Бабочка и Орфей (СИ) [Лина Р. Аспера rakuen] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

***********************************************************************************************

Бабочка и Орфей

https://ficbook.net/readfic/5923773

***********************************************************************************************

Направленность: Слэш

Автор: rakuen (https://ficbook.net/authors/1025735)


Фэндом: Ориджиналы

Пэйринг и персонажи: м/м

Рейтинг: R


Размер: 192 страницы

Кол-во частей: 16

Статус: завершён

Метки: Магический реализм, Русреал, Нецензурная лексика, Романтика, Фэнтези, Философия, Повседневность, Повествование от первого лица, Гендерсвап, Дружба, Элементы гета


Описание:

История о человеке, который видел чужие сны, и о герое, который рискнул спуститься в лимб, чтобы исправить свою ошибку. Об обычных людях и античных божествах, о буднях программистов и круговороте жизней в мирах, ограниченных кармой. А ещё, конечно же, о любви, потому что слово для любви и Бога — одно.


Посвящение:

Посвящается Читателю (и это не ник).


Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки


Примечания автора:

UPD от 09.01.2021: история (в очередной раз) отредактирована, а местами даже переписана. Enjoy!


Главы I-III (часть «Бабочка»): POV Тима Сорокина

Главы IV-VI (часть «Орфей»): POV Андрея Вертинского

Далее (часть «И») рассказчики сменяют друг друга.


Предупреждение gender switch относится только к главе II.


Обложка: https://secure.diary.ru/userdir/3/1/5/6/3156150/86981069.png


У этой истории есть AU-продолжение: https://ficbook.net/readfic/6637860


========== I (Тим) ==========


I am falling, I am fading, I am drowning

Help me to breathe

I am hurting, I have lost it all

I am losing

Help me to breathe

«Duvet» Serial Experiments Lain

Контуры у могилы ровные, параллельно-перпендикулярные, как из-под линейки. Потому что земля мёрзлая, или в эту похоронную контору на работу принимают исключительно педантов? У гроба вот тоже торжественный и чопорный вид, а лежащая в нём тётушка — вылитая английская леди викторианской эпохи. Ирония смерти для потомственной крестьянки, пол с лишним века проработавшей на земле.

Кажется, я не о том думаю. Но о чём вообще положено думать на похоронах? Третий раз на них присутствую, а ответа так до сих пор и не нашёл. Похороны родителей память шестилетнего ребёнка милосердно не сохранила; провожая же в последний путь дядюшку, я больше всего жалел о том, что никак нельзя спросить у него: каково там, на той стороне? По глупости брякнул что-то похожее вслух и получил от убитой горем тётушки заслуженную оплеуху вместе с сердитым внушением о неподобающем для порядочного шестнадцатилетнего человека поведении. Сейчас же нет никого, кто мог бы наставить бестолкового меня на путь истинный, но хорошего в этом, прямо скажу, мало.

— Пора прощаться, — тётя Зина, соседка и заклятая тётушкина подруга легко трогает меня за локоть. — Иди, Тима.

Я иду.

На лице покойницы умиротворение, я бы даже сказал, глубокое удовлетворение от добросовестно выполненной трудной работы. Что ж она имеет право на это чувство: не помню и дня, который тётушка провела бы в праздности. После почти семи десятков лет на редкость энергичной жизни смерть покажется заслуженным отдыхом, а не наказанием за первородный грех прародителей человечества.

— Спокойной ночи, тётушка, — наклоняюсь над гробом, но так и не решаюсь коснуться губами воскового лба. — Или наоборот, с пробуждением.

Отхожу, уступая очередь прощания. Нас, провожающих, не больше десятка: подруги, соседи, из родных только я. Гражданская панихида, погребение, скромные поминки в кафе — sic transit gloria mundi*.

— Три горсти, Тима.

Да, тётя Зина, я помню. Тот же ритуал, что на похоронах дядюшки пятнадцать лет назад. Серые, смёрзшиеся комья; их глухой стук по закрытой крышке гроба отчего-то воскрешает в памяти детские страшилки о похороненных заживо. В странном душевном оцепенении смотрю, как остальные прощающиеся один за одним копируют мои движения. Матрица, виртуальная реальность с запрограммированными персонажами.

Подходит черёд копателей, профессионалов скорбного труда. Они споро забрасывают могилу землёй, насыпают поверх аккуратный холмик, симметрично расставляют венки. Теперь всем можно расходиться: обычаи соблюдены, и польза их несомненна для коллективного бессознательного. Тёмное низкое небо закрывает печальный лик густой вуалью обещанного синоптиками снегопада.


Понедельник — день тяжёлый и без похорон в воскресенье. Но деваться мне некуда: надо за шкирку поднимать себя с дивана, вести под душ и на кухню, а потом утрамбовывать вялой селёдкой в бочонок утренней маршрутки. Полчаса я еду