Мордехай Гебиртиг. ВЕСЕЛИСЬ, ПОКУДА ЮН [Мордехай Гебиртиг] (doc) читать онлайн








Мордехай Гебиртиг

ВЕСЕЛИСЬ,
ПОКУДА ЮН

Стихотворения
Книга вторая































© В. Б. Борисов: составление, художественное оформление, переводы, примечания. 2017 г.



СОДЕРЖАНИЕ

Авремеле и Йоселе
Веселись, покуда юн
Вечерней порой
Всеобщая забастовка
Два мира
Душа
Канун Йом Йипура
Колокола
Колыбельная
Кукла
Минуты отчаяния
Мой сон
Мойшеле, мой друг
Мойшеле
Моя маленькая флейта
О моя мама!..
Отпуск
Падшая женщина
Певец горя
Первая ночь Седера
Портрет Шифреле
Последнее слово
Пошли потоп!
Предсказательница будущего
Пророчит мне сердце
Раненый солдат
Соблазнённая
Спускается ночь
Ханеле и Нухемель
Ханеле
Четверо солдат
Янкеле

ПРИЛОЖЕНИЕ

Был домик у меня…
Горит!









АВРЕМЕЛЕ И ЙОСЕЛЕ
(Перевод В. Борисова)

Выражение «ви х’бин а йид» в переводе с идиш означает «Это так же верно, как то, что я еврей». Конечно, был соблазн использовать что-нибудь вроде «Чтоб я так жил». Отлично укладывается в ритм, характерная еврейская фраза. И – полностью убивает стихотворение. Пришлось оставить так, как в оригинале.
Хе́дер — еврейская религиозная начальная школа.

Авремеле, ты посмотри,
Как в поле всё цветёт!
Зачем же в хедер нам бежать?
Пойдём-ка лучше мы гулять,
А хедер подождёт!
Как в поле всё цветёт!

Ах, Йоселе, ви х’бин а йид!
Согласен я с тобой.
Здесь хорошо, красиво, но –
Занятья пропускать грешно,
Ты знаешь сам, друг мой.
Согласен я с тобой.

Авремеле, давай вдвоём
За птичкой побежим!
Смотри, каков её наряд –
На солнце пёрышки горят.
Как пчёлки, зажужжим,
За птичкой побежим!


Да, Йоселе, ви х’бин а йид!
Но лучше подождать.
Красива птичка, может быть,
Но разве ребе стоит злить?
Что завтра нам сказать?
Нет, лучше подождать!

Авремеле, ты дурачок.
Не думай о плохом.
Есть голова – уж как-нибудь
Сумеем ребе обмануть.
Авось не пропадём!
Не думай о плохом.

Ах, Йоселе, но это грех!
Поверь, ви х’бин а йид!
Нас дьявол хочет соблазнить,
Заставив хедер пропустить.
Он принял птички вид!
Поверь, ви х’бин а йид!

Авремел, в хедер ты бежишь?
А я пошёл гулять!
Но про меня чтоб ни гугу!
Иначе, обещать могу,
Тебе несдобровать!
Ну, я пошёл гулять!






ВЕСЕЛИСЬ, ПОКУДА ЮН
(Перевод Б. Вайханского)


Вы играйте, детки, ведь
Весна пустилась в пляс.
Вам ― играть, а мне ― смотреть
С завистью на вас.

Веселись, покуда юн,
Милый мой дружок!
От весны до зимних вьюг ―
Лишь кота прыжок!

Вы меня в свою игру
Возьмите хоть на миг.
Встану вместе с вами в круг.
Да разве ж я ― старик?!

Веселись, покуда юн.
Горе ― не беда!
От весны до зимних вьюг ―
Лишь прыжок кота!

Не глядите, что я сед.
Смотрите мне в глаза.
Моя душа ― во всей красе,
Как много лет назад.

Веселись, покуда юн,
Милый мой дружок!
От весны до зимних вьюг ―
Лишь кота прыжок!

Ах, как хочется младой
Душе моей подчас
Сбросить старое пальто
И пуститься в пляс.

Веселись, покуда юн.
Горе ― не беда!
От весны до зимних вьюг ―
Лишь прыжок кота!

Это ― детская игра.
Весны звучит мотив.
Но май уходит со двора,
Счастье прихватив.

Веселись, покуда юн,
Милый мой дружок!
От весны до зимних вьюг ―
Один кота прыжок!






ВЕЧЕРНЕЙ ПОРОЙ
(Перевод В. Борисова)

Вот закатилось солнце,
Бежит ночная тень.
Легко и беззаботно
Провёл я целый день.

Впустую ни минуты
Не привелось скучать.
И радость помогала
Мне песни сочинять.

И жизнью наслаждаться
Я без конца готов!
Но ночь уже широкий
Раскинула покров…








ВОРОН
(Перевод В. Борисова)

Стихотворение написано в годы Первой мировой войны, стилизовано под народную песню.

