинки той ночи, заставлять тело опять чувствовать тепло его губ на обнаженной ключице. Тогда она ещё была такой счастливой.
Вдруг сильные мужские руки опустили её на что-то мягкое. Он начал отдаляться, она слышала шаги. Ева интуитивно поддалась вперед, пытаясь в слепую ухватиться тонкими пальцами за его руку, чтобы остановить. Не хотелось его отпускать. Не хотелось снова оставаться одной. Но в итоге она просто чуть не рухнула. Девушка ощутила, что её аккуратно подхватили и, наконец, открыла глаза. Сон закончился, уступая права реальности. Перед ней всё ещё был взволнованный Рафаэль, что придерживал её от падения на пол. Вокруг было тихо, свет был приглушен, и никто больше не мельтешил рядом. Она же сидела на длинном диване, обитом черной кожей.
— Тебе лучше? — она смогла понять слова Рафаэля с первого раза.
От тишины, действительно, стало немного легче, но мысли всё ещё путались. К огромному удивлению Евы, всё, о чем она могла сейчас думать — это та самая ночь с Райнхардом. Хотя она уже была в сознании и отдавала себе отчет о происходящем. Она вновь хотела выбросить всё это из головы и запереть в самый темный ящик своей души, но ни о чем другом думать просто не получалось. Девушка нахмурилась и опрокинулась на мягкую спинку дивана.
— Лучше. — сдержанно ответила она.
Закрывать глаза было просто страшно. Каждый раз из мимолетной тьмы появлялась картинка страстных воспоминаний. От них было тошно, и в то же время тело, напротив, будто податливо отвечало на поток воспоминаний. На щеках появился румянец, губы пришлось нервно поджать, почти закусить, а пальцы ломано искали, за что уцепиться.
— Выпей. — Рафаэль вдруг протянул стакан с прозрачной жидкостью. — Тебе должно стать от этого легче.
Ева подняла на него испытывающий взгляд. Сейчас, когда её сознание хотя бы немного прояснилось, пусть и заполнилось откровенными воспоминаниями, она прекрасно понимала, что с ней что-то не так. И первое, что приходило в голову, пусть думать было и сложно, — это тот самый напиток, что подал ей Лу.
Заметив, что девушка смотрит на него с некой опаской и осуждением, Рафаэль удивился, а после даже изобразил смущение. Он тут же отрицательно замотал головой, взбудоражено говоря:
— Ева, ты ведь не думаешь…? — ангел изобразил откровенную растерянность. — Это всего лишь с непривычки. Гравитация в нашем мире слабее, и к этому нужно привыкнуть. А это просто лечебный раствор, чтобы боль и помутнение прошли. В нашем мире это сродни вашей таблетке от головной боли.
Даже со всеми этими речами, девушка не особо горела желанием принимать из рук наследника ещё один напиток.
— О, Авель. — он вздохнул и сделал внушительный глоток из стакана. — Видишь?
Рафаэль улыбнулся ей своей обычной обольстительной, доброй улыбкой. От этого жеста Еве даже стало неловко. Если она и правда осуждает мужчину без причины, то это верх неуважения. А в их жизненной ситуации это не самый лучший пунктик. Наследница кивнула и протянула подрагивающую руку за стаканом. Уже через секунду она с жаждой осушила его до дна.
Рафаэль не соврал. Помутнение и боль тут же прошли, и девушка смогла вдохнуть полной грудью и раскрыть широко глаза. Будто всё то время она была под водой, а сейчас, наконец, вынырнула. Ева спешно растерянно осмотрелась, возвращая пустой стакан обратно ангелу. Эту комнату она не помнила, Вивьен не показывала её при экскурсии. Помещение было оформлено в смелых красно-черных тонах. Очень просторная, с множеством дверей из черного дерева, на которых были изображены красные сердца. На полу всё такой же мягкий черный ковер с высоким ворсом. Но главное, что бросалось в глаза, — это огромная кровать с красными гобеленами, стоявшая прямо посреди комнаты. Пожалуй, Ева ещё никогда не видела столь просторной постели. Казалось, она была рассчитана не на двоих, а сразу на… шестерых? А то и больше. Только сейчас девушка также заметила, что в воздухе витает легкая розоватая дымка. Словно по углам комнате стояли машины, создающие легкий туман, хотя ничего такого не было. Поначалу она списала это на своё помутнение, но оно ушло, а дымка осталась.
— Где это мы?
Рафаэль и сам осмотрелся и улыбнулся с толикой неловкости, пожимая плечами и ставя пустой стакан на комод из черного дерева.
— В спальне Вивьен. Знаю, здесь… необычно.
— Не помню, чтобы нам показывали её во время экскурсии.
— Потому что она находится за закрытой дверью. — искренне ответил ангел. — Затем, как я и говорил, расходится на разные помещения для игр, но именно это моя сестра и называет «сердцем» логова, которое открывается лишь после полуночи. Прости, просто это самая тихая комната сейчас. Ну, знаешь, прекрасная звукоизоляция.
Звучало витиевато, но вполне убедительно. Наверное, именно так Ева и представляла себе спальню столь яркой штучки, как Вивьен. Ощущая, наконец, силу в мышцах, наследница попыталась встать. Но от малейшего движения, просто от того, как она поддалась телом вперед, по коже прошлась непонятная дрожь. Мерриман замерла, распахнутыми глазами почти испуганно уставившись на Рафаэля. То, что она ощутила, было за рамками её понимания. Её коленки нетерпеливо вздрогнули и прижались друг к другу. Пальцы с силой сжали обивку дивана. Её тело от этого малейшего движения сейчас сковала волна настоящего возбуждения.
И, чёрт возьми… неужели стоящий перед ней ангел всегда был столь горяч, а она этого просто не замечала?
Странные, странные чувства. Невыносимое, просто нестерпимое желание. Ева была растеряна, но даже эту самую растерянность из головы вытеснило одно сплошное возбуждение. Каждая клеточка тела сейчас горела, и хотелось выламывать руки, донельзя сильно сжимая колени. По-другому сдерживаться было просто невозможно.
Наследница нагнулась вперед, сгибаясь, будто при сильных спазмах боли, зажмурила глаза и постаралась подумать о чем-то отвлеченном. Её длинные пальцы легли на щеки и подушечки сильно вжались в кожу.
— Ева? Всё хорошо?
О, бездна! По телу прошла судорога от одного только его голоса. Нет, Рафаэль и правда был очень хорош, глупо это отрицать, но сейчас с Мерриман творилось что-то невероятное.
— Ева? — с непониманием повторил ангел и едва коснулся её плеча. — Тебе больно?
От прикосновения разошлась волна мурашек. Ева резко выпрямилась и, поджав сильно губы, быстро закивала, смотря на мужчину растерянными огромными глазами.
— Всё… — выдавила она из себя, сглатывая слюну. — Всё… хорошо.
На секунду воцарилась тишина. Они оба замерли, смотря друг на друга — Ева, напряженно скрывая своё состояние, а Рафаэль, кажется, искренне не понимая, что происходит.
— О, бездна. — почти с рыком выругалась Мерриман, понимая, что разум больше не может контролировать желание тела.
Её рука резко потянулась к ангелу. Она схватила его за ладонь и неожиданно с силой потянула на себя. Кажется, это стало для Рафаэля сюрпризом, ведь уже через секунду ему пришлось упасть на диван. Крылья ангела встрепенулись, поднимаясь вверх, чтобы не мешаться. Сам же он с растерянностью приподнял руки в непонимающем жесте. В следующую секунду Рафаэль ощутил, что сверху на него давит тело девушки. Она по-хозяйки перекинула через него ногу, садясь сверху.
Малейшее ощущение мужского тепла под собой окончательно затмило разум Евы. Её пальцы цепко схватились за белоснежную рубашку, сжимая ту. Она уже даже не успевала сомневаться, инстинкты работали быстрее. Её губы нахально, бескомпромиссно и хищно впились в губы ангела, и всё, о чем она смогла подумать в этот момент — это то, что на них ещё остался приятный привкус вишни. Их поцелуй ни на мгновение не был похож на нежность и ласку. Ева буквально превратилась хищницу, которая сейчас желала лишь одного и не собиралась останавливаться.
Однако у чистокрылого, кажется, были немного другие планы. О, ему определенно нравилась и льстила такая прыть, ведь поначалу он даже ответил на этот огненный, бескомпромиссный поцелуй. Но как только ощутил, что девушка почти рвет на нем рубашку, а его губ уже касается её язычок, он вдруг аккуратно обхватил ладонями плечи наследницы и отстранил её от себя. Увы, ему самому отступать было некуда…
— Ева, ты уверена, что хочешь этого… так быстро? — Рафаэль звучал озадаченно и наспех подбирал слова.
— Да. — она ответила, совершенно не думая.
Голос её звучал томно и страстно, а сердце билось в бешеном ритме. У неё будто отключили любое смущение и робость, присущие восемнадцатилетней девушке. Даже эту паузу в их поцелуе она восприняла лишь как повод действовать, и уже начала стягивать с себя вязаную кофточку, оставаясь в одном простеньком лифчике. Её длинные чёрные волосы спали на плечи, ладони снова поползли под рубашку к горячему мужскому телу.
— В конце концов, я же твоя будущая жена. — эта фраза даже не царапнула под ребрами, как это обычно бывало.
Наследница изогнулась хищной кошкой и готова была абсолютно на всё, чтобы мужчина вступил в игру, а не выглядел столь растерянно. И эта фраза была вброшена как раз для пущего убеждения.
— Ну… ладно. — Рафаэль улыбнулся ещё шире, на этот раз более чем приветливо соглашаясь на предлагаемую авантюру.
Ева, точно в пьяном бреду, также кокетливо заулыбалась столь сильно, что скулы свело. Мужские теплые ладони легли на бедра и медленно поползли вверх к обнаженной девичьей талии, а Мерриман почти ощущала, как её кожа горит от таких простых ласковых прикосновений. Её разум, весьма вероятно, даже абсолютно точно, где-то на задворках сознания бился в полной панике. Но сейчас тело и плотское желание правили балом. Осторожной, уже однажды обиженной недотроги здесь не было. Абсолютно все прочие чувства отключили, и перед ангелом была не Ева, а один сплошной клубок похоти в красивой обертке.
Это могло привести к ужасной трагедии.
Или же, напротив, помогло бы этим двоим решиться изменить свою жизнь?
Так или иначе, сегодня этого уже никто не узнает…
Ведь когда Ева снова нетерпеливо потянулась к губам Рафаэля, одновременно стягивая с него рубашку и обнажая это желанное накачанное тело, за её спиной вдруг показались два совсем небольших светло-фиолетовых огонька. В это мгновение Мерриман услышала в своей голове крик незнакомой женщины. Она не могла разобрать слов, больше было похоже просто на то, что кто-то кричит от ужаса, надрывая горло. Наследница тут же отпрянула от ангела, закрывая уши руками и сильно зажмуриваясь, но крик был не снаружи, а прямо в её разуме.
Всё стихло быстро и внезапно, также как началось. Однако этот всплеск, казалось бы, абсолютно чужих эмоций, эта паника и ужас, который отразились в столь раздирающем визге, активировали сознание, заставили голову снова работать. Еву словно окатили ледяной водой, и необъяснимое возбуждение как рукой сняло. Она замерла, всё ещё сидя на Рафаэле. Тот смотрел на неё с вернувшейся растерянностью, продолжал держать ладони на девичьей талии, но дальше двигаться не смел.
Ей понадобилась всего секунда, чтобы осознать весь случившийся кошмар. Сердце в это мгновение остановилось, а затем забилось в таком же бешеном ритме, но уже от ужаса. Ева тут же схватила ранее брошенный в сторону свитер и наспех прикрылась им. С колен Рафаэля она спрыгнула, будто ошпаренная. Слов просто не было. Да и что вообще можно сказать в такой ситуации? Быстро натягивая на себя кофту и пытаясь убрать непослушные пряди волос за уши, она в панике начала тараторить:
— Прости. Правда, прости, я… я вообще не понимаю, что это было.
Рафаэль и сам встал и поспешил застегнуть свою истерзанную рубашку, сглатывая при этом. Он находился, казалось, в не меньшей озадаченности, и был попросту потерян.
— Да ничего. — глубоко вдыхая, ответил он, неловко кивая. — Всё хорошо, ты только не волнуйся. Я понимаю, у нас щепетильное положение, а ты всё-таки девушка и можешь не до конца понимать свои желания в разные моменты.
Он подбирал слова с трудом, делая паузы.
— Да… то есть нет… — Ева заговаривалась, в панике оглядываясь вокруг. — О, чёрт, всё странно. Просто не бери в голову, ладно? Давай сделаем вид, что ничего не было?
С этими словами она кинулась к двери, но поняла, что та заперта.
— Слово. — ломано окликнул ангел, а после просто подошел.
Ева при его приближении спешно отошла в сторону, скрещивая руки на груди в закрытом жесте. Они оба выглядели сейчас очень неловко и как-то неказисто. Даже в глаза друг другу старались не смотреть.
Рафаэль коснулся двери и произнес команду на незнакомом для девушки языке. Петли едва скрипнули, а Ева уже была в коридоре. Там она вдруг увидела серокрылую блондинку, с которой пришел Ной. Ангел, кажется, шла мимо, но как только из-за двери вырвалась ошпаренная наследница, ей пришлось почти отпрыгнуть в сторону, вжимаясь спиной в стену, чтобы её не снесли.
— Я пойду. — протараторила Мерриман, кидая беглый взгляд сначала на блондинку, а затем на Рафаэля.
— Да, конечно, я телепортирую тебя.
— Нет, нет. Не нужно. — Ева схватилась подрагивающей рукой за кристалл. — Всё в порядке, я сама.
Она не дождалась ничьего одобрения, сразу после сказано тут же чётко и громко дала команду: «Домой» и исчезла в голубоватом свечение. Никогда ещё как сейчас она не была рада, что Дженнифер после их возвращения из ада заложила в Слезу Авеля возможность перемещения…
Тишина.
Огромный клубок непонимания.
Растерянность в глазах Рафаэля вдруг изменилась на что-то очень странное, и ангел медленно перевел взгляд на Октавию, что вжимала в стену всё ещё ангельские крылья…
Глава 14. Всем выйти из сумрака
Глаза ангела вдруг стали бледнее, в них затеплились потоки магии, которые были схожи с дуновениями ветра, разносящего белый туман. Он прищурился, смотря точно на стоящую у стены блондинку. Его волосы слегка колыхнулись, как если бы рядом и правда пронесся поток ветра. Октавия понимала, что сейчас происходит, вернее, она догадывалась. Когда ей пришлось пройти сквозь стену, чтобы попасть внутрь и помочь Еве, она оказалась за спиной девушки, а вот мужчина, на котором та восседала, вполне мог заметить её магическое воздействие на наследницу. Это был риск, но тогда она считала, что риск оправдан. Дьяволица никак не могла позволить этому крылатому подонку вот так воспользоваться положением, да ещё и выйти после сухим из воды.
Оставался лишь один крохотный шанс, что Рафаэль просто злится. Что сейчас он развернется, хлопнув дверью, а она быстро уйдет. Октавия уже выпрямилась и собиралась сделать шаг к лестнице, как ни в чем не бывало. Сердце её бешено колотилось от страха, и сердцебиение чётко отдавалось в ушах. Даже крылья, прикрытые маскировкой, слегка вздрогнули от нервов. Только спокойно. Нельзя было выдать себя сейчас.
Она сделала шаг, затем другой. Просто молча уходила, оставляя наследника Авеля в тишине и одиночестве. Лестница была совсем близко, там она сможет зайти за угол и тут же исчезнуть к чертовой матери из этого ангельского гадюшника, оставшись незамеченной. Она даже уже выдохнула, подумав, что всё позади, но тут её запястье резко с силой обхватила мужская ладонь, тут же сжимая её в болезненные тиски.
— Не так быстро.
Голос Рафаэля зазвучал совсем иначе. Пропала из него вся былая воздушность и неловкость. Остался один сдерживаемый гнев и чёткое презрение.
Дьяволица быстро обернулась, желая вырваться и тут же начала произносить магическую команду для телепортации, но мужчина с силой выломал руку, заводя ту ей за спину, а второй своей ладонью закрыл чертовке рот. Следующим отточенным движением он впихнул её в открытую спальню, моментально заходя внутрь и запирая за собой дверь.
Октавия еле удержалась на ногах от столь сильного толчка. Если бы не крылья — она бы сразу рухнула на пол. Сжав зубы, дьяволица снова попыталась произнести команду для телепортации, но зашедший за ней ангел лишь щелкнул пальцами, и его магия перекрыла возможность для обычного перемещения. Он был наследником, оттого колдовал куда быстрее, даже не произнося ни слова при этом. Дьяволица осталась загнанным в угол зверем, которому осталось лишь пятиться назад. Вот так вот выпустив из клетки Еву, она сама же угодила сюда на её место.
Ангел вдруг ядовито ухмыльнулся, смотря на свою растерянную жертву, что постепенно делала ещё один неуверенный шаг назад.
— Октавия, дорогая, давно не виделись. — он злобно осклабился, смотря за девицей. — Кажется, с того самого момента, как твой брат убрался из рая после испытания триединства?
Понимая, что отступать ей уже некуда, а её абсолютно точно раскрыли, дьяволица решила не терять лица. Она статно выпрямилась, расправляя крылья, и натянула на лицо такую же гаденькую улыбку.
— Не скажу, что я скучала по твоей мерзкой физиономии, Рафаэль.
Было заметно, как ангел на секунду нахмурился, но после выдохнул и продолжил играть в игру странного обмена «любезностями».
— Знаешь, я джентльмен, поэтому не обижаю женщин. Однако, имея дело с такой горячей дьяволицей как ты, предупреждаю, после третьей фразы, которая мне не понравится — пеняй на себя. — его голос стал ядовито бархатным. — А пока можешь снять с себя эту глупую иллюзию? Твоя истинная форма нравится мне куда больше.
Октавия была только рада скинуть с себя ангельские перья. Не по велению Рафаэля, а просто потому что ей хотелось продырявить его напряженные от этой гадской улыбки щеки своими собственными рогами. Секунда, и дьяволица стояла перед наследником уже в своем истинном облике, став, кажется, от этого ещё более уверенной в себе.
— Не обижаешь женщин, значит? — с ехидством повторила она. — А как ты тогда назовешь попытку склонить Еву алыми парами до секса с тобой? Я одного не могу понять, Рафаэль, неужели ты настолько в себе разочарован, что для соблазнения будущей жены тебе нужны какие-то посторонние вещества? Думаешь, по-другому она никогда не согласилась бы переспать с тобой хотя бы после свадьбы?
— Это был твой второй раз. — притворно ласково отвечал ангел, наглядно демонстрируя два вытянутых пальца. — Одумайся, пока не поздно, и веди себя прилично.
Октавия лишь усмехнулась в ответ, упирая руку в бок.
— Если ты думаешь, кстати, что эта дрянь сработает на меня — должна тебя разочаровать. У меня уже давно иммунитет. Да и на Еву-то это сработать тоже не должно было, она же наследница. — дьяволица театрально-задумчиво приложила указательный палец к губам. — Разве что если кто-то не ослабил её тело запрещенными кристаллами, которые без её ведома добавил ей в стакан. Но какая мразь на подобное способна? Ведь не сам чистокрылый будущий правитель рая?
— Три.
Слишком сахарная улыбка Рафаэля исчезла, а глаза снова побелели, отражая в себе бурю. Он поднял руку, а Октавия ощутила, как вокруг неё начинают виться потоки ветра. Тело её медленно стало подниматься вверх. Дьяволица взмахнула крыльями, но не смогла повлиять на свой полет. Впрочем, это было ещё не самое страшное. Секунда, и вокруг неё весь воздух просто исчез. Дышать стало не чем, как если бы её за мгновение поместили в вакуум. Девушка с усилием положила ладони на своё горло, понимая, что начинает задыхаться.
— Я ведь говорил, не нужно меня злить. — всё также ядовито-мягко произнес Рафаэль, держа руку на весу точно направленную в сторону Октавии. — Вы, дьяволы, такие самодовольные идиоты. Ваша магия хаоса самая сильная, ведь вы рождены, чтобы сеять разрушение. Жечь огнем и устраивать настоящие землетрясения. Но никто из вас даже не догадывается, что убивать с помощью стихии воздуха намного проще, а главное, элегантнее.
Он сделал несколько шагов вперед, а вместе с этим заставил и Октавию опуститься и зависнуть в воздухе прямо перед ним. Смотря в её фиалковые глаза, которые пять минут назад заметил за спиной Евы в самый неподходящий момент, ангел продолжал широко противно улыбаться.
— И что же мне теперь с тобой сделать, чертовка? — его длинные пальцы коснулись красноватой кожи на её щеке. — Просто убить, заметая тем самым следы?
Рука его скользнула ниже, пока не прошлась по груди девушки до её талии.
— А может, мне стоит наглядно показать Райнхарду, как плохо он обошелся с моей сестрой на твоём примере? Как думаешь?
Несмотря на то что Октавия буквально задыхалась, вися в воздухе перед Рафаэлем, она всё равно набралась сил, для того чтобы показательно плюнуть ему прямо в лицо в качестве ответа. Ангел моментально сделал шаг назад, в глазах его отразилась первородная ярость. Свободной рукой он вытер со щеки слюну, в то время как второй взмахнул, отправляя дьяволицу в мощный полет. Её тело столкнулось с письменным столом, стоящим у стены и с треском проломило его напополам. Тело начало ныть от боли, хоть основной удар и приняли на себя крылья, но адская регенерация быстро взялась делать своё дело.
В этот же момент девушка ощутила, что снова может дышать и начала пытаться набрать в легкие больше воздуха. Её рука сдавила грудь, а глаза зажмурились от волны боли.
— Адское животное. — с презрением выругался Рафаэль, смотря на сидящую в обломках чертовку.
В этот момент Октавии пришлось буквально вытащить из своего крыла крепко засевший там кусок дерева от разрушенного стола, так что кровь её ручьем полилась на одежду.
— Ты жалок. — проскрежетала она, даже не думая становиться смирнее лишь от того, что ангел вздумал вытворять. — Когда твоя семья узнает, что ты сделал с наследницей Сифа, ты уже никогда не увидишь райского престола.
Слыша это, Рафаэль подошел ближе и схватился рукой за подбородок девушки, резко поднимая её лицо вверх и уставляя на неё хищный, злобный взгляд.
— А кто тебе сказал, что хоть кто-нибудь об этом узнает?
Он ухмыльнулся, вот только дьяволица поспешила искривить губы в ядовитой улыбке в ответ.
— А что же ты, убьешь меня, чтобы я никому не рассказала? Потому что никак по-другому ты меня не остановишь. Мне абсолютно плевать, даже если меня пустят под суд за незаконное проникновение на территории рая. Главное, что такой ублюдок как ты никогда не будет править одним из трех миров.
Октавии искренне хотелось обдать в этот момент Рафаэля огненным взрывом, чтобы он навсегда убрал от неё свои грязные руки, но тело девушки хоть и стремительно, но ещё восстанавливалось. Если она сделает нечто подобное, то не сможет слишком быстро убежать. И, как бы ей не хотелось этого признавать, а ангел и правда был достаточно силен, чтобы убить её прямо здесь и сейчас.
— Вот как. — возвращая себе тошнотворную ласковость и притворную улыбку произнес наследник. — Конечно, ты у нас дамочка боевая и самоотверженная, принести себя в жертву ради справедливости — это вполне в твоем духе.
Он резко толкнул дьяволицу к стене так, что она ударилась головой об обломки. Сам же ангел выпрямился, горда расправляя крылья и отворачиваясь. Он начал говорить таким тоном, словно дело уже решено, а сейчас идут какие-то мелкие недомолвки, которые стоило бы прояснить:
— А ты подумала, что станет с моим дорогим братом, когда я расскажу отцу о вашем… романе?
Октавия вдруг вздрогнула, а её фиалковые глаза расширились. Она в недоумении подняла взгляд на Рафаэля, пока тот продолжал:
— Конечно, на закон о межрасовых связях часто закрывают глаза, но мои родители, особенно отец, в этом смысле крайне консервативны. Моя мама слушает отца, а тот в свою очередь терпеть не может дьявольских выродков вроде тебя. Ты только подумай, он выгнал Вивьен из семьи, окрасив её крылья в серый, хотя она невинная девушка, совращенная самим наследником Каина. По крайней мере, Виви сделала всё, чтобы родители и весь рай считали именно так. Когда ты девушка — легче сойти за жертву. А что же Ноэль? — Рафаэль обернулся, взирая на Октавию с язвительной ухмылкой. — Он ведь самый прилежный, самый правильный и самый чистокрылый. Истинный гений во всем: от наук до магии. В конце концов, хоть он и младший сын, отец доверяет ему защиту столицы и цитадели. Он важен для семьи, ему доверяют. С отношением Сатаны тебе, наверное, не понять, но хотя бы попытайся представить, что будет с ним, когда все узнают, что он протащил в рай свою любовницу дьяволицу? Помог ей тайно пересечь территорию, а она после этого напала на его старшего брата, самого будущего правителя рая. Ай-яй-яй. Думаю, его карьере, мечтам и жизни придет конец. Вас навсегда разлучат и серокрылому грязному Ноэлю придется разве что обосноваться тут, у его приемной сестренки, которую также сгубила ваша семья. — ангел театрально вздохнул. — Истинная трагедия.
— Он же твой младший брат, мерзкий ты ублюдок! — свирепо закричала Октавия, сжимая попавшие под руку остатки стола до хруста.
— Увы, в нашем с тобой инциденчике виноват именно он, так что мой донос отцу будет полной правдой. Разве нет?
— Ты просто конченный моральный урод, Рафаэль! Именно из-за тебя Райнхард считает, что все ангелы — мерзкие лицемеры.
— Дорогая моя, может, это ты неоправданно кидаешься в полымя ради своего братца? Ведь ты приглядываешь за Евой явно не из своей большой любви к смертным, я прав?
— Катись в бездну!
— Я так и думал…
Вдруг дверь позади приоткрылась, и на пороге показалась Вивьен, что болезненно держалась ладонью за голову.
— Рафаэль, ты здесь? — негромко произнесла она.
Октавия среагировала моментально. Сейчас или никогда. Если она попадет в плен сразу к двум этим ангельским отродьям — живой и целой точно не уйдет. Поэтому, лишь наследник на секунду отвлекся на сестру, дьяволица тут же расправила крылья и фурией рванула к выходу. Она столкнулась плечом с Вивьен, попросту сбивая ту с ног, чтобы она не мешалась как препятствие на пути.
— Какого?! — завопила огнекрылая.
Но Октавия уже была в коридоре. Как она и думала, здесь не ощущалось никакой магии, сдерживающей телепортацию, ведь иначе бы это могло привлечь слишком много внимания.
— Помни о моих словах и держи ротик на замке! — послышался насмешливый голос Рафаэля, ангел почему-то не ринулся догонять дьяволицу.
Та ничего не ответила. Лишь фыркнула, прожигая взглядом распластавшуюся, корчащуюся от боли Вивьен. Сразу после освободившаяся чертовка прочитала заклинание и исчезла.
— Почему ты не остановил её?! — с возмущением вскрикнула рыжеволосая, принимая помощь от брата и входя в свою спальню.
— Пусть идет. — он снова усмехнулся, придерживая девушку за локоть. — Она подарила мне невероятно хорошую возможность разрешить одно назойливое дельце.
— Эта полоумная попросила довести её до туалета, а после вырубила меня какой-то своей грязной магией. Голова до сих пор раскалывается. А ты так просто её отпускаешь?
— Так нужно, поверь мне. Лучше скажи, где Ной?
— Всё ещё внизу, я тайно попросила Лу не выпускать его из виду. — Вивьен окончательно пришла в себя и прикрыла дверь, добавляя шепотом. — А что с наследницей?
— Ушла. Дьяволица сняла с неё чары алых паров. Но, возможно, Ева не поняла, что это было спланировано. По крайней мере, я надеюсь, что так.
— Выходит… — голос Вивьен вдруг стал невероятно обольстителен, — … девчонка не смогла удовлетворить тебя сегодня?
Она обвила руками шею мужчины, нагло и откровенно прижимаясь к Рафаэлю всем телом.
— Я не тороплюсь спускаться, мы можем и задержаться немного. — с намекающей улыбкой горячо шепнула она, приблизившись к его уху.
— Прости, Виви. — тут же остановил её ангел, аккуратно отстраняясь. — Мне нужно сегодня ещё успеть с политическим визитом в ад. Лучше спустись и скажи Ною, что его подруга поспешила уйти вместе с наследницей.
Огненокрылая сделала шаг в сторону, явно кривя губы от недовольства и обиды, но не говоря ничего против.
— Не обижайся. — Рафаэль с улыбкой притянул её к себе, чтобы быстро украсть лишь один запретный поцелуй. — Я ещё вернусь перед тем, как отправиться на Землю дальше обхаживать свою навязанную невесту, которая как можно скорее должна стать полноценной женой. Ты ведь знаешь, это нужно всем нам.
Глава 15. Твоя (моя) Ева
Прошел лишь месяц? У него было стойкое ощущение, что он провел в этой адской западне уже целый год, если не больше. Время тянулось медленно, будто каждый день ожидаешь, что тебя пырнут в спину. Оттого думаешь над каждой минутой, анализируешь её до боли в голове, и каждый день тянется невыносимо долго.
Его давно выпустили из подвальной тюрьмы. Он всегда умел дать отцу то, чего тот хотел. Райнхард знал, что за «существо» его родитель. Ведь он сам был таким же. Не умеющий идти на компромисс солдат, который думает, что знает всё лучше других. А остальные должны либо подчиниться, либо исчезнуть с поля боя под названием «жизнь и власть». Ох, как бы было проще, если бы мать была жива. Возможно, всё обернулось бы совершенно иначе…
Однако, находясь один на один с эго отца, Райнхарду приходилось строить из себя прилежного наследника Каина. Того, кто обрезал все запретные связи и чувства, раз этого требует от него положение. Того, кто идет к своей цели, и готов ради неё сворачивать головы, ступая на те своими тяжелыми сапогами. И плевать, что их семья имеет крылья. В общем-то, у дьявола получалось. Отец, да и весь ад вместе с раем, даже подумать не могли, что за холодным выражением лица этого сильного бескомпромиссного мужчины всё ещё скрываются самые ноющие душевные раны.
Если быть честным до конца, Райнхард и сам поначалу пытался выкинуть Еву из головы. В какой-то момент ему показалось, что так будет лучше для них обоих. Ведь она, наверное, уже пережила этот разрыв? А он, чертов наследник Каина, не может выкинуть из сердца засевшую там смертную девчонку. Какая глупость. Какая пошлость. Какой же бред. И всё-таки это была его реальность. Реальность, в которой он варится как в кипящем котле собственных запретных чувств, будто он не один из сильнейших дьяволов, а какой-то влюбленный мальчишка.
Он никому этого не показывал. Совсем. Просто то, что он, наконец, признался самому себе, а не убегал от своих чувств — это уже было большим достижением. Лишь изредка он молча встречался хмурым взглядом с несчастным Эбнером, которому дали повстречать и тут же растоптать собственную дочь. И казалось, что в этот момент эти двое прекрасно понимали боль друг друга, ведь души их болели из-за одной и той же любимой женщины, рядом с которой они не могут быть. Они не произносили ни слова. Просто понимали и всё. И ничем не могли друг другу помочь. Да и никто в этом проклятом месте не мог.
В этот вечер Райнхард уже был в своих апартаментах. Пусть его давно и выпустили из тюрьмы, но у двери дьявола всегда дежурила охрана. Ему приходилось докладывать обо всех своих визитах и прочих планах. Такая своеобразная очень богато обставленная клетка. И запертому в ней хищнику отец даже поставлял новый «корм». Уже с несколько недель почти каждый вечер его посещала дьяволица знатных кровей по имени Лореляй. Она была дочерью одного из приближенных военноначальников Сатаны. Все, в том числе эти двое, прекрасно понимали, какая цель у этих визитов. И пусть Эрхард не говорил сыну прямо: «ты уже ошибся один раз, поэтому я выбрал тебе будущую жену под стать положению», но нечто подобное витало в воздухе.
Лореляй была красивой девушкой с фиолетовым оттенком кожи. Её иссиня-чёрные волосы вились от природы, а глаза не имели зрачков, и были полностью наполнены тёмной пеленой. Это была весьма необычная особенность, однако в её дьявольский образ она входила очень гармонично. Дьяволица была не из глупых, можно сказать, даже обладала острым умом, чем заработала уважение у Райнхарда. После визита на землю он, в принципе, стал относиться к женщинам менее предвзято. В свою очередь Лореляй также глубоко уважала наследника и не смела лезть к нему с какими-либо кокетливыми непристойностями, и в каждый из визитов вела себя статно, деловито и сдержанно. Вот и этот вечер они проводили за очередной партией в шахматы.
— Позволь задать вопрос… — негромко произнесла дьяволица, переставляя очередную фигуру.
— Конечно.
— Долго мы будем ещё играть в шахматы? — она подняла взгляд своих абсолютно чёрных глаз на мужчину. — Не подумай, я ни на что не намекаю, но мои родители изо дня в день спрашивают, как мы проводим время. Так что мне просто нужно знать, что им сказать…
В её голосе не звучало ни упрека, ни наглости. Она говорила деловито и спокойно, будто они обсуждали важное партнерство, а не попытку сводничества. Райнхард вздохнул, не отрывая взгляда от доски. Он знал, что до этого дойдет. Но уж что ему точно не хотелось делать, так это использовать Лореляй для подтверждения своего «хорошего поведения». Мол, смотри, отец, я каждый день занимаюсь с ней сексом и совсем не думаю о смертной, ты ведь этого хотел? Да?
Пошлость.
Ещё бы заставил его приносить мяч в зубах.
— Господин Райнхард, к Вам посетитель. — строгим голосом произнес один из стражников, приоткрывая дверь.
Дьявол буквально ожил, радуясь лишь внутри, что этот разговор можно будет отсрочить и обдумать. Он знал, что Лореляй не требует ответов. Их требует ситуация. И ситуация была патовой.
— Кто?
Но счастье дьявола длилось совсем недолго, ведь к его самому неприятнейшему удивлению, стражник отрапортовал:
— Наследник Авеля, Рафаэль Авен.
— Ого. — не удержавшись, тихо шепнула Лореляй, как-то даже усмехаясь. — Видимо, сегодня тебе будет точно не до меня. По крайней мере, приход такого гостя — отличное оправдание для моих родителей.
Вот уж кого, а Рафаэля Райнхард хотел видеть в самую последнюю очередь. Но других вариантов узнать хоть какие-то новости из «внешнего» мира у него особо не было. Октавия всё это время не выходила на связь, да это и понятно, в её положении делать нечто подобное — опасно. А Сатана, конечно же, оградил сына от любых известий о наследнице Сифа.
— Пусть войдет. — со скрежетом на сердце скомандовал Райнхард.
Страж исчез, а после дверь широко распахнулась, и в комнату с важным видом шагнул белокрылый. На лице его была уверенная улыбка, руки он держал в замке за спиной, и даже слегка склонился в приветственном жесте, когда оказался внутри. Прям и правда дипломат противоположной стороны, что пришел с исключительно политическим и добрым визитом.
— Доброго вечера. — хитрый взгляд голубых глаз перешел к дьяволице, сидящей за шахматным столиком. — Я не помешал?
— Нет, что Вы. — Лореляй отвечала спокойно, без какой-либо попытки угодить вошедшему наследнику. — Я уже ухожу.
Она посмотрела своими абсолютно чёрными глазами на дьявола и легко улыбнулась ему.
— До завтра.
— До завтра. — тут же прозвучал сухой ответ, будто мужчина просто автоматически повторил фразу.
Дьяволица шепнула под нос заклинание и исчезла в синеватых парах, даже не поднимаясь с кресла. Как только свидетелей не осталось, а дверь сзади была заперта, Рафаэль явно почувствовал себя заметно раскрепощеннее. Он стер со своего лица любую пародию на неоспоримоеуважение, и, стремительно подойдя к креслу, на котором ранее сидела Лореляй, развязно и уверенно распластался в нем, забывая о любых правилах этики.
— Я смотрю, ты тут не скучаешь в одиночестве, Райни. — ангел ухмыльнулся, по-хозяйски взяв налитое красное яблоко из тарелки с фруктами, стоявшей недалеко.
Дьявол прикрыл глаза. Он будто надеялся, что если сосредоточится, то белокрылый просто исчезнет, как выдуманный призрак. Но, увы, тот был более чем реальным. Оттого рядом послышался звучный хруст, когда Рафаэль надкусил яблоко.
— У тебя здесь мило. — говорил он, жуя. — Это, наверное, лучшая тюрьма во всех трех мирах.
— Рафаэль. — коротко оборвал дьявол, поднимая на ангела тяжёлый хмурый взгляд. — Раз уж мне приходится терпеть тебя в своём доме, может, перейдешь сразу к делу?
Райнхард продолжал сидеть прямо напротив ангела. Их разделяла только стол с шахматной доской, на которой стояли крылатые и рогатые фигурки в ещё явно не доигранной партии. Услышав, как хозяин сей места подгоняет его, ангел усмехнулся.
— Всегда ценил твою деловитость. Хорошо, давай сразу к делу. — он выпрямился, садясь ровно и важно закидывая ногу на ногу. — Но для начала, Райни, ты ведь знаешь, что я невероятно ценю нашу с тобой связь?
Дьявола буквально резало в самое сердце это очередное непотребное обращение Рафаэля. Как-то раз тот услышал, как подобным образом к Райнхарду обращалась Октавия, и не раз злобно шутил на этот счёт. Однако в данном разговоре крылатый что-то зачастил с подобной колкостью. Впрочем, в эту минуту наследник Каина ещё даже и подумать не мог, что речь пойдет, в том числе, как раз о его сестре. А крылатый всё продолжал, набирая обороты:
— Перед всем прочим миром мне приходится играть роль и скрываться под маской, но за тот год, что мы провели вместе, ты узнал меня вдоль и поперек. Думается, ты знаешь меня лучше, чем родной брат. При этом мы ведь с тобой очень похожи. Оба те ещё эгоистичные ублюдки, которые делают то, что хотят, потому что судьба выбрала именно нас на главные роли.
— Ближе к делу.
Дьявол не хотел поддаваться на провокации и лишний раз объяснять Рафаэлю, что терпеть не может его нахальную морду рядом, и ни о какой связи между ними и речи идти не может.
— Так вот, видишь ли, я узнал, что появился ещё один пунктик, из-за которого мы с тобой очень схожи.
Беловласый змей нагнулся чуть вперед, произнося последние слова таинственным шепотом, и не скрывая своего удовольствия, получаемого от ситуации.
Райнхард сильнее и нервнее сжал руки, которые держал на краю стола. Он лишь на секунду подумал о том, что Рафаэль может иметь в виду Еву, и ему уже было сложно сдерживаться, чтобы не сжечь дотла каждое белое перышко с крыльев своего «собеседника». Дьявол правда думал, что сможет держаться спокойнее и легко совладает с собой, но когда он хоть на мгновение представлял, что эта змея касается ЕГО Евы… глаза застилала пелена ярости, и сдержать её было сложно.
— Конкретнее. — его скулы напряглись.
— Есть у меня подозрение, что ты не совсем равнодушен к МОЕЙ, — ангел сделал особенный акцент на этом слове, — будущей супруге. Понимаешь, я очень не хочу, чтобы нашему с ней союзу помешало хоть что-то. Поэтому я пришел прямо спросить у тебя, как мужчина у мужчины…
Рафаэль сделал паузу, внимательно смотря точно в глаза дьяволу. Тот же не мог произнести ни слова. Не от удивления или шока, а просто потому что понимал, что если он хоть шелохнется из той каменной позы, в которой застыл, то не сдержится. В нём сейчас рождалось желание только за упоминание Евы на месте истребить нечто, сидящее перед ним, и мнящее себя благородным будущим правителем рая.
Ангел ядовито улыбнулся, будто рассмотрел именно то, что и ожидал.
— Я хочу спросить, Райни, ты ведь не собираешься пытаться увести у меня ненаглядную наследницу Сифа прямо из-под алтаря?
Он хитро прищурился, а дьявол задержал дыхание и даже не моргал. Он понимал, что нужно держать себя в руках, что Рафаэль только и пришел сюда, чтобы спровоцировать его. И весь выстроенный план, вернее хоть какие-то надежды увидеться и поговорить с Евой, просто канут в небытие, если он сейчас выжжет эту противную улыбку с губ наглеца. Ну уж нет. Он не зря целый месяц строил из себя послушного сына, чтобы вот так вспылить из-за слов какого-то гадёныша.
— Я не понимаю, почему подобные мысли могли у тебя появиться. — на выдохе, запирая глубоко внутри свою ярость, спокойно произнес Райнхард, и уголки его губ даже приподнялись вверх. — Я, действительно, имел некие отношения по своей глупости с наследницей Сифа, но когда узнал о принятом решение совета трёх — тут же объяснился с ней и отступил. Я дьявол. Закон для нас — не пустой звук. Я не собираюсь вставать между тобой…
Он непроизвольно сделал паузу. Выдавить эти слова из себя было слишком сложно. Внутри прям всё сжалось от гнева и бешенства. Но, в конце концов, Райнхард всё же договорил, улыбаясь ещё шире:
— … и твоей невестой.
— Чудно! — тут же воскликнул Рафаэль, вновь разваливаясь в кресле и откусывая взятое яблоко.
Конечно, он не поверил так просто. Хоть Райнхард и был первоклассный лгуном, но дьявол всё равно понимал, что белокрылый пришел совсем не для такой вот «дружеской», хоть и напряженной беседы «как мужчина с мужчиной». Впрочем, вел себя ангел так, будто и правда заявился с визитом для обсуждения поднятого вопроса, да небольшого веселья.
— Сыграем? — простецки и дружелюбно предложил Рафаэль, указывая на доску.
Последнее, чего хотел Райнхард — это давать ангелу причину задержаться хотя бы ещё на пару минут.
— Не хочу разрушать порядок фигур. — его голос звучал натянуто, но сдержанно. — Мы завтра доиграем эту партию с Лореляй.
— Лореляй? Так вот как зовут эту прекрасную леди, что сидела здесь до меня. — усмехнулся белокрылый, будто ему просто хотелось говорить хоть о чем-то. — Она очень даже ничего. Да и, наверное, из знатного дьявольского рода?
Дьявол не отвечал, смотря на своего «собеседника» хмурым прямым взглядом исподлобья. Быть может, если его игнорировать, он сам решит уйти?
Но, кажется, в Рафаэле ещё оставалось слишком много желания поболтать. Он доедал своё яблоко с видом большого наслаждения, и на лице у него было написано, что ангел тянет время. Будто они сейчас играют покерную партию, где сделана огромная ставка. И вот все карты уже на столе, дьявол перед ним показал свою «руку», а его соперник лишь нагло ухмыляется и тянет время, вместо того, чтобы достойно признать поражение или же сообщить о своей победе. Это раздражало. Злило. Порождало внутри огромный плотный шар ненависти. Ведь Райнхарду казалась, что ставкой в этой партии является Ева.
— Ты ведь не можешь просто молчать, когда я у тебя что-то спрашиваю. — с театральным расстройством протянул Рафаэль, прерывая тишину. — Ну да ладно, не хочешь — не надо.
Он пожал плечами, бросая огрызок от фрукта обратно в ту же тарелку. Затем поднялся и показательно отряхнулся, будто само место было для него неприятным, и он ожидал увидеть слой пепла на своей одежде.
— Тем более, мне уже поздновато интересоваться прочими женщинами. В конце концов, я почти женат.
И снова гадкая улыбка. Он буквально играл на нервах дьявола и нисколько не собирался это скрывать. Однако, к его сожалению, Райнхард всё ещё сидел в той же позе с абсолютно ровным выражением лица. Разве что его глаза следили за движениями наглого гостя. Но и в них не было заметно, насколько сильно сейчас заполняется ненавистью и презрением дьявольская душа.
Рафаэль вздохнул. Кивнул, будто бы подтверждая, что пронять наследника Каина у него никак не выходит, и зашагал к выходу неспешной походкой. На секунду Райнхарду показалось, что этот мерзкий разговор, наконец, закончен. Хоть внутреннее чутье и подсказывало, что у этого крылатого гада ещё есть козырь на руках, но хотелось верить в лучшее. Однако, увы…
— Ах да.
Рафаэль изобразил, что вспомнил нечто важное и развернулся на пятках. Он убрал руки в карманы и чуть наклонился вперед. На лице у него появилась притворная неловкость, словно ангел подбирает слова, но, конечно же, он уже просмаковал эту часть диалога в голове сотни раз.
— Не подумай, что я грублю или угрожаю тебе. — начал белокрылый с ядовитым уважением. — Но всё же я должен кое-что рассказать.
Он сделал паузу, очень внимательно следя сейчас за дьяволом, но тот не спешил давать ангелу возможности хоть на секунду насладиться своими негативными эмоциями.
— И что же это? — абсолютно спокойно спросил Райнхард, хоть это и стоило ему многого.
— Как я уже говорил, моя свадьба невероятно важна для меня. Я должен заботиться о своей будущей жене и оберегать её. Поэтому я бы хотел попросить тебя исключительно как своего дорогого друга и союзника, который понимает меня лучше, чем кто бы то либо… — он даже подмигнул в этот момент, — … попросить не беспокоить мою невесту своим обществом на балу трех миров. До него осталось всего ничего, а я очень забочусь о её душевном состоянии. Сам понимаешь, она девушка хрупкая и малейший разговор с тобой может сильно ей навредить, разбередив старые раны. А ведь мы этого не хотим, не так ли?
Рафаэль натянул на лицо заботливую, милейшую улыбку, от которой тошнило.
Как же сложно было Райнхарду сейчас слушать всё это. Просто слышать, как этот гад снова и снова акцентирует внимание на том, что Ева якобы ЕГО. Говорит так, будто знает её хотя бы на толику также хорошо, как успел её узнать и понять дьявол. Рассказывает, что именно он теперь должен её защищать. Её. Ту что Шац хотел бы навсегда спрятать у себя в сердце и не давать никому смотреть на своё маленькое сокровище. А теперь главный лицемер всех трех миров имеет возможность говорить о ней, заботиться о ней, прикасаться к ней. О, бездна, это сводило с ума. А главное, что порождало ком презрения ко всему миру и самому себе — это то, что этот мерзавец имеет невыдуманное право так говорить.
Райнхард закрыл на секунду глаза и убрал руки со стола, поскольку они начали подрагивать от ярости. Ему нужно было успокоиться. Нельзя было давать этому ублюдку возможность насладиться своей моральной победой. Дьявол постарался представить нечто, что могло бы вызвать в нём положительный импульс. И вдруг перед глазами всплыли воспоминания о ней, о Еве. Как она задорно смеется, пока сам он о чем-то в очередной раз ворчит. Как оттаптывает ему ноги, когда они вальсируют, хоть и очень старается не делать этого. Как прижимается к нему, цепляясь руками, словно котенок, что хочет забраться к тебе под руку и укрыться там от всего мира. Как забавно кривит губы, когда остается чем-то недовольной.
Всё это заставило Райнхарда вдруг улыбнуться. Широко и искренне улыбнуться, вопреки услышанному. Он открыл глаза, и легко кивнул растерянному Рафаэлю.
— Я тебя услышал. — дьявол поднялся, как бы собираясь проводить своего гостя. — Однако, знаешь, она куда сильнее, чем кажется на первый взгляд.
— Ну да. — натянуто согласился ангел. — Я рад, что ты согласился выполнить мою просьбу. Тем более, я смогу сделать кое-что в ответ и для тебя, исключительно как твой друг, который ценит наш союз.
Только Райнхард подумал, что уж теперь-то всё кончено, как змея снова начала извиваться и шипеть. Это заставило его снова стать серьезным.
