Убийца золотых рыбок (СИ) [Kuro] (fb2) читать онлайн

========== 1. (соседство) ==========

– Платеж не проходит, – кассирша кинула беглый взгляд на монитор, а затем посмотрела на покупателя с таким выражением лица, словно говоря «не пытайся обмануть меня, маленький гавнюк».

– Что? Почему? – ее слова заставили Пашу, который и был тем самым покупателем, выйти из состояния некой отрешенности и перейти в новое состояние – легкой паники.

– Ваша карта просрочена, – кассирша шлепнула пластиковую карточку обратно в лоток. Следить за такими вещами не ее дело, а вот пробитые покупки надо оплатить, чтобы не возиться с возвратом.

Паша прекрасно это понимал и тут же стушевался, забирая с прилавка свою карту и пряча ее в кошелек.

– Извините, – пробормотал он. – Я забыл об этом.

Он кинул косой взгляд на людей, стоящих за ним в очереди – в их глазах тоже можно было прочитать недовольство, от чего парню окончательно стало не по себе. Четвертовать его, конечно, никто не собирался, но выглядел он точно полным идиотом.

Ну кто вообще допустил его в общество, когда он полный социальный провал?

Да, он хорошо помнил все неправильные глаголы во французском языке, но при этом умудрился забыть, что ходил в банк продлевать карту только неделю назад. Разумеется, новая еще не готова, а пытаться расплатиться бесполезным куском пластика – не лучшая идея.

– Я расплачусь наличными, – Павел снова открыл бумажник слегка подрагивающими пальцами и вытащил оттуда пару купюр. Кассирша тут же забрала деньги и принялась отсчитывать сдачу.

Разумеется, в окружении людей надо уметь крутиться волчком, чтобы не причинять никому неудобства, но Паша таким талантом не обладал, и чувствовал себя как слон, случайно забредший в лавку чешского фарфора – неловко.

Забрав продукты, он поспешил покинуть магазин. Умом он понимал, что ничего постыдного не сделал, но организм все равно ответил повышением сердцебиения. Хоть совсем из квартиры не выходи.

Паша вздохнул – что поделаешь, совсем изолироваться ото всех тоже не получится, да и нельзя. Конечно, уже не настолько все плохо, ему просто стоит быть более собранным в бытовых вопросах. Легко сказать, а вот на деле все оборачивается не лучшим образом, что только что подтвердила эта ситуация с карточкой.

Так или иначе, жизнь Павла Романова не была наполнена какими-то особенными событиями. Он был студентом-заочником кафедры романской филологии, словно сама судьба велела, и при этом работал на дому, занимаясь переводом для парочки издательств. Выходил из дома, однако, довольно редко, например, чтобы выбросить мусор или купить продуктов. Разумеется, многие молодые люди в свои двадцать четыре ведут совершенно иной образ жизни, но для Паши его квартирка, заваленная бумагой по всему периметру, была словно убежище, в котором он чувствовал себя максимально комфортно. А вот любое взаимодействие с людьми заставляло изрядно понервничать, даже если это был простой звонок по телефону. Начать жить одному, да не просто так, а переехать в другой город, было огромным шагом в жизни Паши, на который даже его родители дали согласие не сразу, но все же, у него получилось адаптироваться к подобной жизни. Не без проколов, разумеется.

Супермаркет, в который Паша ходил за продуктами, находился в соседнем доме, поэтому путь обратно до квартиры занимал меньше пяти минут. Он уже добрался до третьего этажа, размышляя о предстоящих делах, и неожиданно увидел на лестничной площадке Кирилла, который сидел на подоконнике и слегка покачивал ногой в такт музыке.

– Хей, а вот и ты, – Кирилл стянул с головы наушники, оставляя их на шее и улыбнулся. – Хорошо, что я не стал выламывать дверь.

– Привет, – Паша поздоровался в ответ, при этом размышляя, действительно ли Кирилл мог попытаться выбить металлическую дверь в квартиру. Такой встречи парень явно сегодня не ждал, хотя, пора было бы уже привыкнуть к тому, что появление Кирилла всегда как снег на голову.

– Я даже подумал, что ты переехал или заблудился на улице, – тот уже спрыгнул с подоконника. – Обычно, когда я звоню в дверь, ты дома.

– Вот, за продуктами сходил, – сказал он это, приподняв пакет словно в подтверждение своих слов. – Извини, что ждать заставил. Тебе помощь нужна?

Вопрос он задал осторожно, больше вкладывая смысл в его звучание. Кирилл перестал улыбаться и кивнул.

– Хорошо, я сейчас уберу пакет и выйду, – Паша завозился в поисках ключей.

– Не торопись, – Кирилл вскинул ладони. – Другой бы на твоем месте уже послал бы меня к чертям. Можешь не ходить, если ты занят.

– Мне не сложно, – он, наконец, нашел ключи и впихнул их в замочную скважину. – Я сейчас.

Павел отпер дверь и скрылся в квартире, словно все его переживания могли остаться снаружи вместе с необычным знакомым. Хотя, в самом Кирилле ничего странного не было, и если уж говорить, тот был намного нормальнее Павла. Но вот вся эта ситуация, которая связывала этих двоих была, мягко говоря, необычной.

🐠 🐠 🐠

С Кириллом , его соседом по лестничной площадке, Паша познакомился больше полугода назад. Из своих предыдущих соседей он помнил только бабушку с ужасно визгливой собачкой, которая все норовила укусить каждого за ногу. Собачка, конечно, не бабушка. На этом любые знакомства с соседями у него заканчивались, и, откровенно говоря, большого пробела в этом не чувствовалось.

Однако, все решил случай, если можно так выразиться. В то утро Паша не строил никаких планов на грядущий день, начав его с поиска собственных очков, которые загадочным образом затерялись где-то в квартире. К сожалению, таким свойством обладали большинство очков, а так же телефонов, ключей и пультов в мире, так что удивляться не приходилось. Очки, в конечном итоге, нашлись – об этом известил тихий хруст под ногой у Паши. Что ж, оставалось только покорить себя за невнимательность и рассеянность и начать собираться в магазин за новой парой. Без очков никак нельзя – они были элементарно нужны для чтения.

К счастью, далеко идти не нужно – в магазине напротив был ларек, в котором торговали готовыми очками. Конечно, оправы были пластиковые, и линзы не такие филигранные, как в салонах оптики, но Пашу и такие устраивали более чем. Поэтому, взяв с собой кошелек и телефон, он вышел из квартиры и прошелся до ларька, чтобы купить очки.

Возвращаясь обратно в квартиру, он еще на лестнице услышал недалеко от своей двери несколько мужских голосов. Поднявшись на площадку, Паша увидел троих парней, стоявших у открытой двери напротив его квартиры. Разглядывать их не стоило, это было бы некрасиво с его стороны, и он хотел просто побыстрее попасть в свою квартиру. Двое из них тем временем попрощались и сбежали по лестнице вниз, пролетая мимо Паши, и поэтому его присутствие было замечено третьим парнем.

– Извини, ты что, живешь тут? – раздалось за спиной, отчего по ней пробежали неприятные мурашки. Паша еле слышно вздохнул, словно собираясь с силами, и развернулся к спрашивающему.

– Да. Здравствуйте, – он поспешил поздороваться с соседом.

– Серьезно? – высокий парень в дверях выглядел изумленным. Теперь Паша мог полностью его увидеть – одет он был по-домашнему, в длинные шорты и майку, а рыжевато-русые волосы были слегка примяты, отчего забавные завитки торчали в разные стороны. Казалось, что сосед недавно проснулся, хотя уже время перевалило за обеденное.

– Я вообще не знал, что в этой квартире кто-то живет, – рассмеялся он, слегка потирая шею. – Ты давно здесь?

– Около трех лет где-то.

– Нет, правда? – парень действительно выглядел изумленным, все эмоции очень ярко отражались на его лице. – Офигеть, а я вот только в прошлом месяце въехал. Надеюсь, мы не слишком мешали? От этих дебилов больше шума, чем пользы, однако сам я бы не справился. Да они и сами активно вызывались помочь.

– Нет, все в порядке, я даже внимания не обратил. Что ж, добро пожаловать, – в этот момент Паша понял, что навыки общения в последнее время упали почти до нулевой отметки. Ладно, он еще в правильном порядке слова расставлял и не запинался. Вообще у него, как у магистра-филолога, была очень грамотная речь, но когда дело доходило до устного разговора, все это куда-то испарялось.

– Спасибо, – широко улыбнулся сосед, обнажая зубы. – Меня, кстати, Кирилл зовут.

И он сделал несколько шагов по бетонному полу и протянул ладонь для рукопожатия. А ведь казалось, что хуже стать не могло, но ничего не оставалось как неловко схватить его ладонь своей.

– Паша, – представился он, чувствуя как сосед сжимает его пальцы в рукопожатии, а затем вдруг ляпнул. – Не стой так, ты же босиком.

– Я все равно в душ собирался, отмоется, – усмехнулся Кирилл, опуская взгляд на свои ноги. – И я не болею, кстати.

– Что, совсем?

– Ну, ногу там сломать смогу или ушиб получить, но от сквозняка не простужаюсь.

– Везет… – разговор медленно упирался в тупик, но к счастью, Кирилл уже вернулся на порог своей квартиры, явно намереваясь исполнить свои планы касательно водных процедур.

– Ну ладно, бывай, сосед, – он приподнял руку на прощание. – Увидимся еще.

Так и состоялось это внезапное знакомство, и Паша, честно говоря, сильно сомневался, что им удастся еще раз пересечься. Со стороны Кирилла это было не больше, чем простая вежливость. Однако дружелюбность таких людей поражала, и даже вызывало некую нотку зависти. Было бы неплохо уметь вступать в контакт с новыми лицами, словно ты знаком с ними уже тысячу лет. Такой магией природа его не наделила.

Прошел почти месяц, и Паша пока был прав, потому что с тех пор они с соседом так и не встречались, а он так же был занят своими учебой и работой. При этом квартира еще больше погрузилась в хаос, но других изменений не наблюдалось.

Одним из вечеров Паша сидел за ноутбуком и пил уже остывший чай, как вдруг почувствовал слабый запах дыма. Сперва это насторожило, но почти сразу стало понятно, что источник запаха находился не в квартире, а на лестничной площадке. Решив в этом убедиться, Паша отставил чашку в сторону и направился к входной двери.

Забыв предварительно посмотреть в глазок, Паша распахнул дверь, и тут же замер, явно не ожидав увидеть здесь Кирилла, который курил, опершись о подоконник. Выглядел сосед не так помято, как в их первую встречу, хоть и немного устало и даже подавлено.

Кирилл тоже заметил чужое присутствие и приветственно махнул ему рукой.

– Привет… Паша, да? – он вытащил изо рта сигарету.

– Ага, – немного растерянно кивнул Павел, не зная, как теперь быть.

– Не сразу тебя узнал, – Кирилл указал на свою переносицу. – Ты носишь очки, оказывается. Прикольно.

– Это так, для чтения, – зачем-то он решил это пояснить. – Извини, не хотел мешать. Я просто почувствовал запах дыма, но не знал, что это ты куришь.

– Тебя запах раздражает? Окей, я уйду, – чего Паша явно не ожидал, так это такого понимания со стороны соседа, когда прочим знакомым курящим было, мягко говоря, плевать, что запах дыма тебе неприятен.

– Нет-нет-нет, – он отрицательно замотал головой. – Просто соседи сверху тоже курят иногда на лестничной площадке, а потом не тушат за собой бычки. Из-за этого запах распространяется, а вентиляция так странно сделана… В общем, я просто тушу, если сигареты зажженные остаются, чтобы не пахло так сильно.

– Ты сам не куришь? – все же Кирилл сделал последнюю затяжку и раздавил бычок в пепельнице, которой служила ржавая консервная банка на подоконнике. – У тебя аллергия, что ли? Астма?

– Нет, у меня нет аллергии, просто привычка. Мой папа как раз асматик, вот они с мамой и избегают сигаретного дыма, – Паша и сам не знал, почему решил рассказать про это. Собственно, ему-то зачем оправдываться? Разве, что, потому что он помешал человеку просто покурить в одиночестве.

– Хорошо, тогда я больше не буду курить тут, – Кирилл улыбнулся. – У меня ситуация наоборот – отец дымит как паровоз, вот я и привык. А так вообще бросать надо, но я все никак не соберусь… Потому что, когда мне паршиво, так и тянет сигарету достать.

– У тебя что-то случилось? – спросил Паша и тут же пожалел об этом. Он ожидал, что сейчас его явно попросят не лезть не в свое дело, однако, как ни странно, Кирилл этого не сделал. Он просто как-то грустно пожал плечами и ответил:

– Глеб умер.

Паша прикусил губу, явно не ожидавший такого откровения, и неприятно пораженный признанием. Сердце кольнуло жалостью к Кириллу, поэтому его «сочувствую» вышло искренним.

– А что произошло? – аккуратно поинтересовался он, чтобы заполнить паузу. Ему было известно, что утешение в такой ситуации мало, чем может помочь, особенно с его стороны, потому что он даже не знал, как деликатно это нужно делать. Он бы и рад оказать поддержку, и в такие минуты просто ненавидел себя за свою нерасторопность.

– Черт знает – вздохнул Кирилл, разводя руками. – Я устал себе голову ломать, почему такое происходит, но всякий раз все равно тоскливо до жути.

– Да, терять друзей – это очень больно.

– Вот-вот. Он ведь был мне почти как друг. А сегодня уже всплыл вверх брюшком, хотя я только два месяца назад его купил. Сразу, как въехал, поэтому запомнил.

– Купил? – теперь Паша догадался, что не понимает суть разговора и удивленно уставился на Кирилла. – А Глеб это…

– Моя рыба.

– Рыба? – тупо переспросил он.

– Ну, да. Золотая рыбка, – на этот раз уже Кирилл посмотрел на своего соседа с сомнением. – В аквариуме жила. Вернее, жил. Теперь там только Клаус остался один, бедняга. Один одинешенек…

Кирилл покачал головой, в то время как до Паши, наконец, дошла суть происходящего. Слава Богу, Глеб оказался всего лишь золотой рыбкой. Хотя, Кирилл казался опечаленным его ранним уходом.

Видя недоумение на лице Паши, Кирилл спохватился и решил все прояснить.

– Понимаешь, какое дело, – начал он. – Я всегда хотел домашнее животное, хотя мне не разрешали. Теперь это не проблема, но с моим образом жизни, так скажем, собаку или кота завести не получится, птиц я не люблю, а всякие рептилии – нет уж, спасибо. Поэтому, как только я стал жить отдельно, я купил себе аквариум. Заселил в него несколько золотых рыбок, и начал радоваться жизни. Но не прошло и полгода, как рыбки стали дохнуть одна за другой. И следующие, и после них тоже! Хотя я ухаживал за ними правильно, кормил и менял воду – все равно они проживали пару месяцев и уходили на покой. Не от болезни или старости, а буквально просто так. В общем, я проклят.

Произнес это он таким спокойным тоном, словно речь шла об обычном насморке.

– Проклят? – в различные суеверия и проклятия решительно не верилось, однако тут действительно сложилась странная ситуация.

– Ага. Другого объяснения просто нет, почему такая ерунда со мной происходит. Знаешь, сколько у меня уже было этих рыбок? Двадцать три! Это уже ненормально.

Эмоции на лице Кирилла сменялись так быстро, словно его раздирали самые противоречивые чувства. Возможно, так оно и было, но для Паши было загадкой, как ему удается с этим справляться. Он бы от подобных эмоциональных горок просто развалился бы.

– Но почему тогда ты продолжаешь покупать рыбок, если они все равно умирают? – все же он не мог не поинтересоваться у своего немного взвинченного соседа.

– А черт меня поймет, – Кирилл пожал плечами, слегка успокаиваясь. – Наверное, не теряю надежды, что ли. В общем, ты извини, что вывалил это на тебя… Меня обычно так не бомбит. На самом деле я вообще об этом не распространяюсь, потому что люди решат, что я полный псих. Пойду попрощаюсь с Глебкой.

– Я все понимаю, не стоит извиняться за такое. Что ты с ним будешь делать? Спустишь в канализацию? – насколько Паша знал, обычно так поступали с дохлыми рыбами. Вообще сама ситуация была трагикомична, даже начиная с того, что такой здоровый парень возится с золотыми рыбками. Впрочем, не стоило судить о нем только по внешнему виду: Кирилл в данный момент казался просто большим ребенком.

– Ты что! – возмутился он, запуская руку в волосы. – Я не хочу смывать их в унитаз, как какой-то отброс. Хотя, не знаю, может у меня чердак поехал.

– Нет, я так не думаю, это… Они все-таки были твоими любимцами, – Паша на самом деле не знал, что и думать, и как реагировать на такую откровенность. Лично по своему опыту он знал, как неприятно, когда люди смеются над тем, что ты сам считаешь важным для себя – это как плевок в душу, не иначе.

– Да ладно, что уж, – Кирилл широко улыбнулся. – Спасибо за поддержку, а то мои друзья-товарищи точно застебали меня за такое. Я им и не рассказывал об этом, собственно, тебе первому признался.

После этих слов Паша окончательно растерялся. Чем дальше заходил этот разговор – тем страннее он себя чувствовал. Не перед тем человеком его сосед решил раскрыть душу, ведь это даже поддержкой назвать трудно. Наверное поэтому, а может просто от волнения с языка Паши вдруг сорвалось:

– Хочешь, мы похороним твою рыбку?

Он тут же пожалел о своих словах, стоило ему увидеть, как на него вытаращился Кирилл. Наверное, понял, у кого тут проблемы с «чердаком».

– Ты серьезно? – однако, он дружелюбно улыбнулся, что развеяло подозрения Паши. – Ты правда не против составить мне компанию?

– Ну… Я особо сейчас не занят, и если ты не против… – контроль на ситуацией был однозначно утерян, и оставалось только следовать по течению.

– Слушай, спасибо огромное. А то я даже не знаю, как тут лучше это провернуть. Раньше я относил их на пустырь за общагой.

– Тут есть старая баскетбольная площадка, – вспомнил Паша. – Она уже заросла травой, да и от колец только столбы остались, в заборе сплошные дыры.