Посреди лесов высоких,
Посреди полей широких
Лишь ветра унылые шумят,
Да лежит израненный солдат.

Очи кровью заливает,
Боль от ран не утихает.
В полузабытьи солдат лежит.
Чёрный ворон близ него кружит.

Ой ты ворон, ворон чёрный,
Что в глаза глядишь упорно?
Ворон, ворон, вот тебе ладонь.
Только очи ты мои не тронь.

Не кружи ты надо мною.
Полети домой стрелою
И поведай матушке моей –
Сын здоров и думает о ней.

Посреди лесов высоких,
Посреди полей широких,
Где ветра унылые шумят,
Умирает раненый солдат.







ВСЕОБЩАЯ ЗАБАСТОВКА
(Перевод В. Борисова)

Мог ли я себе представить?
Наяву, а не во сне
Мир людей свободных, гордых
Довелось увидеть мне.

Может, грежу я? Вчера лишь
Жизнь ещё была мрачней
И давила нам на плечи
Всею тяжестью своей.

Где-то песня раздавалась,
Где-то – только крик глухой.
И блестели капли крови
На широкой мостовой.

А сегодня – всё иначе.
Каждый празднично одет.
Не найти следов кровавых.
Плач не слышен. Горя нет.

Целый мир перевернулся!
И вокзалы, и порты,
Рынки, фабрики, заводы
Неподвижны и пусты.

Лишь вчера плелись с работы
Узкой улицей моей
Толпы бледных, утомлённых
И измученных людей.

А сегодня те же люди
Гордым маршем вдаль идут.
И о новом мире песню
Сотни, тысячи поют.

Власть – народу трудовому!
Мы идём, чеканя шаг,
И мозолистые руки
Не уронят красный флаг!

А на флаге – тяжкий молот,
Что свободу нам несёт.
Знают люди: этот молот
Цепи рабства разобьёт.

Сердце кличет – разве можно
Просто в стороне стоять?
Должен я собственноручно
Эти цепи разорвать.

Вдруг – мгновенное молчанье,
А затем – опять поют.
Знайте – вскоре дни свободы
Долгожданные придут!

Флаги плещутся над нами.
Радостью полны сердца.
Час пробьёт, и выйдут люди
За свободу – до конца!






ДВА МИРА
(Перевод В. Борисова)

Конечно, есть у нас два мира, но –
В них радость отыскать не суждено.
Здесь люди ничего не обретают,
И там их недостойными считают.

Да, облегченье жизни от забот
Ни небо, ни земля не принесёт.
И человек несчастный, без сомненья,
Заслуживает только сожаленья.





ДУША
(Перевод В. Борисова)

Много, много лет подряд,
Едва я засыпаю,
К небесам летит душа,
Вдруг тело покидая.

Но давно безмерный страх
В груди моей таится,
Что когда-нибудь душа
Ко мне не возвратится.

Если буду я в земле
Лежать на смертном ложе,
Ни за что ко мне пути
Найти она не сможет…


В иудаизме считается, что во время сна душа покидает тело, а утром Бог возвращает её обратно. Именно благодарности за это посвящена первая утренняя молитва "Моде ани".





КАНУН ЙОМ КИПУРА
(Перевод В. Борисова)

Подарок моему дорогому другу
Мойше-Лейбу Штернфельду
и его дорогой жене Сореле.


Эрев Йом Кипур. Темнеет вокруг.
Багровый на западе солнечный круг –
То стыд или ярость?
Что можно увидеть в огнях?
Мгновенье – последний скрывается луч.
И храмы, как тюрьмы, закрыты на ключ.
Замки на дверях –
Будто цепи на чьих-то руках.

Эрев Йом Кипур. Сгущается тьма.
Везде за врагом наблюдают дома
И смотрят смущённо
На город, окутанный мглой.
И ждут, когда песни в ночи прозвучат.
Но слышат они только топот солдат,
Стрельбу из винтовок,
Бездомных собак злобный вой.

Эрев Йом Кипур. Как долго нам ждать?
Торопятся люди молитву начать.
На улочках узких
Людской шевелится затор.
Но храмы обижены, храмы пусты.
И что им до этой людской суеты?
За долгие годы –
Впервые подобный позор.

Эрев Йом Кипур. И тени скользят,
Подобно марранам столетья назад,
В каморку глухую.
И, плечи талитом накрыв,
На страже стоит человек у свечи
И слышит, как голос печальный звучит,
Молитва старинная,
Древний и скорбный мотив:
«Ой, ой, горе нам!
Коль Нидрей!»