— Раз уж ты согласился не беспокоить мою невесту, то я никому не скажу о том, что твоя сестра пробралась незаконно в рай под видом ангела и пыталась мне навредить.
Это стало настоящим ударом под дых, к которому дьявол просто не был готов. Его глаза расширились от удивления, хоть он и продолжал молчать. А Рафаэль же, наконец, разыграл свой последний козырь и сполна наслаждался.
— Более того, я даже никому не выскажу своих догадок о том, что милая Октавия уже давненько без чьего-либо одобрения живет в мире смертных. Причем не в Германии, где это хоть как-то разрешено, а прямо под носом наследницы Сифа. А та, в свою очередь, кажется, совершенно не в курсе, что её кошечка — это нечто большее. — ангел сделал сладкую паузу. — Даже не знаю, что скажут мои сородичи, узнав, что ад подослал саму дочь Сатаны так нагло следить за хозяйкой кристалла. Думаю, это очень скверно отобразится на твоём отце, что не может уследить за собственным ребенком. Но ещё хуже придется милашке Октавии.
Рафаэль закачал головой, поджав губы, будто ситуация была безнадежна, а он искренне сочувствовал.
— Такая молодая и способная дьяволица. За подобное рай может потребовать у самого Сатаны казнить её. Ведь его жесткая политика к нарушению законов не может быть предвзятой, верно?
Ангел поднял испытывающий взгляд на дьявола.
— Впрочем, — он широко улыбнулся, — как же хорошо, что мы с тобой близкие друзья, которые не хотят переходить друг другу дорогу и могут обо всем мирно договориться. Я, конечно же, сохраню секрет для своего близкого товарища…
Его улыбка сменилась холодным высокомерием, а голос вдруг стал невероятно строгим:
— Если, конечно, мой друг не подведет меня первым.
И вот теперь, нагло бросив подобную завуалированную угрозу в лицо Райнхарда в его собственном доме, ангел развернулся и, действительно, пошел к выходу, пока дьявол продолжал стоять в оцепенении.
— Рад был повидаться, Райни.
— Рафаэль… — вдруг позвал его негромко Шац.
Ангел остановился и заинтересованно обернулся, но всё, что он увидел — это огненный кулак направляющий ему прямо в лицо. Удар оказался столь мощным и неожиданным, что белокрылый буквально тут же отлетел, с силой врезаясь в стену, пробивая её своим телом и оказываясь в коридоре. Всё что он успел сделать — это создать вокруг себя барьер, который смягчил удар. Однако на лице всё равно остался сильный ожог, а нос был сломан. Светлые одежды окропила кровь, а дьявольская цитадель вздрогнула. Будь Рафаэль не наследником, этот удар мог легко убить его.
Стоящая ранее у двери стража сейчас переглядывалась в абсолютном шоке и непонимании. Ангел же, наконец, стер со своего лица противную улыбку, и гневно зарычал, поднимаясь на ноги:
— Какого хрена ты себе позволяешь?!
Его крылья распрямились, словно Рафаэль готов был хоть сейчас кинуться в бой. Райнхард же с удовлетворительной улыбкой, потирая кулак, перешагнул через обломки стены и также вышел в коридор.
— Это всего лишь ещё одна веха дружбы. Ты разве не знал? — он говорил это спокойно, будто ведет повседневную беседу. — Кто ещё, как не близкий друг, может просто дать тебе по лицу, когда ты оказываешься не прав?
Ангел выглядел подобно разъяренному ястребу, что вот-вот собирается вырвать глаза своему обидчику. Вокруг него начали виться ветреные потоки, а расправленные крылья придавали фигуре хищной громоздкости.
— Что здесь происходит? — со стороны вдруг послышался строгий властный голос Сатаны.
Уже через секунду из-за угла показался разгневанный Эрхард. Завидев его краем глаза, ангелу пришлось выпрямиться и сложить крылья, скрывая свою враждебность.
— Ничего, отец. Наследник Авеля уже уходит.
Райнхард ожидал, что высокомерный эгоист вроде Рафаэля устроит сейчас разбору или истерику. И он был готов к чему-то подобному, когда наносил удар. Конечно, это было глупо. Но эта секунда стоила всех возможных последствий. Однако, вопреки ожиданиям, ангел лишь легким потоком магии исцелил за секунду свой нос и кивнул.
— Да. Ухожу. — подтвердил он, устремляя на дьявола цепкий взгляд. — Вот только, скажи-ка мне, Райнхард. Значило ли это, что ты не принимаешь моей просьбы?
— Что ты… Я же сказал, это было в рамках нашей дружбы. Я, конечно же, постараюсь исполнить твоё пожелание, раз уж ты можешь услужить мне в ответ.
Посторонние зрители стояли как вкопанные, совершенно ничего не понимая. Рафаэль же презрительно хмыкнул, будто даже после подобного унижения увериться, что Райнхард не подойдет к Еве на балу, было для него принципиально важнее всего прочего. Это было совершенно несвойственно столь злопамятному себялюбцу.
— Прощайте. — коротко кинул белокрылый и в следующую же секунду исчез.
— Не стойте как вкопанные, позовите тех, кто сможет убрать весь этот бардак. — приказал Сатана страже.
Уже после, когда они остались наедине, он подошел ближе к сыну, говоря в полголоса:
— Ты ударил его?
— А ты осуждаешь меня за это?
Сатана обвел взглядом коридор, особенно зациклившись на дыре, которую оставило тело ангела, и с абсолютно ровным лицом тихо шепнул:
— Нет. — он выдержал паузу. — Но картина, висящая здесь мне нравилась…
Какой-то тайно воодушевленный тон отца даже заставил Райнхарда осклабиться. Это была истеричная улыбка, ведь ситуация вокруг его возможности просто поговорить с Евой становилась всё безнадежнее, а его сестре угрожала виселица.
Если судьба существовала, она была той ещё дрянью.
Глава 16. Здравствуй
— Я не понимаю, зачем тебе идти на этот бал с Рафаэлем. — Мари недовольно бубнила это, лежа на кровати и рассматривая какой-то журнал мод. — Ты вообще обсуждала с ним тот случай?
— Нет, мы не говорили об этом. — Ева отвечала без особой заинтересованности.
Она стояла у зеркала и уже минут десять пыталась нарисовать ровные стрелки, изредка поглядывая в открытую на телефоне инструкцию. Мерриман была не из тех девушек, которые обучались мастерству макияжа с пеленок. Она отличалась миленьким личиком, которым всегда была довольна. Однако сегодняшний вечер стал исключением, ведь скоро она будет объектом для разговоров самых влиятельных существ всех трёх миров. Ей хотелось думать, что она так волнуется именно из-за этого, но, как любая девушка, больше всего наследница думала о том, как пройдет их первая встреча с Райнхардом. И чем ближе подкрадывался день бала, тем нервнее становилась Ева.
— Ой, дай сюда. — Мари отняла у подруги подводку и усадила ту на стул. — В смысле, вы об этом не говорили? Прошла целая неделя! Ева, он же очевидно мог тебя чем-то напоить, околдовать… или как там у вас это бывает?
Мари тоже обладала волшебными силами. Силами макияжа. Так что она принялась наводить красоту на лице Мерриман и при этом спокойно продолжала её отчитывать.
— У меня нет никаких доказательств, только предположения. Вдруг мы ошибаемся, и это меня просто перемкнуло от стресса.
— От стресса на мужиков не лезут.
— Не говори об этом так, пожалуйста. Мне неловко. — Ева попыталась отвести взгляд, но Мари тут же одним жестом приказала не дергаться. — Просто перед тем, как это случилось, я…
— Ты? — девушка даже остановилась, с вопросом смотря на подругу.
— Я думала… о разном, что могло меня возбудить. — Ева произнесла это глухим шепотом, как бы стыдясь.
Мари вздохнула.
— Милая, от пошлых мыслей тоже на мужиков вот так по щелчку пальцев не кидаются. Тут явно что-то не так. Ты должна об этом с кем-то поговорить.
Девушка снова принялась за работу импровизированного стилиста.
— Кому я могу рассказать такое о своем будущем муже и наследнике рая?
— Я не знаю. Может, твоей кровной матери?
— Я говорила с Джен сразу, как появилась у неё. Она сказала, что это просто глупо. Зачем Рафаэлю так поступать? Я ведь итак должна выйти за него замуж, а значит, у нас будет брачная ночь и всё такое. Пытаться склонить меня… к этому…
— К сексу. Это слово не кусается. СЕКС.
Ева с осуждением посмотрела на Мари, проглатывая своё смущение и недовольство.
— Ну а что? — парировала чертовка. — Ты строишь из себя последний месяц железную леди, а произнести слово «секс» стесняешься?
Она широко улыбнулась, стараясь делать это без издевательского подтекста.
— Между прочим, я очень рада, что хотя бы перед тобой я могу не быть «железной леди». — в голосе Евы просквозила обида.
— Ладно, прости. Я дурочка. Так что там на счёт Рафаэля?
— Джен полностью права. Зачем ему так рисковать, когда он всё равно в будущем получит… меня?
— Может он просто нетерпеливый гад?
— Не похоже. Даже если он гад, как о нём и говорил… — Ева сделала невольную паузу, — … как о нём и говорилИ, то на «нетерпеливого» совсем не похож. Думаю, наоборот, он умеет выжидать момента. Так что у него нет мотива. А значит, и обвинять без толку. Более вероятно, что меня правда просто перемкнуло.
— Ну, главное, чтобы твоё тело не забарахлило снова в столь ответственный день. — Мари сделала шаг назад. — Я закончила.
Ева подошла к зеркалу. Сегодняшний её образ отличался от того, что она привыкла видеть в отражении. Более смелый, более тёмный. На ней было чёрное платье в пол с открытой спиной и руками, а на ногах туфли с длинными каблуками. Ей пришлось неделю ходить по дому в них, а не в любимых тапочках, чтобы привыкнуть и не выглядеть глупо. Присутствовал и довольно дерзкий вырез, который, однако, не переходил грань пошлости, но очень хорошо подчеркивал достоинства фигуры и висящий на серебряной цепочке кристалл. А главное — смелый и яркий вечерний макияж, визитной карточкой которого была тёмно-красная помада, коими Мерриман обычно вообще не пользовалась. Всё это очень хорошо смотрелось с чёрными волнистыми волосами, аккуратно убранными в красивую прическу, и бледноватой кожей.
Она положила ладони на живот, неуверенно приглаживая платье.
— Я выгляжу… — на волнительном выдохе начала Ева, бегая по своему отражению взглядом.
— Прекрасно. — Мари подступила со спины, кладя теплые ладони ей на плечи. — Ты просто великолепна.
— Да. — Ева неуверенно кивнула, ответив шепотом.
— Тебе страшно?
Мари тоже перешла на шепот, и в их разговоре появилась некая тайна. Та самая тайна, которую могут позволить себе два близких человечка. Те, что видели друг друга в самых глупых ситуациях. Те, что всегда будут рядом и готовы пожертвовать жизнью друг для друга. В их случае это даже была не метафора, а жестокое прошлое. Последние события сильно сплотили двух этих молодых девушек. Каждая из них оказалась предана тем, в кого им «посчастливилось» влюбиться. И теперь их и без того крепкая дружба стала ещё прочнее. Только перед Мари Ева могла снять свою броню и показать, что ей правда невероятно страшно. Что там, в глубине души, она всё ещё маленькая девочка, которую сильно обидели и заставили запереться за всеми возможными замками.
— Да. — снова тихо шепнула Ева, и на её выразительных накрашенных глазах появилась влага.
— Ты со всем справишься. — Мари обняла подругу со спины. — Помни, главное, что никто в этом или каком-либо другом мире тебя всё равно не достоин. Даже если он будущий правитель какого-то там ада, что б у него рога отвалились.
Ева постаралась выдавить улыбку и закивала.
— А ещё я задушу тебя, если ты испортишь этот макияж слезами. — притворно строго и громко пригрозила Мари, хотя даже у неё на глазах выступили слезы сочувствия. — Возьму, придушу, не посмотрев на твои магические силы. Поняла?
Ева засмеялась, подняла лицо вверх и начала судорожно помахивать ладошкой на свои мокрые глаза, чтобы слезы не смели скатываться по щекам.
Вдруг в дверь постучали, а сразу после за ней послышался голос дворецкого Вильгельма:
— Ева, к Вам пришел молодой человек. Он представился Рафаэлем. Сказал, что Вы должны быть в курсе его визита.
— Да, скажи ему, что я сейчас спущусь.
Мерриман произнесла это, и в тот же момент её моральная броня снова захлопнулась. Она смахнула слезы, проморгалась и решительно убедилась, что её внешний вид всё также прекрасен.
— Готова? — смело вопрошала Мари, обступая подругу и подходя к двери, чтобы распахнуть ту перед сегодняшней королевой.
— Готова. — уверенно ответила Ева, и взгляд её, словно по щелчку пальцев, вновь стал стеклянным.
Мари кивнула и открыла дверь.
Шаг.
И ещё один.
Теперь осталось лишь спуститься вниз по лестнице. Затем выйти из дома. Взять Рафаэля за руку, выслушав какой-нибудь комплимент, и вот они уже окажутся на том самом балу.
Там, где её ждёт внимание сотен самых прозорливых взглядов ангелов, дьяволов и сифтов.
Там, где она станет главной темой для обсуждения, и каждый будет следить за тем, как ведет себя новая наследница Сифа. Полудьявол, получеловек. Будущая жена правителя рая. Самая необычная и самая сильная полукровка в истории.
Но главное…
Главное, там, где будет ОН.
***
— Я уже говорил, что ты прекрасно выглядишь? — обольстительно улыбаясь, произнес Рафаэль, когда они оказались у огромной двойной двери.
— Да. — Ева едва натянула на лицо улыбку. — Буквально до телепортации.
Сам ангел был в дорогом светлом парадном фраке. Вся его фигура казалась абсолютно белоснежной и чистой. От краешков крыльев до волос и ботинок. Он буквально излучал свет и выглядел очень контрастно рядом с черновласой Евой в её тёмном образе. Однако эта их противоположность белого и черного хорошо смотрелась вместе.
Ещё до того, как они отправились, Мерриман пришлось взять ангела под руку.
— Ты готова?
— Да.
Со спины подул ветер, и двери распахнулись перед ними. У Евы замерло сердце от волнения. Огромный бальный зал был наполнен самыми разными существами. Ангелы сегодня мило беседовали с дьяволами, и никто не сторонился сифтов из-за их смертности. Люди же явно прибыли сюда с разных уголков Земли, на что намекал цвет их кожи и разрез глаз.
Рафаэль сделал шаг вперед, и Еве пришлось проследовать за ним. Когда они вошли, все смолкли. Даже скрипачи просто перестали играть. Взоры сотен глаз уставились на пару. И если Рафаэля такое внимание лишь забавляло, то Мерриман ощутила себя неловко. Однако она не собиралась показывать и крупицы слабости. Подбородок поднять, плечи расправить. И помнить, что она не просто так главный гость сегодня. Она заслуживает этого.
Ева вдохнула. Выдохнула. Прикрыла глаза, вслушиваясь в волнительную тишину. После чего кристалл на её шее слегка засветился, подчиняясь желанию хозяйки, и в следующее мгновение на голове девушки проявили себя аккуратные дьявольские рожки. Только после она открыла глаза, которые теперь едва светились голубизной магии. Рафаэль посмотрел на свою спутницу с явным удивлением, но ей не было до этого дела. Она не собиралась скрывать здесь свою природу. Она и не думала сожалеть больше о том, что является полукровкой.
Тишина ещё с несколько мгновений давила на плечи. Вдруг с самой дальней части зала послышались уверенные одинокие хлопки. Ева подняла глаза, и взгляд её вздрогнул, а по спине прошла дрожь. На неё с полуулыбкой с лестницы, ведущей на второй этаж, смотрел он. Райнхард. Дьявольский облик, но всё такой же его любимый строгий чёрный костюм. Рядом с ним была черноглазая дьяволица в красном платье. Именно она, кажется, усмехнувшись, вторила Шацу и также начала негромко хлопать. Ева ощутила, как Рафаэль опускает её руку и присоединяется к аплодисментам. А затем… затем зал взорвался. Все приветствовали наследницу Сифа. Но сама Мерриман не слышала этого. Для неё весь мир перестал существовать, и звуки доходили лишь в виде глухого эха. Она продолжала смотреть на Райнхарда, боясь моргнуть, будто он исчезнет. Землю выбило из-под ног, но Ева продолжала стоять, подобно окаменевшей статуе. Она надеялась, что сможет сдержаться, и уже не будет реагировать на него столь эмоционально, но ничего не могла с собой поделать. Это снова был он. И сердце снова бешено колотилось.
Ева смогла выйти из своего состояния каменной статуи, лишь когда образ Райнхарда перед глазами затмил подошедший крупный мужчина. Это был ангел чрезвычайно высокого роста и крупного телосложения. Размах его белоснежных крыльев впечатлял, поэтому, даже если бы наследница попыталась, она бы уже не смогла разглядеть Шаца за этой фигурой. Но оно и к лучшему.
Мерриман, наконец, опомнилась окончательно и осмотрела ангела подробнее. Это был взрослый мужчина с белыми волосами до плеч, передние пряди которых были заплетены в косы. В руках он держал длинную трость с головой белого дракона. Смотрел величественно и почти высокомерно.
Вместе с ним подошла женщина. У неё были очень красивые такие же белые длинные волосы и большие голубые глаза. Она выглядела достаточно молодо, но в мягком взгляде читалась невероятная мудрость. Поэтому наследница сразу поняла, что эти двое куда старше, чем их физический облик. А белоснежность их образов уже не заставляла сомневаться в том, кто же они были на самом деле.
— Отец, мама, — начал Рафаэль с легким поклоном, — позвольте представить вам Еву Блэр, наследницу Сифа.
Фамилия кровной матери резанула по самому сердцу. Ева хоть и заставила свои губы изогнуться в улыбке, но всё же сразу поправила:
— Мерриман. Моя фамилия — Мерриман.
— Ты отказалась от фамилии прошлой наследницы? — голос мужчины был низким и басовитым.
— Ну… — Ева хотела было отвести взгляд, но быстро пресекла это своё проявление слабости, — … технически я прожила всю жизнь в семье смертных. Поэтому именно их фамилия важна для меня.
— Ты совершенно не умеешь заводить знакомства. — с доброй улыбкой осекла своего мужа наследница Авеля. — Разве это всё важно, чтобы вот так накидываться на бедную девочку? Я Камилла, мать Рафаэля и Ноэля. А этот грубый мужчина — мой муж, Этьенн. Я бы хотела сказать тебе, что обычно он не такой хмурый, но это неправда.
У неё был очень теплый и нежный голос. Он напоминал речь Натали. Оттого Ева улыбнулась в этот раз уже не столь натянуто.
— Очень рада познакомиться с вами.
— А мы-то как рады! — продолжала Камилла.
Кажется, она уже подалась вперед, чтобы положить свои ладони на руку Евы, но вдруг остановилась.
— Впрочем, мы умеем уважать личные границы, даже несмотря на то, что ты наша будущая невестка. Правда, дорогой?
Этьенн ни разу так и не улыбнулся. Его хмурый взгляд всё это время не сошел с Евы, продолжая оценивать её.
— Да. — только и ответил басовитый голос.
— Твой поступок, — Камилла указала взглядом на рожки девушки, — это очень смело и правильно. Нельзя никому давать права осуждать тебя за то, кто ты есть. И пусть это я помогла твоей маме наложить заклинание, которое скрывает их, но это было не из-за моей неприязни к дьявольским рогам. Просто мы решили тогда, что это необходимо в мире смертных.
— Конечно. Я понимаю.
Несмотря на то, что Камилла пыталась сделать ситуацию как можно менее неловкой, всё же Мерриман чувствовала себя дико неуютно. Впрочем, ей не было дела до взгляда, которым сверлил её действующий правитель рая. Просто сердце всё ещё продолжало биться от мысли, что где-то там за ней может следить Райнхард.
— Ну ладно. Думаю, мы пойдем. А вы лучше потанцуйте.
Камилла в очередной раз улыбнулась. На этой фразе и муж её перестал казаться огромной неподвижной башней, что закрывает само солнце, если бы то здесь было. Он также кивнул, и пара поспешила удалиться.
— Ну что? — Рафаэль слегка усмехнулся. — Как тебе мои родители?
— У тебя очень милая мама.
— Это правда. Она будто легкое белое облако. Именно поэтому отец старается оградить её от политических дел. Раньше, когда она полностью исполняла роль наследника Авеля, часто бывала очень уставшей и нервной. — ангел с нежностью в глазах смотрел в след уходящей матери. — Но да не будем об этом. Сегодня бальный вечер, а к тебе прикованы сотни взглядов. Давай потанцуем, чтобы жители всех трех миров смогли рассмотреть, как прекрасна моя невеста.
Ева была мыслями где-то не здесь. Абсолютно. Взгляд её осмотрел лестницу, где ранее стоял Райнхард, но не нашел его там. Лишь когда она поняла, что Рафаэль замолчал и ждёт ответа, она попыталась осознать ситуацию.
— А? Да. Конечно. Не зря же я столько времени ходила на танцы.
***
Он смотрел за тем, как она танцует с другим где-то в противоположном конце зала. Его руки обнимали в вальсе чужую, хоть и прекрасную женщину, но он не мог не думать о Еве. Она выросла. Стала сильнее. Он увидел это в её глазах, в её жестах. Рисковая дурочка. Так показать всем свои рога. Райнхард лишь думал об этом, а на лице тут же появлялась улыбка. Конечно, то, что она стала взрослее — это хорошо. Это правильно. Но внутри у него было чувство беспокойства. Не умерла ли в ней под всеми этими испытаниями та добрая девочка с искренним смехом? Та наивная малышка, которую он хотел оберегать всем сердцем. Прятать в себе и никому не показывать.
— Лореляй, дорогая, ты позволишь мне ненадолго украсть у тебя моего брата?
Голос Октавии вывел его из транса. Он тут же взглянул на чертовку со всей строгостью, а она продолжала улыбаться его спутнице. Черноглазая дьяволица же была очень спокойна. Кажется, она всё понимала. Понимала, что наследник ада смотрит не на неё и даже танцует будто бы не с ней. Но она и не настаивала. Так что, услышав просьбу, едва кивнула, делая шаг назад.
— Где ты пропадала, Октавия? — только и спросила Лореляй.
— О, то тут, то там. — чертовка чуть нервно посмеялась. — Как-нибудь в другой раз расскажу поподробнее.
С этими словами она как гарпия вцепилась в руку брата и потащила его за собой в менее «людное» место зала. Лореляй просто пожала плечами и с присущим ей флегматизмом согласилась потанцевать с другим дьяволом, моментально показавшимся на горизонте.
— Уже час прошел. — зашипела Октавия, подобно кошке, когда они с братом отошли. — Почему ты до сих пор не пригласил Еву на танец?!
— Правда хочешь знать почему? — злобно зарычал в ответ Райнхард. — Может, потому что Рафаэль отправит мою сестру на виселицу, если я подойду к ней?
— Вот же ангельский сын! Он и к тебе пришел?
— Что ты вообще делала в раю?!
— Спасала от него Еву, конечно же. Он чуть было не совратил её с помощью алых паров.
— Он что?! — внутри у Райнхарда прям всё закипело и ему пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. — В любом случае, я не могу поговорить с ней.
— Но Райни…
— Хватит! — хоть они и говорили приглушенно, но дьявол злобно прикрикнул на сестру. — Я почти целый месяц жил ради этой встречи, но я не могу так тобой рисковать.
— Но…
— Всё! Я возвращаюсь к Лореляй, не дергай меня больше по этому поводу.
Дальше Райнхард не слушал сестру, потому что тут же развернулся и отправился вглубь зала. Разговор получился явно более коротким, чем рассчитывала дьяволица.
— Вот… — Октавия чуть не взорвалась от ярости. — Рогатый идиот!
***
Она танцевала с Рафаэлем всё ещё будучи где-то не с ним. Её взгляд также блуждал по залу, иногда натыкаясь на тёмную фигуру, и тут же уходя в сторону. Пусть Ева и стала сильнее, но при одном лишь взгляде на Райнхарда у неё всё ещё замирало сердце, и начиналась дрожь в руках.
В один момент дверь зала распахнулась, хотя, казалось бы, все гости давно должны были собраться. На пороге показалась Вивьен со своими рыжими крыльями в ярком, почти сияющем наряде. Большая часть присутствующих замерла. Это было, конечно, не появление наследницы Сифа, но внимания привлекло не меньше.
Не успела Виви сделать и шага, как перед ней материализовалась высокая фигура правителя рая. Выглядел Этьенн явно не как добрый приемный отец.
— Прости, мне нужно… — с искренней растерянностью начал подбирать слова Рафаэль.
— Да, конечно, иди. Я понимаю.
Ева даже была рада, что хоть на какое-то время сможет побыть одна. Она вежливо отказала подошедшему к ней незнакомому сифту и прошла к одной из стен. Стоять и смотреть, как все танцуют было для неё ещё со школы куда более привычным, чем быть главной фигурой бала.
Вдруг краем глаза Мерриман заметила, что у одной из дверей, в углу под лестницей сидит чёрная кошка. Её кошка. Эти глаза ни с чем не спутаешь.
— Уголёк? — шепнула девушка сама себе и незаметно стала пробираться ближе.
Однако, как только она была уже совсем рядом, дверь в углу едва приоткрылась, и кошка юркнула внутрь.
— Да куда ты, глупая?
Наследница правда решила, что Уголёк случайно могла попасть под магию телепортации прямо от дома. Так что тут же нырнула вслед за ней и… и просто провалилась вниз. В полу оказалась настоящая дыра, ведущая в какой-то тёмный подвал. Ева уже думала, что разобьётся, но в сантиметрах тридцати от пола её будто подхватила магия и очень аккуратно приземлила, словно перышко.
Стоит ли говорить, что никакой кошки внутри уже не было?
Наследница не успела оценить до конца ситуацию. Она попыталась покричать наверх, осмотреться вокруг и уже начала вспоминать нужную команду для кристалла, чтобы выбраться, но… тут рядом произошла фиолетовая вспышка огня, в которой показались две фигуры.
Вот тут Мерриман почти забыла, как дышать. Перед ней вдруг оказался Райнхард, который смотрел точно в глаза наследнице и был также растерян. Он, казалось, разомкнул губы, чтобы что-то сказать, но вдруг послышался женский голос, ведь… о, да, с ним была незнакомая дьяволица, которую Ева заметила только что.
— Молчать. — скомандовала Октавия, поднося указательный палец к губам брата. — И ты тоже! — она грозно взглянула на Еву.
Только после, расплывшись в милейшей улыбке и отойдя от Райнхарда на шаг в сторону, дьяволица очень быстро, но чётко заговорила в сторону Евы:
— Привет. Меня зовут Октавия, и да, я не спросила вас обоих, прежде чем заставила сюда прийти. Но это ваш единственный шанс поговорить, пока эта идиотка Вивьен привлекла к себе столько внимания. Иии нет, у вас нет права отказаться, потому что вокруг этого небольшого пространства мой парень — ангел, которого я, кстати, очень люблю, хоть мне и нельзя, — последнее было сказано явно поучительно, — установил тут барьер. А так как он лучший в ограждающей магии, вы так просто не выберетесь, пока не поговорите. Вот так вот.
Ева была в шоке. Просто в шоке. Ей итак было сложно найти слова, а теперь…
Райнхард же, закаленный выходками сестры с детства, тут же проскрежетал, потирая переносицу:
— Я сейчас убью тебя.
Октавия отпрыгнула ещё на шажок и зацокала языком.
— Это всё ради твоего же блага. Ну, а я пошла.
Райнхард лишь потянулся к ней, как дьяволица тут же исчезла, сохраняя на лице ехидную улыбочку.
И вот они остались вдвоем. В абсолютно тишине, при совсем слабом освещении, в какой-то темной пустой комнате.
Неловко.
— Здравствуй, Ева. — он заговорил первым, поднимая на девушку напряженный взгляд.
Она уже не выглядела растерянной. Скрестила руки на груди, словно закрываясь глубже в своей броне. Поджала красные губы, то ли от холода вокруг, то ли от волнения или злости. Не смела отвести взгляд, а смотрела дерзко в ответ, почти с враждебным вызовом. Обиженная «им» когда-то, но теперь не плачущая из-за этого, а будто желавшая ударить в ответ.
— Здравствуй…
Глава 17. Как ты мог?!
Напряжение так и ощущалось в воздухе. Будто над головой повис Дамоклов меч, ведь всё должно решиться здесь и сейчас. Второго шанса уже не будет, да и первый появился совершенно спонтанно, а ситуация оставалось опасной.
— Поговорим? — со вздохом произнес Райнхард.
— А разве нам есть, что обсуждать? — Еве приходилось сжимать пальцы, чтобы не было заметно, как они дрожат, однако она оставалась неприступной. — Разве ты уже не сказал мне всё тогда, в аду?
Воспоминания нахлынули огромным сильным потоком. Голос на секунду дрогнул, ведь к горлу подошел ком обиды. Она всё ещё помнила, как с ней обошлись. Помнила каждое слово. Помнила невероятную боль, будто каждая клеточка тела физически изнывает. Будто Райнхард не говорил, а буквально вырезал острым ножом на ней каждое слово: «Это была ошибка», «Я соврал», «Я не люблю тебя», «Ты лишь слабая истеричка, которую я хотел лишить сил», «Я найду женщину под стать своему статусу». Еве казалось, что все эти слова так и остались вырезанными на её теле. Где-то возле сердца, ведь оно сейчас болело больше всего. И если она просто снимет свою броню, то сможет показать Райнхарду, какие же ужасные шрамы остались после всего, что он тогда сказал.
— Именно это нам и нужно обсудить. — не стал медлить дьявол. — В тот день всё это говорил тебе не я, а твой кровный отец, Эбнер, который принял мой облик. Я же в то время уже был брошен Сатаной в темницу, из которой долго не мог освободиться даже после твоего ухода.
Глаза Евы расширились от удивления, а руки тут же опустились, словно стали каменными. Губы задрожали, а за ними дрожь прошлась и по всему телу. Она застыла, ничего не понимая. Она так много раз прокручивала в голове возможный диалог с Райнхардом, так часто думала, что сможет ему сказать:«Я уже не та девочка, которую ты знал», «Твоя любовь мне не нужна, как и твоя жалость», «Я переросла эти чувства», «Сейчас ты разговариваешь не со своей «смертной малышкой», а с наследницей Сифа, в будущем сильнейшим существом во всех трех мирах», и далее, далее. Так много вариантов, как сделать ему хоть немного столь же больно, как когда-то было ей. Чтобы уязвить, увидеть, как он будет злиться и поймет, что потерял, за что не боролся. Но она совсем… совсем не ожидала услышать нечто подобное. Ведь тогда было глупо верить в такое. Это была бы наивная надежда. А Ева старалась лишить себя этой наивности, просто выбросить её из своей души, как ненужный рудимент.
— Что? — только и смогла шепнуть она, дрожащим голосом.
На глазах выступили слезы. Она сама того не поняла, они просто появились и всё. Крупные капли, из-за которых даже фигура Райнхарда теперь казалась размытой.
— Что? — повторила она снова, проглатывая свои эмоции.
И тут не выдержала. Сломалась. Ноги вздрогнули, и Ева упала на колени, окружаемая черной тканью юбки своего платья. Точно опавший бутон какого-нибудь тёмного, но хрупкого цветка. Её броня тут же посыпалась, маска спала, и она просто разревелась. Громко, навзрыд. Потому что тогда, в аду, когда услышала все те слова, когда получила шрамы, она даже не смогла по-настоящему расплакаться. Не было сил. А сейчас с осознанием, что всё это было ложью, в душе будто что-то перемкнуло. Поэтому она прижала кулачки к своей груди и зарыдала. От счастья ли? От осознания, что она страдала так долго зря? От несправедливости судьбы, ведь им всё ещё нельзя быть вместе? Она и сама не знала. Просто хотелось кричать. Снова стать слабой, маленькой девочкой, которая не сдерживает эту бурю эмоций внутри себя, а рыдает, громко, почти истерично рыдает, когда ей нужно.
Райнхард на секунду растерялся, но сразу как Ева упала на колени и подняла к потолку заплаканное личико за тем лишь, чтобы громко закричать, он моментально оказался рядом. Опустился на одно колено перед ней, не раздумывая обнял эту глупую, отчего-то разрыдавшуюся девочку, которая так долго строила из себя снежную королеву, что теперь просто взорвалась. Прижал её к себе, дал возможность уткнуться в грудь лицом и продолжать плакать столько, сколько ей будет нужно, но рядом с ним, чувствуя его пламенное тепло. Его размашистые крылья скрыли её тоненькую, хрупкую фигуру под собой. И только в этот момент он ощутил невероятное спокойствие. Она снова рядом. Он снова может её защитить от всего лицемерия, что творится вокруг. Не хотелось думать, что это ненадолго. Сейчас было плевать на всё, что происходило сверху: на бал, отца, Рафаэля. Она всё равно только его.
Он заботливо приложил губы к её волосам, ощущая их аромат и искренне улыбаясь. Сердце забилось быстрее, ощущая рядом ту, ради которой оно только и желало биться. А она всё плакала. Дурочка.
— Ну что ты? — шепнул дьявол, приглаживая её красиво уложенные волосы. — Перестань.
Он ощутил, как её дрожащие маленькие ладошки почти мертвой хваткой цепляются за него. Так, словно больше совсем не хотят отпускать. Ни на секунду.
— Я… — сквозь громкие всхлипы залепетала она, — мне… — и снова не могла сдержать слез, — мне было так плохо.
Эти слова вонзились ножом под ребра, заставили перестать дышать. Потому что как он может позволять себе дышать и жить, когда его маленькая девочка так страдает? Когда ей так больно?
— Мне тоже. — тихо шепнул он, впервые признаваясь перед ней в слабости. — Прости меня.
Она замотала головой, продолжая снова и снова всхлипывать.
— Ты не виноват. Не виноват же? — Ева оторвалась от его груди и подняла взгляд.
О, снова эти большие ведьминские глаза, в которых он просто тонул, когда лишь смотрел на неё. И пусть её прекрасный макияж был испорчен, пусть волосы уже растрепались, она и без всего этого была самым прекрасным и нежным существом во всех трех мирах.
Он хотел бы честно и открыто сказать: «нет, не виноват». Сказать, что он сделал всё, что мог. Но… это точно было так? Его совесть окончательно желала добить дьявола. Он никак не мог просто взять и снова соврать ей.
— Не знаю. — ответил Райнхард в конце концов, слегка улыбаясь и кладя ладонь на её мокрую щеку, потому что просто не мог налюбоваться Евой вновь.
— Не виноват. — уверенности девушки хватило бы сейчас и на неё, и на самого дьявола. — Это ведь мои родители и Сатана решили всё за нас. Это они выдумали, будто ты совсем не любил меня, а в ту ночь просто…
Она не сдержалась, всхлипывая, ведь слезы снова выступили из глаз, а голос задрожал.
— Просто… хотел лишить меня сил. — выдала на одном истеричной выдохе.
Выстрел. Эти слова. Эта уверенность. Для Райнхарда они прозвучали сродни выстрелу в самое сердце. Конечно, отец сделал так, чтобы Ева узнала, о том, что он совсем не защищал её в ночь их первой близости. Он просто хотел, чтобы она лишилась статуса наследницы, ведь только так сможет стать навсегда его.
Дьявол застыл.
Улыбка пропала с его лица, и вместо неё отразилась непонятная боль.
Заплаканная Ева почти испугалась, видя это, будто подбитый олененок.
— Что-то… не так? — своим наивный, тонким, ещё подрагивающим голосом спросила она.
Да. Не так. Ведь сейчас она снова верит, что в ту ночь он не предал её. Не знает, что он решил всё сам, не спросив её мнения. И что же теперь, когда она вновь в его объятиях, ему опять придется соврать..?
Жестокая правда или ложь во благо? Вечный вопрос, на который у каждого свой ответ. Райнхард был из тех, кто врал в лицо людям без особых раздумий. Если так будет выгоднее и удобнее, то какие вообще могут быть вопросы? Дьяволу давно казалось, что совесть его мертва, и только Ева заставляла её снова воскреснуть. И вот этот ненужный кусок его души сейчас набрался сил и вопил, что есть мочи. Потому что он итак врал ей слишком много. Потому что не может поступить с ней так снова. А главное, потому что она достойна знать всю правду.
Единственное, что мешало ему рассказать всё — это страх, что ей снова будет больно. Будто на кровоточащую рану только наложили повязку, а он снова собирается сорвать всё и смотреть, как эта плачущая малышка опять истекает кровью. Однако если не сделать этого сейчас, то когда-нибудь в будущем правда не просто разбередит старые раны, но и доберется до самого сердца. И тогда всё будет гораздо хуже.
Она плакала у него на руках и смотрела взглядом испуганного зверя, но он знал, что Ева сильная. Сколько бы Райнхард не говорил себе, как хочет защищать эту милую, слабую девочку, он понимал, что она невероятно выросла за этот месяц. Это будет больно. Возможно, это заставит её снова его ненавидеть, но… сейчас, в столь чувственный момент, он не мог ей опять соврать. Иначе какой же в этом смысл?
— Ева… — с тяжестью на сердце начал дьявол, — о той ночи Эбнер не соврал тебе.
Его голос звучал медленно, почти скрипел. Будто слова не хотели быть произнесенными. Словно они цеплялись за сухие дьявольские губы, желая никогда не достичь ушей и сердца наследницы.
Ева замерла, а руки её медленно стали слабеть, в конец концов, отпуская Райнхарда и падая беспомощно на пол.
— Что… что ты имеешь в виду?
Из её голоса начали пропадать эмоции. Она задавала этот вопрос разве что с непониманием, которое теплилось в душе, желая принять это за жестокую шутку. Её брови нахмурились, но лишь едва, словно в ней не было сил, чтобы разозлиться.
— В тот вечер, когда ты выбросила кристалл в окно, я решил избавить тебя от бремени наследницы. Мне казалось, что ты хочешь этого, однако я был просто эгоистом. Я хотел, чтобы ты стала обычной смертной, ведь тогда я смогу забрать тебя себе. Всю. И никакие законы уже не будут мешать этому. Я наложил защиту лишь на себя и надеялся, что на утро ты проснешься без своих сил. Но тогда я ещё не знал всей правды. Из-за того что ты полукровка, которой разрешен советом трех брак с одним из наследников, Слеза Авеля осталась с тобой.
Слушая это, Ева становилась всё более безжизненной и серой. Она увядала, подобно бутону, что спал со стебля и начал терять свою красоту. Мерриман уже не могла смотреть на Райнхарда. Её стеклянный взгляд был теперь уставлен куда-то вниз, но она выглядела так, будто ослепла и не видит совсем ничего.
— Как… — тихо шепнула она, — как ты мог?
Хоть она и попыталась вложить в этот вопрос обвинение, однако у неё не вышло. Эмоции снова иссякли. Будто она выплакала всё только что, и энергия просто закончилась.
— Прости меня. — голос Райнхарда стал громче, горячее, он сильнее прижал Еву к себе, боясь отпустить. — Я знаю, это сложно, но, пожалуйста, прости меня. Пойми, у меня не было другого выхода. Мне казалось, что его нет. Я нашёл тебя и понял, что не хочу уходить через год, не хочу отпускать. Я впервые ощутил нечто подобное к женщине. Это чувство раздирало меня изнутри, но осознание, что я не могу быть с тобой, убивало ещё быстрее. Да, я последний ублюдок, потому что не рассказал всё тебе, потому что принял такое решение за тебя, не спросив. Но… но это был единственный выход, и я просто боялся, что ты откажешься.
Под ребрами всё сжалось. Страх обжигал сердце, заставляя то бешено колотиться. Наследник ада искренне боялся. Боялся, что теперь она просто уйдет, но в то же время понимал, что не рассказать он не мог. Ева превратилась в его объятиях в недвижимую, молчаливую куклу. Снова появилось опасение, что он просто может сломать эту хрупкую девочку, если сожмет слишком сильно. Она не проявляла никаких эмоций. Не дрожала. Не плакала. Просто смотрела безжизненным стеклянным взглядом куда-то в сторону, не понимая, чем она всё это заслужила? Вообще всё.
— Отпусти. — тихо шепнула она, в конце концов.
— Ева… — начал было снова каяться Райнхард, но тут её голос сорвался на хриплый громкий крик:
— ОТПУСТИ!
Дьявол застыл, смотря на неё широко раскрытыми глазами. Тогда Ева также подняла на него взгляд. Взгляд полный гнева и разочарования. Взгляд сильной женщины, которая не собиралась просто соглашаться на пустое: «у меня не было другого выбора». Взгляд той, что не собиралась снова глухо плакать, принимая очередной удар судьбы.
Райнхарду ничего не оставалось, как разомкнуть объятия и подняться. Ева встала за ним и сделал шаг в сторону, стирая ладонью со щек застывшие слезы.
— Ты сказал, — начала она холодным тоном, пропитанным осуждением, — что у тебя не было другого выбора. Что у НАС его не было. Сказал, что иначе бы мы никак не могли быть вместе.
— Так и есть. Я поступил ужасно, но это было ради того, чтобы дать нам шанс.
На лице Евы вдруг появилась истеричная широкая улыбка. Она запустила руку в волосы, убирая растрепанные пряди с лица.
— Вот только, — с чувством невероятной обиды, продолжала наследница, — ты совершенно забыл, даже и не думал о том, что был и другой выход. Ты не просто не рассказал мне о своем решение, когда оно касалось МОИХ сил и МОЕЙ судьбы, но и остался абсолютно слеп для другого варианта.
Райнхард нахмурился, смотря на Еву сейчас крайне серьезно, просто потому что не знал, как ещё реагировать.
— Какого же?
— Для того чтобы мы были вместе, один из нас должен был потерять статус наследника. Однако ты ведь даже не задумался ни на секунду, что это могу быть не я.
Она уставила на него цепкий, осуждающий взгляд. Дьявол же сначала растерялся, не находя нужных слов, а после не сдержал совсем легкой недоумевающей улыбки. Всего лишь один уголок губ его едва приподнялся, но всё отношение к ситуации уже стало предельно ясно.
— Ева, — он невольно мотнул головой, продолжая стоять в недоумении, — меня всю жизнь готовили к тому, чтобы я сел на адский престол. И эта жизнь исчислялась даже не десятилетиями. Это моё предназначение.
Райнхард говорил это ей так, будто Мерриман сказала невероятную глупость, и он даже не мог понять, как такое вообще могло прийти ей в голову. Однако в ответ она вдруг рассмеялась. Громко, истерично. Не тем душевным, милым смехом, который он так любил. Это был скорее болезненный выплеск, лишенный даже иллюзии радости.
— Ну да. — смеясь, говорила она. — А я так, просто случайно получила кристалл и даже уже один раз хотела от него избавиться. Конечно, речи идти не могло о том, что в этом выборе лишиться чего-то можно было тебе.
Она приложила ладонь к лицу, скрывая то за широко расставленными пальцами, и никак не могла перестать смеяться.
— Знаешь, — всё с той же широкой неестественной улыбкой громко произнесла она, — ты говорил, что любишь меня. Говорил, что тебе было страшно от мысли, что мы не сможем быть вместе, и лишь поэтому ты не рассказал мне правды. Что хотел сделать это для того, чтобы дать НАМ шанс. Но, на самом деле, ты не любишь никого больше себя. Ты эгоист, Райнхард. Ты хотел забрать себе всё. И ад, и меня. И неважно, что думаю об этом я или другие. Тебе было плевать. Тебе и сейчас плевать.
— Ева, это не так…
— Хватит!
Она выкрикнула последнее слово, и кристалл на её шее вспыхнул энергией. В то же мгновение вокруг появилось пламя, волной прошедшее по полу и стенам, а затем ударившееся в потолок так, что невидимый барьер разошелся легкими всполохами, проявляя себя, но ещё оставаясь на месте. Пламя же вычертило чёткую линию между Евой и Райнхардом. Дьявол хотел было шагнуть вперед, игнорируя огонь, который не должен причинять ему вреда, однако как только он соприкоснулся с пламенем, оно тут же стало холодного голубого оттенка. Шац зашипел от боли, не собираясь останавливаться, но чем ближе он пытался подобраться к Еве, чтобы продолжить говорить, тем выше становилась стена огня. Она будто передвигалась вместе с ним и не собиралась пропускать дьявола к наследнице. Ему пришлось отступить.
— Ева, выслушай меня!
— Довольно. — сухо произнесла Мерриман, снова прячась под маской железной девы. — Я не хочу больше говорить с тобой. И кто бы ни был создателем этого барьера, ему пора нас выпустить…
***
Ной и Октавия стояли недалеко от той самой двери, в которую вошла ранее Ева. Всё внимание зала всё ещё привлекал к себе конфликт главной ангельской семьи. Вивьен пришла очень кстати. Она пыталась заявить о своих правах, взмахивая снова и снова своими яркими крыльями, пока её приемный отец еле сдерживался, чтобы не выйти из себя. При этом бестия никак не хотела покидать зал. Рафаэль пытался её успокоить, однако его сестра продолжала бросать в своих родителей какие-то абсурдные обвинения, прося у брата поддержки.
В конце концов, Этьенн не выдержал. Он дал старшему сыну шанс решить конфликт мирно, но когда понял, что все главные существа трёх миров наблюдают за сценой, а приемная дочь продолжает позорить их, то уже не собирался строить из себя доброго отца.
Ноэль вздрогнул и интуитивно взял Октавию за руку в момент, когда властитель рая материализовал в своей руке длинный меч. Он в одно мгновение оказался подле приемной дочери, отвел свободной ладонью в сторону Рафаэля и сделал лишь один отточенный удар.
Крик. Болезненный вопль. Ангелы и сифты застыли в шоке, смешанным с нотками ужаса. В то время как дьяволы смотрели на подобную жестокую расправу смиренно. Крылья Вивьен пали на пол, а за спиной её осталось лишь два уродливых отростка. Оперенье тут же потеряло свой яркий цвет, становясь грязновато-серым. Виви пала на колени, вопя от боли и рыдая, а Рафаэль не смел подойти к ней, как бы сестра его не звала. Меж ними стоял отец, который смотрел сейчас не на приемную дочь, а именно на старшего сына. Он молчал, но в одном его взгляде читалось, что он просто требует Рафаэля занять сторону сильного.
Тут Ноэль вздрогнул во второй раз, понимая, что мощный поток магии ударил в его барьер. Семейная сцена расправы произвела на ангела огромное впечатление, и он просто не знал, что делать. Тем временем, к Вивьен уже подошла Камилла, что не смела осуждать своего мужа вслух, но все же с большой заботой и сочувствием пыталась помочь дочери встать.
— Я… — неуверенно начал Ноэль, — …Октавия, я снимаю барьер. Они не хотят оставаться там.
— Что? Ной, нет, подожди, дай им ещё время!
— Прости. — ангел с трудом, но опустил руку возлюбленной, делая шаг к в сторону разгоревшейся сцены. — Она моя сестра, мне нужно… нужно что-то сделать. Он отрезал ей крылья. Это не то же самое, что окрасить их в серый, это… это ужасно. Её лишили ангельской чести, как если бы у дьявола вырвали рога. Я не могу больше оставаться здесь. Прости.
Ноэль был невероятно поражен и не находил слов. Для его доброго ангельского сердца подобная жестокость даже во имя наказания была чем-то ужасным, запретным и совершенно невозможным. Это могло быть присуще дьяволам, последователям Каина, но не им. Он взглянул на Октавию ещё раз с невероятным сожалением в глазах, и в них блеснула магия, что развеяла барьер. Дьяволица лишь грустно кивнула возлюбленному, понимая, как сильно сейчас ноет его ещё столь доброе сердце.