– Да, я понял, про что ты, это классная идея. Пойдем?

– Сейчас? – только теперь начало доходить, на что он согласился. Вернее, он сам это предложил.

– Ну да, – кивнул Кирилл. – Подожди только, я за ним схожу.

– А, ладно… Мне надо куртку накинуть еще, – Паша кроме всего осознал, что все это время стоял в тапочках и домашних штанах.

– Тогда давай встретимся внизу, окей?

– Давай, – сказав это, Паша быстро ретировался в свою квартиру.

Ругать себя за необдуманность времени не было, лучше побыстрее разобраться с происходящим и вернуться к своим делам. С этой мыслью, Паша сменил растянутые штаны на джинсы и оставил на столе очки, чтобы снова их не потерять.

Спускаясь вниз, он чувствовал, что явно нервничает, но при этом непривычно взволнован. Все явно выходило за рамки нормальности – люди обычно не ходят со своими соседями хоронить золотых рыбок. Даже не каждый устраивает по бывшим питомцам панихиду, и точно не зовет с собой человека, с которыми едва знаком. Кирилл был личностью незаурядной, и Паша не знал, вызывает это у него интерес или, наоборот, желание держаться подальше.

Сосед уже ждал внизу, сжимая в руках маленький тряпичный сверток. Не понятно, что Паша был готов увидеть, но та же обувная коробка была для рыбки великовата.

Они с Кириллом направились к заброшенной баскетбольной площадке. Сосед молчал, поэтому Паша не решался заговорить первым, да и не знал, о чем. Кроме всего, было странно идти с кем-то рядом – отвык Павел от такого, но старался подстраиваться под шаг соседа, чтобы идти практически вровень с ним.

На площадке никого не было, хотя, раньше тут могла собираться молодежь, чтобы попить пиво, но с появлением скамеек в парке и на детских площадках, они перестали здесь ошиваться. Таким образом, баскетбольная площадка представляла в данный момент убогий пустырь.

Когда парни пролезли через большую разорванную дыру в сетке, Паша все же нервно огляделся, словно из-за сухой травы в любой момент вылезти дикий пес и отгрызть ему ногу. Возможно, это отголосок психологической травмы, появившейся благодаря соседской собачке.

– Что ж… – пробормотал Кирилл. – У меня нет с собой совка, но я взял ложку для обуви.

Ложка действительно у него была – причем железная, с длинной ручкой, которую на вид не так легко было погнуть. Павел кивнул, словно это было обычным делом.

– Хочешь, я подержу его? – предложил он, и взял из рук Кирилла сверток, в котором лежал Глеб. Он был совсем невесомый, и Павел постарался не думать, что держит мертвую рыбу.

Домашних животных в квартире родителей никогда не было, только у бабушки жил ленивый кот Антон, поэтому такое чувство утраты было Паше не знакомо.

Пока он размышлял об этом, Кирилл успел сделать в сухой земле, клочками обнаженной среди травы, ямку, достаточно глубокую, на первый взгляд, чтобы до рыбки не сразу добрались уличные кошки.

– Это тупо, да? – усмехнулся он, забирая мертвую рыбку обратно.

– Все нормально, – голос у Паши нервно дрогнул, как после затяжного молчания, и он на всякий случай повторил. – Все нормально.

Кирилл пожал плечами, словно сомневаясь в этих словах, а затем опустился на корточки и опустил сверток в углубление.

– Прощай, Глебыч, – он присыпал ямку, используя запачканную обувную ложку, а затем распрямился и молча уставился на результат своих трудов. Паша, слегка отступив назад, следил, как рыбка скрывается под слоем земли, а затем перевел взгляд на Кирилла, бессмысленно рассматривая надпись на спине темно-зеленой толстовки.

Сейчас в свете сумерек было заметно, как волосы соседа отдают рыжиной, а когда тот повернулся, то Паша наконец смог рассмотреть его лицо, чему раньше препятствовал приглушенный свет подъезда.

Длилось это секунды две, после чего Паша поспешил опустить глаза на притоптанную почву.

– Ну, вот и все, – Кирилл вытер руки о ткань джинс. – Пойдем?

– Ага, – только и смог ответить Паша, чувствуя облегчение, что все закончилось так быстро.

Они покинули пустырь так же через дыру в сетке и побрели к своему дому так же молча. Миновав подъезд и лестничную площадку, Кирилл остановился у своей двери.

– Ну, в общем… Спасибо, что составил компанию.

– Не за что, – Паша ожидал очередного неловкого рукопожатия, но этого не случилось, отчего он испытал облегчение.– Обращайся, если что.

Опять же это была безусловная формальность со стороны Паши, которая говорилась после пустяковой помощи.

– Ахах, ладно, – рассмеялся Кирилл и поднял руку, прощаясь. – Удачки тебе. А мне надо за курсач сесть.

Попрощавшись, Паша вернулся к себе и, заперев дверь, устало к ней прислонился. Определенно, только что произошло самое странное действо в его жизни, в котором он принимал участие. Похороны золотой рыбки… М-да.

Тогда Паша ещё не знал, что брошенная им случайная фраза может повлечь за собой такие последствия. Потому что, каково же было его удивление, когда не прошло и трех недель, как сосед сам постучался в дверь квартиры. С просьбой сходить с ним и предать земле Тимоху. А затем Киару. Еще одного Глеба. И кого-то еще.

Паша и сам не понял, как так получилось, что теперь всякий раз, когда у Кирилла умирала рыбка, тот стучался в его дверь и звал составить себе компанию. Самое интересное, что помимо этих событий, Паша с Кириллом абсолютно не контактировал, а в моменты похорон практически не разговаривали. Кирилл сохранял в это время молчание, никак не комментируя происходящее. Самый первый разговор можно было назвать самым полноценным по сравнению с теми странными ритуалами, которые происходили месяцы спустя.

Таким образом, прошла осень, наступила зима, во время которой приходилось оголять землю, находящуюся под снегом, и наступила весна. Прошло около восьми месяцев, за которые Паша примирился с периодическими появлениями Кирилла и молчаливыми прогулками до пустыря. При этом он все ещё практически ничего не знал, о своем «проклятом» соседе, хотя не мог бы назвать парня необщительным, скорее наоборот, судя по тому, как часто к нему заглядывали друзья – это хорошо было понятно по шуму в подъезде. Просто на Пашу это не распространялось, поэтому их едва можно было окрестить хорошими знакомыми.

Их связывало только две вещи – лестничная площадка и мертвые золотые рыбки.

========== 2. (законы беспорядка) ==========

В первые месяцы, когда Паша еще чувствовал дискомфорт при встречах с Кириллом, он решил посмотреть в интернете, почему рыбки могут так часто умирать. Но, к сожалению, нормального ответа на этот вопрос не нашел. Разумеется, у домашних животных мог быть целый ворох значений, но в чем была причина такой постоянности оставалось загадкой. Поддавшись любопытству, Паша решил посмотреть, что люди пишут о проклятиях на животных.

Гугл тут же выдал ему подборку различных эзотерических сайтов и блогов доморощенных ведуний и гадалок. Ему предлагалась куча заговоров, которые можно читать домашнему животному, на которое навели порчу, при этом ходя вокруг и поливая любимца соленой водой или зельем из чертополоха.

Паша представил, как такой обряд выполняет Кирилл, нарезая круги вокруг аквариума и бормоча себе под нос: «Соль-солюшка, помоги! И стадо мое сохрани! Отступи, порча, прочь, когда соли я кину горсть!». После этого парень просто выпал в осадок, раздираемый смехом над воображаемой сценой.

Отдышавшись, Паша закрыл вкладки, понимая, что ничего разумного он здесь не найдет. В порчу было сложно поверить, все же не в темные века живут, но и разумный аргумент было сложно подобрать. В конечном итоге Паша перестал ломать над этим голову и просто свыкся с визитами соседа, потому что был вовсе не против оказать небольшую помощь. Хотя Кирилл не переставал его каждый раз благодарить, Павел не видел, что оказывает ему уж такую услугу — в моральной поддержке он все ещё был ужасен.

Вот и сегодня все ограничилось тем, что они отправились на пустырь, закопать рыбку. Паша молчал, размышляя о том, когда ему будет удобно забрать банковскую карту, а Кирилл ногой притаптывал место, под которым был захоронен Генрих VI. После этого он достал из кармана слегка мятую пачку сигарет и закурил, уставившись в землю.

— Ты же бросаешь, — напомнил Павел. На самом деле, Кирилл уже давно пытался завязать с сигаретами, о чем как-то упомянул. Тем не менее, порой он срывался, не решаясь в раз покончить с вредной привычкой.

— Точно, — вздохнул Кирилл, бросая сигарету и раздавливая ее носком кроссовка. — Как ты это помнишь, а я нет?

— Я сам не понимаю, — признался Паша. — Порой я забываю о таких тривиальных вещах: например, сегодня я пытался расплатиться уже недействительной картой.

— Серьёзно? — улыбнулся Кирилл, и Паша неловко кивнул в ответ, уже жалея, что сказал об этом. Но отчего-то ему показалось, что сосед не будет над ним смеяться. Тот, продолжая улыбаться, покрутил в руках пачку сигарет, а потом протянул ее Паше.

— На, выброси ее ты. У меня так херово получается держаться, когда нервничаю. На самом деле я и курить начал, когда готовился к ЕГЭ.

— Ты уверен? — Павел принял из его рук пачку. — Судя по всему, тут больше половины осталось.

— Поэтому мне самому и не получится ее выкинуть. Жаба задушит. Но, может, поэтому я и не захочу покупать новую.

— Ладно, сделаю это, — Паша спрятал пачку в карман. — Я слышал, что бросить нелегко, появляется стресс, да и организм на отмену реагирует.

— Но я ведь реально хочу это сделать, просто силы воли не хватает. На автомате все, даже не задумываюсь… Ладно, пойдем, не буду тебя задерживать, да и я ещё не ужинал.

По дороге обратно, Паша сжимал в кармане картонную пачку сигарет, отданную ему Кириллом. Он хотел выбросить ее в урну, стоящую возле их подъезда, но отчего-то не стал этого делать, пройдя мимо и оставляя пока сигареты у себя. Он и сам не понял, что заставило его сохранить их — сам он и не собирался начинать курить. Просто, почему-то не торопился избавляться от них, и решил разобраться с этим позже.

— Послушай, — Кирилл вдруг притормозил на их лестничном пролете и вытащил из кармана смартфон. — Не дашь свой номер телефона? Мало ли. Тем более, странно, что я до сих пор до этого не додумался.

— М, да, конечно, — немного растерялся Паша, и продиктовал набор из одиннадцати цифр, которые сосед быстро набирал на своем экране.

— Все, спасибо, — он снова убрал телефон. — Тогда я сделаю дозвон, и у тебя будет мой номер на всякий пожарный. Только не давай его странным людям, которые будут ломиться в мою квартиру.

— Кто к тебе будет ломиться? — не понял Паша, и только из-за смеха Кирилла осознал, что это была шутка, улыбнувшись в ответ. — Понял, я сохраню это в тайне от коллекторов, злобных арендаторов и прочих сектантов.

— Я знал, что на тебя можно положиться, — Кирилл щелкнул пальцами.

Когда в следующий раз Паша проверил телефон, то на нем горело смс с неизвестного номера. В сообщении был только подмигивающий смайлик, и было совсем не трудно догадаться от кого оно — Паша сохранил контакт под именем «Кирилл», решив не добавлять слово «сосед», потому что Кириллов в его жизни было не много. А точнее, только один.

Перед Пашей возник вопрос, стоит ли отвечать что-то на это сообщение, но в знак вежливости тоже отправил эмоджи, изображающее пальцами знак «V». На этом диалог был завершен, и Паша должен был вернуться к работе: как раз вчера на электронную почту издательство прислало текст к переводу для очередного сборника.

Однако пока его глаза пробегали по строчкам, мысли было где-то далеко, и сосредоточиться не получалось. Обычно, несмотря на царящий вокруг бардак, каким он мог показаться остальным, в мыслях царил относительный порядок. Но сейчас там творился лёгкий сумбур, и Паша никак не мог определиться с причиной.

Потерпев в этом поражение, он отправился на кухню, чтобы налить себе чаю. Включив электрический чайник, Паша бездумно уставился в окно, за которым раскинулись ветки дерева, покрывшиеся молодыми листочками и служившие концертной площадкой для птиц по утрам. Сейчас же солнце почти село, и за окном легла серая пленка сумерек.

Может, он просто устал, и ему нужно больше высыпаться? Хотя, почему это сказалось только сегодня? Все, о чем сейчас думалось Паше, был его странный сосед. Хотя, кто из них двоих был странным соседом, можно было ещё поспорить. Но неужели ему хотелось бы подружиться с этим парнем? Как будто, это было возможно.

Павел вздохнул почти одновременно со щелчком чайника, оповестившем о закипании воды. Налив себе чаю, он сел за стол, все так же не включая свет на кухне, которая почти полностью погрузилась в полумрак.

🐠 🐠 🐠

Через два дня Паша забрал свою банковскую карту, а еще через неделю закончил перевод рассказа, который назывался «Белые воды» — про девушку в инвалидном кресле, влюбившуюся в своего лечащего врача. Довольно грустная история, как посчитал Паша, но не самая оригинальная — встречалось много произведений о неразделенной любви. Сам он такое обычно не читал, но в силу своей работы сталкивался с самыми разными сюжетами, поэтому ничему уже не поражался так сильно. Между героями могли стоять возрастные или социальные преграды, они могли быть жителями разных миров, быть одного пола или просто встретиться с возражениями семей в лучших традициях Ромео и Джульеты. В конечном итоге, пара либо все равно оказывалась в объятиях друг друга, либо расставалась, не в силах преодолеть эти барьеры.

После этой истории работы пока не предвиделось, и Паша мог уделить все свое внимание только магистерской. Кроме того, он ждал, что со дня на день придут сборник и два журнала, которые были заказаны более месяца назад. Служба доставки уже второй раз отписывалась на электронку о задержке заказа, а у Паши не хватало смелости начать разборки по телефону.

Павел принимал душ, когда в дверь позвонили, и ему пришло в голову, что, наконец, курьер добрался до его квартиры. Выключив воду, он поскорее натянул штаны с футболкой прямо на мокрое тело, накинул полотенце на голову и вылетел в коридор. Конечно, предстать перед незнакомым человеком в подобном виде в другое время Паша бы не решился, но он так долго ждал свой заказ, и теперь боялся, что если курьер сейчас уйдет, то вернется снова только через месяц.

Однако когда Паша спросил «кто там?», и за дверью раздался голос Кирилла, он разнервничался еще больше. Он не знал, что стоит сказать соседу — признаваться, что выглядит мягко говоря не готовым куда-то отправиться, было неловко, поэтому Паша просто открыл дверь

— Я звонил тебе, но ты трубку не брал… — тут же начал оправдываться Кирилл, но, увидев парня перед собой прервался. — Ясно.

— Извини, я, наверное, не слышал звонка телефона, — Паша убрал прилипшие ко лбу влажные волосы, не зная, куда деваться. — Ты что-то хотел?

— Я? — Кирилл все еще был немного подвиснувшим. — А, ну, все то же самое, да. Пончик всплыл сегодня.

— Ты назвал рыбку в честь еды? — хотя, это было не так удивительно. — Извини, сочувствую. Я сейчас, только голову высушу, и подойду.

— Ты всегда так часто извиняешься? — поинтересовался с улыбкой Кирилл. — Ладно, я понял-понял, просто не стоит так делать. Могу и подождать. Я просто сейчас еще проветриваю квартиру от запаха гари, потому что сжег свой ужин. Не самый удачный день что-то, не находишь?

Он усмехнулся совсем беззлобно, что снова поразило Пашу — его бы такое положение вещей точно бы расстроило. Но за все это время он не мог не заметить, что Кирилл легко относился к мелким неприятностям.

— Так, мне подождать снаружи или…?

Паша недоуменно уставился на него, а затем, поняв вопрос, немного замялся, не зная, что хуже — заставить человека ждать в подъезде, или позволить увидеть, в каком состоянии находится его квартира.

— Да, конечно, ты можешь пройти… Если хочешь, — он отодвинулся, пропуская соседа и провожая его в комнату. — Извини, у меня небольшой бардак.

— Тоже мне, удивил, — махнул рукой Кирилл. — Не заморачивайся с этим… Ох, япона мать.

Он явно оценил масштаб трагедии, окинув взглядом небольшое помещение.

— Знаешь, — задумчиво протянул он. — Ты похож на человека, у которого все лежит на своих местах. Так что я в шоке.

— Да, я… — Паша не знал, куда деть глаза, тогда как Кирилла все это явно веселило. — Мне так удобнее, и я на самом деле знаю, что где лежит, мне так легче, да и…

— Не надо только оправдываться передо мной, — вскинул руки сосед. — Я понял из этого, что ты очень загруженный парень. Мое жилище вообще сейчас в дыму, и ты бы видел ее после особо удачных выходных.

— Я просто не особо часто что-то выбрасываю, — пояснил Паша, вытирая мокрые дорожки на шее. — Ладно, я быстро.

Он вернулся в ванную, отыскивая под раковиной дорожный фен. Когда волосы стали достаточно сухими, он причесался и надел клетчатую рубашку, висевшую на двери. Паша вышел к своему гостю, судорожно перебирая в голове, что стоит говорить в подобных ситуациях.

Кирилл сидел на диванчике, набирая что-то на экране своего смартфона.

— Ты это… Чаю хочешь? — спросил Паша. Он вовсе не хотел показаться Кириллу тем, кто напрашивается в приятели, но для приличия спросить стоило.

— Не в этот раз, — пробормотал сосед, поднимая голову, и слегка разминая затекшую шею. — Пойдем, лучше, не хочу отвлекать тебя от дел.

Паша хотел возразить, что это его не отвлекает, но потом сообразил, что это будет неправдой. Вообще каждое появление Кирилла отвлекало не только на один момент, но и на последующие часы, когда Паша находился в странном словно подвешенном состоянии.

— Пойдем, — согласился он и отправился в коридор на поиски своих кроссовок.

— Я уже думал, что весна никогда не наступит, — усмехнулся Кирилл, затягивая собственные шнурки. — Кстати, я еще никогда так долго не жил на одном месте.