Пояснения к тексту.
Йом Киппур, Йом Кипур – в переводе «Судный День» или «День Искупления». В иудаизме самый важный из праздников, день поста, покаяния и отпущения грехов. Отмечается в десятый день месяца тишрей, завершая Десять дней покаяния. Согласно Талмуду, в этот день Бог выносит свой вердикт, оценивая деятельность человека за весь прошедший год.
Эрев Йом Кипур – канун Йом Кипура.
На вечернее богослужение мужчины надевают талит (это единственный раз в году, когда талит надевается на вечернюю службу). Литургия Йом-Киппура начинается с произнесения молитвы «Коль Нидрей», которая должна быть прочитана до захода солнца, после чего читается маарив (вечерняя молитва), включающая в себя дополнительные молитвы.
Талит, талес - молитвенное облачение в иудаизме, представляющее собой особым образом изготовленное прямоугольное покрывало.
Марраны, мараны (испанское Marrano – свиньи) - термин, которым христианское население Испании и Португалии называло евреев, принявших христианство, и их потомков. Многие из вынужденно принявших новую веру втайне продолжали соблюдать еврейские обычаи. В Средние века это было смертельно опасно – инквизиция рассматривала подобное как ересь и отправляла виновных на костёр.
«Коль нидрей» - молитва, возникшая примерно в VI – VII веках после массового насильственного крещения евреев Испании.
Во время немецкой оккупации Польши отправление евреями религиозных обязанностей было запрещено. Храмы закрывались или использовались под хозяйственные нужды.






КОЛОКОЛА
(Перевод В. Борисова)

Звонят, вопрошая:
«Бим-бам!
Бим-бам!
Скажите, как долго
Терпеть это нам,
Терпеть это нам?
Чудовищем должен ли
Быть человек?
Попал ли он к дьяволу
В рабство навек?
Сколько лет
Кошмар будет длиться?»

Звонят, отвечая:
«Бим-бам!
Бим-бам!
Поверьте, недолго
Терпеть это нам,
Терпеть это нам!
Пусть дьявол смеётся
При мысли о том,
Что мир смертоносным
Охвачен огнём –
Скоро власть
Его прекратится!»

Лагевники, октябрь 1941года





КОЛЫБЕЛЬНАЯ
(Перевод В. Борисова)

Спи, милый мой мальчик, сынок мой любимый,
И глазки скорей закрывай.
Куплю тебе чудную завтра лошадку.
Усни, баю-бай, баю-бай…

Ещё я тележку куплю тебе, чтобы
Лошадку в неё запрягать.
Поедешь ты в этой тележке по свету,
Пытаясь отца разыскать.

Давно его нет, и за долгие годы
Пришло лишь одно письмецо.
Разыщешь отца – так спроси: неужели
Моё разлюбил он лицо?

Спроси: неужели тебя позабыл он?
Сыночек, всю правду узнай!
А может быть, он… Как стерпеть эту муку!
Усни, баю-бай, баю-бай…

Спи, милый сынок мой, устал ты сегодня,
И глазки скорей закрывай.
Куплю тебе завтра летучий корабль.
Усни, баю-бай, баю-бай…

И крыльями гордо взмахнёт тот корабль,
В высокое небо взлетит.
И Господа ты повстречаешь, и спросишь,
Не здесь ли отец твой гостит.

И если найдёшь ты отца, то поведай,
Как тяжко нам было одним.
А также скажи, что его не забыла,
И вскоре увижусь я с ним.

Спи, милый сыночек, сиротка несчастный.
Отца больше нет, привыкай.
Тебя научу, как читается Кадиш.
Усни, баю-бай, баю-бай…


Кадиш – поминальная молитва





КУКЛА
(Перевод В. Борисова)

Эй, Шлойме, давай поиграем с тобой!
Неси колыбель аккуратно.
Ты будешь отцом, я – твоею женой,
А кукла – сыночком. Понятно?

Пришёл ты домой, ни гроша не принёс.
И я начинаю ругаться:
«Ты обувь купил, чтоб ребёнок не мёрз?
Ну что бы тебе постараться!»

Задумчивый, грустный бредёшь ты домой,
А я тебя бранью встречаю:
«Сын болен! Отец из тебя никакой!
Всю жизнь я с тобою страдаю!»

Нет денег? Нет хлеба? И дров не достать?
И сын безутешно рыдает?
Запомни: я буду тебя проклинать,
Как мама отца проклинает!





МИНУТЫ ОТЧАЯНИЯ
(Перевод В. Борисова)

Один лишь военный,
Безжалостный год…
Как жить нынче можно?
Кто это снесёт?

Лишь боль, лишь гоненья,
Страданье одно.
К чему быть готовым?
Что нам суждено?

И наши молитвы
К Творцу не дошли.
И небо закрыто,
Как недра Земли.

И мрачное небо
Сжимает сердца.
И муке смертельной
Не видно конца.

Что чувствуем, знаем –
Уже не секрет:
Мертва справедливость,
Творца больше нет.

Нет мира. Нет жизни.
Страданье одно.
К чему быть готовым?
Что нам суждено?




МОЙ СОН
(Перевод В. Борисова)

Сердце радостно забилось,
Мне приснился сладкий сон:
Мир настал! Мечта свершилась –
Всюду воцарился он!

Счастье, радость! Все танцуют,
И по улицам идут,
Улыбаясь, и ликуют,
И поют, поют, поют!

