Римская элегия и романтизм [Федор Евгеньевич Корш] (pdf) читать постранично

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

to

нйй^З

/

с

О. К о p m ъ.

/
\

РИМСКАЯ ЭЛЕГІЯ
и
РОМАНТИЗМЪ.

МОСКВА.
Университетская тппографія, Страстной бульваръ.

1899.

I

47

О. 1С о р ііі ъ.

И

РОМАНТИЗМЪ.

Ш9­0
^':

ТЕКА

М О С К В А.
Университетская типографія, Страстной бульваръ.

1899.



С) я

Шзь Ріъчии Отчета Императорским Московск. Университ. за 1898.

2007110893

Римская Элегія и Романтизмъ.
Изо всѣхъ чувствъ, которыми' волнуется человѣческое
сердце, первое мѣсто въ поэзіи принадлежит^ къ чести
человѣка, чувству любви—нѳ въ узкомъ смыслѣ этого
слова, ограничігватощемъ соотвѣтственное понятіе отноше­
ніями между двумя полами, а въ значеніи обпшрномъ, со­
вмѣщающемъ въ себѣ разнообразный направленія той по­
требности нашей души, которыя не позволяюсь ей за­
мкнуться въ самой себѣ, тратя исключительно на себя всѣ
свои силы и способности. Это неудержимое стремлепіо
сердца къ пополнению своей жизни пріобщеніемъ себякъ
другому существу, непремѣнно высшему, хотя ­ бы только
въ представленіи любящаго,—существу, мысль о которомъ
вызываетъ къ дѣйствію лучпгія стороны нашей духов­
ной природы, или къ цѣлому роду существъ, олицетворя­
ющий, для насъ идею,—это высокое, безкорыстное стре­
млеиіе, свойственное душѣ человѣка въ такой­же степени,
какъ голодъ н жажда его тѣлу, нашла себѣ и выраженіе
и объясненіе въ двустипгіи нѣмецкаго поэта ­ философа
ХѴП в., Фридриха фонъ­Логау:
Судьба сердецъ и жернововъ— весь вѣкъ ходить кругами;
Помола нѣтъ—и вотъ они себя же мельоть сами ').
') Еіп Miihlstein unci ein Menschenherz wird stets herumgctrieben;
Wo beides nichts zu reiberi hat, wird beides selbst zerrieben.
1

И сердце шцетъ себѣ помола,—ищете предмета, на кото­
ромъ его дѣятельиость могла бы сосредоточиться, упоря­
дочиться и привести духовный міръ личности въ нор­
мальное состояніе, возстановивъ равновѣсіе между его
отправлениями. Правда, любовь человѣка далеко не всегда
является въ такомъ чистомъ, возвышенномъ видѣ: къ стре­
млению души часто присоединяетъ свой голосъ тѣло, да
и душа личности въ сознаніи своей особности склонна
къ себялюбію. Вліяніе тѣла, даже если оно и не преобла­
даете, видоизмѣняетъ любовь согласно съ различными тем­
пераментами, придавая ей оттѣнкн страстности, унылости,
нѣжности и т. д. Любовь человѣка, какъ существа слож­
наго, и не можетъ исчерпываться однимъ опредѣленіемъ.
Она тѣмъ проще, чѣмъ отвлеченнѣе, т. е. чѣмъ ея пред­
метъ шире или недосягаемѣе и потому менѣе доступенъ
воображенію,—той способности, которая приближаете къ
намъ далекое на такое сравнительно ничтожное разстояніе,
что все настойчивѣе заявляете въ насъ о себѣ жажда
обладанія, по возможности полнаго, удовлетворяющаго всѣ
стороны нашего существа. Предмета, на который вообра­
жение сумѣло закинуть свою петлю, будь онъ хоть идея,
лишенная всякой конкретности, немедленно такъ или иначе
воплощается и въ душѣ воображающаго дѣлитъ участь
предметовъ осязательныхъ. Эта способность фантастиче­
скаго втягиванія желаемаго въ обиходъ своей жизни наблю­
дается особенно у людей, преданныхъ своей мечтѣ до на­
рушенія равновѣсія своего организма духовнаго и тѣлес­
наго въ пользу перваго, а помимо этого условія соста­
вляетъ удѣлъ тѣхъ избранныхъ, которыхъ воображеніе от­
личается отъ воображенія обыкновенныхъ смертныхъ та­
кою пластичностью, что представляющіеся имъ образы
обладаютъ всѣми свойствами существующаго въ дѣйстви­

тельности, однако съ нею не смѣшиваясь и не подавляя
дѣятельности ихъ ума. Мечтатель ­ галлюцинаторъ подчи­
няется своимъ грезамъ, художникъ держитъ ихъ въ своей
власти и потому можетъ воспроизвести ихъ средствами своего
искусства. Между мечтателями и поэтами, какь и между
любыми двумя однородными явленіями, есть много пере­
ходныхъ звеньевъ, но несомненно то, что и самые отча­
янные мистики между поэтами, если они въ самомъ дѣлѣ
поэты, умѣютъ подчинять свои грезы мыслительной снлѣ :
по крайней мѣрѣ, настолько, что могутъ ихъ выразить
болѣе или менѣе опредѣленными образами. Потому­то памят­
никами любви являются искусства, изображаются чело­
вѣка съ его физической или духовной стороны, преиму­
щественно поэзія, которая обращается непосредственно къ
разуму и лишь черезъ пего вводитъ насъ въ тайны чу­
жого чувства.
Изучая лоэзію разныхъ народовъ и разныхъ временъ,
мы замѣчаемъ, что любовь не всегда и не вездѣ была
одинакова: пзмѣнялись и ея объемъ и характеръ, да и
самое мѣсто, занимаемое ею въ жизни, бывало различно.
Такъ въ древности она далеко ие играла тон роли, ко­
торую предоставили ей средніе вѣка, у Персовъ она была
не такова, какъ у Арабовъ и т. д. Но нсторическій об­
зоръ проявленій этого общечеловѣческаго чувства въ от­
ношении къ различиымъ объектамъ есть задача будущаго.
Мы ограничимся однимъ племенемъ, Римлянами, и одной
эпохой, первымъ вѣкомъ до Р. X.,