Школа капитанов [Андрей Владимирович Иванов] (fb2) читать постранично, страница - 4
- Школа капитанов 275 Кб, 54с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Андрей Владимирович Иванов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
что-то не так». А мне будет нечего ей сказать, и я буду тупо молчать, не глядя на нее. Ну, в самом деле, не рассказывать же ей, как я оскорблен тем, что меня на дискотеке пнули по заднице. Она скажет: «Дураков много». Но мне от ее слов не станет ни легче ни спокойней. А когда тебя жалеют — хочется плакать.
Я опять хотел отмолчаться, но потом сказал просто, что с дискотеки меня выгнал какой-то урод. Она сказала про дураков и ушла допивать чай с тетей Галей. А я расстелил постель и лег спать, все равно уже поздно было.
Проснулся я в темноте. Сквозь щелку между шторами в комнату проникал холодно-синий свет уличного фонаря. Он ничего не освещал в комнате. Так, светился себе и все. Я приподнялся и поглядел туда, где должен был находиться будильник. Нарисованные в черноте зеленые цифры показывали, что я проснулся за двадцать минут до звонка. Как всегда. Если перевести стрелку звонка на двадцать минут раньше, я все равно буду просыпаться за двадцать минут до звонка. Видимо, где-то внутри меня тоже есть часы, и они принципиально спешат. Я встал, потянулся, сделал несколько махов руками, пару раз присел и лег обратно в постель. Может быть кому-то утренняя зарядка и дает прилив бодрости, но мне от нее только еще сильнее хочется спать. Некоторое время я боролся со сном, и когда уже почти уснул, запищал будильник. Протянув руку, я включил свет. Утро началось. В ванной мучительно кашлял отец. Утренний кашель курильщика. Мама ушла гулять с собакой. Я пытался вспомнить, какие сегодня уроки. — Сегодня среда, — говорил я себе, — сегодня среда… Но это не помогало. Бросив в сумку несколько тетрадок и учебников, я отнес ее к порогу, чтобы не забыть, когда буду уходить, и стал потихоньку одеваться, одновременно, на ходу, завтракая. Пища с утра кажется безвкусной, будто бумагу жую. Все время тянет прилечь и закрыть глаза. На первом уроке это желание усилится, буду за партой носом клевать, а на втором уроке я мучительно захочу есть, поэтому сейчас надо съесть побольше, чтобы на дольше хватило.
Дорога до школы. Идти несколько минут, а я всегда мерзну, как ни одеваюсь. Поэтому я не одеваюсь тепло. Все равно, ведь, замерзну.
Школа моя — длинное двухэтажное строение. По плану, тут строили общежитие, но потом решили сделать школу. Говорят, было время, когда здесь одновременно существовали и общежитие и школа, в одном здании.
Утро каждого входящего в школу ученика мужского пола начинается одинаково. Он здоровается. Направо и налево. Жмет десятки рук. Скалится на приветствия вроде: «Привет, придурок». Потом раздевалка. Потом путь к нужному кабинету, все еще продолжая здороваться. Девочки делают просто, они говорят: «Всем привет». У мальчиков так не принято.
Как только я вхожу в класс, на меня сразу наваливается сон. Я сажусь за последнюю парту, достаю розовую тетрадку, ложусь на нее лицом и закрываю глаза. Вокруг о чем-то разговаривают тихими утренними голосами. Слышатся шаги. Парта вздрагивает. Я открываю глаза. Это Паша Панченко пролазит на свое место, рядом со мной. На лице его, немного опухшем со сна и похмелья, заметны красные полоски. Невероятно, но проснулся он не более пяти минут назад. Он спит на кухне, на стареньком диване, в непосредственной близости от обеденного стола. Его никто никогда не будит. Просто в один момент утренний шум в квартире возрастает настолько, что спать больше не представляется возможным. Он приподымается и, еще не открыв глаза, начинает шарить по столу. Нащупав что-нибудь съестное, он принимается есть, все еще не открывая глаз. Через минуту, к концу завтрака, он уже наполовину одет. Еще через минуту он нетвердыми шагами, зевая и сопя, выходит из подъезда. Еще усилие — и двухминутный переход от дома до школы завершен. И вот Паша уже сидит рядом со мной и бессмысленно лупает глазами в некоем полусонном оцепенении. — Здорово, Панча. — Здорово, Батон. У нас сейчас биология или химия? — Не знаю. Разговор утомляет нас, и я снова ложусь на тетрадку, а Паша цепенеет.