Мир настал, и жизнь светлее.
Нет врагов, и гнев утих.
Громче всех поют евреи –
Праздник наступил для них.

Не Мессия ль к нам вернётся?
Всюду братья и друзья.
Но внезапно раздаётся
Грохот, лязг, и вижу я,

Как в железной клетке грязный
Человек лежит в цепях,
Будто дикий и опасный
Волк, что бегает в лесах.

Люди ходят с клеткой рядом.
И глядят на существо,
Как на средоточье смрада.
И плюют все на него.

Торжествующе смеются,
И глаза горят огнём.
Мухи злобным роем вьются
Над поверженным врагом.

И кричат друг другу люди:
«Целый мир он отравил!
Не простим и не забудем!
Он проклятье заслужил!

Сгинь навеки, Каин новый,
Царь убийц и подлецов!»
И подходят с гневным словом,
И плюют ему в лицо.

Это только сон, я знаю –
Но чудесный, дивный сон!
Об одном теперь мечтаю –
Чтоб скорее сбылся он.

Лагевники, май 1941 г.





МОЙШЕЛЕ, МОЙ ДРУГ
(Перевод А. Г. Бен-Юваль Мура.
Редактирование В. Борисова)

Узнал тебя я, Мойшеле,
Один лишь бросив взгляд.
С тобою подружились мы
Так много лет назад!
Учились вместе в хедере.
И до сих пор о том
Я помню, как наш ребе злой
Размахивал кнутом.

Ой, где взять нам эти годы,
Время как вернуть?
Ой, к концу давно стремится
Нашей жизни путь!
Ой, где взять нам эти годы,
Мойшеле, мой друг?
Ой, об этом злющем ребе
Плачет сердце вслух!

Чем занят ты, мой старый друг?
Твоя улыбка мне
Напомнила, как ты упрям.
Да, видел я во сне,
Как ребе плёткою тебя
Лупил, что было сил,
Но улыбнулся ты ему,
И прочь он отскочил.

Ой, где взять нам эти годы,
Время как вернуть?
Ой, к концу давно стремится
Нашей жизни путь!
Ой, где взять нам эти годы,
Мойшеле, мой друг?
Ой, об этой плётке ребе
Плачет сердце вслух!

Твоя сестра как, Рохеле?
Скажи скорей о ней!
Ты помнишь, как тогда она
Была мечтой моей?
Но обожала Береле,
А я ей мерзок был.
Остался в сердце глубоко
Рубец, что не зажил!

Ой, где взять нам эти годы,
Время как вернуть?
Ой, к концу давно стремится
Нашей жизни путь!
Ой, где взять нам эти годы,
Мойшеле, мой друг?
Ой, о Рохеле прекрасной
Плачет сердце вслух!

А как дела у Береле,
Здоров ли Авраам?
И Залмеле, и Йоселе,
Скажи мне, как вы там?
Вы снились мне, родимые,
Детьми я видел нас,
Но быстро наша жизнь прошла –
Мы старики сейчас!

Ой, где взять нам эти годы,
Время как вернуть?
Ой, к концу давно стремится
Нашей жизни путь!
Ой, где взять нам эти годы,
Мойшеле, мой друг?
Ой, о молодости нашей
Плачет сердце вслух!






МОЙШЕЛЕ
(Перевод В. Борисова)

Мойшеле, скажи, с тобою что творится?
В синяках весь – это как могло случиться?
Отвечай-ка на вопрос:
Почему разбит твой нос,
Кровь струится?

Папа, всё в порядке! Я же не безрукий!
Во дворе у ребе зашивал я брюки
И портняжною иглой
Нос кольнул случайно свой –
Вот в чём штука.

Мойшеле, ты от меня скрываешь что-то.
Кто штаны тебе испортил? Чья работа?
Ребе бил тебя опять?
Плакал ты, а мне сказать
Неохота?

Папа, ребе обо мне не думал даже.
Как штаны порвались вдруг – теперь не скажешь.
С Мотеле я поболтал –
Куртку он свою порвал
Точно так же.

Мойшеле, а ну-ка, подойди поближе!
Думаешь, твоё враньё я не увижу?
Я тебе раз двадцать пять
С Мотлом запрещал играть!
Погоди же!

Папа, знаю. Для меня он – вот досада! –
Дедовы украл очки. Ответить надо!
Скрипку я твою отдал,
А затем и с ним играл
До упада.

Мойшеле, такую наглость не прощаю!
С Мотлом навсегда водиться запрещаю!
Скрипку и очки отдать!
И тебе несдобровать,
Обещаю!

Папа, я сказал вернуть, но он не хочет.
Мотла я отколотил, что было мочи.
Куртку я ему порвал,
Он штаны мне разодрал,
Больно очень…





МОЯ МАЛЕНЬКАЯ ФЛЕЙТА
(Перевод В. Борисова)

Когда с тоскою на душе
Я не справляюсь сам,
То в руки флейточку беру
И подношу к губам.

Едва она почувствует
Дыхание моё,
Как тут же отзывается
И жалобно поёт.

