Преждевременный уход [Томас Тессьер] (fb2) читать постранично, страница - 3

расположены ладонями вверх, плечи высоко подняты, взгляд устремлен к потолку, а затем вниз, на пол.

Ларкин огляделся, опасаясь, что кто-то может увидеть его, даже в этот час и в этом месте. Он чувствовал себя неловко, как будто ему не следовало здесь находиться. Должно быть, кто-то только что умер, и эта бедная женщина делала то, что принято в ее своеобразной религии. Прощалась, молилась за душу усопшего. Это выглядело странно, но это было ее дело, а не его. В конце концов, у каждого придурка — свои радости.

Но он еще не мог отвернуться и уйти. Женщина казалась такой счастливой, такой полной радости. В выражении ее пухлого круглого лица не было ни малейшего намека на печаль или потерю. Ее кожа была тестообразно белой, но на ней отчетливо виднелись пятна красноты. Она опустила руку в миску на приставном столике, а затем посыпала тело темной пудрой. Она взяла еще порошка и беспорядочно рассыпала его по комнате — Ларкин увидел в воздухе искры, когда зерна падали в пламя свечи и сгорали во внезапных вспышках. Движения женщины стали более быстрыми и дергаными, она задыхалась.

Она взяла маленькую коричневую бутылочку и капнула немного жидкости на тело. Она не была похожа на воду. Затем она налила немного в ладонь и плеснула себе на лицо, громко шлепая себя, отчего ее кожа приобрела маслянистый блеск, озаренный сиянием свечей. Она продолжала песнопения на странном диалекте — язык был незнаком Ларкину, но он почувствовал нарастающую неотложность в ритме и тоне.

Он понял, что фактически прикасается к оконному стеклю, и отступил на несколько дюймов. Он поднял руку ко лбу и почувствовал, как крошечная сетка впечаталась в его кожу.

Женщина отошла в угол комнаты и тут же вернулась с бутылкой, похожей на вино. Она щедро плеснула его на тело, темно-красные пятна расползлись по белоснежной простыне. Часть порошка попала в жидкость, образовав тонкие черные линии.

Женщина вдруг замолчала. Она долго отпивала из бутылки, вино стекало по ее подбородку и горлу. Она села на край кровати, рядом с телом. Несколько мгновений она смотрела на него, а затем осторожно стянула простыню с головы.

Ларкин увидел лицо молодой женщины, девушки, может быть, восемнадцати или девятнадцати лет. Темно-каштановые волосы. Почти красавица, но ее кожа имела желтоватый оттенок и выглядела неестественно блестящей.

Пожилая женщина сделала еще один большой глоток вина, а затем сплюнула и выплеснула его на лицо мертвой девушки. Несколько мгновений она сидела и смотрела, словно ожидая, что что-то произойдет.

Женщина, казалось, съежилась. Она снова натянула простыню на лицо девочки. Она опустилась на пол и зарылась лицом в простыню сбоку от тела девочки. Она плакала и стонала про себя.

В течение нескольких минут звуки, которые она издавала, были тихими и приглушенными, страдание, смешанное с покорностью. Но постепенно они стали громче, а затем превратились в отрывистые, спазматические вопли дикого напряжения, словно кто-то пытался поднять огромный вес. Женщина неконтролируемо вздрагивала каждые несколько секунд, когда из нее вырывался очередной звериный вой и казалось, что у нее начался припадок.

Под простыней руки девушки пошевелились и слегка приподнялись с кровати. Всего на несколько сантиметров, но этого хватило, чтобы потрясти Ларкина. Он был полностью захвачен увиденным, не в силах ни двигаться, ни думать.

Теперь звуки и конвульсии пожилой женщины были более неистовыми. Тонкая фигура под простыней, казалось, увеличивалась в размерах, как воздушный шар, который наполняют воздухом. Все тело девушки двигалось на дюйм или два, затем снова. Рука слегка взмахнула, голова и плечи поднялись, неестественные, как движения деревянной куклы. Простыня упала, и девушка неловко поднялась — Ларкин увидел, что она больше не похожа на ту молодую особу, которую он видел всего несколько минут назад. Она выглядела живой, а не мертвой, ее кожа была бледной, но не желтой или восковой. Она была намного старше, плоть на ее руке была рыхлой и дряблой, пальцы короткими и толстыми, горло покрыто желваками. Ее волосы были тусклыми и тонкими, а глаза — пустыми щелями.

Теперь пожилая женщина была молчалива и неподвижна. Она подняла лицо от простыни — это было лицо молодой девушки, живое, стройное и привлекательное, волосы длиннее и темнее. Они словно поменялись местами, или каждая из них каким-то образом превратилась в другую. Девушка вскочила с пола, держа в руке нож, и несколько раз ударила другую женщину ножом в грудь и живот. Не было ни крика, ни крови, ничего, кроме звука ножа, слабого шелеста, похожего на тасование бумаги. Наконец пожилая женщина опустилась на кровати и затихла. Молодая женщина встала, оставив нож на месте, торчать из груди незнакомки. Она закрыла глаза, обняла недавнюю себя и улыбнулась.

Ларкин скрылся в ночи.

***

Каждый вечер он проезжал по Утрехт-Стрит по крайней мере один раз, но дом всегда был темным и опустевшим. Но при этом признаки жизни