Ной сорвался к Вивьен. Камилла уже подняла дочь на ноги и хотела вывести из зала, однако младший сын остановил их. Он шепнул что-то матери и после того, как она кивнула, сам приобнял плачущую девушку и повел к выходу. Прежде чем окончательно уйти, Ной задержался, чтобы кинуть на отца взгляд, полный осуждения. Вот только сам Этьенн этого даже не заметил. Он продолжал наблюдать за Рафаэлем, будто эта сцена была устроена для него, а не для Вивьен.
Октавия услышала за дверью шаги. На самом деле, за ней была лестница, которая вела в тот самый подвал, но проход смогли исказить магией. Сейчас же, когда всё вернулось на свои места, кто-то явно спешил покинуть эту импровизированную темницу. Стук каблуков отчетливо выдавал, что это была Ева. До того, как наследница успела показаться в зале. Октавия забежала в дверь, преграждая ей дорогу.
— Ева?
Дьяволица улыбнулась, надеясь, что разговор пошел этим двоим на пользу, вот только холодное осуждение на лице наследницы говорило об обратном.
— Пожалуйста, отойди. — сухо попросила Мерриман, останавливаясь в узком проходе.
— Я…
Октавия попыталась найти слова, но не знала, что сказать. Она ждала, что следом появится Райнхард, однако тот оставался в подвале и не спешил подниматься.
— Давай я поправлю твой макияж. — грустным шепотом произнесла, в конце концов, дьяволица, понимая, что всё пошло крахом.
Ева молча сурово кивнула, и тогда Октавия прикоснулась подушечками пальцев к её лицу, произнося короткую магическую команду. При этом рогатая старалась не смотреть в глаза наследнице, чтобы не выдать своего невероятного сожаления и стыда. Буквально через секунду Мерриман выглядела столь же прекрасно, как и в момент, когда только пришла сюда. Тогда дьяволица отошла в сторону, давая ей пройти.
— Ева, — окликнула Октавия её уже перед самым выходом и, помедлив, добавила тихо, — …прости.
Девушка вновь замерла, хотя рука её уже была на ручке двери.
— Ты ведь всё это время пряталась под личиной моей кошки, да? — спросила вдруг Ева холодным тоном, не оборачиваясь.
— Да.
Воцарилась давящая тишина, которую прервал легкий скрип двери.
— Не возвращайся, пожалуйста, больше в мой дом. — наследница будто специально сказала эту отточенную фразу перед самым выходом, чтобы точно не последовало возражений.
Сразу после она вышла в бальный зал и поспешила пройти ближе к центру. Вивьен уже успели вывести, а кровавое пятно быстро начали убирать слуги. Нахмурившись, Ева поняла, что нужно как можно скорее выяснить, что произошло, пока её не было. Благо в толпе недалеко она заметила Дженнифер, рядом с которой стоял Эбнер. Мерриман было уже настолько всё равно на всех вокруг, что она подошла к ним со спины и негромко сухо спросила:
— Что произошло?
Её родители, кажется, удивились и не сразу нашли слова. Однако после каких-то своих моральных терзаний серокожий дьявол всё-таки произнес:
— Властитель рая отрезал своей приемной дочери крылья.
И даже это не вызвало на строгом, хмуром лице девушки ни одной лишней эмоции.
— А где ты была? — вмешалась Дженнифер с легким волнением.
— Отлучалась поправить макияж. — не долго думая, ответила отточенной ложью Ева и зашагала вперед, сквозь зал, прямо к Рафаэлю.
Главная ангельская семья уже не стояла возле лужи с кровью. Они говорили в стороне, делали это тихо. В основном, Ева услышала лишь слова Камиллы, которая, обвиняла мужа в невероятной жестокости и несправедливости. Рафаэль же был рядом с родителями, поэтому, несмотря на то как могло быть неэтично прерывать столь важный разговор, Мерриман не стала ждать.
— Мне нездоровится. Я бы хотела отправиться домой.
Эти слова будто выдернули ангела из своеобразного транса.
— А?
По лицу было видно, что будущий правитель рая был чем-то озабочен, но, тем не менее, он ответил почти сразу, тяжело кивая
— Да, конечно.
Рафаэль осмотрелся вокруг мутным взглядом. Хоть скрипачи ещё играли что-то весьма натянутое и иногда даже невпопад, никто уже не танцевал. Все лишь шептались, разбившись на небольшие группы.
— Постойте. — раздался хрипловатый, грубый голос властителя рая. — Нам нужно было сегодня обсудить дату свадьбы.
Кажется, его жена сильно удивилась, услышав это, тем более, что муж просто взял и переключился с разговора с ней на другую тему, не поведя бровью. Этьенн уставил на Еву требовательный, тяжелый взгляд. Наследница же посмотрела на него с усталостью в глазах. Как ей всё это надоело. Вообще всё. Хотелось бросить долг, титул, кристалл и просто снова побыть смертной обычной школьницей. Душа её изнывала. Всё, чего она сейчас хотела — это как можно скорее вернуться домой. Разве она многого просит?
Но раз требуют…
Девушка вдруг усмехнулась, и выдала, качая головой:
— А знаете, чем быстрее, тем лучше.
Её нервы просто сдали. Плевать. В бездну этого дьявола. Она не хотела ни на что надеяться. Не хотела ни за что бороться. Судьба её была решена, и Еве захотелось поскорее покончить с этим.
— Что? — спросила с волнением Камилла, подступая к наследнице и Рафаэлю. — Разве вы не хотите познакомиться поближе, чтобы дать шанс настоящим чувствам?
— Это неважно. — Ева опустила взгляд, всё ещё криво и нервно улыбаясь, хоть внутри ей снова хотелось истошно кричать. — Оказалось, что чувства — это так… неважно.
— Рафаэль? — повелительным тоном спросил Этьенн, игнорируя вопрос жены и непонятный шепот Мерриман.
— Если Ева этого хочет, — не раздумывая отвечал ангел, — я, конечно, согласен.
— Тогда мы можем объявить сегодня, что ваша свадьба состоится через неделю. — властитель рая не спрашивал, казалось, что он действовал ещё более бескомпромиссно, чем Сатана.
— Неделю?! — в шоке повторила его жена, но не смогла обратить на себя должного внимания.
— Как скажите, — сухо шепнула Ева, а после подняла глаза на Рафаэля и протянула ему руку, — только сделайте это уже без меня.
— Милая, по договору у вас есть ещё очень много времени, никто не требует от тебя принять решение сейчас. — продолжала с заботой суетиться Камилла.
— Всё нормально. Правда.
— Мама, — Рафаэль взял девушку за руку, улыбаясь ей, — Ева устала. Давай не будем нагружать её сегодня ещё больше. Я уверен, что если мы поженимся как можно скорее, это лишь поспособствует развитию наших теплых чувств.
— Но…
— Идем, Камилла. — вмешался Этьенн. — В первую очередь нужно поставить в известность Сатану.
Он взял жену под руку и повел в сторону Эрхарда. Теперь Еве ничего не мешало отправиться домой вместе с Рафаэлем. И это было для неё главным. Покидая зал, она лишь на секунду обернулась, сама того не желая. Но ни Райнхарда, ни Октавии всё ещё не было.
Это и к лучшему…
Глава 18. Палач чужой судьбы
— У тебя всё хорошо? — спросил Рафаэль с необычной для него хмуростью, когда они с Евой уже должны были проститься на пороге её дома.
— Да. — сухо отвечала девушка. — Думаю, тебе стоит сейчас волноваться не за меня.
Ангел опустил взгляд. Кажется, жестокий поступок отца произвел сильное впечатление даже на него.
— За что он так с ней? — негромко спросила Ева.
— Мой отец очень категоричен. От всех своих детей он требует невероятного упорства, мастерства и ждёт идеального результата. Виви удочерили совсем малышкой, когда весь рай встрепенулся от истории об ужасном убийстве её настоящих родителей. Однако чем старше она становилась, тем больше её благодарность сменялась на слишком буйный нрав. Мы с Ноэлем стараемся соответствовать всем требованиям семьи, но Вивьен всё чаще делала всё наперекор, гневно говоря Этьенну, что он не её настоящий отец и не смеет ничего требовать. Я могу понять её, она пережила очень много, и это отразилось на характере. К тому же, хоть она и была окружена богатством и любовью, но всё же отношение к ней отличалось от того, что получали мы с моим младшим братом. Этот конфликт разрастался очень долгое время…
Рафаэль сделал паузу, хмурясь сильнее. Брови его были сведены к переносице, во взгляде нежно-голубых глаз сейчас царило искреннее непониманием, смешанное с такой же моральной усталостью, какую ощущала Ева.
— И конфликт дошел до точки невозврата в момент, когда Райнхард жил в раю, не так ли? — подтолкнула его Мерриман.
Как ни странно, она вдруг поняла, что ей очень просто произнести это имя. Наверное, ей хотелось, чтобы ангел рассказал, как будущий правитель ада совратил его сестру и предал её после, а она осталась расплачиваться за все грехи. Хотелось услышать от него что-то мерзкое, обличающее Шаца ещё больше. Больше грязи. Больше отвращения. Пожалуйста. Чтобы она точно поняла, что не хочет никогда его видеть. Чтобы не пожалела о согласии на эту чертову свадьбу. Ведь сейчас, в тишине вечера земного мира ей вдруг показалось, что она просто глупая обиженная идиотка, поступившая слишком опрометчиво.
— Да. — Рафаэль вздохнул. — Когда отец узнал об их отношениях с Райнхардом, это стало отличным поводом окрасить крылья Виви в серый, чтобы, наконец, проучить её. Она же продолжала кричать отцу в лицо, что дьявол не оставит её, что ей плевать на цвет крыльев и семью, ведь скоро они будут вместе, пусть даже и в аду. Но это не входило в планы Райнхарда. Когда закончилось испытание трех единств, он молча ушёл, а Вивьен осталась одна. Она не смогла вынести такого позора и ушла из дома, пусть родители и не настаивали на этом. Мама пыталась вернуть её, мы все старались помочь, но хоть по ней и не видно, в глубине души она наивная девочка, которая пострадала от своей любви и выбрала не тот путь.
Рафаэль будто дал Еве именно то, чего она хотела: наследница четко проследила параллель между собой и бедняжкой Вивьен. Пусть сестра ангела не совсем пришлась Мерриман по нраву после столь эксцентричных событий в райском логове, однако, возможно, она лучше других понимала её. Их связывал один мужчина, такая же запретная любовь к нему, и его предательство.
— Но разве это правильно, отрезать ей крылья? — шепнула Ева, расчувствовавшись, будто сама ощутила нож у своей спины.
— Нет. Это, конечно же, слишком жестоко. Но когда Вивьен появилась на балу с рыжими перьями, хотя для ангелов большой грех скрывать чистоту крыльев за любой магией, она опозорила нашу семью перед главными жителями всех трех миров. И если бы только это. Она снова начала как истеричная глупая девочка обвинять отца в том, что он просто пользуется своим браком, и что он никогда не станет истинным наследником Авеля, ведь им может являться только моя мама. А его власть — это лишь подарок со щедрого плеча его женщины. Виви поставила под сомнение авторитет отца как правителя, когда в другой части зала за этим следили дьяволы и сам Сатана. А главное, это сделала его дочь. Сирота, которой когда-то они с мамой дали крышу над головой, семью и возможность войти в высшее общество. Они с ним не были очень близки, но если бы Вивьен когда-то понадобилась помощь, отец никогда бы отказал. Она же плюнула ему в душу на глазах у всего мира. В этот момент ему нужно было продемонстрировать свою силу, иначе бы он потерял любой авторитет. В аду так точно. Впрочем, отрезать крылья — это уже крайность. Таким могут заниматься дьяволы, последователи Каина, ведь это он призывал править жестокой рукой. Но мы должны быть милосердны. Тем более, когда дело касается семьи.
Рафаэль говорил искренне. По крайней мере, Еве так казалось. Последнее время она ходила рядом с ним, будто ступала по острию ножа. Не верила в его обольстительную улыбку и теплые слова. Но сейчас ангел выглядел так, будто готов был отдать всего себя, лишь бы вернуть время вспять и уладить этот конфликт между дорогими ему «людьми». Мерриман, сама от себя того не ожидая, приподняла руку, ладонь её вздрогнула на пол пути, но она всё же мягко положила ту на плечо мужчины, пытаясь приободрить его.
— Надеюсь, когда-нибудь в вашей семье всё вновь наладится. — сложно было выдавить из себя хоть какую-то улыбку, но у девушки это получилось, пусть та и была пропитана терпкой грустью.
Тогда Рафаэль положил свою ладонь поверх тонких пальчиков своей невесты, поднял взгляд и кивнул ей. Он улыбнулся, но в этот раз без обычной легкой веселости. Это была тяжелая улыбка, полная немой благодарности. Он аккуратно обхватил ладонь Евы, поднес её к своим губам и совсем едва дотронулся ими до нежной бледноватой кожи.
— Спасибо.
Сразу после ангел опустил руку наследницы, и та с какой-то скрываемой неловкостью завела её за спину, будто на коже образовался ожог от этого легкого прикосновения.
— Пожалуйста, не думай, что мой отец бесчувственный изверг. — добавил Рафаэль, также неловко замявшись и словно меняя тему. — Он скрывает свои чувства, но когда нужно — всегда показывает свою любовь делом. Именно за это моя мама и любит его.
Ева не нашла слов. Она ощущала ситуацию теперь какой-то напряженной и натянутой. Так что девушка просто пару раз кивнула.
— Ну… я пойду?
Ангел уже развернулся, дабы скрыться где-то в тени и использовать магию, однако Мерриман вдруг встрепенулась и уверенно окликнула его:
— Рафаэль.
Мужчина обернулся, ещё даже не успев сделать шаг прочь.
— Скажи, тот раз в райском логове. Это правда было лишь моё помрачение из-за воздействия другого мира? Я хочу сказать… Я ведь что-то пила, а ещё тот странный дым в спальне. Ответь мне честно, что это было?
Ева заметила, как Рафаэль задумался, отведя взгляд то в одну сторону, то в другую. Он поджал губы, после чего всё же ответил:
— Когда ты ушла, у меня состоялся разговор с Вивьен на эту тему. Она призналась мне, что Лу добавил что-то в твой напиток. Я честно не знал этого. Прости, возможно, мне не стоило приводить тебя в райское логово так скоро.
— Но зачем ей это?
— Думаю, она хотела уберечь тебя.
— Уберечь? — в голосе Евы даже появилась нотка осуждения. — От чего меня можно уберечь такими варварскими методами?!
— От ошибки, которую она сама когда-то совершила. Виви искренне желает, чтобы наша свадьба состоялась. Она не хочет, чтобы ты также как она в прошлом выбрала Райнхарда вопреки всем запретам, а после… — он грустно улыбнулся, — …после лишилась бы из-за этого своих крыльев.
Ева смолкла. Под ребрами заскреблось осознание двоякости ситуации. Рафаэль, казалось, говорил со всей искренностью. Наследница не знала, верить ли этому до конца, но ей очень хотелось поверить. Потому что всё это будет значить, что она не зря сделала выбор в пользу свадьбы. Впрочем, выбора-то этого и не было. Что её ждало бы с Райнхардом? Противостояние всему миру? Война? Смерти невинных? Этот предатель не стоил того. Пусть сердце и билось с болью, когда Ева снова и снова повторяла это себе.
— Не думай, я, конечно, против таких методов, о чем сразу и сказал Вивьен. Больше подобного не повторится. Её сестринская забота бывает слишком абсурдной. Но она просто волнуется. Как за меня, так и за тебя. Ведь вы похожи в этой скверной ситуации. Я же всё ещё готов ждать столько, сколько потребуется. Надеюсь, у нас с тобой будет настоящий шанс, а не просто приказ родителей о том, что мы должны пожениться.
Ева не стала отвечать. Пусть ангел и говорил «гладко», но всё же она не доверяла ему до конца. По крайней мере, в случае радужных слов о возможных чувствах так точно. Наверное, доверять полноценно мужчинам она, в принципе, сможет ещё не скоро.
— Ну… пока? — спросил Рафаэль. — Я завтра зайду. Скорее всего, нужно будет обсудить некоторые вопросы, касающиеся свадьбы.
— Завтра я целый день буду занята с Дженнифер. Хочу как можно скорее овладеть магией телепортации, чтобы больше не дергать тебя.
— О, конечно. Если будет что-то срочное, думаю, я смогу найти тебя.
Вдруг входная дверь открылась, и из-за неё выглянуло заинтересованное лицо Натали. Женщина очень внимательно осмотрела дочь, а затем и её кавалера и с подозрением прищурилась.
— Ева? — тихо шепнула она.
— Мама? — Мерриман заметно оживилась. — Значит, ты дома…
— Познакомь-ка меня с этим молодым человеком. — Натали полноценно вышла на крыльцо.
— Да… — легкое чувство паники всё-таки зародилось внутри, будто её только что застукали с поличным. — Это Рафаэль, мой… мой молодой человек. — с горем, но нашла максимально невинные слова Ева.
Девушка едва покраснела, как бы это ни было странно для неё теперь в такой ситуации. Но рядом под зорким материнским взглядом сложно было удержать свою маску. Потому в столь земной и очень обычной ситуации, Ева вдруг ощутила искреннюю неловкость школьницы, которой ей давно не хватало. Ангел же широко улыбнулся, услышав, как наследница представила его.
— Добрый вечер. — он галантно слегка поклонился, вместе всё с тем же белоснежным фраком это выглядело весьма эффектно.
Натали была в некотором шоке и слов не находила. Она смотрела то на дочь, то на мужчину и, только через несколько секунд натянуто произнесла, подобно ревизору:
— Быть может, Вы желаете с нами поужинать?
Ангел не успел разомкнуть губ.
— Нет, мама. Рафаэлю нужно идти. Его ждёт семья.
— Да. — со вздохом кивнул мужчина. — Но я рад с Вами познакомиться..?
— Натали. Можешь звать меня Натали. Что ж, очень жаль. Надеюсь, мы с Вами обязательно ещё побеседуем.
Стало заметно, что женщина даже была немного рада. Она аккуратно подхватила дочь под локоток и повела ту в дом. Ева невольно заулыбалась от осознания, что её ждёт «серьёзный разговор» как и любую выпускницу школы, которая недавно начала встречаться с мальчиками. Это было таким невинным кусочком обычной мирной жизни, в то время как за спиной Натали творилось чёрти что. Так что наследница была благодарна, что у неё остались ещё люди, рядом с которыми она может отдохнуть и почувствовать себя собой. Может быть, хоть это поможет ей справиться со всем, что происходит в остальных двух мирах?
***
В ангельской цитадели было необычно тихо. Вечер опустил покрывало тьмы на высокие белоснежные шпили. Темнота словно пожирало это место, скрывая его от всего случившегося. Она забирала себе весь позор, боль и страшные тайны. Укрывала их за своим плащом, прятала под сердцем. Ведь сегодня это место было ей роднее самого ада. Сегодня оно затонуло в страшном грехе.
Рафаэль медленно летел по длинному высокому коридору, который вел лишь в одно место. После расставания с Евой он был хмур и суров. Раньше ещё мальчишкой он с удовольствием проделывал бегом весь этот путь, радуясь, что ему разрешили посетить столь важное для «взрослых» место. Сердце цитадели. Главный зал. Когда-то для него это была лишь комната, где он может увидеть, как вечно занятая мать улыбнется ему. Теперь же это было место, где решались и рушились судьбы. А он давно перестал быть ребенком и стал палачом.
— Ты, наконец, пришел. — тихо произнес Этьенн, когда позади него раскрылись широкие двери.
Высокая фигура правителя рая стояла подле длинного стола, за которым так часто велись переговоры о мире и войне. Но сейчас за ним никто не восседал. В эту минуту стол стал своего рода алтарем, на котором лежал окровавленный длинный меч. И кровь Вивьен до сих пор медленно капала на пол, не желая застывать.
— Садись.
Рафаэль остановился, обращая тяжелый взгляд на окровавленное лезвие. Сердце сжало в тиски чувство презрения, однако он взял себя в руки. Его отец без какого-либо сочувствия на лице спокойно занял своё место и поставил локти прямо подле гарды меча. Его сын медленно спустился и отодвинул стул у противоположной части стола.
— Ближе. — приказал тогда Этьенн, указывая взглядом сначала на меч, а после на место возле себя.
— Зачем всё это?! — не выдержал ангел, гневно сжимая пальцами спинку всё того же стула и оставаясь стоять напротив. — Что ты хотел доказать ей, отрезав её крылья?
В отличие от наследника, Этьенн оставался строг и спокоен. Он поднял на сына всё такой же тяжелый, испытывающий взгляд.
— Это стало её наказанием. Она опозорила меня. Опозорила семью.
— Она всего лишь глупая девчонка со сложным характером. Она не сделала ничего такого, за что ей следовало бы отрезать прилюдно крылья! — Рафаэль говорил громко, вспыльчиво. — Признайся хотя бы мне. Ты сделал это не для неё, а для меня!
Этьенн молчал. Он лишь продолжал смотреть исподлобья на сына, изредка моргая.
— Но зачем? Я ни разу не отказался от нашего плана. Я делал всё возможное, чтобы мы достигли своей цели. Я был невероятно мил со смертной, я поставил этого дьявольского выродка Райнхарда в ситуацию, когда он уже не сможет нам помешать. Так почему ты решил плеснуть мне в лицо кровью Вивьен?!
— Ты правда не понимаешь? — наконец, прервал его правитель. — Ты чуть всё не испортил, понадеявшись на грязные методы своей сестры. Ты повел наследницу в самое грязное место во всем рае и чуть не поставил под удар вашу с ней свадьбу.
— Но это не была вина Вивьен!
— Это была твоя вина! — тяжелый кулак приземлился на стол, отчего меч, лежащий на нем, вздрогнул. — Ты не должен омрачать своё положение общением с ней. Если хоть кто-то узнает о вашей грязной связи, всему придет конец. И понимая это, ты повел наследницу в логово разврата этой дрянной девчонки. В итоге это чуть не испортило все наши планы, и теперь ты глупо оправдываешься. Ты не должен вообще больше думать о Вивьен. Я закрыл глаза на вашу развратную связь, но если ты продолжишь хоть смотреть в её сторону — падут не только крылья. И если я не могу навредить собственному наследнику, я не пожалею головы приемыша во имя осуществления нашего плана!
Этьенн почти содрогался от того праведного гнева, с каким говорил сейчас всё это своему сыну. Рафаэль же стиснул зубы, пытаясь не сорваться и не выпустить скопившуюся в нём ярость такой же ответной волной. Он лишь звучно дышал, и ноздри его широко раздувались, а скулы были напряжены. Не дождавшись ответа, Этьенн продолжил говорить уже спокойнее:
— Я не должен объяснять тебе, насколько важна для всей нашей расы твоя скорая свадьба с наследницей Сифа. Такой шанс бывает лишь однажды. И мы не можем его упустить.
Мужчина опустил взгляд на стол и потянулся к своему мечу, чтобы накрыть ладонью рукоять и ощутить тепло оружия, дарящего смерть.
— Брак с ней откроет тебе доступ к силе кристалла. И если мы сможем завладеть Слезой Авеля, что по праву принадлежит именно нам, то всем дьявольским отродьям придет конец. Мы никогда не были так близки к победе в этой вечной войне как сейчас. Ты не можешь разрушить всё грязными методами своей глупой сестры. Перестань даже думать о ней и сконцентрируйся только на предстоящей свадьбе. Буквально через неделю. — он поднял меч, любуясь им. — Всего через неделю мы сможем стать сильнейшей расой, которой никто не сможет противостоять.
— Неделя? — с сомнением и презрением кинул Рафаэль. — Ева — не моя мать. Она никогда так просто не согласия на передачу сил наследника своему мужу. Этот брак удавкой на моей шее повиснет на многие годы, пока нам не удастся сломить её. Зная это, ты продолжаешь лишь требовать, не понимая, как тяжела моя ноша.
— Тяжела твоя ноша?! — Этьенн разразился криком. — У тебя есть возможность стать сильнейшим существом всех трех миров, соединившим в себе наследие двух сторон. Ты сможешь построить новый мир, где дьяволы будут вынуждены подчиниться нам, подобно грязным псам. И ты смеешь жаловаться?!
Правитель рая сделал широкий взмах мечом, разрубая воздух и заставляя кровь Вивьен брызгами разлететься в стороны, в том числе, пасть прямиком на фигуру Рафаэля. Одна из капель попала ему на лицо, заставляя ангела вздрогнуть.
Этьенн же поднял лезвие, в котором теперь смог разглядеть своё отражение.
— Что же до Евы… — почти шепотом произнес он, не ожидая ответа от сына, — … мы не будем ждать её добровольного согласия.
— Что именно тыпридумал? — откинув эмоции, строго спросил Рафаэль, смотря на отца.
— Ничего такого, что могло бы не сработать. — Этьенн поднес меч к поясу, будто убирая тот в невидимые ножны, и тот исчез. — Я рассказал о нашем плане совету.
— Что?! Почему я узнаю об этом последний? — голос наследника снова сорвался на возмущенный крик. — Это ведь слишком рискованно!
— Перестань. — тут же отрезал правитель рая. — За те годы, что я правлю вместо твоей матери, я смог выбрать самых проверенных ангелов, которые разделяют наши с тобой взгляды. Я доверяю им больше, чем себе. Их ненависть к дьяволам и желание, наконец, возвыситься над этими последователями братоубийцы не знает границ. Нам же нужна помощь. Связь наследницы с сыном Сатаны сильно всё усложнила. Если дать время и возможность им сойтись даже после свадьбы — мы никогда не сможем убедить Еву отдать тебе свои силы. Поэтому нужно действовать как можно скорее.
— Когда разгорелся конфликт на балу, Евы не было в зале. Я не знаю, говорила ли она с Райнхардом, но, если нужно, мы можем хоть сейчас заставить Сатану отправить его дочь на плаху.
— Это только больше разозлит их. Нет. Нам нужно как можно тише и быстрее организовать свадьбу и прямо после церемонии заставить Еву отдать кристалл. Для этого сильнейшие ангелы совета по моему приказу сейчас день и ночь подпитывают своими силами Вуаль Бесмары.
— Вуаль Бесмары? — в глазах Рафаэля отразился страх. — Но ведь это запретный артефакт, переданный в цитадель для защиты.
— Да, использовать его — такое же преступление, как и требовать у Евы передачи кристалла. Мы итак нарушаем закон мироздания. Но всё это ради благого дела. Ради нашей победы.
— Что именно ты собрался делать?
— Вуаль хранилась в нашей темнице тысячелетия. Любые трактаты о ней были сожжены. Однако предание гласит, что те, кого коснулся траур Бесмары, будут погружены в вечный сон, пока владелец воли плакальщицы не возжелает их пробуждения или…
— … или смерти. — напряженно шепнул Рафаэль, боясь быть услышанным.
— Мы используем вуаль на смертных. Как только наследница поймет, что жизни тех, кого она должна защищать, находятся в наших руках, ей придется согласиться на наши условия. По крайней мере, она ещё слишком юна и эмоциональна, чтобы противостоять этому.
— Подожди. — Рафаэль нахмурился, приподнимая руку, как бы останавливая речь отца. — Но наша свадьба — это великое событие. Даже если мы объявим о закрытой церемонии, дьяволы обязаны быть на ней. Хотя бы Сатана с его семьей. И как только они услышат нечто подобное…
— Всё уже решено. — Этьенн самоуверенно ухмыльнулся. — Сатана позаботился о том, чтобы его сын точно не заявился на свадьбу. И его действия сыграют нам сильно на руку.
— Что ты имеешь в виду?
— Коронация Райнхарда назначена на тот же день, что и ваша свадьба. Ни один дьявол не захочет посетить церемонию в раю, когда долгожданный наследник, наконец, будет вступать в свои права в аду.
— Райнхард станет правителем раньше меня?! — крик негодования вырвался из Рафаэля.
— Перестань! Не будь мальчишкой. Для тебя это совершенно не главное. Твоя мать не согласится отдать тебе силы до свадьбы. Но это лишь вопрос времени.
Рафаэль отвел презрительный взгляд и хмыкнул, оскорблено сжимая кулаки. Однако перед отцом он старался держать эмоции при себе, оттого уже скоро выдохнул, успокаиваясь.
— Кстати о маме. — негромко начал он. — Она ведь ничего не знает?
— Твоя мать очень добрая и милосердная женщина. Она никогда бы не одобрила подобных методов. Но именно поэтому сейчас во главе рая стою я. Придет время, и даже она всё поймет.
— Ноэль тоже ничего не знает?
— Нет. Ему и не нужно. В отличие от тебя, он пошел в мать и не понимает, что иногда ради благой цели нужно принести что-то в жертву.
— Однако они оба будут на церемонии, как и прошлая наследница Сифа, да и другие сифты с Земли. Что ты собираешься сделать с ними?
— Этим будет заниматься стража. Нам хватит ангелов для удержания десятка даже сильных сифтов. В конце концов, они просто смертные, что ценят свои жизни. Главное, что дьяволы не будут знать о происходящем. Что же до твоей матери — когда всё свершится, я смогу убедить её, что так нужно для процветания нашей расы. Пусть сердце её чересчур доброе, но она всё ещё гордый белокрылый ангел. Между нами и дьяволами она никогда не выберет вторых.
Рафаэль смолк, глубоко задумавшись. Он давно принял план отца. Тот рассказал о задумке в тот же день, когда ангелу объявили, что он должен жениться на наследнице Сифа. Но в отличие от сына, Этьенн будто бы планировал всё это долгие и долгие годы. Рафаэль был не против, но его не покидало чувство, что отец двигает им, словно фигурой на своей шахматной доске. Очень ценной фигурой, возможно, он выступает в роли самого ферзя, и всё же королем здесь был не сам белокрылый.
Но более всего Рафаэля тяготило другое. Он, привыкший к праздности жизни и надеявшийся, что после прихода к власти продолжит быть королем своей жизни, теперь должен будет вести войну. И хоть отец обещал, что со Слезой Авеля раю не потребуется много времени для захвата власти во всех трёх мирах, и всё же ангелу мало верилось в это и совсем не хотелось отдавать лучшие годы своей жизни на кровопролитие. Ему не было дело до возможных жертв, но свою собственную жизнь ставить на кон совершенно не хотелось.
Впрочем, когда-то Райнхард был прав, ни у одного наследника любой стороны, на самом деле, никогда нет выбора. Лишь его иллюзия и не более того.
— Значит, всё свершится уже через неделю. — глухо прошептал Рафаэль, спокойно стирая со своей щеки каплю сестринской крови.
— Да. — твёрдо и почти торжественно ответил Этьенн, а после положил тяжелую ладонь на плечо сына. — Ты готов изменить этот мир навсегда, чего бы нам это не стоило?
Ангел поднял на отца взгляд, полный строгого спокойствия и холодной жестокости. Губы его содрогнулись в уверенном, чётком ответе:
— Готов.
Глава 19. Дьявольский план
— Райнхард! — Октавия ворвалась в главный зал разгневанной фурией, даже стоящая у дверей охрана не смогла её остановить.
Дьяволица думала, что застанет брата в уединении. Сейчас же вместо этого на неё уставились десятки осуждающих взглядов. За столом обсуждений сидели все самые главные шишки ада, в том числе, конечно же, её отец. Сатана с особым раздражением перевел взгляд на шумную дочь.
Любая девушка, да вообще кто угодно, в такой ситуации обязан стушеваться, извиниться и пролепетать: «я попозже зайду», пока тебя не обвинили в неуважении и не кинули прямиком в темницу. Именно этого от Октавии и ждали, забыв о том, что она дочь Эрхарда и первая Леди ада. Вот только чертовка, кажется, совершенно не растерялась. Она выцепила своим прозорливым взглядом брата из числа собравшихся и, плюнув на всех остальных, уже сдержаннее, строго произнесла:
— Нам нужно поговорить.
Кажется, это стало маленьким моральным ударом для Сатаны. Его лицо исказилось в гримасе гнева от одной мысли, что его дочь позволяет себе подобное в присутствие столь важных дьяволов.
— Октавия, немедленно выйди. — приказал Эрхард, указывая когтистым пальцем на дверь.
— Это срочно!
— Вывести её! — без дальнейших разбирательств крикнул Сатана.
Растерянная ранее стража тут же засуетилась, подходя к чертовке со спины. Та же расправила крылья, всем видом показывая, что даже если попытаются — нужно будет ещё поймать.
— Подожди, отец. — спокойно произнес Райнхард, жестом останавливая стражу. — Мы обсуждаем важное мероприятие, может, женский взгляд Октавии будет весьма кстати?
Эрхард посмотрел на сына с неподдельным удивлением. Прочие дьяволы также растерянно переглянулись между собой. Да даже сама дьяволица замерла в шоке.
— Ни одна женщина не будет сидеть за этим столом в моем присутствии! — зарычал дьявол с чёрной, подобно углю, кожей.
— Фарамонд прав. — тут же последовала поддержка со стороны.
Эбнер, также входивший в совет приближенных Сатане, тихо вздохнул и, смотря с тоской на Райнхарда, незаметно помотал головой, как бы намекая, что это плохая идея.
— Октавия, мы почти закончили. Поговорим позже. — спокойно попросил тогда наследник, настойчиво смотря на сестру.
— Но…
— Убирайся, наглая девчонка! — послышался очередной выкрик Фарамонда.
— Грязные сексисты. — тихо шепнула дьяволица и, показательно не давая страже прикоснуться к себе, вышла прочь.
Она осталась ждать прямо у самой двери под угнетающим взглядом стражников. Одним из них был Храбан, тот самый амбал, который не хотел пускать её в темницу к Райнхарду. Он сверлил тоненькую, в сравнении с ним, дьяволицу каким-то особенно недобрым взглядом, даже не скрывая этого. Впрочем, Октавии было глубоко плевать, сейчас у неё были проблемы поважнее всяких недоброжелателей из четы отца.
Когда собрание, наконец, было окончено, выходящие дьяволы не скупились на недовольные взгляды в сторону обнаглевшей, как им казалось, девчонки. Никого здесь не смущало, что она была дочерью самого Сатаны и имела крылья, которые выдавали царскую кровь. Создавалось такое впечатление, что все вокруг считаются только лишь сыном правителя ада, но никак не с ней.
— Октавия. — позвал Райнхард, стоя в дверном проеме, когда все, включая отца, уже вышли.
Её дважды звать было ненужно. Девушка с высоко поднятой головой важно влетела в дверь, лишний раз демонстрируя, что её крылья — это не просто мелочь, приклеенная для красоты.
Когда эти двое оказались внутри, наедине, Райнхард успел лишь закрыть дверь, а его сестра уже начала спешно и волнительно говорить:
— Ты знаешь, что свадьба Евы назначена на конец этой недели?!
— Да. — спокойно ответил наследник и выдвинулся обратно к столу, на котором всё ещё лежала куча бумаг.
— Тогда, полагаю, у тебя есть план, как расстроить это гадкое мероприятие? — Октавия следила за движением брата цепким взглядом. — Потому что иначе я не понимаю, почему ты так спокоен!
— Нет, такого плана у меня нет.
Райнхард отодвинул стул во главе стола и занял место Сатаны, с усталым взглядом притягивая себе один из пергаментов.
— Тогда какого ангела, Райни?!
Дьяволица, не церемонясь, приземлилась прямо за братом и с ноги двинула по спинке его стула, заставляя тот едва, но пошатнуться.
— Ты правда позволишь Еве выйти замуж за этого урода?! — не опуская ноги, она ударила ещё раз.
Оказалось, что вот так пинать место, на котором обычно восседает отец, было невероятно приятно. Даже от души немного отлегало.
— Октавия, перестань портить отцовскую мебель. — сухо произнес Райнхард, не отрываясь от своих дел, поскольку стараниями сестры он разве что иногда вздрагивал.
— Я её ещё и подожгу, если ты прямо сейчас не объяснишься! Неужели ты будешь просто стоять и смотреть за церемонией?!
— Нет. Смотреть не буду. — дьявол отложил один из документов и взял второй. — Мы не пойдем на свадьбу.
— Чтооо?! Это отец приказал, да? Вот ведь..!
— Нет. Не отец. — Шац, наконец, соизволил взглянуть на сестру. — В этот же день пройдет моя коронация. Мы не сможем пойти на свадьбу, поскольку будем заняты ею.
Октавия замерла как вкопанная. В её фиалковых глазах появилась растерянность.
— Так, значит, Ева была права? — разочарованно шепнула она. — Значит, стать правителем ада для тебя важнее, да?
Она поджала губы. Несмотря на то, что дьяволица была не из робкого десятка, всё же эта ситуация невероятно сильно задевала её за душу.
— Нет. — с тяжелым вздохом ответил Райнхард, помедлив. — Но сейчас я ничего не могу изменить. По закону мироздания Ева не может быть со мной и обязана выйти замуж за Рафаэля.
— В БЕЗДНУ ЗАКОНЫ МИРОЗДАНИЯ! — гневно выкрикнув это, Октавия вспыхнула огнем, который мигом перешел на длинные красные ковры, превращая их в пепел за считанные секунду. — Может быть, в нашем мире всё так хреново именно потому, что вы говорите: «законы мироздания то, законы мироздания это»! А на самом деле всё куда проще! Такие ублюдки, как Рафаэль, должны быть наказаны, а любящие друг друга существа должны быть вместе, независимо от их расы! И если ты не собираешься с этим ничего делать, тогда скажи, что сделать мне! Я костьми лягу, рога на отсечение отдам, но не собираюсь смотреть, как ты упускаешь единственную женщину, которую у тебя правда получилось полюбить!
Октавия вдруг заметила, что брат смотрит на неё с неестественной умилительной улыбкой. Будто все её выкрики его лишь забавляют. Словно она не дьяволица, что может сжечь тут все его важные бумажки к чертям, а милый, играющийся котёнок.
— Райнхард, я выломаю твои рога, если ты продолжишь на меня так смотреть и молчать!
— Ты совсем не изменилась. — по-доброму усмехнувшись, тихо произнес он.
— Что?
— Смерть мамы превратила меня в жестокого, бесчувственного солдафона, но ты так и осталась маленькой наивной истеричкой.
— Чтооо?! — Октавия снова вспыхнула огнем, расправляя свои размашистые крылья.
— Впрочем, возможно, эта святая наивность именно то, чего не хватает мне и этому месту. — Райнхард говорил абсолютно спокойно и уже скоро снова опустил взгляд на бумаги. — У меня есть план, Октавия. Но в него не входит попытка расторгать свадьбу Рафаэля и Евы, ведь это моментально приведет к войне. Однако, ты права, я не собираюсь так просто её отпускать. Мне нужно стать полноценным наследником Каина именно для того, чтобы воплотить задуманное в жизнь. И… — он сделал паузу, слегка улыбаясь, — … твоя помощь мне, действительно, будет нужна как никогда раньше. Но обо всех подробностях ты узнаешь, лишь когда придет время.
Девушка выдохнула, успокаиваясь и гася огонь вокруг себя. Она подошла к брату со стороны и, не спрашивая, крепко обвила руками его шею, навязывая объятия.
— Просто пообещай мне, что ты этого так просто не оставишь…
— Обещаю. — тихо ответил Райнхард.
Он не стремился обнимать сестру в ответ, но и не был против её проявления нежности.
— А если соврешь, я тебе рога поломаю.
— Ещё раз скажешь такое про мои рога — выпорю. — своим обычным строгим тоном ответил дьявол, не глядя.
— Напугал кота сосиской…
Недовольный косой взгляд тут же был уставлен на дьяволицу.
— Что? — она отшагнула назад, пожимая плечами. — Я целый месяц провела на Земле в облике кошки. И всё ради тебя, между прочим!
Райнхард снова лишь усмехнулся, внимательным взглядом смотря на Октавию.
— Спасибо.
— За то, что я пережила в форме четвероногой? Одного «спасибо» маловато!
— Спасибо за то, что ты рядом со мной.
Дьявол произнес последнюю фразу совсем тихо и, как ни в чем не бывало, занялся своими делами. Октавия же замерла и ещё с пару секунд пыталась осознать, что правда услышала нечто столь милое от своего жестокого чурбана-брата. В итоге она даже расчувствовалась, хоть и постаралась это скрыть. Лишь снова подошла и, фыркнув, обняла Райнхарда.
— А это вообще бесценно. — недовольно буркнула она, смотря куда-то в сторону.
— А отец убьёт тебя за ковры. — ответил мужчина, будто ничего и не было, а она ничего не докажет.
— Да пусть пеплом подавится!
Глава 20. Девичник
Ева сидела за столом в доме Дженнифер и пыталась читать книгу по магическому перемещению меж мирами. Вот только разыгравшаяся вокруг неё сцена слишком мешала хоть какому-то понимаю текста.
— Что точно не стоит делать, так это пить в вечер перед свадьбой! — недовольно ругалась хозяйка дома, стоя возле стола, будто преграждая путь к нему.
— Ага, конечно. — фыркнула Мари, нагло и громко ставя на деревянную поверхность бутылки с вином. — А ещё нужно запереть себя в монастыре и не показывать никому своего светлого лика. Вы вообще знаете, что такое девичник?
— Видимо, в твоём понимании, это день пьянства и разврата.
— Разврата?! — искренне оскорбилась Мари. — Как видите, мы притащились в ваш дом, укрытый под тысячью барьерами, чтобы родная дочь не могла его найти, а не пошли в стриптиз клуб, как я предлагала!
— Какая дерзость!
— Что именно? Обвинение вас в отвратительном материнстве? Я вообще не понимаю, как Ева смогла вот так просто снова к вам явиться, когда узнала, какую дрянь вы провернули с их последним разговором с Райнхардом. Или лучше сказать: «с подставным Райнхардом»?
Вот уж кто, а Мари на слова скупиться не собиралась. Сколько Ева не объясняла ей все хитросплетения по поводу рождения наследника-полукровки, подруге было до лампочки. Плохая мать для неё и в магическом мире оставалась просто плохой матерью. Джен же изначально была не в восторге от новости, что дочь рассказала о своих силах обычной смертной. Так что эти дамы грызлись как собаки уже добрые полчаса с момента, как вообще собрались.
— Ева ты её слышишь?! — не выдержала Дженнифер. — Что вообще делает на таком мероприятии обычная смертная?
— Да, Ева! — также вскрикнула Мари. — Что забыла на твоём девичнике мать-предательница?!
— Вы можете обе замолчать?!
Наследница со всей силы ударила огромным магическим томом по столу так, что бутылки вина вздрогнули, а женщины, окружавшие её, умолкли.
— Мне и без вашей грызни проблем хватает. Раз сегодня мой чёртов день, так будьте добры хотя бы меня не раздражать!
Мари, не привыкшая к образу грозной Евы, которая может вспылить, если того требует ситуация, явно сконфузилась. Да и Джен, хоть и скривила недовольно губы, но от своего отступила и выдвинула ящик стола, дабы достать оттуда штопор для бутылок.
Кажется, воцарился шаткий мир и тишина, Мерриман снова раскрыла книгу, но тут во входную дверь постучали, и она сразу же слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель заглянула девушка с роскошной, почти львиной гривой. И, кажется, эта гостья должна была стать новым яблоком раздора.
— Можно? — неловко шепнула Софи, которая, видимо, уже не раз стучалась, но осталась не услышанной из-за криков.
— Заходи, конечно. — ответила Ева, не отрывая от книги.
Сифта вошла и тут же поняла, что на неё уставлена пара цепких удивленных взглядов.
— Ну а она-то тут что делает?! — взревела возмущенно Мари. — Я всё понимаю, но почему ты решила позвать ЕЁ?!
— Я не думала, что так скоро соглашусь с твоей специфичной подругой хоть в чем-то, — начала Джен, — но сейчас нас с ней интересует явно один и тот же вопрос.
— Я… могу уйти, если мешаю. — Софи так и осталась стоять на пороге, а её рука потянулась обратно к ручке.
— Нет, всё нормально, правда, проходи. — заговорила Ева с глубоким вздохом, стараясь звучать как можно приветливее в таких-то обстоятельствах.
Львица кивнула и начала неспешно продвигаться вперед, всё ещё чувствуя на себе осуждающие взгляды.
— Ева!
— Мари! — перебила её тут же Мерриман.
— Мы из-за неё чуть не умерли! Обе!
— Она вытащила меня с того света!
— Но перед этим сама же была в твоей смерти виновата! — встряла Джен, ловя на себе недовольный взгляд дочери.
— Не она, а её парень!
— Это не меняет дела. — Мари кипела, подобно раскалённому милому чайничку. — Я не понимаю, почему на твоём девичнике столько… странных гостей!
— Потому что у меня нет друзей кроме тебя. Довольна?!
— Нет! Была бы довольна, если бы мы вдвоем отпраздновали это где угодно, хоть у тебя дома, с вином, в тепле и уюте.
— И чем бы это отличалось от любого нашего вечера?!
Мари завелась, хотела было что-то ответить, но поняла, что нечего. Так что она просто недовольно плюхнулась на стул, взяла поданный ей штопор и принялась с яростью бурить им пробку. Джен, которая также поняла, что ей придется лишь смириться с желаниями дочери, начала ходить меж кухней и столовой, дабы разместить на столе приготовленные ранее закуски.
— Стоит заметить, что подруга твоя права. — ненавязчиво встряла Софи, подходя к столу и отодвигая для себя один из стульев рядом с Евой. — Твой девичник весьма специфичен, хоть мне и лестно, что ты меня позвала.
— Я просто пытаюсь следовать всем нормам, раз уж у меня завтра свадьба. — Ева бурчала это, всё ещё листая книгу.
— Интересуешься магией телепортации?
Софи спросила это, но после подняла какой-то странный, вопросительный взгляд на Мари. Та, заметив это, скорчила язвительную гримасу.
— Я всё знаю, можете обсуждать свои магические штуки, не обращая на меня внимания. — ровно в этот момент она отточенным движением вытащила пробку.
— Да. — отвечала Ева, перелистывая страницу. — Надеялась за эту неделю освоить магию перемещения меж мирами, но до сих пор могу телепортироваться лишь по миру смертных.
— Хочешь сбежать со свадьбы? — Софи усмехнулась.
— Хочу иметь запасной план.
— Так не зацикливайся на точном перемещении, его даже тебе за неделю не освоить. — сифта с видом большого знатока взяла из рук Евы книгу и начала листать в самое начало, где рассказывалось о простых заклинаниях. — Вот, это несложная вещь, на которую способен даже ребенок-сифт. В общем-то, для них заклинание и создано. С его помощью ты не можешь переместиться в определенную точку, но зато оно из какой угодно засады вытащит тебя в место, которое ты считаешь самым безопасным. Так что если ты не садистка, которая думает, что в раю ей медом намазано, то из ангельской цитадели сможешь переместиться сюда или в свой второй дом. Смотря где для тебя то самое «безопасное место».
Ева с задумчивостью посмотрела на представленную страницу.
— Подобная магия итак вложена в мой кристалл. Я могу переместиться с его помощью в этот дом. Но я надеялась, что успею изучить эту школу более детально.
— Плюс этого заклинания в том, что ты сможешь применить его и без кристалла. Ситуация маловероятная, но всё-таки.
— Я почти не практиковалась в магии без кристалла.
— Но это не значит, что в тебе её нет. Ты же сифт. Ещё и дьявол наполовину. Кстати, слышала о твоей выходке с рогами на балу. Это смело.
— Может, поговорим о чём-то другом? — попросила Джен, принося бокалы и садясь за стол. — Ева, отложи уже учебник в сторону. Я понимаю, что эта свадьба для тебя вряд ли ощущается как по-настоящему весомое событие, но всё же оно бывает раз в жизни. Давай попытаемся поверить в праздничную атмосферу.
Мерриман вздохнула, но кивнула. Она взяла рюкзак, что висел на спинке стула, и кое-как затолкала туда книгу. Мари в то время уже успела наполнить бокалы. Джен же щёлкнула пальцами и со всех сторон зазвучала мелодичная музыка.
— Ты ведь выбрала платье? — спросила хозяйка дома, смотря на дочь с легкой улыбкой.
