Прикосновения зла (СИ) [Маргарита Владимировна Чижова Искра От Костра] (fb2) читать постранично

Маргарита Чижова Прикосновения зла

Глава первая

Сощурившись, Мэйо поглядел на солнце.

«Шевелись, старая ты повозка!» — мысленно приказал он светилу и перевел взгляд на лужайку, в центре которой располагался каменный круг солнечных часов.

Два раза в неделю, после обеда, Мэйо должен был посвящать себя созерцанию прекрасного.

Молодой поморец считал это наискучнейшим занятием.

Хорошо знакомый пейзаж — виноградники на холмах, море, песчаная коса пляжа и сад возле родной виллы — давно ему опостылили.

Изнывая от безделья, Мэйо прихлебывал вино из кубка. Под рукой лежал пергамент: на случай, если нобиля посетит вдохновение, и он пожелает записать свои мысли, стихи или что-то нарисовать.

Когда вино наконец ударило в голову, поморец достал необходимые принадлежности и, цокнув языком, изобразил две окружности, соединенные вытянутой линией.

Получившийся фаллический символ развеселил Мэйо.

Довольный собой, он прикрепил картину на постаменте часов, лег на лавку и задремал.

Нобилю снилась столица: её широкие улицы с богатыми домами, элитные бордели, арена для гладиаторских боёв, ипподром и прочие места, которые молодой человек истово желал посетить.

— Мэйо! — строгий голос разрушил хрупкую вязь сна. — Мэйо!

Неповоротливый спросонья парень кое-как поднялся, чтобы ответить:

— Да, отец.

— Что это такое я тебя спрашиваю? — Обременённый золотым кольцом указующий перст родителя был направлен на непотребный рисунок.

— Это… — Мэйо почесал затылок, взлохматив длинные чёрные волосы. — Это… Две вишни.

— Вишни?!

— Вишни, — не моргнув глазом, соврал горе-художник. — Ягоды символизируют единение… э… жизнелюбия и веселого нрава. Длинные черешки — устремленность в будущее. А о чем ты подумал, отец?

— О том, что тебе нужно больше практиковаться в изящных искусствах.

— Зачем? Я помышляю о военной карьере…

— Вот об этом и поговорим.

Мэйо натянуто улыбнулся, готовясь к худшему.

— Мой давний друг обучил для тебя раба, — пожилой поморец свысока глянул на нерадивого сына. — Это стоило мне больших трат, но толковый помощник также важен в ратном деле, как выносливый конь, доспехи и крепкий клинок. Используй невольника с умом и он прослужит тебе долгие годы.

— Да, отец, — кивнул Мэйо.

— Он принесет тебе клятву верности, а затем можешь испытать его.

— Хорошо, — нетерпеливо сказал юноша, желая поскорее взглянуть на подарок.

— Меня ждут дела. Доброго дня.

Отец удалился, а к Мэйо вышел светловолосый геллиец в зелёной тунике и рабском ошейнике. На вид парню было не многим больше восемнадцати.

Оценивающий взгляд нобиля скользнул по простодушному загорелому лицу невольника и его крепкому натренированному телу.

Раб смиренно опустился на колени:

— Клянусь жизнью перед Богами и людьми служить тебе, господин, исполнять твою волю, быть покорным и трудолюбивым…

— Разве я позволил тебе говорить?

Геллиец осëкся и замер, боясь хозяйского гнева. Он шёпотом обратился к Мэйо:

— Прости мою дерзость, господин.

— Хватит заунывно бубнить. Я принимаю твою клятву, обещаю быть справедливым и всё остальное, что там понаписали задолго до нашего рождения. Можешь встать.

Раб выпрямился, по-прежнему не смея оторвать взгляд от земли.

— Как тебя зовут? — спросил Мэйо.

— Нереус, господин.

— Откуда ты родом?

— Лихт, южная Геллия, господин.

— Лихт — это город?

— Небольшое рыбацкое поселение, господин.

— Как ты попал в рабы?

Невольник вздрогнул:

— Я стал пиратом, господин, и был пленён у берегов Поморья.

— Давно?

— Два года назад, господин.

— Почему семья до сих пор не заплатила за тебя выкуп?

— У меня только старший брат, господин. Он беден и вряд ли заинтересуется моей судьбой.

— И больше никого из близких?

— Нет, господин.

Мэйо сплëл пальцы и призадумался:

— Наверно, тебе одиноко в чужих краях.

— Я принял свою судьбу, господин.

— Согласен быть моей вещью?

Нереус лишь на миг замешкался с ответом:

— Я принёс клятву, господин.

Лицо нобиля осветила хитрая улыбка:

— Что ты видишь на моей картине?

Раб несмело поднял взгляд и густо покраснел:

— Это… это… член, господин.

Поморец расхохотался:

— Я знал, что ты именно так и скажешь! Только послушай себя! Член-господин!

Как ни крепился невольник, а смех заклокотал в горле и выплеснулся наружу.

— Отличное название для картины! — Мэйо хлопнул раба по плечу. — Согласен?

— Да, гос… — Нереус оборвал себя на полуслове и, нарушив один из самых строгих запретов, посмотрел в лицо поморского нобиля.

Мэйо был худощавым парнем с высокими скулами, узким носом и тонкими губами. На его треугольном лице сияли большие чёрные глаза, выдававшие