На их маленьком кладбище золотых рыбок как обычно никого не было. Паша иногда думал, что могут подумать случайные прохожие, которые видят их со стороны. Однако, даже если кто-то и замечал их, то предпочитал просто пройти мимо, не вникая в чужие дела.

Павел всегда нервно относился к чужому вниманию, но рядом с Кириллом он неосознанно чувствовал какое-то спокойствие. Может, сказывалась привычка, ведь, как тот заметил, они действительно знакомы почти год.

Закончив с погребением Пончика, Кирилл отошел к сетке и облокотился на нее, задумчиво шаря по карманам.

— Если ты снова ищешь сигареты, то у меня для тебя плохие новости, — усмехнулся Паша, вставая рядом, так же прислоняясь спиной к прохладному металлу.

— Да черт, — выругался Кирилл. — Ладно, я мужик. Я справлюсь.

— Уж постарайся, — протянул Паша, окидывая взглядом пустырь. — Какая это была по счету?

— Тридцать шестая, — ответил сосед, так и оставляя руки в карманах и слегка позвякивая чем-то, кажется, ключами. — Может, мне стоит заняться рыбалкой?

Он рассмеялся, и Павел боковым зрением заметил, что Кирилл повернул голову и теперь смотрит на него. Однако он сам, переживая, как бы избежать неловкого взгляда, сделал вид, что его очень интересуют кончики шнурков на своих кроссовках.

— Слушай, насчет твоей квартиры… — продолжил Кирилл.

— Ты что-то забыл?

— Нет-нет, я не об этом. Я вдруг подумал, что до сих пор не знаю, на кого ты учишься. Признаюсь, я посмотрел пару заголовков, и это какая-то дичь.

— Правда? — Паша постарался скрыть улыбку. — Сомневаюсь, что в этом есть что-то потустороннее — я всего лишь переводчик. Так как переводить приходится разное, то приходится иногда вникать в тему, но чаще это просто что-нибудь для печатных издательств. Ну и для моей магистратуры…

— Постой-постой, — вдруг перебил его Кирилл. — Сколько тебе лет тогда?

— Двадцать четыре.

— Япона мать! А я с чего-то решил, что ты мой ровесник или около того. Без обид.

— Да нет, я не обижаюсь, — действительно, Паша сейчас испытывал только легкое смущение. — Но сколько тебе лет, если на то пошло? Я ведь тоже считал, что мы одного возраста.

— Мне двадцать один в этом году исполнилось, — Кирилл растрепал свои волосы, запустив в них ладонь. — Вот я лоханулся, да?

— Не страшно, я действительно думал, что ты старше…

— Это из-за роста или голоса? — сосед не удержался от короткого смешка. — Меня уже в восьмом классе перестали просить позвать взрослых к телефону.

— Так значит ты третьекурсник?

— Ага. И кто-то вроде программиста, если мы заговорили про учебу. Вообще так странно, что мы так мало знаем друг про друга до сих пор, хотя, можно сказать, давно знакомы. Кстати если тебе интересно, то моя фамилия Лисицын.

— Просто, у нас случая не предоставлялось об этом заговорить, — пожал плечами Паша. — И да, Романов.

— Что ж, я рад, что хоть что-то узнал о тебе, Павел Романов, — Кирилл улыбнулся, и Паша выбрал именно этот неудачный момент, чтобы поднять на него голову. Живот словно стянуло веревкой, то ли от самой улыбки, то ли от того, как прозвучало его полное имя.

Кирилл больше ничего не сказал, но взгляд не отвел, и Паша почувствовал, как впадает в панику.

— Т-так, значит, программист, — он надеялся, что не начал глотать окончания слов. — Круто, наверное, в этом разбираться.

— Наверное, — подтвердил Кирилл, и неожиданно перевел тему. — После того, как я съехал от родителей, я жил в нескольких общежитиях, снимал комнату и квартиру. Но по разным причинам мне приходилось оттуда съезжать, забирая свой несчастный пкшник и аквариум с рыбами. Чуть не вылетел в прошлом году из универа. Я не думал, что могу где-то осесть, но это все же произошло. Удивительно, что мне все же повезло с соседями.

Сказав это, Кирилл снова перевел свое внимание на пустырь, и позволяя Паше перевести дыхание.

Он надеялся, что не втянул воздух слишком громко.

Что же делать? Это ужасно. Он совершенно точно попал в самую нелепую ситуацию. О Боже…

Ему определенно нравился Кирилл. Нет, в том смысле, что ему реально нравился Кирилл.

И это ужаснейший провал.

========== 3. (рукав) ==========

— Ты в порядке? — из транса Пашу вывел голос человека, из-за которого в его душе и рождались терзания. — Как-то странно вздохнул ты.

— Все нормально, просто задумался, со мной такое бывает, — Паша постарался придать своему голосу обычное звучание.

— Ага, ты сегодня необычно разговорчивый, — заметил Кирилл.

— Ну, ты сам меня спросил, поэтому и у меня появился повод в ответ поинтересоваться.

— Да, я просто привык, что большинство моих знакомых не заткнуть, — рассмеялся Кирилл. — Серьезно, они очень шумные. Ничего дельного они, конечно, не говорят, но и это неплохо, пока уши не вянут. Редко, с кем можнопросто вот так помолчать.

— Не то, чтобы я специально это делал, — усмехнулся Паша. — Просто привык как-то не открывать рот, пока к тебе не обратятся.

Тут он понял по взгляду Кирилла, что сболтнул лишнего, но сказанного было уже не вернуть.

— Уже поздно, — он засуетился, отходя от изгороди. — Мне еще статью дописывать, да и у тебя, наверное, дела свои есть.

— У меня еще вся ночь впереди, — заметил Кирилл, но тоже оторвал свою спину от решетки и побрел следом. — Мои совиные мозги еще способны что-то делать. Хотя лень.

— Понимаю, — Паша кивнул, но поворачиваться к соседу не спешил, поэтому они, как обычно, молча дошли до своих квартир, где и распрощались.

Статью тем вечером Паша так и не дописал, а курьер объявился на следующее утро, отдавая заспанному переводчику его долгожданные сборники.

Тот разговор, однако, что-то изменил в сознании Паши. Раньше ему было легче абстрагироваться от происходящего за пределами его квартиры, а теперь, казалось, его мозг сам настроился на самоунижение. Признаваться самому себе не хотелось, ведь потом что-то пришлось бы делать с этой информацией, а что именно — Паша понятия не имел. Опять же, он всегда предпочитал оставаться наблюдателем, а не самому впутываться в истории.

Что ж, поздновато он опомнился.

Однако, немного проанализировав ситуацию, Паша понял, что мог погорячиться с выводами и запутаться в собственных ощущениях. Конечно, он испугался, почувствовав, что симпатия к Кириллу является какой-то ненормальной, но может, на самом деле все было намного проще. Возможно, что это чувство было вызвано тем, что впервые за долгое время кто-то был дружелюбен с ним. Ну конечно дело было в этом, а Паша уже начал себя накручивать, собственно, как обычно.

Он понял, что написал одну и ту же строчку два раза подряд, вздохнул, и стер лишнее. Раз работа не шла, то Паша решил взять перерыв и заодно выбросить скопившийся в ведре мусор. Баки стояли совсем рядом с домом, поэтому это дело заняло всего несколько минут, во время которых Паша надеялся хоть немного прочистить мозги.

Его заработок целиком зависел от собственного ума, и, чтобы и дальше было на что кушать и жить, нужно было исключить из своей головы все ненужное. Может, стоит освоить какую-нибудь технику медитации?

Размышляя об этом, Паша не сразу обратил внимание на шум, производимый на лестничной площадке. Когда же он поднялся повыше, то увидел, как какой-то мужчина в серой футболке настойчиво стучит в дверь Кирилла, который с утра уже должен был уйти на лекции. Однако незнакомец не унимался, продолжая упорно таранить дверь и сопровождая это действо громкими выкриками.

Паша замешкался, не зная, стоит ли ему подождать, пока странный мужчина не уйдет, или попробовать быстро проскользнуть в свою квартиру. Принять решение он так и не успел, потому что его появление оказалось замечено. Мужчина повернулся к Паше, и тот смог различить его помятое и небритое лицо, полное недоумения, которое тут же адресовалось самому Паше.

— Ты где живешь, пацан? — спросил он и сощурился, отчего между его бровями пролегли глубокие складки.

— Вам зачем? — Паша тут же занял оборонительную позицию. Вот с такими не очень приятными людьми он вообще не любил не то, что говорить, а даже рядом находиться. Он уже хотел было быстро пройти в свою квартиру, жалея, что ее покинул, как наглый мужик загородил ему дорогу.

— Ты Кирюху моего знаешь? — запах у него изо рта тоже оставлял желать лучшего, а точнее, вызывал тошноту. — Он же тут живет, да?

— Я не знаю, извините, — Паша не собирался врать намеренно, но желание поскорее оказаться от этого типа подальше пересиливало все остальные чувства.

— Че пиздишь? — мужчина сделал шаг, и Паша невольно попятился. — Вот здесь он живет.

Он ткнул пальцем в сторону двери Кирилла.

— Может быть… Но я Вам ничем не могу помочь.

— Это он тебя подговорил? — продолжал упорствовать незнакомец, находясь на взводе.

Казалось, он готов был схватить Пашу за воротник, потому что все больше впадал в какое-то невменяемое состояние, и алкоголь в его крови продолжал закипать. Да, алкоголь тут определенно присутствовал, не в малых количествах.

Паша снова отступил к лестнице, готовясь дать отсюда деру, как только мужик потянет к нему руки, а тот был явно к этому расположен. Кровь бешено застучала в ушах, и Паша почувствовал, что начинает задыхаться от приступа паники. И в этот момент чуть не врезался спиной в поднимающегося человека.

Повернув голову, он увидел Кирилла и инстинктивно, словно ища поддержки, он ухватился за рукав чужой рубашки, не до конца отдавая себе отчета.

— Что тут происходит? — Паша испытал неимоверное облегчение, когда Кирилл заговорил, а затем быстро разжал пальцы, отпуская рукав. Сердце все еще колотило по ребрам.

— Какие люди! И без охраны, — съязвил мужчина, тут же потеряв всякий интерес к Паше, переключив свое внимание на прибывшего. — А я вот давно тебя жду уже.

— Какого черта ты тут забыл? — лицо Кирилла внезапно стало суровым, и Паше стало не по себе от такого выражения. Ему тут же захотелось провалиться через бетон, чтобы не стоять сейчас между этими двумя.

— Тетка твой адрес дала. От тебя же хрен звонка дождешься, а я, между прочим, скучал.

— Только не говори, что приперся, чтобы мне эту лапшу на уши вешать, — Кирилл сложил руки на груди. — Опять деньги нужны.

Паша кожей прочувствовал искры в окружающем воздухе, и поэтому решил, что сейчас самый лучший момент, чтобы сбежать. Он бросил короткое извинение, быстро обогнул мужчину, повернул ключ и залетел в свою квартиру, переводя дух. Кажется, против своего желания он стал свидетелем не самой лицеприятной сцены, которую не должен был видеть. Похоже, у Кирилла с этим мужчиной какие-то сложные взаимоотношения, но это точно не его дело, поэтому Паша не стал подслушивать продолжение разговора. Громкие голоса довольно быстро стихли, возможно, что оба зашли в квартиру Кирилла.

С каждым разом Павел все больше убеждался, что очередной выход на улицу для него чреват последствиями. Может, это его собственное проклятье? Ну, нет, хватит с него эзотерики, надо налить себе чаю и вернуться к работе.

В этот раз дела пошли лучше — может сыграл роль пережитый стресс, отчего Паше всегда хотелось отгородиться от всего остального. Он и сам не заметил, как за окном уже стемнело, а глаза устали от сильной нагрузки. Решив сделать перерыв, Паша выключил монитор и отправился налить себе чаю, но до кухни так и не дошел, потому что в дверь позвонили.

Разумеется, за ней мог оказаться только один человек.

— Поговорить можем? — хмуро спросил Кирилл, и Паша почувствовал, как снова начинает нервничать.

— Конечно, — пробормотал он и, засунув ноги в кеды, вышел на лестничную площадку.

— Слушай, извини за сегодняшнее, — с ходу начал Кирилл. — Я не ожидал, что ты на него наткнешься, если отец сюда притащится.

— Ничего страшного, — улыбка вышла какой-то кислой и неестественной, и это сложно было не заметить.

— Да я знаю, что от него только неприятностей и ждать. Но просто так кинуть его тоже совесть не позволяет, а к матери и отчиму он не сунется, вот и ходит ко мне жаловаться.

— Так твои родители…

— В разводе? Ага, — Кирилл пожал плечами, словно сваливая все на житейские мелочи. — Они разошлись, когда я еще мелкий был, из-за папиного пьянства. После этого мы с мамой переехали к бабушке, и я редко встречался с отцом. Точнее, с Игорем. Только вот пару лет назад он все чаще начал заглядывать, но и то для того, чтобы денег попросить.

— Извини, я не хотел вмешиваться в ваши семейные дела. Мне жаль, что все так вышло.

— Я вот все думаю, почему я не могу послать его куда подальше? Он же мне, собственно, никто, я и своего отчима папой называю с восьми лет, и фамилию его взял. Так какого черта?

— Может, ты просто жалеешь его?

— Игоря-то… Да он сам виноват, что живет так хреново, с чего я должен его жалеть? — фыркнул Кирилл. — Хотя, когда я съезжаю, то никогда не говорю ему, куда. Но, как видишь, он все равно умудряется найти меня и притащить свою задницу, будто ему тут рады. В любом случае, мне даже стыдно, что ты это увидел.

— Ты ведь не в ответе за его поведение, — возразил Паша. — Я, конечно, тоже не могу судить со стороны, ведь это ваше личное дело, но ты в любом случае не должен передо мной извиняться.

И замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Конечно, его собственные родители изредка ссорились, но речь никогда не заходила о разводе, такого Паша даже представить не мог и не хотел, потому что всегда считал себя причиной ссор родителей. Не смотря на это, он понимал, что разводы — это не редкость, и такое может произойти с каждым.

— Я, конечно, надеюсь, что он больше так не заявится. В любом случае, просто не обращай на него внимание, хорошо? Игорь не злой человек, поорать обожает, но руки распускать не осмелится. По крайней мере теперь он точно еще несколько месяцев здесь не покажется.

Несмотря на беззаботный тон Кирилла, Паша отчего-то почувствовал к нему горькое сочувствие. Наверное, это ужасно обидно для ребенка, когда собственный отец проявляет к нему внимание только из-за денег. Ему хотелось лучше поддержать своего соседа, только слов, как обычно не находилось. Кроме того, было еще кое-что, Пашу беспокоившее.

— Ты не должен переживать насчет того, что я могу подумать, разве нет? Это ведь меня не касается, зачем ты мне это рассказываешь?

— Я просто заметил, что ты сильно нервничал, когда я подошел, — признался Кирилл, и это заставило Пашу похолодеть.

— Разве? Все было нормально…

— Да на тебе лица не было, — разумеется, что Кирилл не поверил этому очевидному вранью. — Поэтому я так обозлился на Игоря, вдруг он что успел тебе наговорить.

— Нет, он только хотел узнать, где ты. Больше он ничего не говорил.

— Тогда почему ты его испугался?

Паша вспомнил, как в порыве эмоций схватил Кирилла за рубашку, даже не задумываясь о своем поступке. Несмотря на откровенность своего соседа, Паша не был готов так же свободно рассказывать людям о своих проблемах в прошлом и настоящем.

— Ну, иногда… — он постарался подобрать слова. — Когда ко мне обращаются незнакомцы, я теряюсь. Это же нормально для большинства людей, разве нет?

Во взгляде Кирилла промелькнуло подозрение, но вслух он никак это не высказал.

— Ладно, проехали, извини, что побеспокоил.

— Да, конечно, все в порядке. Я лучше пойду, а то мне работать надо, сам понимаешь, — вновь не терпелось остаться одному, и это было впервые за долгое время, когда ему хотелось, чтобы Кирилл действительно ушел. Ведь Павлу было безумно стыдно, что он снова ведет себя как ненормальный какой-то, и явно выглядит таким в чужих глазах.

— Тогда пока, — Кирилл приподнял руку в знак прощания.

— Спокойной ночи, — с этими словами Паша закрыл дверь, а затем прижался лбом к прохладному металлу. Ну почему все снова сложилось именно так?

Он обернулся и через дверной проем поглядел на состояние своей квартиры. Когда его родители звонили по скайпу, он всегда убирал ту часть комнаты, которую можно было обозреть через камеру, но затем методично возвращал все на прежнее место. Ведь для родителей Паши его манера складывать вещи говорила вовсе не о неряшливости, а то том, что все же не стоило им отпускать своего сына жить одному. Поэтому Павел каждый раз старался погасить их беспокойство и уверить в том, что у него все хорошо. Он и так доставил им немало хлопот в детстве, за что иногда продолжал испытывать вину.

Что касается Кирилла, то перед ним особенно не хотелось казаться каким-то странным. Да, тот сам имеет необычную привычку хоронить своих рыбок, но это звучит даже как-то мило, в отличие от того, что Паша старается отгородить себя от общения с людьми.

Однако, стоило ему привязаться к человеку, как он начинал путаться и даже сейчас не до конца понимал, как на самом деле относится к Кириллу. Как к знакомому, как к другу, или в этом есть какое-то иное влечение? Это непонимание уже начинало Пашу сильно тревожить, потому что он бы не хотел принимать ложные решения на этот счет.

Даже будучи лингвистом, он до сих пор не мог понять, как же в одном слове можно выразить такие сбивчивые чувства. Или же просто боялся признаться самому себе.

🐠 🐠 🐠

========== 4. (все нормально) ==========

Лето пришло в город спонтанно и неожиданно, впрочем, как часто бывало. Точнее, календарь все еще показывал месяц май, когда погода стала по-настоящему летней. Казалось, только все носили легкие куртки и джинсы, а теперь их в одночасье сменили безрукавки и шорты. Продолжали буйно расти тюльпаны на клумбах, в воздухе одурманивающе пахло цветущими яблонями, и солнце норовило слепить каждого, кто забыл дома солнечные очки.