И нежная мелодия
Тревожна и грустна,
И скорбью бесконечною
Наполнена она,

Как будто флейточка моя –
И в том сомненья нет –
С рожденья знает целый мир,
Древней, чем белый свет.

И просит милосердия
И счастья для людей.
И если умолкает вдруг –
На сердце тяжелей.

Ах, флейта-флейточка! Она –
Колдунья, может быть?
Мне от неё заветные
Мечты не утаить.

И всё, что в сердце у меня –
Не тайна для неё.
О том, что я хотел бы скрыть,
Творцу она поёт.

И эта песня горькая
Несёт с собою вдаль
Всё мира одиночество
И всю его печаль.






О МОЯ МАМА!..
(Перевод В. Борисова)


О мама моя,
Мамочка родная!
Это правда, мама –
Дедушка сказал:
Дорогого папу
Бог к себе забрал?
Почему – не знаю.
Но пришла беда.
Больше не увижу
Папу никогда.
Мама моя!
Как сильно хочу
С папой быть я!

О мама моя,
Мамочка родная!
Это правда, мама –
Если мы скорбим,
Мёртвые страдают,
Очень плохо им?
И покоя папе
Знать не суждено?
Мама, помни: плакать
Нам запрещено!
Мама моя!
Ты только не плачь –
Так же, как я!


О мама моя,
Мамочка родная!
Это правда, мама –
То, что к нам вот-вот
Явится Мессия,
Счастье принесёт?
Мёртвые проснутся,
Все до одного.
Я опять увижу
Папу своего!
Мама моя!
Скорей пусть придёт –
Жду его я!






ОТПУСК
(Перевод В. Борисова)

Я вчера настойчиво хозяина просил
Пособить беде моей:
Честно целый год трудился я что было сил –
Отдохнуть хотя б семь дней!

«Ты с ума сошёл? – хозяин вмиг рассвирепел,
Начал на меня кричать. –
Ты совсем недавно шиву восемь дней сидел.
Сколько можно отдыхать?»

Шив’а – дни траура по умершему. Один из обычаев – сидеть на полу или на низком стуле. Длится семь, в некоторых общинах – восемь дней.





ПАДШАЯ ЖЕНЩИНА
(Перевод В. Борисова)


Где-то два часа пробило.
Ночь впустую провела –
Ни единого гроша я
Заработать не смогла.

Ясно – думают мужчины,
Будто я им не нужна.
Много ль стоит девка, если
Кровью харкает она?

Ах, глупцы! Им неизвестно:
Поцелуи жгут огнём,
Страсть неистово пылает
В этом теле молодом!

Не желаешь поразвлечься?
Чтоб узнать ещё одно:
Сердце, жаждущее ласки,
Отвращением полно!

Не возьму с тебя я денег.
Лишь бы губы укусить,
Чтоб своей гнилою кровью
Кровь чужую отравить.

Если б мать моя узнала,
Что за жизнь мне суждена,
То кровавыми слезами
Зарыдала бы она…






ПЕВЕЦ ГОРЯ
(Перевод В. Борисова)

Несчастный певец, для чего же
В богатых дворах ты поёшь?
Лишь силы бессмысленно тратишь,
Но отклика там не найдёшь.

У тех, кто деньгами пресыщен,
Не дрогнет от песни душа.
Печаль им твоя безразлична.
Не бросят тебе ни гроша.

Ты хочешь и сердце затронуть,
И денег на жизнь раздобыть?
Тогда тебе следует только
В бедняцких кварталах ходить.

И петь там печальную песню
О вечном сраженьи с нуждой,
О тесном, убогом жилище,
Где царствуют смерть с нищетой,

О бледных, измученных детях,
Рождённых для горя и бед,
Вскормлённых иссушенной грудью,
До срока покинувших свет…


Пой тем, кто для этого создан.
Хвалы ожидать не спеши:
Ответит лишь стон безнадёжный
Измученной, скорбной души.





ПЕРВАЯ НОЧЬ СЕДЕРА
Песня войны
(Перевод В. Борисова)

Седер Песах (ивр. ‏סֵדֶר‏‎, седер, «порядок») — ритуальная семейная трапеза, проводимая в начале праздника Песах (еврейской Пасхи). Время проведения — вечер (после наступления темноты) на исходе 14-го числа месяца нисана по еврейскому календарю. За пределами Израиля принято проводить два седера — в этот вечер и в следующий. В основе ритуала лежит воспоминание о выходе древних израильтян из египетского рабства, история которого изложена в библейской книге «Исход».
В соответствии с этим, вечером, в годовщину исхода, еврейские семьи собираются для того, чтобы прочесть Пасхальную Аггаду — древний сборник, содержащий рассказ об исходе с комментариями из Талмуда, описание обрядов и благословений, тексты пасхальных песнопений. Во время седера читают и обсуждают Аггаду, едят мацу (бездрожжевой хлеб) и другие ритуальные блюда, выпивают четыре ритуальных бокала вина (Псах. 10:1), соответствующие «четырём фразам» из книги «Исход».
Считается, что во время Песаха каждый еврей – принц или король. И восседающий во главе стола, естественно, носит королевский титул.