— Мари, ты выбрала мне платье? — притягивая к себе бокал, шепнула Ева.
— Да. Завтра ты будешь выглядеть словно королева, даю слово.
— Она выбрала. — наследница натянуто улыбнулась, указывая ладонью на подругу. — Кстати, я хочу, чтобы Мари пошла с нами.
— Исключено. — тут же прервала Джен, которой отсутствие энтузиазма в дочери не очень нравилось. — Смертные души, которые не наделены силой сифтов, не могут так просто явиться в рай или ад.
— Я уверена, нам могут пойти на уступки.
— Твоя мать права. — вмешалась Софи. — Как только не обладающий достаточной магической силой человек появляется в мире бессмертных, его душа может сгореть. Это большой риск.
Было заметно, что львице не хотелось сообщать плохие новости, но ей пришлось.
— Здорово. — устало произнесла Ева. — Моя мать не знает, что я выхожу замуж, а моя единственная подруга не может даже присутствовать на церемонии.
С этими словами Мерриман притянула бокал к губам и опустошила его почти залпом, дабы заглушить в себе чувство безысходности. Дженнифер едва отвела взгляд при упоминании дочери об её приёмной матери, но никто не стал заострять на этом внимания.
— Я буду с тобой морально. — Мари тепло улыбнулась. — В конце концов, тебя ведь после свадьбы не запрут в раю, и ты вернешься, да?
— К контрольной в пятницу должна уже быть здесь. — Ева слегка посмеялась над своими же словами. — Выйду замуж за будущего властителя рая и вернусь к контрольной по алгебре. Звучит невероятно.
— Ещё вина?
— Ещё много-много вина. — Ева протянула опустошенный бокал. — Вечер предстоит быть долгим, но лучше бы, чтобы он не кончался вовсе…
Глава 21. Та, что завещала тебе изменить мир
— Ну, надеюсь, при ваших магических перемещениях макияж не испортится. — Мари выдохнула так, словно последний час дышать ей было запрещено. — Как чувствуешь себя, дорогая?
Мерриман смотрела на себя в зеркало и хотела провалиться сквозь него в какой-нибудь другой, более счастливый мир. Где она не пережила смерть. Где её не предал любимый. Где не нужно было выходить замуж, просто потому что при рождении ты была законом трёх миров приписана определенному мужчине.
— Ужасно. — честно шепнула наследница, не отводя взгляда от своего отражения.
И хоть выглядела она сейчас прекрасно, а жить от этого больше всё равно не хотелось. Чем ближе подкрадывался час свадьбы, тем её сердце начинало биться всё медленнее. В груди щемило, и было непонятно, физическая это боль или моральная. Всё смешалось в единую массу и не давало свободно дышать. Будто её собирались вести не под венец, а на плаху.
— Слушай, а может ну всё это к чёрту? — заговорщески зашептала Мари, видя, в каком состоянии прибывает её родной человечек. — Откажись от всего, и пусть катятся со своей свадьбой куда подальше.
Она ткнула длинной кистью для глаз в кристалл.
— Отдай эту магическую побрякушку своей нерадивой матери, и пусть сама пляшет с ней как хочет. Хоть нового наследника рожает, тебе-то что? Ты на всё это не подписывалась, чтобы теперь из каждого утюга слушать: «выходи замуж, а то мы не избежим войны».
Мари произнесла последнее столь театрально-забавным тоном, что Ева не удержалась и всё-таки совсем едва, но улыбнулась. Она подняла на подругу взгляд, а затем крепко-крепко обняла её, утыкаясь лбом в живот стоящей рядом девушки и пытаясь не разрыдаться. Мари же положила ладошку поверх идеально уложенных волос подруги и принялась её слегка поглаживать.
— Средний век какой-то. — недовольно пробурчала смертная, даже не представляя, как ещё может помочь.
— Ева, нам пора. — в дверном проеме показалась Дженнифер.
На ней было светло-голубое платье в пол, будто сифта готова была хоть сейчас слиться с облаками небесного царства. Вообще всё вокруг сегодня было таким светлым и лучезарным, даже солнце грело сильнее обычного, но это не приносило и толики спокойствия. Еве хотелось взять и залить всё чёрной краской. Раскрыть свою грудину, чтобы накопившаяся в душе чернота хлынула на это пышное белоснежное платье, и испортило его, испачкало, разъело. Возможно, если никто в этот момент не обратит внимания, что у наследницы кровоточит чернотой душа, так хоть скажут спокойно: «платье невесты испорчено, принесите новое». И тогда церемония отложится на пару минут…
— Ева? — Джен положила теплую ладонь на плечо дочери.
— Да. — безжизненно шепнула та и встала.
Нужно быть сильной. Нужно быть смелой. Нужно принести себя в жертву брака, чтобы все три мира продолжили жить в спокойствие. «Нужно, нужно, нужно». И никто не спрашивал, чего хочет сама наследница. Впрочем, а чего она хотела? Ева задумалась об этом, пока Дженнифер поправляла её локоны, пререкаясь о чем-то с Мари. Наверное, Мерриман бы хотелось вернуться в тот день, когда Натали протянула коробочку с кристаллом, даже не понимая тогда, что именно преподносит дочери. Возможно, если бы она не приняла Слезу Авеля, а отказалась сразу, ещё не узнав, что это за сила, и не подозревая о существовании прочих миров, сейчас всё было бы лучше и проще. Они бы пошли завтра с Мари в школу, как ни в чем не бывало. Еву заботили бы лишь экзамены и поступление в колледж. Она бы продолжала писать наивные, милые стихи в свой блокнот и, возможно, даже её бабушка была бы жива. Ведь если бы Ребекка не заметила резких улучшений в её здоровье, которые были вызваны магией, то не решилась бы подсыпать ей яд. Но вдруг Ева подумала, что в этом случае никогда не узнала бы Райнхарда, и на секунду ей стало невероятно тяжело от этой мысли. Пусть он и оказался предателем, и всё же многие моменты с ним были самыми счастливыми в её жизни.
Но сейчас всё это было неважно…
И почему вчерашний вечер должен был закончиться?
И зачем это утро наступило, принося за собой день свадьбы…
— Выдвигаемся? — Дженнифер заставила очнуться от сна раздумий.
Да. Пора. Можно сколько угодно изнывать внутри или даже снаружи о том, насколько несправедливой оказалась судьба, но лучше не станет. Ева понимала это. Она смирилась с тем фактом, что ей придется пойти сегодня под венец просто для того, чтобы дорогие ей люди спокойно жили. Чтобы Натали, которая думает, что дочь вместе с классом на экскурсии в другом городе, никогда бы не узнала о жестокости магических миров. Чтобы Мари могла продолжать недовольно брюзжать, забавно надувая губы, когда ей что-то не нравится. Чтобы миллионы смертных людей никогда не познали, что такое война бессмертных, в центре которой они могут оказаться. Ведь она наследница Сифа. Именно она их защитница. Никто другой не способен укрыть от такого ужаса целый земной мир. Только она.
— Да, я готова. — смиренно ответила Ева.
— Подождите! — вскрикнула Мари и снова крепко-крепко обняла подругу. — Обещай, что скоро вернешься. Обещай, что не переберешься в этот свой рай, даже если тебе там очень понравится. Обещай, что обязательно будешь подружкой невесты на моей свадьбе, даже несмотря на то что у меня не получилось быть на твоей. А главное…
Мари вдруг шмыгнула носом.
— Обещай, что хотя бы попытаешься быть счастливой. Ради меня. Хорошо?
— Мари. — тихо шепнула Ева, грустно улыбаясь. — Я ведь не на смерть иду, а всего лишь выхожу замуж.
«Всего лишь…»
— Это настоящая трагедия для женской дружбы! А твой жених даже не в другом городе, а в другом мире, что б его. Так что давай, быстро мне всё это пообещай!
— Обещаю. — голос Евы вздрогнул, хоть сейчас её печаль была светла. — Всё это я тебе честно обещаю.
— То-то же. А теперь давайте, идите. Если ты сейчас разревешься, все мои старания пройдут зря.
Мари замахала руками, как бы выпроваживая женщин прочь.
— Обязательно воспользуйся помощью Софи, и не вздумай идти в этот лес одна! — заботливо пригрозила Ева и уж теперь, выдохнув, подала руку Дженнифер.
До свадьбы оставался всего час, и пора было прибыть в ангельскую цитадель. Этот день предвещает быть слишком насыщенным, чтобы сегодня опаздывать.
Здравствуй новая жизнь. Лучше бы ты не приходила…
***
Свет. Белоснежный, теплый, всеозаряющий. Истинно райский зал предстал перед Евой, когда они с Дженнифер оказались в цитадели. Под ногами чувствовалась невесомость, будто ступаешь по облакам, всё вокруг было украшено белыми лилиями, и казалось, что их бутоны буквально растут из поверхности стен и потолка. Это был не зал церемоний, а лишь просторная комната, схожая с гостиной. По центру располагался длинный белоснежный диван и несколько кресел с небольшим кофейным столиком по центру. Недалеко стоял огромный стеллаж с книгами из светлого дерева, но больше ничего из мебели и не было. Помещение, однако, не казалось пустым. Скорее оно было наполнено простором и легким чувством свободы.
— Вы, наконец, прибыли. — послышался шелковистый женский голос и с дивана поднялась Камилла.
На женщине сейчас было длинные платье такого же легкого голубого оттенка, как и наряд Дженнифер. Однако оно целиком скрывало её тело, хоть и выглядела наследница Авеля всё равно невероятно женственно. Она тепло улыбнулась гостьям, отложила книгу, которую читала ранее, и подошла к Еве с желанием обнять будущую невестку.
— Ты прекрасно выглядишь.
Мерриман ощутила неловкость и дискомфорт, но всё же приняла объятия, натянув на лицо слабую улыбку. Будто чувствуя это, женщина совсем скоро отступила и пригласила гостей присесть.
— Мы будем ожидать начала церемонии здесь.
Ева села в свободное кресло, в то время как Камилла с Дженнифер расположились на диване.
— Меня поведет к алтарю Эбнер? — в голосе наследницы не отражалось особых эмоций, словно это был просто рядовой момент, почти ничего не значащий конкретно для девушки.
— К сожалению, дьяволы не смогут присутствовать на свадебной церемонии. Сегодня в аду проходит коронация Райнхарда. Он полноценно вступает в роль наследника Каина. — голос Камиллы оставался мягок, даже несмотря на то что она говорила о вражеской стороне.
— Вот как. Понятно.
Внутри у Евы начала в песок рассыпаться последняя надежда. Мерриман сама себе удивлялась. Она не желала видеть и прощать Шаца, и всё же где-то в глубине души всё равно надеялась хоть на что-то.
— А ты хотела бы этого? — поинтересовалась Дженнифер, глядя на дочь.
— Чего? — безжизненно отозвалась та.
— Чтобы твой кровный отец вел тебя к алтарю.
Ева еле пожала плечами.
— Если так было бы нужно, я бы согласилась.
Видя, в каком состоянии находится невеста, Камилла попыталась оживить обстановку, вдруг громко произнося куда-то в сторону дверей:
— Подайте нам, пожалуйста, чаю.
Никто не ответил, но это было и не нужно. Ведь уже через минуту в комнату вошел слуга, облаченный в белое. Он поставил на столик поднос с чаем и самыми различными воздушными сладостями. Хоть Мерриман совершенно не хотелось ни есть, ни пить, она всё же не стала отказываться и взяла протянутую ей кружку.
После, в основном, говорили Дженнифер и Камилла. Кажется, они были хорошо знакомы и относились друг к другу если не дружески, то хотя бы по-приятельски. Ева же тихо и медленно пила свой чай, отчего-то почти не замечая его вкуса, и слушала, как женщины легко смеются над очередным воспоминанием из своей молодости.
— Скажите, — воспользовалась Мерриман небольшим перерывом в оживленном разговоре, — почему Сатана вообще согласился пойти на подобный шаг?
Этот вопрос заставил сидящих напротив женщин стать серьезнее. Ева же подняла взгляд на Камиллу, будто ждала ответа именно от неё. Если честно, она после произошедшего не хотела доверять никаким словам кровной матери, хоть и не выказывала открытой обиды. Наследница Авеля же располагала к себе, хоть Ева и не отрицала варианта, что это может быть умелое лицемерие.
Камилла, помолчав с несколько секунд, поставила свою чашечку на стол и положила ладони на колени.
— Под «шагом» ты подразумеваешь вашу с Рафаэлем свадьбу? — несмотря на серьёзность, её голос оставался мягок и приятен.
— Да. Я понимаю, почему со стороны сифтов это было совсем не страшно, но вот ад остается в проигрышной ситуации, если рай получает такой союз.
— Ну, во-первых, брак — это именно что всё-таки лишь «союз». — вмешалась Дженнифер. — Святой, но союз, который не обязан быть чем-то большим, чем соглашением двух существ. А дьявольская кровь в тебе будет всегда. Родство куда сильнее любых договоренностей.
Пусть мать и говорила с присущим ей поучительным тоном, но Ева продолжала смотреть лишь на Камиллу. Наследница Авеля слегка улыбнулась ей, словно понимая, чего девушка ждёт, а главное — от кого.
— Позволь мне. — аккуратно прервала она приятельницу. — Твоя мать, конечно, права. Кровь важнее любых союзов. Ведь никакой закон не может заставить тебя любить моего сына и нашу семью.
— Даже так мой будущий ребенок будет носить в себе больше ангельской крови. Я же буду вынуждена сотрудничать именно с раем, как бы не относилась к вам. Учитывая, что ангелы всё ещё враждуют с дьяволами, это совершенно не выгодно аду. Неужели Сатана сделал это только ради своего друга, дочерью которого я являюсь? Он показался мне совершенно не тем дьяволом, который готов пойти на такое.
— Дело в том, что, когда решалась твоя судьба, Эрхард был совершенно другим. — в улыбке Камиллы отразилась тоска. — Решение не лишать жизни дитя со стороны ада тогда принимал не только сам Сатана…
Еву вдруг осенило, отчего она взглянула на ангела с пониманием ситуации, шепотом произнося:
— Вы хотите сказать..?
— Да. — женщина еле заметно кивнула. — Думаю, ты знаешь, что ад был несколько другим во времена, когда подле Сатаны была его жена, Катарина.
— Но я думала, что она умерла очень давно.
— Она умерла чуть более восемнадцати лет назад. От всех скрыта вся правда о смерти первой леди ада. Даже её собственные дети не знают всех подробностей. Но, думаю, я могу рассказать это тебе как наследнику Сифа. — улыбка совсем пропала с губ ангела. — Тот Эрхард, которого ты знаешь, никогда бы не пошел на подобное соглашение трех сторон, даже несмотря на мольбы своего друга. Однако Катарина была истинно доброй и милосердной женщиной, которая сумела одним ей известным способом заставить своего мужа прислушиваться к ней, а весь ад уважать её. Пока она была жива, Эрхард правил, не забывая о сочувствии и прощении. Ад в те времена сильно преобразился, а наша холодная война стала утихать. Потому ни одна из трёх сторон не была против присутствия Катарины на собрании, где решалась твоя судьба. Именно она тогда убедила мужа, что твоё появление на свет, а затем и союз полудьяволицы с ангелом может стать началом совершенно нового мира. Для неё дьяволы, ангелы и люди всегда были равны. Катарина была тем невероятным существом, что отринула ненависть предков и желала процветания всем трем мирам. Ей казалось, что кровосмешение — это не грех, а дар, который когда-нибудь может привести нас к всеобщему миру и согласию.
— Именно поэтому она подпустила полуангела столь близко к себе?
— Да. Появление в замке Сатаны существа с ангельскими крыльями, что пользовалась расположением самой первой леди ада, было чем-то невероятным в условиях наших жестоких нравов и вражды. Но уже тогда тем самым Катарины заявляла всему подземному царству о своих взглядах. И конечно, за это многие осуждали её. Однако именно она смогла склонить Сатану к решению рискнуть ради будущего. Она видела в твоём рождении куда больше, чем просто проблему или возможность одной из сторон заполучить силу кристалла. Для неё ты и твоё будущее дитя должны были стать теми, кто навсегда изменит все три мира.
— Райнхард, — Ева произнесла его имя ровно, но сердце её ёкнуло, — говорил мне, что его мать умерла из-за её излишней доброты. Неужели..?
— К сожалению, сын Катарины пока не знает всей правды, ведь совет трёх держался в страшной тайне. Впрочем, юный наследник Каина всё равно может так думать. Дело в том, что хоть о принятом решении и знали только единицы самых близких советчиков Сатаны, всё же даже среди них нашлись недовольные. Эрхард думал, что это те, кому он может доверять, но они предали это доверие. В день, когда Сатана отбыл из своего замка, оставив Катарину одну, до неё дошло известие, что некие полукровки просят аудиенции первой леди. Она приняла их и приютила в своем доме до возвращения своего мужа.
Камилла тяжело вздохнула, делая невольную паузу и отводя печальный взгляд в сторону.
— Они оказались теми, кто убил её из-за решения о моем рождении, не так ли? — с тяжестью спросила Ева.
— Да. — тихо ответила ангел. — Советчики Сатаны воспользовались добротой его жены, подослав к ней тех, в ком она видела будущее трёх миров и к кому была так благосклонна. И тогда с возвращением Эрхарда покатились головы, и после смерти Катарины ад стал совершенно иным.
— Но почему Сатана не попытался изменить решения после её смерти, учитывая, каким он стал? Почему помог устроить меня в семью, вместо того, чтобы просто убить?
— Говорят, что последним желанием его жены стало сохранение соглашения совета трёх. Она попросила, во что бы то ни стало сохранить тебе жизнь. Рождение полукровок, что остаются в низах — это то, на что можно закрывать глаза. Но наследница-полукровка… Катарина верила, что это сможет изменить мир.
Ева откинулась в кресле, поднимая стеклянный взгляд к белоснежному потолку и поджимая губы.
— Выходит, даже мать Райнхарда умерла из-за меня?
— Не думай так, дитя. — ласково настояла Камилла. — Катарина была смелой женщиной, которая, возможно, согласилась бы погибнуть ещё раз ради того, чтобы такая как ты продолжала жить. Она верила в тебя ещё до того, как тыпоявилась на свет. И эта вера должна вдохновлять тебя, а не вызывать чувство вины.
Женщина вдруг поднялась, обошла кресло, на котором сидела Ева, и уложила теплые ладони ей на плечи, мягко улыбаясь.
— Возможно, Катарина была милосерднее и самоотверженнее любого ангела. А главное, быть может, именно она понимала лучше всех, каким именно должно быть будущее наших миров. И в её будущем именно ты — ключевая фигура. Хоть ты никогда не знала её и не узнаешь, но именно тебе она завещала свою доброту и желание изменить уклад нашей жизни. Неси это в своем сердце с гордостью, а не печалью.
Ева глубоко задумалась, в очередной раз понимая, что её ситуация становится всё сложнее и сложнее. Однако, быть может, в этой свадьбе есть чуть больше смысла, чем она сама думала? Стать жертвой не для одного смертного мира, а во имя будущего всех существ… разве это не верх благородия и самоотверженности? И всё же груз, упавший на её плечи, был слишком тяжелым.
— Церемония скоро начнется. — объявил слуга, вновь вошедший в комнату и поспешивший тут же откланяться.
Ева подняла голову, кивнула Камилле и лишь едва взглянула на свою мать. Та явно не разделяла веру наследницы Авеля в светлое будущее для трёх рас, отринувших запрет кровосмешения. Однако Дженнифер оставалась молчалива на протяжении почти всего разговора.
— Что ж… долгожданный и, возможно, самый важный день для всех трёх миров наступил. — с улыбкой произнесла Камилла. — Ты готова, Ева?
Готова попытаться оправдать чужие надежды?
Готова выйти замуж за нелюбимого человека?
Готова начать менять этот мир?
Едва ли. Но всё же Мерриман чуть более оживленно произнесла:
— Да.
Глава 22. Вуаль Бесмары
Говорят, когда идешь к алтарю, сердце выскакивает из груди.
Говорят, когда на тебя смотрят как на невесту, голова начинает идти кругом.
Говорят, когда видишь своего избранника в этот важный день под аркой, обвитой цветами, чувствуешь истинное счастье.
Однако Рафаэль не был «избранником», которому Ева желала отдать своё сердце. Потому она была абсолютно спокойна и холодна. Плотная длинная фата скрывала лицо девушки, и посему Мерриман не утаивала своего отношения к этому событию. По крайней мере, пока одиноко шагала по длинному белоснежному ковру, что вел её прямиком в супружеские объятия будущего правителя рая.
Церемония проходила в главном зале цитадели. Обычно на возвышении, где сейчас стояла венчальная арка, располагался трон, а подле ступеней совет белокрылых собирался за длинным столом для обсуждений политических дел. Сейчас же все они сидели по две стороны от дорожки, усыпанной лепестками роз, по которой медленно ступала Ева. Даже гости сегодня казались какими-то слишком белоснежными и чистыми. Возможно, так было из-за отсутствия здесь темных рогатых собратьев. В большинстве своём зал занимали ангелы, но около десяти сифтов также смотрели сейчас на шагающую к алтарю невесту. Подле Рафаэля в качестве его шафера стоял задумчивый Ноэль, а саму Еву ждала возле арки Дженнифер. Венчать супругов должен был никто иной как Этьенн.
Со всех сторон играла живая музыка, пахло цветами, а нога всё ещё словно ступала по облакам. Ева едва улыбнулась при мысли, что именно о такой свадьбе мечтают многие девушки. Она подняла взгляд на Рафаэля, широко и лучезарно улыбающегося ей, и также заключила, что бонусом к такой свадьбе идет и мужчина мечты. И лишь ей всё это было не нужно. Ей — нет, но всем трём мирам — да. И посему надо было просто принять сегодняшний день.
Она здесь, в главном зале рая, выходит замуж за ангела.
Он там, в главном зале ада, принимает корону, которая стала для него важнее любви.
Всё на своих местах. И лишь отголосок сожаления всё ещё теплится в груди, никак не желая иссякнуть.
Ева думала, что это будет сложно, что с каждым шагом ей будет становиться всё труднее. Но после истории о Катарине наследнице стало легче. Дьяволица практически отдала свою жизнь просто ради появления на свет ребенка, который, как ей казалось, имеет шанс изменить мир. Ева же отдает лишь своё право на любовь, будучи уверенной, что у неё и правда может получиться что-то поменять. Великие люди приносят себя в жертву ради светлого будущего. Это ли не повод быть гордой собой и своей смелостью? Ступеней оказалось слишком мало, чтобы успеть ответить на этот вопрос. Ева вошла на возвышение и встала под арку, подле Рафаэля, поднимая голову. Шагнув к ней ближе, ангел с заботой поднял фату, дабы взглянуть в лицо своей невесте. Она улыбалась. На лице Мерриман была уверенная полуулыбка, а на голове её отчетливо было видно небольшие дьявольские рога, которые ранее также прикрывала фата. Наследница улыбнулась чуть шире, когда заметила, как отвел от них взгляд непробиваемый Этьенн, и как замешкался на секунду её жених. Однако она — дитя сифта и дьявола. И никто из белокрылых не должен об этом забывать.
— Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить этих существ узами священного брака. — несмотря ни на что, начал громогласно правитель рая, когда его сын сделал шаг обратно. — Дети мои…
Ева еле сдержалась, чтобы снова не заулыбаться на этом обращении. Однако она лишь едва прищурилась, смотря точно в лицо Рафаэлю, пока Этьенн продолжал:
— Сегодня — самый счастливый день в вашей жизни, и невероятно важный день для всех трёх миров. С этого часа вы пойдете рука об руку, разделяя все радости и печали, формируя союз, что будет признан священным в раю, на земле и в аду. Создавая семью, вы добровольно примети на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей, что станут предвестниками новых времен. Возлагая на ваши плечи сей груз и благо, я должен узнать, является ли ваше решение вступить в брак искренним, взаимным и свободным.
Свободным? Ева снова едва сдержала улыбку, и лишь Рафаэль уловил её странный ироничный блеск в глазах. Они говорят о свободе…. как же это смешно.
— Прошу ответить невесту. — требовательный взгляд Этьенна пал на фигуру Евы. — Согласна ли ты, Ева Блэр, истинная наследница Сифа, вступить в этот священный союз?
Воцарилась тишина. Ева со спокойным, ровным лицом смотрела на Рафаэля, который с каждой секундой тишины становился всё напряженнее. Гости в зале начали переглядываться и даже перешептываться.
— Согласна ли? — повторил Этьенн грозным, нетерпеливым тоном.
— Вы назвали неправильно мою фамилию. — отозвалась Ева, не поднимая глаз на правителя рая.
На периферии зрения Ева заметила, как едва улыбнулся Ноэль, глядя на раздраженного отца, что вынужден был подавить гнев. Хоть наследница уже и говорила главному ангелу, что приемная семья для неё важнее фамилии матери, тот собирался всё равно сделать по-своему. Что ж… видимо, ему нужно изменить свои планы. Поскольку кроме дьявольской крови Ева также приняла, что семья её — это простые смертные.
— Согласна ли ты, Ева Мерриман, вступить в этот священный союз? — нехотя, но всё же повторил Этьенн.
— Согласна. — спокойно ответила девушка, не теряя и капли самообладания.
Ей лишь на секунду стало интересно, что происходит с Райнхардом именно в этот момент? Надевают ли на него корону или, быть может, он уже произносит свою клятву, подобно ей сейчас?
— Прошу ответить жениха. — церемония текла своим чередом. — Согласен ли ты, Рафаэль Авен, будущий наследник Авеля, вступить в этот священный союз?
— Согласен. — ответ проследовал без промедлений.
— Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно.
Зал вновь замер в ожидании. Решающий момент. Последняя черта, которую вот-вот подведут. Именно сейчас по правилам любой сказки о прекрасных принцессах, истинный король должен ворваться в зал, заявив о себе. Ждала ли его Ева? Едва ли. Вера в волшебство в ней давно погибла. Магия в их мире была жестокой нормой, но сказочного волшебства в нем никогда и не существовало.
Как гром среди неба снова зазвучал голос Этьенна. Всё было решено.
— Тогда властью данной мне союзом трёх я объявляю вас мужем и женой. Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами.
Вот и всё. Сказка кончилась, едва успев начаться. Рафаэль взял кольцо из рук младшего брата и неспешно, заботливо надел его на вытянутый безымянный палец Евы. Маленькое золотое кольцо, что ощущалось удавкой на шее. Наследница снова лишь с иронией улыбнулась, принимая действительность. Она смирно последовала примеру своего… мужа..? Сложно было называть его так в голове. Ева взяла кольцо из рук Дженнифер и также надела его на палец ангела. В этот момент ей будто показалось, что крылья его стали светиться чуть ярче и теплее.
— Скрепите сей союз первым брачным поцелуем. — Этьенн вдруг показался девушке лающим псом, что загоняет овец на пастбище.
Рафаэль подступил к ней, вновь приобретя эту свою лучезарную, добрую улыбку. «Лицемерие», — подумалось вдруг Еве ни с того ни с сего, и она просто приняла эту мысль как должное. «Всё же это одно сплошное лицемерие…».
Губы Рафаэля аккуратно накрыли её в поцелуе, полном какой-то искусственной нежности. Эти губы показались Еве холодными, чужими, почти ядовитыми. Этот поцелуй не мог ни на секунду сравниться с тем, с каким чувством и заботой целовал её Райнхард. Потому наследница даже не прикрыла глаз, глядя в момент близости на своего новоиспеченного мужа почти стеклянными глазами.
Раздались аплодисменты. Гости встали, хлопая и радуясь свершившемуся союзу. Ангел же медленно разорвал поцелуй, продолжая широко улыбаться и изображать счастье на своём слишком красивом, слишком светлом лице.
— Прошу всех гостей сесть. — продолжил вдруг говорить Этьенн. — Церемония ещё не окончена.
Ева впервые посмотрела на правителя рая и в глазах её отразилась опаска, смешанная с подозрением. Одновременно на периферии зрения наследница заметила, что и остальные существа вокруг, в том числе и Камилла, сидящая в первом ряду, удивляются этому заявлению…
— Ева, — без лишних слов начал Этьенн, — я буду вынужден приказать тебя отдать Рафаэлю Слезу Авеля.
Что? Глаза Евы расширились от удивления, а мысли моментально спутались.
Что? Стоящая рядом Дженнифер вздрогнула, несмотря на всю сдержанность её характера.
Что? Ноэль сделал шаг назад, не понимая происходящего и не желая верить в услышанное.
В эту секунду весь мир будто рухнул. Весь зал замер. Никто не верил, что правитель рая произнес нечто подобное. Рафаэль же более не улыбался, лицо его стало серьёзным, почти жестоким. Он просто вытянул ладонь, как бы требуя от растерянной Евы исполнения этого приказа.
— Что это значит?! — подобно воинственной валькирии закричала Дженнифер, стоя рядом с дочерью. — Этьенн, немедленно объяснись!
Все сифты начали подниматься со своих мест, понимая, что сейчас произойдет нечто ужасное. Ангелы, сидящие рядом с ними, казалось, также были ошарашены. Но глава рая не ответил. Он даже не посмотрел на Блэр и лишь неожиданно поднял руку, отдавая немой приказ. В этот момент все белокрылые кроме Ноэля и Камиллы резко встали, извлекая из карманов или рукавов небольшие незамысловатые вещи, похожие на браслеты. Послышались синхронные щелчки. Ева успела лишь дернуться, чтобы посмотреть на Джен, но бывшая наследница Сифа уже оказалась также схвачена подоспевшим стражником, захлопнувшим на её руке браслет. В этот же момент черты лица женщины изменились. Магия, придававшая её лицу блеск молодости, исчезла, выставляя напоказ все морщины и неровности кожи.
— Это нить Годелота, некогда погибшего от магии смертных. Советую никому из вас не применять свои силы, иначе это может стоить вам жизней. — стальным голосом возвестил Этьенн, кидая короткой безразличный взгляд на разъяренную Дженнифер, которую едва сдерживал страж.
— Отец, что происходит? — не выдержал Ноэль, в растерянности осматриваясь вокруг и видя, как даже к нему подкрадывается стража.
Камилла также поднялась со своего места, но сделала это спокойно. Взгляд её был насторожен, она стояла с высоко поднятой головой, с осуждением смотря на окруживших её членов ангельского совета. Те не решались подступиться к наследнице Авеля, однако и отступать не собирались.
— Рафаэль?! — вскрикнул Ной, понимая, что отец не обращает на него никакого внимания.
— Хватит, Ноэль. — холодным тоном отрезал старший брат. — Не вмешивайся, иначе страже придется схватить и тебя.
Ева стояла, всё ещё не осознавая, что происходит. Она растерянно смотрела то на жестоко взирающего на неё Этьенна, то на Рафаэля, который всё ещё требовал кристалл себе. Её рука интуитивно дернулась к Слезе Авеля, как бы защищая ту.
— Объяснитесь. — потребовала Мерриман, дерзко хмуря брови. — Иначе вы ничего не добьётесь, хоть даже всех здесь присутствующих лишите магии.
— Всё просто, дорогая наследница. — заговорил Этьенн и вдруг указал пальцем в потолок.
Все подняли взгляды. Облака, ранее светлым, воздушным слоем прикрывавшие поверхность, начали исчезать. Однако вместо прекрасных фресок с парящими ангелами перед всеми предстала страшная картина. Весь потолок был затянут чёрной еле прозрачной паутиной, что покрывала всё верхнее пространство. Казалось, что она двигалась, будто в самом центре было спрятано сердце, которое билось. И с каждым стуком эта субстанция то становилась шире, то сужалась обратно.
— Это Вуаль Бесмары. — продолжил свою речь правитель рая. — Запретный артефакт невероятно силы, что был когда-то передан в нашу цитадель для защиты. Его мощь настолько велика, что после твоего ухода в рай с его помощью весь смертный мир погрузился в сон. Тот стук, что ты слышишь — это ритмичное биение людских сердец. И если ты прямо сейчас не отдашь кристалл своего законному мужу, то линии жизни смертного мира навсегда оборвутся.
— Ты не посмеешь… — зашипела пораженная этим ужасным видом Дженнифер. — Ты не знаешь наверняка, как может сработать Вуаль, она слишком непредсказуема!
— Уведите её.
Страж, сдерживающий Джен, почти выламывая женщине руки, заставил смертную подчиниться и проследовать за ним. Все собравшиеся здесь сифты наблюдали за этой картиной с великим ужасом, отразившимся на их лицах. Лишь Камилла продолжала оставаться невероятно серьезной, но молчаливой. Она, хмурясь, слушала своего мужа и не спешила даже рассмотреть растянувшуюся по потолку Вуаль Бесмары.
— Пожалуйста, Ева. — жестоко, но всё же мягче, чем ранее, произнес Рафаэль. — Просто отдай мне кристалл.
— Но… — Мерриман не находила слов, она никак не понимала, как этот день мог стать ещё ужаснее, — … но разве Слеза Авеля просто не вернется ко мне вновь?
Этот вопрос был адресован не злодейской чете ангелов, а скорее в зал. Хотелось, чтобы нашелся хоть кто-то, кто скажет, что этот план — лишь глупая выдумка, и ничего такого не может произойти. Ведь… весь мир? Они хотели принести в жертву весь смертный мир?
— Теперь я твой законный супруг. — отвечал Рафаэль. — И поэтому кристалл, пусть и не в полной мере, но может послушаться даже меня.
— Брачный союз священен. — жестоким голосом подтвердил эти слова Этьенн. — Когда вы поженились, то связали свои души и дали друг другу возможность использовать силы другого. Поэтому сначала отдай Рафаэлю Слезу Авеля, а после мы проведем ритуал по передачи твоих сил наследника ему. Он получит полный контроль над кристаллом, а Вуаль Бесмары будет отозвана.
— Вы явно не собираетесь останавливаться на этом. — с истеричным смешком произнесла Ева.
— Ты права. — на лице Этьенна появилась торжествующая, зловещая улыбка. — Следующим шагом станет последняя война с адом, который будет вынужден подчиниться нам.
— Но ведь лучше ад, чем твой родной мир, не так ли? — настороженно вторил отцу Рафаэль. — Только подумай, твоя приемная семья, твоя дорогая смертная подруга. Все они умрут.
— Брат, как ты можешь? — дрожащим голосом шептал позади Ноэль, окруженный стражей. — Ведь ты лучше всего этого. Пожалуйста, остановись и одумайся. У тебя есть другой выбор, кроме как внимать приказам отца.
— Перестань! — казалось, Рафаэля трогали и злили слова Ноя. — Я не собираюсь слушать нотаций от ангела из главной семьи, что связался с грязной дьяволицей.
— Во мне тоже течет дьявольская кровь! — громким, уверенным голосом перебила эту перепалку Ева. — Вы заставляете меня выбрать, какой мир будет жить, а какой должен будет погибнуть под райским гнетом?!
Разве это возможно?
Что вообще творилось сегодня в этом зале?
Как всё дошло до вопроса, кому жить, а кому умереть?
И если теперь всё, действительно, так… что же Ева должна будет выбрать?
— У дьяволов хотя бы будет шанс выжить, став рабами. — напирал Рафаэль. — Твои близкие люди же просто умрут. Окончательно и бесповоротно. Неужели их жизни для тебя менее важны, чем какие-то адские отродья, о родстве с которыми ты узнала совсем недавно? Неужели ты забыла, как их новоиспеченный предводитель совсем недавно предал тебя?
Ева с силой сжала зубы, сдерживаясь, чтобы просто не попытаться сжечь ангела заживо. Чувствуя, как воздух вокруг неё становится горячее, Этьенн расправил крылья, поднял руку вверх, и в его ладони сформировалось белое копье, объятое светом. Его лезвие было направлено точно в сторону Вуали, внутри которой продолжало биться сердце.
— Ева, милая. — раздался вдруг теплый, мягкий голос Камиллы. — Сделай так, как велит мой сын.
Все взгляды теперь были прикованы к ней. Наследница легко улыбалась, смотря сейчас на Мерриман каким-то мудрым, но уставшим взглядом. Она сложила руки перед собой и выглядела подобно настоящему смиренному ангелу, каким принято изображать их в смертном мире.
— Мама? — не веря своим ушам, зашептал Ноэль.
— Я знал, что ты поймешь, насколько ценна возможность, что была предоставлена нам. — с улыбкой говоря это, Этьенн ещё крепче сжал копье.
Камилла лишь начала медленно идти к ступеням. Совет расступился, пропуская наследницу.
— Твой мир не должен погибнуть. Как не должны погибнуть и надежды тех, кто верил в тебя. — продолжала говорить Камилла, поднимаясь всё выше к венчальной арке.
Она смотрела точно в глаза растерянной от этих речей Евы. И вдруг Мерриман заметила, что наследница Авеля будто совсем едва кивнула ей, прикрыв при этом глаза.
— Последняя возможность. — громко пригрозил Этьенн. — Отдай кристалл, или я прямо сейчас покончу со всеми, кого ты любишь.
Девушка напряженно поджала губы, сжимая Слезу. Её рука подрагивала, хоть Ева и пыталась оставаться сильной. Мерриман дождалась момента, когда нога Камиллы ступит на возвышении, миновав ступени, и затем всё же сняла кристалл со своей шеи. Сифты начали что-то произносить один за другим, но им быстро пригрозили оружием.
— Отдавай! — твердил глава рая, пока его сын требовательно протягивал руку.
Ева медленно взглянула на раскрытую ладонь, а после снова краем глаза посмотрела на Камиллу. В этот момент она заметила, что взгляд голубых глаз наследницы на секунду указал на копье, а после снова был переведен на Мерриман. Ангел осталась стоять у ступеней, не спеша подходить к сыновьям или мужу.
— Ева. — требовательно обратил на себя внимание Рафаэль. — Давай же. Обещаю, никто из смертных не пострадает.
«Не нужны мне твои грязные обещания», — тут же подумала Мерриман, хмуро смотря на своего «супруга». Однако её рука с кристаллом потянулась вперед. Было сложно, но девушка заставила свою ладонь не дрожать. Казалось, в этот миг время во всех трех мирах остановилось. Слеза Авеля медленно опускалась в руку Рафаэля, светясь голубоватым свечением. Камень, что дал Еве силу и огромную ответственность, наконец, спал с неё. Девушка разжала пальцы, и кристалл пал на ладонь Рафаэля.
— Наконец-то! — восторженно закричал Этьенн, опуская копье.
— Из тьмы в свет! — послышался сразу же грозный выкрик Камиллы, из голоса которой пропала любая мягкость.
Моментально весь зал залило ярчайшим ослепляющим светом. Глава рая почти яростно взревел, ведь этот импульс света начал тянуться прямиком к Вуали Бесмары, выстраивая вокруг той некий отблеск купола.
— Уходи, Ева! — вновь закричала Камилла. — Я не смогу поддерживать защиту слишком долго, но я выиграю твоему миру время!
Мерриман моментально дернулась в сторону, чувствуя, как её попытался схватить Этьенн. Однако в момент, когда наследница уже готова была попытаться исчезнуть, она ощутила, что её запястье кто-то схватил. Из-за света всё ещё ничего не было видно.
— Попалась! — ухмыльнулся Рафаэль.
И тут Ева вспыхнула. В самом буквальном смысле. Её захлестнула ярость, дьявольская кровь в секунду закипела в жилах. От её тела прошлась волна огня, что сконцентрировалась ровно в одном запястье.
— Убери от меня свои грязные руки! — она зарычала, подобно львице, но вспыхнула как истинный феникс.
Рафаэль лишь закричал от боли. В ту же секунду Ева ощутила, что она свободна.
Всё.
Лишь одна возможность.
Нужно действовать прямо сейчас.
Ева сконцентрировалась, вспоминая то простое заклинание перемещения, которое назвала ей ранее Софи. И в ту же секунду она зажмурилась и исчезла, желая попасть в безопасное место. Ведь даже в смертном мире, где все люди погружены в сон, она сможет придумать хоть что-то, пока её не заставили передать все силы Рафаэлю.
Шум стих.
Вокруг воцарилась абсолютная тишина.
По телу разлилось непонятное тепло.
Ева ощутила, что пространство вокруг изменилось, и всё же открывать глаза было немного страшно. Эмоции били через край, а сердце бешено стучало. Лишь через секунду Мерриман поняла, что не стоит на ногах, а будто лежит на чем-то неровном, и за спину её придерживает чья-то рука.
— Свадьба уже закончена? — спокойный голос Райнхарда заставил сердце остановиться, а глаза распахнуться…
Глава 23. Я боюсь, что всё ещё люблю тебя
Ева в растерянности поняла, что находится сейчас совсем не на Земле. На неё сверху вниз смотрел Райнхард, на руки к которому она и «приземлилась». Девушка оказалась на коленях у дьявола, что сейчас сидел на троне своего отца. Или уже его троне? На голове Шаца красовалась корона, выполненная из чёрного золота и украшенная красными рубинами. При этом мужчина смотрел на неё так, будто даже не был удивлен такому повороту событий. Он выглядел уверенно и даже… ухмылялся? Вот ведь…
Не находя слов, Ева растерянно огляделась, понимая, что на неё уставлены взгляды сотни дьяволов. Больше всех в шоке был Сатана, стоящий недалеко от сына. Наследница оказалась белым бельмом, что приземлилась в зал коронации и слишком выделялась в этом своем прекрасном белоснежном платье, в то время как всё здесь было окрашено в черные и тёмно-красные цвета.
— Что здесь происходит?! — не выдержал в итоге Эрхард.
— Да, Ева, что происходит? — спокойно, не двигаясь, повторил Райнхард.
Кажется, он всё же и сам ничего не понимал, просто в сложившейся ситуации не удивлялся даже такому.
— Я… — девушка, наконец, вернула себе дар речи, но ещё не находила слов, — …отпусти меня!
— Да я не держу.
Она поднялась на ноги, обвела всех присутствующих строгим взглядом, который всё ещё подрагивал, и, не теряя времени, громко заговорила:
— Этьенн Авен оказался предателем. После бракосочетания он и его сын потребовали от меня отдать им Слезу Авеля. В ином случае они пригрозили убить всех смертных.
— Что? — Сатана вдруг прервал её. — Подожди, девочка, они не могут просто так убить всех смертных.
— Я вам не «девочка»! — зарычала на него Ева, хмурясь и сжимая кулаки. — Они использовали Вуаль Бесмары, чтобы воздействовать на людей. Я смогла уйти лишь потому, что наследница Авеля поставила защиту вокруг Вуали, но она не сможет держать её долго, учитывая, что осталась там с предателями. Мы должны действовать как можно скорее, и ад в первую очередь заинтересован сейчас в том, чтобы спасти смертный мир!
Присутствующие дьяволы зашептались, лишь услышав про Вуаль. Поднялся гул, однако Сатана одним жестом прервал его. Он смотрел на Еву с хмурым подозрением и явным недоверием.
— И чего ты хочешь, наследница?
— Чтобы ад прямо сейчас начал действовать, чтобы остановить Вуаль! Ангелы ведь нарушили договор трёх миров, как только заставили меня отдать Слезу Авеля!
— То есть кристалл уже у них, они готовы к нападению, а ты хочешь, чтобы мы начали действовать, кидаясь в полымя?
— Да о чем вы вообще говорите?!
— О том, что самым верным выходом из ситуации будет просто подождать, когда Слеза снова вернется к тебе и не отдавать её более в руки ангелам. Несмотря на то, что Рафаэль теперь твой муж, кристалл всё равно возвратится, пусть и не сразу.
— Но тогда все люди умрут!
— Либо так, либо ад, который пойдет сейчас в наступление, просто будет разгромлен.
— Вы… — Ева невольно сделала шаг назад, будучи в глубоком шоке. — Вы хотите пожертвовать людьми, чтобы не ввязываться в сложный для вас конфликт?
— Именно так. Они вряд ли убьют всех, скорее всего оставят часть, чтобы продолжать подпитывать кристалл.
— И вы говорите это мне, той, кто должна защищать смертных?!
— Вообще-то, ты должна сдерживать ад и рай от войны. И с этой задачей, кажется, ты не справляешься.
— Довольно. — вмешался, наконец, Райнхард, поднимаясь с трона. — Мой отец вправе высказывать мнение, однако, акт коронации закончен, как и передача сил. А значит, теперь полноценным наследником Каина являюсь я.
Дьявол говорил это уверенно и с легкой улыбкой на губах, которая предавала ему еще больше оправданного самодовольства.
— Райнхард, не вздумай! — удивляясь, пригрозил ему Эрхард.
Однако новоиспеченный правитель ада уже не слушал. Он махнул рукой, указывая куда-то в толпы дьяволов.
— Фарамонд, начинай готовить армию для наступления на рай. — одним отточенным движением дьявол скинул со своих плеч длинный, королевский плащ, а корону отложил на трон. — Я с наследницей Сифа отправляюсь в главную цитадель рая.
Все замерли, в шоке смотря на Райнхарда. Но тот выдержал все эти взгляды, даже не поведя бровью. Он приказывал с выдержанной хваткой генерала и оставался уверенным в себе до конца. В итоге эта непробиваемая строгость заставила всех начать суетиться и исполнять приказ.
— Понял. — послышался из зала грубый голос чернокожего дьявола, что тут же зашагал прочь из зала.
— Это глупо! — вновь начал настаивать Эрхард. — Чего ты добьешься там своим присутствием?! Ты можешь погибнуть!
— Придется рискнуть. — с ухмылкой отвечал Райнхард, всё ещё стоя на возвышении у трона. — Только так мы можем спасти смертных и вернуть кристалл как можно скорее. Я не собираюсь просить наследницу Сифа дать позволение её людям умереть.
Он протянул руку Еве, всё это время наблюдавшую за ним, не зная, что сказать. Она ждала от ада моментальных действий, но не думала, что Райнхард или кто-то ещё готов будет сорваться прямо в ангельское логово вот так сразу.
— Я иду с вами! — послышался уверенный женский выкрик из зала.
Проталкиваясь через военных, что спешили на выход, вперед уверенно шла Октавия. В итоге она просто взмыла в воздух и приземлилась на возвышение рядом с наследниками.
— Куда ты-то лезешь? — зарычал Сатана. — Вы все там просто умрете!
— Октавия, тебе, действительно, не нужно рисковать. — настороженно вторил Райнхард.
— Да ты как раз без меня и помрешь! — разъяренная дьявольца топнула каблуком, моментально превращая своё платье в более удобный костюм. — Без меня через защиту Ноэля вы не пройдете! Ева ещё — возможно, но точно не дьявол. Может, с силой наследника ты и преодолеешь её, но вся цитадель тут же узнает об этом. Я же смогу убедить Ноя впустить вас незаметно.
— Она права. — наконец, вставила своё слово Ева, напряженно смотря на Райнхарда. — Ноэль не заодно с ними. Думаю, у Октавии получится переманить его на нашу сторону.
Дьявол устало вздохнул, слыша это.
— Ты хочешь отправиться туда сейчас одна? — спросил он.
— Это кольцо даёт мне возможность свободно пересекать барьеры, созданные Ноэлем. — дьяволица подняла руку. — Я найду его, попрошу ослабить защиту, затем дам вам знак, и тогда вы сможете переместиться в цитадель.
— Но это слишком опасно. — Райнхард нахмурился.
— Доверься мне! У меня получится. Иначе все ангелы тут же узнают, когда сам наследник Каина явился к ним в гости. Если нас повяжет стража — мы точно ничего не добьёмся. Вам нужно будет добраться до Рафаэля, оставшись незамеченными, или всё будет зря.
— Как ты вообще связана с младшим сыном Этьенна? — в непонимании возразил Эрхард, который слушал всё это.
— Долго объяснять, папа. — Октавия задорно усмехнулась. — Ну, так что… я пошла?
Райнхард ещё с несколько секунд раздумывал, пытаясь найти другое решение. На лице его отражалось смятение и нежелание отправлять сестру на столь опасное задание. Однако под настойчивыми взглядами двух влиятельных женщин, ему ничего не оставалось кроме как согласиться.