Паша всегда чувствовал себя лучше в это время, когда даже квартира наполнялась светом и теплом.

С тех пор, как приходил отец Кирилла они виделись лишь единожды, чтобы похоронить рыбку по имени Красти — Пашу всегда поражала фантазия соседа на имена. При этом парни перекинулись как обычно, парой фраз о грядущей сессии, погоде и прочих мелочах, и особой неловкости Павел не ощущал, словно между ними появилось негласное правило: при каждой новой встрече забывать, что произошло на предыдущей. Это казалось таким простым и комфортным, поэтому легко принималось как модель поведения с таким, как Кирилл. Человеком, для которого готовой и подходящей модели поведения у Павла не было.

Очередным погожим днем Паша, сняв с подоконника единственный и очень живучий фикус, распахнул рамы, позволяя свежему ветерку проникнуть в захламленную комнату. Листы бумаги слегка затрепетали, но удержались на своих местах.

Иногда Паше казалось, что у него в грудной клетке теснится нечто и периодически старается вырваться наружу, но крылья застревают между ребер. В такие моменты Павел испытывал чувство жалости к этому неведомому существу, потому что не мог дать ему то, что оно хочет: он бы открыл клетку и выпустил на свободу, если бы знал, как это сделать.

Раз в несколько месяцев в квартире у Паши начиналась довольно занятная пора, ознаменованная как генеральная уборка. Начиналась она с того, что у парня возникало ощущение, что в этот раз у него получится избавиться от всего лишнего в квартире, и он с твердым намерением принимался за работу.

Так и в этот день Павел, вооружившись мусорными пакетами, методично собрал всю ненужную макулатуру и прочий хлам по площади квартиры, аккуратно складывая бумагу стопками. Постепенно комната приобрела более или менее божеский вид, даже стала казаться больше в размерах. Выглядело это непривычно, но терпимо, как решил про себя хозяин. Два огромных пакета, достающих ему до пояса, он вытащил в коридор, намереваясь позже донести их до свалки. Проще, конечно, было бы сжечь все это в ванной, но тогда велика вероятность, что сгорит не только уборная, но их весь многоквартирный дом. Пиромания, слава святым, привлекательной не казалась.

Закончив со сбором мусора, Паша взял приготовленную тряпку и пульверизатор с жидкостью для мытья окон и принялся очищать стекло от тонкого слоя уличной пыли. Ему нравился звук, когда он тер тканью стекло, стараясь избавиться от особо упрямых пятнышек. Нет, неряхой или грязнулей он точно не был, периодически устраивая в квартире влажную уборку. Действо это происходило довольно занятно — в этот момент Паша собирал все свои стопки бумаги и папки, очищая от них комнату, и после этого протирал все горизонтальные поверхности. После этого, когда влага испарялась, он возвращал свои конструкции на прежние места. Но теперь-то он точно избавится от этого хлама, надо только постараться.

Именно в тот момент, когда парень принялся за кухонное окно, раздался редкий в этой квартире звук — звонок в дверь. К нему Паша прежде всегда относился с опасением, когда никого не ждал, но теперь понял, что за последние полгода он подсознательно радуется этому звуку. Правда, сейчас, он все же был не совсем кстати.

За дверью, оправдывая все возможные ожидания, стоял Кирилл, и, судя по всему, находился он во весьма приподнятом настроении. Обычно, когда у того умирала очередная рыбка, сосед был довольно понурым, хоть и старался особо это не выказывать, однако сейчас тяжело было не заметить веселые отблески в его глазах. Паша в очередной раз ощутил неловкость за то что стоит перед ним такой весь из себя несуразный, так еще и в мешковатых штанах для уборки.

— Привет, — Кирилл улыбнулся. — Не сильно занят?

— Привет. Да так, убираюсь понемногу, раз погода позволяет. У тебя что-то случилось? — решил уточнить Паша.

— Что, у меня? Нет. Точнее, да, — затараторил Кирилл, будто не мог подобрать нужных слов. — Ничего страшного, в смысле, у меня все хорошо, и у моих золотых приятелей тоже пока. Но понимаешь, тут мы всей семьей решили навестить бабушку, которая живет в Башкирии. Тем более, что у меня есть свободная неделя перед началом практики.

— О, это хорошие планы, хотя и далековато вам ехать придется, — Паша почувствовал необходимость заполнить внезапно появившуюся паузу, после того, как сосед оборвал свою прерывистую речь.

— Вот именно, — подтвердил Кирилл. — Бабушка очень хочет, чтобы мы к ней приехали в гости. Я тоже давно ее не видел, поэтому решил поехать вместе с родителями и братом. Но мне просто больше не к кому обратиться с одной просьбой, поэтому я понадеялся… Ну, решил, вдруг ты не откажешь мне помочь.

— Помочь в чем? — неуверенно спросил Паша.

— Пожалуйста, не мог бы ты кормить рыбок в мое отсутствие? Это просто на самом деле, и я буду тебе сильно обязан.

— Да конечно, без проблем, — Паша не мог не улыбнуться. — Правда, у меня самого рыбок никогда не было, но я, в принципе, понимаю, как их надо кормить.

— Вот и отлично, спасибо тебе большое, — Кирилл явно обрадовался, словно не ожидал, что Павел так быстро согласится. — Я оставлю тебе корм возле аквариума, бросай им по чуть-чуть… И надеюсь, что в мое отсутствие-то с ними ничего не случится. Думаю, ты справишься. Тогда перед отъездом занесу тебе запасные ключи от квартиры.

— Постой-постой, — перебил его Паша. — Зачем ключи? Я думал, что ты просто хочешь передать мне аквариум.

— Это же такая морока, к чему все усложнять? Заходи ко мне раз в день и корми этих прожор, только и всего.

— И тебя не смущает, что кто-то будет заходить в квартиру в твое отсутствие?

— Эй, я же тебя знаю, — улыбка, не желавшая покидать лицо Кирилла, стала еще шире. — В этом нет ничего такого. Знаешь, пойдем, я сейчас тебе покажу свое обиталище. Хотя там смотреть особо не на что.

— Ладно, — Паша не видел никакого другого исхода, кроме как согласиться. Он надел кеды, примяв задники, чтобы пересечь лестничную площадку и не пачкать носки. Мытье кухонного окна пришлось на время отложить.

На самом деле, Павел редко ходил в гости, не считая походы на праздники к родственникам в детстве, и то, их можно было по пальцам пересчитать. Так что сам факт нахождения в чужом жилище был немного непривычен, так же как и присутствие чужих людей у себя. Хотя, Кирилл же был у Паши в квартире, так что вполне нормально и для него заглянуть к соседу. Все нормально.

«Все нормально», — повторил про себя Павел и вошел.

Квартира соседа оказалась примерно такого же размера, как и его собственная, только положение комнат было иное, словно отзеркаленное. Кухня и ванная находились не слева, а справа, и, соответственно, просторная жилая комната в другом конце, куда его и проводил Кирилл, стоило Паше разуться.

Обстановка комнаты почти явно кричала о том, что тут живет студент. Со спинки кресла свисала пара толстовок, валялся рюкзак и пустые бутылки из-под пепси, но ощущения свинарника все же не создавалось. Здесь также находился и, возможно, являлся сердцем квартиры компьютер с широким монитором. Рядом на полке мирно соседствовали тетради, жесткие диски и микросхемы, а на комоде стоял тот самый аквариум с золотыми рыбками.

Паша понял, что впервые вживую видит этих ярких созданий, утрата которых приносила Кириллу печаль. Хотя, он и на мертвых особо не смотрел.

Аквариум на самом деле был не очень большим, но достаточно просторным для трех золотых рыбок, которые сейчас в нем мирно плавали и, казалось, вовсе не собирались отправляться на тот свет.

— Вот, знакомься, это Генрих Восьмой, Клаус и Фишка, — протопав к аквариуму, Кирилл по очереди указал на каждую рыбину. Теперь Паша понял, как Кирилл их отличает — каждая рыбка имела свой собственный золотистый оттенок, да и вообще, кажется, они были разного вида. Тем не менее, как видно, неплохо уживались между собой.

— Красивые, — Паша наклонился к аквариуму, смотря как в прозрачной воде мерно покачиваются зеленые водоросли. Так же на дне лежала большая полосатая ракушка, скорее всего, сувенир. Он присел на подлокотник кресла, продолжая рассматривать рыбок.

— Правда, не самые активные и ласковые питомцы, — усмехнулся Кирилл, беря в руки картонную коробку, которая стояла рядом с аквариумом. — Вот, здесь пакетики с кормом, им точно хватит на мое отсутствие.

Он достал из коробки уже открытый пакетик, и Паша уловил солоноватый запах корма. Кирилл потряс пакетик над водой, высыпая рыбкам деликатес, к которому они тут же устремились, моментально хватая гранулы.

— Вот и все дела, мелкой порции достаточно, — сосед поставил коробку на место. — Воду я поменяю перед отъездом, так что тебе об этом не нужно будет беспокоится. Фильтры почищу и прочее тоже сам. Главное, чтобы не голодали, но и перекармливать нельзя.

— Я все сделаю, обещаю, — Паша хотел добавить, что уже смотрел ранее в интернете информацию по этим созданиям, но не стал.

— Если что-то случится, то просто дай мне знать, хорошо? Мой телефон ты же знаешь, — пробормотал Кирилл, и Паша, поняв его намек, согласно кивнул. Сам надеялся, что ничего за время отсутствия с любимцами соседа не произойдет, и по возвращению он застанет в аквариуме все то же количество рыбок.

— Как видишь, я не любитель уборки, — потер затылок Кирилл, виновато улыбаясь. — Сейчас все тут еще более или менее в порядке, но порой такой срач, особенно после гостей.

— Зато у тебя довольно уютно. Ты хорошо обжился за этот год.

— Да, я ведь уже говорил, что никогда еще так долго не оседал на одном месте, но в этот раз мне повезло. Особенно с соседями.

Кирилл рассмеялся, и Паша не мог понять, прикалывается он, или серьезно так считает. В любом случае, он почувствовал, как кончики его ушей начали гореть.

— Могу сказать тоже самое, — он усмехнулся и рассказал Кириллу историю про бабушку с вредной собачкой, заставляя его смеяться еще больше.

— Боже, ты, наверное, имеешь в виду Маргариту Николаевну?

— Ты ее знаешь?

— Она и сдает мне эту квартиру, — Кирилл убрал волосы со лба. — Сама бабуля, этот божий одуванчик, уже переехала к своей сестре за город, и ее собачка теперь охраняет курятник.

— Сирена из нее, должно быть, неплохая, — Паша прикрыл рот, тихо смеясь. Он и не знал, что бабушка из подъезда раньше жила именно в этой квартире.

— Почему ты закрываешь лицо, когда смеешься или улыбаешься? — неожиданно спросил Лисицын, заставив Пашу опешить. Конечно, он знал за собой эту привычку, которая, если уж говорить, была не такой редкой среди людей. Больше его удивило, что сосед обратил на это внимание. Паше вообще было неловко, когда кто-то смотрел на его лицо и эмоции.

— Я не закрываю, — только и смог возразить он.

— Ладно, извини, не хотел обидеть, — примирительно вскинул руки Кирилл.

— Я не обижаюсь, просто это привычка, и все, как закрывать рот во время чихания или зевка.

— Ну, есть же разница. Никто не хочет, чтобы его обдали микробами или видеть твое горло.

— А мою улыбку видеть хотят, — скептически усмехнулся Паша, в этот раз не прикрывая губы.

— Все может быть, — голос Кирилла звучал беззаботно, но тем не менее что-то под ребрами сделало кульбит. Но, скорее всего, сосед и сказал это просто так, не вкладывая никакого особенного смысла, и Паша разозлился сам на себя, что придумывает такие вещи. Ему стоит придавать меньше смысла брошенным фразам, иначе так недолго стать еще и параноиком.

— Кстати, а как ты переехал сюда? — прервал его самобичевание Кирилл, но легче от этого не стало.

— Ну, родители помогли мне с первым взносом, а остальное я выплачиваю сам, с тех пор как начал зарабатывать, — чувствуя некоторую неловкость, признался Паша. Наверное, на него снова напало чувство вины из-за того, что он был из обеспеченной семьи, тогда как у Кирилла все обстояло сложнее.

— Значит, это твоя квартира? Классно, потому что тогда не приходится беспокоится о беспорядке. Сама бабуля сюда не наведывается, зато своего сына присылает за инспекцией и деньгами. Так что, считай, что тебе очень повезло.

— Да, повезло, — повторил за ним Паша, а затем добавил с легкой улыбкой. — Меня бы не отпустили в другой город, если бы не знали, где я буду жить.

— Тем более, — Кирилл кивнул. — А почему ты уехал?

— Не то, чтобы я так стремился вырваться из-под родительской опеки, — Паша пожал плечами. — Честно говоря, ни я, ни они не думали, что я когда-нибудь соберусь уехать из родного дома. Но так сложилось, что желанный мною вуз оказался именно здесь, так что, в конечном итоге я решился собрать вещи. Мама с папой не сразу одобрили эту идею, но я смог их убедить.

— Ну, рано или поздно, ты бы все равно съехал от родителей, разве нет? Нашел бы квартиру у себя в городе, женился и завел семью.

Тут Паша понял, что сказал немного лишнего, и смущенно сжал губы. Он не хотел бы рассказывать Кириллу, почему его ситуация несколько отличалась от всего того что сосед сейчас описал.

— Если бы еще нашлась та, кто вышла за меня, — он предпочел отшутиться и надеялся, что Кирилл не будет дальше развивать эту тему. — Хотя, я об этом не думал, честно говоря.

— Вот как, — неопределенно протянул сосед, задумываясь о чем-то своем. — Но я соглашусь, что отношения — та еще морока.

— Личный опыт? — поинтересовался Паша, вовсе не желая узнавать, есть ли у Кирилла, кто-нибудь. Это его не касается, в любом случае.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Лисицын. — Но ничего плохо в этом нет. Кстати, может тебе чаю принести?

— Что? О, нет, спасибо, мне пора, — заторопился Паша, внезапно понимая, что поход к соседу затянулся. — Хочу закончить с окнами, пока еще светло, если ты не возражаешь.

— Точно, не смею тебя больше отвлекать. В любом случае, спасибо, что согласился присмотреть за рыбами.

— Мне не трудно, правда, — Паша поднялся на ноги и направился в коридор, чтобы обуться. Чувствовал он себя как на иголках, хотел уже вернуться в свою квартиру.

Однако, до своих кроссовок он так и не дошел, потому что в следующую секунду за спиной раздался грохот. Павел тут же обернулся, чтобы увидеть Кирилла, почему-то ржущего на полу.

— Что с тобой? — Паша подскочил к нему опустился рядом. — Расшибся?

— Я же говорил… — сквозь смех выдавил Кирилл. — Что скорее ногу сломаю, чем простужусь.

Видимо, он все же навернулся об этот несчастный рюкзак.

— Но ты ведь не сломал?

— Да вроде нет, только колено ушиб, да и лбом о косяк приложился. Вот они, проблемы высоких людей, а никто не верит.

— Серьезно? Дай посмотрю? — Паша приподнял голову Кирилла, осматривая его лоб. — Шишка может будет, но крови нет.

Кончиками пальцев он убрал со лба волосы, чтобы убедиться в этом, и в этот момент понял, в какой неловкой ситуации оказался, встретившись с любопытным взглядом зеленых глаз. Если обычно от зрительного контакта Паше становилось просто неудобно, то сейчас на его словно бадьей воды окатили. Он быстро опустил руку, пряча собственный взгляд.

— Если боишься, что у меня будет сотрясение, то могу тебя успокоить тем, что голова у меня чугунная, — хмыкнул Кирилл, потирая лоб.

— Часто спотыкаешься? — Паша поднялся на ноги, молясь чтобы пол под ним уже провалился и положил конец его мучениям.

— Как ни странно, нет. Наверное, это у меня талант в твоих глазах выглядеть идиотом.

— Только в моих?

— Что за подколы? — снова рассмеялся Кирилл, тоже вставая с пола. — По крайней мере, самые дурацкие ситуации происходят при тебе. Я даже не знаю, как убедить тебя, что я нормальный.

— Я в это вполне верю.

— О, ты делаешь успехи.

— Ты про что? — Паша засунул ноги в кроссовки.

— Улыбаешься, не закрывая лицо, — пояснил Кирилл, прислоняясь к дверному косяку и складывая руки на груди. — Мне надо почаще падать для этого?

— Еще можешь лицом в пирог, — подтвердил Паша. — Это просто уморительно.

Кирилл подтвердил, что как только у него появится заварной крем, то он не упустит шанса проделать такой трюк. На этом парни и разошлись.

Павел зашел в квартиру, чувствуя, как по ногам пробежал легкий сквозняк, и, зайдя в комнату, понял, как же странно она выглядит в отсутствии давнишних вещей. Из-за этого возникало острое чувство, будто чего-то остро не хватает, и это вызывало беспокойство. Паша внезапно обнаружил, что стоит посередине помещения и оставляет следы от ногтей на собственных запястьях.

Комната казалась слишком пустой.

Быстрыми шагами Паша вернулся в коридор, взялся за один из мешков и вытащил его обратно, а после разорвал голубой целлофан, высыпая содержимое прямо на ковер. Бумага и прочая мелочь тут же рассыпалась словно монохромный водопад по горизонтальной поверхности. Потом, чуть позже, Паша снова распределит все по нужным местам, чтобы заполнить комнату и вернуть ее прежний вид. Заодно распотрошит и второй мешок.

У него снова ничего не вышло с очисткой квартиры, но, ведь это ничего страшного, несмотря на легкое чувство разочарования. Но в следующий раз уж точно все получится.

Все нормально.

🐠 🐠 🐠

========== 5. (аквариум) ==========

Два дня спустя Кирилл уехал, предварительно попрощавшись с Пашей и отдав ему ключи от квартиры, чтобы дорогие питомцы не остались без присмотра. Он снова высказал свою благодарность и пообещал самую большую банку меда, которую сможет довезти. Последнее уже было лишним, хотя, по правде говоря, мед Паша любил и не отказался бы даже от маленькой баночки, но настаивать не хотелось. В конце концов, он согласился помочь соседу вовсе не за гостинцы. Ему было просто приятно, что Кирилл ему доверял.

