Морской узелок. Рассказы [Сергей Тимофеевич Григорьев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (101) »
БУЕК
Бас-геликон
Трое из команды тральщика № 5 погибли от случайного взрыва выловленной в заливе врангелевской мины. Тралили в свежий ветер, сильно трепало. С «Пятерки» была послана шлюпка с рулевым, боцманом Хренковым, зачалить попавшую в тал мину. У фалгребного сломалось весло. Шлюпка потеряла управление, ее ударило о мину. Мина взорвалась. Трое на шлюпке погибли; боцмана Хренкова и минера Степушку только оглушило взрывом. Степушка оправился от контузии раньше Хренкова: боцман был куда старше минера… Только у Степушки от удара явилось на его веселом открытом лице какое-то удивление, как будто человек готов воскликнуть: «Вот так штука, ха-ха-ха!» Это была как раз любимая поговорка минера, а между тем все заметили, что с момента взрыва Степушка как будто забыл свою поговорку. У Хренкова от взрыва сильно болела голова, но он не забыл своей поговорки: «Чисто, как на акварели!» Боцман любил море и корабли не только в натуре, но и написанные и нарисованные, особенно акварелью; отменно он любил те картины, где «берега и знати нет», только вода и паруса, волна и корабли. «На корабле должно быть чисто, как на акварели…» Если команда сработала хорошо, лихо, боцман говорил: «Спасибо, товарищи, чисто, как на акварели!» Хренков очнулся на борту тральщика, встал на ноги и ругнулся так, что всех пробрала жуть. — Откуда песок? Да, на палубе был морской песок. Его нанесли ногами со шлюпки, а на шлюпку, видно, песок попал со дна морского, когда кошкой искали тело того самого фалгребного, у которого сломалось весло: бедняга сразу, выражаясь морским жаргоном, «пошел к центру земли». Кто-то из товарищей сурово пошутил: — Хренкову боится доложить, что весло сломалось. Командир «Пятерки» приказал Хренкову и Степушке идти в лазарет. Степушка, сидя в приемной врача, не смел взглянуть на Хренкова, ему казалось, что он перед боцманом в чем-то провинился. Попробовал все-таки объясниться: — Вот мы с тобой, Егор Степаныч… — Чего это «мы с тобой»? Боцман посмотрел в глаза Степушки так, что тот подумал вслух: — Лучше бы уж и меня… — Лишние жертвы убавляют личный состав флота, — сказал Хренков, — не ты, а я на руле был. — Да ведь весло, Егор Степаныч… — Весло в вальке сломалось — значит, было с пороком. Опять я недоглядел. — Пожалуйте, — выглянув из кабинета, пригласил врач. — Ты иди вперед, — приказал Хренков. Врач долго выстукивал и выслушивал Степушку, возясь возле него, словно муравей около павшего на землю крупного жука. Врач вслух дивился росту, сложению и дородности минера. Степушка разнежился от такого внимания доктора, говорил, что у него и тут болит, и там болит. Все тело! Доктор нахмурился и еще внимательнее везде слушал и стучал. «Положит в лазарет — люли!» — подумал Степушка. — А тут болит? — спросил доктор, крепко и больно ткнув Степушку. Степушка испугался. — Ох! Никак нет! — поспешно ответил он. — Ступай на корабль. Здоров. — В голове шумит маленько! — Пройдет! Степушка поспешно оделся и, выйдя в приемную, фыркнул: — Вот так штука, ха-ха-ха! — Пожалуйте, — пригласил доктор Хренкова. Хренков любил врачебные кабинеты (кроме запаха): тут всегда все блестело и было «чисто, как на акварели». Не хуже, чем на корабле! Осмотрев боцмана, доктор сказал: — Придется лечь в лазарет. Надо бы на рентген, да… — Это к чему? — строго спросил Хренков. — Вот тут болит? Врач нажал еще раз за правым ухом — боцман охнул. — Боюсь, что есть надлом кости. Дело серьезное, друг! — Где у меня трещина? В котелке? Да? Хренков рассердился. Доктор настаивал, и наконец боцман согласился. — Дозвольте только, товарищ, похоронить братишку с честью. Доктор подумал и сказал: Это можно. Возвратясь на корабль, Хренков ответил на вопрос командира: — Само собой здоров, товарищ командир! В отряде шли приготовления к похоронам. Погибших хоронили на Митридате. Рабочих в городе было немного, но все же за гробом шла их тысяча человек. Вместе с командами отряда тральщиков шествие получилось довольно внушительное. Играл сводный оркестр отряда. Хренкову предстояло говорить речь после командира. Боцман не понимал, что с ним творится. В голове словно помпа качает. Все ему было противно до озноба. Он оглядел могилы в сухой, желтой с древесиной земле. «На подобной земле папиросный табак садить, а не хоронить в ней героев», — ворчал он про себя. Могилы были вырыты неаккуратно и чересчур в квадрат. «Говорил, положить в одну братскую: вместе на фронтах бились, сообща тралили, вместе погибли, и лежать бы, чувствуя плечом товарищей… Да и море отсюда видно — чисто, как на акварели… Из могилы встану — на море взгляну! «Нет, товарищи, они не встанут, наши погибшие товарищи, чтобы взглянуть на родную- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (101) »
Последние комментарии
29 минут 30 секунд назад
49 минут 31 секунд назад
1 час 14 минут назад
1 час 18 минут назад
10 часов 49 минут назад
10 часов 52 минут назад