***
В конце концов, Ева, Октавия и Райнхард остались одни. Сатана окончательно вспылил и отправился за прочими солдатами прочь из зала. После развернувшейся здесь церемонии помещение как-то резко и неожиданно для всех опустело. Теперь уж Ева точно понимала выражение «свалиться как снег на голову».
Наследница была вся на нервах. Одна мысль о том, в каком состоянии сейчас находится её родной дом, приводила девушку в ужас. А что если они не успеют? Что если Этьенн убедит свою жену дать ему воздействовать на Вуаль Бесмары? Что если он пойдет ещё дальше и навредит даже Камилле для достижения своих целей?
— Ева. — дрожащие руки нервно сжались в кулаки, когда послышался строгий голос Райнхарда. — Постарайся успокоиться и расскажи нам всё, чтобы Октавия могла отправиться как можно скорее.
Дьяволица кивнула, подтверждая слова брата. Мерриман остановилась, вдохнула и выдохнула, пытаясь прийти в себя. Как можно скорее начать действовать — это лучшее, что они могут сделать.
Рассказ обо всём случившемся не заставил Райнхарда измениться в лице, он лишь внимательно слушал, смотря куда-то в сторону. В то время как Октавия заводилась всё больше с каждой новой подробностью. Казалось, дьяволица готова была хоть сейчас пойти выдирать душу из самодовольного ублюдка Рафаэля и его не менее заносчивого отца.
— Значит, Этьенн планировал это долгие годы после твоего рождения. — спокойно заключил Райнхард. — Вполне логично, что именно он стоит за всем этим. Рафаэль хоть и хитрый мерзавец, но всё же настолько крупно рисковать бы не стал.
— Ты его оправдываешь? — зашипела Октавия злобной кошкой.
— Нет. Но я понимаю, что отец оказал на него слишком большое влияние.
— Прежде чем ради меня вы будете рисковать своими жизнями, я должна сказать ещё кое-что… — тише обычного произнесла Ева, без былой уверенности.
Взгляды Октавии и Райнхарда тут же были обращены к ней, и в этот момент наследница стушевалась, несмотря на всю появившуюся в ней решимость. Она потупила взгляд в пол, чуть нервно потирая руки, будто ей стало холодно, хоть они и находились в аду.
— Перед церемонией Камилла рассказала мне кое-что, — Ева сделала невольную паузу и всё-таки нашла в себе силы поднять взгляд, — о вашей маме.
— О маме? — Октавия вздрогнула, переспрашивая с удивлением.
Райнхард остался стоять смирно и был спокоен, но хорошо знающая его Ева всё равно заметила, как взгляд дьявола помутнел, словно он услышал нечто болезненное.
— Да. — Мерриман кивнула. — Дело в том, что те полукровки, что убили Катарину, когда она пыталась помочь им, сделали это не из личных мотивов или злобы.
— Ну да, они хотели навредить нашему отцу. — всё ещё не понимая, вмешивалась Октавия, когда наследница утихала, подбирая слова.
— Нет. Дело не в этом.
— Дело в том, что именно наша мать убедила отца дать возможность тебе родиться, не так ли? — холодным тоном вдруг прервал её Райнхард.
Ева замерла, обращая к нему растерянный взгляд. Столь же растерянно на него оглянулась и Октавия, которая куда меньше понимала происходящее.
— Так ты знаешь? — осторожно шепнула наследница.
— После того как правда о совете трёх и твоём рождении раскрылась, я очень долго думал, почему мой отец мог пойти на такой шаг. Я не знал наверняка, однако догадывался. Он всегда прислушивался к нашей матери, а она была слишком добра. Достаточно добра, чтобы дать родиться наследнице Сифа, которую после будет решено отдать замуж за властителя рая. Если честно, даже я сейчас не согласился бы на такой шаг ради простого ребенка-полукровки. Никто в аду не согласился бы. Только она.
Воцарилась тишина. Ева не знала что сказать, Октавия же замерла, пытаясь осознать ситуацию. Невольно Мерриман наблюдала именно за ней, ведь если Райнхард уже успел смириться с правдой, то его сестра могла принять всё куда ближе к своему горячему сердцу. Дьяволица изредка подрагивала, будто от злости. Чувства распирали её с самого начала, как только она услышала о предательстве ангелов. Но сейчас эти вздрагивания стали какими-то более мелкими и ломанными, словно смотрящая в пол девушка готова разрыдаться. Вот только плакать в такой ситуации было совсем не в стиле этой особы.
— И совсем не только. — недовольно вдруг рыкнула Октавия. — Я бы тоже согласилась. Ведь в отличие от вас всех мама понимала, что законы мироздания — это мелочи, когда речь идет о любви и… — она посмотрела на Еву с печалью в глазах, — … и жизни. И я тоже это понимаю.
Октавия подошла к Еве и, не церемонясь и не задумываясь о личных границах, взяла девушку за руки. Мерриман лишь успела ощутить, что у дьяволицы очень теплая, приятная кожа.
— Наверное, ты думала, что если расскажешь нам это, мы задумаемся, помогать ли тебе? — рогатая ухмыльнулась, в её глазах горел огонь уверенности. — А ещё ты думаешь, что являешься причиной, по которой наша мама умерла. Но поверь мне, это совсем не так. Наша мама была единственной по-настоящему смелой дьяволицей, которая не задумывалась о всяком там расовом бреде и деление на своих и чужих. Она хотела, чтобы ты жила и стала наследницей, несмотря на свою кровь. Так что если мы можем помочь тебе остаться таковой и защитить твой мир — мы это сделаем.
Октавия уверенно сжала ладошки Евы чуть сильнее, а после отступила, отшагнула назад и размяла плечи, будто готовясь к выполнению своей части плана.
— К тому же, твоя мама целый месяц заботилась обо мне лучше, чем мой родной отец последние годы, а ведь я была просто её кошкой. Так что я уж точно не могу дать ей умереть.
Последние слова заставили Еву невольно улыбнуться. Как она и предполагала, Октавия была чудесной девушкой. Стало даже жаль, что месяц, проведенный вместе, наследница думала, что перед ней всего лишь вредная кошка.
— Ну, Ваше Величество, — пафосно обратилась дьяволица к брату, — я пошла.
Райнхард ухмыльнулся, скрещивая руки на груди.
— Будь аккуратна. Как только сможешь договориться с Ноэлем, используй мою кровь, чтобы призвать меня. А если не сможешь — тут же уходи.
— Да, да. И без тебя знаю. И уж у меня точно получится, Ной никак не станет участвовать в мерзком плане своего отца. — она небрежно отмахнулась от этой мысли, будто та совсем ничего не стоила и не имела права на существование. — Вы главное тут тоже время зря не теряйте.
С последними словами Октавия азартно подмигнула брату, после чего быстро сменила внешность на истинно ангельскую. Именно в таком облике она когда-то пришла в гости к Вивьен, дабы уберечь Еву от опасности. Как только маскировка была готова, дьяволица тут же исчезла, оставляя за собой голубоватый огонек.
Осознавая, что этот ангельский облик Ева уже видела, она попыталась что-то сказать, но от дьяволицы и след простыл.
После ухода Октавии в зале воцарилась тишина. Огромное помещение показалось каким-то тесным, поскольку вуаль неловкости медленно опустилась на плечи тех двоих, что остались здесь. Райнхард вел себя как обычно: был строг и не выдавал лишних эмоций. Как только его сестра ушла, он подошел к окну, дабы следить за происходящими построениями подле замка.
Еве было сложнее. Всё внутри смешалось: страх за людей, ненависть к ангелам, благодарность к дьяволам. Ей было невероятно трудно отделить от всей этой волны переживаний и страхов тот кусочек души, который отвечал за чувства к Райнхарду. Она теперь была чужой женой, а он — правителем ада. С последней их встречи роли и положение резко изменились. Но всё это было будто бы неважно. Сейчас Еве казалось, что если заменить огромный зал адского замка на её уютную небольшую комнату, вновь нарисовать за окном закат, на который любил смотреть дьявол, то всё будет как раньше. Наследница ругала себя за это, но рядом с ним она чувствовала себя защищенной. Гнев от его предательства казался теперь такой песчинкой в круговороте событий. Она не могла просто взять и простить, но и злиться с бывалой обидой тоже была уже неспособна.
— Почему заклинание перенесло меня сюда? — спросила вдруг Ева, нарушая тишину.
Она и сама знала ответ. Но это молчание давило и хотелось хоть как-то избавиться от него. Ведь когда Октавия позовет их — откроется воронка в неизведанное, опасное будущее. Может случиться что угодно, и, быть может, они уже не смогут поговорить, если не сделают этого сейчас.
Райнхард неспешно обернулся, обращая взгляд к Еве.
— Если я правильно понимаю, какое заклинание ты использовала, думаю, это потому что подсознательно самое безопасное место для тебя… — он сделал паузу, едва тоскливо улыбаясь, — …рядом со мной.
Вот и ответ на вопрос о том, что она к нему чувствовала. Это было очевидно с самого начала. Сколько бы Ева не убеждала себя, что она искренне презирает дьявола за то, как он с ней поступил, но всё же она оказалась именно здесь. Потому что именно ему доверяет больше, чем кому бы то ни было, даже несмотря на всё произошедшее. Осознавать это было больно. Больно понимать, что несмотря ни на что, она всё ещё любит его и не может избавиться от этих чувств, сколько бы масок на себя не надела, и за какой бы броней не спряталась.
— Райнхард, — подрагивающим голосом шепнула Ева, судорожно обнимая себя руками, — мне страшно.
Признаться в этом было тяжело. После того как она долго убеждала себя, что стала достаточно сильной, осознавать охватывающий тело страх — слишком сложно. Она может сколько угодно стараться сохранять лицо непоколебимой наследницы, но всё же внутри Ева оставалась всё той же доброй девочкой, которая содрогалась от вида всей жестокости трёх миров.
— Я боюсь, — повторила она всё тем же глухим шепотом, — что потеряю всех дорогих мне людей.
Райнхард одним резким движением закрыл шторы окна, у которого стоял, и вместе с этим все прочие окна здесь также покрыла плотная ткань, давая лишь свечам освещать зал.
Пусть никто не видит той её слабости.
— Я боюсь, — продолжала Ева, прикусывая губы, — что совершила непоправимую ошибку, просто потому что оказалась слишком глупой и импульсивной.
Дьявол стремительно зашагал к ней, проводя рукой в воздухе и молча создавая невидимый барьер, что не пропускал теперь ни единого звука.
Пусть никто не слышит её дрожащего голоса.
— Я боюсь… — с придыханием шептала наследница, видя, как властитель ада подходит к ней, и поднимая на него глаза…
Он смотрел на неё сверху вниз своим строгим взглядом, в котором никто другой не смог бы увидеть ничего кроме черствости дьявольской души. И только Ева, просто смотря на него в ответ, точно видела в этом взгляде куда больше. Видела, что он взволнован, хоть никогда и не покажет этого. Слышала, что его каменное сердце настойчиво и волнительно бьётся. Знала, что его душа уже давно наполнена не терпкой чёрной горечью, а теплым чувством любви к ней, от которой он никак не может избавиться, даже если бы захотел.
Его пальцы аккуратно легли на её щеку, слегка поглаживая бледную, бархатистую кожу. Она была столь маленькой и хрупкой рядом с ним, и всё равно хотелось хотя бы просто прикоснуться к ней.
— Чего? — хрипловатым шепотом спросил Райнхард, поскольку Ева лишь смотрела на него большими глазами, в которых начали скапливаться слезы.
— … боюсь, что всё ещё люблю тебя, но уже никогда не смогу быть рядом после сегодняшнего дня.
Её теплые слезы скатились вниз, соприкасаясь с его пальцами. Вдруг Ева ощутила, что кожа на руках дьявола становится горячей,заставляя влагу с её лица исчезнуть, но не принося никакого вреда ей самой. Уголки его губ потянулись вверх, как если бы он смотрел сейчас на самое прекрасное сокровище всех трех миров, но в то же время с тоской осознавал, что оно не может достаться лишь ему. Это съедало изнутри. Он никак не понимал, почему всё в этом мире против самого главного его желания. Ему просто нужно забрать эту милую, смертную девочку себе. Разве он просит так много?
Впрочем, ведь теперь он правитель ада, а они оба стоят на пороге настоящей межрасовой войны. И если все вокруг плюют на правила, он вправе сделать то же самое. Пусть его дьявольская душа трижды сгорит за это в бездне: всё будет оправдано, если она просто перестанет плакать.
Пальцы Райнхарда скользнули к подбородку девушки, едва приподнимая тот чуть выше. Ева, сама того не понимая, в этот момент поднялась на носочки, едва всхлипывая, но всё ещё смотря точно в глаза дьявола. Он же медленно опустился ниже к тянущейся к нему девочке, лишь для того чтобы, наконец, накрыть её губы поцелуем. Если бы хоть кто-то сказал ему, что он будет способен столь нежно и бережно целовать женщину — Райнхард никогда бы не поверил. Его свободная рука моментально обхватила талию Евы, заботливо прижимая её хрупкое тело к себе.
Вот ведь смертная дурочка. Отдаваясь этому поцелую с дрожащим придыханием, она расплакалась ещё сильнее, и её крупные слезы снова начали скатываться по щекам, окропляя этот запретный поцелуй. Её тонкие руки потянулись к дьяволу, обвивая его шею.
Его губы содрогались нежностью, жаром и изнывающим желанием никогда больше не отпускать наследницу от себя. Именно это был настоящий поцелуй. Именно сейчас Ева чувствовала, как весь страх и боль уходят на второй план, а душу заполняет светлое желание любить. Любить только его. Быть только его. Несмотря на все законы и запреты. Несмотря на долг и обязательства.
Она готова пройти сквозь слезы, смерть и горе. Пусть только его ожившее, любящее дьявольское сердце вечно будет под её ладонью, пока губы его крадут очередной запретный поцелуй.
— Доверься мне. — тихо шепнул Райнхард, едва отрываясь от девичьих губ и утирая её слезы. — Тебя могут облачить в тысячи свадебных нарядов, но ты всё равно останешься только моей…
И даже если сегодняшний день станет последним для величия всех дьяволов, даже если рай падет под своей собственной желчью, для Райнхарда и Евы он всё равно запомнится именно этим поцелуем, ставшим ещё более ценным на фоне предстоящей войны…
Глава 24. Враг моего врага — мой друг
Октавия, к своему огромному счастью, появилась в одном из коридоров цитадели, не вызвав лишнего шума. Это было хорошим знаком, значит, Этьенн не заставил Ноэля снять защиту, чтобы заменить его магию чем-то другим. Видимо, Рафаэль до свадьбы так и не рассказал отцу о романе младшего брата с дьяволицей. Оно и к лучшему. Теперь это сыграет сильно на руку аду. Хотя рогатая и не понимала, почему белокрылый засранец не сдал их с потрохами. Предать собственного брата — вполне в его стиле, учитывая всё произошедшее.
Несмотря на то что Октавия уже приняла облик ангела, она всё же понимала, что её быстро раскроют, стоило лишь попасться на глаза Рафаэлю или кому угодно, кто знает своих солдат в лицо. В общем, раз попала прямо в гнездо самых ядовитых змей, надо было научиться шипеть, вернее сказать, нужно замаскироваться получше, а одновременно выяснить, где держат Ноэля, ведь цитадель просто огромна. Любой другой на месте дьяволицы попытался бы выстроить подробный план, но она же понимала, что времени попросту нет. Поэтому, как это обычно бывает, понадеялась на свою удачу и изворотливость. Скрывшись в одном из темных уголков цитадели в маленькой пустующей комнатке, дьяволица нервно затаилась и начала выжидать. Вокруг то тут, то там носилась стража. Всё-таки Сатана был прав: рай давно подготовил свою армию на случай нападения. А значит, миссия рогатой была ещё более важна.
Ей повезло, буквально через несколько минут ожидания в коридоре показалась одинокая фигура ангела. Это был один из стражников, что просто бежал куда-то с посланием. Однако, увы, всё, что его ждало сегодня — это ядовитые объятия дьяволицы. Благо магия Октавии дала ей без труда ввести мужчину в бессознательное состояние, а после когтистые ручки уже затащили его в подсобку, пытаясь не греметь доспехами.
Дальше план был прост: стражника связать и оставить спать, а самой принять его облик, дабы никто не удивлялся, что в ряды защитников цитадели затесалось новое лицо. Однако перед этим нужно было залезть в голову мужчины и попытаться найти там информацию. Вот с этим было сложнее. Дьявольская магия проникновения в разум была не шибко сильна, так что и Октавия в ней не блистала. Но попробовать было нужно.
— Ладно, дорогуша, давай снимем твою защиту и посмотрим, где же спрятали моего дорогого Ноэля. — шептала дьяволица, опускаясь перед ангелом на корточки.
Она лишь успела положить руку на голову к своей вырубленной жертве и попытаться сосредоточиться, как вдруг дверь за спиной со скрипом открылась. Октавия замерла, понимая плачевность своей ситуации и перебирая в голове варианты. При всей её собранности она почти ощутила, как сердце выскакивает из груди. Если только её схватят, абсолютно весь план будет разрушен…
— Ты?! — послышался возмущенный знакомый голос.
Дьяволица поспешила обернуться, почти теряя дар речи. Перед ней стояла Вивьен, однако сейчас девушка выглядела совершенно иначе. Её одежда скорее напоминала монашеский балахон, прелестные рыжие пряди были собраны в непонятный хвост, а от яркого макияжа не было и следа. Больше неё Октавия не хотела бы сейчас встретить разве что Рафаэля, ведь только эти двое видели рогатую в таком облике. Сколько бы дьяволица не убеждала себя, что Вивьен — лишь глупая идиотка, но даже она прекрасно должна была понять, что происходит.
— Это не то, что Вы думаете. — всё же попыталась разыграть хоть какую-то карту блефа Октавия, понимая, что одним криком бескрылой всё закончится.
Однако вместо того, чтобы позвать стражу, смотрящая на неё с презрением Вивьен вдруг шагнула внутрь и закрыла за собой дверь. Зачем? Дьяволица застыла в изумлении. В голове её появилась мысль о том, что более удачного момента расправы над приемной дочерью семьи Авен не представится. Если прямо сейчас покончить с ней, то опасность будет позади. Однако просто вспомнив, как жестоко Этьенн отсек девушке крылья, Октавия моментально прогнала эту мысль, ведь рука её судорожно задрожала. Опускаться до уровня пернатых она не собиралась. Это слишком низко.
— Ты здесь для того, чтобы помешать плану Этьенна, не так ли? — надменно произнесла бескрылая, повергая дьяволицу в ещё больший шок.
Она не находила слов. Ей казалось, что это был вопрос с подвохом. Однако Октавия решила, что врать сейчас просто бессмысленно, поэтому лишь кивнула в ответ.
— Что тебе для этого нужно? — продолжала удивлять Вивьен.
— Я… — девушка не знала, может ли ей верить, но всё же ответила, — … я должна найти Ноэля.
— Ну да, конечно… — бескрылая презрительно хмыкнула и опустила взгляд на вырубленного стражника, что лежал на полу. — Делай, что собиралась, и иди за мной. Я проведу тебя.
Такого поворота событий дьяволица никак не ожидала. Лучше бы Вивьен сейчас попыталась закричать, это было бы куда проще и понятнее. Впрочем, вот так просто верить на слова подобной стерве рогатая ну никак не собралась. Куда правильнее будет просто оставить её лежать здесь вместе со стражником, нежели попадаться в ловушку.
— С чего бы мне тебе верить? — настороженная Октавия расправила белоснежные крылья. — Откуда мне знать, что ты попросту не сдашь меня Рафаэлю?
— Рафаэль выбрал отца, а не меня. — жестко отвечала Вивьен, будто даже сам вопрос был ей отвратителен. — Он стоял и смотрел, пока Этьенн отрезал мне крылья. Ты правда думаешь, что после подобного я всё ещё на его стороне? Я ненавижу их обоих. И если выбирать между псевдо возвышением нашей расы над дьяволами и провалом их плана — я выберу второе. Мой приемный папаша сейчас мне куда отвратительнее, чем любой из вас — рогатых тварей. Они банально не допустили меня даже на свадьбу. Просто сделали из меня прокаженную, оскорбленную, бескрылую!
Последние слова она шипела подобно змее, с губ которой срывалась очередная доза самого губительного яда. Это было столь пылко и эмоционально, что Октавия хоть и на секунду, но смогла поверить, что Вивьен говорит правду…
— Ладно. — со вздохом произнесла дьяволица. — Допустим, я верю тебе.
— Допустим? — Вивьен снова прозвучала крайне надменно. — Словно это нужно мне, а не тебе.
Именно такое её поведение заставляло Октавию довериться. Если бы ангел пыталась быть с ней хоть чуточку менее ядовитой, сразу нужно было отказываться. Сейчас же Вивьен вела себя совершенно обычно, как и подобает её стервозной манере. А главное — у неё был стимул помогать вражеской стороне. Шрамы на её спине вечность будут напоминать о себе…
— Давай уже быстрее.
Октавия не стала отвечать, а сразу занялась делом. Она ловко сменила свою внешность на мужскую, почти не поведя глазом. Всё же в такой хитрой магии первая леди ада была, несомненно, хороша.
— Иди за мной и старайся говорить как можно меньше.
С этими словами Вивьен отворила дверь, и они вышли в коридор. Здесь снова было оживленно, однако снующая везде стража почти не обращала внимания на приемную дочь главной семьи, и, тем более, никого не заботило, почему за той следует охранник. И всё же Октавии было неспокойно. Даже под покровом отличной маскировки, она была готова ко всему, особенно к удару со стороны бескрылой.
Однако добрались они, благо, без приключений. В отличие от Сатаны, Этьенн не стал бросать младшего сына в темницу под цитаделью, а просто приставил к его спальне стражника.
— Позволите мне войти? — важно спросила Вивьен у высокого мужчины в доспехах, когда они подошли к двери.
На неё взглянули с каким-то безразличием. Совсем не так стража должна смотреть на часть главной семьи. И Октавия прекрасно знала этот взгляд. Точно также смотрели и на неё в аду, просто потому что она всего лишь дочь Сатаны, а не его сын, не наследник, не гордость семьи. Женщина, которая всё равно ничего не решает. Трагедия Вивьен была даже глубже, и в эту секунду дьяволице снова вдруг стало её немного жаль.
— Сказано, никого к нему не пускать. — сухо отозвался охранник.
— Меня отправил сам Рафаэль, чтобы я могла поговорить с младшим братом. — Вивьен врала без сомнений и преград.
Но даже сейчас на неё все равно продолжали смотреть с недоверием и даже толикой презрения.
— Я не знаю, говоришь ли ты правду, бескрылая.
Этот ответ просто ошарашил Октавию. Мало того что Вивьен потеряла свои крылья из-за вопиющей жестокости, так теперь ей ещё смел тыкать этим в лицо какой-то охранник. У дьяволицы внутри зародилось желание врезать эту наглецу. И плевать, что она сама презирала эту рыжую стерву, но всё же нельзя быть настолько жестоким, глупым мужланом! Однако Тави понимала, что задание важнее всего. Что удивляло ещё больше — это абсолютное спокойствие Вивьен. Она словно привыкла к подобным нападкам и совершенно игнорировала их. Пропускала мимо ушей и продолжала настаивать на своём.
— О, ну тогда ты можешь слетать, спросить это у него самого. Вот только, с учетом нашей ситуации, время, которое ты потратишь, может стоить слишком дорого. Ноэль нужен моему старшему брату и отцу, чтобы их великий план смог осуществиться. И меня, как его сестру, отправили для важного разговора, от которого, возможно, зависит судьба нашей расы. Но, конечно, ты можешь пойти отыскать моего брата, чтобы удостовериться, точно ли нужно соблюдать отданный им приказ.
Ангел развернулась в пол оборота, жестом приглашая мужчину проследовать по коридору. При этом она сверлила его таким тяжелым, осуждающим взглядом, будто он совершает настоящую государственную измену.
— Ладно. — помедлив, недовольно согласился стражник. — Но только недолго…
Он отошел от двери, давая Вивьен пройти. Девушка так и сделала, спокойно открывая дверь в спальню. Вот только когда Октавия попыталась проследовать за ней следом, охранник выставил руку вперед, преграждая путь.
— А ты куда собрался? — рявкнул он. — У тебя тоже к младшему сыну нашего правителя разговор?
— Убери руку. — зашипела Вивьен, оборачиваясь. — Он присутствовал на допросе моей матери и знает подробности об артефакте.
Октавия промолчала, но положила свою мужскую ладонь поверх руки охранника.
— Что-то ваша история не клеится. — с подозрением проскрежетал тот.
— В бездну. — шепотом выпалила Октавия, перед этим быстро оглядываясь и понимая, что лишних свидетелей сейчас нет.
— Вивьен, отойди! — резко приказала она уже громче, заставляя бескрылую тут же уйти в сторону, поскольку со всей своей дьявольской силой Октавия пошла на таран, забирая стражника за собой в комнату.
— Какого черта?! — вскрикнул он, но в ту же секунду был попросту вкинут в комнату и со звоном приземлился на пол.
Вивьен спешно закрыла дверь, а Октавия в своей грозной мужской форме широкоплечего мужчины в доспехах быстро приблизилась к ангелу. Она не стала дожидаться, когда этот кретин успеет сказать ещё хоть что-то. Дьяволица с размаху вдарила ему ногой по голове, заставляя того моментально вырубиться.
— Ты убила его? — ахнула Вивьен, понимая, что мужчина не двигается.
— Нет. — рыкнула в ответ Тави, а затем добавила менее уверенно: — По крайней мере, не должна была.
Дверь с противоположной стороны комнаты, ведущая в другую часть покоев, вдруг открылась, и на пороге показался ошарашенный Ноэль. Он хмуро осмотрел происходящее, и спросил стальным тоном:
— Что здесь происходит?!
— Ной? — опомнившись, тут же встрепенулась Октавия.
В следующую секунду она уже стояла в своём обычной облике, чем шокировала возлюбленного ещё больше.
— Тави?! — он произнес её имя с волнением и страхом. — Что ты здесь делаешь?! Тебя же могут заметить!
Однако Ноэль тут же широкими шагами приблизился к дьяволице, быстро и уверенно заключая ту в свои объятия. Он ни на секунду не задумывался, что бестия, которая вырубила с одного удара рослого мужика, возможно, и не нуждается в какой-либо защите. Просто прижал её к себе, словно пряча.
— Мне нужна твоя помощь! Нам нужна! Особенно Еве! — второпях подбирала слова Октавия, не веря, что Вивьен и правда не обманула её.
— Я постою за дверью. — вмешалась бескрылая до начала основной части разговора. — Прослежу, чтобы никто больше не вошел.
— Вивьен, подожди. — серьёзно вдруг окликнула её Октавия, отвлекаясь на секунду от Ноя.
Та остановилась, глядя на дьяволицу холодно, но с толикой интереса, даже едва приподняв бровь.
— Спасибо!
Ангел ядовито ухмыльнулась.
— Это было не ради тебя и даже не ради наследницы Сифа. Я просто надеюсь, что вы сможете помешать Этьенну получить желаемое. Только и всего.
Она взглянула всё с той же усмешкой в глазах сначала на Октавию, а после и на своего младшего брата. Возможно, при виде их теплых объятий в голове Вивьен появились не самые приятные мысли и воспоминания. Однако она более не сказала ни слова и просто вышла за дверь, как и собралась ранее…
— Так зачем ты пришла? Что за помощь нужна? — сразу перешел к делу Ноэль, как только его сестра вышла за дверь.
При этом ангел не выпускал Октавию из объятий, просто слегка отстранил от себя, чтобы иметь возможность заглянуть ей в лицо. Взгляд его был строг. Несмотря на то что рядом с дьяволицей обычно ему было сложно сдержать теплых чувств, сейчас ситуация вынуждала оставаться максимально собранным. Хотя к переживаниям из-за поступка отца и брата теперь прибавилось волнение за возлюбленную. Впрочем, правда ли стоило удивляться её приходу? Едва ли. Это ведь его безбашенная, рискованная Октавия…
— Мне нужно с тобой серьезно поговорить. — дьяволица также откинула чувства, становясь серьезнее. — Но для начала скажи, в каком состоянии Вуаль Бесмары?
— Так вы всё знаете?.. — Ной нахмурился.
— Ева появилась в аду и рассказала нам.
— И хорошо. — он напряженно выдохнул. — Моя мама всё ещё не даёт отцу воспользоваться вуалью, чтобы навредить смертным. Сейчас он уговаривает её, — он запнулся, — надеюсь, что лишь уговаривает.
От мысли, что отец может причинить вред даже Камилле, Ноэль стиснул зубы, а Октавия ощутила, что его пальцы вжались в её кожу чуть сильнее и нервнее.
— В общем, мама сильная, но не продержится слишком долго, а меня туда не пускают.
— Ясно. — она сделала паузу, подбирая слова. — Послушай, Райнхард и Ева хотят как можно скорее появиться здесь, чтобы помешать плану Этьенна осуществиться.
— Но ведь это самоубийство!
— Райнхард успел вступить в права наследника Каина, переняв все положенные ему статусом силы.
— Однако кристалл всё ещё у Рафаэля, а Этьенн обладает силами наследника Авеля. Даже если они смогут незаметно пробраться в главный зал, им не справиться с ними двумя.
— Они будут не одни, у них будем мы.
Октавия натянуто улыбнулась и взяла возлюбленного за руки. Она очень надеялась, что Ноэль не покажет никакого сомнения. Однако ангел выглядел напряженно и задумчиво и не спешил давать четкого ответа.
— К тому же, твоя мать тоже на нашей стороне. И где-то в крепости должны быть заперты прочие сильные сифты. — аккуратно начала напирать дьяволица.
— Это всё равно слишком опасно. Если что-то пойдет не так, у них в руках окажется не только Ева, которой еле удалось сбежать, но ещё и правитель ада, без которого в аду начнется переполох.
— Либо мы рискнем, либо смертному миру придет конец. — Октавия разыграла последнюю карту.
Она смотрела на Ноэля напряженно и требовательно, хоть и не хотела насильно заставлять ангела принять это решение.
— Если они готовы пойти на риск… — качая головой, скептично произнес Ной. — Что требуется от меня?
— Нужно, чтобы ты снял защиту со столицы и цитадели.
После этих слов ангел нахмурился сильнее. Он помедлил, опустил руки Октавии и проследовал к кровати, чтобы сесть на её край. Его пальцы потянулись к губам, замирая в жесте глубокой задумчивости. У дьяволицы же в этот момент внутри зародилось чувство страха. Она надеялась, что Ноэль согласится помогать, почти не раздумывая. Теперь же в комнате повисла напряженная тишина.
— Почему ты сомневаешься? — не выдержала девушка.
Она старалась быть спокойной и серьезной, старалась относиться к этому делу как дьявол, отправленный на задание, нежели как возлюбленная Ноэля. Однако её голос всё равно дрогнул, будто бы она ставила это ему в упрек.
— Это сложное решение, Тави. — абсолютно собранно отвечал ангел. — Я абсолютно согласен, что мои отец и брат поступают отвратительно, и с этим нужно что-то сделать. Я согласен помогать всеми силами, но вот так просто снять все барьеры… я не могу.
— Почему?!
Видя, что Октавия заводится и злится, явно не понимая его мотивов, Ноэль снова поднялся, подошел к ней и уложил ладони на щеки девушки. Он приподнял её личико, заставляя взглянуть ему в глаза. Сам он смотрел на дьяволицу спокойно и надеялся, что она тоже сможет собраться и посмотреть на ситуацию как дьявол, а не как его возлюбленная, что ждёт сиюминутной помощи.
— Пойми меня, пожалуйста, если я оставлю рай без защиты, а на нас нападет армия дьяволов, я поставлю под удар не моего отца, не моего брата и даже не себя. Не все ангелы поддерживают Этьенна. Большинство из них просто не знает, что происходит, а солдаты вынуждены подчиняться воле правителя и совета. Я очень хочу решить этот конфликт, но никак не готов рисковать тысячами жизней обычных ангелов.
— Речи о нападении армии даже не шло!
— Неужели ад не готовит сейчас войска на случай приказа?
Октавия смутилась, отводя взгляд.
— Вот видишь. — Ноэль никак не злился, лишь тепло улыбнулся ей. — Я член семьи Авен. Я должен защищать свой народ. Я люблю тебя и безмерно уважаю твоего брата, однако также я понимаю, что в армии ада есть много импульсивных командующих, которые воспринимают ангелов исключительно как врагов. Для них напасть на рай, узнав, что защита снята — это великолепная возможность. И если Райнхард с Евой будут разбираться с проблемой изнутри, я боюсь, что остальные силы ада могут пойти на радикальные меры и без разрешения недавно коронованного правителя. Поэтому я очень хочу, чтобы мы оба позаботились о наших подопечных и постарались избежать любого столкновения. В этом мои барьеры как раз должны помочь нам.
— Но что ты тогда предлагаешь? — с печалью в голосе спросила Октавия.
— Я сниму защиту, но лишь на мгновение, чтобы впустить сюда незаметно Райнхарда и Еву. Сразу после я снова должен буду восстановить её. К сожалению, это займет у меня невероятно много сил и концентрации, поэтому я не смогу помочь вам дальше. Однако это нужно сделать, чтобы избежать импульсивных поступков со стороны наших войск. Ни раю, ни аду не нужна кровопролитная война. Если мы позволим этому случиться, то снова запустим круг ненависти. А в нашем мире только недавно появился хоть какой-то луч надежды на разрушение этого бесконечного цикла мести.
Всё также тепло улыбаясь, Ноэль притянул лицо дьяволицы ближе к себе и украдкой коснулся своими губами её теплых губ.
— Во многом потому… — продолжил он уже шепотом, — … что в этом мире есть мы с тобой.
Он задержался подле её губ на несколько пленительных мгновений, но затем улыбнулся чуть шире и отстранился. Его импульсивная бестия выглядела теперь куда спокойнее, поэтому он выпустил из рук её личико, спрашивая с вернувшейся серьезностью:
— Ты согласна?
Октавия уверенно кивнула.
— Тогда скажи, когда будешь готова призвать их. Я сниму защиту лишь на несколько мгновений, иначе после придется долго восстанавливать всё с нуля. Ты должна будешь успеть. Другого шанса не будет.
— Я справлюсь! — уверенно и без колебаний отвечала дьяволица, доставая флакон с кровью брата.
— Я не сомневаюсь…
Глава 25. Война за порогом
Октавия с замиранием сердца ждала, когда Ноэль даст команду начинать. Ангел же старался максимально сосредоточиться, сидя на кровати. Ему требовалось действовать очень аккуратно. Защита должна была быть снята так, чтобы это не ощутил никто из солдат, но при этом её нужно было восстановить сразу, как только Райнхард и Ева окажутся здесь. Задача не из легких, но другого выбора нет.
После нескольких минут тишины, Октавия начала замечать, как вокруг её возлюбленного ощутимо вьются потоки магии. Его магическая энергия всегда была очень светлой и теплой, однако сейчас в воздухе чувствовалось напряжение от количества скопленной силы. Вдруг по телу ангела волной прошлись мурашки, а по рукам пробежали потоки белой молнии.
— Давай. — строго отчеканил Ной, не открывая глаз и лишь звучно дыша.
Октавия не медлила. Кровь её брата тут же была вылита на пол. Красные потоки начали вырисовывать форму пятиконечной звезды, заключенной в круг. Дьяволица же нервно следила за происходящим, и сейчас ей казалось, что всё происходит как-то слишком медленно.
— Давай же… — напряженно шепнула она, стискивая зубы и кидая волнительный взгляд на Ноэля.
Тот был максимально сосредоточен, и в то же время мука боли застыла на его лице. Сдерживание таких внушительных потоков магии — задача не из легких. И всё же он не произносил ни звука, лишь крепясь и выжидая, когда всё закончится.
Вдруг поверхность подле пентаграммы вспыхнула ещё до того, как ручейки крови полноценно окончили вырисовывать фигуру. В темном огне, который пропал уже через секунду, появился Райнхард, который одной рукой прижимал к себе растерянную Еву. Наследница выглядела так, словно её даже не предупредили о перемещении, а просто утащили за собой.
— Получилось! — с радостью и трепетом вскрикнула Октавия.
Но тут за её спиной послышалось тяжелое, прерывистое дыхание Ноэля, который словно смог скинуть с плеч неподъемный груз, и теперь пытался прийти в себя. Октавия тут же кинулась к нему, помогая усидеть на месте, поскольку ангел готов был рухнуть.
— Всё хорошо? — с волнением спросила Ева, подходя ближе.
— Да. — Ной ответ, тяжело выдыхая, но при этом улыбаясь. — Просто одно дело несколько дней устанавливать эту защиту, и совсем другое аккуратно прерывать её за несколько мгновений.
— У тебя кровь. — эмоционально заметила Октавия, видя, что рукава белоснежной рубашки ангела становятся красными.
Она тут же аккуратно расстегнула их, закатывая, чтобы осмотреть руки. В тех местах, по которым бежали потоки молнии, остались следы непонятных рваных ран.
— Думаю, это из-за большого, резкого скопления магии. Ничего страшного. — всё ещё устало улыбаясь, ответил Ной.
В этот момент Райнхард также подошел ближе, строгим взглядом осматривая ангела. Он лишь мельком посмотрел на волнующуюся Октавию, которая продолжала придерживать Ноэля. Кто бы мог подумать, что эти двое, будучи представителями главных семей враждующих сторон, смогут искренне полюбить друг друга, забывая о предрассудках. А главное, что он, наследник Каина, сможет понять и принять эти их чувства.
— Спасибо. — коротко и сдержанно произнес Райнхард, смотря на ангела.
Показалось, что это было лишь одно слово, сказанное весьма сухо и без должного внимания. Однако дьявол, возможно, ещё никогда не был столь искренен с обладателями белоснежных крыльев. И Ноэль понимал это.
— Я помогу. — вмешалась тем временем Ева, поднося свои ладони к раненным рукам Ноэля.
— Но ведь у тебя нет кристалла. — Райнхард не отговаривал её, но нотка удивления появилась в его голосе.
— Раз я смогла воспользоваться магией телепортации, значит, могу и на большее без Слезы Авеля. Раньше я думала, что вся моя сила заключена только в ней, но даже без кристалла я остаюсь наследницей Сифа.
Ева говорила это без толики сомнения. Она была решительна и понимала, что именно сейчас ей понадобятся все силы, скрытые внутри. Она никак не собиралась быть лишь обузой до момента, пока кто-нибудь не вернет ей кристалл. Её мать успешно управляется с магией и без его помощи, не говоря уже о других сифтах. Значит, она тоже сможет.
— К тому же, — добавила она, закрывая глаза, — магия исцеления — это лучшее, что мне удавалось сотворить.
Райнхард лишь усмехнулся, словив себя на мысли, что это напоминает ему их первые дни вместе. В то время Ева исцеляла чужие раны и искренне радовалась, будто ей большего и не нужно: лишь помогать тем, кому нужна помощь. Мерриман сосредоточилась. Она и правда по старой самой первой инструкции дьявола начала представлять, как передает энергию к ранам Ноэля. Однако если раньше она являлась проводником от кристалла к пострадавшему, то теперь Ева представила, как эта самая энергия идет прямо из её сердца. Такая же голубоватая, такая же теплая. Она представила, как та наполняет раны и забирает боль.
— Ого. — послышался удивленный голос Ноэля.
Ева открыла глаза и с замиранием сердца поняла, что у неё, действительно, получается. Её ладони светились магией, и под ними раны ангела стремительно зарастали. И пусть это было не так быстро, как при помощи кристалла, но всё же невероятно радовало наследницу.
— Существо с дьявольской кровью, которое обладает таким даром, недоступным прочим дьяволам. — с легкой улыбкой произнес Ноэль, когда раны его окончательно затянулись. — Вы поистине удивительное создание.
— Приму за комплимент. — Ева не удержалась и сама заулыбалась в ответ.
— Это он и был, не сомневайтесь.
— Кстати, — Мерриман выпрямилась, оглядывая Октавию с Ноэлем серьезным взглядом, — я знаю, что тогда в райском логове это вы помогли мне оправиться от помутнения разума. И я понимаю, что вы оба сильно рисковали. Спасибо. Хоть Рафаэль и сказал мне, что это Вивьен за его спиной пыталась провернуть этот грязный трюк, но теперь мне слабо в это верится. Не знаю, что тогда могло произойти, если бы не вы. Вернее… знаю, и от этого благодарна ещё больше.
— Не благодарите, — разминая плечи, отвечал Ноэль, — так получилось, что я питаю слабость к дьяволицам, которые появляются в моем доме и требуют помощи.
— К дьяволиЦАМ? — с театральным недоумением переспросила Октавия.
Но в ответ Ноэль лишь негромко, прерывисто рассмеялся. На секунду показалось, что в этой комнате воцарилась атмосфера приятной легкости. Вот только за стенами всё ещё ожидало пламя войны, которое требовалось потушить несмотря ни на что.
— Он правда так сказал?! — дверь вдруг распахнулась и на пороге появилась разгневанная Вивьен.
Райнхард с Евой тут же напряглись, однако Ноэль отвечал сестре абсолютно дружелюбным тоном:
— А ты правда всё это время подслушивала?
— Расслабьтесь. — добавила Октавия. — Она помогла мне. Если бы не Вивьен, возможно, у нас ничего бы не получилось.
— Удивительно. — не сдерживая некой неприязни произнес Райнхард, переводя взгляд на рыжую бестию. — Здравствуй, Вивьен.
— Здравствуй, Райнхард. — она была также «в восторге» от этой встречи. — Всё ещё пытаешься бегать вокруг человечки, которая тебе не достанется по статусу?
На лице дьявола вдруг появилась широкая, язвительнейшая улыбка.
— Похоже, что так. — натянуто отвечал он. — А ты всё ещё рассказываешь всем вокруг, что я обещал тебе вечную жизнь вместе, а не просто не выгонял из своей кровати, когда ты там нагло появлялась?
Вивьен в ответ на это промолчала, лишь нервно поджав губы и отводя в сторону гневный взгляд.
— Сейчас не самое подходящее время для выяснений отношений. — недовольно вмешалась Ева, смотря на Райнхарда с осуждением и пропуская нападки Виви мимо ушей. — Нам нужно как можно скорее найти Этьенна и Рафаэля.
— Они всё ещё должны быть в главном зале вместе с моей матерью. — отвечал Ноэль. — И, к сожалению, я не смогу пойти с вами. Мне нужно закончить восстановлением барьеров. Пусть я и смог сразу вернуть их на свои места, но сейчас они не так крепки, как прежде. Не хочу, чтобы они разрушились при первом столкновении, если начнется война.
— Я тоже больше помогать вам не собираюсь. — ядовито вмешалась Вивьен. — И вообще скоро уберусь из цитадели подальше.
— А я пойду. — уверенно заявила Октавия. — Постараюсь отвлечь стражу, чтобы они не хлынули потоком в главный зал, когда начнется бой за кристалл и вуаль.
Главный и решающий момент конфликта отчетливо подступал всё ближе, и каждый из присуствующих собирался реагировать на него по-своему. Было это решение защищать свой народ, бежать или рваться в полымя — неважно, каждый из них всё равно понимал, что сегодня обязательно случится что-то страшное.
— Что ж… — Райнхард посмотрел на Еву, — кажется, официально я всё-таки побываю на твоей свадьбе. Вернее на финальной её части.
— Ну и какой же, позвольте поинтересоваться, у вас план? — со скепсисом в голосе спросила Вивьен, стоя у закрытой двери.
— А ты разве не собиралась уходить прочь из цитадели? — всё ещё без какого-либо дружелюбия отвечал ей Райнхард. — Зачем нам выстраивать план при тебе?
— Возможно, я найду в нём стимул немного задержаться. — голос Виви наполнился жгучим пренебрежением.
— Если ты решишься и дальше помогать нам, мы будем невероятно благодарны. — искренне произнесла Ева, а после перешла сразу к делу: — В цитадели до сих пор держат сильных сифтов, которые присутствовали на свадьбе, в том числе и мою мать. Если мы найдем их, нам хватит сил, чтобы сдерживать стражу и членов ангельского совета, пока мы пытаемся разобраться с Рафаэлем и Этьенном.
— Как они смогли так легко обезвредить всех? — Райнхард вновь стал строг, решив просто игнорировать присутствие Вивьен.
— На их запястья был надет какой-то артефакт, сковывающий магию. Кажется, его назвали нитью Годелота. — смутно припоминала Ева.
— Вот как. — дьявол задумался. — Это не так уж плохо. Эту нить не может снять сифт, однако дьяволу или ангелу это по силам. Если мы найдем их, то сможем быстро вернуть в строй. Ноэль, ты знаешь, куда их отправили?
— Нет. Я этого не видел, и мне, конечно же, никто не рассказывал.
— Что если я скажу, что знаю, где их могут держать? — с ухмылкой на лице произнесла вдруг Виви, оглядывая всех хитрым взглядом. — Что вы можете предложить мне за столь полезную информацию?
— Откуда тебе это знать? — холодно ответил ей дьявол, даже не смотря на бескрылую. — Не сомневаюсь, что тебя даже не допустили на церемонию.
— Пусть так, но мне всё ещё позволено свободно перемещаться по цитадели, ведь я раскаявшаяся приемная дочь, которая приняла своё наказание. Меня и правда не допустили на церемонию, именно поэтому я была в коридоре и ждала окончания, когда сифтов вывели в сопровождении стражи.
— Как на счёт такого варианта, — прорычала вдруг Октавия, и в руке её загорелось пламя, — ты говоришь нам, где искать, а я не выжгу твоё прекрасное личико?
— Вот поэтому вас, дьяволов, здесь и считают импульсивным, рогатым скотом. — ядовито ухмыльнулась Вивьен.
— Что ты сказала?!
С этим выкриком Октавия уже готова была кинуться на рыжую стерву, но прямо перед ней встала Ева, загораживающая проход.
— Хватит! — грозно произнесла наследница, поднимая на Виви решительный взгляд. — Что если взамен на твою помощь я пообещаю восстановить твои крылья? Это будет достойная цена?
Ангел вздрогнула, слыша предложение, и совершенно поменялась в лице. Прочие присутствующие также посмотрели на Еву с удивлением.
— Вряд ли подобное тебе по силам. Даже моя приемная мать, будучи ангелом и наследником Авеля, ничего не смогла сделать. А в твоих жилах течет кровь дьяволов, которые не имеют никакого таланта к какой-либо исцеляющей магии. Это просто глупо. — хмуро отвечала Вивьен.
— Однако именно эта магия является моим главным талантом. Я не знаю, что именно породило это во мне, но я верю, что смогу тебе помочь. С силой кристалла у меня точно получится. По крайней мере, я обещаю тебе приложить все усилия.
Ева была серьезна и строга, но в то же время голос её звучал как-то невероятно тепло и ободряюще. Кажется, она абсолютно искренне хотела помочь Вивьен, и именно эта искренность порождала в её душе огонь уверенности, придавая словам столько смысла. Она нашла в себе силы простить бескрылую, закрыла глаза на её тон и слова, и теперь просто поверила ей. Да, возможно, приобретенный опыт твердил, что доверять таким как она — опасно. Но доброта в душе Евы заставляла её сделать этот шаг.
Видя, сколько уверенности и желания помочь в словах наследницы, Вивьен пришла в смятение. Она молчала какое-то время, явно раздумывая и смотря на Мерриман исподлобья. Все остальные взгляды этой комнаты сейчас были прикованы именно к Еве. Октавия и Ноэль смотрели с удивлением, Райнхард же отчего-то странно еле улыбался. Он с отрадой в своей темной душе понимал, что несмотря на все ужасные испытания, выпавшие на её долю, Ева смогла сохранить в себе то, за что он её полюбил — истинно доброе сердце. Её главное отличие. Её главную силу.