Оказанное доверие надо было оправдать, поэтому на следующий день после отъезда Кирилла, Паша взял ключи и направился к соседней двери, за которой непривычной тишиной встретила чужая квартира. Именно непривычной, потому что тишина тоже бывает разной, а в квартире Кирилла она была довольно приятной, словно собиралась в маленькие пузырьки.

Пройдя в комнату, Паша обнаружил, что бардак тут заметно поубавился с его последнего визита. Видимо, Кирилл на самом деле выкинул весь хлам перед своим отъездом и убрал с дороги вещи, о которые можно было бы навернуться. Но все же впечатление того, что хозяин квартиры вернется с минуты на минуту, никуда не исчезло, и Паша сам не мог объяснить почему. Он подошел к аквариуму, где так же спокойно плавали три рыбки, и покормил их, наблюдая, как проворно они пожирают предложенное угощение. Клаус казался особенно прожорливым, особенно, если судить по его брюшку апельсинового цвета, но двигался он довольно неспешно, в отличии от Фишки, которая юрко шныряла между водорослями. И неудивительно, кстати, что третьего из этой компании назвали Генрих с его вуалевыми переливающимися плавниками.

Паша не был уверен, что можно так просто сочетать разные виды рыбок, но все же понимал, что Кирилл разбирается в этом деле получше него. Пусть и немного проклят.

Закончив с кормежкой, Паша покинул квартиру соседа, так как задерживаться там у него причин не было, и он явно был не из самых любопытных, чтобы сунуть свой нос в каждый угол. Он заходит к Кириллу только ради аквариума, и все.

Неожиданностью на следующий день для Паши стало сообщение от Кирилла, который радостно, о чем соответствовало наличие скобочек, сообщалось, что они с семьей добрались до дома бабушки. Павел написал в ответ, что рад этому обстоятельству, и заверил соседа, что с его рыбками все в порядке, добавив в конце смайлик.

Так прошло около недели, в течение которой Паша ежедневно навещал золотых рыбок, а также обменивался небольшими сообщениями с их хозяином. Кажется, несмотря на то, что по словам соседа бабушка жила в каком-то отдаленном от цивилизации месте, со связью все там было более чем в порядке. Кирилл писал о том, как забавно было смотреть на пьяного сторожа, который пытался отверткой завести мотоцикл, о том, что за бабушкины пирожки с грибами можно пойти убивать, и прочие детали своего пребывания на природе. Наверное, у него это получалось само собой, словно приходилось к слову, но Паша от подобных сообщений ощущал приятное тепло в грудной клетке. Ему пришлась по вкусу текстовая переписка, особенно тем, что можно было спокойно сформулировать предложения, не переживая за выражение своего лица или боясь запнуться. Если бы в реальной жизни Паша мог так же общаться, то было бы намного проще.

Хватило всего нескольких дней, чтобы Паша привык посещать квартиру Кирилла и теперь не чувствовал себя нарушителем чужого пространства. На кухню и в ванную комнату он заглянул, правда, лишь единожды, чтобы иметь полное представление о квартире, но задерживаться там не стал. Зато большая комната с аквариумом и компьютером пришлась Паше по душе, и он не всегда торопился уходить после того, как покормит рыбок. Ему понравились эти маленькие яркие создания, и он мог сидеть в огромном кресле, наблюдая за ними, теряя счет времени.

Погода в последние дни все же испортилась, так что Кириллу можно было позавидовать, ведь там у него солнце палило вовсю. Точнее, кто-нибудь бы на месте Паши начал завидовать, но не он, любивший и снегопад и грозы по той простой причине, что всегда наблюдал из окна, а не находился в этот момент на улице. Снег, разумеется, в конце весны не выпал, но вот майские грозы немного запоздали, поэтому решили окупиться за свою задержку, поливая тротуары по несколько раз на дню. Люди, уже привыкшие к теплой погоде, ходили хмурые, как и само небо над их головами. Паша же выглядывать из дома вовсе не торопился: ему достаточно было видеть из окна, как в мокром асфальте виднеется зеркальный город.

Вот и сейчас дождь снова забарабанил по подоконнику, а через какое-то время раздался раскат грома. Услышав его, Паша подскочил с кресла и подлетел к подоконнику, чтобы понаблюдать за бушующей непогодой. Окна Кирилла как раз выходили в сторону пустыря, а не во двор, так что обзор здесь меньше загораживали дома и деревья.

После первого раската наступила тишина, но через несколько минут небо, осветила новая вспышка – молния трещиной прошлась по серо-лиловому полотну. Паша вздохнул, прижавшись лбом к прохладному стеклу, словно пытаясь запечатлеть эту картину в подкорке своей памяти.

В этот момент в кармане штанов коротко звякнул телефон – это пришло уведомление о новом сообщении. Паша разблокировал экран и прочел:

«Кирилл: у меня обгорела спина, и бабушка предложила намазать ее сметаной. словно я блин»

Он улыбнулся, представляя, как Кирилл закатывал глаза, когда писал это сообщение, не несшее по сути никакого смысла, и от этого бывшее таким волнующим. Паша поспешил написать свой ответ:

«Радуйся теплу, пока можешь – у нас сейчас гроза»

В подтверждение за окном снова вспыхнула молния, заставив Пашу поднять глаза, вновь обращаясь к небу.

«Кирилл: серьезно?? вот отстой, ненавижу дождь»

«Почему так?»

«Кирилл: да после него повсюду грязь и лужи, что не пройдешь нормально»

«Хорошо, что ты не простужаешься зато»

«Кирилл: это точно»

«А мне нравится смотреть на молнии, это очень красиво»

«Кирилл: а я обычно вовремя дождя сплю»

«Прячешься под одеялом?»

«Кирилл: очень смешно, но не угадал. скорее использую дождь как предлог подольше поспать»

«Кирилл: походу у меня батарейка садится, телефону нужен отдых»

«Ты уже планируешь возвращаться? Какого числа?»

«Кирилл: а что, соскучились по мне?»

Паша уставился на экран, где горело последнее сообщение. Скучал ли он по Кириллу? Как же он мог скучать, когда они виделись от силы пару раз в месяц, да и тогда практически не разговаривали. Прошла всего неделя, но ведь… разве что-то изменилось?

Внезапно Паша осознал, что ему вовсе не хочется, чтобы сосед поскорее возвращался. Он чувствовал себя ближе к Кириллу, когда тот был на расстоянии. Наверное, это было вызвано тем, что тогда Паша был полезен, помогая с домашними любимцами, да и Кирилл чаще выходил на связь. Но когда он вернется домой, то все станет по-прежнему, и они снова будут видеться только на похоронах золотых рыбок. Пока Кириллу это не надоест.

От этой мысли Паше стало ужасно тоскливо, и гром в небе словно вторил его чувствам. Неужели он все же совершил такую глупость и привязался к Кириллу? Для него ведь понятие дружбы так и осталось довольно неопределенным, но Паша был уверен, что никогда еще в своей жизни не хотел с кем-то сблизиться больше, чем со своим необычным соседом. В чем именно это должно было выражаться, Паша и сам не знал, отчего начинал нервничать, заламывая пальцы.

Телефон снова подал голос – пришло еще одно сообщение, словно вдогонку к предыдущему.

«Кирилл: хотя только то, что они еще живы, уже радует»

Рыбы. Он имел в виду рыб.

У Паши немного отлегло, но какой-то осадок все же остался. Ну да, с чего бы Кириллу спрашивать, скучает ли по нему он сам? Даже друзья не всегда о таком интересуются. Однако, почему-то Паша же об этом подумал.

«Они передают тебе привет и всяческих благ»

Паша поторопился отправить сообщение и убрал телефон в карман. После это никаких оповещений не приходило. Что ж, рыбы на самом деле чувствовали себя замечательно, и это то, что действительно имело значение. Паша просто оказывал услугу своему приятелю, можно это и так назвать. Не потому что думал о чем-то, помимо здоровья его домашних питомцев.

Следующий день у Павла не задался, не с самого утра, конечно, но после обеда, когда он понял, что его холодильник может привлечь потенциально суицидальную мышь. Это значило одно: необходимо было дойти до магазина, пока снова не начался дождь. Последнее послужило хорошим стимулом поторопиться, но зонтик на всякий случай Паша в рюкзак положил.

Под проливной дождь он не попал, но легче от этого не стало, потому что на улице было сыро и зябко. Кроме того, в выходной день в магазине было полно народу, и Паша чувствовал себя не в своей тарелке, стараясь положить в свою тележку по максимуму, сколько сможет утащить. Уже стоя в очереди к кассе, он еле сдерживал себя не поддаться привычке цепляться пальцами за собственные запястья, оставляя на них отметины, или начать заламывать пальцы. Делал он это, разумеется, вовсе не из желания причинить боль самому себе. Эта привычка скорее была вызвана тем, что Павел просто не знал, куда ему девать свои конечности, словно его собственное тело начинало приносить дискомфорт.

Вернулся Паша в квартиру довольно измотанный и замерзший, но утешающийся тем, что в ближайшее время ему не придется посещать этот злосчастный супермаркет снова. При мысли об этом по плечам пробежала дрожь, а может из-за влияния капризной погоды. Чтобы немного согреться, он накинул на себя старую спортивную толстовку с чересчур широкими рукавами и после этого уже начал разбирать пакеты с едой.

Когда с продуктами было покончено, на сегодня оставалось только одно невыполненное дело – покормить золотых рыбок. Поэтому, выпив чашку чая, которая помогла ему успокоиться еще лучше, да и к тому же согреться, Паша направился в квартиру Кирилла. У его рыбок все действительно шло более, чем хорошо, и это могло даже вызвать зависть.

«Хорошо вам, спокойствие, тишина, еще и еда с неба сыплется», – подумал Паша, убирая коробку с кормом на место и опускаясь в полюбившееся ему кресло, перекинув ноги через подлокотник. В таком положении ему было уютно, особенно, когда можно было наблюдать как из очистителя воды вырывается тоненькая струйка пузыречков. Он не знал, в чем была причина такого внутреннего комфорта – в этом кресле, аквариуме или в чем-то еще. Паша всегда считал убежищем только свой дом, и теперь такстранно было ощущать спокойствие где-то еще.

Он прислонился головой к мягкой обивке на спинке кресла и скрестил руки на груди, продолжая смотреть, как легко колышутся зеленые водоросли. И сам не заметил, как задремал. Сквозь пелену своей сонливости, Паша все же уловил, как за окном вновь разбушевалась непогода, и крупные капли забарабанил по подоконнику. Он мог бы представить, что находится где-то в тропиках и лежит в небольшом каноэ, которое мерно покачивается на воде. Разумеется, в джунглях Павел ни разу не бывал, и никогда, наверное, и не будет, потому что вряд ли выживет хоть где-то, где у него не будет интернета. Путешествия – еще одна часть жизни, которой он был лишен, но мечтать о уединенных пейзажах и нетронутой человеком природе никто запретить не мог. Поэтому Паша в полудреме видел, как лианы сплетаются у него над головой, образуя подобие крыши, что защищает от дождя, и только редкие капли изловчались сквозь нее проскользнуть.

Паша чуть поморщился, чувствуя, как одна из таких капель упала ему на щеку, и щекоча скользнула вниз по лицу. Это ощущение было слишком реальным, поэтому он непроизвольно разлепил веки, стремясь прогнать это видение. Тем не менее, это оказалось вовсе не сном, на лицо Паши действительно падали капли воды, потому что прямо над ним склонился Кирилл, очевидно, вымокший до нитки.

В первые пару секунд Паша молча пялился на него, не понимая, насколько реально сейчас происходящее вокруг. Он находился в чужой квартире, на улице лил безудержный дождь, и вполне логично было то, что сам хозяин может появиться здесь абсолютно промокший. Однако сейчас логика немного подводила Пашу, и он просто уставился перед собой, не зная, как себя повести.

Кирилл же, увидев, что его гость проснулся, расплылся в улыбке, которая словно волна ударила Пашу куда-то под дых.

– Погода до безумия отвратительна, – произнес Кирилл полушепотом, словно не желая разрушать сонную атмосферу, царящую в комнате. Услышав этот голос, Паша окончательно осознал реальность происходящего и хотел было подняться, а может даже и встать, но не стал этого делать, боясь столкнуться с Кириллом лбами – тот все еще склонился над креслом. Все еще был слишком близко, вызывая желание, наоборот, вжаться в продавленную спинку.

– В самом деле? – пробормотал он, все еще слабо надеясь, что все это окажется частью его беспокойного сна. Однако, Лисицын не собирался растворяться, и, в конце концов, его нахождение в собственной квартире было более, чем логичным. За исключением одного.

– Ты рано вернулся, – заметил Паша, и тут ему пришлось еще сильнее подвинуться, так как Кирилл приземлился на край кресла, практически отрезая путь к отступлению. – Неужели местные дожди тебя прельщают больше солнца Башкирии?

– Из-за этого солнца я чуть не превращаюсь в варенного рака, – рассмеялся Кирилл, убирая отяжелевшие влажные волосы, которые так и норовили теперь упасть на глаза. – Серьезно, я дико обгораю на солнцепеке. Поэтому почти все время на улице я ходил не только в солнечных очках, но еще и в такой соломенной ковбойской шляпе своего старика. Выглядел я как настоящий техасский рейнджер, только кольта и лассо не хватало. Даже лошадь была. Но вернулся я не поэтому, просто из-за учебы пораньше надо было делами заняться. Так что, я оставил родителей там, а сам забрался на верхнюю полку, где спал всю дорогу.

– Вот как, понятно, – Паша не мог сам без улыбки слушать своего соседа, представляя, как Кирилл выглядел в описанном образе.

– Да, но ты не подумай, я привез товар, – Кирилл заговорщически подмигнул и, наклонившись, стал рыться в сумках, которые были рассыпаны у его ног.

– Что ты привез? – не понял было Паша, как ему в руки тут же всучили полуторалитровую пластиковую бутылку, наполненную густым золотистым медом. – Ого, спасибо, не стоило тащить.

– Да пустяки, – отмахнулся Кирилл. – Тоже мне тяжесть. Тем более, это же в качестве моей благодарности, что эти ребята не опухли с голоду.

Он кивнул в сторону аквариума с бодро плавающими рыбами, а Паша прижал бутылку меда к груди. Словно надеялся, что та превратится в воздушный шарик и поднимет его под потолок.

– Я и сам рад, что они остались в сохранности, все же на деле, это было не трудно.

– Ага, все же проклятие распространяется только на меня.

– Единственным твоим проклятием будет насморк, если ты не переоденешься в сухую одежду, – заметил Паша, плечом чувствуя влагу на толстовке Кирилла. Он вдруг обнаружил в себе желание прижаться щекой к мягкой ткани и вообще как-то повзаимодействовать с сидящим рядом парнем, и был рад в данный момент полумраку комнаты. Наверное, его лицо выглядело не менее обгоревшим.

– Я же не болею, – напомнил Кирилл, странно дернувшись. На мгновение Паше показалось, что тот хотел откинуться назад, но вместо этого сосед просто поднялся на ноги и стянул через голову свою бордовую толстовку вместе с находящейся под ней футболкой. Павел моментально опустил глаза, хотя, собственно, ну что такого, он же сам посоветовал переодеться.

Не обращая на его смущение никакого внимания, Кирилл вытащил из рюкзака мятую, но сухую черную футболку и натянул ее на себя.

– По-хорошему, надо сходить в душ еще после нашего плацкарта, – заметил он. Паша, пользуясь случаем, соскочил с кресла, слегка разминая затекшие ноги.

– Это верно, – согласился он. – Что ж, с возвращением тебя. Не жалеешь, что отдых закончился?

– Шутишь? Я жил без нормального интернета почти неделю, а мои руки срослись с лопатой, – Кирилл вновь добродушно рассмеялся, а затем, наконец, включил в комнате свет. – Это сейчас у меня на практике отдых будет от всего. А ты сам этим летом, не планируешь никуда уезжать?

– Это вряд ли, я не большой любитель таких путешествий.

– Серьезно? Ты так хорошо знаешь языки, и ни разу не хотел побывать заграницей?

– Дело же не в знании языков, – Паша не особо желал упоминать, что ему намного легче работать с печатными текстами, чем общаться с людьми. – Просто особой тяги у меня нет, и так вроде все хорошо на своем месте. Тем более, я же окончательно заканчиваю университет этим летом.

– Верно, я все время забываю, что ты уже выпускник. А я бы с удовольствием слетал куда-нибудь, – мечтательно протянул Кирилл. – Если бы не бичевал. Вот когда меня возьмут в Гугл работать, тогда уж смогу погреть кости где-нибудь на белых песках.

– У тебя, оказывается, большие планы на будущее.

– Это верно, и не только они, – Кирилл подмигнул, а затем не выдержал и заржал в голос, наблюдая, как на лице Паши меняются эмоции от осознания пошлости данной шутки. – Извини, не смог удержаться, Боже. Это сильнее меня.

– Ничего, – Паша едва сам сдержал свой смех, в смущении сжимая губы. – Но я не ожидал, конечно.

– В любом случае, если ты никуда этим летом не сваливаешь, то сможешь так же составлять мне компании для похоронных процессий.

– Да, это хорошие планы, но все же я буду надеяться, что поводов будет меньше. В конце концов, может у твоего проклятия есть сроки годности.

– Кстати об этом, надо бы в магазин сходить за продуктами. Вот только в такую погоду даже не хочется никуда.

Тут Паша вспомнил, что сегодня произошло с ним в супермаркете и немного поник. Рядом с Кириллом ему отчего-то удавалось чувствовать все это таким незначительным, однако реальность оставалась прежней, какие бы иллюзии не возникали.

– Ладно, извини, что задремал тут. Тебе надо прийти в себя с дороги, так что я пойду к себе. Спасибо еще раз за мед.

– Да без проблем. Тебе самому надо почаще отдыхать, чтобы не засыпать на ходу. Подумай, может на самом деле хочешь куда-нибудь выбраться.

– Нет, это не для меня все же, нас и тут неплохо кормят, – Паша улыбнулся, уже стоя на пороге. – Что ж, до свидания.