Тра-та-та-та! Торжественные фанфары! Маэстро, туш! В класс летящей походкой, запрокинув лысую голову и выпятив острый подбородок, входит Николай Яковлевич Похил. Он свеж, выбрит, бодр. Он готов учить. Он жаждет влить в пересохшие мозги старшеклассников новую порцию живительной влаги знаний. Есть в нем что-то козлоподобное. Он высок ростом, худощав, всегда тщательно выбрит и постоянно одет в серый костюм с медалькой на груди. Это он пару лет назад занял первое место на каком-то учительском конкурсе. Остатки волос по бокам его лысины невероятно засалены и висят сосульками. А вообще, он учитель добросовестный. И только войдя в класс, с порога начинает что-то бубнить об электронных облаках. Сегодня химия. — Смотрите, как интересно! — вдохновенно восклицает Похил, — Эти два атома притягиваются!!! Подняв голову от парты, всматриваюсь в нарисованное на доске. Два замалеванных кривых овала с нарисованными стрелочками. Ничего
Проснулся я в темноте. Сквозь щелку между шторами в комнату проникал холодно-синий свет уличного фонаря. Он ничего не освещал в комнате. Так, светился себе и все. Я приподнялся и поглядел туда, где должен был находиться будильник. Нарисованные в черноте зеленые цифры показывали, что я проснулся за двадцать минут до звонка. Как всегда. Если перевести стрелку звонка на двадцать минут раньше, я все равно буду просыпаться за двадцать минут до звонка. Видимо, где-то внутри меня тоже есть часы, и они принципиально спешат. Я встал, потянулся, сделал несколько махов руками, пару раз присел и лег обратно в постель. Может быть кому-то утренняя зарядка и дает прилив бодрости, но мне от нее только еще сильнее хочется спать. Некоторое время я боролся со сном, и когда уже почти уснул, запищал будильник. Протянув руку, я включил свет. Утро началось. В ванной мучительно кашлял отец. Утренний кашель курильщика. Мама ушла гулять с собакой. Я пытался вспомнить, какие сегодня уроки. — Сегодня среда, — говорил я себе, — сегодня среда… Но это не помогало. Бросив в сумку несколько тетрадок и учебников, я отнес ее к порогу, чтобы не забыть, когда буду уходить, и стал потихоньку одеваться, одновременно, на ходу, завтракая. Пища с утра кажется безвкусной, будто бумагу жую. Все время тянет прилечь и закрыть глаза. На первом уроке это желание усилится, буду за партой носом клевать, а на втором уроке я мучительно захочу есть, поэтому сейчас надо съесть побольше, чтобы на дольше хватило.
Дорога до школы. Идти несколько минут, а я всегда мерзну, как ни одеваюсь. Поэтому я не одеваюсь тепло. Все равно, ведь, замерзну.
Школа моя — длинное двухэтажное строение. По плану, тут строили общежитие, но потом решили сделать школу. Говорят, было время, когда здесь одновременно существовали и общежитие и школа, в одном здании.
Утро каждого входящего в школу ученика мужского пола начинается одинаково. Он здоровается. Направо и налево. Жмет десятки рук. Скалится на приветствия вроде: «Привет, придурок». Потом раздевалка. Потом путь к нужному кабинету, все еще продолжая здороваться. Девочки делают просто, они говорят: «Всем привет». У мальчиков так не принято.
Как только я вхожу в класс, на меня сразу наваливается сон. Я сажусь за последнюю парту, достаю розовую тетрадку, ложусь на нее лицом и закрываю глаза. Вокруг о чем-то разговаривают тихими утренними голосами. Слышатся шаги. Парта вздрагивает. Я открываю глаза. Это Паша Панченко пролазит на свое место, рядом со мной. На лице его, немного опухшем со сна и похмелья, заметны красные полоски. Невероятно, но проснулся он не более пяти минут назад. Он спит на кухне, на стареньком диване, в непосредственной близости от обеденного стола. Его никто никогда не будит. Просто в один момент утренний шум в квартире возрастает настолько, что спать больше не представляется возможным. Он приподымается и, еще не открыв глаза, начинает шарить по столу. Нащупав что-нибудь съестное, он принимается есть, все еще не открывая глаз. Через минуту, к концу завтрака, он уже наполовину одет. Еще через минуту он нетвердыми шагами, зевая и сопя, выходит из подъезда. Еще усилие — и двухминутный переход от дома до школы завершен. И вот Паша уже сидит рядом со мной и бессмысленно лупает глазами в некоем полусонном оцепенении. — Здорово, Панча. — Здорово, Батон. У нас сейчас биология или химия? — Не знаю. Разговор утомляет нас, и я снова ложусь на тетрадку, а Паша цепенеет.
Тра-та-та-та! Торжественные фанфары! Маэстро, туш! В класс летящей походкой, запрокинув лысую голову и выпятив острый подбородок, входит Николай Яковлевич Похил. Он свеж, выбрит, бодр. Он готов учить. Он жаждет влить в пересохшие мозги старшеклассников новую порцию живительной влаги знаний. Есть в нем что-то козлоподобное. Он высок ростом, худощав, всегда тщательно выбрит и постоянно одет в серый костюм с медалькой на груди. Это он пару лет назад занял первое место на каком-то учительском конкурсе. Остатки волос по бокам его лысины невероятно засалены и висят сосульками. А вообще, он учитель добросовестный. И только войдя в класс, с порога начинает что-то бубнить об электронных облаках. Сегодня химия. — Смотрите, как интересно! — вдохновенно восклицает Похил, — Эти два атома притягиваются!!! Подняв голову от парты, всматриваюсь в нарисованное на доске. Два замалеванных кривых овала с нарисованными стрелочками. Ничего
Последние комментарии
2 часов 57 минут назад
8 часов 1 минута назад
15 часов 50 минут назад
18 часов 20 минут назад
18 часов 28 минут назад
2 дней 5 часов назад