Два парня-королевича,
Принцессы – две сестрицы…
За праздничную трапезу
Пришла пора садиться.

Сегодня свечи мать зажгла
Намного раньше срока.
Не слышно песен. Вся семья
Сидит в тоске жестокой.

Всего лишь только год назад
Как в комнате сияло!
Как песня радостно лилась!
Куда же всё пропало?

Где нынче гордый наш король
С весёлым, добрым взглядом?
Но мать грустна. И две свечи
Едва теплятся рядом.

И место во главе стола
Никто не занимает.
Отчаянье и нищета
Всем домом управляют.

И снова короля семье
Увидеть не придётся –
Давно ушёл он на войну
И больше не вернётся.

Пустое кресло за столом
Никто не занимает.
И дети, глядя на него,
Лишь тяжело вздыхают.

И свечи мамой зажжены
Намного раньше срока.
И не поёт никто. Семья
Сидит в тоске жестокой.

Бокалы наливает мать,
И дрожь руки не спрячет.
И все, кто за столом сидят,
Безмолвно, горько плачут…






ПОРТРЕТ ШИФРЕЛЕ
(Перевод В. Борисова)

Из окошка мягкий свет
Падает на Шифреле портрет.
Если жгучая тоска
Сердце вдруг сожмёт в тисках,
Отвечает сразу дочь,
Хоть её здесь нет:

«Не тревожься обо мне.
Близок час – придёт конец войне.
Мир придёт, развеет грусть.
Скоро я к тебе вернусь», –
Говорит с любовью мне
Шифреле портрет.

Краков, декабрь 1939


Шифра – старшая дочь Гебиртига. В 1939 году она вместе с мужем жила во Львове, в который с началом войны вошли советские войска, а сам Гебиртиг со всей семьёй оставался в занятом немцами Кракове





ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
(Перевод В. Борисова)


«Прощай, любимая моя».
Так милой прошептал герой
Последней ночью, а затем
Отправился на поле битвы.

И под печальною луной
Герой любимую свою
В последний раз поцеловал,
Затем ушёл на поле битвы.

О милой ночью грезил он,
Прощался с ней в последнем сне.
А утром в яростном бою
Он ранен был на поле битвы.

«Прощай, любимая моя», –
Вновь милой прошептал герой,
И после этого уснул
Он вечным сном на поле битвы.





ПОШЛИ ПОТОП!
(Перевод В. Борисова)


Творец, властитель всей Земли!
Гнев пробуди свой ярый
И на людей потоп пошли,
Обет нарушив старый!*

Пошли потоп! Мир уничтожь!
Ведь люди, безусловно –
Потомки Каина все сплошь!
Все грешны! Все виновны!

И строить заново ковчег,
Конечно же, не стоит:
Пустым пребудет он вовек
И не дождётся Ноя!

________
* «И сказал Господь в сердце Своём: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал». Бытие, 8-21






ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА БУДУЩЕГО
(Перевод В. Борисова)

Дитя, не бойся. Все твои
Секреты мне известны.
Вот эти карты говорят,
Что ты была невестой

И так любила жениха,
Любила всей душою!
Бедняжка! Бросил он тебя,
Увлёкся он другою.

Ты свято верила ему…
Что карты повествуют?
В богатом доме он сидит,
Красавицу целует.

Ты плачешь тихо по ночам,
Глаз не сомкнув от горя.
И матерью, предвижу я,
Должна назваться вскоре.

Так было. Что же ждёт тебя?
Я расскажу об этом.
Мне руку протяни, дитя,
И заплати монету.


О да, я вижу, как тебе
Удача улыбнётся,
Какой весёлой станешь ты,
Как свет в глазах зажжётся.

Какой великолепный дом!
И комнат в нём немало.
Средь множества красоток ты
Сверкаешь в центре зала.

А сколько здесь мужчин! Они
Цветы тебе подносят
И умоляют о любви,
О поцелуях просят.

Ты гонишь прочь их, как собак,
Открыто презираешь.
И между ними жениха
Однажды замечаешь…

Заткнула уши? Прочь бежишь?
Не плачь. Всё обойдётся.
И счастье, девочка, к тебе
Когда-нибудь вернётся…





ПРОРОЧИТ МНЕ СЕРДЦЕ
(Перевод В. Борисова)

Пророчит мне сердце, и верю вполне –
Окончив работу, спешишь ты ко мне.
Слегка причесавшись, мечтам улыбаясь,
Ты мчишься по лестнице, будто спасаясь.
Пророчит мне сердце, даёт мне ответ:
Оно говорит, что тебя дома нет.
Бежишь ты ко мне, сердце радостно бьётся –
И сердце моё твоему отзовётся.