– Ну ты это, заходи, если что, – просипел Кирилл, скрещивая руки на груди, и Павел вышел из его квартиры, чувствуя, как в груди подобно тому растекается что-то терпкое и тяжелое. Чувствуя себя непроходимым идиотом. Счастливым непроходимым идиотом.

С целой бутылкой сладкого меда.

🐠 🐠 🐠

========== 6. (через закрытую дверь) ==========

Казалось, что после возвращения Кирилла из его краткосрочной поездки, все вернулось на свои прежние места. Это должно было Пашу радовать, но отчего-то стабильность теперь не приносила того же спокойствия и комфорта. Беспричинно становилось тревожно даже в те моменты, когда Паша просто сидел и набирал быстрыми пальцами текст для работы. В эти мгновения он словно спотыкался о какое-то слово, не важно, какой сложности или смысловой нагрузки то было, и замирал, не в силах двинуться мыслью дальше.

Логика подсказывала ему о необходимости курса приема препаратов, но сам Паша этому противился, потому что из-за лекарств соображал еще более туго, а ведь близилась защита диссертации. Ведь прежде работа была отличным способом отвлечься, но теперь не приносила такого же действенного результата: все валилось из рук, и Паша бы многое отдал за прежнюю эмоциональную стабильность. В прочитанных и переведенных им историях любовь представлялась как нечто, что выбивает почву из-под ног, и сейчас он не мог с этим не согласиться.

Однако, если для кого-то такая встряска была путем к счастью, то для Паши означала лишь нервы-нервы-нервы.

Да, он решил назвать наконец свое чувство «любовью». В этом была схожесть с тем, как первые люди объясняли природные стихии волею языческих богов, не зная, что на самом деле кроется за этим. Однако, благодаря этому мир для дикарей становился чуть более осмысленным, чего Паше сейчас явно не хватало.

Может раньше он и хотел попробовать, каково это — полюбить, то сейчас он посоветовал бы себе хотеть попробовать чего-то попроще. Например, рыбу фугу.

Каким же неудачником надо быть, чтобы влюбиться в первого, кто проявил к тебе доброту в последнее время. Еще и в парня.

Первоначально половая принадлежность беспокоила Пашу не так серьезно, но теперь, когда мысли в его голове напоминали встревоженный улей, эта становилась не менее агрессивной пчелой. Для него самого не имело значения, какого гендера был человек, с которым приходилось общаться или сотрудничать, и скорее всего, даже в любви этот вопрос не ставился на первую строчку. Но вот с точки зрения большинства любить кого-то своего пола… Если не отвратительно, то странно. Нет, у Паши не было иллюзий насчет российских реалий, где гомофобия цвела достаточно пышно. Из-за этого чувствовать себя еще более ненормальным было не очень приятно.

Еще одним доказательством необычайности ситуации была новая тяга к тактильному контакту с человеком. Не то, чтобы раньше Паша чурался, например, рукопожатий, но особого стремления касаться кого-то у него не было, будь то же банальное объятие или похлопывание по плечу. Теперь же при воспоминании о том, как они с Кириллом валялись в одном кресле — больше походившее на то, что последний просто лежал на Паше, по всему телу пробегала судорога. Такой тесный контакт не был ему противен, хотя и пугал не меньше, чем притягивал. Словно ты стоишь по пояс в морской воде: либо ты возвращаешься на берег и мерзнешь, либо окунаешься полностью, пока не привыкаешь к новой температуре.

«Либо морское чудище хватит тебя за ногу и утащит на дно», — добавил про себя Паша.

Мысли о воде теперь были связаны и с несчастными золотыми рыбками, которые, казалось, теперь стали помирать еще чаще, после возвращения Кирилла из поездки с родителями. Паша даже какое-то время переживал, нет ли в этом его вины, но все же, кроме тех рыбок, за которыми он присматривал, настала очередь других, поэтому связи тут не было. Однако, по этой причине его встречи с соседом словно стали чаще, чем раз в две недели, от чего Паша волновался еще сильнее. Радовала и огорчала его эта ситуация примерно одинаково.

Очередной печальный момент наступил в тот день, когда умерла Фишка — последняя рыбка, с которой Паша был знаком лично, если можно так сказать. Произошло это после того, как он уже выпустился из университета, получив диплом с отличием, и теперь уже мог работать в издательстве на полную ставку.

В середине июля на город напала жара, которой люди были недовольны не меньше, чем затяжным холодом. Паша, разумеется, к ним не относился — у него в квартире был как обогреватель, так и кондиционер. Большинство горожан же выходили на прогулку ближе к вечеру, когда солнце переставало быть таким активным и клонилось к закату. По этой же причине хоронить Фишку парни отправились в сумерках.

Еще в прошлом месяце они нашли новое место, куда можно было приходить своей маленькой процессией. Находилось оно чуть дальше, и нужно было пройти некоторое время вдоль пустыря, где уже начинался кустарник и одиноко стояло несколько деревьев, между которыми и было организовано новое кладбище. Вдали виднелся лес-посадка, за ним шла автострада и новостройки. Паша не до конца понимал, почему Кирилл захотел найти новое место, но возражать не стал, когда Кирилл предложил пройтись с этой целью.

Ему нравилось жить фактически на окраине города, вдали от людного и шумного центра. Наверное, это был один из самых первых критериев, по которому он выбрал себе квартиру. Кирилл же, судя по его рассказам о смене места жительства, жил раньше преимущественно в центральных районах, и если бы не его приятель с работы, то вряд ли бы переехал сюда. От этой мысли Паша вдруг почувствовал благодарность к этому незнакомому парню, сыну ворчливой соседки, да даже самой соседке, что все сложилось именно так. После он решил, что совсем неуместно так думать, и даже подсознательно дал себе подзатыльник.

До нового места от дома нужно было идти пешком минут пятнадцать, во время которых говорил чаще всего Кирилл, но сегодня и он был довольно молчалив. Паше показалось это слишком непривычным, к тому же он чувствовал необходимость отвлечь соседа от его мыслей. У него появилась глупая привычка бросать короткие взгляды на Кирилла, вот и сейчас, пока тот ушел в свои раздумья, Паша не мог украдкой не посмотреть на него.

Словно подпитываемые солнцем волосы Кирилла летом сильнее отливали рыжим, и Паша до сих пор не мог понять, было ли это игрой света или его воображения.

— Не жалеешь, что теперь живешь на отшибе цивилизации? — шуткой это не планировалось, но Кирилл, тем не менее улыбнулся куда-то в землю.

— Как ни странно, нет, — заметил он, отпинывая носком кроссовка маленький камешек, а затем вскидывая голову. — Ездить, конечно, далековато, особенно меня бесят пересадки. Но плюсом можно считать то, что желающих поорать и пострелять в третьем часу ночи тут поменьше.

— Если бы ты еще спал в это время, — усмехнулся Паша, памятуя о том, что иногда обнаруживал на телефоне смс, приходившие в четыре часа утра. Кирилл, как оказалось, был той еще совой, предпочитая спать в обеденное время.

— Постой, ты сказал «пострелять»? — дошли до Паши остальные слова.

— Да, было дело, — отмахнулся Кирилл, словно речь шла о запуске новогодних фейерверков. — Кто-то с кем-то что-то, или опять же кого-то, не поделил, вот все и вылилось в драку. А у одного был пневмат, который тоже пошел в дело. Конечно, соседи вызвали полицию, и всех виноватых-невиноватых участников повязали. Такая история.

— Ты жил в каком-то гангстерском квартале, я так смотрю, потому что звучало так, словно там такое каждый день происходило.

— Просто на местный бойцовский клуб уже мало кто обращал внимание, — начал оправдываться Кирилл, словно опомнившись. — Но соглашусь, до огнестрела у них дошло в первый раз.

— Да, просто страсти Мадридского двора, как ты только живым оттуда выбрался.

— Ну, у меня были шутеры на компе, поэтому реальные драки меня не особо интересовали.

Когда они дошли до места, Кирилл вытащил из кармана сверток, в котором находилась мертвая рыбка, готовая быть преданной земле.

— Ну что ж… — начал Кирилл, но Паша вдруг перебил его.

— Можно мне? — он протянул руку. — Я бы хотел сделать это, пожалуйста.

Прежде Паша сам никогда не хоронил золотую рыбку, предоставляя это Кириллу, но сейчас чувствовал желание провести это самостоятельно. Ему не следовало забывать: все, что есть общего у него и Кирилла — это одна лестничная площадка и мертвые рыбки.

Похороны — это терапия для живых. Их попытка смириться с утратой.

— Не думаю, что это хорошая идея, — мягко улыбнулся Кирилл, отводя руку.

— Почему? Пожалуйста, я же сам прошу тебя.

— Это будет немного странно, разве нет? — в голосе соседа зазвучала неуверенность, но Паша решил все же попробовать настоять.

— Вовсе нет, я так не думаю.

Однако, было видно, что Кирилл колебался, и вот это уже казалось странным Паше.

— Разве не для этого мы здесь? — напомнил он.

— Верно, — Кирилл кивнул головой и нерешительно протянул ему сверток. Паша собирался было забрать рыбку, потянувшись за ней, но в последний момент Кирилл все же отдернул руку, когда Паша уже коснулся пакета. Из-за этого неожиданного движения они столкнулись ладонями, и рыбка, видимо зацепившись, выскользнула и упала вниз.

— О Боже, извини, пожалуйста, я не хотел… — поспешно затараторил Паша, но вдруг осекся, недоуменно смотря себе под ноги. Кирилл вовсе затравленно молчал.

На земле лежала вовсе не рыбка, а нечто, напоминающее половину сгнившего банана или еще какого-то мусора.

— Что это? — спросил Паша, но интересовало его вовсе не содержимое свертка. — А где твоя золотая рыбка?

— В аквариуме.

— В смысле? Ничего не понимаю, ты же сказал, что она умерла!

— Ну, я соврал, — Кирилл продолжал говорить односложными фразами, явно не собираясь ничего объяснять.

— Это шутка такая или розыгрыш? Если и так, то мне совсем не смешно. Зачем мы вообще тогда пришли сюда? — Паша чувствовал себя ужасно глупо, и ему это совсем не нравилось.

— Да потому что! — внезапно вскинулся Кирилл, отчего Паша даже дрогнул. — Потому что мои мертвые рыбы — единственная причина, по которой мы можем видеться. А с тех пор, как я вернулся от бабушки они перестали умирать!

— Что? — теперь слов не было у него.

— Да, представь себе. Все те три рыбки живы уже второй месяц, и я без понятия, почему. Еще никогда у меня так долго рыбы не задерживались, чертовщина какая-то.

— Но ведь это же хорошо. Зачем весь этот спектакль с фальшивыми похоронами?.. Постой, с тех пор, как ты приехал, мы же несколько раз ходили закапывать твоих рыбок! Даже сюда зачем-то переместились. И все это время ты притворялся, потому что тебе заняться больше нечем?

— Я же сказал, что это единственный повод встречаться с тобой хоть изредка, — устало произнес Кирилл, и голос у него был как у приговоренного. — Ты редко выходишь из своей квартиры, и я не знал, как позвать тебя куда-то еще. Поэтому не придумал ничего умнее, чем эта фигня с рыбками, за что должен извиниться перед тобой.

Паша все еще абсолютно не мог понять, зачем сосед все это устроил: в голове никак не желала укладываться суть его сбивчивой речи. Сколько бы вопросов он уже не задал, главный ответ он так и не получил.

Но Кирилл, кажется, понял его по потерянному взгляду, и вдруг широко улыбнулся.

— Потому что я влюблен в тебя.

Паше показалось, что это был вопрос, потому что звучало, точно Кирилл спрашивает его об этом. Но, возможно, он как-то неправильно услышал из-за того, что кровь прилила к голове: он словно погрузился под воду, и все звуки окружающего мира стали приглушенными.

— Это шутка такая? — спросил он второй раз за сегодня.

— Нет, — просто ответил Кирилл. — Ты мне на самом деле очень симпатичен. Вернее, ты мне нравишься, как человек, как парень и вообще…

Было видно, что ему самому стало немного неловко, по тому, как он снова начал тараторить.

— Ты не можешь так говорить, — пробормотал Паша.

— Почему? — Кирилл был крайне озадачен.

— Да потому что на то есть причины! — на щеках Паши выступили красные пятна, и ему тяжело было сдерживать накатывающий приступ паники. — Ты ведешь себя дружелюбно, просишь о помощи и делаешь прочие соседские вещи, но ты не можешь так просто заявлять, что я тебе нравлюсь или что-то в этом роде.

— Как же мне еще быть, когда ты совершенно не понимаешь моих намеков! Да это же было так очевидно, что только слепой не заметил бы, как я к тебе отношусь. Просто я совсем без понятия, как к тебе подступиться, и да, соглашусь, часто вел себя как дебил. Нерешительный дебил.

— Я и не думал, что ты гей.

— Ах, ну извините, забыл дома свои розовые лосины и радужный флаг. Так что не так-то?

— Да все не так! Я все же не слепой, но понятия не имею, что особенного было в твоем ко мне отношении, и о каких намеках ты говоришь.

— Если ты думаешь, что я просто был по-соседски радушен, то, или я отвратительно флиртую, или ты все же не восприимчив к подобным вещам. Может и первое, соглашусь, но тяжело понять, когда парень на тебя запал. Особенно другому парню.

Паша чувствовал, как его трясет от подобных слов. Неужели, на самом деле за поведением и добротой Кирилла скрывался интерес? Иначе к чему вся эта история с рыбами, его попытки Пашу разговорить и эти странные шутки. Разве так люди ведут себя, когда им кто-то нравится?

Как вообще следует себя вести в подобном случае?

Он осознал, что понятия не имеет — все, что он знает о любви почерпнуто из книг и фильмов, но ведь в жизни все иначе.

— Я так понимаю, для тебя это совсем неожиданно, но я ничего от тебя не требую, — продолжил Кирилл, запуская пятерню в волосы. — Просто, мне уж проще сказать в лоб, чем пытаться донести как-то еще… Ты в порядке? — голос его сделался обеспокоенным.

Нет, Паша не был в порядке, о чем можно было судить по его прерывистому дыханию. Силясь обрести контроль над ситуацией, он попытался немного прояснить свое сознание, но выходило это довольно плохо. Паша устало оперся плечом о ствол дерева, стараясь дышать более спокойно и подавить чувство тревоги и смятения. От того, что Кирилл приблизился к нему, легче не стало.

— Тебе плохо? — он положил руку на плечо, и Паша поднял взгляд, встречаясь с глазами соседа, в которых читалось волнение и что-то еще. Порождающее то самое непонятное чувство, от которого все конечности тяжелели. Разве он мог даже в самых смелых мечтах представить, что все обернется подобным образом, мог ли вообще надеяться на взаимность? Неужели ему надо сейчас признаться, что он тоже влюблен в Кирилла? А что будет потом?.. Это какой-то абсурд.

Кирилл склонился еще ниже, осторожно обхватывая лицо Паши руками.

— Послушай, я не собираюсь делать ничего такого, если оно тебе не нужно, — произнес он, сохраняя зрительный контакт. — Если бы просто пнул меня под коленку или обозвал пидором, то мне бы стало все ясно. Но ведь ты самый непонятный человек, которого я встречал. И удивительный. Наверное, поэтому меня влечет к тебе и трудно держать это в тайне. Тебе нужно просто четче говорить мне, чего ты хочешь.

— Домой, — тихо произнес Паша.

— Что?

— Я хочу домой, — уже громче, но по-прежнему нервно. И все же он не мог оттолкнуть от себя Кирилла, потому что в глубине души просто млел от происходящего. Однако весь его организм буквально кричал и аварийно сигналил, умоляя поскорее уйти отсюда.

— Я бы хотел поцеловать тебя, — Кирилл грустно улыбнулся, и Паша понимал, что ему не хватает воздуха, чтобы хоть что-то сказать. Поэтому он просто отчаянно часто замотал головой и отстранился, отнимая чужие руки от своего лица.

А затем развернулся и быстрым шагом, чуть ли, не переходя на позорный бег, устремился прочь, не оборачиваясь. Однако он спиной чувствовал, как Кирилл идет следом за ним, сохраняя дистанцию. Они еще никогда так быстро не возвращались обратно в свой подъезд.

— Паша, послушай же, — Кирилл вновь сделал попытку достучаться до парня, который все больше уходил в себя, желая лишь добраться до спасительной квартиры. — Я не хотел тебя обидеть, прости. Но я не прикалываюсь.

— Я не обижен, — сказал Паша, судорожно впихивая ключи в замочную скважину. — Просто я не могу так говорить.

— Тогда я останусь здесь, а ты зайдешь к себе домой, хорошо? И если так ты сможешь меня слушать, то дай знать.

Павел ничего не ответил, наконец отпирая дверь и быстро скрываясь за нею. Закрыв щеколду, он прислонился спиной к внешней металлической двери, прижимая ладони к пылающим щекам. С минуту он тяжело дышал, словно ему в грудь что-то врезалось.

— Ты еще тут? — наконец осторожно поинтересовался он.

— Ага, — донеслось снаружи. — С тобой все в порядке? На самом деле я просто с ума схожу.

— Не ты один, — горько усмехнулся Паша, и ему было мучительно стыдно перед Кириллом за то, каким он был. — Как ты только нашел в себе смелость сказать такое?

— На самом деле, мне было пипец как страшно, но мне отчего-то казалось… Ну, что ты тоже немного заинтересован. Видимо, тут я и облажался.

Нет, вовсе нет — Кирилл был прав, но Паша не находил слов, чтобы сказать об этом.

— Может быть, — наконец выдохнул он. — Может ты и не ошибся, но… Все это не так просто. Я не понимаю, как я могу быть тебе интересен в этом плане, потому что… Боже, я ужасно не подхожу для такого.

— Только не напрашивайся на комплименты, хорошо? — за дверью послышался тихий смех. — Я в этом не особо силен, да и признаваться на лестничной площадке не очень удобно.

— Ты многого не знаешь.

— А мне и не нужно, достаточно того, что я вижу своими глазами.

— И то, что я затворник и не умею общаться с людьми, ты тоже видишь? То, что творится в моей квартире? Что порой мне тяжело разговаривать? Как такое можно принять?! — голос Паши становился все громче, словно ему на самом деле с трудом давались эти слова.