— Я согласна. — помедлив, уже серьезно ответила Вивьен. — Думаю, я смогу переместить вас в место, где держат сифтов.
— Откуда нам знать, что это не ловушка? — спросила всё ещё разозленная Октавия.
— Если бы я хотела, то предала тебя ещё в момент, когда повела сюда. — без какого-либо яда в голосе ответила ангел, а затем снова перевела взгляд на Еву. — Крылья для ангела важнее любых чувств и даже любви. Тем более, когда она оказалась настолько черна и ядовита.
— Тогда решено. — уверенно отрезала Мерриман, и на лице её появилась улыбка. — Помоги нам добраться туда, и я обещаю, что приложу все силы, чтобы вернуть тебе твои крылья и ангельскую честь.
Вивьен не ответила. Она лишь молча прошла вперед и протянула одну свою руку Еве, а вторую, как бы ей этого не хотелось, Райнхарду.
— Готовьтесь к тому, что там нас ждёт не просто стража, а члены ангельского совета. — произнесла она, выжидая.
Ева сразу же положила свою ладонь в ладонь бескрылой, в то время как Райнхард несколько помедлил, но после сделал это молча и без лишних жестов.
— Создайте цепочку. — сухо приказала Вивьвен, смотря на Октавию.
Дьяволица обернулась и с волнением взглянула на Ноэля, что сидел на кровати, уже вновь концентрируясь.
— Всё в порядке. — с улыбкой произнес он, когда заметил на себе взгляд возлюбленной. — Здесь я справлюсь, а вы идите, спасите мир смертных, а заодно и всех нас от войны. В конце концов, в нашей паре на боевого рыцаря скорее похожа ты, с твоим-то огненным нравом.
Октавия невольно улыбнулась и печально кивнула. Сразу после она подала одну свою ладонь Еве, а вторую Райнхарду, тем самым смыкая цепочку для перемещения.
— Все готовы? — строго спросила Вивьен.
— Готовы. — уверенно кивнула ей Ева.
Ангел закрыла глаза и принялась шептать слова заклинания. Вокруг засвистел ветер, заставивший волосы и одежду покачиваться. Невольно Ева сжала руку Вивьен чуть сильнее, как бы напоминая этим жестом, что она искренне доверяет ей сейчас. Несмотря на всю прошлую боль и обиды. Несмотря на все противоречия и характер самой бескрылой. Мерриман верила ей и надеялась, что в этот раз её не предадут.
Яркий свет озарил комнату, закрывая за собой всех тех, кто пожелал исчезнуть. Ноэль зажмурился, а когда открыл глаза, никого рядом с ним уже не было.
— Удачи вам. — шепнул он с надеждой в сердце.
Глава 26. Она делает меня лучше
— Вам всё это с рук не сойдет! — рычала Дженнифер, будучи связанной.
Она и прочие сифты находились в огромном помещении, которое сейчас казалось абсолютно пустым за исключением десятка высоких белых колонн, к которым и были привязаны схваченные маги. Они бессильно сидели прямо на полу, и никто не решался даже попытаться сорвать с себя артефакт, который сдерживал их магическую суть. Несмотря на то что дома у этих людей осталось множество родных и близких, они понимали: подобное сопротивление всё равно приведет только к смерти. От этого факта мужчины и женщины выглядели растерянно и подавлено, и лишь Дженнифер продолжала выкрикивать проклятия в сторону оставшихся здесь членов ангельского совета.
— Как вы вообще могли опуститься так низко? — презрительно хрипела она, гневно прожигая их взглядом. — Адия, — обратилась она вдруг к одной из них, — мы же с тобой были когда-то подругами! Как ты могла?!
Всего в зале присутствовало пять ангелов. Двое из них были обычными стражниками, что охраняли укрепленные двойные двери. Других способов выйти отсюда не было, даже окна отсутствовали.
— Как я могла?! — вскипел в ответ черноволосая девушка с белоснежными крыльями. — Это как ты могла опуститься до связи с дьяволом, да ещё и понести от него ребенка! Ты можешь сколько угодно проклинать меня, однако твои грехи против мироздания куда страшнее!
Дженнифер лишь поджала губы, слыша подобные слова от бывшей подруги, которая теперь обернулась для неё тюремщицей. Двоих из трех членов совета бывшая наследница знала лично. И она никогда не подумала бы, что они способны на подобный страшный шаг.
— Адия, перестань, она того не стоит. — седой мужчина положил руку на плечо своей эмоциональной союзницы.
— А ты, Готье? — проглатывая ярость и обиду, обратилась к нему Джен. — Ведь ты никогда не питал невероятной ненависти к дьяволам. Так почему же даже ты здесь?
Старик не успел ответить, потому что тут же раздался звонкий мужской голос за его спиной:
— Отец, как на счёт закрыть рот этой шлюхе дьявола, чтобы она не подняла тут настоящий бунт?!
К Дженнифер подошел высокий, худощавый ангел, на щеках которого красовалась татуировки таких же белоснежных крыльев, какие были за его спиной. Он схватил Джен за волосы, заставляя её болезненно вытянуться вверх.
— Отис, перестань. — хмурясь, приказал юноше отец.
— Так вот почему. — ядовито усмехаясь, несмотря на своё положение, процедила сквозь зубы Дженнифер. — Значит, ты стал жертвой варварских взглядов своего глупца сына?
— Я бы на твоём месте замолчал. — Отис, не слушая отца, сжал копну черных волос Блэр сильнее. — Если не хочешь, чтобы я пару раз приложил тебя головой об этот самый столб позади.
— Отис, хватит, это уже и правда слишком. — невольно шепнула Адия, отводя стыдливо взгляд.
— Даже ты, Адия, — игнорируя боль, продолжила Джен, — несмотря на твоё ко мнеотношение, понимаешь, что план Этьенна — это олицетворение сплошной жестокости. Пусть ты презираешь меня, несмотря на годы нашей дружбы, но ведь смертные люди ни в чем не виноваты.
— Смертные не пострадают! — нервно вскрикнула Адия. — Если твоя грязнокровная дочь просто передаст нашему истинно чистому наследнику силы, падут лишь дьяволы!
— Ну да, конечно. — очередная ухмылка слетела с уст Джен. — И ваша война никак не отразится на нашем мире…
— Это оправданная жертва ради лучшего будущего. — говоря это, девушка сжала в ладони святой символ в форме ангельских крыльев, что висел на её шее. — Я верю в замысел господина Этьенна. Он единственный, кому хватило смелости действовать, а не пытаться делать вид, что мы дружим с этими рогатыми тварями.
С каждым словом Джен ощущала, что Отис буквально наматывает её волосы себе на кулак, заставляя её подниматься от боли ещё чуть выше. Однако она всё равно продолжала:
— Эта вражда не стоит того.
— Да что ты знаешь?! — резко выкрикнула Адия, и губы её задрожали. — Ты, спавшая с одним из них, будешь рассказывать МНЕ, что моя ненависть не стоит риска и жертв? Видимо, ты забыла, что эти рогатые твари оставили меня и мою сестру сиротой! Если бы не доброта госпожи Камиллы, мы бы сгнили на улицах!
— И сейчас даже Камилла против этого ужаса! — не выдержав, выкрикнула Джен, и тут же ощутила резкую боль.
Свободной рукой Отис моментально прописал ей пощечину, будто перед ним была не бывшая наследница Сифа, а мелкая, грязная заключенная, что вздумала открывать рот, когда её не просят. Он сделал это с такой силой, что Джен ощутила железный привкус на своих губах.
— Не забывайся, сифт. — проскрежетал Отис, окончательно поднимая за волосы Блэр на ноги и смотря ей в лицо презрительным взглядом. — Ты здесь заложница, и твоя судьба ещё не определена. Ты так волнуешься за смертных, которые могут умереть. А подумала ли ты, что тебя ждёт куда более страшная участь, чем их, если ты продолжишь здесь тявкать в угоду дьяволу, что завалил тебя в кровать?
Адия и Готье отвели взгляд, не желая смотреть на развернувшуюся сцену. Дженнифер же ничего не сказала в ответ. Она медленно подняла на худощавое лицо Отиса холодный, гневный взгляд и через секунду презрительно плюнула в него сгустком крови, скопившемся во рту.
— Ах ты, сука! — взревел ангел и хотел было моментально жестоко отреагировать, но в ту же секунду всё пространство заволокло светом…
— Что происходит? — в испуге и непонимании вскрикнула Адия.
Стража моментально обнажила мечи, а в руках Готье из воздуха образовался магический посох. Пусть из-за света и не было ничего видно, но все прекрасно понимали — союзники стучат в дверь, а не появляются посреди зала.
Свечение постепенно начало исчезать, а Отис в этот момент ощутил, как Дженнифер пытается дернуться в сторону, чтобы воспользоваться ситуацией и освободиться от его подлого захвата.
— Я не разрешал тебе шевелиться, дрянь! — крикнул тут же ангел, вновь обращая всё своё внимание на Блэр.
Её образ уже был ему отчетливо виден, оттого Отис собирался завершить то, что начал. Его рука снова резко поднялась вверх для удара, в то время как вторая ладонь сжала длинные волосы женщины в крепком захвате, натягивая их сильнее. Сифта дернулась, но даже не зажмурилась, видя, как в её сторону летит удар. Она понимала, что её оскорбленный пленитель явно не пожалеет сил для этого удара, и всё равно продолжала смотреть с вызовом прямо ему в глаза.
— Не смей! — послышался вдруг громкий, уверенный выкрик со стороны эпицентра света.
В этот момент ангелы вздрогнули, узнавая голос, в то время как сифты подняли головы, услышав в нём надежду. Это кричала Ева. И это был не пустой эмоциональный приказ в воздух. Кулак ангела не достиг лица Джен. Вместо этого он ударился о кусочек невидимой защиты, что образовался меж ними. Сдержав удар, барьер тут же начал исчезать, но напоследок он вспыхнул огнем. Пламя словно стало выплеском ярости и тут же обволокло белоснежную перчатку Отиса, стремясь перекинуться на рукав его сюртука. Презрительно скалясь, ангелу пришлось отпустить Джен за тем лишь, чтобы сразу же снять с себя загоревшуюся перчатку.
Тем временем, свет окончательно погас и теперь в центре зала, в котором были пленены и связаны сифты стояли те, кто собирался стать их спасителями. Сотворив заклинание без кристалла и на одних лишь эмоциях, Ева вдруг с удивлением осознала, что на ней уже не пышное свадебное платье, а удобный чёрный костюм. В этот момент Октавия, державшая ранее наследницу за руку, как-то игриво подмигнула ей, прошептав:
— Любовь к переодеванию без спроса — у нас семейное.
Ева лишь неловко улыбнулась, вот только времени на смех попросту не было. Лишь завидев, что вместе с наследницей Сифа и Вивьен прибыли дьяволы, Готье взмахнул своим посохом, прокручивая его обеими руками над своей головой. Ева и стоящие рядом с ней тут же ощутили, что вокруг них начинают виться невероятно быстрые потоки воздуха.
— Предательница! — грозно выкрикнул Готье, сверля взглядом Вивьен.
Та же решила действовать быстро.
— В бою я помогать вам не буду. — ей пришлось сказать это громче обычного, ведь вой ветра нарастал. — Если выживите — ещё увидимся.
С этими словами Виви произнесла быструю команду и исчезла в куда менее яркой вспышке. Ровно в этот же момент Ева поняла, что буквально не может стоять на ногах, ведь ветер невероятно быстро образовывал настоящее торнадо, желая захватить в свой плен незваных гостей. Октавия моментально расправила крылья и благодаря своей природной ловкости смогла выскочить из эпицентра до того, как ветер успел взять над ней верх. Видя, как дьяволица кидается в сторону, в то время как её подхватывает всё сильнее, Ева хотела было что-то выкрикнуть, но тут же услышала строгое и громкое:
— Держись.
Райнхард был уже рядом и тут же подхватил наследницу на руки. Его мощные крылья с большой силой сделали очередной взмах, дабы они оба выбрались из образовывавшегося торнадо, однако, спасая Еву, он потерял драгоценное мгновение. Когда они уже почти вылетели из кружащего в одном месте ветра, по торнадо прошел мощный разряд молнии. Удар пришелся на крылья Райнхарда. Дьявол сжал зубы и презрительно, болезненно зарычал, сжимая Еву ещё сильнее в своих руках. Они моментально начали снижаться. В последний момент Райнхарду всё же удалось приземлиться на ноги. Он опустил Мерриман, но с крыльев дьявола теперь буквально лилась густая кровь.
Торнадо исчез, а из-за него показались стражники и члены совета. Они окружили троих гостей, уже обнажив оружие.
— Вы посмотрите, кто к нам пришел. — ухмыльнулся Отис, выглядевший подобно гиене, что медленно обступает свою добычу. — Это ведь сын и дочь Сатаны. Мы собирались строить план о свержении дьяволов, а их главные шахматные фигурки сами прыгнули к нам в руки.
Что он, что Адия завороженно наблюдали за тем, как с крыльев Райнхарда снова и снова капает кровь, поскольку рана на них выглядела ужасной. Казалось, это зрелище и правда приносит им удовольствие, пусть природа этого чувства была у них разной. Отис держал в руке рапиру, в то время как Адия не имела при себе оружия, но явно готова была в любой момент использовать свою магию. В руках стражников блестели мечи. Все были готовы ринуться в бой сразу, как только кто-то подозрительно шелохнется.
— Не дергайтесь. Нас больше. — спокойно заговорил Готье, хмуря густые брови. — Если вы просто согласитесь сдаться, мы отведем вас к Этьенну и не причиним вреда.
Октавия выглядела подобно загнанной в угол кошке. Она смотрела то на одного, то на другого ангела с дерзким вызовом и будто искала, откуда ей лучше нанести удар. Ева же сейчас дрожащим взглядом осматривала рану на крыльях Райнхарда. Видя его кровь, она и впрямь подумала, что её план оказался ужасен. Пусть Вивьен не предала их и выполнила свою часть уговора, но приход сюда показался Мерриман настоящей ловушкой, в которой она сама же и оказалась виноватой. Вот только Ева и остальные столь уверенные в себе ангелы забыли об одной очень важной детали…
— Вы хоть понимаете, с кем разговариваете?
Райнхард вдруг хрипло рассмеялся. Всё это время он стоял сгорбившись от прошедшей по телу волны боли, но сейчас уверенно и резко выпрямился, одаривая обступивших их ангелов дерзким, горящим взглядом. От подобного тона в глазах белокрылых появилось больше настороженности, а их пальцы сжали оружие крепче.
— Я действующий наследник Каина, глупые пернатые выродки. — дьявол почти хищно осклабился, и в ту же секунду между ними вспыхнуло пламя, берущее в кольцо защиты Райнхарда и его женщин и заставляющее ангелов отступить назад.
Языки пламени были настолько свирепы и огромны, что по всему залу прошлась волна горячего тепла. Стоящим же рядом ангелам и вовсе пришлось отлетать подальше, чтобы спастись от ожогов. Ева смотрела на этот огонь и видела в нем нечто непохожее на то, что может творить она. В пламени смешались чёрные и красные краски. Оно бушевало и готово было сжигать всё на своём пути. Это была истинно беспощадная магия, созданная лишь для того, чтобы забирать жизни. И оно не порождало внутри чувство безопасности, напротив, непонятная тревога появилась в душе наследницы.
Ева взглянула снова на крылья Райнхарда и поняла, что те стремительно заживают. Его регенерация всегда удивляла, но сейчас она казалась просто бешенной. Страшная рана стягивалась столь быстро, будто то была всего лишь царапина. Это всё из-за сил наследника? Вот каковы они, если можешь сполна обуздать силу своей магии.
Но никто из здесь присутствующих не собирался просто смириться с поражением и сдаться. Адия начала произносить заклинание, и Октавия тут же вздрогнула, понимая, что собирается сделать ангел. Дьяволица уже испытывала на себе эффект подобной гнусной магии — девушка хотела лишить кого-то из них воздуха.
— Райнхард!
— Знаю.
Дьявол отреагировал мгновенно, понимая всё вместе с сестрой. Пожалуй, впервые ему по-настоящему пригодились знания, которые он приобрел, живя год рядом с Рафаэлем. Райнхарду не требовалось произносить слов для заклинаний, оттого всё произошло быстро. Адия неожиданно для себя поняла, что губы и язык её пересохли до такого болезненного состояния, что она просто не может произнести что-то кроме непонятного хрипа. Ангел схватилась за своё горло и попыталась закричать, выпучив глаза, но у неё никак не получалось.
— Попробуешь ещё раз — и я выжгу тебе глотку. — гневно процедил сквозь зубы дьявол.
Ровно в этот же момент послышался крик Готье:
— Сейчас!
Он поднял свой посох, пространство над дьяволами разверзлось, и из дыры полилась вода, что с трудом, но погасила пламя, заволочив пространство вокруг поднявшимся паром. Последнее, что увидела Ева — это как в их сторону тут же кинулись двое стражников и Отис с обнаженным оружием. Каждый стремился к своей цели, не собираясь сдерживать сил.
— Поиграли и хватит. — спокойно и выдержано произнес Райнхард до того, как ангелы успели приблизиться даже на пару метров.
От его тела моментально прошлась невидимая силовая волна, которая миновала Октавию и Еву, однако тут же оттолкнула всех нападавших, заставляя их разлететься в стороны и врезаться в стены и колонны. Даже образовавшийся пар был сметен в разные стороны, предавая взгляду присутствующих уже абсолютно здорового наследника Каина.
— Покончим с этим.
Ева ощутила, как от этих слов по её спине пробежали мурашки. Она предчувствовала нечто очень плохое и не ошиблась. Райнхард лишь взмахнул рукой, а глаза его ярче засияли кровавым оттенком, и в эту же секунду в зале снова вспыхнул огонь. Вот только в этот раз он был создан не для защиты. Загорелись крылья всех пяти ангелов. Просто вспыхнули, будто заранее каждое перышко было смазано горючим веществом, а дьявол просто чиркнул спичкой. Это было столь неожиданно, что осознание пришло к ним лишь с болью.
Стражники выронили мечи и пали на колени, пытаясь сколдовать хоть что-то, чтобы прекратить это. Адия, которая не могла всё ещё произнести ни слова, забилась в панике. Она замахала крыльями, неровно взлетая и падая. Отис же истошно завопил то ли от боли, то ли от злости, пронзивших его тело. Лишь Готье снова взмахнул своим посохом, создавая возле всех союзников новую волну воды, но даже после этого крылья их не переставали гореть. В глазах старика появился истинный страх. В то время как Райнхард смотрел именно на него, не скрывая величественного презрения.
— Вряд ли вам поможет хоть что-то. Этот огонь не остановить, пока я того не пожелаю. — дьявол поднял руку выше, и пламя на крылья ангелов вспыхнуло с новой силой. — Вы должны были понимать, что сейчас я стою сотни таких как вы.
— Хватит! — закричал Готье. — Мы сдаемся! Остановись!
Огонь продолжал пожирать белоснежное оперение, обращая то в пепел. Однако, казалось бы, даже сам процесс дьявол может контролировать, ведь пламя выжигало перья медленно, мучительно. Оно не передавалось на одежду, стремительно пожирая самое главное — признак ангельской чести. И Райнхард не собирался останавливать это.
Ева с ужасом смотрела на происходящее, не зная, как ей быть. Да, все они были сейчас врагами, которые, несомненно, приложили руку к плану Этьенна. И всё же так было нельзя. Разум её понимал жестокость дьявола, но доброе сердце вопило, что нужно остановиться. Адия пала на пол, корчась от боли и пытаясь прижать к себе крылья, будто это её главное сокровище, не задумываясь о том, что они горят. В этом зале всё сошло с ума, и медлить больше было нельзя.
Мерриман быстро подступила, положила ладонь на плечо Райнхарда и с силой, требовательно одернула его, будто пытаясь разбудить от затянувшегося кошмара. Он обернулся и посмотрел на девушку с удивлением, встретив её осуждающий взгляд.
— Останови это! — Еве пришлось кричать, чтобы пробиться через вопли боли. — Ты не понимаешь, что это ужасно?! Они сдались и бросили оружие. Хватит!
Райнхард оторопел от этих слов, а ещё более от тона Евы. Ему искренне казалось ранее, что он действует жестоко, но во благо. Солдатские замашки, вкладываемые отцом в его голову долгое время, дали о себе знать, и дьявол абсолютно спокойно следил за мучениями врагов, ведь:
— Но это война. — недоумевая, возразил он.
— Нет! Это попытка предотвратить войну! Мы здесь для того, чтобы сохранить мир для всех, а не дать новую причину для ненависти.
Ева искренне не понимала, почему такую простую истину приходится объяснять. Но она знала, что готова сделать что угодно, лишь бы прямо сейчас Райнхард остановился. Она поджала губы, резко сменив осуждение в глазах на искреннюю боль от очередного услышанного вопля.
— Пожалуйста, — тише попросила она ещё раз, обращаясь сейчас не к наследнику Каина и властителю ада, а своему возлюбленному, который должен быть выше и лучше всего этого.
Дьявол смотрел на неё все с тем же непониманием, которое медленно начало сменяться смирением. Он моргнул, и глаза его перестали гореть магическими отблесками. В ту же секунду пытке ангелов пришел конец.
— Не сопротивляйтесь, и мы не причин больше вам вреда. — спокойно приказал он, смотря всё ещё в большие, печаленные глаза Евы, через которые, казалось, он мог заглянуть в её добрую душу.
Наследница улыбнулась, медленно опуская руки и обхватывая пальчиками массивную ладонь дьявола, которой ещё недавно он совершил взмах для того, чтобы поджечь чужие крылья. Они смотрели друг на друга с осознанием, что после всех его изначальных фраз о её излишней доброте, он сам же поддался этим светлым чувствам.
Но ничего было не кончено.
Отис решил воспользоваться моментом для внезапного удара. Взгляд Евы успел лишь вздрогнуть от осознания, что ангел появился с рапирой наготове ровно за спиной Райнхарда, желая пронзить его сердце…
Ева не раздумывала. Её тело моментально среагировало само. Ничего не объясняя, она просто кинулась вперед, обходя Райнхарда и желая прикрыть его спину собой. Всё случилось столь быстро, что сам дьявол успел осознать происходящее в момент, когда рапира Отиса была уже в сантиметре от груди Евы. Ангелу было плевать, кого именно он сейчас убьёт. Напротив, на лице его появилась ядовитая ухмылка. Физически или морально, он всё равно заставит того, кто посягнул на его ангельскую честь, страдать.
Ева зажмурилась, прикрываясь руками и пытаясь выстроить возле себя магический барьер, но тот попросту не успевал образовываться. Отис был уже близко. Слишком близко. Ева буквально ощутила, как кончик его оружия касается её груди, как вдруг…
— Выродок, ты совсем обнаглел?! — раздался рядом гортанный рык разгневанной Октавии.
Дьяволица среагировала столь быстро, как могла. Она взмахнула крыльями сразу же, как поняла, что собирается делать обожженный ангел. Её кулак покрылся каменной броней, делая тот тяжелее и прочнее. Собрав всю дьявольскую физическую силу и гнев, Октавия с рывка врезала этим самым кулаком по лицу Отиса сбоку так, что тот моментально отправился прочь от Евы. Пусть её руки и казались максимально женственными, а кулачки были совсем небольшими, но природная адская сила потомка Сатаны дала о себе знать. Удар был столь разрушающим, что челюсть Отиса теперь точно можно было собирать по кускам. Он врезался в одну из колонн, еле миновав испуганного сифта, что был привязан к ней. Каменная твердь пошла трещинами, готовая вот-вот рухнуть от этого удара, но кое-как устояла. В то время ангел, который сам открылся в момент удара, не успел поставить защиту и попросту рухнул на пол после столкновения, оставаясь без сознания.
Его рапира лишь чиркнула грудь Евы, оставляя дыру на одежде. Когда наследница открыла глаза, то успела только пронаблюдать полет Отиса и то, с какой силой он врезался в колонну.
— Вы целитесь только в Райнхарда, совершенно забывая, что я тоже дочь Сатаны, и я всё ещё здесь! — прорычала вновь Октавия, кидая гневный взгляд в сторону остальных ангелов. — Идиоты!
Кажется, её сильно задевало, что даже враги не видят в ней достаточно сильной цели на фоне брата. Пусть тот и был наследником, но ведь всё ещё она первая леди ада, которая куда сильнее любого члена ангельского совета. Впрочем, в очередной раз тот факт, что дьяволицу недооценили, лишь сыграл ей и её брату на руку.
Пока сестра злилась, Райнхард схватил Еву за плечи, моментально оборачивая к себе и уставляя на неё требовательный, строгий взгляд.
— Никогда! Слышишь меня?! Никогда больше даже не думай делать нечто подобное! — он говорил это так, будто готов был взорваться при одной мысли о том, что могло произойти.
— Я… — Ева, растерялась, — … я не знаю. Оно само вышло.
— Когда ты уже поймешь, что твоя жизнь куда ценнее для всех трёх миров, нежели моя или кого-то ещё?!
Еве вдруг стало невероятно обидно от тона, с каким говорил с ней Райнхард. Однако в ответ она нахмурилась, также повышая голос и вмешивая в него чёткие нотки обвинения:
— Да какая мне разница, сколько там стоит моя жизнь для мира, если в ней снова не будет тебя?!
Дьявол замер, удивленно смотря теперь на разозленную Еву. Он помолчал с пару секунд, пока она сверлила его дерзким, столь же обвиняющим взглядом. Но, в конце концов, Райнхард не выдержал, и губы его начали растягиваться в широкую улыбку.
— Глупая маленькая смертная. — он притянул её к себе ближе за тем лишь, чтобы коснуться губами её лба. — Это я должен защищать тебя, а не наоборот.
— Это всё, конечно, очень мило. — раздался натянутый голос Джен, будто возвращающий наследников к реальности. — Но вы тут знатно нашумели, так что если у вас есть какой-то дальнейший план, стоит начать выполнять его прямо сейчас, потому что я не удивлюсь, если вся стража уже бежит сюда.
Райнхард с Евой переглянулись, после чего дьявол посмотрел на всё ещё взвинченную сестру и Отиса, подле которого уже был его отец.
— Спасибо, Октавия. — произнес Райнхард, всего двумя словами заставляя девушку переключиться. — Без тебя у нас и шанса здесь не было.
Слыша это, дьяволица важно скрестила руки на груди, хмыкая.
— Вообще-то… так и есть.
Это вызвало на лице её брата очередную улыбку.
— Давайте освободим всех сифтов. — вмешалась Ева.
Следующие минуты были потрачены на то, чтобы снять с магов Земли нити Годелота. Дьяволы справлялись с этим без каких-либо проблем, и силы тут же возвращались обратно к сифтам. Сдавшихся ангелов было решено сдерживать с помощью заклинания силовой клетки. Как оказалось, на данный зал была наложена защита, которая не давала звукам пробиться за его стены. Крылатые сделали это, чтобы никто не мог обнаружить сифтов по крикам, но в итоге это сыграло лишь на руку вторженцам.
Когда все были на ногах, Райнхард заговорил:
— Что ж, теперь, когда мы смогли освободить вас, мы втроем отправимся сразу в главный зал, надеясь, что Этьенн и Рафаэль всё ещё там. Задачей сифтов будет сдерживать стражу в коридорах, чтобы они не смогли пробиться к нам. Это всё ещё очень опасно, но, как я понимаю, Вуаль Бесмары заряжалась как раз членами ангельского совета, поэтому они сейчас ослаблены. Это даст хоть какое-то преимущество, потому что численное явно не на нашей стороне. Старайтесь действовать тихо, но если ситуация к тому обяжет — не жалейте сил.
— Без кристалла Ева слаба, — вдруг подала голос Дженнифер, — не лучше ли оставить её с нами под защитой, а не тащить прямо в сердце бойни?
— Нет. — тут же отрезала сама Мерриман. — Я точно иду туда.
— Как только Ева получит кристалл, она станет нашим оружием. — подхватил Райнхард. — Мы не можем не взять её с собой. Это рискованно, но я сделаю всё, чтобы её защитить. К тому же, она и сама не беззащитна, ведь может управляться своими природными силами сифта.
— Но…
— Это не обсуждается. — строго перебил дьявол вновь. — На правах наследника Каина я могу считать, что возглавляю нашу миссию по спасению мира живых. Поэтому, если вы все хотите, чтобы ваши родные выжили, давайте не будем лишний раз спорить.
— Мир смертных — это всё ещё наш мир. — всё равно продолжала Джен, хмурясь. — Если кто-то и должен решать его судьбу, то один из нас, а не дьявол.
— Мама, хватит! — гневно выпалила Ева, заставляя Дженнифер впасть в ступор. — Ты можешь хоть раз не показывать свой ужасный характер, а прислушаться к МОЕМУ мнению?! Я наследница Сифа, и я спасу наш мир, но мне абсолютно всё равно, будет в этот момент помогать мне дьявол или ангел. Главное, чтобы люди выжили. Поэтому убери своё человеческое эго, и просто доверься хоть кому-то!
Джен смотрела на дочь в изумлении, будто на её обращение женщину просто перемкнуло. Она не знала, что сказать, поэтому в итоге чуть нервно кивнула, произнося уже без бывалого рвения:
— Хорошо.
— Тогда решено. — строго отчеканила Ева. — Мы уходим, но кто-то должен остаться здесь, чтобы следить за нашими пленниками. И обязательно окажите помощь тем из них, кто в ней нуждается.
— Даже… — Дженнифер лишь указала взглядом на Отиса, еле дышащему на руках у отца.
— Да, даже ему.
— Я и сам могу это сделать, если мне позволят использовать магию. — тихо вмешался Готье.
— Тогда делайте это. И девушке тоже помогите.
— Твоя доброта не знает границ. — произнесла вдруг Октавия, поглаживая кулак, которым недавно приложила Отиса.
— Только когда мы перестанем быть жестокими и недоверчивыми к тем, кто просто является представителем другой расы, мы сможем изменить этот мир. По-другому войны никак не избежать.
Глава 27. Камень, заменивший сердце
Как это место превратилось в нечто подобное?
Прекрасные цветы увяли, превращая подвенечную арку в нечто тёмное и прогнившее. Теперь она казалась не местом, где соединяются души, а алтарем для их жертвоприношения. Впрочем, не была ли она таковой с самого начала?
Чёткая симметрия с ковровой дорожкой, по которой ранее ступала нога невесты, были разрушена. Стулья разброшены. Везде царил хаос.
Прекрасный свет, каким был наполнен этот зал, сейчас снова и снова медленно пульсировал, становясь то тусклее, то ярче. Будто нечто пыталось пожрать его, но свет возвращался вновь, олицетворяя собой крупицу, без которой ничто и никто не сможет существовать. Этим пожирающим монстром была выпущенная на свободу сила Вуали Великой плакальщицы. Жестокая воля Бесмары билась в уродливых нитях серой паутины, обвившей потолок главного зала ангельского мира. Из артефакта сочилось желание расти дальше. Желание коснуться каждого, до кого можно достать, дабы передать ему всю боль и горе. Разделить это чувство с каждым живым существом, чтобы не чувствовать одиночества в своем несчастье. Однако каждый раз, когда кривые сплетенные руки Бесмары тянулись дальше, они сталкивались с преградой, что порождала свет и выжигала скопившуюся в артефакте тьму. Тогда всё, что оставалось делать желчной сердцевине плакальщицы, — это нервно пытаться поглотить свет, довольствуясь лишь тем, что есть — уже загнанными в её паутину жизнями смертных.
Под ритмичный глухой стук в этом зале прибывали те, кто своими душами и желаниями олицетворял борьбу света и тьмы. Белокрылая Камилла смиренно восседала на одном из простых стульев, что стоял поодаль от остального хаоса. Глаза её были прикрыты, ладони смиренно лежали на коленях. Она вслушивалась в стук сердца проклятого артефакта, и продолжала сдерживать его силу. Сильная, но кроткая. В своей простой позе она казалась воплощением чистейшей красоты. И каждый раз, когда Камилла прикрывала веки, отказываясь взирать на жестокий мир вокруг, казалось, что она молится. Вот только в их мире не было той силы, к которой могла отдавать молитву столь чистая и светлая женщина.
На её святой лик падала тень того, кто утонул во тьме, заразившись и пропитавшись ею. Грозная, широкая фигура Этьенна стояла подле жены, выжидающе и испытывающе смотря на неё сверху вниз. В его лице отражалось нетерпение и гнев. И всё же он ещё не набрался сил посягнуть на что-то столь святое, какой казалась ему Камилла. Потому тьма его сердца продолжала лишь нервно пытаться достучаться до сознания ангела, чтобы очернить его, запачкать одним лишь соприкосновением с собой. Но жена была нема к любым уговорам и словам мужа.
Подле Этьенна всё ещё прибывал Рафаэль. Скрывающийся в его тени, он пропитывался ею и стремительно прогнивал изнутри, впуская в себя эту самую тьму. В руке он уверенно сжимал Слезу Авеля, искренне и оттого грязно веря, что она должна принадлежать именно ему. И только во взгляде его, устремленном на мать столь же осуждающе и требовательно, всё же был виден слабый отблеск её света.
— Камилла, перестань сопротивляться.
Женщина не открывала глаз. Она не хотела видеть, как двое столь важных и любимых ею мужчин смотрят сейчас на её свет, желая растоптать его. Она не желала пытаться разглядеть в их помыслах отблески надежды. Она не смела давать волю своим чувствам.
Вдруг брови Камиллы едва дернулись, ведь вместе со словами Этьенн провел кончиком своего копья по полу, создавая звук, смертельно режущий слух. Он словно пытался резать им её душу. Делал предупредительный выстрел. Но ангел всё равно верила, что этот мужчина, пусть и погряз в своем вопиющем темном самолюбии, но всё же не посмеет поднять руки на физическое тело той, кого когда-то искренне любил.
Любил.
Только так.
Она уже не верила, что существо стоящее перед ней способно на теплые чувства.
Она не искала ответы о том, почему он стал таким. Просто приняла это как данность, с которой не теперь нельзя было спорить. Её любимый Этьенн, который когда-то точно существовал, остался в прошлом. Это лишь его оболочка, наполненная тьмой и желчью. Это не тот, ради кого она готова даже подумать об изменении своего решения.
— Ты вынудишь меня пойти на крайние меры. Я не хочу этого.
Скрежет прекратился. Он поднял копьё? Да. Точно. Камилла ощутила, как острый кончик его едва дотронулся её груди. Но ни один мускул не дрогнул на лице смиренного ангела.
— Даже если ты убьёшь меня. — шепнула она совсем тихо, заставляя прислушиваться. — Я уже вложила в эту магию все силы, что были у меня. Она не исчезнет лишь потому, что твоё копье пронзит мне сердце.
— Потому я и хочу, чтобы ты сама выбрала свою жизнь и жизнь своего народа, а не тех, кто был когда-то лишь трусами, сбежавшими от войны.
Строгий голос Этьенна звучал без единой заминки. Камилла не ощущала дрожи в его руке. И всё же сердце её не начинало стучать быстрее. Ведь страх был не тем чувством, что мог взять над ней сейчас верх. Женщина вдруг медленно открыла глаза, поднимая на то, что осталось от её мужа, стеклянный взгляд, с каким никогда не позволяла себе смотреть на живое существо.
— Все жизни равны.
На лице Этьенна отразилось помесь грязного отвращения и презрения. Эти краски эмоций делали его красивое, мужественное лицо серым и уродливым. Он смотрел на Камиллу так, будто это она предавала его сейчас, а не наоборот. Он так долго вынашивал в себе этот план, что душа его успела окончательно наполниться черной желчью. Казалось, мечты о величии их расы, пусть и достигнутой самым гнусным путем, вытеснили из неё все прочие чувства, что когда-то были там. Любовь к семье, уважение чужой жизни, желание быть лучше — всё это было сметено как ненужные преграды на пути к Великому. И всё же от этого стеклянного взгляда некогда любимых глаз он ощутил, как нечто сдавливается в груди. Это ненужное чувство было отброшено. Моментально. Сейчас ангел искренне верил, что любая жертва стоит реализации плана. Пусть Камилла не понимает его, пусть даже весь мир будет его осуждать. Великие дела вершатся кровью. И именно тот, кто не брезгует замарать свои руки в этой самой крови — истинный герой, память о котором останется в веках.
— Ты понимаешь, что не сможешь забрать у меня силу наследника? — процедил он сквозь зубы, смотря на жену надменным взглядом и всё ещё держа кончик копья у её груди.
— О, я не сомневаюсь, что ты побеспокоился об этом. — Камилла выглядела спокойно и смиренно. — Я даже не чувствую, что сила отвечает на мой внутренний призыв.
— Хочешь узнать, почему?
— Если честно, мне всё равно. — она опустила взгляд, теряя любой интерес к разговору.
Подобная холодность пробуждала в Этьенне обжигающую ярость. Он не понимал, почему эта женщина остается столь равнодушна ко всем его свершениям. Истинно великим свершениям! Пусть он не хотел этого признавать, и всё же Камилла была для него той, чья поддержка нужна больше всего. А если не поддержка, то хотя бы гнев, слезы, непонимание. Что-нибудь! Но она словно осознавала эту горячую нужду в себе и продолжала оставаться немой к просьбе мужа проникнуться всей грандиозностью его задумки.
Тогда Этьенн нервным, резким движением свободной рукой дернул свою белоснежную рубаху столь сильно, что та порвалась. Дыра образовалась ровно в области груди, но за ней не было заметно ничего особенного. Кончик копья ангела потянулся вверх, касаясь подбородка Камиллы подобно игле, что поддевает маленький стежок, и заставляет тот подняться. Она не противилась, оставаясь в образе механической куклы, энергия в которой кончалась, а ключ был навсегда утерян. Всё тот же стеклянный взгляд обжег Этьенна своим равнодушием хуже любого огня.
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать мне.
Ангел усмехнулся. Злобно, ядовито, надменно. Будто пришел его час раскрывать карты. И в руке он держал флеш рояль, не меньше. Он провел свободной ладонью по обнаженной части груди, словно стирая с неё иллюзорную краску. Точно также после он смахнул это нечто в сторону, избавляясь от уже ненужных остатков магии сокрытия. Взгляд Камиллы впервые вздрогнул и тут же снова медленно погас от терпкого осознания действительности. В груди своего возлюбленного на месте сердца она увидела торчащую часть большого чёрного кристалла. И пусть он выглядел как большая драгоценность, пропитанная самой силой жизни, и всё же это был холодный кусок камня.
— Вот как… — тихо, безжизненно шепнула она.
— Да. — Этьенн расплылся в широкой улыбке.
И лишь Рафаэль, стоящий подле отца, никак не мог понять, что происходит. Он чувствовал себя не на своём месте. Каждое отточенное движение лезвия возле груди и лица матери становились пыткой для него самого. Ему обещали другое. Обещали, что она обязательно всё поймет. Теперь же чувство несусветной горечи давило на легкие, мешая дышать. Но в то же время ангел понимал, что ему поздно отступать. Он лишь крепче сжимал кристалл, будто находя в нем подтверждение того, что всё это не зря. Иначе… иначе как он сможет жить с той ошибкой, которую сегодня совершил?
— Ты заменил своё сердце на камень лишь для того, чтобы я не смогла забрать свои силы обратно? — в голосе Камиллы всё же отразилась небывалая тоска.
— Долгие годы я скапливал ту силу, что ты давала мне, в этом камне. Можно сказать, я создал аналог Слезы Авеля, который теперь ты сможешь забрать, лишь если разобьешь его или вытащишь из моей груди. Но ты никогда не сможешь пойти на подобное. Ведь ты слаба, Камилла. Ты прячешься за своей светлой добротой, не понимая, что это не благодать, а смертельная зараза, язва, чума! И она убьет не только тебя, но и весь наш народ.
— А ты, значит, тот, кто хочет излечить всех ангелов от этой болезни? — Камилла говорила тихо, точно с каждым словом она умирала внутри.
— Именно так. Сила наследников должна быть у тех, кто готов менять этот мир.
Вдруг уголки губ наследницы поднялись вверх. Она улыбнулась. Измученная, кривая улыбка показалась на её устах, придавая опечаленному лицу неестественный оттенок смирения. Это была та стадия принятия, когда она понимала, что уже ничто не сможет ранить её ещё больше. И главное — в ней ещё были силы принимать эту боль с улыбкой. Хотелось расплакаться. Хотелось быть слабой. Но это слишком непозволительная роскошь для сильной женщины, мужчина которой оказался лишь эгоистичным предателем.
— Свою главную силу ты потерял вместе со своим добрым сердцем, Этьенн.
Такая реакция жены поразила, а после разъярила ангела ещё сильнее, чем прежде. Все выдаваемые этой женщиной эмоции слишком не сходились с тем, что он представлял в своей голове, рисуя картины сегодняшнего дня. Как смеет она не признавать его величия? Его жертвы? Над потолком послышалось тихий, зловещий шепот, который переливался тысячью жутких голосов. Все они вторили своему пробудителю. Все желали, чтобы он пролил родную кровь и захлебнулся в смеси этого алого нектара смерти и его собственной ярости. Твердая рука на копье сжала древко сильнее. Казалось, что Этьенн вот-вот готов был на последний, самый отчаянный шаг. А Камилла продолжала на него смотреть с улыбкой. Улыбалась, как в тот день, когда искренне признавалась в любви у того самого алтаря. Вот только сейчас в этих голубых глазах не было того восхищения великим, сильным мужчиной. Лишь жалость. Даже не страх, а искренняя, нескрываемая жалость.
— Отец, нет! — вскрикнул вдруг Рафаэль, не выдержав.
Он моментально ринулся вперед, отталкивая плечом руку Этьенна, и уводя лезвие копья в сторону от своей смиренной матери, что не собиралась сопротивляться любому решению. Тяжело дыша от непонятной волны страха, охватившей его тело, ангел вытянул руки в стороны, как бы преграждая путь к Камилле и скрывая её за своей спиной.
— Что ты делаешь?! — яростно вскричал Этьенн, хоть хватка его ослабла. В одну секунду шепоты Бесмары, оглушившие его ранее и застлавшие его разум жаждой родной крови, отступили. Рука дрогнула от осознания, что он и правда собирался пойти на это, хоть такая жертва ничего бы не изменила.
Что это? Страх появился в его груди, пусть сердце давно и не билось в ней? Нет. Его воля непоколебима. Он хозяин своей судьбы и судеб своего народа. Он не имеет права сомневаться в своих намерениях.
— Ты обещал, что ни мама, ни Ноэль не пострадают!
— Ты глупец, Рафаэль! — взрычал Этьенн, а сам сейчас был благодарен сыну, но никак не собирался этого признавать.
— Нет, он лишь мальчик, которого ты не успел до конца утопить в своей злобе и бесчеловечности. — тихо шепнула Камилла.
Сейчас, глядя в спину защитившему её сыну, ей было сложно оставаться всё такой же равнодушной. Она сжала губы, набирая воздух и задерживая дыхание, пытаясь заставить ком горечи, подошедший к горлу, отступить. Ей нельзя сдаваться. Нельзя показать слез и слабости. Она — последний луч света, который может стать для Рафаэля маяком, чтобы вернуться. Однако этому сиянию не суждено было оставаться наедине с тьмой слишком долго…
— На нас напали!
Двойные двери в зал резко распахнулись, и внутрь влетел вышибший их с плеча стражник. Меч его был обнажен, и на нем уже виднелась свежая кровь. Рафаэль и Этьенн моментально обернулись в сторону шума, в то время как Камилла лишь сильнее сжала пальцами ткань своей юбки.
— Кто?! — взревел правитель рая.
— Мы! — женский голос послышался совершенно с другой стороны.
В тот же момент как двери распахнулись, юркая и быстрая Октавия появилась в самой гуще событий, прямо перед носом у врагов, которые были отвлечены. Она в один рывок подхватила на руки со стула Камиллу, и моментально начала улетать вместе с ней к двери, оставляя ангелов без заложника рядом.
В дверном проеме, который оказался застлан пеленой поднявшейся от разрушений пыли, показались два силуэта. Ева и Райнхард уверенно шагнули вперед, и уже через несколько секунд Октавия приземлилась рядом с ними, аккуратно ставя Камиллу на ноги. В глазах Евы горел огонь решительности, которым она тут же пронзила Рафаэля, видя, как он сжимает Слезу Авеля в своей руке. Райнхард же вдруг сделал ещё один шаг дальше, язвительно ухмыляясь и расправляя свои широкие крылья.
— Думаю, я уже пропустил момент, когда нужно говорить о несогласии с браком сейчас или молчать вечность и всё же…
Он развел руки в стороны, и сразу с этим жестом двери за ними с грохотом захлопнулись, а в раскрытых к верху ладонях возгорелся огонь.
— Я готов выжечь своё «против» на твоём теле абсолютно молча, Рафаэль!
Глава 28. За ад. За будущее. За Еву.
Огонь соперничества пробежал между Рафаэлем и заявившимся сюда Райнхардом. Кажется, ощутив этот импульс, ангел воспарял духом. Тем более, его мать теперь была в безопасности, пусть и находилась на вражеской стороне. Рафаэль ухмыльнулся в ответ на столь громкое заявление дьявола. Крылья его также мгновенно раскрылись, добавляя фигуре ангела громоздкости, будто хищнику, который вот-вот собирался накинуться на свою жертву.
— Пусть она полноценно передаст мне свои силы, и можешь забирать. — ядовито выплюнул он, небрежно кивая в сторону Евы.
Наследница гневно сжала кулаки, слыша это. Её дерзкий взгляд сверлили новоиспеченного «супруга», желая прожечь его одним распаленным желанием. Однако вдруг со стороны послышался мягкий голос, который заставил Еву чуть остыть и унять желание рваться в бой наравне с Райнхардом, чья широкая спина стала сейчас щитом и опорой.
— Я знала, что у тебя получится привести подмогу. — несмотря на всё случившееся, Камилла тепло улыбнулась, глядя на Еву теперь подобно матери, что с гордостью смотрит на своё дитя.
— Как грязные дьяволы смогли пройти через нашу защиту, не подняв тревоги?! — взревел Этьенн, пылая от досады.
Рафаэль тут же перевел презрительный взгляд на Октавию, которая стояла подле его матери и взирала на ангелов с небывалой гордостью.
— Думаю, тут не обошлось без предательства Ноэля. — нехотя прохрипел в пол голос Рафаэль, едва оборачиваясь к отцу.
— Это вы двое — грязные предатели! — Октавии хватило лишь одного слова в сторону возлюбленного, чтобы разразиться гневным рыком. — Возможно, Ной единственный сейчас, кто правда заботится о будущем ангелов, а не прикрывает свои эгоистичные, мерзкие порывы мечтами о якобы светлом будущем.
— В прошлый раз мне помешали закрыть тебе рот, — прервал её Рафаэль, что стал заметно увереннее, — но уж сегодня я доведу дело до конца.
Не успел ангел договорить, как ему пришлось отлетать в сторону, ведь прямо к его ногам приземлился огненный шар. Странно, но этот снаряд чистой дьявольской энергии будто не желал достичь цели, а лишь желал привлечь к себе внимание.
— Едва ли. — послышалась усмешка со стороны Райнхарда. — Прежде чем хотя бы пальцем её тронуть, тебе придется пройти через меня.
— Ты слишком самонадеян, сын Эрхарда. — надменно встрял Этьенн.
— Напротив. — Райнхард перевел строгий взгляд на главу рая. — Это вы сейчас находитесь в невыгодном положении. Нас больше, мы сильнее, пусть кристалл у вас, но мы с Евой всё ещё два полноценных наследника, а Октавия — дочь Сатаны. Даже госпожа Камилла перешла на нашу сторону. Случайно успевший влететь сюда стражник — ничего не стоит в сравнении с той силой, которой мы все здесь владеем.Подход к этому месту охраняют освобожденные сифты, которые не дадут кому-либо ещё вмешаться. Если мы сейчас сойдемся в бою — исход будет вполне очевиден, ведь у вас нет главного фактора давления.