Пророчит мне сердце – оно зорче всех.
И снова мне слышен счастливый твой смех.
Я знаю, чему ты смеёшься – дорога
Твоя позади, ждать осталось немного.
Пророчит мне сердце, приносит мне весть,
Что ты уже рядом, что ты уже здесь.
Входи, дорогая! Не заперты двери!
Пророчит мне сердце – ему надо верить!





РАНЕНЫЙ СОЛДАТ
(Перевод В. Борисова)

Стихотворение написано в годы Первой мировой войны, стилизовано под народную песню.


Там, где дуют ветры ледяные,
Там, где нет передышки от огня,
Тяжело я был пулею ранен,
Притащили в госпиталь меня.

Вот я в госпитале оказался,
Положили меня на кровать,
И два доктора вместе с сестрою
От меня смерть стали прогонять.

И пришла тогда ко мне невеста,
Но никак не смогла навестить –
Те два доктора вместе с сестрою
Запретили ей строго подходить.

Подойди, любимая, поближе,
И присядь у кровати скорей,
И на грудь положи ты мне руку,
И дотронься до раны моей.

Мне осталось жить совсем недолго,
Без меня придёт конец войне.
Но тоскую лишь только об одном я –
Что тебя суждено покинуть мне.







СОБЛАЗНЁННАЯ
(Перевод В. Борисова)

О, как ты холоден со мной!
Ты повстречал другую?
Она красивее меня?
Всю правду знать хочу я.

А помнишь ли, скажи, ту ночь,
Когда ты клялся честью,
Что только лишь со мной одной
Пойдёшь по жизни вместе?

Ты помнишь эту ночь в лесу
Вдвоём с тобою, милый,
Когда от сладких слов твоих
Я в небесах парила?

Противиться твоим словам
Мне не хватило мочи.
И чашу жизни до конца
Я выпила той ночью.

А нынче тяготишься мной,
И это не скрываешь.
Тогда ты сердце мне разбил,
Теперь меня бросаешь?

Ты гордости меня лишил,
Убил души стремленья,
И молодость ты отравил
Мою без сожаленья.


Молчишь? Не можешь глаз поднять?
Скажи мне правду прежде,
Чем я уйду: есть у меня
Хоть капелька надежды?





СПУСКАЕТСЯ НОЧЬ
(Перевод В. Борисова)

Памяти моего дорогого
покойного друга Мордехая Эрлиха

Кончен день, настала ночь,
На землю мрак спустился.
День ушёл куда-то прочь,
За горизонтом скрылся.

Ночь уходит – день придёт.
Всё движется по кругу.
Так они за годом год
Преследуют друг друга.

И вернуться им назад
Не суждено, я знаю.
И на них бросаю взгляд
И тяжело вздыхаю.

Будто жаждут победить,
Летая, дни и ночи,
И остаться позади
Никто из них не хочет.

И летят быстрее стрел,
Бесцельно, бесконечно.
Я состариться успел
От гонки этой вечной.

Иль смирились вы навек
С погонею постылой?
Прекратите! Этот бег
Я вынести не в силах!





ХАНЕЛЕ И НУХЕМЕЛЬ
(Перевод В. Борисова)

Ханеле, любимая, Хана, жизнь моя!
Как загадку эту
Разгадать – не знаю я.
Смолкла швейная машина,
Утюги на печке стынут,
Пальцы я себе колю иглой –
Грежу о тебе часами.
Образ твой перед глазами,
Днём и ночью ты всегда со мной.

Нухемель, любимый, Нухем, жизнь моя!
Трудную загадку
Разгадать готова я.
Да, меня ты любишь, милый.
Но нельзя же тратить силы
Лишь на то, чтоб обо мне мечтать!
Вместо этого попробуй
Заработать денег, чтобы
Не пришлось с тобой мне голодать!

Ханеле, любимая, Хана, жизнь моя!
Что ты говоришь?
Совсем не понимаю я.
Ты меня перебиваешь,
Деньги и любовь мешаешь.
Ну зачем бояться нищеты?
Нас прокормят руки наши.
Так что голод нам не страшен,
Раз со мной работать будешь ты!

Нухемель, любимый, Нухем, жизнь моя!
Да, теперь тебя прекрасно
Понимаю я!
Ты всю жизнь мою ломаешь,
Бессердечно заставляешь
День за днём с утра до ночи шить!
К чёрту иглы, швы, петлицы!
Я желаю веселиться!
Ни к чему мне молодость губить!

Ханеле, любимая, Хана, жизнь моя!
Не могу никак
Поверить в то, что слышу я.
Что же это означает?
Если денег не хватает,
Жизнь мою готова ты сгубить?
Только шляпка, только платье
И портновское занятье –
Больше не могу я предложить!

Нухемель, любимый, Нухем, жизнь моя!
Пусть мы обручились –
За тебя не выйду я!






ХАНЕЛЕ
(Перевод В. Борисова)

Ханеле шла утром на работу,
Но отдал Файерштейн приказ стрелять,
И бедняжка рухнула на землю,
И не успела ничего понять.

