Рельсы (СИ) [Lady Trickster] (fb2) читать постранично

- Рельсы (СИ) 632 Кб, 122с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - (Lady Trickster)

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

====== Лара ======

Знай, что я не вся твоя судьба,

Лишь одна из её возможностей.

Расскажи об этом птицам,

Моим преданным странникам ожидания.

И когда я перестану сниться тебе,

Пусть это будет

Новое название мира.

“Моя медленная звезда”

«Значит, упорный? Хотите вторую попытку?»

«Нет, не вторую. Первую.»

«Ладно, поехали. Будем считать, что последний поезд ещё не ушёл. Смотрите не опоздайте.»

Степь. Я двигаюсь в город. Город — это на север. Кружится голова. Спотыкаюсь. Падаю. Возможно, теряю сознание на долю секунды. Лежу с минуту, собираясь с силами. Встаю. Иду дальше. В голове шумит от выстрелов. Дым костров разъедает глаза. Светится впереди Многогранник в дымке, как огромное фосфоресцирующее осиное брюхо. Город близко.

Звук — будто бумагу смяли и выбросили. Она не зовёт, но лучше прийти. Внеурочно. Я ей очень нужен. Я иду к Собору. Там она ждёт меня. Возможно, это мой единственный шанс.

Это всё не по-настоящему? Вроде как ещё не началось?

Мы постепенно подбираемся к кульминации нашей постановки. Не забываем, сцена пути — одна из основополагающих. Ведь может оказаться, что путь — важнее цели. Минимум декораций, максимум действия! Ваша ноша тяжела, Бурах. Как же нам это показать? Вы идете в гору и катите перед собой валун. Ваши мышцы дрожат. Что Вы чувствуете? Вы ходите путями Бураха. А это были трудные, невыносимые пути. И каждый шаг отнимает силы. Фокус — на актёре. Наша сцена — его внутренний мир. Все по местам. На счёт три, с первой сцены. Я хочу видеть невыносимые страдания! И-и раз, два!..

Со скрипом открываются тяжёлые двери. В глаза бьёт неестественный красный свет. Аглая стоит в центре Собора и смотрит на меня. Огромные песочные часы как раз заканчивают оборот. Оглушительно гудит колокол. Гигантский маятник мерно раскачивается над головой, нависает над инквизитором как топор над плахой, как дамоклов меч, отмеряя отпущенные минуты. Блестят жёлтым в полумраке проёма глаза маски Муу Шубуун, безмолвного наблюдателя. Или сторожа.

Если бы прожить ещё хотя бы год. Целый огромный год...

Меня передёргивает.

— Да?

Она ждала меня. Я вижу. Что-то неуловимо изменилось за те несколько часов, что мы не виделись. И продолжает меняться в этот самый момент, прямо сейчас. Как будто наши Линии меняют своё направление.

Колесо судьбы приходит в движение.

Откуда эта фраза? Почему у меня мурашки бегут по коже?

— Теперь у меня есть все доказательства, чтобы снести эту Башню Смерти. — Аглая смотрит на меня с полуулыбкой. Я уже привык к ней: так улыбается только столичный инквизитор Аглая Лилич, одними уголками губ. Не то мне, не то своим мыслям. И мысли эти обычно невесёлые.

— Давай прощаться, Артемий Бурах. За эти дни ты стал для меня очень важным человеком. Единственным настоящим человеком в моей жизни... может быть.

Я не могу отвести взгляд, когда она так смотрит на меня. Так смотрят все инквизиторы? Нет, это другое.

Что со мной происходит?

— Я уважаю людей, которые мыслят свободно. Не зависят от того, что им навязывают. Умеют заново связывать неочевидные вещи. Это свойство поэтов... и, вероятно, степных хирургов. Как вас там называют...

Она перебирает в воздухе пальцами, будто ищет на ощупь нужное слово.

Отчего голос перестал слушаться?

— Эмшен. Знающий линии.

— Ну что же... простимся друзьями. В первый раз я говорю такое человеку, из которого пыталась построить узор.

Прощание? Почему сейчас?

— Что-то не так?

Аглая спокойно смотрит мне в глаза, и я знаю её следующие слова ещё до того, как они звучат.

— Сегодня меня убьют.

Она стоит посреди Собора, как чёрная мраморная статуя. Над её головой раскачивается маятник, и я понимаю: у неё не осталось козырей в рукаве. Счёт идёт не на дни. Это последние часы её жизни.

— Откуда ты знаешь?

— Предчувствие.

Она возвращается к столу, складывает бумаги ровной стопкой. Идеальный, стерильный порядок.

— Военные никогда не упускают возможности посчитаться с инквизиторами. Мы всегда вставляем им палки в колёса, они платят нам тем же. Я знаю, у них есть такой приказ. Должен быть. Не первый год работаю.

Я хочу приблизиться к ней. Ещё несколько дней назад я робел в её присутствии. Пока она проверяла меня, задавала вопросы про вагонетку, про выбор. Будто искала что-то во мне, о чём я сам не знаю. Холодные, пытливые глаза. Я научился смотреть в них без страха, но до сих пор не могу заставить себя подойти ближе, коснуться. Даже сейчас, когда всё вокруг рушится. Когда что-то рушится во мне. Я не могу себя