Dirty Love (СИ) [Narita] (fb2) читать постранично, страница - 5

class="book">— Я тебе дам на завтраке! — проворчал гоблин и ткнул в мальчика длинным пальцем. — Казимир велел подготовить гиппогрифов к вечернему заезду. Почисти и проверь упряжь, и чтобы без глупостей у меня!

Спустя четверть часа Герберт уже был в загоне с гиппогрифами и, вооружившись щеткой, чистил перья, бока и крупы. Звери недовольно клекотали, однако не нападали на мальчика.

Герберта вообще любили все животные цирка, кроме Плута джарви. Даже агрессивный Шип, подпускающий к себе только дрессировщика Артура, не пытался отгрызть мальчику голову. И Герберт отвечал своим подопечным с неменьшей добротой и заботой. Он часто слышал, что люди в цирке «Золотой скарабей» — одна большая семья. Но его семьей стали не циркачи, а те, кого Томми так презрительно назвал «тварями».

Завершив чистку, Герберт взялся за упряжь и подковку. Одно из копыт гиппогрифа уже было закончено, когда в загоне появился Сребролюб. Гоблин ходил с трудом, тяжело опираясь на узловатую трость. Говорят, в молодости он попал в переделку с горными троллями и с тех пор почти потерял способность ходить. Однако золотые руки и светлая голова остались при нем, и Сребролюб мог мастерить поистине удивительные вещи, в корне отличающиеся от того, что делают его собратья.

Автоматические фургоны, индивидуальные клетки для зверей, механизм для купола — все это было придумано и сделано Сребролюбом без единого взмаха палочкой. И за это Герберт был готов простить гоблину любые обзывательства.

— Ну и что? Что ты делаешь, троллья сопля? — Сребролюб гневно засопел и несильно треснул мальчика своей тростью. — Подкова криво сидит! Что будешь делать, если во время скачки кому-нибудь в глаз прилетит, а?! Переделай!

Бормоча проклятья, Сребролюб заковылял прочь, но тут его темные цепкие глаза углядели еще одну ошибку: на этот раз в перевязи на шее у гиппогриффа.

— Халтурщик! — проскрипел гоблин и уже поднял палку, чтобы подправить упряжь, как вдруг конь взревел и поднялся на дыбы. Сребролюб хрипло гаркнул и упал навзничь.

Гиппогриф расправил крылья, и гоблин уже приготовился к тому, что его раздавят, но тут между ним и беснующимся зверем бросился мальчишка.

— Назад, троллья…

Острая боль прошила плечо, однако Герберт крепко вцепился в кожаные поводья и потянул вниз. Гиппогриф захрипел, но сложил крылья.

— Тшшш, — мальчик бесстрашно протянул руку к огромной птичьей голове. — Все хорошо.

Пальцы коснулись жестких рыжих перьев, и в огромном янтарном глазу птицы Герберт увидел отражение своего бледного лица. Конь был напуган не меньше, чем мальчик. Но что могло его так взволновать?

— Ну вот, — Герберт снял с пояса вяленую тушку белки и протянул гиппогрифу. — Хороший мальчик.

Рыжий зверь с благодарностью схватил лакомство, и Герберт отошел от него. Левое плечо нещадно болело, а рукав был пропитан кровью.

— Да что бы на тебя тролль сел! — Сребролюб в сердцах стукнул мальчика по ноге тростью. — Чего бросаешься, когда скотина взбесилась?!

— Но ведь… — обескураженно начал Герберт, и тут его окликнули.

— Герберт! Подойти сюда, живо! — тучный господин в бордовой жилетке махнул ему пухлой рукой. Это был директор цирка, Казимир Вишневский, а рядом с ним стоял высокий молодой человек в темной мантии.

Мальчик неловко поковылял к выходу из загона. Из-за острой боли в плече перед глазами у него плавали темные круги, но он терпел. Бывало и хуже.

— Быстрее же! Не заставляй милорда ждать! — Вишневский обильно потел, промакивая платком покатый лоб. Наконец-то мальчишка предстал перед его высоким гостем. — Познакомься, это мистер Блэк.

Услышав название древнего магического рода, Герберт замер. По коже побежали мурашки, а на шею словно бы повесили стофунтовое ярмо. Язык прилип к небу.

— Какое неуважение! — в голосе Казимира появились истеричные нотки. — Ты говоришь с чистокровным волшебником, одним из…

— Достаточно, пан Вишневский, — голос мистера Блэка звучал скучающе, — меня все устраивает.

— Х-хорошо, мистер Блэк, — директор «Скарабея» подобострастно поклонился. — Все, что угодно, но его вещи…

— Не понадобятся, — все тем же скучающим тоном произнес аристократ, но взгляд темных глаз скользнул по окровавленной рубашке мальчика, — однако почините это. Я не покупаю сломанный товар.

С этими словами Блэк повернулся на каблуках и зашагал прочь.

— Разумеется! — Вишневский дрожащими руками вытащил палочку и взмахнул. Боль в плече ушла, а рубашка стала как новая — ни дыр, ни пятен крови. Однако Герберт так и остался стоять, как громом пораженный.

— Держи и пошевеливайся! — Казимир швырнул мальчику наколдованный из воздуха плащ и подтолкнул его в спину. — Теперь он —