История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии [Султан Магрупович Акимбеков] (fb2) читать постранично, страница - 4

способна оказать влияние на межгосударственные отношения, даже если у государства нет историко-идеологических проблем внутри страны. Это связано с тем, что на территории бывшего СССР часто очень трудно разделить историю разных народов, которые с 1991 года начали собственные процессы государственного строительства.

Можно привести несколько наиболее показательных примеров. Один связан с разной трактовкой современными русскими и украинцами общей для них истории Древней Киевской Руси. Другой касается истории государства кочевых узбеков хана Абулхаира XV века и отношения к этому государству современных казахов и узбеков. Третий — с взаимодействием тюрко- и ираноязычных народов на территории Средней Азии и их отношением к современным таджикам и узбекам. Можно отметить, что различные версии общей истории в определённых случаях могут оказывать самое серьёзное влияние на современную политику. Споры об «исторической правде» имеют огромный разрушительный политический потенциал.

Очевидно, что в каждом новом государстве на территории бывшего СССР формирование исторической идеологии прежде всего связано с национальными политическими интересами и развивается по собственной логике. При этом не имеет большого значения мнение соседей или тех, чьи интересы может задевать такая версия исторических событий, которая легла в основу исторической идеологии той или иной страны. Формирование собственной идеологии — задача сугубо внутренняя. Однако нельзя не отметить, что часто историческая идеология пересекается с аналогичной идеологией, формируемой в соседнем государстве или у соседнего этноса. А это уже может нести вполне конкретный конфликтный потенциал.

Как определить точки соприкосновения различных исторических идеологий? Для этого можно ввести в исследование термин историческое поле, но это очень условное понятие. Когда мы говорим об историческом поле, то имеем в виду ту конкретную базу исторических событий, которая составляет основу исторической идеологии конкретного этноса, который претендует на роль государствообразующей нации в современных условиях.

Соответственно, одной из главных задач формирования исторической идеологии является необходимость определения исторического поля, в пределах которого сформировался этнос, ставший базовым для создания национального государства. То есть речь идёт о том, в каких условиях, когда, при каких обстоятельствах происходило формирование конкретного этноса. При этом возникает задача обеспечить непрерывность исторической преемственности существования такого этноса на занимаемой им сегодня территории. В результате одной из главных задач формирования исторического поля для исторической идеологии стало достижение максимально возможного уровня древности того или иного этноса. Поэтому и идёт сегодня на пространствах бывшего СССР такая борьба за принадлежность тому или иному народу тех или иных исторических событий, а также связей с теми народами, которые исторически проживали на территории его современной государственности. Это справедливо и для казахов, ряд историков которых стремятся обосновывать своё происхождение от древних ираноязычных кочевников Казахстана, и для узбеков, которые доказывают свою связь с наследием прежнего ираноязычного населения Средней Азии, и для многих других.

В связи с этим показательна ситуация у русских, украинцев и белорусов. Они являются наследниками Древней, или Киевской Руси. Между этими народами идёт серьёзная конкуренция за её историческое наследство. Несомненно, для них это важно с точки зрения задач собственного государственного строительства и общественной самоидентификации. Фактически борьба идёт за историческое поле в рамках задач, стоящих перед исторической идеологией.

Показательны и разночтения ответов на вопрос, почему центр государственного развития Древней Руси переместился из района Киева на северо-восток и почему именно Московская Русь в политическом смысле стала преемницей Киевской Руси. По мнению известного российского историка XIX века С. Соловьёва, «несмотря на то, что Юго-Западная Русь, преимущественно Киевская область, была главной сценой древней нашей истории, пограничность её, близость к полю, к Степи, жилищу варварских кочевых народов делали её неспособною стать государственным ядром для России; отсюда Киевская область вначале и после носит характер пограничного военного поселения до полного государственного развития, начавшегося в Северной Руси»^[1]. Далее Соловьёв указывает: «Назначение старой, Южной Руси: расплодить, распространить Русскую землю, наметить границы. Но Руси Северной выпал удел — закрепить приобретённое, связать, сплотить части, дать им внутреннее единство, собрать Русскую землю»^[2].

В то же время известный украинский историк М. Грушевский считает, что «по традиции старой московской --">