Райнхард указал взглядом на потолок, под которым всё ещё разрасталась и стенала Вуаль Бесмары, жаждущая крови, как младенец желает вкусить молока матери. Чем больше дьявол говорил, тем сильнее сжималась рука Этьенна на рукоятке его копья. Однако никто из присутствующих не предполагал, к чему именно ведет новоиспеченный правитель ада:
— И, несмотря на всё это, я предлагаю вам иной исход. — он выставил руку, как бы скрывая за собой стоящих позади женщин. — Я не хочу, чтобы кто-либо пострадал. Я знаю, что победа будет за нами, однако предлагаю решить всё поединком один на один. Здесь и сейчас. Я и Рафаэль. В его руках Слеза Авеля, а в жилах кровь наследников. Это будет честный бой правителей будущего поколения, который и решит нашу судьбу. Если проиграю я — ад будет вынужден сдаться. Если проиграешь ты, Рафаэль, кристалл вернется к Еве, а правящие фигуры рая примут своё наказание за содеянное. Это самое безопасное, что мы можем сделать, дабы избежать войны. И в то же время, это ваш единственный шанс на победу.
Слыша всё это, Рафаэль сжимал кристалл в своем кулаке всё сильнее, точно боялся, что он исчезнет. Хотелось ли ему втоптать Райнхарда в грязь, пусть даже и с помощью Слезы Авеля? О да. Это была не расовая ненависть, а личная злоба. Возможность победить вечно идеального во всем наследника, с которым постоянно приходилось соперничать. Доказать всем мирам и самому себе, что ты лучший. Адреналин забурлил в его крови.
— Я согласен!
— Постой, Рафаэль. — величественно отвечал Этьенн, смотря с высокомерием на Райнхарда. — Зачем ДЬЯВОЛУ предлагать невыгодное для него решение? Твой отец вложил в тебя всё то, что было в нём самом. Эрхард никогда бы не согласился на риск ради спасения лишних жизней, когда куда выгоднее просто идти напролом к победе, пусть и ценой пролитой крови.
Райнхард едва улыбнулся, лишь крем глаза мельком посмотрев в этот момент на Еву. Наследница прибывала в непонимании, но не смела прерывать любимого. Ей не оставалось ничего, кроме как поверить ему.
— Потому что я — не мой отец, и не хочу никем жертвовать и уж тем более доводить до настоящей войны. Это наш конфликт. Мы можем решить его здесь и сейчас. — он сделал паузу, посмотрел на Рафаэля и строго продолжил, куда громче: — К тому же, если я выиграю, я хочу, чтобы с Евы были сняты любые обязанности перед раем, а ваш брак был расторгнут!
— Рискнешь ради девчонки? — Этьенн расплылся в ядовитой ухмылке. — Эрхард явно просчитался в твоём воспитании…
— Райнхард, не нужно… — не выдержала Ева. — Это слишком рискованно. Нас больше, мы справимся и без этого.
— Нет. — дьявол оборвал её, взглянув на растерянную девушку со всей твердостью. — Даже если мы победим, вы с Октавией можете пострадать в бою. А главное, твоя обязанность перед раем всё равно сохранится. В прошлом я сделал слишком мало, чтобы не позволить этому случиться. Поэтому сейчас я готов рискнуть всем ради твоей свободы. Ты будешь моей. Иначе любая победа даже в самой крупной войне будет бессмысленна.
Ева вздрогнула, слыша эти слова. Она поджала губы, чувствуя, что от этих слов её сердце сжимается, а затем снова начинает бешено колотиться. Казалось, она готова была разрыдаться то ли от счастья, то ли от огромного горя из-за всего происходящее. Но той девочки, которая могла заплакать и впасть в панику от вида опасности или даже смерти больше не было. Потому наследница быстро смахнула в сторону эти эмоции, собирая волю в кулак.
— Это лишнее условие. Что рай получит взамен в случае моей победы? — резко прервал Рафаэль, которому было попросту противно слушать всё это.
— Я соглашусь добровольно на ритуал передачи тебе всех сил! — выпалила уверенно Ева, заставляя всех посмотреть на неё с глубоким удивлением.
— Этого достаточно?! — не унималась она.
— Вполне. — сладострастная улыбка проскользнула по губам Рафаэля, коей вторил и его отец.
— Ева… — шепнула Октавия, стоявшая рядом.
— Это слишком. — Райнхард нахмурился, осознавая, что ставки стали ещё выше, хотя и до этого казались запредельными.
— Я верю в тебя. — твердо отвечала ему Ева. — Ты не можешь проиграть, когда на кону стоит так много. И дело не в противостоянии ада или рая. — она прижала ладонь к груди, прямо к сердцу. — Я знаю, что теперь ты сделаешь всё возможное. У тебя есть то, чего у Рафаэля никогда не будет. Откинув свой эгоизм правителя и наследника, тебе искренне есть, за что сражаться и побеждать.
Райнхард слушал это, глядя в её большие зеленные глаза с тем же нескрываемым удивлением и досадой за то, что всё зашло так далеко. Ангелов же сполна устраивали такие условия, оттого они лишь ждали подтверждения дьявола.
Райнхард мешкал.
Она была такой уверенной, такой решительной.
И в то же время так искренне любящей.
Он ощутил, что его сердце под этим взглядом, под ощущением этой веры окончательно лишилось всяких оков, которые так долго сдерживали его до встречи с этой смертной малышкой.
Вот только эта «малышка» успела стать истинной воительницей с непоколебимой волей.
Но одно не изменилось — она всё также искренне и чисто любила его, и столь же пламенно верила.
Разве мог он подвести эту веру?
— Я согласен! — твёрдо заявил Райнхард, готовый вступить в бой.
За ад.
За будущее.
За Еву.
— Во время дуэли нас с Рафаэлем должно оградить барьером, дабы не было никакого постороннего вмешательства. — Райнхард говорил это, смотря на Этьенна. — И в то же время, я не собираюсь оставлять без моей защиты никого из присутствующих, лишь поверив твоему возможному обещанию проследить за нашей борьбой честно, Этьенн. Потому я требую, чтобы дуэль проводилась по правилу дуэлей жизненных оков.
Этьенн ухмыльнулся. Он осмотрел Рафаэля, который был готов вступить в бой хоть сейчас. В особенности взгляд правителя рая остановился на руке, в которой его сын сжимал Слезу Авеля. Он верил, что с этой силой победа должна была остаться за ними и потому самодовольно произнес:
— Я не возражаю.
В то время как Ева, слыша незнакомое ей название, заметно нахмурилась, предчувствуя очередную опасность, на которую обрекает себя Райнхард ради её защиты.
— Что это значит? — твердо спросила она.
Камилла сделала шаг к наследнице, кладя руку на её плечо, как бы говоря этим жестом, что ей не стоит ни о чем беспокоиться.
— Правила дуэли жизненных оков созданы для того, чтобы стороны конфликта были максимально ограждены от желания как-либо помешать честной битве. Конкретно в нашем случае это нужно, чтобы Этьенн не решил атаковать тебя или Октавию, когда Райнхард будет занят боем. Но в то же время, чтобы и вы не напали на близких Рафаэля, чтобы воздействовать на него. С помощью небольшого магического обряда и с согласием обеих сторон будет сделано следующее: весь вред, который причинят близким Райнхарда, отразится на теле Рафаэля и, напротив, раны Этьенна будут передаваться Райнхарду. До тех пор, пока каждая из сторон ценит своего бойца, они не будут предпринимать серьезных враждебных действий друг против друга.
— И к какой стороне будешь относить себя ты, Камилла? — вмешался вдруг Этьенн, говоря это всё с той же ядовитой улыбкой, хотя буквально недавно сам пытался вонзить копье в сердце собственной жены.
Наследница Авеля медленно осмотрела Райнхарда и Рафаэля, остановив свой печальный взор на сыне. Она всё ещё верила в то, что он может измениться, откинув от себя цепи влияния отца, что силой утянули ангела во тьму. И в то же время, Камилла понимала, что Этьенн желает её смерти больше, чем любой другой из здесь присутствующих. Но будет ли предательством по отношению к сыну, если она выберет другую сторону?
— Я хочу, чтобы связь со мной образовалась у обоих бойцов. — с тяжестью, но спокойно ответила она, в конце концов, и подняла стеклянный взгляд на мужа. — Но я ещё раз напомню, что моя защита с Вуали Бесмары не спадет после моей смерти. Потому моё убийство ничего не даст ни тебе, ни кому-либо ещё.
— Да и вообще глупо думать, что мы остаемся без Райнхарда беззащитными. — голос Октавии дерзким выстрелом был направлен прямиком в Этьенна. — Так что тебе жизненные оковы нужны не меньше, чем нам.
— Какая самоуверенная девчонка, которую из-за её пола даже отец-то за полноценного дьявола не считает.
От этого ядовитого ответа у Октавии почти до боли сжались кулаки. Она глубоко желала прямо сейчас ответить крылатому наглецу так, чтобы эта мерзкая черная штука в его груди, видневшаяся там вместо сердца, разбилась на мелкие осколки. Однако дьяволица выдохнула и сделала всё возможное, чтобы сохранить самообладание.
— И тем не менее, твой план сейчас под угрозой именно благодаря ей. — встрял Райнхард, самоуверенно прожигая в этот момент огненным взглядом правителя рая.
— Давайте начнем. — спокойно призвала Камилла, чувствуя, что обстановка накаляется.
— Да.
Дьявол коротко кивнул. Через секунду он отточенным движением порезал свою ладонь образовавшимся в руках лезвием, которое тут же исчезло, как только исполнило свою роль. В следующий момент в здоровой руке Райнхарда во вспышке пламени оказалась чаша. Кровь спешным ручьем уходящей жизни пала на её дно, густо проливаясь туда до тех пор, пока дьявол не пожелал, чтобы рана его заросла.
— Нам понадобиться кровь каждого, окропившая единый сосуд. Проливая её, называйте имя того, с кем вы желаете связать себя оковами жизни на время этой дуэли.
Дьявол неспешным шагом подошел к Рафаэлю, который смотрел на него всё это время враждебным, почти злобным взглядом. Ангел сделал всё так же, как и его соперник ранее. Вот только ему пришлось использовать собственную магию исцеления, чтобы залечить рану.
Следующим был Этьенн. В отличие от будущих дуэлянтов он обошелся лишь каплей своей крови, которой явно было достаточно. Ведь как только та пала в чашу, а имя Райнхарда было произнесено, от сосуда поднялась красная дымка, оповещающая, что оковы были успешно созданы. Затем то же самое произошло с немым стражником, что стал лишь невольным свидетелем происходящих событий, а после с Октавией и Камиллой. Последняя, как и говорила, назвала имена обоих противников, и чаша приняла её волю. Ева осталась последней.
— Мне всё ещё почему-то не нравится это. — шепнула она, смотря на подошедшего к ней Райнхарда, в руках которого был сосуд с кровью.
Вдруг голос дьявола раздался прямо в голове девушки, пока губы его остались неподвижны:
— Не волнуйся. Главное, что Этьенн не сможет попытаться неожиданно убить вас. Он окончательно сошел с ума, раз готов был пожертвовать даже Камиллой. Единственный, кто ему ещё нужен и кто для него сейчас ценен — это Рафаэль. Его жизнью он не будет рисковать, ведь план по величию ангелов держится именно на нём. Поэтому, пожалуйста, сделай это для моего спокойствия.
— Хорошо.
Ева попыталась вложить свой ответ также мысленно, дабы не выдать немого диалога, что состоялся между ней и Райнхардом. Дьявол подал девушке вновь призванный им нож, и наследница сделала небольшой надрез на своем указательном пальце, отправляя каплю своей крови в поднесенный сосуд.
— И да буду я связана оковами жизни с Рафаэлем. — спокойно произнесла она вслух, и алая дымка ответила на это желание.
— Ева, — в очередной раз послышался голос Райнхарда в её голове, — ты же знаешь, что я люблю тебя?
Девушка едва вздрогнула, поднимая на дьявола удивленный взгляд. Ведь точно. Последний раз он прямо говорил ей это, лишь когда пытался убедить её не отдавать свою жизнь за Мари.
— Я не из тех, кто может выражать свои чувства словами, но если ты позволишь мне, я готов всю жизнь доказывать это делом. И этот мой поступок именно таков.
Сделав так, чтобы лишь Ева услышала его слова, Райнхард тут же развернулся, разрывая их зрительный контакт, и уверенно зашагал к центру зала. Замечая это, Рафаэль сделал то же самое. Как только между ними расстояние сократилось до пяти метров, дьявол перевернул чашу, и вся кровь вылилась на пол.
— Да начнется дуэль, связанная оковами жизни. — громогласно объявил Райнхард, откидывая в сторону уже пустой сосуд.
В ту же секунду кровь начала ручейками расходиться в разные стороны, пока не очертила собой ровные линии вокруг дуэлянтов. В момент, когда эти линии сомкнулись в едином месте, создавая полноценный круг, красноватый барьер отрезал Райнхарда и Рафаэля от всех прочих здесь присутствующих. Его стены были отчетливо видны, и в то же время сквозь них можно было следить за боем, будто смотря сквозь очень плотное красноватое стекло.
Ева с содроганием сердца смотрела сейчас в спину дьявола, что даже не дал ей времени на ментальный ответ. Но это было и не нужно. Потому что перед началом боя, наследница отчетливо произнесла вслух, не боясь быть услышанной:
— Я тоже люблю тебя. — она сделала паузу, нервно прижимая ладонь с груди в области сердца. — Несмотря ни на что.
Бой начался.
Напряжение, царившее между противниками, давило даже на наблюдателей, что с волнением следили за каждым их движением.
Здесь и сейчас решалась судьба всех трёх миров.
Слова Евы будто придали Райнхарду больше сил и решительности. Подумать только, знал ли он когда-то, что, в конце концов, пойдет на подобный риск ради смертной невинной девочки с большими зелеными глазами, которая завладеет его сердцем? Она была особенная. И он никак не мог так просто отдать её другому без боя. Всё стояло на кону: её любовь, ад, корона, мир смертных и объявление настоящей войны. Он почти ощущал, как этот груз давит на его плечи под стенания оголодавшей Вуали Бесмары. Однако у дьявола не было возможности отступить, ведь за его спиной была она.
Настало время вернуть себе возлюбленную.
Рафаэль был напряжен не меньше. Наконец-то ему представился шанс доказать, что он сильнее. Наконец, он сможет навсегда унизить этого «идеального будущего наследника», который никогда не растрачивал свою жизнь попусту, а всегда лишь шел к своей цели, подобно бесчувственному солдату. За спиной ангела стоял отец, вечно ждущий от своего сына того же, что видел в наследнике своего врага. А в руке Рафаэль сжимал источник такой силы, какую он и представить ранее не мог. У него было всё, что нужно, чтобы победить…
Настало время забрать себе звание сильнейшего.
Райнхард среагировал первый. От одного выброса руки в сторону, каменная кладка под ногами ангела покрылась трещинами, а в следующую же секунду из земли начали стремительно вырываться каменные шипы. Земная твердыня попросту возжелала проткнуть стоящего сверху ангела до того, как тот успеет отлететь. Однако Рафаэль был готов к любой атаке. Он расправил крылья, спешно уходя в сторону сначала от одного шипа, а после от другого. Они в хаотичном порядке снова и снова вырывались из пола, преследуя ангела. Понимая, что дьявол готов покрыть подобными каменными иглами всё пространство барьера, Рафаэль остановился и сформировал вокруг себя защиту, которая сдерживала то, от чего он не успевал уворачиваться.
— Так просто ты не отделаешься.
Райнхард уверенно усмехнулся, поднимая вторую ладонь. С этими словами по созданным длинным шипам вдруг начало виться пламя. Огонь принял образ змей, что появлялись из-под земли, ползли по иглам и сейчас тянулись прямиком к ангелу, желая наброситься на него. Рафаэль буквально видел, как пламя по-настоящему принимает очертания хищной головы с открытой пастью, когда все эти мощные потоки разом ринулись в его сторону.
Ангел завис в воздухе, концентрируясь на своём барьере и покрывая его снаружи плотным водным слоем. Огненные «змеи» накидывались на барьер и тут же потухали, шипя и создавая облако пара. Одна за другой они исчезали, но на место старой появлялась ещё одна. Казалось, эти пламенные нападки могут продолжаться вечность, пока Райнхард в один момент отчетливо не щелкнул пальцами, сохраняя абсолютно строгий, спокойный вид. В эту секунду раздался взрыв. Затем ещё один. И ещё. Не перекидываясь окончательно на водный барьер, а лишь приближаясь к нему, огненные всполохи начали громко взрываться, создавая ударную волну то с одной, то с другой стороны подле Рафаэля.
Пространство внутри кровавого барьера окончательно заволокла непроглядная стена черного дыма, смешанная с паром. Казалось, что Райнхард совершенно не устает, выдавая очередной сгусток огня и оглушительный взрыв. Однако, в конце концов, они всё же прекратились.
Воцарилась тишина. Ева припала к барьеру, судорожно вглядываясь внутрь. Неужели всё закончится так просто?
— Рафаэль, только не говори, что ты проиграешь так быстро. — эта фраза была пропитана ядом, и всё же Райнхард произнес её абсолютно строго, не смея более усмехаться. Возможно, из-за этого она задела его противника ещё сильнее. В одну секунду стремительные ветра развеяли весь дым, заставляя его разойтись в стороны, а после исчезнуть, словно воздушная энергия буквально впитала смог в себя и проглотила. Рафаэль парил на том же месте, смотря на дьявола гневным взглядом сверху вниз. Его левая рука, которую ранее он вытягивал для создания защиты, была покрыта ранами, а одежду на ней разорвало в клочья. Оперение на крыльях покрылось пеплом и кровью и теперь не казалось столь белоснежным, как раньше. Однако ангел выглядел уверенно и не собирался сдаваться.
Его левую руку охватил свет, схожий с тем, какой создавала Ева в моменты исцеления. Раны начали затягиваться, пока сам Рафаэль не отрывал пронзительного взгляда от своего соперника.
— Теперь моя очередь. — проскрежетал он, презрительно хмурясь.
Раны стремительно заросли, и Рафаэль поднял правую руку, в которой сжимал кристалл. Вдруг вокруг него с огромной силой начал собираться ветер. Райнхарду пришлось расправить крылья, дабы удержаться на месте, ведь казалось, что ангел буквально формирует рядом с собой засасывающую черную дыру. Мощь этой магии была настолько огромна, что даже куски шипов начали откалываться и тянуться к образованному ядру, но чем ближе они подлетали, тем сильнее крошились, пока практически не превращались в пыль. Всё это сопровождалось грязно-голубоватым свечением, исходившим точно от кристалла. И, в отличие от всего остального вокруг, Рафаэль совершенно не страдал от концентрации такой силы рядом.
— Что это за ангельская дрянь? — в шоке прошептала Октавия, чувствуя, как ветер прорывается даже сквозь барьер.
— Такова сила Слезы Авеля в руках будущего наследника ангельской крови? — вторила этому удивлению Камилла, которая потеряла своё спокойствие от осознания, насколько огромные потоки энергии стягиваются к ладони её сына.
Ева же стояла неподвижно, лишь с замиранием сердца понимая, что Райнхард находится в опасности из-за неё. Это её сила сейчас подпитывала магию Рафаэля. И если он попытается убить дьявола… это будет сделано практически её руками.
— Райнхард! — Октавия громко зарычала, ударяя кулаком по красному барьеру. — Немедленно выстраивай защиту, от этой штуки нельзя будет просто увернуться!
— Знаю. — резко ответил дьявол и последовал совету сестры.
Вокруг него тут же начали возвышаться каменные стены, буквально скрывая за собой Райнхарда со всех сторон, подобно абсолютному укрытию. Он действовал быстро и считал, что успеет возвести несколько слоев, а после покрыть их силовым щитом. Вот только ни дьявол, ни даже сам Рафаэль ещё не понимали, насколько всё было серьёзно…
— Поздно! — выкрикнул вдруг ангел, осознавая, что эта сконцентрированная разрушительная энергия в его руке поддаётся подобно маленькому легкому шарику света.
Он размахнулся и тут же метнул её в Райнхарда до того, как даже первый слой стен был возведен. Так просто. Будто это нечто мелкое и совершенно незначительное. Даже обычный огненный шар поддавался умелому магу куда сложнее. Но сейчас…
— Он… — голос Евы задрожал, — … он просто… бросил его?
В её глазах на толику секунды отразился образ пораженного Райнхарда, который лишь замер, осознавая, что уже не успеет сделать ровным счётом ничего.
Для неё вдруг время будто остановилось.
«Нет», — родилась концентрированная маленькая мысль в голове наследницы.
«Нельзя». Её руки задрожали, судорожно вжимаясь в барьер, будто она хочет проникнуть прямо туда, к нему.
«Не смей». Маленькие ладошки сжались в кулаки, которые тут же нервно ударились о поверхность ограждения.
— Не смей умирать там, Райнхард! — что есть мочи закричала Ева, зажмуриваясь, и вкладывая в этот крик всю свою душу.
Сразу за её выкриком последовал взрыв. Это было нечто невероятное. Барьер раздулся, будто превратился из твердой поверхности в надувной шарик, в который вкачали непомерно много воздуха, и он готов вот-вот лопнуть. Стенки его резко начали расширяться во все стороны, заставляя всех зрителей спешно бросаться прочь. Ева смогла пошевелиться лишь под резкой хваткой Октавии, которая что-то кричала, но этого было просто не слышно.
Пол цитадели начал рушиться, а стены её задрожали. Вуаль Бесмары громко завыла, то ли от того, что потолок подле неё медленно разрушался, то ли от удовольствия от пролитой крови наследника ада. Прижимаясь к стене, Октавия и Ева с ужасом не понимали, как подобное можно пережить, находясь рядом. Однако они всё равно не имели права поверить в случившееся до того, как увидят всё своими глазами.
По щекам Евы покатились немые слезы. Она застыла, не смея шелохнуться.
Барьер дуэлей жизненных оков выдержал взрыв. Зал находился на первом этаже, и потому пол под красным куполом попросту превратился в глубокую воронку, ушедшую вниз на десятки метров. Барьер начал медленно восстанавливаться и стягиваться обратно.
Снова задул всё тот же создаваемый Рафаэлем ветер, спешно расталкивая облака пыли и копоти в стороны, и открывая обзор на место, куда ранее был кинут энергетический шар…
Глава 29. Восставший феникс
Рафаэль усмехался, искренне считая, что уже всё закончилось. Его гордыня взяла верх, приписывая столь разрушительное заклинание исключительно его силам. Он и забыл, что ничего подобного не смог бы сделать без Слезы Авеля, что сжимал в своей руке.
— Нет, нет, нет. — в панике шептала Ева, подбегая ближе к восстановившемуся барьеру.
Все замерли, ожидая, когда пелена темного дыма, наконец, окончательно исчезнет. И только Рафаэль уже начал упиваться своей победой. Он обернулся к отцу. В глазах того сиял восторженный блеск. Кажется, Этьенн уже смаковал победу в этой войне, понимая, что его плану суждено теперь сбыться. Но только Рафаэль собирался выкрикнуть своему главному цензору, что он всё-таки смог победить, как вдруг лицо правителя рая стремительно исказилось. Восторг сменился непониманием, а после и гневом.
Рафаэль растерялся.
Он успел удержать слова о победе до того, как они сорвались с губ, ведь сзади донесся облегченный выкрик Евы:
— Райнхард!
Ангел обернулся и замер, пожираемый ужасом. Его противник завис в воздухе, на том же самом месте, совершенно невредимый. Однако абсолютно всё вокруг него было разрушено. Укрепления, которыми он пытался оградить себя, пол под ногами, что уходил теперь дырой на метры вниз, — всё превратилось в пыль. Кажется, даже одежда на Райнхарде была иной, поскольку во время взрыва всё на нем попросту сгорело, и дьявол исправил это уже после. Сам наследник Каина выглядел пораженным. Он не понимал, как нечто подобное не то что не превратило его в груду костей, а даже царапины не оставило.
— Этого не может быть. — дрожащим голосом выдавил из себя Рафаэль.
— Как?! Что ты сделал не так?! — сорвался на гневный рык Этьенн, от которого ускользнула победа, хотя он уже представил, что держит её в руках.
Рафаэль почти вздрогнул от этого выкрика. Он обернулся к отцу и начал спешно оправдываться, подобно испуганному ребенку:
— Я… я сам ничего не понимаю! Это должно было убить его!
— Глупо было думать, что Слеза Авеля в чужих руках будет отдавать свои силы беспрекословно. — с улыбкой вдруг начала говорить Камилла, поднимая глаза на Этьенна.
— Что Вы имеете в виду? — тихим шепотом спросила Ева, всё ещё смотря на Райнхарда и не веря, что тот и правда цел.
Октавия возле неё и вовсе рухнула на колени и оставалась неподвижна. Кажется, она просто не могла отойти от мысли, что её брат мог вот так умереть здесь. Поэтому даже дар речи ускользнул от дьяволицы, испытавшей первородный ужас секундой ранее.
— Пусть Рафаэль и является твоим мужем, — продолжила со светлой улыбкой Камилла, теперь обращаясь к Еве, — и всё же Слеза Авеля чтит тебя как свою единственную хозяйку. Поэтому, чувствуя твои эмоции и желания защитить Райнхарда, её сила попросту обошла его стороной.
Ангел вновь осмотрела противников, что застыли в непонимании. Совсем скоро она остановила взгляд на своем сыне, обращаясь к нему с тоской в голосе:
— Думаю, что бы ты ни делал, Рафаэль, но магия, подпитываемая кристаллом, не поможет тебе в этой дуэли.
Слыша всё это, Ева широко заулыбалась, окончательно утирая слезы и спешно дыша. Как же она испугалась. Та секунда, когда мысль о том, что она его потеряла, выстрелила в сердце словно пуля, была самой страшной в её жизни. А сейчас от слов Камиллы хотелось кричать от радости. Мало того что Райнхард остался жив, так теперь он определенно должен выйти победителем из этой дуэли.
— Это невозможно! — гневно выпалил Рафаэль.
— Как видишь, когда ты сражаешься не с помощью своих сил, случается всякое. — ухмыльнулся Райнхард, окончательно приходя в себя.
— Что б тебя! — лицо ангела всё скривилось от гнева. — Я смогу победить и без этого чертова камня!
— Посмотрим.
В руках Райнхарда вспыхнуло пламя, которое он тут же направил лучом прямиком в противника. Ангелу пришлось спешно уворачиваться, но дьявол уже готовил для него новый огненный удар. Все вокруг кроме самого Рафаэля понимали — дуэль предрешена. Без сил наследника, которые все ещё оставались у Этьенна, ангел не мог победить.
— Ева. — взволнованно произнесла вдруг Камилла. — Сейчас, когда воля Рафаэля ослабла после неудачи, попробуй призвать Слезу Авеля обратно.
Мерриман удивилась, слыша эти слова, однако кивнула. Она сделала шаг от барьера, закрыла глаза и сосредоточилась. Но не успела Ева дать мысленный зов кристаллу, как вдруг ощутила теплую магию рядом с собой, а после как кто-то с силой хватает её и тянет прочь.
Наследница распахнула глаза и поняла, что это рука Этьенна бескомпромиссно тащит её за собой. Вспышкой магии оказался ещё один слой защиты, который накрыл барьер дуэли жизненных оков. И это явно была тоже работа правителя рая, что резко решил перестать играть по правилам.
Ева с Этьенном остановились в пяти метрах от Камиллы и Октавии, что не успели среагировать на столь неожиданный выпад. И сразу после Мерриман ощутила, как холодная сталь лезвия прикасается к её горлу.
— Довольно. — абсолютно серо произнес Этьенн.
— Ева! — Райнхард перестал атаковать Рафаэля и тут же ринулся вперед, но на его пути, конечно же, встал барьер.
— Ни шагу дальше, сын Эрхарда. — Этьенн сильнее прижал к горлу Евы кончик копья, и струйка крови выступила на её бледноватой коже.
Пораженный Рафаэль приложил ладонь к своему горлу, осознавая, что небольшая рана появилась и на нём.
— Отец, что ты задумал?! — выкрикнул ангел, также забывая о дуэли.
Но Этьенн не спешил обращать на сына внимание.
— Если хоть кто-нибудь из вас шелохнется — я убью её. — он взглянул на Октавию, что успела вскочить на ноги и готова была рваться в бой. — Тебя это тоже касается, дьяволица.
— Этьенн, объяснись. — в голосе Камиллы отразилось опасение, будто она сама ходит сейчас по лезвию ножа.
— Всё просто, дорогая жена. — он посмотрел на неё абсолютно холодным взглядом. — Прямо сейчас ты снимаешь защиту с Вуали Бесмары, иначе я убью наследницу Сифа.
— Но ведь наш сын связан с ней узами жизни. Ты погубишь тем самым и Рафаэля!
Ранее Камилла старалась оставаться спокойной, когда говорила с мужем. Она не хотела давать ему того, что он ждал. Любые эмоции, будь то страх, слезы или ненависть, он бы принял как похвалу для себя. Однако сейчас даже её самообладание треснуло.
— Плевать. — сухо отвечал Этьенн. — Если Рафаэль не может подчинить себе полноценно силу кристалла, чтобы победить наследника Каина, весь мой план, связанный с ним, теряет смысл. — продолжал Этьенн, разрезая своими словами воздух и души людей, что когда-то любили его. — Единственный шанс остаться победителем — это отобрать себе обратно козырь с Вуалью Бесмары. И ты мешаешь мне сделать это, Камилла.
Он показательно перехватил копье покрепче, второй рукой ещё сильнее сжимая запястье Евы и держа свою заложницу впереди себя, как бы прикрываясь её хрупким тельцем.
— Поэтому решай. — продолжил Этьенн, сверля жену требовательным взглядом. — Либо ты снимаешь защиту, либо здесь и сейчас умрёт не только наследница, но и твой сын. А ты всё ещё веришь в него, не так ли?
Глаза Камиллы были расширены, а зрачки подрагивали от ужаса. Каждый раз она думала, что хуже быть уже не может, что Этьенн уже слишком глубоко погряз во тьме и тонуть дальше ему просто некуда. И теперь она понимала, что ошибалась. Он не просто погрузился во тьму, он буквально стал воплощением этой тьмы. Бесчувственный и бессердечный падший ангел, холодно взирающий на неё под скрежет вечной плакальщицы.
— Не смейте. — уверенно и дерзко выпалила Ева, заставляя Камиллу прийти в чувства. — Если нужно выбирать между жизнями невинных людей и мной, я готова умереть!
— Глупая девчонка. — недовольно проскрежетал Этьенн, встряхивая Еву. — Не думаю, что мой эгоистичный сын согласен с тобой. Не так ли, Рафаэль?
Рафаэль завис в воздухе, совершенно не понимая, что происходит. Он чувствовал сейчас, будто отец не просто предает его, а буквально топит. Своими собственными руками, сжав ему горло, он не даёт сыну всплыть и вдохнуть хотя бы немного воздуха. А главное, Рафаэль осознавал, что не может ничего сделать с этим. Тот, ради кого он совершил так много отвратительного, мерзкого, непростительного, лишь бы получить признание и уважение, сейчас выкинул его с игральной доски, словно пешку. В голове крутился лишь один вопрос: «Как такое могло произойти?». Как он мог оказаться в этой игре отца не ферзем, а мелкой фигурой, которую вот так просто можно разменять?
— Рафаэль! — окликнул его вдруг Райнхард, руки которого тряслись от желания свернуть Этьенну шею. — Если мы оба одновременно пожелаем, дуэль будет окончена, а барьер исчезнет.
— Не так быстро, сын Эрхарда. — спокойно прервал его правитель рая. — Если я увижу хотя бы одну трещину на барьере и пойму, что вы хотите разорвать связь, я убью девчонку, которой ты так дорожишь, куда быстрее, чем вы успеете что-либо сделать.
Он опустил взгляд на Еву, что пыталась стойко держаться, решительно смотря прямо в глаза Камилле, словно умоляя, нет, требуя не принимать условий Этьенна.
— То же самое с тобой, наследница. Если я пойму, что ты пытаешься призвать себе кристалл, я не буду медлить. Не вздумай творить глупостей и продолжай спокойно играть свою роль жертвы, если не хочешь умереть. — пройдя медленным взглядом по залу, он вновь остановился на светлом образе жены. — Давай же, Камилла. Я жду.
По помещению прошел зловещий гул. Вуаль Бесмары вторила словам своего призывателя, желая почувствовать больше крови.
— Если ты убьёшь Еву и Рафаэля, — нахмурившись, негромко начала говорить Камилла, — то уже не сможешь получить силу кристалла на сторону ангелов. Так зачем тебе это?
— Глупости. Да, Слеза Авеля отправится к Дженнифер, которая где-то в здесь. Но учитывая, что у меня будут в руках жизни смертных, я смогу убедить её пойти на уступки. Между адом и Землей такая как она определенно выберет свой собственный мир.
— Ты думаешь, она будет сотрудничать после того, как ты убьешь её дочь?!
— У неё не будет выбора. Вуаль Бесмары развязывает мне руки. Это козырь, который вряд ли чем-то перебьешь. А даже если есть риски… — он сделал непродолжительную паузу, а после прижал лезвие ещё сильнее к горлу Евы, — … я готов пойти на них.
— Как мог ты столь низко пасть… — только и зашептала Камилла.
В этот момент даже она не выдержала. Глаза наследницы Авеля наполнились слезами, что тут же пали на её щеки. Она не понимала, как до такого могло дойти?..
Стоящая неподвижно Ева, во взгляде которой было столько решительности, вдруг вздрогнула, увидев эти слезы. Если даже Камилла, та, что уверенно держалась и не собиралась отступать, теперь позволила себе заплакать, неужели, всё кончено? Они и правда проиграют вот так? А главное… в этой битве она сама станет лишь жертвой, ради спасения которой союзники должны пойти на уступки?
Ева вдруг потухла. На лице её не было ни страха, ни печали, ни боли. Даже очередная капля кровь, что выступила из-под лезвия копья, не заставила Мерриман оживиться. Она уже не слушала, что говорит её пленитель. Не слышала также, что отвечает ему Камилла. Светлый зал обратился для неё сплошным черным пространством, в котором она осталась совсем одна. Всё вокруг исчезло. Даже боль из груди пропала. Абсолютная темнота, олицетворяющая собой полное отчаяние.
Что?
Что она может сделать?
Почему она, наследница Сифа, которой предвещали становление сильнейшим существом трёх миров, сейчас стала неуклюжей заложницей, с помощью которой этот падший ангел хочет умертвить людей? Тех, кого она должна была защищать. Тех, для кого должна была стать щитом… но стала лишь обузой.
Где она свернула не туда?
Разве она мало старалась? Разве не делала всё возможное?
И если всё было сделано правильно, тогда почему она сейчас тонет в этой червоточине абсолютной безысходности?
Неужели всё снова из-за её доверчивости? Неужели опять кто-то умрёт, потому что она не увидела, какая мерзкая тень стоит за спиной приписанного ей жениха?
Значит, с того самого дня, когда на её руках умирала Мари, ничего не изменилось?
Значит, всё было зря?
— Ева! — из темноты вдруг донесся голос, что заставил сердце забиться вновь.
— Ева! — повторилось вновь, ещё настойчивее, с тем самым огнем и решительностью, в который когда-то она влюбилась, подобно наивной девочке.
— Ева, ты слышишь меня?
Этот голос принадлежал Райнхарду. Мерриман и сама не понимала, что сейчас смотрела в его сторону. Смотрела, но не видела. Тонула в своей темной пучине безысходности, пока дьявол пытался ментально достучаться до неё. Взгляд девушки дрогнул и стал более осознанным.
— Не позволяй ему заставить тебя думать, что ты ни на что не способна без кристалла. — продолжал настойчиво звучать голос Райнхарда в её голове. — Ты сильная. Сколько бы я не называл тебя маленькой смертной девочкой, но ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. Ведь когда твоё сердце наполняется желанием спасти чью-то жизнь, ни в одном из трех миров не найдется кого-то столь же решительного и самоотверженного, как ты. Именно поэтому я и полюбил тебя когда-то. Помнишь?
«Он прав», — глухо думала Ева, приходя в себя.
«Я уже давно не беззащитная девочка, которую когда-то пришлось спасать дьяволу», — в её тёмном мире будто загорелись две огненный точки, что начали разрастаться и освещать всё вокруг.
«Глупо меня недооценивать», — с этой мыслью тьма окончательно ушла, вновь открыв перед взглядом Евы всё тот же зал, огненными точками в котором стали глаза Райнхарда.
— Камилла! — взревел в этот момент над её ухом Этьенн.
— Хорошо. — сломлено прохрипела наследница Авеля, уже готовая окончательно сдаться, как вдруг…
— Нет. — отчётливо шепнула Ева, пришедшая в себя.
Камилла вздрогнула, а Этьенн сильнее сжал запястье своей пленницы, уже чуть ли не ломая его.
— Что ты сказала? — прорычал он, корчась от гнева.
Лицо Мерриман осталась строгим и спокойным. Она выпрямилась, несмотря на то, что в этот момент кончик копья поцарапал ей шею сильнее. После чего Ева едва обернула голову, дабы посмотреть своим горящим, дерзким взглядом прямо в глаза Этьенну.
— Глупо…
«Я соберу все силы, которые есть во мне…»
— …меня…
«…если понадобиться, пусть моё собственное сердце сгорит в этом потоке ярости…»
— …НЕДООЦЕНИВАТЬ!
«…но я обязательно спасу всех, кто дорог мне».
Этьенн не медлил. Копье его моментально уверенно дернулось, дабы без сожаления пронзить горло нахальной девчонки. Но было уже поздно.
Ева вспыхнула, подобно солнцу, ослепляя всех вокруг и одаривая волной жара, что стремился согреть союзников и покарать врагов. Собрав всю свою природную силу и доброту, что таилась в её сердце, она выплеснула это наружу и обратилась в настоящего феникса, восставшего из пепла собственных сожалений и страхов. Этьенна попросту откинуло от неё огромным потоком огня. Это истинно светлое пламя начало кружить вокруг наследницы, пока не сформировалось в образ огромного феникса. Невероятные потоки магии наполнили этот зал. Силуэт огненной птицы расправил длинные крылья, сделал взмах, опаляя стены, потолок и заставляя Вуаль Бесмары судорожно визжать от ослепительной силы, что вздумала противостоять ей. Но вдруг образ феникса начал исчезать, опадая и формируясь в огненные крылья за спиной Евы и горящий светлым пламенем нимб, что возник прямо над её дьявольскими рогами.
Смертная девушка, дитя Сифа, что соединила в себе кровь и пламя души Каина и истинную доброту и сострадание Авеля. Сейчас она озарила этот зал, погрязший во грехе и тьме, подобно солнцу. Солнцу, что должно было подарить новую надежду всем трём мирам и осветить их путь.
Глава 30. Спасибо…
Волна огня оттолкнула Этьенна и заставила его столкнуться спиной со стеной. Грудь и лицо его были теперь сильно обожжены, однако ангел не спешил сдаваться. Хрипя от боли, он поднял ладонь, продолжая сжимать копье во второй руке, и начал стараться исцелить себя. Ожоги медленно начали зарастать. Когда исходящее от Евы свечение утихло достаточно, чтобы можно было вновь рассмотреть ситуацию, стало ясно, что Райнхард остался цел, несмотря на жизненные оковы. Волна огня прошлась и по нему, об этом говорила сожженная одежда выше пояса, однако, благодаря иммунитету к огню, дьявол остался невредим.
— Сейчас, Рафаэль. — произнес Райнхард, уже спокойнее, но всё также строго.
Кажется, всё произошедшее заставило ангела выйти из того траурного небытия, в которое он провалился от осознания предательства отца. Рафаэль дрогнул, но кивнул своему вечному сопернику. Они оба сконцентрировались на красноватом барьере, синхронно произнося:
— Дуэль окончена.
Оковы были сняты. Барьер исчез. Остался лишь тонкий слой магии Этьенна, которую тот успел также наложить на случай, если нужно будет выиграть время. Но сейчас из-за состояния самого ангела это была столь мелкая преграда, что пробить её не стоило Райнхарду никакого труда.
Ева следила за происходящим за барьером лишь краем глаза. Она видела, что её возлюбленный остался цел, и это было главным. В момент огненной вспышки наследница понимала, что пламя может оказаться всепожирающим и навредить и дьяволу. Но она знала, что даже если причинит боль Райнхарду, он достаточно силен, чтобы выдержать это.
— Слеза Авеля. — холодно приказала она, протягивая ладонь в сторону Рафаэля. Взгляд её при этом был прикован к Этьенну, который медленно исцелял свои раны, пока ещё не имея возможности встать.
Рафаэль замешкался. Однако, встретившись взглядом с теплотой глаз Камиллы, которая всё ещё плакала, но на лице её теперь отчетливо читалась надежда, ангел не выдержал и спешно разжал кулак, в котором всё это время скрывал кристалл. Слеза Авеля исчезла моментально. Еве, пылающей огнем феникса, не нужно было даже согласие Рафаэля. Своими словами она просто призвала кристалл себе и не сомневалась, что тот ответит.
Камень оказался в раскрытой ладони наследницы. Вернувшись к своей истинной хозяйке, он засиял голубоватым свечением, и тогда огонь крыльев Евы вдруг стал такого же холодного цвета. Смотря на голубое пламя, Райнхард вспомнил, как именно нечто подобное прожигало его, когда он признавался Еве в своих чувствах. Это был уже не простой огонь. Заполучив обратно силу Слезы Авеля, Мерриман могла теперь заставить сгореть кого угодно, игнорируя любую защиту.
— Ты ведь понимаешь, что теперь окончательно проиграл, Этьенн? — спокойно ивластно произнесла Ева, хмурясь и делая шаг навстречу исцеляющемуся правителю рая.
Он грязно усмехнулся, смотря сначала на неё, а после на Райнхарда, который остался цел, несмотря на произошедшее.
— Мне не стоило забывать, что ты наполовину такой же мерзкий дьявол и можешь использовать их главное оружие без вреда для сына Эрхарда. — он всё ещё хрипел от боли.
Грудная клетка подле чёрного камня, вживленного в тело, постепенно исцелялась, но часть лица Этьенна всё ещё была в ужасных ожогах, из-за чего он был вынужден взирать снизу вверх на Еву лишь одним глазом.
— Даже несмотря на это, я бы никогда не стала предавать правила дуэли, если бы ты сам не сделал первый шаг.
— И что же теперь? — ангел криво улыбнулся. — Ты убьешь меня?
Все замерли, в ожидании ответа. Ева же молчала, сверля строгим, холодным взглядом того, кто чуть не погубил всё, что она любила. В её душе горели ненависть и презрение к когда-то великому существу, что пало так низко. Однако она всё равно решительно ответила:
— Нет. — гнев отразился на её бледном лице, освещаемым голубым пламенем. — Я не опущусь до твоего уровня. Для такого как ты вечное заточение и позор перед твоим народом и всеми мирами будет куда более жестоким наказанием, чем смерть.
Хриплый, прерывистый смех стал ей ответом.
— Глупая девчонка. Ты думаешь, что победила? Пусть я и понимаю, что мне не выиграть в бою с вами, однако твой огонь, как бы он не был силен, не остановил главное зло.
С этими словами Этьенн поднял свой взгляд наверх, на Вуаль Бесмары. Та не издавала уже зловещих звуков, которыми ранее пропитывала каждый уголок зала, однако в огромном клубке этой мерзкой паутины всё ещё отчетливо билось сердце.
— Вы не остановите её. Даже без моего участия в какой-то момент она заберет жизни смертных. Может не сегодня, но она сожрет их. И никакие силы наследницы-грязнокровки не помогут вам.
— Я уверена, мы сможем заставить тебя дать ей команду остановиться. — сухо отвечала Ева, хоть страх за людские жизни вновь сковал её грудь.
— Дать команду?!
Зал наполнил уже отчетливый, громкий смех Этьенна, который прорывался сквозь его обожженные губы, несмотря на боль.
— Я могу лишь дать ей волю убивать. Остановить же жажду крови великой плакальщицы одним словом не сможет никто. Даже тот, кто помог ей снова принести страдания в этот мир.
Ева поджала губы, следя за тем, как Этьенн потешается над ней и ситуацией в целом. Секундой ранее наследница была уверена, что всё кончено. Но теперь в голове всплыли крики Дженнифер о том, что этот страшных, запретный артефакт слишком непредсказуем. И как бы ни хотелось в это верить, возможно, слова Этьенна были правдой.
— А что если мы просто убьём тебя? — со спины к Еве подступил Райнхард. — Неужели даже тогда Вуаль не остановится?
— Если бы всё можно было закончить так просто, — ухмылялся ангел, — тогда бы наследие Бесмары не было одним из самых страшных артефактов.
— Эй, Рафаэль, — звонким голосом вдруг вмешалась Октавия, — этот обгоревший хмырь ничего не говорил тебе о том, как можно остановить действие Вуали?
Рафаэль выглядел максимально подавлено. Он стоял, опустив глаза, и попросту не представлял, что будет с его жизнью дальше. Однако, услышав вопрос, ангел нашел в себе силы медленно отрицательно закачать головой.
— Он не говорил мне ничего важного. Совсем. Только то, что вы итак знаете. — его голос отозвался глухим шепотом.
В это мгновение Рафаэль ощутил, как теплая ладонь матери опускается на его плечо, приободряющее поглаживая то.
— Так или иначе, сейчас нам нужно выйти к страже, чтобы остановить кровопролитие и объявить, что Этьенн больше не властвует в раю. — произнесла Камилла, обращая взгляд к Еве и Райнхарду. — Я понимаю, что судьба Рафаэля ещё будет решаться на суде, однако позвольте нам обоим сделать это. Уверена, тогда даже те ангелы, что были на стороне Этьенна, прислушаются к нам.
— Да. — Ева кивнула. — Но сколько Вуаль Бесмары будет ещё защищена благодаря Вашей магии? И сможете ли Вы вернуть себе силы наследника, если мы решим не убивать Этьенна?
— Если честно, я не знаю. Но будем решать проблемы по мере их поступления.
— Тогда я создам силовую клетку, чтобы сдержать его от глупых решений. — взгляд Райнхарда обратился к Этьенну. — Не советую сопротивляться. В отличие от Евы, я не настолько добр, чтобы хотеть сохранить твою грязную жизнь.
Этьенн не ответил. Он лишь опустил презрительный взгляд в пол.
— Думаю, Эбнер может знать, как обезвредить Вуаль. — выступила вперед Октавия. — Когда дело касается артефактов, он определенно лучший специалист ада, а возможно, и всех трёх миров. Я могу пойти к Ноэлю и попросить пропустить Эбнера через барьер, а затем переместиться за ним в ад.
— Эта идея не лишена смысла. — подтвердил Райнхард.
— Тогда давайте так и сделаем.
Вокруг всё стремительно начало меняться. Буквально десяти минут хватило Камилле и Рафаэлю, чтобы заставить ангелов отступить, а райский совет утихомириться и смириться. Наследница Авеля пусть и не приобрела свои силы обратно, но имела непоколебимый авторитет среди своих подданных.
После прекращения боевых действий в коридоре, Дженнифер смогла прийти в зал, где Райнхард создал силовую темницу для Этьенна. Последний всё это время продолжал оставаться неподвижным и молчаливым. Разве что раны на его теле окончательно затянулись благодаря магии исцеления.
— Ева?.. — с удивлением шепнула Джен, входя в главный зал цитадели и видя преображение дочери, за спиной которой всё ещё горели голубым пламенем крылья. — Ты всё же смогла вернуть себе кристалл…
— Да. — Мерриман оставалась строга. — Однако ещё ничего не кончено, мы всё ещё не знаем, что делать с Вуалью Бесмары.
— Октавия уже отправилась за Эбнером. — раздался голос Ноэля, и он также вошел в зал.