Ханеле, глаза открыть попробуй!
Вот рядом на колени мать встаёт,
Тихо просит, чтобы ты у Бога
Замолвила словечко за неё.

Нету больше Ханы вместе с нами.
Глаза ей не открыть уже никак.
Тело завернули мы в упавший
В сраженьи за Дрогобыч красный флаг.

Братья, не молчите! Беспощадно
Должны за кровь сестры мы отомстить –
Бомбами, гранатами ответить,
И красный флаг на башне водрузить!






ЧЕТВЕРО СОЛДАТ
(Перевод В. Борисова)

Стихотворение написано в годы Первой мировой войны, стилизовано под народную песню. Четверо солдат – конвой, сопровождающий рекрута-новобранца

Вы прощайте, милые соседи.
Судьба такая –
Один смеётся, а другой рыдает.
Ой, ой, четверо солдат,
Ой, ой, рядышком стоят.

Ты прощай, прощай, отец мой милый.
Пора в дорогу.
За то, что взят – хвалу воздайте Богу.

Ты прощай, о мать моя родная.
На сердце тяжко –
Осталась ты одна, моя бедняжка.

Ты прощай, невеста дорогая.
Хочу признаться –
С тобою горше всех мне расставаться.
Ой, ой, четверо солдат,
Ой, ой, рядышком стоят.






ЯНКЕЛЕ
Колыбельная
(Перевод Д. Когана)

Спи, Янкеле, мой мальчик, мой прекрасный,
И чёрненькие глазки закрывай.
Тот, у кого во рту уже все зубки,
Не ждёт, чтоб мама спела «баю-бай»

Тот, у кого во рту уже все зубки,
Учиться в хедер скоро сам пойдёт.
Там выучит он Тору и не будет
Без мамы криком надрывать живот.

Над мальчиком, что выучит всю Тору,
Стоит всю ночь измученный отец,
Когда же мальчик мудрый и учёный
Уснуть позволит маме, наконец?

Мой мальчик станет мудрым и учёным,
Богатым и красивым женихом,
Жених-красавец, даже если мокрый,
Орать не должен в луже на весь дом.

Спи, Янкеле, учёный и богатый,
Жених необычайной красоты.
Немало горьких слёз придётся маме
Пролить, чтоб человеком вырос ты.















ПРИЛОЖЕНИЕ

Стихотворения, опубликованные в первой книге
в других переводах





БЫЛ ДОМИК У МЕНЯ…
(Перевод В. Борисова – переработка перевода А. Г. Бен-Юваль Мура)

Был домик у меня, простой и старый дом –
Уютный, тихий, скромный уголок.
Как корешки всегда едины со стволом,
Так с бедностью расстаться я не мог.

Был домик у меня, где много, много лет
Спокойно, тихо жизнь текла у нас.
Кто б в гости ни пришёл – здесь ожидал обед,
И песни не смолкали ни на час.

Но вот пришли они со смертью и со злом
В мой бедный ветхий дом, ко мне во двор.
И то, что мы смогли нажить своим трудом,
Разрушил в миг один врагов топор.

Но вот на мой порог чума пришла, беда.
Нас гонят прочь – меня, жену, ребят…
Осталась вся семья, как птицы без гнезда.
За что всё это? Чем я виноват?

Был домик у меня – смеясь, его с землёй
Злой враг решил безжалостно сровнять.
Где ж крышу снова нам найти над головой?
И нужно ли теперь её искать?..

Оригинальный размер песни немного отличается от исполняемого Voice Of The Ghetto пятистопного ямба. И несколько иной (хотя, на мой взгляд, ухудшающий художественный эффект) порядок расположения строф.







ГОРИТ!
(Перевод с сайта «Еврейский мемориал»,
автор не указан. Редактирование В. Борисова)

Горит! Город наш горит!
О братья, бедный город наш горит!
Злыми чёрными ветрами
Раздуваясь, крепнет пламя;
В небе, в поле, под ногами -
Всё вокруг горит!

Братья, что же вы молчите?
Всюду дым валит,
Вы ж стоите и глядите,
Как вокруг горит!

Горит! Город наш горит!
О братья, бедный город наш горит!
Языки огня и пыли
Городок уж поглотили,
Ветры рыщут на могиле –
Город весь горит!

Братья, что же вы молчите?
Всюду дым валит,
Вы ж стоите и глядите,
Как вокруг горит!

Горит! Город наш горит!
Лишь миг один – и ввысь огонь взлетит!
Городок наш вместе с нами
Превратится в прах и пламя,
Встанут чёрными рядами
Груды мёртвых плит!

Братья, что же вы молчите?
Всюду дым валит,
Вы ж стоите и глядите,
Как вокруг горит!

Горит! Город наш горит!
Без нас его никто не защитит.
Вёдра поскорей берите,
Сообща огонь тушите,
Кровью собственной гасите –
Гибель нам грозит!

Так себя спасайте сами
Средь горящих плит
И гасите, братья, пламя -
Город наш горит!