— Да мне как-то и плевать. Разумеется, это не совсем то, к чему я привык, но вовсе не что-то ужасное…

— Когда я был ребенком, — прервал его Паша. — Мне диагностировали аутизм. И это тот, кто я есть, изменить такое невозможно. У меня синдром Аспергера.

Он так давно не произносил этого перед другим человеком, но правда была таковой. За годы жизни он прекрасно уяснил, что многие люди не могут осознать, как воспринимается мир такими, как он. Словно это было болезнью.

— Наверное, с моей стороны будет честно сказать, что я растерян, — голос Кирилла не выражал очевидных эмоций, тогда как виски Паши сжимал страх. — И я не очень хорошо в этом разбираюсь.

— Поэтому я и сказал, что ты заблуждаешься насчет меня. Но это ничего, я просто… Извини. На самом деле, я больше не хочу говорить.

— Хочешь, чтобы я ушел?

— Да.

Повисла тишина, в которой Паша остался наедине со своими беспокойными мыслями и сдавленными легкими. Он не мог сейчас обрести зону комфорта даже в своей квартире.

Когда он наконец решился посмотреть в дверной глазок, то лестничная площадка была пуста.

🐠 🐠 🐠

========== 7. (слишком дождливо) ==========

Паше едва исполнилось три года, когда его родители начали подозревать, что с их ребенком не все в порядке. Начиналось все с малого. Разговаривать сынишка начал довольно поздно, и это давалось ему с трудом, но не из-за проблем с речью, а скорее из-за отсутствия желания вообще разговаривать с кем-то. Мальчик мало обращал внимания на окружающих, не мог сохранять зрительный контакт и редко улыбался. Оттого казался таким отстраненным, но поначалу мама с папой списывали это на стеснительность или просто небольшую задержку во взрослении. Однако, дело было не только во взаимодействии с людьми: даже играл мальчик не так как остальные, словно ему было тяжело сообразить, в чем заключается игра с определенными предметами. Ему больше нравилось раскладывать свои вещи в определенном порядке, а не играть с ними. Потому, чем старше становился Паша, тем сильнее становились родительские тревоги о психическом состоянии сына.

После посещения нескольких специалистов все опасения подтвердились — у Паши была форма детского аутизма, и с этим семье предстояло жить. К счастью, врачи убедили родителей в том, что проявление аутизма у их ребенка не является тяжелым, и с возрастом может проявляться все в меньшей степени. Так Паше спустя несколько лет и диагностировали синдром Аспергера.

Родители, однако, любили Пашу всем сердцем, и относились с нему с терпением и заботой, какую только могли обеспечить. Понимая, что сын испытывает дискомфорт в общении со сверстниками и не может принимать участие в их играх, в детский сад его не отдавали, и дома с Пашей занималась мать. Она полностью отдала себя воспитанию сына, а после водила его на необходимые групповые занятия для подготовки к школе. Как оказалось, Паша был отнюдь не глупым мальчиком, а даже наоборот в некоторой степени проявлял себя во время обучения отлично. Разве что чувствовал себя неуютно среди незнакомцев.

В школу мама с папой отдали Пашу с волнением, но все же лелеяли надежду, что, немного повзрослев, их ребенок сможет построить с кем-нибудь нормальные дружеские отношения. К сожалению, они оказались неправы, хотя Паша на самом деле старался по большей части ради них. Да, именно ради них, потому что сам бы он спокойно предпочитал уединение, больше испытывая тревогу от взаимодействия с другими людьми. Поэтому в классе за ним закрепилась репутация замкнутого и тихого мальчика, но не более. Никто из сверстников не придавал особого значения тому, как тщательно Паша складывает тетради в своем рюкзаке и на парте — скорее всего, никто просто на это и внимания не обращал. Подобный порядок мальчик установил и в своей комнате, и однажды, когда мама попыталась там прибраться, у него началась истерика от того, что она переложила его вещи.

Все же, во многом благодаря воспитанию родителей и необходимым занятиям, на самом деле со временем состояние Паши стало стабильнее. У него не было никакого замедления в развитии, а в некоторых вещах он отличался улучшенным восприятием, и к тому же обнаружил недюженный интерес к печатному тексту и отличную память. Из-за отсутствия у него особого воображения, он не мог сам писать что-то, и сочинения давались нелегко, но вот к чему у него лежала душа, так это к иностранным языкам с их правилами и постановками. Поэтому лучшие отметки у Паши были именно в английском языке, и в старших классах он уже дополнительно изучал французский и немецкий.

До самого выпуска из школы тем не менее Паша оставался одинок. У него были одноклассники, с которыми у него были хорошие отношения, но никого, кого можно было бы назвать близким другом. С этим Паше было тяжеловато в силу своей социальной неуклюжести, так как он не знал, как следует реагировать на некоторые проявления эмоций. По этой причине он казался остальным отстраненным, порой даже безэмоциональным или бесчувственным, хотя на самом деле это было абсолютно не так. Ему просто тяжело было считывать тон голоса человека, понимать какие-то намеки и некоторые образные выражения, если собеседник не разговаривал напрямую.

В итоге у Паши возникла определенные опасения быть понятым неверно или еще хуже — стать предметом насмешек, отчего ему проще было и вовсе не контактировать с кем-то без особой на то нужды. Бессознательно он начал избегать большого числа людей, и создал для себя определенную зону комфорта со своими книгами и конспектами. Он буквально ночевал с учебниками и схемами, и ушел вперед по изучению языков, отчего и решил связать с этим свою будущую карьеру.

К сожалению, в его родном городе такой возможности в полной мере не представлялось. Не стоит и говорить, каким нелегким было его решение поступать в иногородний вуз, как для самого Паши, так и для его родителей. Однако, парень понимал, что чем раньше он попробует стать более самостоятельным, тем будет лучше, и пытался доказать это своей семье всеми способами. Такие перспективы не могли не пугать, но в конечном итоге все сложилось вполне благополучно, пусть Паша порой и скрывал реальное положение вещей от мамы с папой, например, пряча из поля их зрения большую часть своей комнаты во время видео-звонков и другие свои привычки.

Паша на самом деле хотел бы адаптироваться в обществе — лучше понимать чужие шутки, смотреть собеседникам в глаза, понимать их настроение и эмоции. Порой ему это удавалось, порой нет, но все сводилось к тому, что парень все же предпочитал спокойное уединение в своем замкнутом мире.

Которое по итогу было разрушено одним рыжим парнем с его мертвыми (и не всегда) золотыми рыбками.

В ночь после признания Кирилла Паша спал очень беспокойно, как это порой бывало еще в школьные годы накануне важных экзаменов. Это событие слишком всколыхнуло его, что для того, чтобы немного успокоиться, одного мятного чая было недостаточно.

Скорее всего, Кирилл больше не захочет его видеть, или хуже того, будет вести себя, как с умственно отсталым. Тогда уж первый вариант предпочтительней, но от этого было не менее горько. Да, Кирилл сказал, что Паша ему нравится, и в это можно было верить. Но как скоро он передумает, что не готов к отношениям с подобным человеком? Разумеется, Павел не был больным или сумасшедшим, он просто был другим, но и этого порой было достаточно, чтобы некоторые нейротипики не могли его принять.

Мир был для него слишком громким, поэтому он сам становился тихим.

Был четвертый час ночи, и Паша снова пытался заснуть, когда услышал на тумбочке короткую вибрацию телефона. Он открыл глаза, нашарил рядом с подушкой очки и потянулся за телефоном.

На экране горело сообщение от Кирилла, и Паша провел следующие мучительные три минуты, не решаясь прочитать его и тупо смотря на имя отправителя. Наконец, он разблокировал экран.

«Кирилл: извини, если расстроил тебя, и за то, что обманывал., но я все равно не хотел бы брать свои слова назад. если это напрягает тебя, то мы можем оставить все, как есть? вот. все нормально?»

Нормально? Нормально ли?

Сердце у Паши подпрыгнуло буквально до горла. Кирилл на самом деле может так думать после всего сказанного? Да он просто понятия не имеет, что это значит, и как можно сделать вид, будто ничего не было. По крайней мере, для Паши это будет тяжело, и навязчивые мысли так и будут преследовать. С одной стороны, ему ужасно не хотелось терять связь с Кириллом, а с другой — дальнейшее общение безумно пугало.

Он долго думал, стоит ли что-то писать в ответ прямо сейчас, подождать до утра, или вообще оставить это без внимания. Хотя, последнее было бы крайне невежливо, а во втором случае, он бы тем более не мог дальше заснуть.

Наконец, Паша собрался с мыслями, перевернулся на живот и набрал сообщение.

«Я не знаю, все слишком странно, и со мной это впервые. Все не вполне нормально, как ты мог уже понять.»

Вполне спорное сообщение, но все же Паша решил его отправить, чтобы хоть как-то успокоить свою совесть. Ответ пришло незамедлительно.

«Кирилл: офигеть, ты не спишь. хотя, я тоже, но это в порядке вещей. я ждал ответа только утром»

Паша решил немного слукавить, написав, что забыл выключить звук оповещений на телефоне.

«Кирилл: извини тогда, что разбудил. просто я сам не могу все так оставить, в голове мысли так и крутятся. с твоей стороны было смело все так мне высказать»

«Не очень-то и смело с учетом, что это произошло через закрытую дверь. Я и сам не ожидал — это не то, о чем я обычно рассказываю.»

«Кирилл: я понимаю, почему тебе это было нужно. я читал вечером в интернете»

Последнее сообщение заставило Пашу приподняться на локтях в коротком приливе возбуждения. Кирилл читал про синдром Аспергера после их разговора? Паша и сам не знал, как было лучше — чтобы сосед поменьше знал об этом состоянии или же наоборот. Конечно, понимание ситуации — это хорошо, но не слишком.

«Это многое объяснило, да?»

«Кирилл: можно и так сказать. объяснило, но не более»

«Что ты имеешь в виду?»

«Кирилл: я не стал думать о тебе иначе, будь это диагноз или твои собственные черты характера»

Паша отложил телефон и уткнулся лицом в подушку. Ну что за человек, как можно вообще быть таким? Нет, разве Паша заслужил чем-то такое отношение? Все же он не ошибся, когда решил, что Кирилл не менее странный.

В дальнейшем произошло то, чего вряд ли можно было ожидать — Паша так и заснул, сжимая в руке уже погасший телефон, и сон его был спокоен и безмятежен до позднего утра.

🐠 🐠 🐠

========== 8. (печатными буквами) ==========

«представляешь, у меня в квартире напротив есть сосед»

Собственно, наверное, все началось именно с этого сообщения, вернее — с того дня, когда оно было отправлено адресату. Который ответил меньше, чем через минуту.

«Слава: он достаточно горяч? А то я бы заглянул к тебе в гости»

Кирилл фыркнул — вечно этот парень думал не тем местом. По крайней мере, не припоминалось, чтобы аппарат для генерации мыслей находился у человека между ног. И все же нет, про внезапного соседа вряд ли можно было сказать «горяч». По крайней мере, внешность у него была приятная, но в остальном о Паше складывался образ типичного тихони.

«он явно не в твоем вкусе, просто милый парень»

«Слава: да, тогда это по твоей части. Можешь присмотреться, лол»

«иди нафиг»

Разумеется, это не было грубостью — они со Славой общались в подобной манере довольно часто, особенно когда последнего нужно было осадить. Тем не менее они были хорошими друзьями, которых жизнь свела словно по велению судьбы, несмотря на их разные характеры. Слава был единственным геем среди прочих знакомых Кирилла, причем был как раз человеком более творческим, как привычнее думать о парнях из сексуальных меньшинств, в отличии от технаря Кирилла. Их пример отлично показывал, что ориентация не имеет ничего общего со стилем или увлечениями.

Познакомились они со Славой в интернете еще подростками, даже пытались встречаться какое-то время, но ничего у них не вышло. Поэтому парни просто решили быть друзьями, и это было намного лучше, чем если бы они были любовниками. По крайней мере, в жизни всегда был человек, которому можно было пожаловаться или поныть, не ловя брезгливые взгляды. Хотя в их случае они просто курили, обсуждая, какой очередной понравившийся Славе парень на самом деле мудло. В личной же жизни Кирилла все было менее прозаично, и его хоть какие-то попытки найти подходящего человека терпели крах. К сексу без обязательств он не тяготел, потому что ему все же хотелось вступить в более продолжительную связь с человеком. Да и вообще считал, что, если тебе от партнера башню не сносит, то к черту такие отношения.

«Чокнутый гик», — так охарактеризовал его Слава.

«С дохлыми рыбами», — добавил про себя Кирилл. Он действительно не соврал потом Паше — тот был первым человеком, которому Кирилл рассказал о своей проблеме, утаив ее даже от вездесущего Славы.

Собственно, что побудило его излить душу своему молодому соседу, для Кирилла осталось загадкой. Может, он просто был разбит в тот момент, а присутствие немного растрепанного соседа в больших очках вызвало чувство какого-то успокоения. С Пашей действительно захотелось пообщаться подольше, и Кирилл не ожидал прилива радости, когда тот не отнесся к нему как к идиоту, а предложил не менее идиотскую вещь как похороны золотой рыбки.

Может, на самом деле все началось тогда? Вернее, началось нечто определенное, что после основалось в груди Кирилла, то становясь легче воздуха, то, наоборот, опускаясь тяжелым грузом. Как еще можно описать влюбленность? Причем, сперва Кирилл и не обращал внимания на то, как это чувство постепенно накапливалось в моменты их коротких мемориальных встреч, а заметил, когда шарахнуло по голове как кувалдой. В какой-то момент он просто поймал себя на том, что его взгляд прикован к Паше.

«мать твою, кажется я на него запал»

«Слава: вот это поворот, хотя я предупреждал, лол. И что теперь будешь делать?»

«я даже как-то не знаю, не придумал»

«Слава: ну тогда я твоему милахе-соседу не завидую, что на него заглядывается такой остолоп»

Кирилл был не из тех, кто будет вздыхать издалека, поэтому постарался аккуратно выяснить предпочтения Паши, но так и не смог получить определенных результатов. Казалось, того вообще не интересуют отношения в принципе, что было печально, но не критично. Так же, получив его номер телефона, Кирилл не знал, как лучше завязать диалог и поддержать интерес, так что, может Слава был прав, и он действительно остолоп.

В этом можно было не сомневаться, потому что, слишкомуйдя в свои мысли, Кирилл таким образом сжег котлеты до образования черных угольков на корочке. Отлично, рыба сдохла, ужина нет, жизнь прекрасна. Еще и Паша не брал трубку, и вот это уже настораживало, поэтому Кирилл пошел проверить, все ли у него в порядке. Ну и конечно позвать похоронить Пончика, как же без этого.

Вид Паши, который только что, по-видимому, выбрался из душа, заставил все мысли покинуть голову Кирилла, так что он просто подвис. Нет, конечно, и сухим его сосед был очаровательным, но в таком виде был похож на потерянного птенца и выглядел таким домашним, что хотелось сгрести его в охапку, закутать в плед и рычать на каждого, кто подойдет.

«благодаря сожженным котлетам я впервые оказался в его квартире»

«Слава: зная тебя, вряд ли это был хитрый план. Ты так и будешь ходить вокруг как несчастная фанатка? Просто засоси его уже»

«дебил, мы не в какой-то дрянной мелодраме, которые ты смотришь. это не так работает»

«Слава: пффф. Я по крайней мере не пытаюсь клеить натуралов. Ну и как там?»

«немного не так, как я бы мог представить, так много всяких бумаг повсюду»

«Слава: просто он реально слишком умный для тебя»

«это неважно, я же с тобой как-то общаюсь»

«Слава: иди нафиг»

Открытия в тот день на этом не закончились, но чем больше Кирилл узнавал о своем соседе, будь то его возраст или семья, тем больше рос его интерес. И это было не просто чувство, когда хочется только физической близости, все становилось гораздо сложнее.

Приход невыносимого папаши убедил в этом Кирилла — когда он увидел, как тот наезжает на Пашу, то у него кулаки зачесались спустить отца с лестницы. Вид у соседа был абсолютно потерянный и, как показалось Кириллу даже испуганный. Он знал, что его отец не способен причинить серьезного вреда, поэтому такая реакция была немного странной, и все же заставила серьезно разозлиться на незваного гостя. Тогда он снова почувствовал, что ему хочется быть своеобразной опорой для Паши, как бы самонадеянно это не звучало.

И это было то, что как нельзя подходяще описывало, чем была настоящая влюбленность для Кирилла.

Однако попытки по-настоящему понять Пашу и как-то раскрыть перед ним свой интерес отчего-то выходили сплошь неудачными, словно сосед в упор не видел этого. А может видел, но не хотел Кириллу давать ответную реакцию? Подобные мысли были удручающими, но пока им не находилось подтверждения, Кирилл гнал их куда подальше.

«Слава: в этом и есть проблема таких задротов, что вас не воспринимают всерьез»

«ну если я повешу на шею табличку, думаешь, это его не оттолкнет»

«Слава: судя по твоим рассказам, он может и не заметит эту табличку, лол. Если бы за мной парень так увивался, то я бы ждал уже предложения руки и сердца. Ну просто, разве это нормально одному парню говорить другому про его улыбку? Можно было бы уже догадаться»

«наверное, ему все-таки не нравятся парни, что было бы естественно. и мне пора бы забить на это»

«Слава: после того, как ты мне нервы почти год треплешь, даже не вздумай! Разденься, повесь на шею гребанную табличку, возьми в зубы сорок роз и иди к нему. Думаю, он не устоит»

«сорок роз в зубы не поместятся»

«Слава: тебя только это волнует?»

«а, ну еще, разумеется я не хочу ходить к нему голым, идиота кусок»

«Слава: знаю я, чего ты там хочешь…»

«иди нафиг»

Неизвестно, сколько бы еще Кирилл мог «трепать нервы» своему другу, но все изменилось, как он совсем того не ожидал, благодаря поездке к бабушке. Во время своего отсутствия он не сомневался, что Паша сможет позаботиться о его рыбках, и ему даже было приятно, что сосед таким образом будет с ним на определенной связи. Таким образом у него появилось вполне законное основание слать Паше бессмысленные смски, когда они находились в тысяче километров друг от друга, а не в соседних квартирах. Кириллу хотелось бы сделать это частью их повседневной жизни, но пока не придумал как, ведь после его возвращения все станет по-прежнему. И позвать он Пашу сможет не в кино (такие намеки были им непонятно проигнорированы), а для захоронения очередного почившего питомца.