Внимательно осматривая разруху и останавливая взгляд на своём побежденном отце, Ной со смешанными чувствами заключил:
— Кажется, я очень многое пропустил.
— Спасибо, что снова готов ослабить барьер и впустить сюда дьяволов. — заметно мягче обратилась к нему Ева. — Я понимаю, что ты потратил много сил на восстановление защиты, а теперь будешь вынужден пройти через это ещё раз.
— О, не стоит. — Ноэль улыбнулся и подошел ближе. — В конце концов, именно мой отец виновен в том, что Вуаль сейчас активна. Дети не в ответе за грехи родителей, и всё же… — он поднял серьезный взгляд к потолку, — … я понимаю, что должен помочь всем, чем смогу.
— Предатель. — процедил сквозь зубы Этьенн. — Если бы только ты не впустил их сюда… Всё это время я думал, что ты невероятно умен и мудр в отличие от твоего старшего брата. А в итоге паршивой овцой оказался именно ты.
Слова отца нисколько не задели Ноэля. Он взглянул на его поверженный отблеск бывалого величия без злобы и гнева, скорее с сожалением. При этом ангел оставался абсолютно спокоен.
— Не думай, что я злорадствую, отец, но раз в загоне сейчас находишься лишь ты, не значит ли это, что звание паршивой овцы нашей семьи принадлежит именно тебе?
Этьенн лишь презрительно рыкнул, не поднимая на младшего сына даже взгляда. Совсем скоро в зал вернулись Рафаэль и Камилла. Вместе с ними следовала Вивьен, которая держалась в стороне и всё же не могла не удостовериться, что её приемный отец пал. Теперь все дожидались прибытия Эбнера, пока над ними дамокловым мечом скрежетала Вуаль Бесмары, черноту которой ещё скрывал отблеск светлой защиты Камиллы.
Совсем скоро Ноэль получил сигнал и оповестил всех присутствующих, что дьяволы вот-вот появятся. Он сосредоточился, дабы пропустить званных гостей через райскую защиту, и уже через секунду во всполохе пламени в этом зале появились трое. Вместе с Октавием и Эбнером прибыл, конечно же, сам Сатана.
— Так это правда. — первым заговорил именно Эрхард, увидев бывшего правителя рая в столь падшем состоянии. — Твоя гордыня оказалась слишком тяжела для тебя, Этьенн.
Вопросительный взгляд Райнхарда уставился на Октавию, и она одними лишь губами прошептала брату: «я не смогла его остановить».
— Сейчас не до ваших бахвальных тирад. — тут же уверенно встряла Ева ещё до того, как кто-либо успел сказать Сатане слово. — Нам нужно знать, как обезвредить Вуаль Бесмары.
Её строгий взгляд устремился к отцу. Тот на секунду даже смутился, видя свою кровную дочь в столь уверенном, боевом амплуа мировой спасительницы. Однако в итоге он кивнул ей и под всеобщим вниманием, которое было устремлено в его сторону, начал говорить:
— Да. Сразу как только я услышал от тебя о Вуали Бесмары, я отправился на поиски любых сведений. К сожалению, почти вся информация об этом артефакте была уничтожена, дабы неизвестность стала причиной не использовать в своих целях нечто столь ужасное.
— Очень надеюсь, что сейчас будет «но». — вмешалась Дженнифер, смотря на Эбнера с особой внимательностью.
— К счастью или сожалению, да. — в руках дьявола после небольшой магической команды появилась потрепанная маленькая книжка. — Не найдя ничего в научной литературе, я начал искать информацию в старых дневниках приближенных к власти дьяволов, которые хотя бы примерно могли жить в те года, когда Вуаль Бесмары использовалась последний раз. Это дневник Махтилдис, жены одного из наследников Каина, что правил тысячелетия назад. Она описывает в нём то, как умер её муж… и его смерть была связана именно с Вуалью.
С тоской в глазах Эбнер открыл дневник и ещё раз прошелся взглядом по найденным страницам, будто снова удостовериваясь, что он понял всё правильно.
— Что же там? — предчувствуя нечто страшное, шепнула Ева, хмуря брови.
Эбнер ответил ей не сразу. Он поднял на дочь взгляд полный сдерживаемой боли, которая была его верной спутницей всю долгую дьявольскую жизнь.
Зал замер в ожидании.
Сильнейшие существа трёх миров боялись узнать правду, но в то же время понимали, что без неё не обойтись.
— К сожалению, Вуаль Бесмары можно остановить, лишь отдав ей дьявола, ангела и человека, в которых течет кровь наследников.
Волна смятения накрыла этот зал, в то время как сверху послышался довольный, замогильный шепот. Плакальщица будто бы смеялась над теми самонадеянными глупцами, что собрались под её сводами.
— Что?! — почти сразу выкрикнула Дженнифер.
Эбнер смиренно кивнул ей.
— Когда Вуаль Бесмары заполучит столь ценные жертвы от каждой из сторон, она вновь погрузится в сон, который станет вечным, если более никто не даст ей возможности пробудиться. И жизни всех смертных будут спасены…
— Я… не понимаю. — дрожащими губами прошептала Ева. — Выходит, чтобы спасти людей, нам нужно принести в жертву всех трёх наследников?
Что это?
Почему после того как она стала столь сильной и уверенной… снова так страшно?
Настолько, что тяжело дышать.
— Почти. — с тяжестью отвечал Эбнер. — В качестве жертвы могут подойти те, в ком течет кровь действующего наследника, но лишь самые ближайшие родственники. Махтильдис пишет, что вместо наследника Авеля в тот день в жертву была принесена его сестра. Причем даже без её согласия.
— Какой ужас. — послышался отголосок слов Октавии. Даже к этой уверенной и вечно громкой дьяволице сейчас подступала тихая паника.
Все вновь замолчали. Никто из присутствующих не хотел осознавать сказанного. Они смогли остановить начало великой войны, которая забрала бы миллионы жизней, но оказалось, что самое страшное поджидало впереди. Теперь здесь и сейчас нужно было выбрать, кому из них суждено умереть…
— Выйдите и заприте, пожалуйста, дверь. — обратилась вдруг Камилла к страже, что подоспела к залу. В её голосе смешалась доброжелательность и полное уныние, превратившись в нечто тихое, но страшное.
— Нам нужно решить всё здесь и сейчас. — заключила она в итоге, когда в зале не осталось посторонних, только семьи наследников.
— Что ж… — Райнхард выдохнул, пытаясь прийти в себя, ведь даже он был растерян, — мы не убили Этьенна. Это было правильным решением. Думаю, все согласятся, что кому-то другому со стороны рая жертвовать собой — глупо.
— Вы не посмеете! — грозный рык послышался со стороны силовой клетки.
В руке Этьенна тут же сформировался нож, который он уверенно собирался воткнуть себе в горло, однако Райнхард среагировал быстрее. Невидимая сила тут же сковала ангела. Тюрьма, в которой он находился, попросту стала столь мала, что её стенки не давали возможности двинуться.
— Ну уж нет. — Райнхард вернул себе бывалую строгость. — Скормить тебя твоему же детищу — идеальное наказание. Хотя бы для чего-то ещё сгодится твоя никчемная жизнь. Камилла, Вы же не против?
— Это существо уже давно не тот ангел, которого я любила. Думаю, так будет правильно.
— Вот уж да, впервые радуюсь, что я приемная. — тихо шепнула Вивьен, которая постаралась максимально отдалиться от столь сложных обсуждений.
Поскольку никто больше не находил слов, Райнхард продолжил:
— С раем всё ясно. Теперь нужно решить самое сложное…
— Нет. — моментально грубо прервал его Эрхард, привлекая к себе все взгляды. — Ад не должен жертвовать ни одним из членов нашей семьи для спасения мира смертных. Как отец я запрещаю вам обоим даже думать о том, чтобы пойти на это.
Он обвел грозным, хмурым взглядом Райнхарда и Октавию, даже не задумываясь, что они давно не дети, которые должны беспрекословно слушать своего отца. Для Сатаны отказ от подобной жертвы был абсолютно нормальным. Благополучие его народа и семьи стояло выше, чем человеческие жизни, которым итак свойственно заканчиваться.
— Даже если все люди умрут, они — лишь потомки ангелов и дьяволов, которые отказались от бессмертия. Мы сможем заселить Землю заново, сослав туда преступников из тюрем, которые просто породят новые поколения. Да, потребуется много времени, но после стольких смертей в кристалле будет так много силы их душ, что её хватит на столетия.
— О чем ты вообще говоришь? — голос Джен задрожал, но не от страха, а от злобы, что проникла в каждую клеточку её тела. — Дело не в кристалле и его подпитке. Это ведь живые люди!
— Они всё равно умрут. Рано или поздно. Им не дано как нам решать, когда уйти из жизни. Поэтому эта жертва стоит того, чтобы я или мои дети остались невредимы и продолжили правление в аду.
— Отец, это ужасно.
— Октавия права. — вмешался Райнхард. — Мы должны спасти смертных. Это не обсуждается.
— Но…
Эрхард хотел было разразиться очередным негодованием, однако его прервал совсем тихий шепот:
— Я.
Все замерли, обращая взгляды на Еву, которая всё это время беспрерывно смотрела в пол и молчала.
— Я стану жертвой для Вуали. — ей словно приходилось выдавливать из себя эти слова, но они всё равно звучали уверенно. — Во мне течет кровь сифта и дьявола. Если убить меня, возможно, мы сможем отдать лишь две жизни вместо трёх.
Она кивнула, но сделала это так рвано, словно находилась в бреду.
— Это правильно…
— Даже не думай об этом!
Райнхард оказался рядом моментально, хватая Еву за плечи и почти встряхивая её, будто желая пробудить от страшного сновидения.
— Я не дам тебе снова принести себя в жертву. После всего через что ты успела пройти. После всего, через что МЫ прошли. Нет. Даже не думай.
Он не просил её одуматься. Он приказывал. Потому что даже сейчас не мог по-другому. Она снова из-за своей слишком доброй души хочет пожертвовать собой. Снова хочет исчезнуть, когда только недавно вновь стала его. Он хотел забрать её себе и больше не отпускать. И никакая Вуаль Бесмары не должна была помешать этому. Только не теперь. Когда она так близко. Когда они столько преодолели. Разве это честно?
Но этот её взгляд… Ева посмотрела на него с такой болью и решительностью, что он просто не понимал, как она может соединять в себе нечто столь противоположное. Как продолжает бояться подобной судьбы, но всё равно готова отдать свою жизнь? Сумасшедшая.
— Ты ведь знаешь, что по-другому я не могу.
Её губы содрогнулись в болезненной улыбке. Ева и сама изнывала не меньше. Она застыла от той горького осознания действительности, и даже маленькое движение отдавалось сейчас жгучей болью. Так долго идти к победе. Так долго доказывать всем вокруг, что ты сильная. Так долго стремиться к нему. И в итоге проиграть, несмотря на все свои старания.
Почему этот мир так жесток с ними?
Для Евы сейчас исчезло всё вокруг. Она забыла, что в этом зале есть кто-то ещё. Наследница смотрела в глаза Райнхарда и понимала, что снова делает ему больно. Ему, самому властителю ада. По своей наивности и глупости она растопила его давно заледеневшее сердце, заставила снова полюбить, а теперь вынуждена вот так просто уйти. Она понимала, что от этой ситуации ему куда больнее, чем ей. Её страх пройдет. Её боль утихнет. А вот он будет вынужден страдать ещё очень долго. Но лучше так, чем ждать, пока Райнхард примет решение сам отдать свою судьбу в руки Бесмары. Пусть без неё, но он будет жить дальше. Это главное.
— Нет. — голос Райнхарда натурально дрожал. — Я не позволю тебе. Слышишь? Не позволю!
— Я должна. Должна спасти людей и… — она нервно поджала губы, сдерживая слезы, что выступили на глазах, — … и тебя.
— Меня?! — он разразился истеричным криком. — Ева, это я должен защищать тебя, слышишь?! Тебя, такую маленькую и хрупкую, но взвалившую на себя всё бремя этого грязного мира. Я! Выброси из головы этот бред. Я ни за что не дам тебе умереть. Ни за что.
Он нервно, бескомпромиссно прижал её к себе, обнимая дрожащими от злобы и скорби руками. Вот бы спрятать в себя эту глупую, слишком добрую девчонку. Запереть у себя под сердцем и больше не давать ей смотреть на этот грязный мир, в котором даже после стольких стараний всё равно приходится упираться в столь жестокую несправедливость.
Она только его.
В бездну всех людей и все три мира.
Без неё он больше не сможет сделать и вдоха.
Хватит.
Она итак слишком долго была где-то далеко.
— Не отпущу. — огненно проскрежетал он, в одно мгновение становясь бессильным ребенком, запертым в теле сильнейшего дьявола, у которого снова пытаются забрать самое ценное. Буквально вырывают часть и без того растерзанной души. Ампутируют без наркоза. И никакая регенерация уже не поможет восстановить сердце, если его вот так просто вырвут.
— Райнхард…
Уткнувшись в его грудь лицом, чувствуя, как дрожат его руки, Ева не выдержала. Будь она хоть трижды самой воинственной и смелой защитницей мира, но сейчас слезы всё равно полились из её больших зеленых глаз, будто она снова та маленькая девочка, которую он пытается оградить от опасности. Вот только сейчас всей дьявольской силы будет уже не достаточно.
Больно.
Как же невероятно больно.
И одновременно так тепло в его судорожных объятиях.
Она хотела бы остаться рядом с ним навечно. Несмотря на все запреты и все тёмные обрывки прошлого. Сейчас это не имело никакого смысла. Сейчас что-то значило лишь то тепло, с которым он прижимал её к себе.
И всё же…
Почему вновь что-то мешает им просто любить друг друга?
— Я не смогу без тебя. — отчетливо прошептал Райнхард.
Ему было плевать, что вокруг так много свидетелей. Плевать, что за этой сценой наблюдает его жестокий отец. Плевать на всё. Только она. Эта смертная, чистая малышка, что плакала в его объятиях, имела хоть какое-то значение. А всё остальное могло сгореть в бездне.
— И если ты решишь пойти на это, я не останусь в стороне. Уж лучше я погибну вместе с тобой, нежели хотя бы минуту проживу с осознанием, что я позволил тебе умереть.
— Нет, нет, нет. — она затрепыхалась, будто подбитая птичка. — Не смей. Не смей так говорить!
Голос дрожал. Слезы окропляли щеки. Маленькие сжатые кулачки ударились о мужскую грудь, желая вбить в него желание жить дальше, даже если ей придется уйти.
— Почему? — надрывающим голосом, всхлипывая, почти истерично спросила она, поднимая на него взгляд. — Почему всё вновь сложилось именно так?
— Хватит! — раздался вдруг железный голос Дженнифер.
— …хватит… — нервно повторила она уже тише, словно воздуха не хватает.
Джен сделала шаг вперед. В этот момент её ладонь была вложена в руку Эбнера, что стоял рядом. Кажется, она хотела в обычной своей манере продолжить холодно командовать, но когда её взгляд встретился с заплаканным, растерянным лицом дочери, сифта не выдержала и содрогнулась.
— Я… — она растерялась от понимания, что и сама готова была заплакать от осознания ситуации, — … я была плохой матерью. Вернее я даже не была ею, однако…
С губ Дженнифер слетел нервный всхлип, и она прикрыла тут же глаза свободной ладонью, скрывая ото всех свою минутную слабость. Сразу после вперед выступил Эбнер. Он аккуратно приобнял сифту, давая ей уткнуться в своё плечо. На лице серокожего дьявола сохранялась спокойная, умиротворенная улыбка.
— Твоя мать хочет сказать, Ева, — тихо начал он, — что мы с ней должны стать теми, кто сделает это. Не ты.
— Эбнер… — пораженно прошептал Сатана, глядя на друга, как на сумасшедшего.
— Не надо, Эрхард. Я делаю это не для твоей семьи и, если честно, даже не для мира смертных. — Эбнер вновь перевел нежный взгляд на дочь. — Мы и правда стали для тебя отвратительными родителями. Дав тебе шанс появиться на свет, мы заставили тебя отвечать за наши грехи. И пусть нам было запрещено быть рядом, мы должны были сделать хоть что-то, чтобы изменить это. Знаешь, Ева, пусть ты почти не знаешь меня, и когда мы встретились, я причинил тебе лишь больше боли, я всегда искренне верил, что твоё появление на свет — это лучшее, что я сделал за свою жизнь. Я так искренне хотел бы вернуть всё назад. Хотел бы узнать тебя и стать для тебя настоящим отцом. Уверен, твоя мать желает этого не меньше. Но раз у нас нет такой возможности, мы можем хотя бы подарить тебе право на счастье. Настоящее.
Эбнер медленно перевел взгляд на Райнхарда, что продолжал сжимать Еву в объятиях, боясь отпустить.
— Я знаю, насколько он важен для тебя. Та боль, которую я видел в твоих глазах, когда так грязно обманул тебя, стала невыносимым грузом на моей душе. Вы оба не сможете жить дальше, если сегодня один из вас умрет.
— И раз мы можем не только спасти тебя, но и дать тебе возможность любить того, кто не был навязан тебе нашими ошибками… — тихо произнесла Дженнифер, наконец, вновь смотря на дочь мокрыми от слез глазами, — … мы должны это сделать. Ведь, несмотря на то, какой отвратительной матерью я была, я всё же…
Она не выдержала, и очередной всхлип пал с губ этой уверенной в себе львицы, которая могла позволить себе плакать лишь в одном случае — смотря на горе своего дитя.
— … я всё же всегда так искренне и сильно любила тебя, котёнок. Пусть даже ты давно выросла смелой, решительной кошкой, которой не нужна столь навязчивая мать, что не умеет идти на компромиссы.
— Мама… — дрожащим шепотом отозвалась Ева, пока слезы продолжали стекать по её бледным щекам, — …папа.
Она сделала шаг вперед, и Райнхард нехотя выпустил этого птенчика, что, наконец, мог потянуться к свету столь искренней родительской любви. Взмахивая своими горящими крыльями, она в один спешный рывок оказалась подле них и, упав в объятия тех, кто, наконец, готов был подарить своему ребенку настоящую свободную жизнь, разрыдалась как самое нежное и ранимое дитя.
— Спасибо! — навзрыд почти кричала Ева, чувствуя, как Джен и Эбнер тепло обнимают её. — … спасибо!
Глава 31. Обещание
Всё было решено.
Жертвы были выбраны.
Эбнер и Дженнифер не сожалели. В их лицах не отражалось ни горя, ни страха. Напротив, пусть в самый последний момент, но они смогли стать полноценной семьей и заслужить прощение дочери, с которой их так жестоко разделила судьба. Они сжимали ладони друг друга и понимали, что, несмотря на все запреты, именно сейчас они будут для неё теми родителями, которых этот светлый, добрый ребенок истинно заслуживает. Если их прелестная дочь, которой они по-настоящему сейчас гордились, сможет счастливо жить благодаря их жертве, значит, оно стоит того. К тому же, они сделают это вместе. Останутся вдвоем. Теперь уже навек.
— Вы уверены? — прошептала всё же Ева, утирая слезы, и смотря на родителей глазами, наполненными горькой печалью.
— Да. — Дженнифер коснулась щеки дочери, помогая ей стереть соленую влагу. — Мы обязаны, нет… мы хотим сделать это ради тебя.
Эбнер сжал ладонь Джен сильнее, всё с той же мягкой улыбкой смотря сначала на неё, а после на Еву. В его глазах и впрямь совсем не было ни грусти, ни тоски. Напротив. У дьявола словно выросли крылья за спиной.
— Мы с твоей матерью, наконец-то, сможем остаться навсегда вместе, несмотря на все правила и запреты, что мешали нам.
— Но… — наследница нервно поджала губы, — …разве душа мамы не отправится подпитывать Слезу Авеля?
Эбнер поднял спокойный взгляд к разросшейся Вуали Бесмары, что продолжала вселять ужас одним своим видом.
— Кто знает. Но есть шанс, что наши души останутся в ней. По крайней мере, мы можем надеяться на это.
С этими словами дьявол помог Еве подняться. Когда она выпрямилась перед ним, такая взрослая, но такая растерянная и печальная, Эбнер нежно погладил дочь по волосам, медленно дотрагиваясь до её рогов.
— Не переживай, пожалуйста. — он продолжал тепло улыбаться. — Возможно, это самое правильное решение, которое мы когда-либо принимали в своей жизни.
Ева спешно закивала, более не находя слов. Она могла лишь снова и снова повторять: «спасибо», но оно уже было сказано. Со стороны подступила Дженнифер, вновь увлекая дочь в теплые материнские объятия. Она коснулась губами лба Евы, впервые позволяя себе быть столь мягкой и нежной.
— Прости меня за всё, что я сделала не так, пока нам удавалось побыть вдвоем. — шепнула сифта, поглаживая наследницу по голове. — Пусть у меня уже не будет возможности быть рядом, но я рада, что нашей жертвой мы спасем и твою приемную маму, которая сможет и дальше заботиться о тебе.
— Почему же всё сложилось именно так? — утыкаясь в материнское плечо, вновь вторила Ева, на что Джен могла лишь продолжать мирно поглаживать её, обнимая и прижимая к себе.
— Дядюшка…
К Эбнеру подступила Октавия, которая от всей этой картины выглядела сейчас столь же расчувствовавшейся. Дьяволица едва сдерживала слезы, пока ком горечи царапал её горло.
— Эй, Октавия, не вздумай плакать. — Эбнер радушно обнял девушку. — Я прожил длинную, достойную жизнь и научил тебя почти всему, что я знаю, хоть ты и была абсолютно несносной ученицей.
Октавия лишь глухо всхлипнула. Подойдя ближе, Райнхард также протянул руку Эбнеру, делая глубокий вздох, полный сожаления.
— Спасибо. — невероятно искренне произнес он, переводя взгляд на Еву.
Эбнер кивнул, горячо пожимая протянутую ему ладонь.
— Я оставляю её тебе. — он произнес это тихо, так что услышать мог только Райнхард и Октавия, находившаяся между ними. — Береги её несмотря ни на что. И не повторяй моих ошибок.
— Обещаю. — по-солдатски строго отвечал Райн.
Октавия робко отступила на встречу Ноэлю, который оказался рядом, чтобы поддержать расстроенную возлюбленную. В этот момент к Эбнеру подступил и Сатана.
— Эрхард, — улыбка дьявола стала шире, радушнее, — давай обусловимся, что хотя бы сейчас ты не будешь с гордым видом пытаться решать всё за других.
Сатана недовольно фыркнул, но через секунду на грубом лице его всё же отразилась печальная улыбка. Он молча пожал руку Эбнеру, а после заключил того в мужские, дружеские объятия.
— Твоё решение — это самое отчаянное и в то же время самое смелое, что я когда-либо видел за свою долгую жизнь. — также негромко произнес Эрхард, стараясь сдерживать проявления эмоций.
— Обещай мне прислушиваться к другим чаще, хотя бы к своим детям.
Сатана сделал шаг назад, разрывая объятия. Самоуверенная ухмылка стала здесь его другу ответом.
— Катарина бы несомненно гордилась ими обоими. — продолжал Эбнер. — Гордись и ты.
— Какая драма. — послышался вдруг скрежет со стороны скованного Этьенна. — Я сейчас расплачусь.
Эрхард был скуп на эмоции при прощании, по крайней мере, старался держать их в себе, но зато с удовольствием тут же огненно отреагировал в сторону пленника:
— Я бы прикончил тебя сам, но тебе придется подождать, пока это сделает твоё детище.
— Мои детища уже успели разочаровать меня и подвести к этому унижению. — взгляд Этьенна скользнул в сторону Рафаэля. — Все они.
В ответ на это его старший сын лишь отвел взгляд в сторону, не желая слышать более этого голоса, за которым он всю жизнь так слепо тянулся, и который в итоге завел его в полную пустоту.
— О, перестань. — зато Вивьен явно было, что сказать. — Пусть остальные члены семьи поняли это только сейчас, но ты всегда был высокомерным мудаком. Так что проблема здесь лишь в тебе.
— Эй, Камилла. — вдруг обратился Этьенн к жене, абсолютно игнорируя приемную дочь. — Ты тоже считаешь, что я всегда был таким?
— Нет. — тихо произнесла женщина, едва обернувшись. — Но теперь это уже не имеет значения. Как я говорила, мой любящий, сильный муж умер в тебе уже очень-очень давно. Осталась лишь оболочка, о которой не стоит жалеть.
Лицо Этьенна исказила гримаса безысходного гнева. Он хотел было что-то ответить, но неожиданно понял, что голос его стал абсолютно неслышим.
— Хватит, отец. — назидательно произнес Ноэль, всё ещё держа одну руку на плече расстроенной Октавии, а вторую сжимая в кулак, будто захлопывает барьер. — Мы постараемся сохранить в памяти лучшее о тебе. Перестань и дальше отравлять те крохи, что у нас остались.
Вдруг послышался треск, и стало ясно, что по защите света, сотканной Камиллой, прошла трещина. Ощущая это, Вуаль Бесмары пришла в движение, пуская свои серые нити паутины к щели, желая проникнуть сквозь неё с мерзким, злобным скрежетанием.
— Боюсь, что нам пора. — шепнула Джен…
Дженнифер ещё раз поцеловала Еву в лоб и нехотя отступила от дочери.
— Твой поступок достоин истинного восхищения. — произнесла Камилла, обняв подругу на прощание.
— Видимо, я вновь оставляю совет на твоих плечах…
— Ну что ты, — ангел отступила и обвела взглядом Еву и Райнхарда, — уверена, новое поколение наследников подарит нашим мирам куда больше, чем когда-то смогли мы.
Джен грустно улыбнулась и кивнула. Сразу после она подошла к Эбнеру, который вновь взял сифту за руку, крепко сжимая её ладонь. Они вышли к центру зала, дабы стоять теперь прямо под самым большим сгустком паутины, в котором всё ещё словно билось сердце. Райнхард заставил невидимую темницу Этьенна также медленно оказаться рядом с ними.
— Мы готовы. — возвестил дьявол после того, как заглянул в глаза возлюбленной.
Камилла кивнула и, возведя руки к потолку, заставила защиту окончательно исчезнуть. Монстр, скрывающийся за ней, восторжествовал. Нити паутины моментально потянулись вниз, желая добраться до всех собравшихся.
— О великая Бесмара, гневная плакальщица, утопаемая в вечной скорби и горечи своей, — громким уверенным голосом начал Эбнер, — мы отдаем в дар тебе наши жизни, помазанные кровью великих создателей миров наших. Пусть они станут тем, что утолит твоё нескончаемое горе. Позволь нам заплатить за грехи всех тех, кого уже заволокла ты в свои сети. Забери нас, и пусть наша наследственная кровь утолит твою жажду. Навсегда.
Ростки Бесмары остановились, вздрогнули, будто борясь с желанием пойти наперекор услышанному и вобрать в себя абсолютно все жизни, до которых она сможет дотянуться. Раздался пугающий скрежет, что донесся отовсюду и одновременно за спиной у каждого, кто его слышал. Но, тем не менее, уже через секунду паутина вновь пришла в движение. После слов Эбнера все нити направились к тем троим, что стояли в центре зала и ждали своей участи. Лицо Этьенна наполнилось ужасом и гневом, однако его губы лишь искажались в немых выкриках, которые не достигали ушей собравшихся. Дженнифер и Эбнер смотрели вперед спокойно и без сожаления. Даже когда нити паутины начали медленно обвивать их, создавая слой за слоем кокон вокруг тел, они не разнимали рук и продолжали выдерживать это стойко.
Смотреть за происходящим было жутко, и в то же время, когда Ева следила за тем, как очередные паутинки обхватывают тела родителей, ей словно бы казалось, что это совсем не погребальный кокон жертв, попавшихся в лапы паука. Напротив, будто вокруг этих двоих сплеталась настоящая защита от всех внешних угроз, что могли бы вновь разлучить их. И хоть это было сложно, но Ева до самого конца не отрывала своего взгляда от процесса жертвоприношения, пытаясь уверить себя, что надеждам Эбнера на воссоединение душ суждено сбыться.
— Ева, — вдруг послышался нервный голос Дженнифер, когда кокон вокруг её тела свился настолько, что было едва лишь видно лицо, — обещай мне, что ты перестанешь гнаться за благополучием для всех вокруг и будешь искать своё счастье.
Слыша это, наследница выступила вперед, делая шаг навстречу матери, но именно в этот момент все три жертвы начали подниматься плотными нитями наверх, к потолку. Ева потянулась рукой к ним, понимая, что одно лишь её желание может сжечь эту паутину и освободить родителей, однако она сдержалась, крепко сжимая вытянутую ладонь в кулак. На глазах её снова выступили слезы. Но когда она смогла рассмотреть за щелями меж серебряных нитей лицо матери, то увидела, что та искренне улыбается.
— Обещаю. — шепнула Ева, сначала признаваясь в этом самой себе, а уже после закричала куда громче ввысь: — Обещаю!
Но в ответ ей прозвучал лишь тихий скрежет, с которым коконы с жертвами от всех трёх миров пропали за толщиной прочей паутины. Их затащило прямо в самое сердце. И как только они исчезли там, послышался последний громкий стук. Он прозвучал с такой силой, будто рядом ударили в огромный колокол. Сразу после по всему растянувшемуся полотну зла прошла волнообразная дрожь.
Всё утихло.
Все замерли, боясь даже дышать.
Лишь Райнхард шагнув ближе к Еве и в одно движение прижимая её к себе.
— Всё… кончено? — тихо шепнула наследница, всё ещё смотря вверх, пока по щекам её уже неконтролируемо стекали крупные слезы.
Ответом на её вопрос стал свет. Он маленьким лучом пробился сквозь паутину, падая на Райнхарда и Еву, будто озаряя их близость в этот момент. Серебряные нити начали медленно опадать одна за другой, превращаясь в ничто ещё до момента, пока касались пола. И за этим темным полотном зла, наконец, снова стали видны светлые облака, что обычно заволакивали потолок этого зала.
Как только последняя паутинка пала низ, из центра вдруг начала опускаться прозрачная свадебная вуаль. Вся она была покрыта кровью, но чем ниже опускалась ткань, тем белее она становилась, словно пятна просто исчезают. В конце концов, когда она медленно и тихо пала на пол, то была уже абсолютно белоснежна.
Всё и правда было кончено.
На этот раз совсем.
Ева подошла и подняла вуаль, едва сжимая её теперь в своих руках и непрерывно смотря на неё.
— Бесмара была несчастной невестой, не так ли? — почему-то спросила она с тоской в глазах.
— Никто доподлинно не знает, милая. — отозвалась Камилла.
— И всё же, — Ева приподняла прозрачно-белую ткань, пытаясь осмотреть сквозь неё место, где недавно ещё стояли её родители, — мне кажется, что всё зло в этом мире появляется именно в момент, когда кому-то запрещают любить.
— Я думаю, будет правильно сказать, что наш брак больше не считается действительным, а рай не будет более никак ограничивать тебя. — серьёзно и собранно произнес вдруг Рафаэль, однако уже через секунду стыдливо отвел взгляд. — И Ева… прости меня.
Мерриман опустила вуаль, прижимая её к себе, будто надеясь, что в этом артефакте и правда теперь содержится кусочек душ её родителей. Она посмотрела на ангела и вдруг широко улыбнулась, несмотря на то что щеки её всё ещё были мокрые от слез.
— Иногда наши родители имеют слишком большое влияние на нас. — она перевела взгляд на Райнхарда. — И не у каждого заблаговременно находится человек, который покажет тебе, что есть и другой путь, кроме того который прокладывает тебе судьба.
Дьявол лишь едва улыбнулся. Подойдя к Еве, он своими слишком большими, широкими ладонями вытер её слезы, будто перед ним маленькая девочка, которая никак не может перестать плакать.
— Просто таких невероятных людей на свете слишком мало. — смотря в эти заплаканные, но всё ещё прекрасные глаза, тихо шепнул Райнхард.
Они улыбнулись друг другу ещё шире, и показалось, что в этих улыбках отразилось истинное счастье влюбленных, которые, наконец, справились со всеми трудностями на своем пути.
— Однако, к сожалению, правила остаются правилами. — строгий голос Эрхарда безжалостно пронзил столь чувственный момент. — Как бы это ни было прискорбно, наследники разных миров не могут быть вместе.
Сатана не собирался отступать от своего. Ноэлю же пришлось в этот момент покрепче схватить Октавию, ведь секундой назад умиляющаяся дьяволица буквально ринулась к своему отцу, чтобы вбить в него осознание неправоты.
— Да, кстати об этом, — отвечал Райнхард, не отрывая взгляда от его Евы, — госпожа Камилла, сейчас совет трёх представляю я, Ева и Вы. Потому скажите мне, если наследник Каина откажется от своего титула, а после примет решение продолжить жить как обычный смертный, будет ли что-то противоречить мирским законам, когда он возьмет в жены наследницу Сифа?
— Что ты сказал?! — взревел Сатана.
Камилла же, слыша это, прикрыла свою торжествующую улыбку ладонью, едва косясь на то, какую ужасную гримасу состроил Эрхард.
— Думаю, что этот союз никак не будет нарушать закона. — отвечала ангел.
— Но… Райнхард… — Ева была в шоке от услышанного. — Почему?
— Ну как же? — дьявол вел себя абсолютно спокойно, будто ему приходится улаживать самое простое, ничего не стоящее дело. — Разве не ты мне говорила, что у меня есть и другой путь, который я эгоистично не замечал? Так вот я, наконец, прозрел.
— И ты согласен ради меня прожить человеческую жизнь на Земле? — её голос вздрогнул, а на глаза снова выступили слезы.
— Ну что ты снова плачешь? Глупая ты смертная девочка. — Райнхард вновь смахнул соленую влагу с её лица. — Эх, ну, придется, конечно, свыкнуться с тем, что у вас куда холоднее, чем в аду, но я это как-нибудь переживу.
— Да что ты несешь?! — крик Эрхарда был просто оглушителен. — Кто тогда будет править адом?!
— Октавия, конечно же. — абсолютно спокойно отвечал Райнхард, прикасаясь губами ко лбу Евы, будто у него сейчас есть дела поважнее ада.
— Чего? — отозвалась дьяволица, и её красная кожа натурально побледнела.
— Что?! — вторил ей Сатана, который уже даже не кричал, а хрипел. — Женщина будет править адом?! Да этого… этого никто не допустит!
— Да кто ж вас спросит? — продолжал, не глядя, Райнхард, всё ещё поглаживая по волосам Еву и изредка утирая ей слезы. — Наследник Каина сейчас я и выбирать преемника тоже мне.
— Но ведь она…
— Со всем справится, потому что невероятно гениальна и сильна, а ты её просто недооцениваешь? — Райнхард впервые посмотрел на отца. — Да, именно так.
— Райни, ты это серьезно? — наконец, выдавила из себя Октавия.
— Серьезнее некуда. — он вдруг подхватил Еву на руки. — А сейчас прошу нас простить. После всего что произошло, у нас есть дела поважнее. Так что решим все официальные вопросы завтра, ладно?
Он не дождался ответа. Да тот был Райнхарду и не нужен. Они исчезли с Евой сразу же, как только последняя фраза была сказана, оставляя всех собравшихся в немом глубоком шоке от только что произошедшего…
Глава 32. Больше никаких «но»
Для Евы всё произошло так неожиданно, что она смогла до конца осознать ситуацию, лишь когда они с Райнхардом оказались совершенно в другом месте. Растерянно оглядываясь и пытаясь прийти в себя, наследница осознала, что их окружают еловые деревья, за которыми едва пробиваются лучи вечернего солнца. Приятный, знакомый запах из прошлого разворошил воспоминания.
— Здесь всё и началось, не так ли? — тихо шепнула она и когдаподняла взгляд, поняла, что сейчас её удерживает на руках тот самый красивый мужчина, каким она впервые увидела Райнхарда.
Он едва, тепло улыбался. Редкие лучи вечернего солнца играли на его лице. Тогда, в первый день, ей казалось, что он источает тьму, пожирая свет вокруг себя, будто может противостоять самому светилу. Сейчас же, напротив, эти проблески земного солнца обнимали фигуру дьявола, словно принимая его.
— Да. — Райнхард коротко кивнул, смотря на свою возлюбленную невероятно нежным взглядом, на который был просто не способен в тот день, когда спасал её прямо на этом месте.
Вдруг где-то вдали послышался веселый крик ребятни. Ева вздрогнула и выпрямилась, пытаясь разглядеть через плечо дьявола, откуда доносится этот звук. Двое мальчишек бегали вдалеке, пытаясь повалить друг друга на землю, и громко смеялись. Совсем скоро на горизонте показались и их матери, что переговаривались между собой, но не спускали глаз с озорников.
На лице Евы появилась широкая, искренняя улыбка.
Жизнь снова шла своим чередом.
Это было прекрасно.
— Всё получилось. Как же хорошо.
— Не могло не получиться.
Райнхард зашагал вперед и очень скоро аккуратно усадил Еву на скамейку, садясь рядом с ней. Именно здесь когда-то он пытался успокоить шокированную, ревущую школьницу первый раз. И сейчас эта дурёха всё равно продолжала плакать. Разница была лишь в том, что теперь это были слезы счастья. А если в душе её и осталась грусть, то это было светлое чувство благодарности за новую жизнь.
— Неужели всё и правда закончилось? — она шептала это, всё ещё смотря на оживленных, веселых мальчишек.
— Да. Закончилось.
Райнхард и сам выдохнул. Пусть решение, которое он озвучил недавно, полностью перечеркивало все его планы на жизнь, но дьявол ощущал себя так, будто с его плеч упал огромный, неподъемный камень. Она останется рядом с ним. Эта слишком добрая, чувственная девочка будет только его. Никакой ад не сравниться с этим.
— То есть всё, что ты сказал — правда?
Она спросила это и посмотрела на него, словно испуганный скромный котенок. Как будто ещё не понимала, можно ли ей радоваться, или всё это просто жестокая шутка. За последнее время жизнь была так часто несправедлива к ней, что Ева привыкла с опаской смотреть на любой лучик счастья, пробивающийся сквозь тьму, как солнце сейчас через густые кроны деревьев.
Райнхард помедлил немного. Со странной улыбкой он смотрел на неё, любуясь и одновременно не понимая, как одна женщина может быть так прекрасна, что за неё не жалко отдать целый мир, силы и свою корону. И, тем не менее, он был готов это сделать. Можно сказать, уже сделал.
— Конечно. — тихо отозвался дьявол и тут же притянул Еву к себе, заключая её в свои сильные, крепкие объятия.
Наконец-то она рядом.
Наконец-то им больше не нужно расставаться.
Наконец-то больше нет никаких «но».
Ощутив то самое тепло, в котором она чувствовала себя в безопасности, даже когда была ещё ни на что неспособной смертной девочкой, Ева закрыла глаза и как можно сильнее прижалась к Райнхарду. Она прильнула личиком к его груди, стирая последние слезы и понимая, что больше ей не нужно будет плакать. Не потому что она сильная и не может себе этого позволить, а потому что он будет рядом. И это главное.
— Но что ты собираешься делать в нашем обычном, смертном мире? — спрашивая это, она ни на сантиметр не отрывалась от него, прижимаясь лишь крепче.
— Даже не знаю. — дьявол усмехнулся. — Быть может, попробую найти себя в одной из ваших земных профессий? Думаю, с моей любовью к закону мне подойдет роль адвоката или судьи.
— Адвокатами и судьями по щелчку пальцев не становятся. — с улыбкой, почти смеясь, ответила Ева, поднимая взгляд к его лицу.
— Ну, я же не говорил, что окончательно откажусь от магических уловок и буду делать всё честно. Пусть я не буду больше наследником Каина, но по силам я вряд ли уступлю сифтам даже после принятия смертности.
— Не верится, что мы говорим о подобном…
— Придется поверить.
Райнхард подхватил Еву за подбородок, заставляя её слегка приподняться, чтобы их лица были на одном уровне.
— Думаю, после свадьбы осознание должно прийти к тебе окончательно. — с его коронной, едва ехидной улыбкой на губах, произнес дьявол, когда его возлюбленная была совсем близко.
— Знаешь ли, предложение делают совершенно иначе.
— Первое сердце я подарил тебе на этом самом месте. Пусть оно и было чужим.
Маленький кулачок Евы ударился в широкую грудь, а сама она нахмурилась от негодования.
— Райнхард, это совершенно не смешно!
Дьявол громко рассмеялся, бескомпромиссно обнимая второй рукой Еву так, что она уже почти не могла пошевелиться. Да и вряд ли хотела.
— Прости, прости. — повторил он, а затем заглянул ей точно в глаза, чтобы тепло и почти торжественно произнести: — Ева Мерриман, согласишься ли ты стать моей женой после того, как я окончательно откажусь от статуса властителя ада ради тебя?
Ева сделала вид, что очень глубоко и важно задумалась, внимательно смотря на Райнхарда с хитрым, почти лисьим прищуром.
— Хм, знаете, мой последний брак закончился столь трагично, что мне нужно подумать, прежде чем заводить новые серьезные отношения. — стараясь не смеяться, нарочито серьезно ответила она.
Лицо Райнхарда преобразилось, и одна из бровей со скепсисом приподнялась. Тут Ева не выдержала и рассмеялась. Она очень давно не делала этого столь живо и весело. Смех неостановимо лился из неё, и казалось, что весь мир становится звучнее от этого. По крайней мере, мир Райнхарда точно преображался в такие моменты.
— Конечно, — вдруг сквозь смех, громко заговорила Ева, и появилось чувство, что она вот-вот снова может расплакаться от этого теплого счастья, охватившего всё тело, — конечно, я согласна!
Не дав слезам вновь дотронуться этих прекрасных, порозовевших щек, Райнхард тут же притянул свою светлую девочку к себе и накрыл её губы нежным поцелуем.
Впервые они оба чувствовали себя столь спокойно и счастливо.
Впервые понимали, что теперь ничто не сможет разлучить их.
Больше никогда.
Ведь если когда-то давно Ева чувствовала себя ненужным, слабым птенчиком кукушки, подброшенным в чужое гнездо, то теперь, в объятиях Райнхарда, она преобразилась в настоящего феникса, свет и доброта которого ещё не раз озарит все три мира…
Эпилог
— Да я не знаю, где здесь могут быть бокалы. — раздраженный, мужской рык пронесся по дому, объятому тёплым светом. — Я, в конце концов, Сатана, давайте я просто создам вам их из пепла, пыли или даже воздуха!
Разъяренный на пустом месте Эрхард вошел в столовую, где и без него было много народа. Сегодня здесь собралась самая разношерстная компания, но все ангелы и дьяволы, как и сам прошлый правитель ада, выглядели как обычные смертные.
— Технически, всё-таки бывший Сатана. — заметила Октавия, входя за отцом с теми самыми бокалами в руках. — И не кричи ты так, отец, мама Евы на улице занимается оформлением венчальной арки. И она всё ещё думает, что мы просто странные родственнички Райнхарда из Германии.
— Я не понимаю, почему мы вообще собрались именно в этой дыре. — всё ещё пылающий негодованием Эрхард просто сел за стол, укрытый белоснежной скатертью и первыми свадебными блюдами.
— Потому что это дом Дженнифер. — строго отозвалась Камилла, которая в этот момент пробовала на вкус очередное блюдо, приготовленное Ноэлем. — И потому что Ева и Райнхард решили жить и отмечать свадьбу именно здесь.
— Ну да, после пышной, малоудачной свадьбы у вас в раю вряд ли хочется чего-то подобного снова…
— Если хочешь дальше брюзжать — отправляйся обратно в ад. — Октавия начала расставлять бокалы по столу, неодобрительно поглядывая на отца.
— Поверить не могу, что я в одном помещении с правителем ада и рая. — опомнилась, наконец, Мари.
Она в платье подружки невесты вешала в этот момент украшения на стены. Вместе с ней этим занималась столь же шокированная происходящим Софи. Камилла скромно улыбнулась в ответ на эти восторженные слова, в то время как Эрхард лишь злобно фыркнул, когда взгляд смертной пал и на него.
— Правда я до сих пор не разобралась, кто из вас теперь правит адом, после того как господин Шац… то есть Райнхард покинул этот пост. — продолжала Мари, ведомая её обычным, опасным любопытством.
— Технически, я. — Октавия задумчиво поднесла пустой бокал к ярко-красным губам. — Но пока не выполнены все условия, отец правит в качестве моего регента.
— Условия?
— Ну да. Мне зачли тот месяц, что я жила возле Евы как её покорная, четвероногая слуга, но для испытания триединства нужно пробыть рядом весь год. Правда, эти двое, скорее всего, отправятся в какое-нибудь путешествие по трём мирам, так что сначала я поживу годик в раю.
— Хорошо. А Вы, получается, снова правите полноценно раем? — обратилась Мари к Камилле.
— Да. Рафаэль вместе с Вивьен в качестве наказания за проступки были сосланы в неблагополучные районы рая, дабы навести там порядки. Кое-кто из тех жителей всё ещё думает, что радикальные взгляды моего мужа были правильными. Так что Рафаэль должен окончательно расправиться с тем, что натворил. Однако не думаю, что моё правление продлится очень долго. В конце концов, я передам это место Ноэлю.
— Ага. — Мари также села за стол и глубоко задумалась, а затем подняла взгляд сначала на Октавию, а после на Ноэля. — То есть ты будешь правителем ада, а ты — правителем рая. Но как же вы тогда?..
Она не успела договорить, поскольку Ной поспешил быстро перебить столь любопытное создание, понимая, к чему идет разговор:
— Справимся со всем, когда на место наследников готовили наших старших братьев? Будем решать проблемы по мере их поступления! И наша главная проблема сейчас — это понять, насколько удачным получилось рагу.
Говоря это, ангел выглядел весьма по-хозяйственному. Его белый пиджак был снят, а рукава рубашки закатаны по локоть. Ранее ему даже вручили простецкий фартук, когда поняли, что, несмотря на всех собравшихся женщин, он лучше них разбирается в вопросах кулинарии. Ева же попросила, чтобы всё в её свадьбе сегодня было «по-человечески», так что простой магией отделаться было нельзя.
«Я же говорила, что это тайна», — проскрежетал голос Октавии в голове у Мари.
Та растерянно прикрыла ладонями губы, понимая, что взболтнула лишнего. Но в то же время Эрхард, казалось, вообще не слушает обычную смертную, а Камилла, улыбнувшись, сделала вид, что ничего не было.
Дверь вдруг раскрылась и на пороге показалась Натали. Лицо её сияло от светлого счастья, однако глаза всё равно были едва красными от слез.
— Они здесь. Нам пора начинать.
Забыв о проблемах и спорах, все присутствующие тут же утихли, поднялись и направились к выходу.
Лишь Октавия остановилась, смотря уходящим в след.
Простая открытая дверь, ведущая на улицу, где сегодня было столь светло и солнечно, вдруг показалась ей входом в совершенно новую жизнь. После всего, что произошло, все три мира уже никогда не будут прежними. И сегодняшняя свадьба двух существ, в которых течет кровь разных наследников — это лишь начало.
Люди.
Дьяволы.
Ангелы.
Возможно, сегодня все они впервые за тысячи лет смогут по-настоящему отложить в сторону свои распри, желания и отличия.
Силой своей любви Ева и Райнхард заставили добровольно собраться здесь правителей всех трёх сторон, лишь для того чтобы те стали свидетелями чувств, которым оказались нипочем расовые различия и запреты.
Возможно, для любви и правда нет ничего невозможного?
— Октавия? — Ноэль обернулся, будучи уже в дверном проеме. — Ты идешь?
Дьяволица едва вздрогнула, поднимая на ангела растерянный взгляд и мешкая несколько секунд.
— И у нас тоже всё получится. — широко улыбнувшись, вдруг шепнула она.
— Что?
— Да так… — мечтательно протянула Тави, — идем скорее!
Последние комментарии
1 день 30 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 8 часов назад