Само возвращение было несколько сумбурным, но чего Кирилл совершенно не ожидал, так это обнаружить в своем кресле мирно дремлющего соседа. Боясь спугнуть этот момент он осторожно склонился над Пашей, понимая, что со стороны это выглядит довольно крипово, но все же не желая упустить шанс посмотреть на парня в таком виде. До этого ему приходилось видеть лицо Паши вблизи, но это было так кратковременно, потому что тот стремился отстраниться так быстро, словно его током ударило. Хотя, это тоже было неплохо, потому что Кирилл не хотел бы испытывать пределы своего контроля.

Наверное, Кирилл не видел никого более красивого, чем его сосед — может, действительно красота в глазах смотрящего? По крайней мере, закутавшийся в толстовку Паша с его подрагивающими во сне ресницами был таким для Кирилла, который уже приблизился к тем самым пресловутым границам. Ему хотелось прикоснуться к Паше, элементарно затянуть его в неуклюжие объятия, потому что в нежностях Кирилл на самом деле был тот еще олух. Он не был силен в красивых словах и жестах, но при этом просто хотел отдать все, на что он был бы способен. Но пока только и мог ляпнуть первую пришедшую в голову ерунду про погоду, когда Паша открыл глаза.

Может, все покатилось к чертям в тот момент? Хотя обнаружил Кирилл это чуть позднее, когда осознал, что его рыбы прекратили умирать, словно его «проклятие» наконец исчезло. Ладно черт с ним, но факт оставался фактом, что все три рыбы были в полном здравии, как и полагается нормальным рыбам. Во-первых, Кирилл вновь не находил этому логического объяснения, а во-вторых — у него больше не было подходящего повода увидеться с Пашей, так что ситуация и радовала, и удручала одновременно. Поэтому Кириллу не оставалось ничего другого, кроме как прибегнуть к хитрости. Вернее, ко лжи.

Но чего он совсем не учел, что все тайное рано или поздно становится явным. И касалось это даже двух вещей, потому что за одним признанием последовало другое, чего Кирилл не ожидал сам от себя. А когда признался, то с его плеч словно скала свалилась.

И упала новая.

Кириллу показалось, что он увидел в глазах Паши ответ и подтверждение своих слабых надежд, но потом парень просто убежал от него. Убежал и закрылся в своей неприступной крепости, так что Кириллу только и оставалось прислониться к холодному металлу двери и ждать. Меньше всего в этой жизни он сейчас хотел сделать Паше больно, и ненавидел себя за то, что практически это и сделал. Но потом на смену этому пришло чувство глубокой растерянности.

«Это тот, кто я есть, изменить такое невозможно. У меня синдром Аспергера».

Слова Паши крутились в голове Кирилла весь вечер, а затем и ночью. Он на самом деле мало что понимал в этом, поэтому провел время в сети, читая информацию. Хотелось написать Славе, но он понимал, что не может так поступить — это было только между Кириллом и Пашей. Можно было только ограничиться кратким:

«кажется, я все похерил»

«Слава: ты о чем?»

«я признался ему»

«Слава: да лажно???»

«Слава: *ладно. Ну ты и мужик, конечно. И что он?»

«он убежал»

«Слава: оу…не думаю, что это хороший знак»

Кирилл был согласен, но в отличии от Славы теперь больше понимал, почему Паша так поступил. «Это тот, кто я есть, изменить такое невозможно».

Но разве Кирилл хотел бы, чтобы Паша менялся? Эта мысль пришла внезапно, но тут же расставила все по своим местам. Да нет же! По сути то, что сказал Паша совсем не повлияло на отношение Кирилла. Конечно, он признавал, что это далеко не все, но в данный момент это его не отталкивало и не пугало. Все то, что он чувствовал, по-прежнему было с ним.

Он бы хотел донести этого до Паши, но также он и осознал, что подобное будет для него обузой, потому что тот всю жизнь избегал чужих чувств. Тем не менее, молчать Кирилл все же не смог.

«я не стал думать о тебе иначе, будь это диагноз или твои собственные черты характера»

Отправить.

Ответа не последовало, и спустя пятнадцать минут Кирилл послал все к черту и пошел в круглосуточный киоск за сигаретами.

🐠 🐠 🐠

========== 9. (прерванное молчание) ==========

Больше месяца прошло в молчании. Паша просто не знал, как ответить на последнее сообщение Кирилла, и чем дольше тянулись дни, тем сложнее ему было придумать. В конечном итоге сам факт внезапной отправки сообщения стал казаться неуместным: Кирилл тоже больше ничего не писал и, возможно, посчитал, что Паша своим безмолвием поставил точку в их отношениях. В своей рефлексии Паша не раз задумывался, что это было бы не худшим вариантом, но проблема в том, что от подобных мыслей было больно. Ему не хотелось разрывать свою связь с Кириллом, и в то же время надежда хоть на какое-то восстановление и поддержку этой связи безостановочно таяла.

Каждый день после их разговора Паша думал о Кирилле. Даже, можно сказать, каждую свободную минуту мысли неуклонно сводились к рыжему соседу с мертвыми золотыми рыбками. Если наконец отбросить все то, что Паша так долго игнорировал, то становилось все более очевидно, что Кирилл ему не просто небезразличен. Если разложить все на свои места, то становилось почти очевидным, что Паша бесповоротно влюблен.

У людей с синдромом Аспергера есть два основных критических состояния виде срывов и отключений от реальности. Срыв сопровождается агрессией, которая может достигать такой степени, что возникают риски травмировать себя или окружающих. Во втором случае ты просто становишься отрешенным от мира, игнорируя любые внешние сигналы. Такие состояния часто могут быть вызваны высоким стрессом, которого в свою очередь Паша всегда сознательно избегал. У него всего пару раз в жизни были серьезные истерики, когда он срывался, и ему хотелось разбивать все, что попадалось под руку, лишь бы избавиться от навалившегося давления. Сперва Паше показалось, что он вновь приблизился к этой черте, но состояние удушающего страха привело его к постепенному отключению каких-либо ощущений в качестве защитной реакции.

Паше так хотелось поехать домой, к родителям, ведь там было место, где он всегда мог почувствовать себя в безопасности. Однако, это означало загрузить маму с папой своими проблемами, а это было последнее, чего Паша хотел. Поэтому он продолжал оставаться в своей квартире, перекладывая стопки бумаг, и надеялся, что вскоре сможет восстановиться и вернуться к прежнему образу жизни.

Постепенно становилось легче, и кризис миновал, оставив после себя лишь давящее чувство в грудной клетке. Паша понимал, что все испортил своим побегом — это был поступок абсолютно незрелого человека, который еще и проигнорировал все попытки другого пойти на контакт. Ему проще было зажать уши и сделать вид, что вся ситуация его совершенно не касается. Однако, самый простой путь не значит самый правильный. Все сомнения Паши крутились вокруг вопроса не будет ли он обузой для другого со своими ментальными проблемами. Какого вообще строить отношения с человеком, который в этом плане настолько беспомощный? Все равно, что попросить построить ограду того, кто не знает какой стороной молотка забивать гвозди, и в процессе постоянно бьет по пальцам.

Но, с другой стороны, разве можно хоть как-то продвинуться, при этом даже не взяв в руки инструмент? При том, когда просят именно тебя, пусть и по абсолютно безумной, казалось бы, причине. Могли бы привлечь кого угодно, но выбрали тебя, несмотря на твои уверения в некомпетентности. Конечно, ассоциация сама по себе глупая, ведь отношения — это намного сложнее строительства забора.

К настоящему моменту Пашу все сильнее раздирали противоречивые сомнения. Он злился на самого себя за то, что диагноз так сильно стал определять его. Разве все психологи единовременно не утверждают, что даже с его синдромом можно вести абсолютно нормальную в понимании общества жизнь? Паша, конечно, был доволен выстроенной зоной комфорта, в которой он в последние годы существовал. Но ведь выяснилось, что его аквариум было так легко разбить, а попытки заново склеить стенки терпели фиаско. Его настоящие желания оказались намного больше. По-настоящему он хотел предпринять хоть какую-то попытку заговорить с Кириллом, отправить то же дурацкое сообщение, в конце концов. О большем и мечтать страшно. В конце концов все свелось к бесконечной войне страха с тем, что в любовных историях называют стремлениями сердца.

Однако ошибка в том, что никакая война не может быть бесконечной. Пусть даже без однозначных победителей, но история говорит нам, что всегда есть какой-то итог. Так и маленькая локальная война, разразившаяся в голове Паши, с наступлением осени достигла своего поворотного момента.

Солнце все еще не торопилось рано садиться, и воспоминания о теплых летних ночах не остыли в памяти горожан. Однако город наполнился сентябрьской суетой, которую ни с чем не спутаешь. Когда Паша закончил заниматься делами по учебе, то за окном уже были поздние сумерки. В квартире похолодало, так что Паша накинул толстовку и подошел к окну, чтобы закрыть его, а после засмотрелся на загорающиеся окна в домах напротив.

Интересно, чем сейчас занят Кирилл?

Снова он появился в мыслях. Паша чувствовал, что до боли скучает, и ему очень хотелось не то, чтобы поговорить, а хотя бы увидеть своего соседа. Последовал вдох, который словно собрал всю имеющуюся смелость на то, чтобы заставить тело двигаться в нужном направлении. Паша нацепил на ноги кеды и вышел в подъезд к противоположной двери. Нажал на кнопку звонка. В этот самый момент в голове словно прояснилось от внезапного щелчка, и захотелось развернуться на пятках и дать деру. Однако Паша остался на месте, тем не менее позволяя себе надеяться, что соседа нет дома.

Послышались приближающиеся шаги, а затем спустя пару мгновений тишины, скрип задвижки. Дверь распахнулась. Судя по тому, что Кирилл не стал интересоваться, кто там, перед этим он посмотрел в дверной глазок.

— Привет, — поздоровался Паша. — Не помешал?

— Привет, — невооруженным глазом было заметно, что Кирилл в легком замешательстве. — Нет, не помешал, я вот только из магазина вернулся.

— Да, прости, что без предупреждения, наверное, мне стоило сперва написать тебе, — Паша и сам не ожидал от себя, что сможет говорить предложениями длиннее трех слов. — Как дела? Как твои рыбы?

— Может, зайдешь? — Кирилл улыбнулся, пропуская Пашу в квартиру. — Рыбы живы-здоровы, к чему я даже успел привыкнуть. Надеюсь, ничего не случилось?

— Нет, у меня все в порядке, — не моргнув глазом соврал Паша, стаскивая с себя кеды. Явно не все было в порядке, и сейчас в душе назревала паника, и сирены в голове собирались бить тревогу.

Оказавшись в квартире соседа, он абсолютно не знал ни куда себя деть, ни как продолжать этот разговор. Кирилл молчал, явно предоставляя Паше возможность объяснить настоящие причины своего визита. Не могли же они в самом деле делать вид, что между ними ничего не было.

— Я чайник собирался поставить, — вздохнул Кирилл, прерывая неловкую паузу. — Пойдем на кухню.

— Хорошо.

На кухне Паша сел на табурет и сложил ладони, нервно хрустнув пальцами. Кирилл нажал на кнопку электрического чайника, в котором тут же зажглась синяя подсветка.

— Я ждал, что ты напишешь, — сосед облокотился о столешницу. — Уже думал, что ты меня в ЧС занес.

— Прости.

— Мне кажется, ты уже извинялся за это?

— Да, но все же не совсем… Мне не стоило игнорировать тебя, это было так глупо и по-детски. Но на самом деле я просто не знал, что ответить, а после уже не хотел тебя донимать. Хотя, это не совсем так — на самом деле я просто боялся и все.

— Меня боялся?

— Нет, не тебя, а того, что будет дальше, — Паша понял, что не может усидеть на месте и тоже встал, чтобы быть напротив своего собеседника.

— Я ведь тоже не всегда в курсе, что и как будет в будущем, — пожал плечами Кирилл. — Но сейчас мне бы просто хотелось лучше тебя понимать.

— Мне тоже, — усмехнулся Паша. — Но я ведь сам не помогаю тебе в понимании.

— Да, мне было бы проще, если бы ты говорил напрямую, чего ты хочешь, но с другой стороны и давить на тебя не собираюсь. В любом случае, знай, что я на тебя не в обиде ни за что. Это я к тому, если вдруг тебе некомфортно будет продолжать наше общение, — под прямым взглядом Кирилла становилось не по себе. — В таком случае я просто хотел бы более очевидного финала.

— Я… Я правда не хотел бы этого, — Паша почувствовал, как от стресса похолодели пальцы. — В смысле, я не хотел бы переставать с тобой общаться и видеться.

— Боже, да ты явно хочешь короновать меня во френдзоне, — внезапно Кирилл расхохотался. И этим смехом он словно хотел сбросить с себя все то напряжение, которое весомым грузом упало ему на плечи, стоило увидеть своего соседа за дверью. За последнее время Кирилл не мог перестать изводить себя и корить за совершенную глупость. Вместе с тем он понимал, что не мог бы просто вечность только вздыхать по своему другу, который не давал однозначный реакции на неуклюжий, но флирт. В конечном итоге стоило содрать этот пластырь. Конечно, если Кирилл еще знал, как все обернется, то сделал бы все помягче. Или нет, и он действительно остолоп.

Только сейчас Кирилл заметил, что лицо Паши залила краска, и даже позволил себе насладиться этим моментом. Он действительно был рад видеть этого парня, и очень хотелось его обнять. Да гори оно все синим пламенем, френдзона так френдзона. Хотя тот же Слава всегда говорил, что хорошую вещь зоной не назовут, но было бы кого тут слушать.

— Я не думал об этом, — пробормотал Паша. — После моих выходок было бы удивительно, захоти ты со мной продолжать нормальные отношения.

— Если ты такими окольными путями пытаешься узнать, нравишься ли ты мне по-прежнему или нет, то я упрощу тебе жизнь. Да, ты мне нравишься, красавчик.

Нет, ну смущать Пашу стоит выделить в отдельный вид удовольствия. Тот ничего не мог ответить на выпад Кирилла, как бы ни хотел. Стоит ли признаться в ответ, и если да, то как это лучше сделать? Или на самом деле попытаться оставить все как есть? Или подождать, пока все уляжется в голове, и тогда уже предпринимать какие-то шаги в плане отношений?

Чайник закипел с щелчком кнопки, и Кирилл отвел глаза от Паши, словно бы намереваясь разлить по чашкам кипяток, но в то же время не сдвинувшись с места. Его длинные пальцы вцепились в столешницу так, что костяшки побелели. Паша сделал еще шаг, приблизившись к соседу так близко, что они могли почувствовать дыхание друг друга. От этого напряжение все росло вместе с недосказанностью. Поэтому Паша чуть ли не коснулся кончиком носа до лица Кирилла, прикрывая глаза от смущения, но в то же время не оставляя никакой двусмысленности в своих намерениях.

Кирилл положил ладонь ему на затылок и поцеловал. Поцелуй вышел довольно неуклюжим, потому что в первые секунды Паша слишком много думал, как правильно это нужно делать. Но затем ему удалось расслабиться, позволяя Кириллу целовать себя, и осторожно вторя его движениям. Парни оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, и второй поцелуй был уже более уверенным, если не сказать, горячим. Паша чувствовал пальцы Кирилла в своих волосах и то, насколько тесно их тела сейчас находятся друг к другу.

После поцелуя он аккуратно обнял Кирилла, утыкаясь в его плечо. От него так приятно пахло. Паша чувствовал что-то сродни легкому возбуждению вперемешку с нарастающей тревогой, и глушил свое желание вновь убежать и спрятаться за запертой дверью. В конце концов, это он принял решение, и он будет нести за него ответственность и последствия, какими бы они ни были.

— Ты как всегда полон сюрпризов, –Кирилл издал смешок, за которым он прятал растерянность, и в то же время безумное счастье.

— Не могу сказать, что эти сюрпризы всегда приятные, — с легкой улыбкой ответил Паша, наконец отстраняясь.

— Эй, тебе не нужно стараться сию же минуту пытаться измениться, — Кирилл протянул руку и потрепал Пашу по волосам. — Я этого не хочу.

— Да, я все же не уверен, что это так легко делается, если вообще возможно. Поэтому я не испытываю каких-то ложных надежд, и не хотел бы давать их тебе. Мой аутизм — не приговор, но то, с чем необходимо научиться жить людям рядом со мной. Иногда это похоже на американские горки.

— Я не против помочь тебе пристегнуться, если использовать твою метафору. К-хм, прозвучало пошло, но ты понял. Если я как-то могу быть тебе нужен, то я готов. Просто дай мне больше возможностей, чтобы покорить тебя своим очарованием. Например, позвать тебя на свидание. Можно в какое-нибудь малолюдное место или на поздний сеанс в кино. На самом деле, теперь любое времяпрепровождение будет романтичнее наших походов на пустыри.

— Кино звучит неплохо, сто лет туда не ходил, — Паша в любом случае никогда не был на свиданиях, так что для него все это будет в новинку. Но с Кириллом это не так страшно, с ним можно вести себя естественно. В то же время Паше будет очень приятно, если рядом окажется тот, кто подскажет, как вести себя в разных социальных ситуациях.

— Прости.

— За что? — Паша вынырнул из своих мыслей.

Ответом на вопрос был еще один поцелуй от Кирилла, который вновь притянул Пашу к себе.

— Ну и как мне теперь удержаться? Оказывается, ты умеешь не только снимать, но и накладывать проклятия, — выдохнул тот в чужие губы.

Паша понимал, что если Кирилл будет его ориентиром в окружающем мире, то сам он готов стать в ответ чем-то не менее большим. Он по-настоящему теперь этого хочет.

Он улыбнулся и поцеловал Кирилла в ответ. Целовались они в тот вечер действительно много. Теперь их явно связывало больше, чем лестничная площадка и золотые рыбки.